В тон костюму - черные кроссовки. В таком прикиде я буду первый парень на деревне! Факт! Да, до таких фасонов и фактуры еще далеко. Я взял с прилавка большой пакет и бросил в него пару мокасин, джинсы, несколько футболок и набор труселей. Ходить в ситцевых семейках мне больше не хотелось. Барахло, конечно, скептически оглядел я свои «покупки», надо будет прошвырнуться по поселку и найти магазин поприличнее. Уже покидая барахолку, я прихватил приглянувшую кожаную куртку, подошедшую по размеру. Осень на носу, а она принесет промозглую сырость и дожди. Что о моих приобретениях могут сказать предки, я как-то не думал. Слишком давно я привык отвечать за свои поступки самостоятельно. На улице я заскочил в продуктовый. Наскоро загрузив пакет всевозможными деликатесами (копченые колбасы, красная рыба, сыр, сигареты, коньяк, пару пакетов апельсинового сока) обычными для моего времени, но неслыханно роскошными для социалистической России, я вернулся обратно в квартиру. Затем переместился в 1989-ый год, ибо больше мне переместиться никуда не удалось. Я пробовал. Не вышло.
«Слегка перекушу, - решил я, - а затем прогуляюсь».
Забросив деликатесы в холодильник, я обнаружил в нем десяток яиц. Я неловко разжег газовую плитку и поискал сковороду. Обнаруженные в духовке сковородки оказались сплошь чугунными или стальными. Не знаю, как вы, а я уже и забыл, как на них жарить. Это надо с маслом, а я привык на керамике или, на худй конец, тефлоне. Переместившись в альтернативку, я нашел на кухне тефлоновый «Тефал» и вернулся обратно. Вот это другое дело! Я поставил сковородку на огонь, дождался, пока значок-индикатор станет равномерно-красным, а затем разбил яйца. И никакого масла, заметьте! Вывалив глазунью на тарелочку, я прошествовал в комнату родителей. Я упал в кресло, поставил тарелочку на журнальный стол и принялся привычно искать пульт от телевизора.
- Вот балбес! - Я хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся.
На тумбочке в углу комнаты стоял допотопный «Рекорд» в лакированной деревянной обшивке. Этот динозавр не имел пульта! Чтобы его включить, нужно было оторвать задницу от кресла, подойти к телевизору и нажать кнопку. Я воткнул вилку в розетку, раздался утробный гул: еще один анахронизм, - вспомнил я, - стабилизатор. Раньше все телевизоры включались в сеть через стабилизатор напряжения. Вещь достойная, намного действенней хилого сетевого фильтра. Наконец телик разогрелся, и появилось изображение. Я для проформы попереключал каналы - сильно не устал, работающих каналов оказалось два. По одному шел «Прожектор перестройки», по другому - выпуск новостей. Остальные доступные каналы транслировали лишь крупную качественную рябь, сопровождаемую шуршанием эфира. С телеразвлечениями туго. С видео тоже ни в дугу. Если мне не изменяет память, то видяшники с гнусавым переводом как раз в этом времени только начали обживать отечественные видеосалоны. Мало кто из честных граждан Совдепии мог позволить себе личный видюшник. Я вспомнил, как первый раз посмотрел в салоне «Терминатора». Причем картинка была черно-белой - пятидесятисантиметровый отечественный телик не имел декодера, чтобы давать цветную картинку с импортного видеопроигрывателя. Но фильм с Железным Арни, несмотря на дерьмовый звук и отвратное изображение, захватил полностью мое сознание.
«Черт возьми, - думал я после фильма, - и от нас все это скрывали за железным занавесом! Да здравствует гласность и перестройка! Виват!»
