На следующий день даже приехали водолазы-спасатели. После целого дня напряженных поисков при помощи эхолокатора и постоянных погружений они лишь развели руками, подтвердив, что тела здесь нет. После долгой и безрезультатной недели попыток найти хоть какую-то зацепку, подавленная горем семья признала его мертвым. Похороны провели с пустым гробом и более никогда не пытались расследовать это загадочное исчезновение. Милиция тоже не усердствовала в поисках и через некоторое время закрыла дело, признав человека пропавшим без вести.
Просто…мне на днях снился сон…и в нем была эта дача. Знаешь, как это бывает - какие-то детские воспоминания пришли в голову. Вот решил поделиться с тобой.
Мать, к его искреннему удивлению, внезапно поддалась ностальгическому порыву и пустилась в воспоминания.
А помнишь, какие там стояли качели? У меня в одном из альбомов даже сохранилась фотография, где вы сидите на них с отцом и дедом.
Да, как раз качели я отлично помню! А пом….
Там еще огород был большой. Я, конечно, никогда не прикасалась к нему, но помню, что бабушка выращивала на нем весьма вкусные помидоры.
А в конце огорода колодец стоял. Всегда было интересно, насколько глубок…
Разверзнувшимся гейзером памяти она не давала ему закончить ни одно из предложений. Сначала просто констатировала факты из прошлого, связанные с дачей и не только, но вскоре ее начало уносить от темы в русло перемывания костей деду, бабушке, отцу и вообще всем родственникам.
Он уже почти не слушал ее, невидящим взглядом смотря в окно и вновь переживая теплые воспоминания о приятном сновидении.
…кстати, вспомнилось: в спальне прадеда стоял большой письменный стол с массивными резными ногами, помнишь? В нем еще была выдвижная полка, которую он закрывал на ключ…
В глубинах его разума действительно сверкнул отблеск подобного воспоминания! Да, там определенно была полка с замком! Ох, как же он тогда, изнуряемый детским любопытством, хотел заглянуть в нее.
…дед, конечно, был странноватым человеком. Так ревностно охранял свой стол, закрывал полку на замок… А какой смысл, если все знали, куда он прятал этот ключ?!
Он уже начинал уставать от этого затянувшегося разговора и пытался поддерживать его в режиме минимальных энергозатрат, периодически выдавливая из себя «угу, точно», «согласен», «даа, правда странно».
…надо было просто просунуть правую руку под стол и на ближайшей ножке прям под столешницей на маленьком гвоздике висел этот ключ. Я нашла его меньше, чем за минуту. Тоже мне, партизан…
Ее голос излучал самодовольство, ей нравились эти воспоминания. Такая себе ностальгическая ярмарка тщеславия одного зрителя.
Мам, уже захожу в офис, много работы, прости. Рад был тебя слышать, хорошего дня! Люблю, целую…
Положил трубку, выдохнул. По крайней мере, в этот раз ему практически не пришлось выслушивать неприятные вещи в свой адрес. Прогресс.
День пролетел как обычно: утренний кофе, работа, обед, работа, болтовня с коллегами, еще чуть работы. 5 часов вечера, пора домой. Пробки на дорогах, вредный ужин из фастфуда и колы, душ и вот он уже лежит в постели. Немного интернета и можно спать.
Сон пришел необычайно быстро для последних недель. Он отложил телефон и уже угасающим сознанием вспомнил дачу, прошлую ночь и, сладко улыбнувшись, подумал, что было бы неплохо вернуться туда еще разок.
Он снова стоял у зеленой калитки. Вошел, проследовал между стеной дома и вьющимся виноградом и его глазам вновь предстала картина из прошлого. Качели, дерево, огород, колодец. Решил пройтись до колодца. Между свежевскопанными грядками располагалась тропинка утоптанной земли. Интересно, сколько его детских шагов помнила эта земля?
Грунт не был сухим, напротив - он мягко пружинил под его ногами, оставляя на себе слегка продавленные следы 42-го размера.
Дойдя до колодца, постоял недолго в нерешительности. Почему-то колодец внушал ему некоторый страх еще с детства. Страх глубины, страх бездны.
«Это всего лишь сон», - успокоил он себя, - «давай уже, открывай».
