В современной психологии существует теория о трёх эго-состояниях личности человека. Первое и самое важное называют "Дитя". Дитя соткано из наших желаний и потребностей, оно составляет девяносто процентов мощностей любого индивида. Второе - "Родитель". Этот персонаж представляет собой некий контролирующий орган власти наставляющий и критикующий, часто является слепком реальной мамы или реального папы. Третье состояние - "Взрослый" объединяет в себе прагматика, логика и реалиста, всегда готового представить на суд личности абсолютно адекватный выход из ситуации с минимальным количеством потерь.
Для полноценного существования человека, эти ребята должны уметь договариваться друг с другом и вылезать тогда, когда необходимы. Если одна из личностей постоянно тянет на себя одеяло, не давая слова другим, это приводит к нехорошим последствиям для психологического здоровья.
Июньское солнце мягко лилось в комнату сквозь приоткрытые жалюзи. Оно падало на небольшой письменный стол, касалось бежевых стен и полок с многочисленными пособиями по психологии.
-Рассказывай…
Молодой мужчина, что расположился напротив меня в мягком офисном кресле доброжелательно улыбнулся, чуть подался вперёд. В его глазах читался неподдельный интерес. Я передёрнула плечами, сцепила руки в замок.
Самый сложный момент каждой консультации - начать.
Психолог терпеливо ждал.
Настенные часы отсчитывали секунды отведённого мне времени.
Долго молчать нежелательно.
Я усмехнулась:
-Меня уволили с работы…
Летние деньки дарят городскому жителю тепло, солнечный свет, красоту цветущих клумб и надежду, что именно в этот раз ты махнешь на море.
Я не махнула, а мой долгожданный отпуск обратился путёвкой в светлое будущее, а если быть точнее, то "на все четыре стороны".
Многоуважаемое руководство весьма убедительно посоветовало валить "по тихому", а через несколько дней с равнодушной физиономией выдало мне трудовую и выставило без дежурной фразы: "Удачи вам Диана Батьковна на новом месте работы"
Печально. Нет не печально, это полная и конкретная зад… Извините, катастрофа.
Начало июня, немного идущая на спад, но до сих пор не снятая самоизоляция. Закрытые учреждения и выгнанные в принудительный отпуск уже имеющиеся сотрудники. Согласитесь, ситуация почище экономического кризиса. Логичный выход записаться на консультацию к личному психологу и впасть в депрессию. Или лучше сначала впасть, а потом записаться?
Так и не решив в какой последовательности действовать, я впадала и записывалась одновременно, с ощущением полной внутренней раздавленности, поливая экран смартфона горькими слезами бессилия и обиды.
После выполнения двух текущих задач захотелось выпить, но, как назло, в квартире учителя начальных классов из "самого крепкого" нашелся только кефир, а настенные часы показывали смачный кукишь из двух стрелок, перешагнувших римскую цифру десять.
Вторым желанием стало повеситься, но квартира снова меня подвела: в ней не нашлось ни одного надёжного места, где можно подвязать верёвку и самой верёвки тоже.
Подбирать альтернативу, к моему большому разочарованию, уставший от переживаний мозг не стал и родил третье и последнее по сказочным канонам желание: вырубиться. Квартира услужливо предложила мне для его выполнения заботливо разложенную постель, погасила свет и благополучно отправила, жалостливо шмыгающую носом хозяйку, в царство Морфея.
Когда мои воспоминания на тему "Первый вечер из жизни безработного человека" подошли к концу, психолог усмехнулся:
-Мне кажется, или ты рассказываешь все это с примесью иронии?
Я улыбнулась, кивнула.
-Почему?
-Это перестало казаться катастрофой.
Мужчина удивлённо приподнял брови:
-Поясни…
-Мне помог сон.
-Сон?
-Да, очень яркий и необычный.
