Мальчик ворочался во сне, улыбаясь, а Лея сидела рядом, тихо наблюдая. Её дыхание совпадало с ритмом его сна, и где-то глубоко внутри чувствовалось спокойствие - спокойствие, которое может дать только настоящее понимание и доверие. Лиора оставалась с ними, невидимая, мягкая, но настоящая, как обещание будущих открытий и новых чудес.
Во время очередного упражнения Лея вдруг ясно почувствовала — рядом есть кто-то ещё. Это было не воображение и не игра сознания, а живое, тихое присутствие, мягкое и обволакивающее. Лиора отвечала. Она словно дышала вместе с ними, отзываясь на каждый вдох Элиора и на каждое движение самой Леи. Планета не ограничивалась мальчиком — она протянула нить и к ней.
С каждой минутой эта связь становилась крепче. Лея ощущала, как лёгкость разливается по телу, как исчезают сомнения, а внутри поднимается тихая уверенность: перенос возможен, и они справятся. Эмоции вспыхнули ярче, чем раньше, и в этом сиянии родилось чувство удивительного единства — будто ученик и наставница были связаны не только друг с другом, но и с самой Лиорой, вплетённые в её дыхание и свет.
И тогда Лиора заговорила с ними по-своему. Не словами — образами и тонкими ощущениями. Лея увидела внутренним взором прозрачное поле, усыпанное искрами света, услышала мягкий звон, похожий на дыхание ветра. Элиор вздрогнул и улыбнулся — он тоже почувствовал это. Планета словно подтверждала: они идут верным путём, и она готова быть рядом, когда наступит момент перехода.
Лея глубоко вдохнула, и вместе с этим дыханием словно вошла в ритм самой Лиоры. Воздух стал гуще, теплее, он будто светился изнутри. Пространство вокруг медленно менялось: края комнаты растворялись, и вместо привычных стен проступали прозрачные линии света, образуя нечто похожее на вратa.
Элиор замер, его глаза широко раскрылись — он видел то же самое. Лея осторожно положила руку ему на плечо, и мальчик сразу обрёл уверенность. Их дыхания слились в один поток, и Лиора поддержала этот ритм — нежным трепетом, будто сама планета делала шаг навстречу.
Тишина наполнилась ожиданием. Всё вокруг стало зыбким, словно мир удерживал дыхание перед решающим моментом. Лея чувствовала: граница близка, и вот-вот откроется путь в иное пространство.
Но когда пространство окончательно наполнилось светом, путь не открылся сразу. Вместо этого возникло испытание. Из сияющих линий вырастали тени — зыбкие образы, похожие на разорванные фрагменты воспоминаний. Лея узнала в них собственные страхи: обрывки лиц, шёпоты сомнений, чувство вины, которое так легко могло разрушить уверенность.
Элиор напрягся — перед ним возникли его собственные образы. Одинокий силуэт ребёнка, стоящий на краю пустоты, и бесконечная тишина, давящая на сердце. Мальчик сделал шаг назад, но Лея удержала его, обхватив ладонью его руку.
— Смотри сквозь них, — тихо сказала она. — Это не правда, это испытание.
Они вновь сосредоточились на дыхании, и тогда Лиора послала ответ. Свет стал ярче, он словно выталкивал тени из пространства, проверяя, способны ли наставница и ученик довериться её ритму. Лея чувствовала, как тяжесть уходит, уступая место чистой ясности.
Испытание не исчезло полностью, но стало прозрачным, теряющим власть. Это был первый шаг: доказать, что они умеют идти дальше, не поддаваясь страху.
Когда тени начали таять, пространство вдруг дрогнуло, и Лея ощутила — этого недостаточно. Испытание не завершено. Свет Лиоры не только очищал, он ждал. Ждал от них чего-то большего.
И тут Лея поняла: всё это не про неё одну. Перенос невозможен, если она будет всё время вести Элиора за руку. Планета словно проверяла, сможет ли наставница довериться ученику, дать ему право сделать собственный шаг.
Сердце Леи сжалось. Она знала, что Элиор ещё ребёнок, знала, как страшно может быть перед лицом пустоты. Но в его глазах уже горело то же сияние, что и в её собственных — решимость и вера.