Протянул руку, снял с крышки колодца ведро на цепи и поставил его на землю. Взялся за ручку крышки и с легким скрипом поднял ее. Из тьмы колодца повеяло прохладой и свежестью. Он не решился заглянуть внутрь (все равно ничего не видно), вместо этого он поднял ведро и, держа его за цепь, начал медленно опускать вниз.
Двумя руками он неспешно перебирал цепь, опуская ведро все глубже, откуда оно, ритмично стукающееся о каменную стенку колодца, отзывалось глухим звоном. Цепь грозила вот-вот закончиться и, когда в запасе оставалось не более метра, руки почувствовали, как ведро коснулось воды. Подергав цепь из стороны в сторону, он «утопил» ведро и начал поднимать его обратно. Помогая себе обеими руками, размеренными движениями тянул цепь вверх. Раз-два. Раз-два.
Когда показалась ручка ведра, взялся за нее правой рукой и вытащил на поверхность. Она была ледяная, как само ведро и вода в нем. Закрыл крышку колодца и поставил на нее ведро. Не размышляя долго, наклонился, вытянул губы трубочкой, коснулся поверхности воды и усилием щек и языка потянул ее в себя. Сделал крупный глоток, еще один. Это, определенно, была самая вкусная вода в его жизни. Выпрямился, причмокнул губами и снова ощутил то, с запозданием приходящее чувство, будто вкус воды появился в его разуме независимо от факта самого питья, он возник там сам по себе.
Задумавшись, еще немного постоял, осматриваясь по сторонам, и двинулся обратно в сторону дома. Подметил интересную деталь: небо было закатным, на облака ложились фиолетовые и красные лучи заходящего Солнца, но темнее не становилось. Будто закат в этом сне был растянут в бесконечности и сколько бы он здесь ни находился - ночь не наступит никогда. Это выглядело красиво и навевало легкую тоску.
Зашел в первую дверь, миновал прихожую и, толкнув вторую дверь, оказался внутри дома. Часы с кукушкой размеренно тикали, вися на стене.
Снял обувь. Перемещаясь короткими шагами, словно боялся спугнуть кого-то, осмотрел зал. На стене справа от двери заметил выключатель и без особой надежды щелкнул. Люстра под потолком вспыхнула, мягким желтым светом заливая пространство вокруг себя.
Медленно осмотрелся по сторонам, давая собственной памяти время вытащить из своих глубин всевозможные давно позабытые детали. Несколько мгновений спустя воображение грубыми набросками нарисовало карту дома. Так, справа была кухня, которую он, в целом, помнил весьма неплохо - в стене напротив входа и по правую руку располагались большие окна в старых деревянных рамах, выкрашенных белой глянцевой краской.
В углу на сколоченной из толстых досок подставке стояла переносная газовая плита на две конфорки, от которой в сторону тянулся газовый шланг, исчезающий в стене. Точно…с той стороны стены, на летней кухне, стоял высокий красный баллон. В голове ускользающим миражом мелькнуло воспоминание, как однажды дед с отцом, пыхтя и грубо ругаясь, тащили этот тяжеленный баллон, привезенный с заправочной станции в багажнике старой «шестерки».
Рядом с плитой располагался немолодой холодильник, на котором хвастливо красовались два потускневших от возраста шильдика «ЗИЛ» и «Москва». Это был низкий, тяжелый и шумный агрегат с округлыми формами и необычной ручкой-рычагом. В детстве этот холодильник ассоциировался с соседом, дядей…как же его звали…нет, не получается вспомнить. Он был низкорослым широкоплечим мужчиной с богатыми темными усами и гулким утробным голосом. Почти всегда он был одет в полосатую безрукавку, а на внешней стороне кисти правой руки была татуировка в виде якоря и надписью «Москва».
Вдоль стены тянулся ряд шкафчиков. Открыл ближайший. Внутри лежали пачка макарон, различная крупа, банка сахару и даже несколько консерв. В остальных хранилась посуда и различная кухонная утварь.
Наспех покончив с кухней, отправился изучать остальную часть дома. Прошел через просторный зал, в углу которого стоял старый телевизор с кинескопом. Ухмыльнувшись самому себе, вспомнил, как для переключения канала приходилось вставать и идти к телевизору, нажимая квадратные кнопки, расположенные на боковой панели.
