Счастлив тот, кто услышал в своей жизни пение птицы сафар. До старости вспоминать будет, ибо ни у кого нет нежнее и звонче голоса на всем белом свете. А кто задумает присвоить, тот не сможет себя спасти.
Я ползу по песку, опаленному вечерним зноем, но для меня он, как скользкий лед. Мне все равно, где я нахожусь сейчас, главное, что путь до города Джантак почти пройден и скоро я вновь стану самой собой. А пока пусть меня боятся все шакалы и вараны этой пустыни!
Я обвиваю пальму возле одной из стен вокруг оазиса. Никто не замечает огромную антрацитовую змею с шипами вдоль всего тела. Ночь укрывает меня и даёт шанс собраться с силами.
На рассвете я стучу в ворота Джантака. Мне не надо ничего отвечать страже - достаточно взмахнуть ресницами, чтобы оказаться на улочки, ведущей прямо к центру. Я укрыта с головы до пят чёрной паранджой - не поймёшь местная или чужестранка. Мне хватает пары минут, чтобы привыкнуть к чужому языку, а потом остаётся лишь прислушаться к обывкам разговоров, чтобы узнать, где живет Паша.
Здесь любая дорога ведёт к нему, а не к святилищу. Я иду по рынку и вдыхаю ароматы пряностей, так не похожие на те, которыми благоухают травы в моем лесу. Будь я здесь по своей воле - все видела бы иначе, но сейчас нет в этом оазисе для меня покоя.
Белый дворец Паши возвышается над другими домами, а такого сада с цветущими розами нет ни у одного короля в мире. Я делаю вдох и прошу охранника позвать хозяина. Он упрямится, гонит прочь, и вновь взмах моих ресниц.
Я подхожу к беседке у фонтана, где коротает свое утро Паша. В богатых одеждах с перстнями на руках. Сколько же ещё ему надо богатств? Он смотрит на меня с недоумением, но не успевает задать вопрос. Я снимаю паранджу и со скромной улыбкой наблюдаю, как он добровольно становится моим пленником - не надо никаких чар.
- Кто ты и откуда?
- Я пришла к тебе.
Весь день мы вместе. Он смотрит на меня, целует руки и клянётся, что прекрасней меня нет на этом свете и за такую луноликую, он готов положить все свои сокровища.
Я сама об этом знаю. Нет никого прекрасней нас - фей из Голубого леса. У нас множество ликов, и один из них птица сафар, птица с золотым оперением. Но ни в одном из них нельзя нам быть больше одной луны, иначе навсегда закроются глаза. У меня остается лишь один рассвет, чтобы спасти свою сестру.
Я знаю, что её поймал в свои силки Паша, захлопнул серебряную клетку и увёз сюда, лишь бы только ему одному слушать её песни всю свою жизнь, которой и осталось на один рассвет.
Принести в жертву владельца птицы - лишь так можно её освободить. Я должна стать тем монстром, что возит в него свои когти возле прутьев. Отнять чужую жизнь - самое страшное для нас, и я не знаю, кем я проведу остаток дней.
Паша ведёт меня по своему дворцу. Каждая комната богаче другой, но я жду, когда мы увидим главное сокровище. Моей сестры нигде нет.
- Говорят, Великий Паша, Вы хозяин птицы, чье пение способно очаровать само Солнце.
- Есть такая в моем дворце, но только не я её хозяин, а моя маленькая дочь.
Все те зелень и радость, что живут в моей душе сейчас покрываются слоем песка.
- Она очаровательный ребёнок, - я улыбаюсь, словно это меня не касается.
- Прекрасный, но так решили небеса, что она не может ходить. Она не выходит за пределы моего сада. Я стараюсь её развлечь, поэтому привез для неё птицу.
Я медленно вдыхаю воздух и смотрю на свои тонкие изнеженные руки – что станет с ними после той жертвой, что я обязана принести? Почему он поступил так опрометчиво?
После вечерней трапезы я танцую перед Пашой. Он подчиняется моим чарам, и это не отличает его от самого бедного жителя этого оазиса. Моя воля, и он остаток жизни проведет в пустыне, не смея подойти к воде, но сейчас это не имеет значения.
Я скрываюсь от него в каменных коридорах, и он не сможет отыскать меня в своем собственном доме. Главное не думать о жертвоприношении, ни девочки, ни своем. Стоит ли так поступить ради сестры? Мы не можем иначе. Я не доглядела за ней в тот день, а значит должна искупить вину.