Ну а когда на рынок хлынули книги... Это было непередаваемое чувство. Рыночные лотки оказались завалены книгами на любой вкус. И это после книжной голодухи! Я уже учился в институте и читал запоем. Но книжки стоили денег, а где их взять бедному студенту, проживающему в общежитии? Иногда средств не хватало даже на жрачку, чего уж говорить о духовной пище! Сейчас мне стыдно в этом признаваться, но книжки мы банально воровали. Раз в две недели мы устраивали настоящие набеги на большие книжные магазины. В них было проще стащить - лоточники за своим товаром следили не в пример пристальнее. Мы приходили в магазин целой бригадой, человека по три-четыре. И пока двое отвлекали продавцов, остальные набивали книжками сумки. Благо, что в то время никто и слыхом не слыхивал о камерах внутреннего слежения. И охранников в книжных магазинах никто не держал. И это единственное, что я воровал в своей жизни... До недавнего времени. Погрузившись в воспоминания, я не заметил, как слопал яичницу. Я отнес тарелку на кухню и бросил её в мойку. Неожиданно раздался звонок в дверь.
«Кто это?» - мелькнула мысль. К встрече с родителями я еще не был готов.
Я подошел к дверям и заглянул в глазок.
- Вот дела-а-а! - прошептал я себе под нос, наблюдая в глазок своего закадычного «в прошлом» друга - Алеху Патласа.
«В прошлом» потому, что друзьями нам оставалось быть от силы год-два, а потом множество нехороших обстоятельств развели нас в разные стороны. Не превратили во врагов, но и друзьями мы быть перестали. К тому же, в моем настоящем Патласа уже не было - Алеха умер от передоза наркотиков, ступив на жуткий путь наркомании. Наблюдая в глазок здорового розовощекого парня, у которого, как я знал, не было будущего, мне стало не по себе. В моей душе поселился червячок сомнения: может быть, открыть Алешке глаза? Попробовать изменить неизбежное? Да он просто подумает, что я сбрендил! Нет, такие поступки нужно хорошенько обдумать! Если изменить его судьбу, не измениться ли реальность? «Эффект бабочки» в моем случае не пустой звук. Я тяжело вздохнул: какие еще сюрпризы подбросит мне судьба в лице случайно попавшего в мои руки перстня? То, что мне придется здесь встретить давно ушедших в иной мир людей - факт. И мне придется какое время жить с мыслью, что я могу спасти кого-нибудь из них... По крайней мере до тех пор, пока я не найду способ вернуться обратно в родной мир, в будущее, домой... Заперев эмоции на большой амбарный замок, я открыл входную дверь.
Алеха ворвался в квартиру, едва не сбив меня с ног.
- Сержик, ты чего так долго не открывал? - накинулся на меня Алеха, тряхнув кудрявой головой. - Мы же договорились, что ты ко мне заскочишь с утра!
- Э-э-э, - мямлил я, не зная, что ответить. - Проспал я...
- Ну вот, а меня попрекаешь, что я до обеда дрыхну. А сам-то?
- Да ведь это... - усиленно соображал я. - Завтра ведь в школу... Это... Первое же завтра... Вот и выспаться решил, - наконец нашелся я.
- Да, блин, завтра в школу, - погрустнел вдруг Алеха. - Но зато - это последний, выпускной год! Мы теперь в десятом! Самые крутые в школе. Кстати, ты уже аппаратуру для дискотеки принял? И ключи от загашника... Опаньки! - Алеха, наконец, заметил мой новый прикид. - Откуда такой костюмчик? - В его глазах я заметил тщательно скрываемый огонек зависти. - И кроссы новые... Блин, нифига какие классные шузы? Я таких и не видел!
«Еще бы! - я мысленно усмехнулся. - Лет двадцать подождать нужно. И тогда они будут дешевле грязи».
- Епрст! Колись, где взял?
Я опять начал мучительно придумывать новую отмазку:
- Это... Отец мед сдал с пасеки... Талоны получил... Вот мать и отоварилась...
- В ОРСе леспромхозовском что ли?
- Ага! - Кажется, получилось.
- Там чего, новую партию с Японии получили? Был я позавчера в том магазинчике, но таких костюмов и кроссовок не видел.
- Я не знаю, мать вчера притащила...
- А у меня талонов не осталось! - расстроился Алексей. - Те, что весной на папоротнике взяли, я на джинсы потратил... Варенки... Блин, ну классное шмотьё! Ладно, погнали?
