Лея села на белую ступень, жестом пригласив его рядом. Слова приходили не сразу. Она провела рукой по гладкому камню, чувствуя под пальцами ритм планеты.
— Там… всё иначе. Словно воздух сгустился. Люди потеряны. В них нет Лиоры — ни в голосах, ни во взгляде, ни в земле. Только тревога. И одиночество, будто о нём забыли, но оно помнит.
Элиор слушал, впитывая не только слова, но и тишину между ними.
— Я пыталась говорить. Просто быть. Но это всё равно что идти против ветра, который не знает твоего имени. Им не сочувствие нужно, а… присутствие. Наше.
Он кивнул.
— И ты поняла, зачем была послана?
— Да, — впервые спокойно ответила она. — Я больше не боюсь. Это не конец. Это начало.
— Добро пожаловать домой, Лея, — сказал он тихо. — Мы готовы.
Когда их ладони сомкнулись, из глубины Ротонды поднялся мягкий звон — Лиора слышала. И соглашалась.
Лея кивнула, прижимая к груди воображаемый вес маленького тела. Она всё ещё чувствовала его — как память, как вибрацию, как свет.
— Я не хотела уходить, — прошептала она. — Когда он проснулся и начал меня искать — взглядом, дыханием… мне казалось, я предаю. Но я не могла остаться. Там — боль. А здесь… я часть.
— Он нужен тебе, — сказал Элиор. — А ты — ему?
— Да. Не как долг. Как… истина. Он пах светом. И когда я держала его — всё выравнивалось внутри. Будто я вспомнила, кто я. Не роль. Существо.
— Это и есть пробуждение, — сказал Элиор. — Ты узнала связь. Не умом — душой.
— Но что теперь? — Она посмотрела в небо, прозрачное и глубокое, как дыхание младенца. — Я не хочу быть прежней. И боюсь снова ею стать.
— Так и не нужно, — ответил он просто. — Возвращайся другой. Настоящей.
Он обнял её снова — не как наставник, как равный. Лея закрыла глаза, позволяя себе быть уставшей, ранимой. Но полной. Внутри неё жил теперь свет, переданный дыханием ребёнка.
И Лиора слушала. И одобряла.
Глава 17
Утро на Лиоре рождалось не светом — оно начиналось с дыхания самой планеты. Сквозь прозрачные стены купола струился мягкий голубой отблеск, и воздух наполнялся едва уловимым звоном энергии. Всё вокруг пробуждалось неспешно, будто танцуя в ритме великой гармонии.
Лея вскочила с ложа ещё до первого пульса рассвета. Она не привыкла опаздывать, но сегодня внутри звенело что-то особенное — не тревога, а предчувствие. Элиор собирался говорить. И не просто — передавать знание. Это чувствовала каждая клетка.
На ходу она заплела волосы в тугую косу, накинула лёгкий плащ и вышла. За пределами жилища раскинулся простор: пологие холмы цвета лунного жемчуга, прозрачные деревья с листьями, мерцающими, как стеклянные крылья. Всё дышало покоем, но в Лее пульс бился быстрее.
Другие уже шли по тропам. Молчаливые, сосредоточенные. Никто не разговаривал. Значит, не ей одной это казалось важным.
Площадка учения была залита мягким сиянием. В центре стоял Элиор — высокий, светящийся изнутри, как будто соткан не из материи, а из самой сути Лиоры. Его глаза были спокойны, но в них плескалась глубина — как перед бурей, которая перевернёт всё.
— Сегодня, — начал он, когда все собрались, — вы услышите то, что прежде было скрыто. Это знание хранилось долго. Но настало время открыть его.
Лея замерла. Всё в ней слушало — телом, разумом, душой.
Элиор сделал несколько шагов вперёд. Его голос становился тише, но проникал глубже:
— Вы знаете, что на Лиоре нет рождения и нет старения. Мы — части единого дыхания. Но вы должны знать и другое: это равновесие не вечно. Оно держится на вашем выборе.
Лея нахмурилась. Это звучало иначе, чем привычные учения. Здесь не было лёгкости. Здесь было что-то новое — и тревожное.
— Каждый из вас однажды окажется на границе, где энергия перестаёт быть просто светом, — продолжал Элиор. — Она станет личным огнём. Тем, что пробуждает… или разрушает.