Перед телевизором стояли два низких кресла, обтянутых темно-зеленой тканью, а между ними располагался низенький столик, украшенный белой кружевной салфеткой.
В углу напротив телевизора высился старинный сервант, полный различных чайников, кружек, блюдец и тарелок. В выдвижных полках хранились нарядные вилки и ложки, игриво поблескивающие серебром. Это был сервант «на особый случай». Почти в каждом доме был такой. Всем строго настрого запрещалось использовать посуду из него, ведь она предназначалась исключительно для серьезных жизненных мероприятий - дней рождения, свадеб и поминок.
«Синдром отложенной жизни», - поднимая брови, цокнул он слегка раздраженно.
Почти все его родственники были такими. Вот взять хотя бы его бабушку - уже какой год в ее шкафу копились подаренные комплекты полотенец и постельного белья.
На вопрос, почему она не пользуется всем этим добром, бабуля словно заученно отвечала что-нибудь в духе «вот родственники приедут, я им и постелю новенькое».
Рядом с сервантом была дверь, ведущая в спальню прадеда и прабабки. Это всегда была запретная зона, куда можно было зайти только если кто-то из них был там.
Подошел к двери, взялся за ручку и немного завис. Почему-то в его памяти эта спальня располагалась в противоположной стороне зала…или это безжалостное время подтерло детали его воспоминаний?
Тряхнул головой, выныривая из топкого омута памяти и, нажав на ручку, толкнул дверь от себя.
Это была небольшая комната с одним окном по правую руку, большой кроватью с пружинами вместо матраса, стоявшей посередине комнаты возле стены и вещевым шкафом по левую руку.
Рядом со шкафом стоял массивный письменный стол и не менее массивное кресло с высокой спинкой. Это был тот стол, о котором вспомнила мать во время их телефонного разговора.
Он подошел ближе, провел пальцами по лакированной поверхности столешницы, пару раз стукнул костяшками, извлекая из древесины глухой звук.
Отодвинул кресло и сел. Придвинулся к столу, положил на него руки и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.
Удивительно…насколько этот запретный предмет будоражил его воображение в детстве, ровно настолько его взрослая версия была к нему равнодушна.
Открыл глаза. Вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Путешествия по дальним углам воспоминаний выматывали. Нет не физически, но эмоционально. Он, казалось бы, спал, но его разум продолжал трудиться. Он точно знал, что проснется совершенно невыспавшимся, но это была лишь отдаленная перспектива грядущего утра, поэтому он отодвинул эти мысли подальше, чтобы своей рациональностью они не мешали наслаждаться моментом.
Запустил правую руку под стол, поелозил немного пальцами и нащупал маленький гвоздик, на котором, определенно, висел ключ!
Достал его и рассмотрел поближе. Он был цвета потускневшей меди, а формой напоминал ключ из какого-то старого мультфильма - головка была выполнена в виде тонкого кольца, а бородка состояла из трех крошечных зубчиков разной высоты и толщины.
Вместе с креслом чуть отодвинулся от стола и, не медля, сунул ключ в замочное отверстие той самой полки, которую прадед так ревностно оберегал от посторонних.
Ключ повернулся мягко и беззвучно. Он потянул на себя полку и та плавно поддалась. Сердце забилось чуть быстрее. Любопытство росло пропорционально тому, покуда полочка выдвигалась из стола.
Внутри лежали какие-то бумаги, неизвестное содержимое которых распаляло его интерес.
Неспокойной от возбуждения рукой он достал содержимое и выложил на стол перед собой. Было видно, что бумаги исписаны беглым, но ровным почерком и ему не терпелось скорее узнать, о чем же писал прадед и почему так тщательно скрывал это от родственников.
Взял самую верхнюю - это был двойной лист, явно вырванный из тетради «в полоску». С лицевой стороны не было никаких надписей. Он развернул его и начал читать выведенные аккуратной прописью слова на левой странице.