Лея медленно отпустила его ладонь. Пальцы дрожали, но она позволила разжаться своей руке.
— Теперь твой шаг, — сказала она почти шёпотом.
Элиор глубоко вдохнул, и тени ринулись к нему, словно хотели поглотить. Но мальчик не отступил. Он шагнул прямо в их центр, и Лея увидела, как свет Лиоры разгорается вокруг него, превращая мрак в кристаллы прозрачного сияния.
Испытание сложилось в ответ: перенос станет возможен только тогда, когда ученик и наставница будут не ведущим и ведомым, а равными частями одного пути.
Вечером, когда упражнения закончились и напряжение дня отступило, Лея привычно устроилась рядом с Элиором. Он уже клевал носом от усталости, но всегда ждал её рассказов перед сном. Лея пригладила его волосы и заговорила мягко, но серьёзно:
— Элиор, запомни: свет Лиоры всегда рядом, но есть и тёмные силы. Они не злые сами по себе, но питаются нашими сомнениями и страхом. Когда мы становимся слабыми внутри — они набирают силу.
Мальчик приоткрыл глаза, вслушиваясь.
— Они будут мешать нам при переносе?
— Да, — кивнула Лея. — Они могут явиться в разных образах: как пугающие тени, как чужие голоса, а иногда даже как наши собственные мысли. Но главное — они не могут победить, если мы держимся вместе и доверяем Лиоре.
Элиор зевнул, но улыбнулся.
— А если я испугаюсь?
Лея наклонилась и обняла его.
— Тогда я буду рядом. И даже если я не смогу дотронуться до тебя рукой — связь всё равно останется. Мы всегда сможем найти друг друга в свете.
Она говорила тихо, пока дыхание мальчика не стало ровным. Но сама ещё долго лежала без сна, думая о том, что ночь принесёт не только отдых, но и новые испытания.
Элиор уснул быстро, а Лея всё ещё ворочалась в постели. И когда сон всё-таки настиг её, он оказался неспокойным.
Она стояла посреди светящейся поляны Лиоры. Воздух был густым, искрящимся, и всё вокруг дышало спокойствием. Но из-за линии горизонта начали подниматься тени. Сначала тонкие, как дым, они тянулись вверх и растворялись в небе, но потом становились плотнее, превращаясь в силуэты.
Лея пыталась различить их лица — и вдруг увидела собственное отражение, но с глазами, полными сомнения. Рядом вспыхнули новые фигуры: незнакомые, но пугающе близкие. Они двигались без звука, но каждый их шаг отзывался тяжестью в её груди.
— Мы всегда рядом, — прошелестело эхо в её голове. — Там, где есть страх, там и наша сила.
Лея хотела воззвать к свету Лиоры, но свет вдруг потускнел, будто сам проверяя её решимость. Она ощутила: это не просто сон, а предвестие. Тёмные силы знают о них и ждут момента, чтобы вмешаться.
В тот миг тонкая детская ладонь легла ей в руку. Она обернулась — Элиор стоял рядом, и его глаза светились так же, как наяву. Он посмотрел на неё с тихой уверенностью, и тени дрогнули, потеряли форму, рассыпались в пепел.
Проснувшись, Лея ещё долго вслушивалась в ночную тишину, зная: испытания только начинаются.
Вечером в детском доме поднялась радостная суета. Мальчика из младшей группы одевали в новую куртку; рядом стояли мужчина и женщина. Их лица светились счастьем, они смеялись, обнимали ребёнка, и всё вокруг казалось праздничным.
Элиор стоял чуть поодаль. Его пальцы нервно теребили край свитера. В груди поселилось новое, тяжёлое чувство — тревога. Он впервые ясно понял: кто-то уходит, и у этого «кого-то» теперь есть мама и папа. А у него?
Он едва слышно прошептал:
— Почему у них мама и папа есть, а у меня только ты… та, кого не видно?
Лея подошла ближе. Она опустилась на корточки, взяла его ладошку в свою — настоящую, тёплую, с тонкими пальцами. Её глаза, глубокие и светлые, искали его взгляд.
— Я есть, Элиор, — тихо сказала она. — Просто другие не могут меня видеть. Но для тебя я настоящая.
