В состав же линейных нарядов, резервной заставы и десантно-штурмовых манёвренных групп, кроме военнослужащих местного государства, для усиления и обучения, опять вошли и специалисты вне государственного профиля, в частности, бойцы ЧВК «Вагнер», так как одно дело обучение и совсем другое активная помощь и участие. Для преодоления языкового барьера отдавалось предпочтение взаимно знающим речь противоположной стороны.
Просмотр хронопласта с минимальным погружением в прошлое значительно упрощало службу по обнаружению, задержанию и вообще по принятию решений по нарушителям. Два наблюдателя из дежурной смены, сменявшиеся каждый час, могли просматривать и контролировать участок границы большой протяжённости. В случае же обнаружения нарушителей, причём абсолютно гарантированного, вся дежурная смена подключалась к выяснению состава и вооружённости каравана, и практически полной биографии каждого её члена.
В зависимости от результата этого таймстриминга, рассчитывались силы и средства для дальнейших действий, и принималось решение о задержании или уничтожении перешедших границу. Последние происходило крайне редко, только в случае явной террористической направленности нарушителей и несмотря на возможную проверку, оформлялось как бой с оказавшими сопротивление боевиками. Впрочем, такой же участи частенько подвергались и караваны, перевозящие наркотики. А перепроверять, по крайней мере, на этом этапе, никто и не собирался. Наоборот, данные действия, негласно имели поддержку среди командного состава подразделений обоих государств. В том числе по причине нескольких террористических актов, имевших место в южных районах России. Ставка делалась на показ полной невозможности прежних способов нарушений границы.
— Старший смены доклад, — появившись в компьютерном центре скомандовал командир заставы, а заметив российского консультанта, сидевшего в сторонке, поприветствовал его: — О! Ты уже здесь. Салям.
— Да, не спалось. Жарко. Валейкум. Давай, Тамахтан, что там уже насобирали?
Постоянно обменивающиеся информацией операторы, быстро скинули последние данные старшему.
— В составе каравана выявлено девять человек. Шесть из них боевики талибан, двое наркокурьеры и два погонщика дехкане …
Затем боец перечислил подробно имеющееся вооружение в составе каравана, причём достаточно серьёзное и не только стрелковое, а также количество наркотических средств и возможные пути дальнейшего передвижения.
— Ну что будем делать, Павел? — поинтересовался Рахматуллаев.
— А то сам не знаешь. Давай командуй с тебя спрос будет меньше. Моё мнение не изменилось. Тем более твоим бойцам надо осваивать технику.
— И то верно. Седьмая попытка только за этот месяц. Опять страх потеряли.
— Похоже, ещё и не испугались. Оружие подкидывать не придётся. Своё притащили.
Выйдя из здания, начальник дошёл до плаца, глянул на выстроившихся по тревоге подчинённых и стал отдавать приказы. Не спеша догнавший его консультант, также присоединился к командной работе, подключая своих подчинённых к закреплённым за ними нарядам.
С момента появления на заставе высокоточно комплекса залпового огня «Торнадо-С» проблем с покрытием всего участка ответственности не возникало. По большому счёту все заставы перекрывали друг друга и могли поддержать соседа огнём, в случае такой необходимости. Но такой необходимости не возникало, так как благодаря хронопласту и БПЛА практически каждый метр границы был внесён в компьютеризированный баллистический вычислитель, а мощности одной ракеты хватало на такие караваны с лихвой, даже если она взрывалась где-то рядом. Плюс новейшие беспилотные летательные аппараты, оснащённые собственными управляемыми или неуправляемыми снарядами, не оставляли нарушителям даже призрачного шанса.
