– Понимаю. Если честно, я уже давно задумывался о детях, правда, мечтал, что все будет немного не… так.
Сашка, ну что ты говоришь такое? Иногда нужно вовремя заткнуться. Но блин, я хотел ребенка совершенно от другой женщины, другой сестры. Хорошо хоть не озвучил подобные мысли.
Губы Николая Алексеевича презрительно скривились, видимо, он все-таки понял, о чем я подумал.
– Впрочем, неважно, мне кажется, точнее я попробую стать для этого ребенка хорошим отцом.
– Хорошим отцом невозможно стать, видя своего ребенка набегами, раз в два месяца, когда появляется время между делами и бурной личной жизнью.
Еще один болезненный укол в мою сторону. Впрочем, не страшно, видимо, я начинаю обрастать броней. А может, уже начал свыкаться с неприятной, скручивающейся омерзительным жгутом внутри, удушающей мыслью, что я «паршивец» и «дерьмо».
– А вы считаете, что ваша дочь может быть хорошей матерью? – «мальчик для битья» сделал ответный выпад и, кажется, попал в цель, глаза Таниного отца гневно блеснули, а лицо вмиг побагровело.
– Нет, не считаю! – пробасил он. – Потому что ты скот, не думал своей головой, мало того, что с двумя сестрами спал, так еще не предпринял каких-либо мер контрацепции, обрюхатил восемнадцатилетнюю девочку. Ей еще в куклы играть, а не детей воспитывать. Юльке учиться надо… рановато ей становиться матерью.
Чтобы не сказать этому отцу благородного семейства пару ласковых, «скот» с силой сжал зубы. Не беленись, Алекс, не беленись, во-первых, Николай Алексеевич Танин отец, Танин, только этот факт вынуждал меня быть предельно корректным, во-вторых, я в самом деле виноват, уже взрослый мальчик, пора было научиться сдерживать свои первобытные порывы, думать не отростком между ног, а головой, раз уж она зачем-то сидит у меня на плечах, в-третьих, врач из одного хорошего лечебного центра, специализирующегося на болезнях сердца, который обследовал главу семейства Лазаревых, после того как его кулаки прошлись по моей морде, сказал, что кардиограмма очень тревожная, и старший Лазарев нуждается в срочном всестороннем обследовании.
– Давайте не будем опускаться до оскорблений, – вполне миролюбиво произнес я.
Николай Алексеевич грозно глянул, но промолчал. Надеюсь, это можно считать прогрессом в наших переговорах.
– Я действительно постараюсь как можно больше принимать участия в воспитании и жизни ребенка.
Танин отец скривился…
– Да будь моя воля… – начал он, потом осекся, краснота сошла с его щек, уступая место бледности. – Этого мало, настоящий отец должен каждый день находиться рядом с ребенком.
К чему эти слова?! Неужели он намекает на то, чтобы я женился на этой белобрысой стерве?!
– Сейчас мужчины думают лишь о получении удовольствий, такие слова, как «честь», «долг», да и просто «совесть» теперь забыты. Не мужики, а какие-то безответственные инфантильные мальчики. «Сунул, вынул и пошел».
«Безответственный мальчик» опять начал злиться.
– Я не понимаю, чего вы от меня ждете? Хотите, чтобы я женился на вашей младшей дочери?!
Николай Алексеевич промолчал, но нетрудно было понять, что я попал, угадал, он ожидает от меня именно таких, на мой взгляд, совершенно идиотских действий.
Очень неудачная шутка. Млять! Я что, похож на осла?! Нахрена мне сдалась такая жена?! У нас с ней ничего общего, более того, я ее вообще плохо знаю, а то, что успел узнать, вызывает во мне лишь отторжение и неприятие.
– Я думаю, настоящий мужчина именно так и должен поступить.
Мать твою! Кажется, взгляды семейства Лазаревых остановились где-то в девятнадцатом веке, лишь одна блондинка Юленька, судя по всему, отличается некой прогрессивностью взглядов. Во всяком случае, не считает для себя зазорным прыгать к малознакомому мужику в постель.
– Н-но я люблю Таню… И вообще, вся история с Юлей произошла совершенно случайно и только потому, что я изначально не знал, что они сестры.