- Пойдем. Только я ключи от квартиры найти не могу.
- Серж, ты чего? Обалдел от обновок? Вот твой ключ, лежит на полочке возле телефона. Он тут всегда лежит, даже я знаю. Давай, пошли быстрее - времени в обрез!
Я взял ключ и вслед за Патласом вышел из квартиры.
Несмотря на приближение осени, на улице стояла по-летнему жаркая погода.
- Может, хлебнем кваску? - спросил Патлас, остановившись возле киоска. - А лучше бы по пивку...
- С удовольствием бы выпил, только с бабками туго, - виновато развел я руками.
Алеха сунул руку в карман и зачерпнул звеневшую там медь.
- И у меня не густо, - признался он, подсчитывая имевшуюся мелочь. - Но на пару стаканов кваску хватит. Ничего, ща по поселку прошвырнемся - монек нашкуляем! Два кваса, - произнес Патлас, просовывая в амбразуру киоска шесть копеек.
Пока продавщица наливала хлебный напиток в стаканы, я во все глаза рассматривал окружающую обстановку. На первый взгляд центральная улица Новокачалинска мало изменилась: те же пятиэтажные хрущевки, такой же хреновый асфальт с ямами и колдобинами, заросшие травой сточные канавы... Но это лишь на первый взгляд. Самое главное, что бросалось в глаза, это отсутствие больших рекламных щитов и баннеров, в мое время мозолящие глаза на каждом шагу; здесь – только скромные магазинные вывески... Да и вообще, магазинов стало на порядок меньше. Вчера, проезжая по поселку в такси, я не переставал удивляться: что ни дом, так магазин на первом этаже. Тут одежда, там парфюм, здесь жратва и выпивка. Торгуют все, кому не лень. Да, автомобильного движения не было практически никакого, не смотря на разгар рабочего дня. За проведенные на улице полчаса по дороге проехал лишь рычащий и чадящий вонючим дизельным выхлопом престарелый «Зил». С личным автотранспортом в пока еще совдеповском поселке была напряженка. Я запоздало вспомнил, как в детстве осваивал скейтборд, тренируясь на центральной улице. И машины нам практически не мешали.
- Серж, чего тормозишь? Давай, хватай стакан! - оторвал меня от воспоминаний Алеха, толкнув локтем в бок.
Я взял прохладный граненый стакан с темным душистым напитком. Об одноразовой пластиковой таре здесь пока еще не знали. Нахлынуло еще одно воспоминание, правда, слегка более позднее, относящееся ко времени учебы в институте: городские уличные аппараты с газировкой. Копейка - без сиропа, а за три - сладенькая. В этих аппаратах тоже стоял граненый стакан. Один на всех... Это сейчас я брезгливо отношусь к такой антисанитарии, боюсь подхватить чего-нибудь. А ведь тогда пил и ничего! Все пили...
- Сержик, ну чё ты? - вновь принялся тормошить меня Алеха. - Какой-то ты сегодня не такой... Странный. Торчишь, что ли, от обновок? Классный костюм... И кроссы, - вновь с завистью вздохнул он. - Давай уже, пей и погнали!
«Интересно, - подумал я, - насколько хорошо вымыт стакан? Ладно, была не была!»
В несколько крупных глотков я опустошил тару. Черт возьми, какой насыщенный вкус! Я уже и забыл, каким вкусным может быть обычный квас!
- Слушай, Серега, - позванивая в ладони остатками мелочи, произнес Патлас, - у нас с тобой на куреху денег не осталось... Разве что на «Приму» или на «Полет»... На нормальные не хватает.
- Это на болгарские что ли? - переспросил я.
- Ну, да: «Опал», «Стюардесса», «Родопи». А у меня только двадцать три копейки осталось. А надо пятьдесят.
Я хлопнул себя по карманам: есть! Взял я с собой сигареты, которые прихватил в продуктовом из альтернативки.
- Не грузись, есть у меня нормальные сигареты, - хлопнул я Алеху по плечу, - с «Опалом» даже рядом не лежали! Вот, - я достал из кармана пачку «Парламента».
