ГЛАВА 1
В ожидании своей участи я, соорудив из покрывала что-то вроде тоги, решила осмотреться. И начала с того, что подошла к окну и выглянула наружу.
Сначала сполохи оранжевого непривычно резанули глаза, а потом голова закружилась.
И сказать «закружилась» - это ничего не сказать! Я изо всех сил вцепилась пальцами в подоконник и постаралась перевести дух. Интересно, на какой я высоте? Глядя вниз, я почувствовала себя смотрящей в экран мобильника, в Google Maps. Потому что ощущение было, что смотрю на карту.
Не такую, как у нас, на Земле. Там, внизу было много плавных линий, складывающихся в причудливые узоры в виде перетекающих из одни в другие бордовых, розовых и фиолетовых капель, кристаллов, цветов, соединённых между собой разноцветными потоками. В основном красными, малиновыми, коралловыми. Судя по всему, большая часть растительности в мире Гекет была красного цвета. Точнее, всех его оттенков.
Понимая, что нахожусь на такой умопомрачительной высоте, что не в силах даже высунуться немного дальше и наклониться, чтобы увидеть стену здания, в котором нахожусь, я начала злиться. Хотя, не знаю, чего я ожидала, когда выглядывала в окно. Может, хотела просчитать варианты для побега? Смешно. Куда я здесь побегу? Первое же похотливое чудовище, а других слов у меня для асуров после разговора с папахеном не находилось, меня того, эмм… инициирует. Или я его. То есть, вряд ли это будет моя инициатива. Но итог один. Memento море, как говорится. Да они и не скрывают своих намерений. Вон, одежонки никакой мне не выделили. Зачем она мне? Для их поганой инициации вполне себе лишняя вещь. И еды тоже, зачем продукты переводить. Ведь итак скоро умру. Нет, как ни крути, подло это – и со стороны Кроновича, и с их стороны. Я-то к ним не напрашивалась. К слову, я и на Олимп не напрашивалась. Моя вина оказалась в том, что я просто родилась, и всё.
Стало грустно и так как-то тихо и поэтично жалко себя и своей молодой, на корню загубленной жизни. Я думала, что приговорённые к смертной казни пребывают в депрессии и отчаянии. А тут, фавны меня дери, так красиво… Хоть и фиг ты что разглядишь с такой высоты. А ещё очень хочется жить. Бахвалилась я перед папиком, что могу убить себя. Нифига не могу. И хуже того – не хочу. А чего я хочу? Если не мечтать, а прямо на настоящий момент? Вот! Просто прожить то, что мне отпущено, дыша полной грудью. И не сильно опозориться, умирая. Принять смерть с достоинством. И, если на то пошло, и умирать в любом случае придётся, и придётся скоро, можно и насчёт этикета не заморачиваться. А то я всё время стараюсь быть умной и рассудительной, и не уронить достоинство наини, даже когда ещё не знала, точнее не помнила, что я наини. Видимо, божественность эту самую не пропьёшь. Хотя попытки, чего уж греха таить, были.
Ещё поесть бы не мешало. А выпитый накануне их кисель отозвался вполне физиологичными ощущениями, что скоро настанет пора искать здесь дамскую комнату. Я ещё раз глянула вниз. Нет, прыгать – точно не вариант.
Тихо-тихо. И тепло, не смотря на то, что нахожусь на какой-то невероятной высоте.
Как папахен их называл? Мятежный народ?
И всё-таки, какое же здесь всё огромное...
К чувству грусти и обречённости прибавилась какая-то безмятежность. Даже задор. Наверно неправильно так вот запросто радоваться красоте мира, когда ожидаешь чудовищ, которые примутся тебя насиловать, но с этим ничего не поделаешь.
Мир Гекет, окрашенный во все цвета красного, желтого и оранжевого, был очарователен. Ни в какое сравнение не идёт с современной фантастикой. На деле оказаться в другом мире оказалось в миллион раз круче.
Кажется, я видела здесь дверь. Может, она ведёт в уборную? Удобства срочно нужно искать, а то будет неудобно перед смертью.