**"
Солнце ласково лилось с кристально чистого неба на лесную тропинку, ведущую случайного путника меж ровных стволов молодых сосен. Лапоточки, сплетённые умелыми руками деревенского мастера, были перекинуты через плечо, а босые ступни уверенно вышагивали по тёплому песочку лесной тропы, протоптанной здесь не одной парой ног. Никогда бы не подумала, что подобный способ передвижения не вызывает дискомфорта, а наоборот дарит ступням, постоянно скованным туфлями классической модели, приятные ощущения. Слегка придерживая подол плотного льняного сарафана, я шла по тропинке никуда не сворачивая, с внутренним ощущение полной уверенности, что двигаюсь именно туда, куда нужно. Окутанный солнечным светом лес казался сказочным. Птички разных видов задорно щебетали, дятлы отбивали легкую дробь, щелкали клесты и даже где-то совсем близко куковала кукушка. Пахло травами, смолой и спелыми ягодами.
Очень красивый сон.
Я остановилась, отбросила за плечо волосы, собранные в тугую длинную косу.
Шикарная шевелюра, которую в реальной жизни мне никогда не отрастить.
Огляделась, чуть прикрыв ладонью глаза от ярких солнечных лучей: ни души кругом, только лесные обитатели, чье присутствие угадывалось в шорохах и "голосах". Тропинка потянула меня вперед. Повинуясь этому странному ощущению, я вновь подхватила подол сарафана и зашагала дальше, а спустя некоторое время, вышла на широкую поляну, где за невысоким плетнем стояла небольшая постройка: деревянная крыша, бревенчатые стены, резное крыльцо, круглое окошко чердака.
В голове почему-то мелькнуло известное присловие про избушку и ее повороты к доброму молодцу передом, а к лесу задом.
Эта постройка уже стояла ко мне центральным входом, поэтому в дополнительных просьбах не нуждалась.
Когда я достаточно уверенно приблизилась к калитке, входная дверь натянуто скрипнула, открылась, выпуская на крыльцо сухонькую старушку в чистом переднике поверх расшитого языческими узорами отбеленного платья. Женщина демонстративно повела носом поднесла ко лбу ладонь, укрывая глаза от солнечного света, и, посмеиваясь, произнесла:
-Что-то русским духом запахло.
Я молчала не имея даже вариантов, необходимого ответа.
Если от меня чем и пахло, то дешевыми духами заграничной марки местного разлива.
Не дожидаясь от меня какого-либо высказывания, старушка шагнула в сторону, лёгким жестом указала на вход:
-Здравствуй, красна-девица, проходи, гостем будешь.
Кивнув старушке и пробормотав ответное приветствие, я шагнула на крыльцо, следуя сценарию необычного сна.
Летний зной сменился приятной прохладой, а моему взору открылась небольшое помещение в лучших традициях сказок про Бабу Ягу: внушительная печь, широкие резные лавки, стол покрытый вышитой скатертью, пучки трав, развешанные на стенах, бусы из сушеных грибов и ягод, самотканые половики на дощатом полу.
Перед печью, уперев руки в бока, стояла ещё одна женщина лет сорока, облаченная в обшитый бисером сарафан с красивым кокошником на голове.
-Динка, слезай сейчас же! - рявкнула она, глядя куда-то в угол печных полатей.
Это уменьшительно-пренебрежительное обращение к кому-то притаившемуся на печке вызвало в душе неприятные ощущения.
С полатей донёсся шорох и выразительный всхлип.
-Оставь, Кощеевна, дай девочке покой вернуть, - бросила на женщину осуждающий взгляд старушка, с лёгким скрипом прикрыла дверь прошла к столу, кивнула мне, - присаживайся, милая.
Дама в кокошнике фыркнула отошла, демонстративно уселась на скамью у стола.
Я следовать приглашению не спешила, внимательно вглядываясь туда, где в тени печной трубы сидел кто-то, сжавшись в маленький подрагивающий комок.
-Значит, в домике присутствовали трое? - сделав очередную пометку в своих записях, уточнил психолог.
Я кивнула.
-И кто оказался третьим?
-Девочка, маленькая.
- Девочка, - задумчиво протянул мужчина, - а ещё старушка и женщина средних лет. Тебе ничего это не напомнило?
-Напомнило, но уже позднее.