- Нифига себе! - ахнул Патлас, выхватывая сигареты у меня из рук. - Я таких и не видел никогда! «Парламент», - прочитал он заграничную надпись на пачке. - Колись, где взял? Тоже, что ли, мамка отоварилась? – Толкнул он меня локтем в бок.
- Где взял, там уже нет, - уклончиво ответил я.
- Чего-то темнишь, Сержик, - покачал головой Алеха. - Костюмчик, кроссы, еще и сигареты блатные...
- Не хочешь, не кури, - пожал я плечами.
- Значит, не скажешь? - подвел итог разговору Патлас.
- Не могу, - качнул я головой.
- Нет и не надо! - и не подумал обижаться Алеха. - Хотя лучшему другу мог бы и открыть секрет...
- Может быть, - туманно пообещал я. - Со временем...
- Ладно, погнали в Центр, - предложил он. - В парке и покурим твой блатной «Парламент». Пацаны тоже, наверное, там.
Мы отдали стаканы продавщице и медленно побрели в сторону Центрального парка. В парковых беседках, спрятавшихся от прохожих в тени деревьев, мы обычно стрелковались по молодости. Собирались, курили, пили пиво, бражку, кислую бормотуху... В общем, тусовались своим кругом. Но ничего криминального за нами не числилось. Просто хотелось казаться взрослее... Окунувшись в приятную тенистую прохладу парка, мы с Алехой облегченно вздохнули - солнце жарило на всю катушку.
- О! Смори, эти хмыри уже здесь: Васек, Леньчик, Вадька, Вовчик, - завидев старых приятелей, обрадовался Патлас. - Здорово, пацаны! Че, давно сидите?
- Не, - ответил за всех Васек Шиханов, - пожимая мою протянутую руку. - Тока подтянулись.
Господи, какие же они все молодые! Сопляки желторотые! Не измученные проблемами, болезнями... Счастливые! Даже не вериться, что некоторых уже нет... Васек умрет через какой-то десяток лет от инфаркта, Вовчик сопьется и станет похож на бомжа... Неизвестно, что лучше... Из этой компании лишь Леньчик с Вадькой останутся вменяемыми. Звезд с неба, конечно не хватают. Обычные работяги. Черт, как же тяжело осознавать, что ты знаешь их судьбу. Как тяжело видеть людей, друзей, у которых нет будущего.
- Серж, откуда шмотки? - пощупав необычную ткань «Адидаса», поинтересовался Васек, считавшийся в нашей среде прирожденным коммерсантом. Он знал, где что можно купить, выменять или достать. - Я таких у нас не встречал. Да и в городе ничего подобного не видел. - Ох, ты! - заметил он обувку. - Кроссы ваще улет! Слушай, давай их толкнем, пока новые, не затасканные. Через Вадьковского братана на толчке скинем (братан Вадька занимался в городе фарцовкой). Навар хороший обещаю. Новых три пары по госцене взять сможешь...
- После обсудим, - отмахнулся я.
- Да тебе родоки бошку отвинтят! - предостерег меня Патлас.
Он был прав: мои родители считали спекуляцию тяжким грехом, даже в более позднее время, когда всевозможных торговцев развелось как не резаных собак, они не одобряли нормальные рыночные отношения. Чего уж говорить про совдеповские реалии, когда за спекуляцию существовала соответствующая статья в уголовном кодексе.
- Посмотрим, - пожал я плечами.
- Серж сегодня с утра сам не свой, - поделился с друзьями Алеха. - Ну и фиг с ним, смотрите, какие сигареты! - засветил он пачку. «Парламент» называются. «Филипп Моррис»! Фирма!
- Дай посмотреть, - Васек опять оказался первым. - Где взял?
- Это ты у Сереги спроси, - ответил Патлас, забирая пачку обратно. - Он у нас теперь блатует...
- Брат с моря вернулся? - прищурился Васек.
- Брат, брат, - в тон ему ответил я.