Дверь, которую я заметила еще, когда папахен здесь был, была заперта. То есть я точно не знаю, я на ней ручки не обнаружила. Но потолкала её, постучала по очереди ногами – бесполезно. Затем мой взгляд упал на едва различимую нишу – на моё счастье, она оказалась ещё одной дверью, ведущей в нужную мне уборную. Точнее, как дверью. На деле, стоило мне дотронуться до углубления в стене, как оказалось, что я трогаю свисающий кусок мягкой ткани, похожей на то покрывало, что замотано на мне, только поплотнее. Причём готова поспорить, ещё секунду назад это было твёрдой поверхностью стены. А сейчас я откинула лоскут ткани в сторону, от чего создалось впечатление, что арочный проём ниши облизнулся желтоватым, в красные прожилки, языком.
Оказавшись в совсем небольшой, если сравнивать с предыдущим помещением комнатке, всего-то каких-то метров сорок квадратных, я осмотрелась. Здесь все было нежно-розовым. Такого оттенка даже чайной розы. Отделано камнем, похожим на розовый мрамор, но более гладким, и с золотыми и чёрными искорками. В центре комнаты – круглая купель с высокими, метра в полтора, бортиками, от которых идут ступени вниз. Над поверхностью чуть розоватой воды поднимается лёгкий пар. Попробовала температуру пальцем – тёплая. Точь-в-точь, как я люблю.
Искомое мной чудо иномирской сантехники оказалось неподалёку – всего-то метрах в десяти. А у противоположной стены я нашла несколько белоснежного цвета не то накидок, не то простыней. Странная ткань, стоило сложить её краями, те тут же срастались, не оставляя швов. Правда, так же легко и разъединялась, стоило надавить получше. Интересная у них одежда. Хотя, если рассуждать логически, это наверно что-то наподобие банных халатов.
А в купель я все же залезла. Не поем, так хоть помоюсь перед смертью!
Вода оказалась слегка газированной, приятно щекочущей тело. На вкус пробовать её не стала. Ладно, просто лизнула мокрую ладонь. Солёная. И как будто слегка мятная. На бортике в ряд стояло несколько плошек с дымящейся разноцветной жижей. Пахло, если честно, здорово. Ладно, была не была, тут к пифии не ходи, чтобы не понять, что это местное мыло. Мыться, так мыться.
Вылезши из купели, из одного белого покрывала соорудила себе тюрбан на волосах, из другого – длинную тунику через плечо.
Чувство голода дало знать о себе недовольным и громким бурчанием в животе. Пойду выпью остатки их киселя, всё-таки хоть что-то!
Выйдя из ванной комнаты, чуть не села на пол от страха: не смотря на то, что в покоях, выделенных дочери Зевса Кроновича по-прежнему было пусто, я явственно услышала голоса. Женские. Один с сердитыми нотками, и второй тоже. Два сердитых женских голоса. Только один с такими, завлекающе-подначивающими интонациями, а второй как будто упирается. Упрямится. Голоса раздавались со стороны окна.
Голоса, которые я слышала, говорили на незнакомом мне языке, отдалённо напоминавшем пение птиц и журчание воды. Естественно, я не понимала…
Нет, фавн меня подери – я понимала каждое слово! И ещё откуда-то я знала, что это один из самых древних, изначальных языков, и вообще я знала его всегда. Даже задолго до моего рождения… От такого «известия из памяти» опять голова слегка закружилась.
Стало очень, просто невероятно интересно посмотреть на говоривших.
Но позвольте. Не далее, чем полчаса назад я лично убедилась, на какой высоте нахожусь. Хотя чего это я. Может, они тут на драконах летают. И тут совсем себя жалко стало. Одна я здесь – одинёшенька.
- Мы немножко, - заговорщицки шептал один голос, глубокий и немного даже с хрипотцой. Наверно, тот, к кому голос обращался, не спешил соглашаться, и голос продолжил.
- Только посмотрим и уйдём.
- Ты же знаешь, что нам за это будет, - ответил другой женский голос. Более высокий, и с капризными нотками.