-Хорошо, рассказывай дальше.
-Сделай милость девица, помоги дитятко неразумное с печи снять, - обратилась ко мне старушка, добавила, - с самого утра сидит, извелась бедная.
-Извелась бедная, - с нескрываемой издёвкой повторила Кощеевна, - и поделом, заслужила…
Дальнейшие нравоучения, что лились из уст дамы в кокошнике, я слушать не стала, сняла лапти с плеча и, подобрав подол сарафана, на удивление ловко, взобралась на печь, уселась, подогнув под себя ноги.
Дрожащим комочком оказалась девочка лет шести. Маленькая, худенькая с острыми коленками, на которые она старательно натягивала подол детской рубахи, словно стараясь спрятаться ещё и под ней.
-Привет…
На меня поднялись большие испуганные глаза, цвет которых различить в темном углу было невозможно.
-Тебя как зовут?
Классическая схема выведения ребенка на разговор.
Девочка шмыгнула немного вздернутым носиком, но промолчала.
-Меня Диана зовут.
"Комочек" встрепенулась, отпустила подол рубахи, позволяя ей вновь задраться:
-Диана?
-Угу, - я выразительно кивнула.
Услышала в ответ:
-Я тоже Диана.
Девочка снова шмыгнула носом, утерла его рукавом.
-Почему ты не хочешь спускаться?
Поймала контакт начинай с главного.
-Кощеевна бранится…
Девочка замолчала, бросила взгляд туда, где сидела дама в кокошнике.
-Тебе это не нравится?
Девочка кивнула, шмыгнула носом, снова используя рукав вместо платка.
-Тебя это пугает?
Кивок.
-Ты думаешь, что здесь безопасно?
Кивок.
Я заметила, что плечи девочки немного расслабились, а руки обхватывали колени не так крепко.
-А если я пообещаю, что внизу будет безопасно, ты спустишься?
Недоверчивый взгляд:
-Внизу не будет покоя, - ребенок снова напряженно сжался.
-Почему?
-Я знаю… Так всегда было...
Убедительно.
-Там не было меня…
Недоверчивый взгляд.
Согласна, защитник из меня не "айс". Я улыбнулась, протянула руку, повторила старательно придавая голосу твердость:
-Я обещаю, что внизу будет безопасно.
Девочка нервно прикусила рукав. Я не отпускала руки терпеливо ожидая её решения.
-Ты сможешь меня охранить? - серьезный взгляд, не детский.
-Обещаю.
Маленькая ладошка неуверенно легла в мою. Я поспешила её сжать, потянула к себе, отпустила, смыкая руки на худенький спине и позволяя маленькому дрожащему существу прижаться к своей груди, погладила темные пряди, собранные в косичку. Тонкие ручки обхватили мою шею, головка девочки доверчиво прислонилась к плечу.
-Обнимает она ее! - донеслось из комнаты.
Хотелось попросить даму заткнуться, но я сдержалась, прикоснулась губами к темной макушке.
От девочки пахло свежим хлебом и молоком.
Я улыбнулась:
-Слезаем?
-Только не отпускай меня…
Доверчивый взгляд.
-Не отпущу.
Действительно не отпущу.
В этой девочке чувствовалось что-то до боли родное и знакомое.
-Как ты думаешь, почему тебе удалось убедить ее спуститься? - психолог откинулся на мягкую спинку стула, внимательно глядя на меня.
-Я сказала ей то, что девочка хотела услышать…
-А что, по твоему она хотела услышать?
-Что ее защитят.
-От чего?
-От того что ждёт за пределами печных полатей: упреки, неуважение, неприятное давление.
-Давление на девочку было направлено от обеих женщин?
-Нет, только от барыни в кокошнике, вторая была более лояльна
Психолог сделал пометку в конспекте, кивнул, позволяя мне продолжить.
Девочка сидела у меня на коленях доверчиво прижимаясь щекой к моей груди. Она нервно теребила кисточку своей косички. Дама в кокошнике буравила ребенка тяжёлым взглядом от которого даже мне было как-то неуютно.