Лицо Николая Алексеевича снова начало багроветь, а руки, желая, видимо, хорошенько пройтись по моей физиономии, сжались в кулаки.
– Забудь о Тане, она не для таких, как… – отец сестренок снова осекся, но я и так понял, что, по мнению главы семейства Лазаревых, «паршивец» Шувалов недостоин даже дышать с ней одним воздухом.
Броня, которую я воображал еще несколько минут назад, треснула, лопнула, словно первый хрупкий осенний ледок под ногами. Лучше уж мордобой, чем эта разрывающая боль в груди.
– Таня – чистая гордая девочка и достойна самого лучшего мужчины. Она тебя никогда не простит. Ты разрушил ее доверие, наплевал в душу… Таня для тебя потеряна.
Хрен вам, хрен вам всем!
– Николай Алексеевич, мне нужно еще раз поговорить с вашей старшей дочерью.
– Я же сказал, забудь о ней, кроме того, Таня уехала.
– Куда уехала?! – не сдержался, заорал на весь кабинет.
– Да какая разница! – закричал в ответ Николай Алексеевич. – Я знаю свою дочь, она никогда тебя больше не подпустит к себе. Ты для нее все равно, что умер.
Хрен вам, хрен вам всем! Рано меня списывать в покойники.
– Пусть так. Мне только одно непонятно, Николай Алексеевич, раз вы считаете меня таким ужасным человеком, скотом, готовым волочиться за каждой юбкой, то почему хотите, чтобы я женился на Юле? Вам кажется, старшей я не достоин, а младшей в самый раз?! Или вам плевать на счастье ваших дочерей?!
– Ах, ты! – вскричал Николай Алексеевич, а его рука привычным жестом потянулась к сердцу.
Ну зачем ты так, Сашка?! Зачем эта злая ирония? Он ведь действительно переживает, неизвестно, как бы ты себя вел на его месте, а главное, Николай Алексеевич серьезно болен. Млять, Шувалов! Держи свои эмоции под контролем, в самом деле, не будь скотом.
–Мне совсем не плевать! Если бы я мог, то и на пушечный выстрел не подпустил такого паршивца ни к одной из своих дочерей. Но у ребенка должен быть отец, чтобы стать полноценным человеком, ему необходимо расти в нормальной семье.
Я бы поспорил с этим утверждением, на мой взгляд, если в семье нет любви, а между супругами отсутствует уважение, то о какой полноценности можно говорить. Бред! Но у главы семейства Лазаревых совсем иные взгляды на жизнь. Ура!! Вперед!! И если ты заделал ребенка, то будь добр, грудью на амбразуру. Конечно, я не понимал таких суждений, наверное, потому что человек другого поколения, а может, слишком привык жить для себя, быть эгоистом до мозга костей.
– Николай Алексеевич, – сказал я почти спокойно, – мне кажется, этот разговор надо отложить до того момента, когда придёт тест ДНК.
– Думаешь, Юля станет врать отцу и матери?
– Я предпочитаю не строить догадки, а опираться на факты, – в моем голосе было показное равнодушие.
Но верить на слово голубоглазой блондинке мог только большой дурак, помнится, стараясь очернить старшую сестру, она уже не единожды мне соврала.
– Хорошо, обсудим позже, – произнес сквозь зубы Николай Алексеевич. – Я просто хотел понять, ты человек чести или… – он опять замолчал, а губы скривились в презрительной усмешке, говоря о том, что старший Лазарев, уже сделал свои выводы.
Не слишком ли скоропалительно? Но вслух возмущаться не стал, предпочел не заметить этот еще один недружелюбный выпад в мою сторону.
– Давайте поговорим на другую тему. Врач, которого я вызвал и которого вы, а скорее всего, Эльвира Тимофеевна или Таня все-таки пустили в квартиру, сказал, что вам срочно нужно пройти обследование, ваша кардиограмма указывает на наличие серьезных проблем.
– Да какая разница тебе до моего здоровья?! Я влеплю иск этому врачу за разглашение врачебной тайны, просил же его не говорить родным, а он не пойми с кем разоткровенничался.