Не стал исключением и этот раз. Под контролем российских инструкторов таджикские военнослужащие запустили БПЛА и когда он вышел на прямую ночную видимость каравана, другие их сослуживцы, согласовав координаты, дали одиночный залп из «Торнадо-С». Результат был предсказуем и только двое боевиков чудом оставшиеся в живых и заметившие неудачно сманеврировавший беспилотник, открыли по нему огонь из стрелкового оружия и попытались, прячась уковылять обратно в Афганистан. Благодаря чему, позволили и этому наряду управления попрактиковаться в точности стрельбы.
Рахматуллаев вынул рацию:
— «ПТН один», доложить результат, — потребовал он от Тахамтана.
— Все девять целей поражены. Шесть двухсотых и три трёхсотых. Самостоятельно передвигаться не могут...
— ДПС-четыре на связи. Кого там штыряете? — раздалось из рации, прервав доклад. — Совсем рядом с нами, что-то бабахнуло.
Старший лейтенант переглянулся с капитаном.
— Да дай ты им координаты, — махнул рукой Воробьёв. — Чего тратить боеприпасы. Пусть и частники отработают свои вводные. Погоняют твоих бойцов. Хотя захват был и в прошлый раз. Можно сказать, план перевыполнили. И пойдём.
— ДПС-четыре чтобы всё зафиксировали как положено... По минимуму. На всякий случай. И закапывайте, — сказал Рахматуллаев в рацию и вернулся в компьютерный центр.
— Так! Отбой тревоги. Тамахтан предай шифровкой, группе четыре, координаты трёхсотых. И держи с ними связь. Следите, чтобы с той стороны к ним не подошли на помощь. Если что предупреждайте. Остальным по расписанию.
Отдав необходимые указания другим постам, начальники пошли досыпать.
В свете последних изменений и общим количеством выявленных попыток пересечения границы, никто никаких расследований на заставах, старались не производить. Потому как негласные инструкции требовали таких подробных отчётов и скрупулёзных действий по фиксации нарушений и сбору улик, что порой банально не хватало времени на отдых, в том числе из-за сильной неукомплектованности частей. Местное начальство это понимало и закрывало глаза на «закапывание излишков».
Не успел командир заставы толком заснуть, как через два с половиной часа его разбудил телефон.
— Товарищ старший лейтенант у нас проблемы.
— Ты меня ещё Хьюстоном обзови. Худойберды, у тебя действительно будут проблемы, если из-за ерунды беспокоишь. И где Тамахтан?
— Он отдыхающая смена.
— Тогда докладывай.
— ДПС-четыре требует прибытия поисковой группы.
— Требует?
— Это не наш. Это из состава…
— Да понял. Причину назвал.
— Подробно нет, но согласно шифру один нарушитель ушёл на нашу территорию.
— Не понял. Как ушёл? Вы же мне докладывали, что все девять там.
— Выжившие утверждают, что их было десять.
— Б...ть. Вы что там совсем мух не ловите? Какие десять? В общем, щас буду у вас. Подымай поисковиков. Капитану звонили?
— Только что вошёл уже к нам.
Алишер быстро оделся и через пять минут был опять в компьютерном центре. Встретивший его Воробьёв сразу попытался успокоить:
— Не бузи. В хронопласте, в караване действительно девять человек. Сам проверял. Причём девять с самого начала. Я переговорил с Порошиным по спутнику, он очень толковый офицер из частников. Он говорит, что все трое выживших в один голос утверждают, что их было десять. Причём десятый ни с кем не общался. Держался в стороне. Был очень странно одет. И ушёл буквально за несколько минут до удара. Есть следы подтверждающие их слова.
— А что БПЛА?
— Либо он ушёл до появления БПЛА, либо камеры его тоже не фиксируют, — сообщил оператор, сидящий тут же и управляющий беспилотником при помощи УЖа.
— Придётся докладывать. Надеюсь, они ещё там не закопали всё?
— Я ж говорю профи. Он вначале допросил. Я ему уже сказал, чтобы окопались и оставили всё как есть. Трёхсотых он сам доставит. Направляй туда поисковиков и группу засады. А я пока отдам распоряжение, БПЛА подымим.