Он поднял руку. Над ладонью вспыхнула точка — крошечный сгусток света, яркий настолько, что некоторые инстинктивно прикрыли глаза.
— Это — начало жизни. Не той, что дана нам, а той, что выбирается. Жизни с материнством.
Лея вздрогнула. Слова прозвучали, как раскат грома в безоблачном небе. Материнство. Почти легенда. Почти миф. Говорили, что оно случается лишь с теми, чья душа раскрылась полностью.
— Те, кто способен принять чужую боль, — продолжал Элиор, — кто не отринет страха и утраты, а пройдёт сквозь них, — смогут породить нечто новое. Не копию себя. А сознание, свободное от нас. Это путь. Он не обязателен. Но тем, кто услышит зов, придётся сделать выбор.
Он замолчал.
Тишина над площадкой стала плотной, как вода. Даже ветер, казалось, затаил дыхание.
Лея не могла дышать. Внутри всё отзывалось странным трепетом. Её ладони дрожали — не от страха, а от узнавания. Она не понимала, но будто вспоминала нечто древнее.
Элиор посмотрел прямо на неё. Не в толпу — на неё одну. И кивнул.
---
После учения никто не говорил. Сотни существ разошлись в молчании — слишком многое звучало в каждом, чтобы нарушать это тишину словами.
Лея не пошла домой. Она долго брела вглубь холмов, туда, где росли деревья с полупрозрачной корой. Здесь всегда было спокойно, как внутри сердца. Она села на гладкий камень, положила ладони на колени, закрыла глаза. Но покоя не было.
Материнство. Путь. Выбор.
Она всегда верила, что Лиора живёт по законам света — без боли, без разрушения, без рождения. Но сегодня мир треснул. Как будто ткань её реальности вдруг показала изнанку.
— Ты дрожишь, — раздался рядом знакомый голос.
Лея подняла голову. Талия — её наставница с самого юношества — стояла рядом, укрытая длинным плащом.
— Я… не знаю, что со мной, — прошептала Лея. — Я чувствую зов. Но не понимаю, к чему. Я ведь не… не одна из тех, кто...
— Кто готов? — Талия села рядом, мягко коснувшись плеча. — Никто не готов. Даже когда зовёт сама Лиора. Особенно тогда.
— А ты слышала его? — Лея повернулась. — Этот зов?
Талия долго молчала, а потом едва заметно кивнула.
— Слышала. Давно. Но не пошла. Испугалась. У меня был выбор, как у всех. Я выбрала остаться. Это не стыдно. Это просто правда.
— А если я пойду? — Лея выдохнула, и голос её дрогнул. — Я не знаю, куда. Не знаю, кто я стану. Может, я разрушу всё, что есть…
— Ты не разрушишь. Но потеряешь. Это правда. Путь рождения — это не путь сохранения. Это — отдать. Чтобы что-то другое смогло прийти.
Лея накрыла лицо ладонями. Горло сдавило. Не от боли — от странной жажды. Не знания. Не света. А чего-то иного. Личного. Глубокого. Человеческого.
Талия поднялась.
— Дай себе тишину. Не спеши с выбором. Но если однажды ты услышишь не зов, а имя — ты поймёшь.
И исчезла среди деревьев.
Глава 18
Лея шла сквозь потоки — как сквозь живую ткань самой Лиоры. Они колыхались, переливались, шептали что-то древнее, непонятное, но до боли родное. Чем ближе к Пещере Сердца, тем глубже становилась тишина. Всё замирало — оставалось только чувствование. Только свет.
Она чувствовала его. Малыша. Элиора. Его поток был тонким, неустойчивым, будто не до конца принятым. Он казался звёздной искрой, затерянной в густом небе.
Лея склонилась и заглянула в потоки — словно в зеркало иного мира. Перед внутренним взором возник детский дом на Земле. Серые стены, тяжёлый воздух. Она сразу увидела его — крошечного, свернувшегося на краешке кроватки. Сморщенное личико, капризный плач. Но никто не подходил. Никто не слышал. Ни один взрослый не отозвался.
Сердце Леи сжалось. Лиора не знала боли заброшенности — но теперь Лея знала. Через этого ребёнка. Через его одиночество. Она стояла, пока не стало невыносимо. Поток сжался вокруг неё — пульсирующий, зовущий.