Невольно крякнул, кажется, я подставил врача. «Не пойми кто» платил медикам деньги и, конечно, рассчитывал знать правду о состоянии больного.
– Разница для меня есть, Николай Алексеевич, возможно вы дед моего ребенка… Кроме того… вы... – хотел сказать «Танин отец», но заткнулся, боясь вызвать новую волну праведного гнева.
Однако данный факт, накладывал на меня обязательства сделать все возможное, чтобы Николай Алексеевич был жив-здоров. Я не хочу, не могу позволить, чтобы моя девочка плакала и мучилась еще сильнее.
– Николай Алексеевич, вы, конечно, можете связаться с нашей бесплатной медициной, но скорее всего это займет много времени и нервов. В этой клинике, откуда приезжала бригада врачей, очень хорошие специалисты, лучшие в своем деле. Я вам оплачу лечение…
Брови старшего Лазарева хмуро сошлись у переносицы.
– Бесплатно в нашей стране можно только умереть.
– Почему же, в этой клинике проводят бесплатные операции, правда, берутся за самые тяжелые случаи, и приходится ждать выделение квоты.
– Запомни, мне не нужны твои деньги, сам разберусь со своим здоровьем.
Ну конечно, лучше сдохну, но не возьму денег у богача Шувалова. Тут я как-никогда понял, в кого у Татьяны Лазаревой такая непробиваемая ослиная упертость.
– Николай Алексеевич, мне кажется, глупо отказываться от помощи, рисковать своей жизнью только лишь из-за того, что я, по вашему мнению, ничтожный человек, точнее «скот» и «паршивец».
– Я же сказал, мне не нужны твои деньги, поступи, как подобает мужчине, это все, что от тебя требуется.
Вот же твердолобый дядька! Честь и совесть – хорошие понятия, когда они не перерастают в откровенную глупость и непомерное упрямство.
– Николай Алексеевич, надеюсь, вы хотя бы обратитесь в поликлинику по месту жительства.
– Андрей Анатольевич, ты мне срочно нужен, есть одно дело.
– Что такое, Саш, стряслось чего?
Много чего стряслось, но сотрудникам компании лучше не знать о моих любовных трагедиях, зачем это, уверен, слухи и так ходят по офису, многие ведь видели фингалы на моей роже и, возможно, наблюдали ту театральную сценку с кровавыми лепестками роз. Хотя Андрей – это не просто сотрудник, мы с ним знаем друг друга черти сколько лет, практически одновременно пришли работать в фирму «Сторойинвест». Я, только что получивший диплом инженера-строителя, на место папиного заместителя, и он – бывший майор милиции, на должность начальника службы безопасности. И хотя разница в возрасте у нас приличная, больше десяти лет, так уж повелось, что обращались мы к друг другу на «ты».
– Андрей, мне кровь из носу нужно выяснить, куда уехала Татьяна Лазарева.
– А у родственников спросить не судьба? Например, у той же сестренки белобрысой, за которой мы снова установили наблюдение. Надеешься видимо, что Таня свяжется с ней, поэтому слежку попросил организовать.
Интересные он сделал выводы.
– Значит, не судьба… раз к тебе обращаюсь. Насчет Юли пальцем в небо, чуйка подвела тебя, Андрей Анатольевич.
– Окей, прости за глупый вопрос. Я попрошу знакомых из полиции, они пробьют, где сейчас находится ее телефон.
– Черт, Андрюх, ее телефон вот уже почти две недели, вне зоны действия сети. Выключен или, скорее всего, она к чертям собачьим сменила номер.
– Если Таня Лазарева приобрела новую сим карту на свое имя, то выяснить это полиции не составит труда, а там уже можно пробить ее конкретное местонахождение. Сейчас найти человека, который не умеет скрываться, очень просто.
– Да, спасибо, Андрей. Кстати, поспрашивай в фирме «Эверест», может, там что-нибудь знают. И еще, на всякий случай, симка ведь может быть зарегистрирована на кого-то другого из членов их семьи. Если у Тани не обнаружится новых номеров, то пробей, пожалуйста, нахождение всех телефонов семейства Лазаревых.
