ПРОЛОГ
Даня довольно потянулся и широко зевнул. Верхняя боковая полка, конечно, не так комфортна, как койка на корабле, но вполне годится для небольшого путешествия.
А ради исполнения мечты можно денек потерпеть! Если повезет – и бумаги оформят быстро, без лишних проволочек, тогда все желания исполнятся уже завтра.
Даня думал, что копить придется гораздо дольше, но власть обстоятельств оказалась сильнее. Теперь ему оставалось только молиться, чтобы ничего не сорвалось, а продавец не оказался обманщиком. Впрочем, денег Даня еще никому не переводил, поэтому вообще ничем не рискует. Тем более – городок курортный, все можно запросто переиграть в пользу пляжного отпуска.
Даня лениво посмотрел в окно напротив – вместо привычной морской глади перед ним распласталось зеленое поле с вальяжными коровами, давно привыкшими к металлическому гулу регулярно проезжающих поездов. Парня стук колес все же скорее раздражал, чем убаюкивал.
Несколько минут он наблюдал за летящими за окном пейзажами, будто в жизни ничего важнее и не было, а потом, еще раз зевнув, повесил на шею полотенце и спрыгнул вниз.
На обратном пути из туалетной комнаты Даня попросил проводницу сделать ему кофе, и пока она суетилась, бряцая кружками-ложками, вновь занялся созерцанием незнакомых ему мест. В рюкзаке своего часа ждали несколько книжек, но сейчас совсем не хотелось тратить время на чтение.
Кажется, он и правда отвык от сухопутной жизни. Чувствует себя рыбой в пакете с водой. Ничего, можно капельку потерпеть… Вон сколько всего интересного: домики, леса, новые станции, на которых он никогда не сойдет… Самолетом было бы быстрее, не так муторно, но сейчас надо экономить.
Размышления прервал довольный визг. Даня обернулся.
На него с интересом глазела девочка лет пяти. Заметив ответную реакцию, она кокетливо опустила голову, а потом с робкой улыбкой вновь принялась разглядывать парня. Попутно она безжалостно чесала спутанные волосы монстрообразной куклы.
– Привет, красавица! – Даня по-свойски подмигнул малышке.
Она зарделась, но все же не постеснялась задать явно волновавший ее всю дорогу вопрос:
– Дядя Нептун, а почему ты не в моле?
– С чего ты взяла, что я Нептун? – Он постарался поддержать ее серьезный тон, лишь бы не обидеть барышню в растянутых колготках и майке с пятном от помидора.
– Ты в тельняшке и у тебя яколь на плече, – ткнула она в него куклой. – А еще тебе здесь не нлавится!
– Ты почти угадала. Только я не Нептун, а обычный моряк. Спасибо! – Он забрал у проводницы чашку с кофе и сразу сделал глоток. – Но постараюсь им стать! – на всякий случай добавил Даня, чтобы подыграть ребенку, который без того маялся от скуки.
– Отстань от дяди, слышишь меня! – из-за тонкой перегородки высунулась молодая женщина. – Иначе никакого… – осеклась, когда перевела взгляд с дочери на Даню. Тотчас лицо ее приняло игривое выражение, а голос пуховую мягкость. – Планшета, мое солнышко. Извините нас!
Даня покраснел, буркнул что-то невразумительное в ответ и, прижимая к себе чашку, к разочарованию матери и дочери поплелся к своему месту.
«Скорей бы вернуться в море! Там приключения каждый день, а здесь, на суше, одна скука…» – устроившись за столиком, он прикрыл глаза и представил себя капитаном собственного корабля.
ГЛАВА 1
– Что ж, я готов немного подождать и продать эту парусную рухлядь тебе. – Семен Ильич пренебрежительно смял салфетку и запихнул в кофейную чашку. – Но учти, Ника, совсем недолго.