— А если перенос… — мальчик сглотнул. — А если он всё изменит? А если я исчезну?
Его голос дрогнул, будто он впервые позволил себе бояться.
Лея положила его ладонь к себе на грудь, туда, где билось сердце.
— Слушай. Чувствуешь? Я здесь. Перенос не уничтожает, он раскрывает. Он как дверь: ты входишь — и внутри уже есть свет, а не тьма.
— Но страшно… — шепнул Элиор.
Она провела пальцами по его щеке, стирая ещё невидимую слезинку.
— Тогда дыши вместе со мной. Представь, что вдыхаешь сияние Лиоры, и оно наполняет тебя изнутри. А когда выдыхаешь — выпускаешь страх.
Элиор повторил. Сначала неуверенно, потом глубже. С каждым вдохом грудь переставала сжиматься. В её глазах он видел спокойствие, и это спокойствие стало его собственным.
— Видишь? — улыбнулась Лея. — Ты не исчезаешь. Ты остаёшься собой. А я буду рядом.
Мальчик прижался к ней, впервые почувствовав, что его страхи можно отпустить. Даже если мама та, кого не видят другие, для него она была самой настоящей.
Он сидел у неё на коленях, пряча лицо у плеча, и чувствовал, как её руки обнимают его крепко и надёжно. Тревога ещё дрожала где-то в глубине, но уже не управляла им.
— Ты не оставишь меня? — спросил он после долгой паузы, глядя ей прямо в глаза.
— Никогда, — ответила Лея. — Даже если другие не видят меня, даже если мир вокруг меняется, для тебя я всегда буду рядом.
Элиор кивнул, словно проверяя, можно ли верить этим словам.
В этот момент дверь хлопнула, и в коридоре раздались голоса — ушедшего мальчика увели, и шаги его родителей постепенно стихли. В зале стало тише, почти пусто. Остальные дети разбрелись, но Элиор всё ещё держался за Лею, как будто боялся, что если отпустит, она исчезнет.
Лея мягко провела рукой по его волосам.
— Хочешь, я покажу тебе одну тайну?
Он оживился и кивнул.
— Закрой глаза, — попросила она. — Представь, что мы идём по мосту из света. Он тянется прямо от этого дома к Лиоре. Каждый шаг на нём — твой выбор. Ты можешь идти медленно, можешь быстро, можешь остановиться и просто смотреть. Но мост всегда есть. И на другом конце — не пустота, а место, которое ждёт тебя.
Элиор прищурился, будто видел этот мост на самом деле.
— Там будет тоже светло?
— Там будет так, как откроется твоему сердцу, — сказала Лея. — Лиора никогда не пугает. Она принимает.
Мальчик улыбнулся чуть заметно, впервые за этот вечер.
— Тогда, может быть, перенос не страшный. Просто он… как дорога?
— Да, — подтвердила она. — Как дорога домой.
Элиор ещё раз глубоко вдохнул и выдохнул, отпуская последние остатки страха. Теперь он знал: если рядом Лея и есть этот светлый мост, он не один.
Ночь опустилась на детский дом. За окнами тихо шелестели деревья, где-то вдалеке гудела дорога, но в спальне стояла тишина. Дети давно спали, и только дыхание Элиора было чуть более глубоким, будто он ушёл в сон особенный.
Он улыбался во сне. Его пальцы еле заметно шевелились, словно он касался чего-то невидимого. Лея стояла рядом, склонившись над ним. Она видела образы, в которые входил мальчик: сияющие поля Лиоры, мост из света, по которому он шёл босиком, и лёгкий ветер, играющий его волосами. В этом сне он не был один — Лиора принимала его так, как может принять только родная земля.
Лея смотрела долго. И чем спокойнее становилось лицо мальчика, тем тяжелее становилось её собственное сердце.
Он видел, что у других детей есть мама и папа. Он чувствовал разницу. А я предложила ему не семью, не простую жизнь рядом с себе подобными, а дорогу на другую планету, к свету, который он ещё едва понимает.
Она провела пальцами по его щеке — осторожно, чтобы не разбудить.