– Не учи ученого, босс, сделаю все возможное и невозможное. Главное, чтобы она не пользовалась симкартой какого-то стороннего лица. Вот тогда с поисками твоей зазнобы могут возникнуть сложности. Впрочем, и это не проблема, посмотрим внимательно абонентов мамы и папы, должны же они звонить своей дочке…
– Молодец, – похвалил я начальника службы безопасности, – сразу видно профессионала. Кстати, Андрей Анатольевич, насчет слежки за Юлей Лазаревой, когда будет первый отчет?
– Завтра ребята предоставят информацию. Но там, кажись, ничего интересного, обычная девчонка.
Обычная, да не совсем... Задатки у нее первостепенной стервы.
Андрей уже встал, собираясь уйти:
– Да, кстати, Саш, надо будет отблагодарить людей из полиции, – пальцы начальника службы безопасности фирмы «Стройинвест» сделали характерный жест, показывающий, что придётся позолотить ручку служителем закона. – Ну, ты понимаешь.
– Понимаю-понимаю, – закивал я, – не скупись.
– Хорошо, босс, как только будут новости по Тане Лазаревой, сообщу.
– Юльчик, ты какая-то скучная стала, пойдем в клуб развеемся, потанцуем.
– Нет, Алин, даже не проси, – мне сейчас надо прикинуться заинькой-паинькой.
–Ну Юль, пойдем, потанцуем, – продолжила уговаривать подружка младшую сестру Лазареву, – представь, там будет тусня, танцы до утра, Жоржик обещал принести бесплатные подарочки.
– Ты чего, совсем тупая, сказала, не могу, – зло блеснув голубыми глазками, вспылила юная блондинка, – а с Жоржиком я поругалась и вообще не общаюсь.
– Да и пожалуйста, – слегка обиделась на грубость подруги Алина, – подумаешь, нам веселее будет. А знаешь, Игорек о тебе спрашивал.
– И что спрашивал? – оживилась светловолосая девушка.
– Ну просто спросил, как там Юльчик-красотульчик поживает. А, да… сказал еще, что соскучился без тебя.
– Соскучился, – лицо юной блондинки стало довольным. Мысль, что бывший любовник все еще думает о ней, Юле явно понравилась.
– Нет, все равно мне нельзя сейчас… Знаешь, может, у меня шизофрения, но кажется, за мной следят. Думаю, это Шувалов людей нанял. Кстати, Алин, если к тебе вдруг кто-то подкатит с расспросами обо мне, дай знать, пожалуйста. Ну и ты понимаешь, что надо говорить.
– Конечно, понимаю – ты девочка-паинька, ни разу ни дзынь-дзынь.
Подружки рассмеялись.
– Вот именно… Алин, кстати, будь другом, раздобудь для меня пару подарочков. У меня есть деньги, я заплачу.
Дрожащими руками вскрыл конверт, присланный из канадского центра, занимающегося определением отцовства. Пальцы не слушались и дрожали, будто я выпивал недели три и это не бумажный конверт, а стакан для опохмела. Лихорадочный стук сердца в груди отдавал в ушах торжественной барабанной дрожью. Тадам… Мать твою, Шувалов, что ты, как кисейная барышня, раскис, того и гляди, от переизбытка чувств бухнешься в обморок. Боже, пусть этот ребенок не будет моим!.. Я стану ему помогать деньгами, связями, всем, чем возможно. Но я не хочу, чтобы дитя светловолосой Ля-ля-ля было моим. Строчки плыли перед глазами, накладываясь друг на друга. Возникла пауза, словно я специально сделал остановку, дабы насладиться предвкушением, остаться в блаженном неведении или до предела обострить трагичность момента. Блядство… Какого хрена! Где читать?! Наконец глаза выхватили нужную фразу: «ДНК плода пациента 1 на 90% соответствует ДНК пациента 2. Из чего можно сделать вывод, что пациент 2 является родственником пациенту 1 по схеме отец-ребенок. Данная информация имеет предварительный информационный характер и подлежит уточнению после рождения пациента 1». Сердце, словно обледенелый кусок льда, ухнуло вниз. Черт! МОЙ, все-таки это МОЙ ребенок… Девяносто процентов – это довольно много. Млять!!! Мне захотелось реветь, плакать слюнявым мальчишкой, которому настучали по роже.