-Может, ты поешь? - я кивнула на лежащие на красивом блюде пироги.
Девочка мотнула головой, дернула плечиком.
-Динка, села на лавку и поела, живо! - шлепнула ладонью по столу Кощеевна.
Ребенок вздрогнул, сильнее прижался ко мне.
-Слушайте, может, уже хватит на нее давить, - послала я женщине недовольный взгляд.
- То же мне выискалась защитница, - фыркнула тетка.
Мне захотелось встать с лавки и без лишних церемоний съездить этой барыне по надменной физиономии.
А что? Мой сон - мои правила.
-Кощеевна, - тон старушки стал твёрже, - и правда, перестала бы ты ее изводить.
- Что перестала-то, Ягинишна? Что перестала? - взвизгнула барыня. - Кого с позором из дома выгнали, кто семью, под защиту данную, не уберёг…
-Ей, Кощеевна, препятствия сами люди чинили, - старушка уселась справа от меня напротив скандальной тетки.
-Если службу свою знать да на совесть ее выполнять, никакие препятствия супротив не встанут.
-А если судьба уготовила так, что на совесть не получается?
-Сама знаешь, Ягинишна, что каждый сам судьбу свою кует усилиями да мастерством…
Странный диалог, практически, перекликающиеся с тем, что я говорила самой себе, после позорного увольнения.
Кем мог служить шестилетний ребенок?
Я наклонилась к ушку девочки шепнула:
-Расскажешь о чем они?
Девочка вскинула на меня испуганные глаза, захлопала длинными ресницами.
Я постаралась улыбнуться как можно доброжелательные.
Малышка отвела глаза в сторону.
Кощеевна распиналась про безответственность, лень и слабость, а девочка смотрела "внутрь себя" недетским взглядом, решая, может ли доверить мне свою беду.
Моей щеки коснулась ладошка, заставляя наклониться к детским губам. Маленькая Диана не хотела чтобы нас услышали.
Часы на стене отсчитали одну треть отведённого мне времени. Мужчина внимательно слушал. Даже в самых бредовых мыслях клиента этот специалист умел находить важные звенья в нескончаемой цепочке психологических проблем.
-Девочка оказалась домовенком, она рассказала, что ей была доверена семья для охранения. Люди решили, что она не справляется и изгнали.
-Это перекликалось с твоей проблемой, я прав?
Я кивнула.
-Что ты почувствовала в этот момент?
Я отвела взгляд:
- Обиду, бессилие, неизвестность и страх перед будущим.
-Я ни на что не гожусь, - девочка шмыгнула носом, ее большие карие глазенки наполнились слезами, - меня больше не примут ни в одну семью…
Меня тоже больше не возьмут ни в одну школу…
Глубокий вдох:
-Это не правда… Не смей так думать!
Даже не знаю кого я больше хотела убедить себя или домовенка
Кощеевна с Ягинишной перестали спорить и теперь смотрели на меня.
-Много ты понимаешь, - выплюнула дама в кокошнике.
-Одна неудача не ставит на тебе крест, - добавила я.
Голос неуверенно дрогнул. Ягинишна заметила, улыбнулась, посмотрела на меня с хитрым прищуром:
-Правду глаголишь, девица, да только в правду эту надобно самой верить.
Она поднялась со скамьи, сняла с полки широкое плоское блюдо, достала из корзины крупное спелое яблоко, вернулась к столу, села рядом.
Расположила блюдо передо мной, придерживая по сказочному румяный плод медленно покатила его по расписному краю тарелки. Моим глаза открылась знакомая картина: директорский кабинет, за столом сивая чуть полноватая дама в крупных очках с надменной физиономией, напротив я, сжавшаяся на стуле подобно ребенку, что сейчас сидел у меня на коленях.
Хорошо, что у этого чудо-планшета отсутствовал звук.
-Уберите, не хочу смотреть...
Ягинишна оторвала яблоко от кромки блюда, неприятная картинка пропала.
-А чего не хочешь, стыд берет? - усмехнулась Кощеевна.
Я опустила веки, делая глубокий вдох.