- Слышь, Сержик, не гони! - фыркнул Васька. - Нету у тебя такого брата. Давай колись, откуда у тебя такое богатство? Даже я таких сигарет еще в нашей деревне не встречал... Да и в городе тоже не видел. А в магазине только «Бонд Стрит» по рупь пятьдесят свободно лежит.
- Да не расскажет он, - произнес Алеха, аккуратно распечатывая «Парламент». - Я его с утра пытаю - молчит как рыба об лед! Ух, ты! Фильтр белый! - отковырнув «золотинку», радостно сообщил он пацанам. - Я с белым фильтром только «Кент» курил, который Паха из рейса привозил. О! Фильтр чудной - дырявый.
«Слегка перекушу, - решил я, - а затем прогуляюсь».
Забросив деликатесы в холодильник, я обнаружил в нем десяток яиц. Я неловко разжег газовую плитку и поискал сковороду. Обнаруженные в духовке сковородки оказались сплошь чугунными или стальными. Не знаю, как вы, а я уже и забыл, как на них жарить. Это надо с маслом, а я привык на керамике или, на худй конец, тефлоне. Переместившись в альтернативку, я нашел на кухне тефлоновый «Тефал» и вернулся обратно. Вот это другое дело! Я поставил сковородку на огонь, дождался, пока значок-индикатор станет равномерно-красным, а затем разбил яйца. И никакого масла, заметьте! Вывалив глазунью на тарелочку, я прошествовал в комнату родителей. Я упал в кресло, поставил тарелочку на журнальный стол и принялся привычно искать пульт от телевизора.
- Вот балбес! - Я хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся.
На тумбочке в углу комнаты стоял допотопный «Рекорд» в лакированной деревянной обшивке. Этот динозавр не имел пульта! Чтобы его включить, нужно было оторвать задницу от кресла, подойти к телевизору и нажать кнопку. Я воткнул вилку в розетку, раздался утробный гул: еще один анахронизм, - вспомнил я, - стабилизатор. Раньше все телевизоры включались в сеть через стабилизатор напряжения. Вещь достойная, намного действенней хилого сетевого фильтра. Наконец телик разогрелся, и появилось изображение. Я для проформы попереключал каналы - сильно не устал, работающих каналов оказалось два. По одному шел «Прожектор перестройки», по другому - выпуск новостей. Остальные доступные каналы транслировали лишь крупную качественную рябь, сопровождаемую шуршанием эфира. С телеразвлечениями туго. С видео тоже ни в дугу. Если мне не изменяет память, то видяшники с гнусавым переводом как раз в этом времени только начали обживать отечественные видеосалоны. Мало кто из честных граждан Совдепии мог позволить себе личный видюшник. Я вспомнил, как первый раз посмотрел в салоне «Терминатора». Причем картинка была черно-белой - пятидесятисантиметровый отечественный телик не имел декодера, чтобы давать цветную картинку с импортного видеопроигрывателя. Но фильм с Железным Арни, несмотря на дерьмовый звук и отвратное изображение, захватил полностью мое сознание.
«Черт возьми, - думал я после фильма, - и от нас все это скрывали за железным занавесом! Да здравствует гласность и перестройка! Виват!»
Ну а когда на рынок хлынули книги... Это было непередаваемое чувство. Рыночные лотки оказались завалены книгами на любой вкус. И это после книжной голодухи! Я уже учился в институте и читал запоем. Но книжки стоили денег, а где их взять бедному студенту, проживающему в общежитии? Иногда средств не хватало даже на жрачку, чего уж говорить о духовной пище! Сейчас мне стыдно в этом признаваться, но книжки мы банально воровали. Раз в две недели мы устраивали настоящие набеги на большие книжные магазины. В них было проще стащить - лоточники за своим товаром следили не в пример пристальнее. Мы приходили в магазин целой бригадой, человека по три-четыре. И пока двое отвлекали продавцов, остальные набивали книжками сумки. Благо, что в то время никто и слыхом не слыхивал о камерах внутреннего слежения. И охранников в книжных магазинах никто не держал. И это единственное, что я воровал в своей жизни... До недавнего времени. Погрузившись в воспоминания, я не заметил, как слопал яичницу. Я отнес тарелку на кухню и бросил её в мойку. Неожиданно раздался звонок в дверь.