Я вслушиваюсь в звуки дворца, и они ведут меня в нужную комнату. Отворяю дверь и вглядываюсь в темноту. Возле окна стоит огромная клетка, в которой томится моя сестра. Она замечает меня и приветствует взмахом крыльев.
- Подожди немного, - шепчу я и подхожу к кровати, где спит девочка.
Я склоняюсь над ребенком и понимаю, что не смогу запустить в нее свои когти. Убийство противно любой из нас, но жертвовать ребенком невозможно. Я проклинаю Пашу, ловлю взглядом мольбу в глазах своей сестры и из моей груди вырывается тихий стон.
- Кто ты? – Девочка ловит меня за рукав.
- Я пришла за своей сестрой, превратившейся в птицу.
Девочка откидывает одеяло и с усилием приподнимается на подушке. Она не сомневается. Она еще такая маленькая, что не разучилась верить в чудеса.
- Моя птичка твоя сестра? Жалко, мне так нравится ее пение.
- Если ее не освободить, она умрет на рассвете, - пальцы сжимаются в кулаки и мои ногти впиваются в ладони. Что же мне теперь делать?
Девочка вздыхает:
- Тогда надо открыть клетку. Я не хочу, чтобы птичка умерла.
- Это мне не по силам… для этого нужна ты… - Я закрываю глаза и заставляю себя думать, кем мне лучше обернуться. Я должна заставить себя сделать все быстро, чтобы оставить меньше воспоминаний.
- Я помогу, - зачем-то откликается она.
Тишина, а потом слышится удар. Я открываю глаза. Девочка ползет по каменному полу, а за ней, как мантия за королевой, струится простынь. Она приближается к клетке, с усилием приподнимается наверх и поворачивает замок в дверце клетки.
- Лети, птичка, - ласково говорит она и выпускает мою сестру.
Я падаю перед ней на колени: никто никогда сам не выпускал птицу сафар. Теперь моя сестра вновь человек.
Мы улетаем. Девочка спит в своей кровати, а на рассвете, когда Паша разбудит ее, она улыбнется и ответит:
- Отец, мне снились пери, и они научили меня ходить.
Я ползу по песку, опаленному вечерним зноем, но для меня он, как скользкий лед. Мне все равно, где я нахожусь сейчас, главное, что путь до города Джантак почти пройден и скоро я вновь стану самой собой. А пока пусть меня боятся все шакалы и вараны этой пустыни!
Я обвиваю пальму возле одной из стен вокруг оазиса. Никто не замечает огромную антрацитовую змею с шипами вдоль всего тела. Ночь укрывает меня и даёт шанс собраться с силами.
***
На рассвете я стучу в ворота Джантака. Мне не надо ничего отвечать страже - достаточно взмахнуть ресницами, чтобы оказаться на улочки, ведущей прямо к центру. Я укрыта с головы до пят чёрной паранджой - не поймёшь местная или чужестранка. Мне хватает пары минут, чтобы привыкнуть к чужому языку, а потом остаётся лишь прислушаться к обывкам разговоров, чтобы узнать, где живет Паша.
Здесь любая дорога ведёт к нему, а не к святилищу. Я иду по рынку и вдыхаю ароматы пряностей, так не похожие на те, которыми благоухают травы в моем лесу. Будь я здесь по своей воле - все видела бы иначе, но сейчас нет в этом оазисе для меня покоя.
Белый дворец Паши возвышается над другими домами, а такого сада с цветущими розами нет ни у одного короля в мире. Я делаю вдох и прошу охранника позвать хозяина. Он упрямится, гонит прочь, и вновь взмах моих ресниц.
Я подхожу к беседке у фонтана, где коротает свое утро Паша. В богатых одеждах с перстнями на руках. Сколько же ещё ему надо богатств? Он смотрит на меня с недоумением, но не успевает задать вопрос. Я снимаю паранджу и со скромной улыбкой наблюдаю, как он добровольно становится моим пленником - не надо никаких чар.
- Кто ты и откуда?
- Я пришла к тебе.
Весь день мы вместе. Он смотрит на меня, целует руки и клянётся, что прекрасней меня нет на этом свете и за такую луноликую, он готов положить все свои сокровища.