— Вначале доложу, — Рахматуллаев достал спутниковый телефон.
Разговор получился короткий. Дежурный по отряду, доверительно рассказал, что об этой группе нарушителей была какая-то информация на самом верху и на заставу летит вертолёт с представителями командования и тремя офицерами из Москвы. Двое из которых одеты по гражданке. Причём об уничтожении каравана на момент отбытия в отряде, знать ничего не могли.
— Опоздали они. Чую большие неприятности, — Алишер устало присел на стул.
— Прорвёмся. Говорим всё как есть. Дальше границы не сошлют. А группы тогда не отправляй. На вертолёте и доставят. Наверняка захотят лететь на место. Там есть где притулится, — всё же немного нервничая заметил Воробьёв.
Передав ДПС-четыре изменения ситуации, все неспящие стали ждать вертушку. Группы поиска и засады расположились на скамейках рядом с казармой, тихо переговариваясь, так как ощущали напряжённость начальства вышагивающих по краю плаца туда-сюда, не произнося ни слова.
— Как думаешь, дежурный уже доложил им? — нарушил молчание начальник заставы, завидев вертолёт.
— Обязан, — капитан поправил форму.
— Тогда построим всех. Глядишь, при подчинённых не будут. А там и остынут.
— Меня смущают люди по гражданке. Только бы не контролируемая поставка.
— Ну не настолько всё плохо. Предупредили бы. Хотя бы тебя, если мне не доверяют. Тем более о сговоре в нынешних условиях и думать не приходится. Всех замешанных либо посадили, либо убрали в тыл, если чьи-то родственники, — Алишер натянул поплотнее форменную кепку, чтобы не улетела от ветра поднятого вертушкой и, повернувшись к казарме, крикнул: — Строится!
Личный состав подорвался и довольно живенько построились в положенном месте.
— Хорошо Савелию, — заметил Рахматуллаев, посмотрев на бойца из поисковой группы, обвешанного оружием и оставшегося сидеть на скамейке.
— Частник. Что ты хотел. Хотя я бы ему не завидовал. У них свои тёрки.
Однако неожиданно, посмотрев на людей, вышедших из вертолёта, Савелий встал и занял место в строю, удивив говоривших.
У полковников Таджикских и Российских войск, облачённых в повседневную уставную форму, лица выражали суровую решительность поругаться. У двоих одетых в добротную туристическую одежду были другие лица. Который был потолще явно смотрел вокруг заинтересованным взглядом, второй же скорее раздражённо разочарованным.
Дойдя до выстроившихся в стороне, в том числе чтобы не мешал шум двигателей, прилетевшие выслушали доклад начальника заставы.
— Какого хрена вы расстреливаете караван? — чуть повысив голос спросил, офицер штаба из самого Душанбе, представившийся Фирузом Зарифи, хотя многие его и так знали. Он частенько прилетал с проверкой.
— Товарищ сарлашкар, — на таджикском же ответил и Рахматуллаев, используя новое звучание воинского звания, согласно последним изменениям уставов. — Вы же знаете. В нынешних условиях это стандартная практика при попытке пересечь границу вооружённых групп и…
— Ты мне тут про условия и практику не п...зди, — перешёл на крик полковник Зарифи, — В тюрьму захотел? Стандартная практика — это устав, который чётко говорит, что нарушители должны быть задержаны.
— Трое задержаны. Потенциально оказавшие сопротивления уничтожены ответным огнём...
— Про потенцию ты своей жене будешь рассказывать, а перед судом ответишь по всей строгости закона, — продолжая кричать и всё более раздражаясь, Фируз почти вплотную приблизился лицом к Алишеру, и хотел, что-то тихо сказать, но в этот момент от построившихся позади солдат раздался одиночный смешок.
Полковник РФ Кречетов, показав рукой на военнослужащего, который позволил себе такое поведение.
— Фамилия боец?
— Сержант Черников.