Ещё одно слово и я, точно, ей "втащу".
-Тебя тоже изгнали?
Я очень надеялась, что девочка, мелькнувшее в блюде изображение не увидит.
-Да, изгнали, - улыбнулась, стараясь не показывать всколыхнувшуюся в душе боль.
Для полноценного существования человека, эти ребята должны уметь договариваться друг с другом и вылезать тогда, когда необходимы. Если одна из личностей постоянно тянет на себя одеяло, не давая слова другим, это приводит к нехорошим последствиям для психологического здоровья.
***
Июньское солнце мягко лилось в комнату сквозь приоткрытые жалюзи. Оно падало на небольшой письменный стол, касалось бежевых стен и полок с многочисленными пособиями по психологии.
-Рассказывай…
Молодой мужчина, что расположился напротив меня в мягком офисном кресле доброжелательно улыбнулся, чуть подался вперёд. В его глазах читался неподдельный интерес. Я передёрнула плечами, сцепила руки в замок.
Самый сложный момент каждой консультации - начать.
Психолог терпеливо ждал.
Настенные часы отсчитывали секунды отведённого мне времени.
Долго молчать нежелательно.
Я усмехнулась:
-Меня уволили с работы…
***
Летние деньки дарят городскому жителю тепло, солнечный свет, красоту цветущих клумб и надежду, что именно в этот раз ты махнешь на море.
Я не махнула, а мой долгожданный отпуск обратился путёвкой в светлое будущее, а если быть точнее, то "на все четыре стороны".
Многоуважаемое руководство весьма убедительно посоветовало валить "по тихому", а через несколько дней с равнодушной физиономией выдало мне трудовую и выставило без дежурной фразы: "Удачи вам Диана Батьковна на новом месте работы"
Печально. Нет не печально, это полная и конкретная зад… Извините, катастрофа.
Начало июня, немного идущая на спад, но до сих пор не снятая самоизоляция. Закрытые учреждения и выгнанные в принудительный отпуск уже имеющиеся сотрудники. Согласитесь, ситуация почище экономического кризиса. Логичный выход записаться на консультацию к личному психологу и впасть в депрессию. Или лучше сначала впасть, а потом записаться?
Так и не решив в какой последовательности действовать, я впадала и записывалась одновременно, с ощущением полной внутренней раздавленности, поливая экран смартфона горькими слезами бессилия и обиды.
После выполнения двух текущих задач захотелось выпить, но, как назло, в квартире учителя начальных классов из "самого крепкого" нашелся только кефир, а настенные часы показывали смачный кукишь из двух стрелок, перешагнувших римскую цифру десять.
Вторым желанием стало повеситься, но квартира снова меня подвела: в ней не нашлось ни одного надёжного места, где можно подвязать верёвку и самой верёвки тоже.
Подбирать альтернативу, к моему большому разочарованию, уставший от переживаний мозг не стал и родил третье и последнее по сказочным канонам желание: вырубиться. Квартира услужливо предложила мне для его выполнения заботливо разложенную постель, погасила свет и благополучно отправила, жалостливо шмыгающую носом хозяйку, в царство Морфея.
***
Когда мои воспоминания на тему "Первый вечер из жизни безработного человека" подошли к концу, психолог усмехнулся:
-Мне кажется, или ты рассказываешь все это с примесью иронии?
Я улыбнулась, кивнула.
-Почему?
-Это перестало казаться катастрофой.
Мужчина удивлённо приподнял брови:
-Поясни…
-Мне помог сон.
-Сон?
-Да, очень яркий и необычный.
**"
Солнце ласково лилось с кристально чистого неба на лесную тропинку, ведущую случайного путника меж ровных стволов молодых сосен. Лапоточки, сплетённые умелыми руками деревенского мастера, были перекинуты через плечо, а босые ступни уверенно вышагивали по тёплому песочку лесной тропы, протоптанной здесь не одной парой ног. Никогда бы не подумала, что подобный способ передвижения не вызывает дискомфорта, а наоборот дарит ступням, постоянно скованным туфлями классической модели, приятные ощущения. Слегка придерживая подол плотного льняного сарафана, я шла по тропинке никуда не сворачивая, с внутренним ощущение полной уверенности, что двигаюсь именно туда, куда нужно. Окутанный солнечным светом лес казался сказочным. Птички разных видов задорно щебетали, дятлы отбивали легкую дробь, щелкали клесты и даже где-то совсем близко куковала кукушка. Пахло травами, смолой и спелыми ягодами.