«Кто это?» - мелькнула мысль. К встрече с родителями я еще не был готов.
Я подошел к дверям и заглянул в глазок.
- Вот дела-а-а! - прошептал я себе под нос, наблюдая в глазок своего закадычного «в прошлом» друга - Алеху Патласа.
«В прошлом» потому, что друзьями нам оставалось быть от силы год-два, а потом множество нехороших обстоятельств развели нас в разные стороны. Не превратили во врагов, но и друзьями мы быть перестали. К тому же, в моем настоящем Патласа уже не было - Алеха умер от передоза наркотиков, ступив на жуткий путь наркомании. Наблюдая в глазок здорового розовощекого парня, у которого, как я знал, не было будущего, мне стало не по себе. В моей душе поселился червячок сомнения: может быть, открыть Алешке глаза? Попробовать изменить неизбежное? Да он просто подумает, что я сбрендил! Нет, такие поступки нужно хорошенько обдумать! Если изменить его судьбу, не измениться ли реальность? «Эффект бабочки» в моем случае не пустой звук. Я тяжело вздохнул: какие еще сюрпризы подбросит мне судьба в лице случайно попавшего в мои руки перстня? То, что мне придется здесь встретить давно ушедших в иной мир людей - факт. И мне придется какое время жить с мыслью, что я могу спасти кого-нибудь из них... По крайней мере до тех пор, пока я не найду способ вернуться обратно в родной мир, в будущее, домой... Заперев эмоции на большой амбарный замок, я открыл входную дверь.
Алеха ворвался в квартиру, едва не сбив меня с ног.
- Сержик, ты чего так долго не открывал? - накинулся на меня Алеха, тряхнув кудрявой головой. - Мы же договорились, что ты ко мне заскочишь с утра!
- Э-э-э, - мямлил я, не зная, что ответить. - Проспал я...
- Ну вот, а меня попрекаешь, что я до обеда дрыхну. А сам-то?
- Да ведь это... - усиленно соображал я. - Завтра ведь в школу... Это... Первое же завтра... Вот и выспаться решил, - наконец нашелся я.
- Да, блин, завтра в школу, - погрустнел вдруг Алеха. - Но зато - это последний, выпускной год! Мы теперь в десятом! Самые крутые в школе. Кстати, ты уже аппаратуру для дискотеки принял? И ключи от загашника... Опаньки! - Алеха, наконец, заметил мой новый прикид. - Откуда такой костюмчик? - В его глазах я заметил тщательно скрываемый огонек зависти. - И кроссы новые... Блин, нифига какие классные шузы? Я таких и не видел!
«Еще бы! - я мысленно усмехнулся. - Лет двадцать подождать нужно. И тогда они будут дешевле грязи».
- Епрст! Колись, где взял?
Я опять начал мучительно придумывать новую отмазку:
- Это... Отец мед сдал с пасеки... Талоны получил... Вот мать и отоварилась...
- В ОРСе леспромхозовском что ли?
- Ага! - Кажется, получилось.
- Там чего, новую партию с Японии получили? Был я позавчера в том магазинчике, но таких костюмов и кроссовок не видел.
- Я не знаю, мать вчера притащила...
- А у меня талонов не осталось! - расстроился Алексей. - Те, что весной на папоротнике взяли, я на джинсы потратил... Варенки... Блин, ну классное шмотьё! Ладно, погнали?
- Пойдем. Только я ключи от квартиры найти не могу.
- Серж, ты чего? Обалдел от обновок? Вот твой ключ, лежит на полочке возле телефона. Он тут всегда лежит, даже я знаю. Давай, пошли быстрее - времени в обрез!
Я взял ключ и вслед за Патласом вышел из квартиры.
Прода от 05.05.2021, 04:28
Глава 4
Несмотря на приближение осени, на улице стояла по-летнему жаркая погода.
- Может, хлебнем кваску? - спросил Патлас, остановившись возле киоска. - А лучше бы по пивку...