Имею ли я право? Может, ему было бы лучше в обычной семье, где есть смех за ужином, крепкие объятия, тёплый дом? Где всё просто и понятно?
Лея закрыла глаза, вдыхая мягкий свет, чтобы не дать сомнениям прорваться наружу. Но внутри всё равно оставался этот вопрос: если я веду его в иной путь, не лишаю ли его того, о чём он мечтает?
Элиор во сне тихо засмеялся и вытянул руку, будто к кому-то тянулся. Лея уловила в этом движении доверие — он верил, что она рядом.
Она вздохнула, склоняясь ниже, и едва слышно прошептала:
— Я не знаю, правильный ли это выбор. Но я буду с тобой, пока ты сам не решишь, куда идти.
В её словах было обещание, а в сердце — тень, которую не мог рассеять даже свет Лиоры.
Утро вошло в спальню тихо, золотыми лучами скользя по стенам и кроватям. Дети потягивались, кто-то ворчал, кто-то смеялся, а Элиор открыл глаза медленно, будто не хотел отпускать сон.
Он приподнялся на локтях, огляделся и сразу нашёл взгляд Леи. Она сидела у окна, будто ждала именно его.
— Я видел сон, — сказал он, спрыгивая с кровати и торопливо подбегая к ней. Глаза его сияли. — Там был мост, помнишь? Из света. Я шёл по нему. А на другой стороне… там все улыбались. И никто не спрашивал, чей я.
Он замер, словно вспоминая детали.
— А ещё я знал, что ты идёшь рядом. Только… — он нахмурился, — другие тебя не видели, но мне это было всё равно.
Лея коснулась его волос, пытаясь улыбнуться, но внутри снова кольнуло сомнение.
Он мечтает о месте, где его примут. Но я ли должна вести его туда? Или он всё ещё ребёнок, который ждёт просто маму и папу, как у других?
— Это хороший сон, — мягко сказала она. — Он говорит тебе, что ты не один.
Элиор кивнул, прижался к её руке.
— Я знаю. Потому что у меня есть ты.
Лея замерла на миг, будто эти слова и согрели её, и ранили одновременно. Она обняла его, скрывая своё выражение лица в его волосах.
Он выбирает меня. Но имеет ли он право выбирать, если ещё не знает другой жизни?
Вечером детский дом погрузился в привычную тишину. Воспитательницы переговаривались где-то на кухне, коридоры стихли, дети уже укладывались спать. Лея вышла в сад за зданием — место, где редко кто появлялся. Там было прохладно, и ночной воздух наполнял лёгкие особым спокойствием.
Она присела на скамейку, обхватив колени руками. Изнутри доносился звонкий детский смех, а потом затихающий говор, и это резало её сильнее, чем любой холод.
Они — вместе. Их ждут семьи. Пусть не сразу, пусть не все, но у многих будет дом. А у Элиора?
В памяти всплыло его лицо утром: сияющее, доверчивое, полное веры в неё.
Он сказал, что у него есть я. Но что я могу ему дать? Я — не из этого мира. Я — чужая. Для него я мать, та, кого другие не видят. Но что, если он лишается простого счастья — жить среди себе подобных, в семье, где всё понятно, где мама и папа держат его за руки, а не обещают мосты из света?
Она сжала пальцы, чувствуя, как тонкой нитью в сердце пробирается боль.
Я веду его туда, куда он и представить себе не может. Лиора примет его, я знаю. Но имеет ли он право хотя бы попробовать обычную жизнь? Я лишаю его выбора или дарю новый?
Над садом пролетела птица, и её крылья едва задели воздух. Лея подняла взгляд в темноту неба.
— Может быть, — прошептала она, — я просто эгоистка… выбираю не то, что лучше ему, а то, что нужно мне.
От этого признания стало совсем тяжело. Она знала: Элиор доверяет ей безоговорочно. Но именно поэтому вопрос обжигал сильнее всего — имеет ли она право решать его судьбу?
Элиор сидел на каменной террасе, и мягкий свет Лиоры струился сквозь него, словно проверяя на прочность. Он впервые ясно ощутил — перенос не игра. Это не просто удивительное путешествие, а выбор, за который придётся отвечать. Он смотрел на свои ладони, и внутри будто рождался новый жар: не от планеты, а от него самого.