Очень красивый сон.
Я остановилась, отбросила за плечо волосы, собранные в тугую длинную косу.
Шикарная шевелюра, которую в реальной жизни мне никогда не отрастить.
Огляделась, чуть прикрыв ладонью глаза от ярких солнечных лучей: ни души кругом, только лесные обитатели, чье присутствие угадывалось в шорохах и "голосах". Тропинка потянула меня вперед. Повинуясь этому странному ощущению, я вновь подхватила подол сарафана и зашагала дальше, а спустя некоторое время, вышла на широкую поляну, где за невысоким плетнем стояла небольшая постройка: деревянная крыша, бревенчатые стены, резное крыльцо, круглое окошко чердака.
В голове почему-то мелькнуло известное присловие про избушку и ее повороты к доброму молодцу передом, а к лесу задом.
Эта постройка уже стояла ко мне центральным входом, поэтому в дополнительных просьбах не нуждалась.
Когда я достаточно уверенно приблизилась к калитке, входная дверь натянуто скрипнула, открылась, выпуская на крыльцо сухонькую старушку в чистом переднике поверх расшитого языческими узорами отбеленного платья. Женщина демонстративно повела носом поднесла ко лбу ладонь, укрывая глаза от солнечного света, и, посмеиваясь, произнесла:
-Что-то русским духом запахло.
Я молчала не имея даже вариантов, необходимого ответа.
Если от меня чем и пахло, то дешевыми духами заграничной марки местного разлива.
Не дожидаясь от меня какого-либо высказывания, старушка шагнула в сторону, лёгким жестом указала на вход:
-Здравствуй, красна-девица, проходи, гостем будешь.
Кивнув старушке и пробормотав ответное приветствие, я шагнула на крыльцо, следуя сценарию необычного сна.
Летний зной сменился приятной прохладой, а моему взору открылась небольшое помещение в лучших традициях сказок про Бабу Ягу: внушительная печь, широкие резные лавки, стол покрытый вышитой скатертью, пучки трав, развешанные на стенах, бусы из сушеных грибов и ягод, самотканые половики на дощатом полу.
Перед печью, уперев руки в бока, стояла ещё одна женщина лет сорока, облаченная в обшитый бисером сарафан с красивым кокошником на голове.
-Динка, слезай сейчас же! - рявкнула она, глядя куда-то в угол печных полатей.
Это уменьшительно-пренебрежительное обращение к кому-то притаившемуся на печке вызвало в душе неприятные ощущения.
С полатей донёсся шорох и выразительный всхлип.
-Оставь, Кощеевна, дай девочке покой вернуть, - бросила на женщину осуждающий взгляд старушка, с лёгким скрипом прикрыла дверь прошла к столу, кивнула мне, - присаживайся, милая.
Дама в кокошнике фыркнула отошла, демонстративно уселась на скамью у стола.
Я следовать приглашению не спешила, внимательно вглядываясь туда, где в тени печной трубы сидел кто-то, сжавшись в маленький подрагивающий комок.
***
-Значит, в домике присутствовали трое? - сделав очередную пометку в своих записях, уточнил психолог.
Я кивнула.
-И кто оказался третьим?
-Девочка, маленькая.
- Девочка, - задумчиво протянул мужчина, - а ещё старушка и женщина средних лет. Тебе ничего это не напомнило?
-Напомнило, но уже позднее.
-Хорошо, рассказывай дальше.
***
-Сделай милость девица, помоги дитятко неразумное с печи снять, - обратилась ко мне старушка, добавила, - с самого утра сидит, извелась бедная.