— Что смешного, сержант Черников?
— Прошу прощения товарищ полковник. Ириска сравнила товарища сарлашкара с павлином.
— Кхм? Не понял? — сбился с мысли Владимир Сергеевич, на секунду даже растерявшись от такой наглости, — Что это значит?
— Скорее всего, это значит, что запах товарища сарлашкара ей нравится, а вот издаваемые громкие звуки её раздражают, — ушёл кинолог от прямого и честного ответа, а прилетевшие только сейчас обратили внимание на овчарку, сидящую рядом с сержантом поисковой группы, со странным то ли панамкой, то ли шлемом на голове и небольшой навьюченной поклажей.
— Товарищ полковник, сержант Черников хорошо разбирается в электронике, — решил вступиться за своего подчинённого капитан Воробьёв.
— И что?
— Он, на основе принципов работы ЭВЭ, самолично собрал автономное устройство для своей собаки Ириски. И постоянно осваивает новые возможности дрессировки. Это устройство позволяет им разговаривать между собой.
— Прям-таки разговариваешь? — обратился непосредственно к кинологу, один из гражданских, представившийся по прилёту просто как Опов Владимир.
— Не совсем. Это скорее обмен образами. Очень часто малопонятными, так как Ириска пытается мне передать не только свои зрительные ассоциации, но и запаховые и вот здесь у нас, пока, сильное затруднение в понимании. Но мы взаимно обучаемся, — ответил тот, сняв защитную каску и продемонстрировав слегка модифицированный универсальный джойстик на своей голове и кабель уходящий в рюкзак за спиной.
— Кулибин мля, — пробормотал Кречетов.
— Очень интересно, — задумчиво проговорил второй гражданский, Семён Канашин, также назвавший только имя и фамилию. После чего о чём-то зашептался, видимо, со своим коллегой.
— Расслабились тут. Нюх потеряли, — окончательно упустив суть разговора и запал, слегка растерянно произнёс полковник Зарифи, на секунду даже забыв, почему накричал на начальника заставы.
— Никак нет. Ничего мы не теряли, — бодро отрапортовал за себя и овчарку Григорий, в подтверждение сказанного собака гавкнула, — Вот. Найдём даже прыщик на теле у слона.
— Не понял, — от продолжающейся наглости снова стал заводиться таджикский проверяющий.
— Товарищ сарлашкар, сержант имеет в виду, что поисковая группа собрана и готова прямо сесть в вертолёт и, прибыв на точку, начать поиски нарушителя скрывшегося с места боестолкновения, — внутренне радуясь смекалки бойцов, отвлёкших начальство от вздрючки, перевёл внимание на себя Рахматуллаев
Быстро посовещавшись, высокое начальство так и решило сделать, оставив все дальнейшие разборки на потом. Поисковая группа отправилась на погрузку в вертушку, группа засады в казарму, а остальные перед отлётом решили заглянуть в компьютерный центр дабы самолично просмотреть запись из хронопласта, в том числе и допрос выживших, чтобы не тратить время на месте и меньше находится в районе гибели каравана. Делать там особо будет нечего, все отчёты можно составить и потом, останется только погрузить изъятые вещи и оружие.
— Знаешь кого-то из прилетевших? — спросил у Савелия капитан Воробьёв, поймав его перед загрузкой на борт.
— Скажем так, Опов большой человек в ФСБ. Глава некоего отдела в Москве, но не чуждается оперативной работы. Канашин, я думаю тоже оттуда, — ответил тот.
Пока летели, просившие называть их по-простому, Семён и Владимир, одев гарнитуры и настроив их на отдельный канал, вначале общались между собой, а потом подключили и Григория, а через него и Ириску, пытаясь узнать степень её разумности. Получалось, что её ум был приблизительно как у ребёнка лет пяти семи, но это только с точки зрения «некоторых с заставы». Иногда же она просто поражала своими ассоциациями и сообразительностью самого сержанта. Он отметил, что с момента использования новой системы общения, собака здорово изменилась и многие действия стала совершать более осмысленно, гораздо лучше понимая команды и многие поступки людей, не касающиеся служебной деятельности.