Девушка с трудом сдержала себя, чтобы не съязвить: настоящая рухлядь – он сам, но это было слишком рискованно. Сейчас важнее всего не портить настроение собеседнику и, наступая на горло собственной песне, соглашаться с ним. Не для того она столько лет скандалила, умасливала, умоляла этого зануду, абсолютно равнодушного к женским слезам и кокетству.
– Значит, договорились, – попыталась она изобразить из себя деловую даму, которой такие сделки не впервой.
– Условились. – Семен Ильич откашлялся и пригладил короткую седую бороду. – Пока нет гарантии, что ты предоставишь мне нужную сумму.
– Вы знаете меня столько лет! – Ника не могла стерпеть такого мелкого наговора, тем более от человека, которого знала с самого детства. – Разве я когда-нибудь обманывала?
– Попридержи свой норов, дорогая. Я сомневаюсь не в твоей честности, а в платежеспособности. – И он тихо пробурчал про себя, наблюдая за сменяющимися на лице девушки эмоциями: – Вся в папашу.
– Я же сказала, мне оставалось совсем немного поднакопить, но сейчас я возьму кредит. – Девушка сложила руки на груди – кто бы мог подумать, что заключать сделки так утомительно.
– Только никому не слова, что я спешно продаю ее. Для всех ты сама накопила, а я любезно продал. – Мужчина достал из кармана рубашки телефон, глянул на дисплей и спрятал обратно. – Иначе не получишь ничего!
– Заметано! – Ника согласно закивала.
Ей было плевать на его проблемы. Может, в другой раз она с удовольствием перемыла бы ему косточки, но сейчас Ника напомнила себе, что надо на время стать кроткой белой козочкой на цветочной полянке. Вот когда ее малышка вновь будет с ней, то этот спрут получит свое сполна. Она с ним и по одной улице одновременно не пойдет – ему свернуть придется.
Через несколько минут встреча подошла к концу и они, все же не очень довольные друг другом, распрощались.
Ника с облегчением выскользнула из кафе с душным, на ее взгляд, названием «Шантарам» и, не дожидаясь предложения подвезти, поспешила в свой магазинчик. Семен Ильич комично помахал беглянке, про себя подмечая, что, несмотря на прошедшие годы, в глубине души она осталась все той же маленькой пираткой, которую он катал на катере. Но сейчас было не время для ностальгии, он не собирался ради каких-то сентиментальных воспоминаний упустить свои деньги.
***
Ника давно не чувствовала себя настолько счастливой. Может быть, только в десять лет, когда папа впервые позволил ей пару минут поуправлять их парусной яхтой. Тогда она впервые испытала то завораживающее чувство безграничной свободы, когда необъяснимым образом перед тобой открывается весь мир, и ты можешь увидеть одновременно глубины океана и радужные облака. Все становится правильным и понятным, будто ты в мгновение разгадал все тайны Вселенной.
Сейчас Нике казалось – весь мир улыбается именно ей. Это настолько пленило, что она закружилась на месте, запрокинув лицо навстречу солнышку. Как же приятно получать хорошие новости! Это обязательно надо отпраздновать! Вот прямо сейчас съесть мороженое – а лучше сразу две порции! – и запить газировкой.
Девушка на миг остановилась и перевела дыхание, представляя реакцию сына на новости. Сначала он почешет переносицу и отвернется, а потом с достоинством настоящего капитана скажет, что принимает командование на себя. А может, и наоборот – Никита начнет прыгать, как пятилетний, и затеет подушечный бой. Да какая разница! Ника столько твердила ему об их общей мечте, что он стал считать ее чуть более достижимой, чем круиз на Луну. Что ж, может, и такое их ожидает. Не стоит загадывать – теперь жизнь пойдет по новому счастливому сценарию, где все будет реально.
Ника заправила за уши темные волнистые локоны, как всегда выбившиеся из хвоста. Пожалуй, пока стоит чуть поумерить свои восторги. Все же договор купли-продажи не подписан. Но как заманчиво постоять еще несколько минут, облокотившись на парапет, и в деталях обдумать будущие хлопоты. От предвкушения у девушки быстрее забилось сердце, а по всему телу прошла радостная дрожь.