- Конечно, знаю, - согласился первых голос. - И ты знаешь. И всё же позволила увлечь тебя прямо к покоям Обещанной. Интересно же, какая она? Я ни разу в жизни не видела живой наини.
- Можно подумать, я много их видела! – возразил второй, капризный голос. Но уже не так уверенно, как раньше. Даже мне по интонациям понятно было, что вторая девушка вот-вот на что-то согласится.
Однако о какой наини идёт речь? Уж, не обо мне ли?
Судя по звукам, они за окном. Справедливо рассудив, что терять мне нечего, кроме свежезавязанного банного покрывала, я осторожно приблизилась к окну.
Как я и предполагала, спорили две девушки.
Никаких драконов здесь не было, но выдыхать от облегчения я не спешила.
Обе мои гостьи висели в воздухе, медленно взмахивая крыльями. Большими такими крыльями, метра в три при размахе. Та, что настаивала на чём-то, наверно на том, чтобы на меня посмотреть, была такая смуглая, оттенка вареной сгущёнки, на креолку похожая, с высоким скулами, полными чувственными губами и, цвета червонного золота, глазами. За отнюдь не хрупкими, а, не побоюсь этого слова, могучими девичьими плечами у девицы раскрывались два тёмно-коричневых крыла, с редкими золотыми перьями на концах, отчего создавалось ощущение, что вокруг темноволосой летуньи то и дело сверкают золотые искры.
Вторая была чуть ли не полной противоположностью первой. Бледная до белизны, с несколькими молочного цвета косами, спускающимися до талии, синими глубокими глазами, опушенными длинными загнутыми ресницами. За плечами второй девушки парили два белых крыла, что делало её похожей на ангела. На концах крыльев «блондинки», как я сразу назвала её про себя, было несколько синих перьев. Смотрелось, скажу я вам, восхитительно.
Словом, девушки были очень разными, и единственное, что их объединяло, помимо крыльев, это широкие плечи и, пожалуй, по земным меркам, немного слишком развитая мускулатура рук и ног. А по олимпийским меркам – вполне себе даже, кстати. Сильные, даже на глаз было понятно, что крепкие, тела. Из одежды на девчонках помимо золотых обручей на головах и затейливых ошейниках на шеях было что-то вроде золотых же наголенников и высоких – от запястья и до локтя, браслетов, были короткие, просто очень короткие платья, из плотного, похожего на кожу с вкраплением золотых чешуек, частиц и сандалии на плоской подошве.
Вид девушек был до того сказочным и непривычным даже мне, всё последнее время дружившей с нимфой и водившей знакомство с вампирами, что я ахнула, поспешно прикрыв рот ладонью, и чуть из окна не выпала. Чем, естественно, сразу спровоцировала внимание к своей персоне.
И прятаться стало поздно – меня заметили.
Девчонки, вмиг прекратившие перебранку, уставились на меня с одинаково-оторопелым видом. А та, которая блондинка, даже рот приоткрыла.
- Человек! – наконец выдохнула та, что на креолку похожа.
А подруга её только ресницами хлопала. Ресницами и крыльями.
- Человек, человек, - подтвердила я её догадку. – А вы бы летели отсюда, девчонки, пока местные чудовища не пришли. Впрочем, вас должно быть, им не поймать, раз живы до сих пор. Жаль, у меня крылья в комплектации не предусмотрены, - и я с тоской уставилась на их неоспоримое преимущество за широкими и крепкими спинами гостий.
- Она о чём? – озабоченно спросила подругу «блондинка», та, что с капризным голосом.
Наверно, и в этом мире про блондинок анекдоты сочиняют. Сообразительностью девчушка явно не отличается.
Та пожала плечами, из чего я сделала вывод, что и брюнетки здесь умом не блещут.
- Наверно контузило во время перехода, - хриплым голосом ответила «креолка» подруге, кивнув в мою сторону.
Тут к оракулу не ходи, речь явно обо мне. И речь так себе. Нелицеприятная.
Я разозлилась.
- Ничего и не контузило! – возразила я девчонкам, и приготовилась утратить к ним интерес. Который утратить было не так просто. - Я титанов жду. Асуров которые, - после недолгих размышлений, я решила всё же проявить вежливость и внести ясность.