Ему всего лишь хотелось быть рядом с Леей, но теперь он понимал — его шаги ведут их обоих.
Глава 63
Во время очередного упражнения Лея вдруг ясно почувствовала — рядом есть кто-то ещё. Это было не воображение и не игра сознания, а живое, тихое присутствие, мягкое и обволакивающее. Лиора отвечала. Она словно дышала вместе с ними, отзываясь на каждый вдох Элиора и на каждое движение самой Леи. Планета не ограничивалась мальчиком — она протянула нить и к ней.
С каждой минутой эта связь становилась крепче. Лея ощущала, как лёгкость разливается по телу, как исчезают сомнения, а внутри поднимается тихая уверенность: перенос возможен, и они справятся. Эмоции вспыхнули ярче, чем раньше, и в этом сиянии родилось чувство удивительного единства — будто ученик и наставница были связаны не только друг с другом, но и с самой Лиорой, вплетённые в её дыхание и свет.
И тогда Лиора заговорила с ними по-своему. Не словами — образами и тонкими ощущениями. Лея увидела внутренним взором прозрачное поле, усыпанное искрами света, услышала мягкий звон, похожий на дыхание ветра. Элиор вздрогнул и улыбнулся — он тоже почувствовал это. Планета словно подтверждала: они идут верным путём, и она готова быть рядом, когда наступит момент перехода.
Лея глубоко вдохнула, и вместе с этим дыханием словно вошла в ритм самой Лиоры. Воздух стал гуще, теплее, он будто светился изнутри. Пространство вокруг медленно менялось: края комнаты растворялись, и вместо привычных стен проступали прозрачные линии света, образуя нечто похожее на вратa.
Элиор замер, его глаза широко раскрылись — он видел то же самое. Лея осторожно положила руку ему на плечо, и мальчик сразу обрёл уверенность. Их дыхания слились в один поток, и Лиора поддержала этот ритм — нежным трепетом, будто сама планета делала шаг навстречу.
Тишина наполнилась ожиданием. Всё вокруг стало зыбким, словно мир удерживал дыхание перед решающим моментом. Лея чувствовала: граница близка, и вот-вот откроется путь в иное пространство.
Но когда пространство окончательно наполнилось светом, путь не открылся сразу. Вместо этого возникло испытание. Из сияющих линий вырастали тени — зыбкие образы, похожие на разорванные фрагменты воспоминаний. Лея узнала в них собственные страхи: обрывки лиц, шёпоты сомнений, чувство вины, которое так легко могло разрушить уверенность.
Элиор напрягся — перед ним возникли его собственные образы. Одинокий силуэт ребёнка, стоящий на краю пустоты, и бесконечная тишина, давящая на сердце. Мальчик сделал шаг назад, но Лея удержала его, обхватив ладонью его руку.
— Смотри сквозь них, — тихо сказала она. — Это не правда, это испытание.
Они вновь сосредоточились на дыхании, и тогда Лиора послала ответ. Свет стал ярче, он словно выталкивал тени из пространства, проверяя, способны ли наставница и ученик довериться её ритму. Лея чувствовала, как тяжесть уходит, уступая место чистой ясности.
Испытание не исчезло полностью, но стало прозрачным, теряющим власть. Это был первый шаг: доказать, что они умеют идти дальше, не поддаваясь страху.
Когда тени начали таять, пространство вдруг дрогнуло, и Лея ощутила — этого недостаточно. Испытание не завершено. Свет Лиоры не только очищал, он ждал. Ждал от них чего-то большего.
И тут Лея поняла: всё это не про неё одну. Перенос невозможен, если она будет всё время вести Элиора за руку. Планета словно проверяла, сможет ли наставница довериться ученику, дать ему право сделать собственный шаг.
Сердце Леи сжалось. Она знала, что Элиор ещё ребёнок, знала, как страшно может быть перед лицом пустоты. Но в его глазах уже горело то же сияние, что и в её собственных — решимость и вера.
Лея медленно отпустила его ладонь. Пальцы дрожали, но она позволила разжаться своей руке.
— Теперь твой шаг, — сказала она почти шёпотом.