Просмотр хронопласта с минимальным погружением в прошлое значительно упрощало службу по обнаружению, задержанию и вообще по принятию решений по нарушителям. Два наблюдателя из дежурной смены, сменявшиеся каждый час, могли просматривать и контролировать участок границы большой протяжённости. В случае же обнаружения нарушителей, причём абсолютно гарантированного, вся дежурная смена подключалась к выяснению состава и вооружённости каравана, и практически полной биографии каждого её члена.
В зависимости от результата этого таймстриминга, рассчитывались силы и средства для дальнейших действий, и принималось решение о задержании или уничтожении перешедших границу. Последние происходило крайне редко, только в случае явной террористической направленности нарушителей и несмотря на возможную проверку, оформлялось как бой с оказавшими сопротивление боевиками. Впрочем, такой же участи частенько подвергались и караваны, перевозящие наркотики. А перепроверять, по крайней мере, на этом этапе, никто и не собирался. Наоборот, данные действия, негласно имели поддержку среди командного состава подразделений обоих государств. В том числе по причине нескольких террористических актов, имевших место в южных районах России. Ставка делалась на показ полной невозможности прежних способов нарушений границы.
— Старший смены доклад, — появившись в компьютерном центре скомандовал командир заставы, а заметив российского консультанта, сидевшего в сторонке, поприветствовал его: — О! Ты уже здесь. Салям.
— Да, не спалось. Жарко. Валейкум. Давай, Тамахтан, что там уже насобирали?
Постоянно обменивающиеся информацией операторы, быстро скинули последние данные старшему.
— В составе каравана выявлено девять человек. Шесть из них боевики талибан, двое наркокурьеры и два погонщика дехкане …
Затем боец перечислил подробно имеющееся вооружение в составе каравана, причём достаточно серьёзное и не только стрелковое, а также количество наркотических средств и возможные пути дальнейшего передвижения.
— Ну что будем делать, Павел? — поинтересовался Рахматуллаев.
— А то сам не знаешь. Давай командуй с тебя спрос будет меньше. Моё мнение не изменилось. Тем более твоим бойцам надо осваивать технику.
— И то верно. Седьмая попытка только за этот месяц. Опять страх потеряли.
— Похоже, ещё и не испугались. Оружие подкидывать не придётся. Своё притащили.
Выйдя из здания, начальник дошёл до плаца, глянул на выстроившихся по тревоге подчинённых и стал отдавать приказы. Не спеша догнавший его консультант, также присоединился к командной работе, подключая своих подчинённых к закреплённым за ними нарядам.
С момента появления на заставе высокоточно комплекса залпового огня «Торнадо-С» проблем с покрытием всего участка ответственности не возникало. По большому счёту все заставы перекрывали друг друга и могли поддержать соседа огнём, в случае такой необходимости. Но такой необходимости не возникало, так как благодаря хронопласту и БПЛА практически каждый метр границы был внесён в компьютеризированный баллистический вычислитель, а мощности одной ракеты хватало на такие караваны с лихвой, даже если она взрывалась где-то рядом. Плюс новейшие беспилотные летательные аппараты, оснащённые собственными управляемыми или неуправляемыми снарядами, не оставляли нарушителям даже призрачного шанса.
Не стал исключением и этот раз. Под контролем российских инструкторов таджикские военнослужащие запустили БПЛА и когда он вышел на прямую ночную видимость каравана, другие их сослуживцы, согласовав координаты, дали одиночный залп из «Торнадо-С». Результат был предсказуем и только двое боевиков чудом оставшиеся в живых и заметившие неудачно сманеврировавший беспилотник, открыли по нему огонь из стрелкового оружия и попытались, прячась уковылять обратно в Афганистан. Благодаря чему, позволили и этому наряду управления попрактиковаться в точности стрельбы.