Нет, Ника не приложит ко лбу руку козырьком и, прищурив разноцветные глаза, не начнет высматривать свою малышку среди остальных яхт, иначе весь рабочий день пойдет под откос. Она просто пошлет ей воздушный поцелуй.
Ника коснулась губами кончиков пальцев обеих рук и осторожно подула на них. Большой рот сам собой вновь растянулся в улыбке.
«Пора завязывать с воздушными замками, а то еще в ангелов поверю, – напомнила себе девушка, – впервые за долгое время счет в мою пользу, и значит – надо проявить больше практичности».
Теперь ее походка утратила былую легкость. Поправив вылезшую из джинсов футболку, она с суровым видом прошла мимо яхт-школы, попутно выхватив взглядом пшеничные вихры Никиты, с подозрительным прилежанием затягивающего спасательный жилет. По крайней мере, еще пару часов он будет под присмотром и израсходует свою неиссякаемую энергию на спорт, а не на праздные прогулки.
«Ах, да! Мне же мама Олежи вчера говорила, что он с ребятами будет у них дома какую-то стенгазету рисовать», – довольно хмыкнула девушка. Она успеет разобраться со всеми своими делами, обдумать кое-что и еще приготовить скромный праздничный ужин.
За размышлениями Ника не заметила, как оказалась перед своим магазинчиком. Первым делом она аккуратно сняла потрепанную бумажку с надписью «Перерыв – 15 минут», затем, повернув ключ, быстро вынула старый навесной замок из проушин. Зафиксировала стеклянную дверь так, чтобы она оставалась нараспашку – недвусмысленный сигнал для покупателей, что их здесь ждут, – и только после этого вошла внутрь.
Ника и постоянные посетители привыкли к специфичному интерьеру, но любой попавший сюда впервые мог запросто решить, что оказался в заброшенной пещере Али-Бабы, облюбованной местными белками и енотами для сокрытия своих припасов.
Это напоминало нечто среднее между продуктовым ларьком, сувенирной лавкой и магазином с товарами для рыбалки, яхтинга и пляжного отдыха. На стене не было ни одного свободного места, а полки ломились от товаров. Одну стену, поближе к входу, полностью отвели под сувенирную продукцию. Сотни магнитиков, открыток, потешных фигурок и бесполезных мелочей привлекали взгляд сорочьим блеском и так и просили: купи меня. На пути к кассе поджидали непролазные джунгли, в которых обитали туники, крема от загара, плавки, полотенца, футболки, бейсболки, ласты и, конечно, надувные фламинго, крокодилы и единороги. По бокам подмигивали мормышки, блесны, поплавки, лески и понятные только профессионалам снасти для парусных судов.
После таких испытаний сложно было удержаться и не купить какой-нибудь провиант, благо Ника держала не только мороженое и напитки. На полках расположились заварка, растворимый кофе, лапша, шоколадки, печенье и все то, что девушка закупала под настроение.
Первым делом Ника залезла в холодильник с мороженым и извлекла большой рожок со сливочным пломбиром, залитым клубничным вареньем. Небрежно сорвала обертку и принялась лакомиться. Сердце вновь билось спокойно, а сладость десерта благотворно подействовала на мысли.
Девушка задумчиво начала оглядывать свои владения с придирчивостью нового клиента. В принципе, все смотрелось неплохо. Конечно, чуть не прибрано, но все-таки она моет полы дважды в день и пыль протирает. Надо постараться и поискать настоящие недостатки. Ну и достоинства, конечно. Стоит знать свои сильные стороны.
Вафля громко хрустнула между зубами, мороженое потекло по подбородку. Ника вытерлась тыльной стороной ладони и, пользуясь отсутствием покупателей, начала обход. Она всматривалась в каждую деталь, но никак не могла решить, с чего начать. Ника настолько привыкла к обстановке, что воспринимала как часть себя. А поскольку собой она была вполне довольна и менять ничего не хотела, то и в магазине не получалось сориентироваться.