Девчонки переглянулись. С очень, между прочим, удивлённым видом.
- Ты?!
- Ну да, я, - я пожала плечами. – Раз меня папахен подарил этим извращенцам. Скажите, раз уж вы здесь местные – они сильно страшные, да? Асуры я имею ввиду?
Девчонки начисто проигнорировали мой вопрос. А «блондинка» и вовсе вопросом на вопрос ответила.
- А кто твой отец, человек?
- Зевс Кронович, судя по всему, - решила я ответить странной парочке. И заметив, что обе они нахмурились, пояснила, - Ну, сын Крона который. Наверно, так по-вашему говорить принято.
Опять переглянулись. Со смесью торжества, ожидания и злости одновременно.
- Многое я отдала бы, чтобы увидеть лицо оаур-Ауошреата, когда он узнает об очередном вероломном обмане наи, - наконец, сказала «креолка». Причём «наи» так презрительно-презрительно выделила, за что сразу мне понравилась. У меня к собственному народу тоже мало симпатии было, учитывая, что из ныне функционирующих наи я только папика видела.
- А кто это? Аурошреур этот?
«Креолка» прищурилась:
- Толкователь воли Гекет. Твой Оаур, то есть Хранитель.
- Почему это её? – перебила подругу «блондинка», - Все ждут наини! А подсунули нам человека!
Это она что, недовольна моим нынешним воплощением? Как я её понимаю!
- Нет, они ещё и не рады, - я сделала скучающее лицо, - Да, я человек. То есть родилась в этом воплощении в человеческом теле. Тьфу, звучит, конечно… Слушайте, а что вы вообще здесь делаете?
Девчонки опять переглянулись. Затравленно так. Правильно я поняла – им здесь находиться нельзя? Наверно, чудовищ местных боятся. Циклопов этих. Титанов точнее. Внезапно внутри похолодело. А вдруг эти самые асуры – что-то наподобие каннибалов-циклопов?! И я тут одна, совсем одна. И ни лука мне, ни стрел, ни Силы. И брата, который всегда поддержит в охоте на циклопов, тоже у меня нет.
- А мы еду принесли, - заискивающим тоном пропела блондинка и показала какой-то белый свёрток.
- Еду! – я даже подпрыгнула от радости, от чего девушки благоразумно отлетели на пару метров от окна. Правильно, я не я, когда голодная. Кто меня знает.
- Так бы сразу! – ликовала я, подпрыгивая и одновременно делая приглашающие жесты в свои покои. Или, правильнее будет сказать, камеру смертника. – Заходите, то есть залетайте, дорогие гости, что ж вы на пороге стоите, то есть, за окном висите, то есть – да фавн с ним! Залетайте.
«Креолка» тревожно взглянула на подругу, и переспросила меня:
- То есть, мы можем войти?
Я радостно закивала.
- А то! Что ж вы молчали-то по поводу еды! Меня асуры решили голодом уморить, - наябедничала я на местных хозяев. – Представляете, ванну мне набрали, киселя какого-то наварили, а еды – вот ни крошки. Видимо, чтобы я обессилела совершенно, и не сопротивлялась…
Всё это я продолжала говорить, пока мы, за неимением стола, устраивались на бортике бассейна и девчонки разворачивали свёрток, откуда сразу по моим покоям поплыл умопомрачительный аромат жареного мяса. Какая радость! А я уж подумала, учитывая их почти безвкусный кисель, что и еда у них от нашей не в лучшую сторону отличается.
С наслаждением вонзив зубы в сочное, ароматное, жирное и мягкое нечто, я удовлетворённо замычала. Фиолетовые круглые и плоские, как лепёшки, овощи, тоже пришлись весьма кстати.
Прожевав последний кусок мяса, я, воспользовавшись примером гостий, ополоснула руки в бассейне. К моему изумлению, чуть розоватая вода не испачкалась, а только зашипела обилием розовой пены, обволакивающей мои жирные пальцы, и через секунду и эта пена исчезла. А что, удобно.
Я блаженно облокотилась о прохладный борт бассейна.
- Хоть поела перед смертью.