Элиор глубоко вдохнул, и тени ринулись к нему, словно хотели поглотить. Но мальчик не отступил. Он шагнул прямо в их центр, и Лея увидела, как свет Лиоры разгорается вокруг него, превращая мрак в кристаллы прозрачного сияния.
Испытание сложилось в ответ: перенос станет возможен только тогда, когда ученик и наставница будут не ведущим и ведомым, а равными частями одного пути.
Вечером, когда упражнения закончились и напряжение дня отступило, Лея привычно устроилась рядом с Элиором. Он уже клевал носом от усталости, но всегда ждал её рассказов перед сном. Лея пригладила его волосы и заговорила мягко, но серьёзно:
— Элиор, запомни: свет Лиоры всегда рядом, но есть и тёмные силы. Они не злые сами по себе, но питаются нашими сомнениями и страхом. Когда мы становимся слабыми внутри — они набирают силу.
Мальчик приоткрыл глаза, вслушиваясь.
— Они будут мешать нам при переносе?
— Да, — кивнула Лея. — Они могут явиться в разных образах: как пугающие тени, как чужие голоса, а иногда даже как наши собственные мысли. Но главное — они не могут победить, если мы держимся вместе и доверяем Лиоре.
Элиор зевнул, но улыбнулся.
— А если я испугаюсь?
Лея наклонилась и обняла его.
— Тогда я буду рядом. И даже если я не смогу дотронуться до тебя рукой — связь всё равно останется. Мы всегда сможем найти друг друга в свете.
Она говорила тихо, пока дыхание мальчика не стало ровным. Но сама ещё долго лежала без сна, думая о том, что ночь принесёт не только отдых, но и новые испытания.
Элиор уснул быстро, а Лея всё ещё ворочалась в постели. И когда сон всё-таки настиг её, он оказался неспокойным.
Она стояла посреди светящейся поляны Лиоры. Воздух был густым, искрящимся, и всё вокруг дышало спокойствием. Но из-за линии горизонта начали подниматься тени. Сначала тонкие, как дым, они тянулись вверх и растворялись в небе, но потом становились плотнее, превращаясь в силуэты.
Лея пыталась различить их лица — и вдруг увидела собственное отражение, но с глазами, полными сомнения. Рядом вспыхнули новые фигуры: незнакомые, но пугающе близкие. Они двигались без звука, но каждый их шаг отзывался тяжестью в её груди.
— Мы всегда рядом, — прошелестело эхо в её голове. — Там, где есть страх, там и наша сила.
Лея хотела воззвать к свету Лиоры, но свет вдруг потускнел, будто сам проверяя её решимость. Она ощутила: это не просто сон, а предвестие. Тёмные силы знают о них и ждут момента, чтобы вмешаться.
В тот миг тонкая детская ладонь легла ей в руку. Она обернулась — Элиор стоял рядом, и его глаза светились так же, как наяву. Он посмотрел на неё с тихой уверенностью, и тени дрогнули, потеряли форму, рассыпались в пепел.
Проснувшись, Лея ещё долго вслушивалась в ночную тишину, зная: испытания только начинаются.
Глава 64
Вечером в детском доме поднялась радостная суета. Мальчика из младшей группы одевали в новую куртку; рядом стояли мужчина и женщина. Их лица светились счастьем, они смеялись, обнимали ребёнка, и всё вокруг казалось праздничным.
Элиор стоял чуть поодаль. Его пальцы нервно теребили край свитера. В груди поселилось новое, тяжёлое чувство — тревога. Он впервые ясно понял: кто-то уходит, и у этого «кого-то» теперь есть мама и папа. А у него?
Он едва слышно прошептал:
— Почему у них мама и папа есть, а у меня только ты… та, кого не видно?
Лея подошла ближе. Она опустилась на корточки, взяла его ладошку в свою — настоящую, тёплую, с тонкими пальцами. Её глаза, глубокие и светлые, искали его взгляд.
— Я есть, Элиор, — тихо сказала она. — Просто другие не могут меня видеть. Но для тебя я настоящая.
— А если перенос… — мальчик сглотнул. — А если он всё изменит? А если я исчезну?
Его голос дрогнул, будто он впервые позволил себе бояться.