-Извелась бедная, - с нескрываемой издёвкой повторила Кощеевна, - и поделом, заслужила…
Дальнейшие нравоучения, что лились из уст дамы в кокошнике, я слушать не стала, сняла лапти с плеча и, подобрав подол сарафана, на удивление ловко, взобралась на печь, уселась, подогнув под себя ноги.
Дрожащим комочком оказалась девочка лет шести. Маленькая, худенькая с острыми коленками, на которые она старательно натягивала подол детской рубахи, словно стараясь спрятаться ещё и под ней.
-Привет…
На меня поднялись большие испуганные глаза, цвет которых различить в темном углу было невозможно.
-Тебя как зовут?
Классическая схема выведения ребенка на разговор.
Девочка шмыгнула немного вздернутым носиком, но промолчала.
-Меня Диана зовут.
"Комочек" встрепенулась, отпустила подол рубахи, позволяя ей вновь задраться:
-Диана?
-Угу, - я выразительно кивнула.
Услышала в ответ:
-Я тоже Диана.
Девочка снова шмыгнула носом, утерла его рукавом.
-Почему ты не хочешь спускаться?
Поймала контакт начинай с главного.
-Кощеевна бранится…
Девочка замолчала, бросила взгляд туда, где сидела дама в кокошнике.
-Тебе это не нравится?
Девочка кивнула, шмыгнула носом, снова используя рукав вместо платка.
-Тебя это пугает?
Кивок.
-Ты думаешь, что здесь безопасно?
Кивок.
Я заметила, что плечи девочки немного расслабились, а руки обхватывали колени не так крепко.
-А если я пообещаю, что внизу будет безопасно, ты спустишься?
Недоверчивый взгляд:
-Внизу не будет покоя, - ребенок снова напряженно сжался.
-Почему?
-Я знаю… Так всегда было...
Убедительно.
-Там не было меня…
Недоверчивый взгляд.
Согласна, защитник из меня не "айс". Я улыбнулась, протянула руку, повторила старательно придавая голосу твердость:
-Я обещаю, что внизу будет безопасно.
Девочка нервно прикусила рукав. Я не отпускала руки терпеливо ожидая её решения.
-Ты сможешь меня охранить? - серьезный взгляд, не детский.
-Обещаю.
Маленькая ладошка неуверенно легла в мою. Я поспешила её сжать, потянула к себе, отпустила, смыкая руки на худенький спине и позволяя маленькому дрожащему существу прижаться к своей груди, погладила темные пряди, собранные в косичку. Тонкие ручки обхватили мою шею, головка девочки доверчиво прислонилась к плечу.
-Обнимает она ее! - донеслось из комнаты.
Хотелось попросить даму заткнуться, но я сдержалась, прикоснулась губами к темной макушке.
От девочки пахло свежим хлебом и молоком.
Я улыбнулась:
-Слезаем?
-Только не отпускай меня…
Доверчивый взгляд.
-Не отпущу.
Действительно не отпущу.
В этой девочке чувствовалось что-то до боли родное и знакомое.
***
-Как ты думаешь, почему тебе удалось убедить ее спуститься? - психолог откинулся на мягкую спинку стула, внимательно глядя на меня.
-Я сказала ей то, что девочка хотела услышать…
-А что, по твоему она хотела услышать?
-Что ее защитят.
-От чего?
-От того что ждёт за пределами печных полатей: упреки, неуважение, неприятное давление.
-Давление на девочку было направлено от обеих женщин?
-Нет, только от барыни в кокошнике, вторая была более лояльна
Психолог сделал пометку в конспекте, кивнул, позволяя мне продолжить.
***
Девочка сидела у меня на коленях доверчиво прижимаясь щекой к моей груди. Она нервно теребила кисточку своей косички. Дама в кокошнике буравила ребенка тяжёлым взглядом от которого даже мне было как-то неуютно.
-Может, ты поешь? - я кивнула на лежащие на красивом блюде пироги.
Девочка мотнула головой, дернула плечиком.
-Динка, села на лавку и поела, живо! - шлепнула ладонью по столу Кощеевна.
Ребенок вздрогнул, сильнее прижался ко мне.