На миг он подумал, что это какая-то шутка… Забывая дышать, откинулся на спинку кресла, стараясь сконцентрировать помутневший от волнения взгляд на пляшущем в дрожащей руке листке бумаги. Прищурившись, начал читать:
«Это не сон. Здесь небезопасно. Если можешь - уходи немедленно. Если увидишь чёрного человека - не разговаривай с ним, не смотри в глаза и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРИКАСАЙСЯ. Это не чело….»
Сердце рухнуло в пятки. В ушах диким потоком зашумела кровь, тело неконтролируемо затрясло, а бумага выпала из вмиг ослабших пальцев - он только что отчетливо услышал, как открылась и тут же захлопнулась входная дверь.
Он лежал на спине и тяжело дышал. Сердце продолжало изредка подпрыгивать в груди, глаза были широко распахнуты.
На этот раз он отчетливо помнил практически все детали сна и это по-настоящему пугало. У него, как и у любого человека, конечно же, бывали сны, выйдя из которых продолжаешь ощущать удивительную реалистичность увиденного в течение всего последующего дня. Но к вечеру почти все фрагменты сна, обычно, рассеивались как утренний туман с восходом солнца. Однако, в этот раз все было иначе…намного иначе.
Посмотрел на часы. 5:37. Засыпать уже не было смысла, да он бы, пожалуй, и не смог. Перед глазами, словно отпечатавшись на сетчатке, стояли выведенные ровным почерком слова предупреждения.
«Это не сон».
А вдруг и правда?!
Мотнул головой, резко перевернулся на бок и почувствовал накативший прилив злости. Ну это ведь бред! Почему он вообще допускает сомнения?! Это был самый что ни на есть настоящий сон. Страшный, жуткий, реалистичный, но все-таки сон. Кошмар.
Когда пунктуальный будильник сообщил, что наступило 6 утра, он был уже бодр и немного успокоился, отпуская мысли об увиденном сне. Сел на край кровати, потянулся в разные стороны и, встав, отправился в душ.
День прошел в привычной рабочей рутине. Если он и вспоминал о сне, то уже не испытывал негативных чувств и воспринимал увиденное буквально как самый обычный сон, не стараясь искать какого-то скрытого смысла.
Вечером, поужинав лапшой быстрого приготовления и парой вареных сосисок, он, не тратя ни минуты на смартфон и телевизор, быстро принял душ и отправился в постель.
В этот раз долго ворочался. Сон напрочь отказывался приходить. Он старался не думать о даче и просто прокручивал в голове прошедший день, который, в общем-то, не отличался обилием интересных и запоминающихся событий.
Вспомнил о бабушке. Подумал, что утром надо не забыть позвонить ей, они не болтали уже пару недель.
Бабушка являлась невесткой прадеда и жила в квартире, которая досталась от него по наследству. Дед, приходившийся прадеду сыном, умер около 5 лет назад и теперь в этой большой квартире бабушка жила одна, периодически навещаемая внуками и немногочисленными еще живыми друзьями.
Он любил бабушку, но не любил приезжать в гости.
Во-первых, надо было ехать через весь город, что в любой день отнимало около полутора часов в каждую сторону.
Во-вторых, ему не очень нравился тот район. Причем с самого детства. Это был старый спальный район, сплошь состоящий из двухэтажных домов красного кирпича, звавшихся «сталинскими».
Просто…мне на днях снился сон…и в нем была эта дача. Знаешь, как это бывает - какие-то детские воспоминания пришли в голову. Вот решил поделиться с тобой.
Мать, к его искреннему удивлению, внезапно поддалась ностальгическому порыву и пустилась в воспоминания.
А помнишь, какие там стояли качели? У меня в одном из альбомов даже сохранилась фотография, где вы сидите на них с отцом и дедом.
Да, как раз качели я отлично помню! А пом….
Там еще огород был большой. Я, конечно, никогда не прикасалась к нему, но помню, что бабушка выращивала на нем весьма вкусные помидоры.
А в конце огорода колодец стоял. Всегда было интересно, насколько глубок…
Разверзнувшимся гейзером памяти она не давала ему закончить ни одно из предложений. Сначала просто констатировала факты из прошлого, связанные с дачей и не только, но вскоре ее начало уносить от темы в русло перемывания костей деду, бабушке, отцу и вообще всем родственникам.