Сашка, ну что ты говоришь такое? Иногда нужно вовремя заткнуться. Но блин, я хотел ребенка совершенно от другой женщины, другой сестры. Хорошо хоть не озвучил подобные мысли.
Губы Николая Алексеевича презрительно скривились, видимо, он все-таки понял, о чем я подумал.
– Впрочем, неважно, мне кажется, точнее я попробую стать для этого ребенка хорошим отцом.
– Хорошим отцом невозможно стать, видя своего ребенка набегами, раз в два месяца, когда появляется время между делами и бурной личной жизнью.
Еще один болезненный укол в мою сторону. Впрочем, не страшно, видимо, я начинаю обрастать броней. А может, уже начал свыкаться с неприятной, скручивающейся омерзительным жгутом внутри, удушающей мыслью, что я «паршивец» и «дерьмо».
– А вы считаете, что ваша дочь может быть хорошей матерью? – «мальчик для битья» сделал ответный выпад и, кажется, попал в цель, глаза Таниного отца гневно блеснули, а лицо вмиг побагровело.
– Нет, не считаю! – пробасил он. – Потому что ты скот, не думал своей головой, мало того, что с двумя сестрами спал, так еще не предпринял каких-либо мер контрацепции, обрюхатил восемнадцатилетнюю девочку. Ей еще в куклы играть, а не детей воспитывать. Юльке учиться надо… рановато ей становиться матерью.
Чтобы не сказать этому отцу благородного семейства пару ласковых, «скот» с силой сжал зубы. Не беленись, Алекс, не беленись, во-первых, Николай Алексеевич Танин отец, Танин, только этот факт вынуждал меня быть предельно корректным, во-вторых, я в самом деле виноват, уже взрослый мальчик, пора было научиться сдерживать свои первобытные порывы, думать не отростком между ног, а головой, раз уж она зачем-то сидит у меня на плечах, в-третьих, врач из одного хорошего лечебного центра, специализирующегося на болезнях сердца, который обследовал главу семейства Лазаревых, после того как его кулаки прошлись по моей морде, сказал, что кардиограмма очень тревожная, и старший Лазарев нуждается в срочном всестороннем обследовании.
– Давайте не будем опускаться до оскорблений, – вполне миролюбиво произнес я.
Николай Алексеевич грозно глянул, но промолчал. Надеюсь, это можно считать прогрессом в наших переговорах.
– Я действительно постараюсь как можно больше принимать участия в воспитании и жизни ребенка.
Танин отец скривился…
– Да будь моя воля… – начал он, потом осекся, краснота сошла с его щек, уступая место бледности. – Этого мало, настоящий отец должен каждый день находиться рядом с ребенком.
К чему эти слова?! Неужели он намекает на то, чтобы я женился на этой белобрысой стерве?!
– Сейчас мужчины думают лишь о получении удовольствий, такие слова, как «честь», «долг», да и просто «совесть» теперь забыты. Не мужики, а какие-то безответственные инфантильные мальчики. «Сунул, вынул и пошел».
«Безответственный мальчик» опять начал злиться.
– Я не понимаю, чего вы от меня ждете? Хотите, чтобы я женился на вашей младшей дочери?!
Николай Алексеевич промолчал, но нетрудно было понять, что я попал, угадал, он ожидает от меня именно таких, на мой взгляд, совершенно идиотских действий.
Очень неудачная шутка. Млять! Я что, похож на осла?! Нахрена мне сдалась такая жена?! У нас с ней ничего общего, более того, я ее вообще плохо знаю, а то, что успел узнать, вызывает во мне лишь отторжение и неприятие.
– Я думаю, настоящий мужчина именно так и должен поступить.
Мать твою! Кажется, взгляды семейства Лазаревых остановились где-то в девятнадцатом веке, лишь одна блондинка Юленька, судя по всему, отличается некой прогрессивностью взглядов. Во всяком случае, не считает для себя зазорным прыгать к малознакомому мужику в постель.
– Н-но я люблю Таню… И вообще, вся история с Юлей произошла совершенно случайно и только потому, что я изначально не знал, что они сестры.