- С удовольствием бы выпил, только с бабками туго, - виновато развел я руками.
Алеха сунул руку в карман и зачерпнул звеневшую там медь.
- И у меня не густо, - признался он, подсчитывая имевшуюся мелочь. - Но на пару стаканов кваску хватит. Ничего, ща по поселку прошвырнемся - монек нашкуляем! Два кваса, - произнес Патлас, просовывая в амбразуру киоска шесть копеек.
Пока продавщица наливала хлебный напиток в стаканы, я во все глаза рассматривал окружающую обстановку. На первый взгляд центральная улица Новокачалинска мало изменилась: те же пятиэтажные хрущевки, такой же хреновый асфальт с ямами и колдобинами, заросшие травой сточные канавы... Но это лишь на первый взгляд. Самое главное, что бросалось в глаза, это отсутствие больших рекламных щитов и баннеров, в мое время мозолящие глаза на каждом шагу; здесь – только скромные магазинные вывески... Да и вообще, магазинов стало на порядок меньше. Вчера, проезжая по поселку в такси, я не переставал удивляться: что ни дом, так магазин на первом этаже. Тут одежда, там парфюм, здесь жратва и выпивка. Торгуют все, кому не лень. Да, автомобильного движения не было практически никакого, не смотря на разгар рабочего дня. За проведенные на улице полчаса по дороге проехал лишь рычащий и чадящий вонючим дизельным выхлопом престарелый «Зил». С личным автотранспортом в пока еще совдеповском поселке была напряженка. Я запоздало вспомнил, как в детстве осваивал скейтборд, тренируясь на центральной улице. И машины нам практически не мешали.
- Серж, чего тормозишь? Давай, хватай стакан! - оторвал меня от воспоминаний Алеха, толкнув локтем в бок.
Я взял прохладный граненый стакан с темным душистым напитком. Об одноразовой пластиковой таре здесь пока еще не знали. Нахлынуло еще одно воспоминание, правда, слегка более позднее, относящееся ко времени учебы в институте: городские уличные аппараты с газировкой. Копейка - без сиропа, а за три - сладенькая. В этих аппаратах тоже стоял граненый стакан. Один на всех... Это сейчас я брезгливо отношусь к такой антисанитарии, боюсь подхватить чего-нибудь. А ведь тогда пил и ничего! Все пили...
- Сержик, ну чё ты? - вновь принялся тормошить меня Алеха. - Какой-то ты сегодня не такой... Странный. Торчишь, что ли, от обновок? Классный костюм... И кроссы, - вновь с завистью вздохнул он. - Давай уже, пей и погнали!
«Интересно, - подумал я, - насколько хорошо вымыт стакан? Ладно, была не была!»
В несколько крупных глотков я опустошил тару. Черт возьми, какой насыщенный вкус! Я уже и забыл, каким вкусным может быть обычный квас!
- Слушай, Серега, - позванивая в ладони остатками мелочи, произнес Патлас, - у нас с тобой на куреху денег не осталось... Разве что на «Приму» или на «Полет»... На нормальные не хватает.
- Это на болгарские что ли? - переспросил я.
- Ну, да: «Опал», «Стюардесса», «Родопи». А у меня только двадцать три копейки осталось. А надо пятьдесят.
Я хлопнул себя по карманам: есть! Взял я с собой сигареты, которые прихватил в продуктовом из альтернативки.
- Не грузись, есть у меня нормальные сигареты, - хлопнул я Алеху по плечу, - с «Опалом» даже рядом не лежали! Вот, - я достал из кармана пачку «Парламента».
- Нифига себе! - ахнул Патлас, выхватывая сигареты у меня из рук. - Я таких и не видел никогда! «Парламент», - прочитал он заграничную надпись на пачке. - Колись, где взял? Тоже, что ли, мамка отоварилась? – Толкнул он меня локтем в бок.
- Где взял, там уже нет, - уклончиво ответил я.
- Чего-то темнишь, Сержик, - покачал головой Алеха. - Костюмчик, кроссы, еще и сигареты блатные...
- Не хочешь, не кури, - пожал я плечами.