Он уже почти не слушал ее, невидящим взглядом смотря в окно и вновь переживая теплые воспоминания о приятном сновидении.
…кстати, вспомнилось: в спальне прадеда стоял большой письменный стол с массивными резными ногами, помнишь? В нем еще была выдвижная полка, которую он закрывал на ключ…
В глубинах его разума действительно сверкнул отблеск подобного воспоминания! Да, там определенно была полка с замком! Ох, как же он тогда, изнуряемый детским любопытством, хотел заглянуть в нее.
…дед, конечно, был странноватым человеком. Так ревностно охранял свой стол, закрывал полку на замок… А какой смысл, если все знали, куда он прятал этот ключ?!
Он уже начинал уставать от этого затянувшегося разговора и пытался поддерживать его в режиме минимальных энергозатрат, периодически выдавливая из себя «угу, точно», «согласен», «даа, правда странно».
…надо было просто просунуть правую руку под стол и на ближайшей ножке прям под столешницей на маленьком гвоздике висел этот ключ. Я нашла его меньше, чем за минуту. Тоже мне, партизан…
Ее голос излучал самодовольство, ей нравились эти воспоминания. Такая себе ностальгическая ярмарка тщеславия одного зрителя.
Мам, уже захожу в офис, много работы, прости. Рад был тебя слышать, хорошего дня! Люблю, целую…
Положил трубку, выдохнул. По крайней мере, в этот раз ему практически не пришлось выслушивать неприятные вещи в свой адрес. Прогресс.
День пролетел как обычно: утренний кофе, работа, обед, работа, болтовня с коллегами, еще чуть работы. 5 часов вечера, пора домой. Пробки на дорогах, вредный ужин из фастфуда и колы, душ и вот он уже лежит в постели. Немного интернета и можно спать.
Сон пришел необычайно быстро для последних недель. Он отложил телефон и уже угасающим сознанием вспомнил дачу, прошлую ночь и, сладко улыбнувшись, подумал, что было бы неплохо вернуться туда еще разок.
Он снова стоял у зеленой калитки. Вошел, проследовал между стеной дома и вьющимся виноградом и его глазам вновь предстала картина из прошлого. Качели, дерево, огород, колодец. Решил пройтись до колодца. Между свежевскопанными грядками располагалась тропинка утоптанной земли. Интересно, сколько его детских шагов помнила эта земля?
Грунт не был сухим, напротив - он мягко пружинил под его ногами, оставляя на себе слегка продавленные следы 42-го размера.
Дойдя до колодца, постоял недолго в нерешительности. Почему-то колодец внушал ему некоторый страх еще с детства. Страх глубины, страх бездны.
«Это всего лишь сон», - успокоил он себя, - «давай уже, открывай».
Протянул руку, снял с крышки колодца ведро на цепи и поставил его на землю. Взялся за ручку крышки и с легким скрипом поднял ее. Из тьмы колодца повеяло прохладой и свежестью. Он не решился заглянуть внутрь (все равно ничего не видно), вместо этого он поднял ведро и, держа его за цепь, начал медленно опускать вниз.
Двумя руками он неспешно перебирал цепь, опуская ведро все глубже, откуда оно, ритмично стукающееся о каменную стенку колодца, отзывалось глухим звоном. Цепь грозила вот-вот закончиться и, когда в запасе оставалось не более метра, руки почувствовали, как ведро коснулось воды. Подергав цепь из стороны в сторону, он «утопил» ведро и начал поднимать его обратно. Помогая себе обеими руками, размеренными движениями тянул цепь вверх. Раз-два. Раз-два.
Когда показалась ручка ведра, взялся за нее правой рукой и вытащил на поверхность. Она была ледяная, как само ведро и вода в нем. Закрыл крышку колодца и поставил на нее ведро. Не размышляя долго, наклонился, вытянул губы трубочкой, коснулся поверхности воды и усилием щек и языка потянул ее в себя. Сделал крупный глоток, еще один. Это, определенно, была самая вкусная вода в его жизни. Выпрямился, причмокнул губами и снова ощутил то, с запозданием приходящее чувство, будто вкус воды появился в его разуме независимо от факта самого питья, он возник там сам по себе.