Я сама об этом знаю. Нет никого прекрасней нас - фей из Голубого леса. У нас множество ликов, и один из них птица сафар, птица с золотым оперением. Но ни в одном из них нельзя нам быть больше одной луны, иначе навсегда закроются глаза. У меня остается лишь один рассвет, чтобы спасти свою сестру.
Я знаю, что её поймал в свои силки Паша, захлопнул серебряную клетку и увёз сюда, лишь бы только ему одному слушать её песни всю свою жизнь, которой и осталось на один рассвет.
Принести в жертву владельца птицы - лишь так можно её освободить. Я должна стать тем монстром, что возит в него свои когти возле прутьев. Отнять чужую жизнь - самое страшное для нас, и я не знаю, кем я проведу остаток дней.
Паша ведёт меня по своему дворцу. Каждая комната богаче другой, но я жду, когда мы увидим главное сокровище. Моей сестры нигде нет.
- Говорят, Великий Паша, Вы хозяин птицы, чье пение способно очаровать само Солнце.
- Есть такая в моем дворце, но только не я её хозяин, а моя маленькая дочь.
Все те зелень и радость, что живут в моей душе сейчас покрываются слоем песка.
- Она очаровательный ребёнок, - я улыбаюсь, словно это меня не касается.
- Прекрасный, но так решили небеса, что она не может ходить. Она не выходит за пределы моего сада. Я стараюсь её развлечь, поэтому привез для неё птицу.
Я медленно вдыхаю воздух и смотрю на свои тонкие изнеженные руки – что станет с ними после той жертвой, что я обязана принести? Почему он поступил так опрометчиво?
***
После вечерней трапезы я танцую перед Пашой. Он подчиняется моим чарам, и это не отличает его от самого бедного жителя этого оазиса. Моя воля, и он остаток жизни проведет в пустыне, не смея подойти к воде, но сейчас это не имеет значения.
Я скрываюсь от него в каменных коридорах, и он не сможет отыскать меня в своем собственном доме. Главное не думать о жертвоприношении, ни девочки, ни своем. Стоит ли так поступить ради сестры? Мы не можем иначе. Я не доглядела за ней в тот день, а значит должна искупить вину.
Я вслушиваюсь в звуки дворца, и они ведут меня в нужную комнату. Отворяю дверь и вглядываюсь в темноту. Возле окна стоит огромная клетка, в которой томится моя сестра. Она замечает меня и приветствует взмахом крыльев.
- Подожди немного, - шепчу я и подхожу к кровати, где спит девочка.
Я склоняюсь над ребенком и понимаю, что не смогу запустить в нее свои когти. Убийство противно любой из нас, но жертвовать ребенком невозможно. Я проклинаю Пашу, ловлю взглядом мольбу в глазах своей сестры и из моей груди вырывается тихий стон.
- Кто ты? – Девочка ловит меня за рукав.
- Я пришла за своей сестрой, превратившейся в птицу.
Девочка откидывает одеяло и с усилием приподнимается на подушке. Она не сомневается. Она еще такая маленькая, что не разучилась верить в чудеса.
- Моя птичка твоя сестра? Жалко, мне так нравится ее пение.
- Если ее не освободить, она умрет на рассвете, - пальцы сжимаются в кулаки и мои ногти впиваются в ладони. Что же мне теперь делать?
Девочка вздыхает:
- Тогда надо открыть клетку. Я не хочу, чтобы птичка умерла.
- Это мне не по силам… для этого нужна ты… - Я закрываю глаза и заставляю себя думать, кем мне лучше обернуться. Я должна заставить себя сделать все быстро, чтобы оставить меньше воспоминаний.
- Я помогу, - зачем-то откликается она.
Тишина, а потом слышится удар. Я открываю глаза. Девочка ползет по каменному полу, а за ней, как мантия за королевой, струится простынь. Она приближается к клетке, с усилием приподнимается наверх и поворачивает замок в дверце клетки.
- Лети, птичка, - ласково говорит она и выпускает мою сестру.
Я падаю перед ней на колени: никто никогда сам не выпускал птицу сафар. Теперь моя сестра вновь человек.
Мы улетаем. Девочка спит в своей кровати, а на рассвете, когда Паша разбудит ее, она улыбнется и ответит:
- Отец, мне снились пери, и они научили меня ходить.