Лея положила его ладонь к себе на грудь, туда, где билось сердце.
— Слушай. Чувствуешь? Я здесь. Перенос не уничтожает, он раскрывает. Он как дверь: ты входишь — и внутри уже есть свет, а не тьма.
— Но страшно… — шепнул Элиор.
Она провела пальцами по его щеке, стирая ещё невидимую слезинку.
— Тогда дыши вместе со мной. Представь, что вдыхаешь сияние Лиоры, и оно наполняет тебя изнутри. А когда выдыхаешь — выпускаешь страх.
Элиор повторил. Сначала неуверенно, потом глубже. С каждым вдохом грудь переставала сжиматься. В её глазах он видел спокойствие, и это спокойствие стало его собственным.
— Видишь? — улыбнулась Лея. — Ты не исчезаешь. Ты остаёшься собой. А я буду рядом.
Мальчик прижался к ней, впервые почувствовав, что его страхи можно отпустить. Даже если мама та, кого не видят другие, для него она была самой настоящей.
Он сидел у неё на коленях, пряча лицо у плеча, и чувствовал, как её руки обнимают его крепко и надёжно. Тревога ещё дрожала где-то в глубине, но уже не управляла им.
— Ты не оставишь меня? — спросил он после долгой паузы, глядя ей прямо в глаза.
— Никогда, — ответила Лея. — Даже если другие не видят меня, даже если мир вокруг меняется, для тебя я всегда буду рядом.
Элиор кивнул, словно проверяя, можно ли верить этим словам.
В этот момент дверь хлопнула, и в коридоре раздались голоса — ушедшего мальчика увели, и шаги его родителей постепенно стихли. В зале стало тише, почти пусто. Остальные дети разбрелись, но Элиор всё ещё держался за Лею, как будто боялся, что если отпустит, она исчезнет.
Лея мягко провела рукой по его волосам.
— Хочешь, я покажу тебе одну тайну?
Он оживился и кивнул.
— Закрой глаза, — попросила она. — Представь, что мы идём по мосту из света. Он тянется прямо от этого дома к Лиоре. Каждый шаг на нём — твой выбор. Ты можешь идти медленно, можешь быстро, можешь остановиться и просто смотреть. Но мост всегда есть. И на другом конце — не пустота, а место, которое ждёт тебя.
Элиор прищурился, будто видел этот мост на самом деле.
— Там будет тоже светло?
— Там будет так, как откроется твоему сердцу, — сказала Лея. — Лиора никогда не пугает. Она принимает.
Мальчик улыбнулся чуть заметно, впервые за этот вечер.
— Тогда, может быть, перенос не страшный. Просто он… как дорога?
— Да, — подтвердила она. — Как дорога домой.
Элиор ещё раз глубоко вдохнул и выдохнул, отпуская последние остатки страха. Теперь он знал: если рядом Лея и есть этот светлый мост, он не один.
Ночь опустилась на детский дом. За окнами тихо шелестели деревья, где-то вдалеке гудела дорога, но в спальне стояла тишина. Дети давно спали, и только дыхание Элиора было чуть более глубоким, будто он ушёл в сон особенный.
Он улыбался во сне. Его пальцы еле заметно шевелились, словно он касался чего-то невидимого. Лея стояла рядом, склонившись над ним. Она видела образы, в которые входил мальчик: сияющие поля Лиоры, мост из света, по которому он шёл босиком, и лёгкий ветер, играющий его волосами. В этом сне он не был один — Лиора принимала его так, как может принять только родная земля.
Лея смотрела долго. И чем спокойнее становилось лицо мальчика, тем тяжелее становилось её собственное сердце.
Он видел, что у других детей есть мама и папа. Он чувствовал разницу. А я предложила ему не семью, не простую жизнь рядом с себе подобными, а дорогу на другую планету, к свету, который он ещё едва понимает.
Она провела пальцами по его щеке — осторожно, чтобы не разбудить.
Имею ли я право? Может, ему было бы лучше в обычной семье, где есть смех за ужином, крепкие объятия, тёплый дом? Где всё просто и понятно?