Рахматуллаев вынул рацию:
— «ПТН один», доложить результат, — потребовал он от Тахамтана.
— Все девять целей поражены. Шесть двухсотых и три трёхсотых. Самостоятельно передвигаться не могут...
— ДПС-четыре на связи. Кого там штыряете? — раздалось из рации, прервав доклад. — Совсем рядом с нами, что-то бабахнуло.
Старший лейтенант переглянулся с капитаном.
— Да дай ты им координаты, — махнул рукой Воробьёв. — Чего тратить боеприпасы. Пусть и частники отработают свои вводные. Погоняют твоих бойцов. Хотя захват был и в прошлый раз. Можно сказать, план перевыполнили. И пойдём.
— ДПС-четыре чтобы всё зафиксировали как положено... По минимуму. На всякий случай. И закапывайте, — сказал Рахматуллаев в рацию и вернулся в компьютерный центр.
— Так! Отбой тревоги. Тамахтан предай шифровкой, группе четыре, координаты трёхсотых. И держи с ними связь. Следите, чтобы с той стороны к ним не подошли на помощь. Если что предупреждайте. Остальным по расписанию.
Отдав необходимые указания другим постам, начальники пошли досыпать.
В свете последних изменений и общим количеством выявленных попыток пересечения границы, никто никаких расследований на заставах, старались не производить. Потому как негласные инструкции требовали таких подробных отчётов и скрупулёзных действий по фиксации нарушений и сбору улик, что порой банально не хватало времени на отдых, в том числе из-за сильной неукомплектованности частей. Местное начальство это понимало и закрывало глаза на «закапывание излишков».
Не успел командир заставы толком заснуть, как через два с половиной часа его разбудил телефон.
— Товарищ старший лейтенант у нас проблемы.
— Ты меня ещё Хьюстоном обзови. Худойберды, у тебя действительно будут проблемы, если из-за ерунды беспокоишь. И где Тамахтан?
— Он отдыхающая смена.
— Тогда докладывай.
— ДПС-четыре требует прибытия поисковой группы.
— Требует?
— Это не наш. Это из состава…
— Да понял. Причину назвал.
— Подробно нет, но согласно шифру один нарушитель ушёл на нашу территорию.
— Не понял. Как ушёл? Вы же мне докладывали, что все девять там.
— Выжившие утверждают, что их было десять.
— Б...ть. Вы что там совсем мух не ловите? Какие десять? В общем, щас буду у вас. Подымай поисковиков. Капитану звонили?
— Только что вошёл уже к нам.
Алишер быстро оделся и через пять минут был опять в компьютерном центре. Встретивший его Воробьёв сразу попытался успокоить:
— Не бузи. В хронопласте, в караване действительно девять человек. Сам проверял. Причём девять с самого начала. Я переговорил с Порошиным по спутнику, он очень толковый офицер из частников. Он говорит, что все трое выживших в один голос утверждают, что их было десять. Причём десятый ни с кем не общался. Держался в стороне. Был очень странно одет. И ушёл буквально за несколько минут до удара. Есть следы подтверждающие их слова.
— А что БПЛА?
— Либо он ушёл до появления БПЛА, либо камеры его тоже не фиксируют, — сообщил оператор, сидящий тут же и управляющий беспилотником при помощи УЖа.
— Придётся докладывать. Надеюсь, они ещё там не закопали всё?
— Я ж говорю профи. Он вначале допросил. Я ему уже сказал, чтобы окопались и оставили всё как есть. Трёхсотых он сам доставит. Направляй туда поисковиков и группу засады. А я пока отдам распоряжение, БПЛА подымим.
— Вначале доложу, — Рахматуллаев достал спутниковый телефон.