Она выпрямилась, будто вдохнула глубже, чем позволено.
— Я иду, — тихо сказала она. — Я не могу иначе.
Потоки расступились. Лея шагнула — и исчезла.
Через мгновение она уже стояла у его кроватки. Мир будто замер: исчезли звуки, тусклый свет, чужие шаги в коридоре. Остался только он.
Малыш.
Она склонилась, осторожно погладила его по щеке — тёплой, мягкой, родной. Коснулась губами кожи. Как же она скучала. Всё внутри сжалось от этой долгой разлуки, словно только сейчас она до конца поняла, насколько её сердце связано с этим крохотным существом.
Малыш распахнул глаза — и сразу узнал её. Ни страха, ни растерянности. Только тихая радость. Он потянулся к ней ручонкой, прижался. Успокоился, будто всё это время просто ждал.
Лея села рядом, не отводя взгляда, взяла его ладонь в свою. Она не торопилась. Пусть уснёт, зная: она рядом. Он задышал ровнее, губы разомкнулись в еле заметной улыбке. Заснул.
Лея ещё долго сидела в тишине, наблюдая, как поднимается и опускается его грудка. Внутри зрела мысль — тихая, но упрямая: как забрать его на Лиору?
Он не должен расти здесь — в одиночестве, среди стен без любви.
Впервые она позволила себе это чувство. Желание нарушить правило. Ради него.
Она вышла из детского дома, когда рассвет только касался крыш. Тонкий свет разливался над улицами, но Лея почти не замечала его. Внутри всё звенело. Её сердце, связанное с Лиорой, колебалось, как струна, настроенная на чужую ноту.
Она подняла лицо к небу.
— Ты слышишь меня? — прошептала. — Я не могу оставить его.
Мир молчал. Ни потока, ни знака. Как будто Лиора нарочно не отвечала. Или ждала.
Лея закрыла глаза — и в следующее мгновение стояла у подножия Хрустальной башни, где текли главные потоки планеты. Всё вокруг светилось — мягко, глубинно, величественно. Её шаги были бесшумны, но внутри она чувствовала: её уже услышали.
В центре башни из потоков складывался Облик — чистая энергия, голос Лиоры. Её не нужно было видеть, чтобы понять: она здесь. Смотрит. Слушает.
— Он не чужой, — сказала Лея. Голос её дрожал, но она не отступила. — Его душа рождена из того же света. Я чувствую это. Он мой. Наш. Он должен быть здесь, среди нас.
Ответ не пришёл сразу. Потоки замедлились, уплотнились, будто сама ткань пространства задумалась.
— Ты знаешь, что это невозможно, — наконец прозвучало. Голос был одновременно внутри неё и вне. Тёплый, но строгий. — Он не прошёл путь. Он всё ещё связан с земной природой. Ты готова взять на себя последствия?
— Да, — почти шепнула она. — Если это единственный путь — я готова.
Молчание. Не осуждение — ожидание.
— Тогда тебе придётся сделать выбор, Лея. Настоящий. Не только сердцем, но и духом. Ты не можешь просто забрать его. Ты должна провести его через Переход. Это боль. Это труд. Это ответственность. И он сам должен согласиться.
Лея кивнула. Внутри неё больше не было сомнений.
— Я пройду путь вместе с ним.
Потоки окутали её. Свет не ослеплял, но проникал в самую суть. Словно Лиора дотронулась до её решимости.
— Тогда иди. И помни: любовь — это не только зов, но и сила. Она может открыть двери. Или закрыть их навсегда.
Глава 19
Утро на Лиоре начиналось не светом, а внутренним пульсом планеты. Воздух звенел свежей энергией, потоки мягко струились по округлым линиям холмов, по жилкам деревьев, по телам живых существ. Всё пробуждалось неспешно — но с ясной целью.
Лея вышла из купола ещё до первого перелива неба. Волосы развевались от ветра, напитанного дыханием рассвета. Она почти бежала — в её лёгкости не было ни усталости, ни сомнений.
Сегодня было особое утро. Учение.
А ещё — Элиор.
Он уже был там. Первый. Как всегда.
Сидел на каменном выступе у самого центра круга, поджав ноги, и внимательно смотрел в пространство, где вот-вот должен появиться световой очаг Знания.