Лея закрыла глаза, вдыхая мягкий свет, чтобы не дать сомнениям прорваться наружу. Но внутри всё равно оставался этот вопрос: если я веду его в иной путь, не лишаю ли его того, о чём он мечтает?
Элиор во сне тихо засмеялся и вытянул руку, будто к кому-то тянулся. Лея уловила в этом движении доверие — он верил, что она рядом.
Она вздохнула, склоняясь ниже, и едва слышно прошептала:
— Я не знаю, правильный ли это выбор. Но я буду с тобой, пока ты сам не решишь, куда идти.
В её словах было обещание, а в сердце — тень, которую не мог рассеять даже свет Лиоры.
Утро вошло в спальню тихо, золотыми лучами скользя по стенам и кроватям. Дети потягивались, кто-то ворчал, кто-то смеялся, а Элиор открыл глаза медленно, будто не хотел отпускать сон.
Он приподнялся на локтях, огляделся и сразу нашёл взгляд Леи. Она сидела у окна, будто ждала именно его.
— Я видел сон, — сказал он, спрыгивая с кровати и торопливо подбегая к ней. Глаза его сияли. — Там был мост, помнишь? Из света. Я шёл по нему. А на другой стороне… там все улыбались. И никто не спрашивал, чей я.
Он замер, словно вспоминая детали.
— А ещё я знал, что ты идёшь рядом. Только… — он нахмурился, — другие тебя не видели, но мне это было всё равно.
Лея коснулась его волос, пытаясь улыбнуться, но внутри снова кольнуло сомнение.
Он мечтает о месте, где его примут. Но я ли должна вести его туда? Или он всё ещё ребёнок, который ждёт просто маму и папу, как у других?
— Это хороший сон, — мягко сказала она. — Он говорит тебе, что ты не один.
Элиор кивнул, прижался к её руке.
— Я знаю. Потому что у меня есть ты.
Лея замерла на миг, будто эти слова и согрели её, и ранили одновременно. Она обняла его, скрывая своё выражение лица в его волосах.
Он выбирает меня. Но имеет ли он право выбирать, если ещё не знает другой жизни?
Вечером детский дом погрузился в привычную тишину. Воспитательницы переговаривались где-то на кухне, коридоры стихли, дети уже укладывались спать. Лея вышла в сад за зданием — место, где редко кто появлялся. Там было прохладно, и ночной воздух наполнял лёгкие особым спокойствием.
Она присела на скамейку, обхватив колени руками. Изнутри доносился звонкий детский смех, а потом затихающий говор, и это резало её сильнее, чем любой холод.
Они — вместе. Их ждут семьи. Пусть не сразу, пусть не все, но у многих будет дом. А у Элиора?
В памяти всплыло его лицо утром: сияющее, доверчивое, полное веры в неё.
Он сказал, что у него есть я. Но что я могу ему дать? Я — не из этого мира. Я — чужая. Для него я мать, та, кого другие не видят. Но что, если он лишается простого счастья — жить среди себе подобных, в семье, где всё понятно, где мама и папа держат его за руки, а не обещают мосты из света?
Она сжала пальцы, чувствуя, как тонкой нитью в сердце пробирается боль.
Я веду его туда, куда он и представить себе не может. Лиора примет его, я знаю. Но имеет ли он право хотя бы попробовать обычную жизнь? Я лишаю его выбора или дарю новый?
Над садом пролетела птица, и её крылья едва задели воздух. Лея подняла взгляд в темноту неба.
— Может быть, — прошептала она, — я просто эгоистка… выбираю не то, что лучше ему, а то, что нужно мне.
От этого признания стало совсем тяжело. Она знала: Элиор доверяет ей безоговорочно. Но именно поэтому вопрос обжигал сильнее всего — имеет ли она право решать его судьбу?
Глава 65
Элиор сидел на каменной террасе, и мягкий свет Лиоры струился сквозь него, словно проверяя на прочность. Он впервые ясно ощутил — перенос не игра. Это не просто удивительное путешествие, а выбор, за который придётся отвечать. Он смотрел на свои ладони, и внутри будто рождался новый жар: не от планеты, а от него самого.
Ему всего лишь хотелось быть рядом с Леей, но теперь он понимал — его шаги ведут их обоих.