Разговор получился короткий. Дежурный по отряду, доверительно рассказал, что об этой группе нарушителей была какая-то информация на самом верху и на заставу летит вертолёт с представителями командования и тремя офицерами из Москвы. Двое из которых одеты по гражданке. Причём об уничтожении каравана на момент отбытия в отряде, знать ничего не могли.
— Опоздали они. Чую большие неприятности, — Алишер устало присел на стул.
— Прорвёмся. Говорим всё как есть. Дальше границы не сошлют. А группы тогда не отправляй. На вертолёте и доставят. Наверняка захотят лететь на место. Там есть где притулится, — всё же немного нервничая заметил Воробьёв.
Передав ДПС-четыре изменения ситуации, все неспящие стали ждать вертушку. Группы поиска и засады расположились на скамейках рядом с казармой, тихо переговариваясь, так как ощущали напряжённость начальства вышагивающих по краю плаца туда-сюда, не произнося ни слова.
— Как думаешь, дежурный уже доложил им? — нарушил молчание начальник заставы, завидев вертолёт.
— Обязан, — капитан поправил форму.
— Тогда построим всех. Глядишь, при подчинённых не будут. А там и остынут.
— Меня смущают люди по гражданке. Только бы не контролируемая поставка.
— Ну не настолько всё плохо. Предупредили бы. Хотя бы тебя, если мне не доверяют. Тем более о сговоре в нынешних условиях и думать не приходится. Всех замешанных либо посадили, либо убрали в тыл, если чьи-то родственники, — Алишер натянул поплотнее форменную кепку, чтобы не улетела от ветра поднятого вертушкой и, повернувшись к казарме, крикнул: — Строится!
Личный состав подорвался и довольно живенько построились в положенном месте.
— Хорошо Савелию, — заметил Рахматуллаев, посмотрев на бойца из поисковой группы, обвешанного оружием и оставшегося сидеть на скамейке.
— Частник. Что ты хотел. Хотя я бы ему не завидовал. У них свои тёрки.
Однако неожиданно, посмотрев на людей, вышедших из вертолёта, Савелий встал и занял место в строю, удивив говоривших.
У полковников Таджикских и Российских войск, облачённых в повседневную уставную форму, лица выражали суровую решительность поругаться. У двоих одетых в добротную туристическую одежду были другие лица. Который был потолще явно смотрел вокруг заинтересованным взглядом, второй же скорее раздражённо разочарованным.
Дойдя до выстроившихся в стороне, в том числе чтобы не мешал шум двигателей, прилетевшие выслушали доклад начальника заставы.
— Какого хрена вы расстреливаете караван? — чуть повысив голос спросил, офицер штаба из самого Душанбе, представившийся Фирузом Зарифи, хотя многие его и так знали. Он частенько прилетал с проверкой.
— Товарищ сарлашкар, — на таджикском же ответил и Рахматуллаев, используя новое звучание воинского звания, согласно последним изменениям уставов. — Вы же знаете. В нынешних условиях это стандартная практика при попытке пересечь границу вооружённых групп и…
— Ты мне тут про условия и практику не п...зди, — перешёл на крик полковник Зарифи, — В тюрьму захотел? Стандартная практика — это устав, который чётко говорит, что нарушители должны быть задержаны.
— Трое задержаны. Потенциально оказавшие сопротивления уничтожены ответным огнём...
— Про потенцию ты своей жене будешь рассказывать, а перед судом ответишь по всей строгости закона, — продолжая кричать и всё более раздражаясь, Фируз почти вплотную приблизился лицом к Алишеру, и хотел, что-то тихо сказать, но в этот момент от построившихся позади солдат раздался одиночный смешок.
Полковник РФ Кречетов, показав рукой на военнослужащего, который позволил себе такое поведение.
— Фамилия боец?
— Сержант Черников.
— Что смешного, сержант Черников?
— Прошу прощения товарищ полковник. Ириска сравнила товарища сарлашкара с павлином.
— Кхм? Не понял? — сбился с мысли Владимир Сергеевич, на секунду даже растерявшись от такой наглости, — Что это значит?