Лицо Николая Алексеевича снова начало багроветь, а руки, желая, видимо, хорошенько пройтись по моей физиономии, сжались в кулаки.
– Забудь о Тане, она не для таких, как… – отец сестренок снова осекся, но я и так понял, что, по мнению главы семейства Лазаревых, «паршивец» Шувалов недостоин даже дышать с ней одним воздухом.
Броня, которую я воображал еще несколько минут назад, треснула, лопнула, словно первый хрупкий осенний ледок под ногами. Лучше уж мордобой, чем эта разрывающая боль в груди.
– Таня – чистая гордая девочка и достойна самого лучшего мужчины. Она тебя никогда не простит. Ты разрушил ее доверие, наплевал в душу… Таня для тебя потеряна.
Хрен вам, хрен вам всем!
– Николай Алексеевич, мне нужно еще раз поговорить с вашей старшей дочерью.
– Я же сказал, забудь о ней, кроме того, Таня уехала.
– Куда уехала?! – не сдержался, заорал на весь кабинет.
– Да какая разница! – закричал в ответ Николай Алексеевич. – Я знаю свою дочь, она никогда тебя больше не подпустит к себе. Ты для нее все равно, что умер.
Хрен вам, хрен вам всем! Рано меня списывать в покойники.
– Пусть так. Мне только одно непонятно, Николай Алексеевич, раз вы считаете меня таким ужасным человеком, скотом, готовым волочиться за каждой юбкой, то почему хотите, чтобы я женился на Юле? Вам кажется, старшей я не достоин, а младшей в самый раз?! Или вам плевать на счастье ваших дочерей?!
– Ах, ты! – вскричал Николай Алексеевич, а его рука привычным жестом потянулась к сердцу.
Ну зачем ты так, Сашка?! Зачем эта злая ирония? Он ведь действительно переживает, неизвестно, как бы ты себя вел на его месте, а главное, Николай Алексеевич серьезно болен. Млять, Шувалов! Держи свои эмоции под контролем, в самом деле, не будь скотом.
–Мне совсем не плевать! Если бы я мог, то и на пушечный выстрел не подпустил такого паршивца ни к одной из своих дочерей. Но у ребенка должен быть отец, чтобы стать полноценным человеком, ему необходимо расти в нормальной семье.
Я бы поспорил с этим утверждением, на мой взгляд, если в семье нет любви, а между супругами отсутствует уважение, то о какой полноценности можно говорить. Бред! Но у главы семейства Лазаревых совсем иные взгляды на жизнь. Ура!! Вперед!! И если ты заделал ребенка, то будь добр, грудью на амбразуру. Конечно, я не понимал таких суждений, наверное, потому что человек другого поколения, а может, слишком привык жить для себя, быть эгоистом до мозга костей.
– Николай Алексеевич, – сказал я почти спокойно, – мне кажется, этот разговор надо отложить до того момента, когда придёт тест ДНК.
– Думаешь, Юля станет врать отцу и матери?
– Я предпочитаю не строить догадки, а опираться на факты, – в моем голосе было показное равнодушие.
Но верить на слово голубоглазой блондинке мог только большой дурак, помнится, стараясь очернить старшую сестру, она уже не единожды мне соврала.
– Хорошо, обсудим позже, – произнес сквозь зубы Николай Алексеевич. – Я просто хотел понять, ты человек чести или… – он опять замолчал, а губы скривились в презрительной усмешке, говоря о том, что старший Лазарев, уже сделал свои выводы.
Не слишком ли скоропалительно? Но вслух возмущаться не стал, предпочел не заметить этот еще один недружелюбный выпад в мою сторону.
– Давайте поговорим на другую тему. Врач, которого я вызвал и которого вы, а скорее всего, Эльвира Тимофеевна или Таня все-таки пустили в квартиру, сказал, что вам срочно нужно пройти обследование, ваша кардиограмма указывает на наличие серьезных проблем.
– Да какая разница тебе до моего здоровья?! Я влеплю иск этому врачу за разглашение врачебной тайны, просил же его не говорить родным, а он не пойми с кем разоткровенничался.
Невольно крякнул, кажется, я подставил врача. «Не пойми кто» платил медикам деньги и, конечно, рассчитывал знать правду о состоянии больного.