Задумавшись, еще немного постоял, осматриваясь по сторонам, и двинулся обратно в сторону дома. Подметил интересную деталь: небо было закатным, на облака ложились фиолетовые и красные лучи заходящего Солнца, но темнее не становилось. Будто закат в этом сне был растянут в бесконечности и сколько бы он здесь ни находился - ночь не наступит никогда. Это выглядело красиво и навевало легкую тоску.
Зашел в первую дверь, миновал прихожую и, толкнув вторую дверь, оказался внутри дома. Часы с кукушкой размеренно тикали, вися на стене.
Снял обувь. Перемещаясь короткими шагами, словно боялся спугнуть кого-то, осмотрел зал. На стене справа от двери заметил выключатель и без особой надежды щелкнул. Люстра под потолком вспыхнула, мягким желтым светом заливая пространство вокруг себя.
Медленно осмотрелся по сторонам, давая собственной памяти время вытащить из своих глубин всевозможные давно позабытые детали. Несколько мгновений спустя воображение грубыми набросками нарисовало карту дома. Так, справа была кухня, которую он, в целом, помнил весьма неплохо - в стене напротив входа и по правую руку располагались большие окна в старых деревянных рамах, выкрашенных белой глянцевой краской.
В углу на сколоченной из толстых досок подставке стояла переносная газовая плита на две конфорки, от которой в сторону тянулся газовый шланг, исчезающий в стене. Точно…с той стороны стены, на летней кухне, стоял высокий красный баллон. В голове ускользающим миражом мелькнуло воспоминание, как однажды дед с отцом, пыхтя и грубо ругаясь, тащили этот тяжеленный баллон, привезенный с заправочной станции в багажнике старой «шестерки».
Рядом с плитой располагался немолодой холодильник, на котором хвастливо красовались два потускневших от возраста шильдика «ЗИЛ» и «Москва». Это был низкий, тяжелый и шумный агрегат с округлыми формами и необычной ручкой-рычагом. В детстве этот холодильник ассоциировался с соседом, дядей…как же его звали…нет, не получается вспомнить. Он был низкорослым широкоплечим мужчиной с богатыми темными усами и гулким утробным голосом. Почти всегда он был одет в полосатую безрукавку, а на внешней стороне кисти правой руки была татуировка в виде якоря и надписью «Москва».
Вдоль стены тянулся ряд шкафчиков. Открыл ближайший. Внутри лежали пачка макарон, различная крупа, банка сахару и даже несколько консерв. В остальных хранилась посуда и различная кухонная утварь.
Наспех покончив с кухней, отправился изучать остальную часть дома. Прошел через просторный зал, в углу которого стоял старый телевизор с кинескопом. Ухмыльнувшись самому себе, вспомнил, как для переключения канала приходилось вставать и идти к телевизору, нажимая квадратные кнопки, расположенные на боковой панели.
Перед телевизором стояли два низких кресла, обтянутых темно-зеленой тканью, а между ними располагался низенький столик, украшенный белой кружевной салфеткой.
В углу напротив телевизора высился старинный сервант, полный различных чайников, кружек, блюдец и тарелок. В выдвижных полках хранились нарядные вилки и ложки, игриво поблескивающие серебром. Это был сервант «на особый случай». Почти в каждом доме был такой. Всем строго настрого запрещалось использовать посуду из него, ведь она предназначалась исключительно для серьезных жизненных мероприятий - дней рождения, свадеб и поминок.
«Синдром отложенной жизни», - поднимая брови, цокнул он слегка раздраженно.
Почти все его родственники были такими. Вот взять хотя бы его бабушку - уже какой год в ее шкафу копились подаренные комплекты полотенец и постельного белья.
На вопрос, почему она не пользуется всем этим добром, бабуля словно заученно отвечала что-нибудь в духе «вот родственники приедут, я им и постелю новенькое».
Рядом с сервантом была дверь, ведущая в спальню прадеда и прабабки. Это всегда была запретная зона, куда можно было зайти только если кто-то из них был там.
Подошел к двери, взялся за ручку и немного завис. Почему-то в его памяти эта спальня располагалась в противоположной стороне зала…или это безжалостное время подтерло детали его воспоминаний?
Тряхнул головой, выныривая из топкого омута памяти и, нажав на ручку, толкнул дверь от себя.