«Давай, Ника! Соображай! Это твой черствый хлебушек, и ты должна придумать, как выдать его за свежий тост», – свободной рукой она зачем-то растрепала волосы в хвосте. Темные кудряшки покорно вылезли из прически, создавая на голове хаос.
«Так, – поправила Ника стопку с бейсболками, – сейчас ко мне заходят в основном работники яхт-клуба и яхтсмены. Скоро начнут приезжать курортники… Как же быть?»
Девушка запихала в рот остатки рожка и с усилием разгрызла притаившийся в самом кончике шоколад.
Она не относила себя к предпринимателям или успешным торговцам, так что еще никогда ей не приходилось иметь дело с подобной проблемой. Магазинчик был нужен лишь для получения средств к существованию. Никаких надежд или трепетных чувств по отношению к нему она не питала. Ника и не пыталась бороться с пониманием, что эта работа вынужденная, совсем не подходящая для ее живого нрава. Вот только деваться некуда: ничего приличней для себя она не могла найти, а то, к чему лежала душа, было пока недоступно.
Ника пыталась продать свою лавку, но в первый раз передумала через несколько дней, а во второй – покупатели вовсе не нашлись. В конечном счете, она решила оставить попытки и смирилась с тем, что ей и дальше жить с этим наследством, дающим небольшое ощущение стабильности.
В девяностые ее отец, Алексей Александрович, сумел сделать себе небольшое состояние. Маленькая Ника ни в чем не нуждалась и не могла представить, что можно жить иначе, нежели в четырехкомнатной квартире с видом на море. Когда после развода родителей Ника переехала с матерью в Тосно, отголоски изобилия доставлялись ей посылками в почтовое отделение. Все не ограничивалось многочисленными подарками и денежными переводами: три года подряд она проводила свои школьные каникулы в путешествиях по Европе. Конечно, ее сопровождала мать, не желающая подпускать дочь к бывшему мужу и на метр, но с легкостью принимающая подношения с его стороны в качестве компенсации за потерянные в браке годы.
Однако именно по наследству от отца Нике досталось полное отсутствие деловой хватки. Когда ей исполнилось одиннадцать, финансовый крах стал очевиден, но это не избавило ее от стремления вернуться в родной город. Ника, равнодушная к богатству и отвыкшая жить на широкую ногу, горела лишь одним желанием – снова получить ту самую морскую свободу, которая даже в пять лет прельщала ее больше, чем новая игрушка. Самыми яркими впечатлениями, которые она привозила после месяца, проведенного у отца на летних каникулах, были долгие регаты, небольшие прогулки и ночевки на деревянной яхте, названной в ее честь.
Ника была прирожденным матросом, легко все схватывала и умела принимать бесстрашные решения как настоящий капитан, да и больше ничто в жизни не увлекало ее так сильно. Каждый раз после каникул она погружалась в недолгую хандру, которую удавалось развеять лишь составлением планов на следующий год. Она делала вырезки из газет, подклеивала их в специальную тетрадочку, копила на профессиональные журналы, из которых создала целый архив. Вся свободная стена в ее комнате была увешана картинками кораблей, а о том, что здесь живет девочка, а не старый моряк, напоминали лишь плакаты с Биланом и Лазаревым да дешевая косметика, аккуратно расставленная на потертом комоде. Каким-то образом Нике удалось перезимовать и не остаться на второй год, ибо школьные успехи оставляли желать лучшего. Если ее в чем-то и ставили в пример другим детям, то только когда речь заходила о дисциплине и аккуратности (качества, которые она приобрела именно благодаря морской жизни).
Переезжая в шестнадцать лет в родной город, Ника, казалось, была готова к тому, что вместо апартаментов ее ждет старенькая однушка, но не предполагала, что ее придется делить с отцом. За год он умудрился лишиться всего, кроме этого скромного жилья, маленького магазинчика в яхт-клубе и «Ники».