– Разница для меня есть, Николай Алексеевич, возможно вы дед моего ребенка… Кроме того… вы... – хотел сказать «Танин отец», но заткнулся, боясь вызвать новую волну праведного гнева.
Однако данный факт, накладывал на меня обязательства сделать все возможное, чтобы Николай Алексеевич был жив-здоров. Я не хочу, не могу позволить, чтобы моя девочка плакала и мучилась еще сильнее.
– Николай Алексеевич, вы, конечно, можете связаться с нашей бесплатной медициной, но скорее всего это займет много времени и нервов. В этой клинике, откуда приезжала бригада врачей, очень хорошие специалисты, лучшие в своем деле. Я вам оплачу лечение…
Брови старшего Лазарева хмуро сошлись у переносицы.
– Бесплатно в нашей стране можно только умереть.
– Почему же, в этой клинике проводят бесплатные операции, правда, берутся за самые тяжелые случаи, и приходится ждать выделение квоты.
– Запомни, мне не нужны твои деньги, сам разберусь со своим здоровьем.
Ну конечно, лучше сдохну, но не возьму денег у богача Шувалова. Тут я как-никогда понял, в кого у Татьяны Лазаревой такая непробиваемая ослиная упертость.
– Николай Алексеевич, мне кажется, глупо отказываться от помощи, рисковать своей жизнью только лишь из-за того, что я, по вашему мнению, ничтожный человек, точнее «скот» и «паршивец».
– Я же сказал, мне не нужны твои деньги, поступи, как подобает мужчине, это все, что от тебя требуется.
Вот же твердолобый дядька! Честь и совесть – хорошие понятия, когда они не перерастают в откровенную глупость и непомерное упрямство.
– Николай Алексеевич, надеюсь, вы хотя бы обратитесь в поликлинику по месту жительства.
***
– Андрей Анатольевич, ты мне срочно нужен, есть одно дело.
– Что такое, Саш, стряслось чего?
Много чего стряслось, но сотрудникам компании лучше не знать о моих любовных трагедиях, зачем это, уверен, слухи и так ходят по офису, многие ведь видели фингалы на моей роже и, возможно, наблюдали ту театральную сценку с кровавыми лепестками роз. Хотя Андрей – это не просто сотрудник, мы с ним знаем друг друга черти сколько лет, практически одновременно пришли работать в фирму «Сторойинвест». Я, только что получивший диплом инженера-строителя, на место папиного заместителя, и он – бывший майор милиции, на должность начальника службы безопасности. И хотя разница в возрасте у нас приличная, больше десяти лет, так уж повелось, что обращались мы к друг другу на «ты».
– Андрей, мне кровь из носу нужно выяснить, куда уехала Татьяна Лазарева.
– А у родственников спросить не судьба? Например, у той же сестренки белобрысой, за которой мы снова установили наблюдение. Надеешься видимо, что Таня свяжется с ней, поэтому слежку попросил организовать.
Интересные он сделал выводы.
– Значит, не судьба… раз к тебе обращаюсь. Насчет Юли пальцем в небо, чуйка подвела тебя, Андрей Анатольевич.
– Окей, прости за глупый вопрос. Я попрошу знакомых из полиции, они пробьют, где сейчас находится ее телефон.
– Черт, Андрюх, ее телефон вот уже почти две недели, вне зоны действия сети. Выключен или, скорее всего, она к чертям собачьим сменила номер.
– Если Таня Лазарева приобрела новую сим карту на свое имя, то выяснить это полиции не составит труда, а там уже можно пробить ее конкретное местонахождение. Сейчас найти человека, который не умеет скрываться, очень просто.
– Да, спасибо, Андрей. Кстати, поспрашивай в фирме «Эверест», может, там что-нибудь знают. И еще, на всякий случай, симка ведь может быть зарегистрирована на кого-то другого из членов их семьи. Если у Тани не обнаружится новых номеров, то пробей, пожалуйста, нахождение всех телефонов семейства Лазаревых.