- Значит, не скажешь? - подвел итог разговору Патлас.
- Не могу, - качнул я головой.
- Нет и не надо! - и не подумал обижаться Алеха. - Хотя лучшему другу мог бы и открыть секрет...
- Может быть, - туманно пообещал я. - Со временем...
- Ладно, погнали в Центр, - предложил он. - В парке и покурим твой блатной «Парламент». Пацаны тоже, наверное, там.
Мы отдали стаканы продавщице и медленно побрели в сторону Центрального парка. В парковых беседках, спрятавшихся от прохожих в тени деревьев, мы обычно стрелковались по молодости. Собирались, курили, пили пиво, бражку, кислую бормотуху... В общем, тусовались своим кругом. Но ничего криминального за нами не числилось. Просто хотелось казаться взрослее... Окунувшись в приятную тенистую прохладу парка, мы с Алехой облегченно вздохнули - солнце жарило на всю катушку.
- О! Смори, эти хмыри уже здесь: Васек, Леньчик, Вадька, Вовчик, - завидев старых приятелей, обрадовался Патлас. - Здорово, пацаны! Че, давно сидите?
- Не, - ответил за всех Васек Шиханов, - пожимая мою протянутую руку. - Тока подтянулись.
Господи, какие же они все молодые! Сопляки желторотые! Не измученные проблемами, болезнями... Счастливые! Даже не вериться, что некоторых уже нет... Васек умрет через какой-то десяток лет от инфаркта, Вовчик сопьется и станет похож на бомжа... Неизвестно, что лучше... Из этой компании лишь Леньчик с Вадькой останутся вменяемыми. Звезд с неба, конечно не хватают. Обычные работяги. Черт, как же тяжело осознавать, что ты знаешь их судьбу. Как тяжело видеть людей, друзей, у которых нет будущего.
- Серж, откуда шмотки? - пощупав необычную ткань «Адидаса», поинтересовался Васек, считавшийся в нашей среде прирожденным коммерсантом. Он знал, где что можно купить, выменять или достать. - Я таких у нас не встречал. Да и в городе ничего подобного не видел. - Ох, ты! - заметил он обувку. - Кроссы ваще улет! Слушай, давай их толкнем, пока новые, не затасканные. Через Вадьковского братана на толчке скинем (братан Вадька занимался в городе фарцовкой). Навар хороший обещаю. Новых три пары по госцене взять сможешь...
- После обсудим, - отмахнулся я.
- Да тебе родоки бошку отвинтят! - предостерег меня Патлас.
Он был прав: мои родители считали спекуляцию тяжким грехом, даже в более позднее время, когда всевозможных торговцев развелось как не резаных собак, они не одобряли нормальные рыночные отношения. Чего уж говорить про совдеповские реалии, когда за спекуляцию существовала соответствующая статья в уголовном кодексе.
- Посмотрим, - пожал я плечами.
- Серж сегодня с утра сам не свой, - поделился с друзьями Алеха. - Ну и фиг с ним, смотрите, какие сигареты! - засветил он пачку. «Парламент» называются. «Филипп Моррис»! Фирма!
- Дай посмотреть, - Васек опять оказался первым. - Где взял?
- Это ты у Сереги спроси, - ответил Патлас, забирая пачку обратно. - Он у нас теперь блатует...
- Брат с моря вернулся? - прищурился Васек.
- Брат, брат, - в тон ему ответил я.
- Слышь, Сержик, не гони! - фыркнул Васька. - Нету у тебя такого брата. Давай колись, откуда у тебя такое богатство? Даже я таких сигарет еще в нашей деревне не встречал... Да и в городе тоже не видел. А в магазине только «Бонд Стрит» по рупь пятьдесят свободно лежит.
- Да не расскажет он, - произнес Алеха, аккуратно распечатывая «Парламент». - Я его с утра пытаю - молчит как рыба об лед! Ух, ты! Фильтр белый! - отковырнув «золотинку», радостно сообщил он пацанам. - Я с белым фильтром только «Кент» курил, который Паха из рейса привозил. О! Фильтр чудной - дырявый.