-Слушайте, может, уже хватит на нее давить, - послала я женщине недовольный взгляд.
- То же мне выискалась защитница, - фыркнула тетка.
Мне захотелось встать с лавки и без лишних церемоний съездить этой барыне по надменной физиономии.
А что? Мой сон - мои правила.
-Кощеевна, - тон старушки стал твёрже, - и правда, перестала бы ты ее изводить.
- Что перестала-то, Ягинишна? Что перестала? - взвизгнула барыня. - Кого с позором из дома выгнали, кто семью, под защиту данную, не уберёг…
-Ей, Кощеевна, препятствия сами люди чинили, - старушка уселась справа от меня напротив скандальной тетки.
-Если службу свою знать да на совесть ее выполнять, никакие препятствия супротив не встанут.
-А если судьба уготовила так, что на совесть не получается?
-Сама знаешь, Ягинишна, что каждый сам судьбу свою кует усилиями да мастерством…
Странный диалог, практически, перекликающиеся с тем, что я говорила самой себе, после позорного увольнения.
Кем мог служить шестилетний ребенок?
Я наклонилась к ушку девочки шепнула:
-Расскажешь о чем они?
Девочка вскинула на меня испуганные глаза, захлопала длинными ресницами.
Я постаралась улыбнуться как можно доброжелательные.
Малышка отвела глаза в сторону.
Кощеевна распиналась про безответственность, лень и слабость, а девочка смотрела "внутрь себя" недетским взглядом, решая, может ли доверить мне свою беду.
Моей щеки коснулась ладошка, заставляя наклониться к детским губам. Маленькая Диана не хотела чтобы нас услышали.
***
Часы на стене отсчитали одну треть отведённого мне времени. Мужчина внимательно слушал. Даже в самых бредовых мыслях клиента этот специалист умел находить важные звенья в нескончаемой цепочке психологических проблем.
-Девочка оказалась домовенком, она рассказала, что ей была доверена семья для охранения. Люди решили, что она не справляется и изгнали.
-Это перекликалось с твоей проблемой, я прав?
Я кивнула.
-Что ты почувствовала в этот момент?
Я отвела взгляд:
- Обиду, бессилие, неизвестность и страх перед будущим.
***
-Я ни на что не гожусь, - девочка шмыгнула носом, ее большие карие глазенки наполнились слезами, - меня больше не примут ни в одну семью…
Меня тоже больше не возьмут ни в одну школу…
Глубокий вдох:
-Это не правда… Не смей так думать!
Даже не знаю кого я больше хотела убедить себя или домовенка
Кощеевна с Ягинишной перестали спорить и теперь смотрели на меня.
-Много ты понимаешь, - выплюнула дама в кокошнике.
-Одна неудача не ставит на тебе крест, - добавила я.
Голос неуверенно дрогнул. Ягинишна заметила, улыбнулась, посмотрела на меня с хитрым прищуром:
-Правду глаголишь, девица, да только в правду эту надобно самой верить.
Она поднялась со скамьи, сняла с полки широкое плоское блюдо, достала из корзины крупное спелое яблоко, вернулась к столу, села рядом.
Расположила блюдо передо мной, придерживая по сказочному румяный плод медленно покатила его по расписному краю тарелки. Моим глаза открылась знакомая картина: директорский кабинет, за столом сивая чуть полноватая дама в крупных очках с надменной физиономией, напротив я, сжавшаяся на стуле подобно ребенку, что сейчас сидел у меня на коленях.
Хорошо, что у этого чудо-планшета отсутствовал звук.
-Уберите, не хочу смотреть...
Ягинишна оторвала яблоко от кромки блюда, неприятная картинка пропала.
-А чего не хочешь, стыд берет? - усмехнулась Кощеевна.
Я опустила веки, делая глубокий вдох.
Ещё одно слово и я, точно, ей "втащу".
-Тебя тоже изгнали?
Я очень надеялась, что девочка, мелькнувшее в блюде изображение не увидит.
-Да, изгнали, - улыбнулась, стараясь не показывать всколыхнувшуюся в душе боль.