– Не учи ученого, босс, сделаю все возможное и невозможное. Главное, чтобы она не пользовалась симкартой какого-то стороннего лица. Вот тогда с поисками твоей зазнобы могут возникнуть сложности. Впрочем, и это не проблема, посмотрим внимательно абонентов мамы и папы, должны же они звонить своей дочке…
– Молодец, – похвалил я начальника службы безопасности, – сразу видно профессионала. Кстати, Андрей Анатольевич, насчет слежки за Юлей Лазаревой, когда будет первый отчет?
– Завтра ребята предоставят информацию. Но там, кажись, ничего интересного, обычная девчонка.
Обычная, да не совсем... Задатки у нее первостепенной стервы.
Андрей уже встал, собираясь уйти:
– Да, кстати, Саш, надо будет отблагодарить людей из полиции, – пальцы начальника службы безопасности фирмы «Стройинвест» сделали характерный жест, показывающий, что придётся позолотить ручку служителем закона. – Ну, ты понимаешь.
– Понимаю-понимаю, – закивал я, – не скупись.
– Хорошо, босс, как только будут новости по Тане Лазаревой, сообщу.
***
– Юльчик, ты какая-то скучная стала, пойдем в клуб развеемся, потанцуем.
– Нет, Алин, даже не проси, – мне сейчас надо прикинуться заинькой-паинькой.
–Ну Юль, пойдем, потанцуем, – продолжила уговаривать подружка младшую сестру Лазареву, – представь, там будет тусня, танцы до утра, Жоржик обещал принести бесплатные подарочки.
– Ты чего, совсем тупая, сказала, не могу, – зло блеснув голубыми глазками, вспылила юная блондинка, – а с Жоржиком я поругалась и вообще не общаюсь.
– Да и пожалуйста, – слегка обиделась на грубость подруги Алина, – подумаешь, нам веселее будет. А знаешь, Игорек о тебе спрашивал.
– И что спрашивал? – оживилась светловолосая девушка.
– Ну просто спросил, как там Юльчик-красотульчик поживает. А, да… сказал еще, что соскучился без тебя.
– Соскучился, – лицо юной блондинки стало довольным. Мысль, что бывший любовник все еще думает о ней, Юле явно понравилась.
– Нет, все равно мне нельзя сейчас… Знаешь, может, у меня шизофрения, но кажется, за мной следят. Думаю, это Шувалов людей нанял. Кстати, Алин, если к тебе вдруг кто-то подкатит с расспросами обо мне, дай знать, пожалуйста. Ну и ты понимаешь, что надо говорить.
– Конечно, понимаю – ты девочка-паинька, ни разу ни дзынь-дзынь.
Подружки рассмеялись.
– Вот именно… Алин, кстати, будь другом, раздобудь для меня пару подарочков. У меня есть деньги, я заплачу.
ГЛАВА 3
Дрожащими руками вскрыл конверт, присланный из канадского центра, занимающегося определением отцовства. Пальцы не слушались и дрожали, будто я выпивал недели три и это не бумажный конверт, а стакан для опохмела. Лихорадочный стук сердца в груди отдавал в ушах торжественной барабанной дрожью. Тадам… Мать твою, Шувалов, что ты, как кисейная барышня, раскис, того и гляди, от переизбытка чувств бухнешься в обморок. Боже, пусть этот ребенок не будет моим!.. Я стану ему помогать деньгами, связями, всем, чем возможно. Но я не хочу, чтобы дитя светловолосой Ля-ля-ля было моим. Строчки плыли перед глазами, накладываясь друг на друга. Возникла пауза, словно я специально сделал остановку, дабы насладиться предвкушением, остаться в блаженном неведении или до предела обострить трагичность момента. Блядство… Какого хрена! Где читать?! Наконец глаза выхватили нужную фразу: «ДНК плода пациента 1 на 90% соответствует ДНК пациента 2. Из чего можно сделать вывод, что пациент 2 является родственником пациенту 1 по схеме отец-ребенок. Данная информация имеет предварительный информационный характер и подлежит уточнению после рождения пациента 1». Сердце, словно обледенелый кусок льда, ухнуло вниз. Черт! МОЙ, все-таки это МОЙ ребенок… Девяносто процентов – это довольно много. Млять!!! Мне захотелось реветь, плакать слюнявым мальчишкой, которому настучали по роже.