Он ждал. Не урок — встречу.
Лея замерла на мгновение, не доходя до круга. Сердце кольнуло от нежности. За короткое время Элиор будто вырос. Он стал тише — но глубже. Его поток сиял мягче, но насыщеннее.
— У тебя взгляд, как у старшей, — услышала она за спиной. Это был Илаис, один из Наставников.
Лея улыбнулась:
— А он — как будто помнит больше, чем прожил.
— Вот потому мы и учим друг друга, — кивнул Илаис и шагнул в круг.
Занятие началось с прикосновения к потоку знания. Сегодняшняя тема — Искры Созидания.
О том, как желания могут рождать материю, если проходят через фильтр истинности.
И о том, как опасны те, что искажены страхом.
После завершения поток ещё долго дрожал в воздухе, не спешил рассеяться.
Все расходились молча, унося с собой слова, что не имели формы, но оставались внутри.
Лея подошла к Элиору. Он стоял у края круга, будто просто наблюдал за дыханием Лиоры, но, когда она приблизилась, повернулся сразу. Его взгляд был внимательным, тихим — без ожидания, но с глубиной.
— Я видела его, — сказала Лея. — Сегодня. В потоках. Он ждал… и успокоился, когда я пришла.
Он готов меня слышать. Я хочу провести его.
Элиор молчал. Смотрел — в неё, сквозь неё. Потом мягко произнёс:
— Ты спешишь.
Лея чуть опустила голову:
— Я знаю. Но он там — один. А я… чувствую, что должна быть рядом. Хотя бы иногда.
Элиор кивнул:
— Прежде ты должна обучить его. Он слишком мал. Его душа сияет, но она ещё не помнит себя. Путь на Лиору — не бегство. Это переход. А переход требует зрелости, даже если она в детском теле. Пока — нет.
— Я не хочу ждать, — прошептала Лея. — Я хочу быть рядом. Учить, говорить, прикасаться.
Я чувствую, что он уже часть нас. Частичка Лиоры, случайно упавшая на Землю.
— Тогда иди, — сказал Элиор спокойно. — Будь рядом. Но не забывай: Лиора зовёт и тебя. Долго оставаться ты не сможешь. Мы чувствуем, когда ты отсутствуешь.
— Я знаю, — Лея сжала ладони. — Но, может, я смогу стать для него мостом. Настоящим. Невидимым. Постепенно. Если мне позволено.
Элиор молчал, потом тихо произнёс:
— Если ты идёшь не из страха — иди. Мы не держим.
Но помни: любовь не должна становиться привязанностью. Ты должна вести — не держать.
Лея кивнула. В её груди было больно — и светло.
Она знала, что сделает выбор. Снова. И снова.
Пока малыш не будет готов идти сам.
Глава 20
Лея вернулась, когда вечер уже опускался на город. В окнах домов зажигался жёлтый свет, где-то за стенами звучал детский смех, но внутри детского дома царила сдержанная тишина.
Она появилась в том же углу, рядом с кроваткой, где всё ещё спал Элиор — маленький, земной, беззащитный. Он дышал тихо, губы чуть подрагивали во сне, будто чувствовал отголоски её утреннего прикосновения.
Лея присела рядом. Коснулась его волос, потом щёчки. Не разбудила — просто была.
Когда он проснулся, его глаза сразу нашли её. Без удивления, без страха. Он улыбнулся — еле заметно, уголком губ, и протянул руку.
— Ты пришла, — прошептал он. Не умея ещё говорить — но сказав.
Лея улыбнулась в ответ и осторожно взяла его на руки. Он лёг на неё, будто всегда был её.
— Сегодня я расскажу тебе сказку, — прошептала она. — Только это будет не просто сказка. Это будет память. Ты её пока не помнишь — но я помогу.
Он слушал. Не ушами — всем своим существом: дыханием, тишиной, взглядом.
— Давным-давно, на далёкой планете, где не было боли и страха, жил маленький свет. Его звали так же, как тебя. Элиор. Он умел чувствовать всё — деревья, ветер, даже шёпот тишины. Он ещё не говорил, но мир слышал его.
Малыш положил голову ей на плечо. Его рука сжалась в складке её рубашки.