— Скорее всего, это значит, что запах товарища сарлашкара ей нравится, а вот издаваемые громкие звуки её раздражают, — ушёл кинолог от прямого и честного ответа, а прилетевшие только сейчас обратили внимание на овчарку, сидящую рядом с сержантом поисковой группы, со странным то ли панамкой, то ли шлемом на голове и небольшой навьюченной поклажей.
— Товарищ полковник, сержант Черников хорошо разбирается в электронике, — решил вступиться за своего подчинённого капитан Воробьёв.
— И что?
— Он, на основе принципов работы ЭВЭ, самолично собрал автономное устройство для своей собаки Ириски. И постоянно осваивает новые возможности дрессировки. Это устройство позволяет им разговаривать между собой.
— Прям-таки разговариваешь? — обратился непосредственно к кинологу, один из гражданских, представившийся по прилёту просто как Опов Владимир.
— Не совсем. Это скорее обмен образами. Очень часто малопонятными, так как Ириска пытается мне передать не только свои зрительные ассоциации, но и запаховые и вот здесь у нас, пока, сильное затруднение в понимании. Но мы взаимно обучаемся, — ответил тот, сняв защитную каску и продемонстрировав слегка модифицированный универсальный джойстик на своей голове и кабель уходящий в рюкзак за спиной.
— Кулибин мля, — пробормотал Кречетов.
— Очень интересно, — задумчиво проговорил второй гражданский, Семён Канашин, также назвавший только имя и фамилию. После чего о чём-то зашептался, видимо, со своим коллегой.
— Расслабились тут. Нюх потеряли, — окончательно упустив суть разговора и запал, слегка растерянно произнёс полковник Зарифи, на секунду даже забыв, почему накричал на начальника заставы.
— Никак нет. Ничего мы не теряли, — бодро отрапортовал за себя и овчарку Григорий, в подтверждение сказанного собака гавкнула, — Вот. Найдём даже прыщик на теле у слона.
— Не понял, — от продолжающейся наглости снова стал заводиться таджикский проверяющий.
— Товарищ сарлашкар, сержант имеет в виду, что поисковая группа собрана и готова прямо сесть в вертолёт и, прибыв на точку, начать поиски нарушителя скрывшегося с места боестолкновения, — внутренне радуясь смекалки бойцов, отвлёкших начальство от вздрючки, перевёл внимание на себя Рахматуллаев
Быстро посовещавшись, высокое начальство так и решило сделать, оставив все дальнейшие разборки на потом. Поисковая группа отправилась на погрузку в вертушку, группа засады в казарму, а остальные перед отлётом решили заглянуть в компьютерный центр дабы самолично просмотреть запись из хронопласта, в том числе и допрос выживших, чтобы не тратить время на месте и меньше находится в районе гибели каравана. Делать там особо будет нечего, все отчёты можно составить и потом, останется только погрузить изъятые вещи и оружие.
— Знаешь кого-то из прилетевших? — спросил у Савелия капитан Воробьёв, поймав его перед загрузкой на борт.
— Скажем так, Опов большой человек в ФСБ. Глава некоего отдела в Москве, но не чуждается оперативной работы. Канашин, я думаю тоже оттуда, — ответил тот.
Пока летели, просившие называть их по-простому, Семён и Владимир, одев гарнитуры и настроив их на отдельный канал, вначале общались между собой, а потом подключили и Григория, а через него и Ириску, пытаясь узнать степень её разумности. Получалось, что её ум был приблизительно как у ребёнка лет пяти семи, но это только с точки зрения «некоторых с заставы». Иногда же она просто поражала своими ассоциациями и сообразительностью самого сержанта. Он отметил, что с момента использования новой системы общения, собака здорово изменилась и многие действия стала совершать более осмысленно, гораздо лучше понимая команды и многие поступки людей, не касающиеся служебной деятельности.