Это была небольшая комната с одним окном по правую руку, большой кроватью с пружинами вместо матраса, стоявшей посередине комнаты возле стены и вещевым шкафом по левую руку.
Рядом со шкафом стоял массивный письменный стол и не менее массивное кресло с высокой спинкой. Это был тот стол, о котором вспомнила мать во время их телефонного разговора.
Он подошел ближе, провел пальцами по лакированной поверхности столешницы, пару раз стукнул костяшками, извлекая из древесины глухой звук.
Отодвинул кресло и сел. Придвинулся к столу, положил на него руки и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.
Удивительно…насколько этот запретный предмет будоражил его воображение в детстве, ровно настолько его взрослая версия была к нему равнодушна.
Открыл глаза. Вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Путешествия по дальним углам воспоминаний выматывали. Нет не физически, но эмоционально. Он, казалось бы, спал, но его разум продолжал трудиться. Он точно знал, что проснется совершенно невыспавшимся, но это была лишь отдаленная перспектива грядущего утра, поэтому он отодвинул эти мысли подальше, чтобы своей рациональностью они не мешали наслаждаться моментом.
Запустил правую руку под стол, поелозил немного пальцами и нащупал маленький гвоздик, на котором, определенно, висел ключ!
Достал его и рассмотрел поближе. Он был цвета потускневшей меди, а формой напоминал ключ из какого-то старого мультфильма - головка была выполнена в виде тонкого кольца, а бородка состояла из трех крошечных зубчиков разной высоты и толщины.
Вместе с креслом чуть отодвинулся от стола и, не медля, сунул ключ в замочное отверстие той самой полки, которую прадед так ревностно оберегал от посторонних.
Ключ повернулся мягко и беззвучно. Он потянул на себя полку и та плавно поддалась. Сердце забилось чуть быстрее. Любопытство росло пропорционально тому, покуда полочка выдвигалась из стола.
Внутри лежали какие-то бумаги, неизвестное содержимое которых распаляло его интерес.
Неспокойной от возбуждения рукой он достал содержимое и выложил на стол перед собой. Было видно, что бумаги исписаны беглым, но ровным почерком и ему не терпелось скорее узнать, о чем же писал прадед и почему так тщательно скрывал это от родственников.
Взял самую верхнюю - это был двойной лист, явно вырванный из тетради «в полоску». С лицевой стороны не было никаких надписей. Он развернул его и начал читать выведенные аккуратной прописью слова на левой странице.
На миг он подумал, что это какая-то шутка… Забывая дышать, откинулся на спинку кресла, стараясь сконцентрировать помутневший от волнения взгляд на пляшущем в дрожащей руке листке бумаги. Прищурившись, начал читать:
«Это не сон. Здесь небезопасно. Если можешь - уходи немедленно. Если увидишь чёрного человека - не разговаривай с ним, не смотри в глаза и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРИКАСАЙСЯ. Это не чело….»
Сердце рухнуло в пятки. В ушах диким потоком зашумела кровь, тело неконтролируемо затрясло, а бумага выпала из вмиг ослабших пальцев - он только что отчетливо услышал, как открылась и тут же захлопнулась входная дверь.
Глава 3
Он лежал на спине и тяжело дышал. Сердце продолжало изредка подпрыгивать в груди, глаза были широко распахнуты.
На этот раз он отчетливо помнил практически все детали сна и это по-настоящему пугало. У него, как и у любого человека, конечно же, бывали сны, выйдя из которых продолжаешь ощущать удивительную реалистичность увиденного в течение всего последующего дня. Но к вечеру почти все фрагменты сна, обычно, рассеивались как утренний туман с восходом солнца. Однако, в этот раз все было иначе…намного иначе.
Посмотрел на часы. 5:37. Засыпать уже не было смысла, да он бы, пожалуй, и не смог. Перед глазами, словно отпечатавшись на сетчатке, стояли выведенные ровным почерком слова предупреждения.
«Это не сон».
А вдруг и правда?!
Мотнул головой, резко перевернулся на бок и почувствовал накативший прилив злости. Ну это ведь бред! Почему он вообще допускает сомнения?! Это был самый что ни на есть настоящий сон. Страшный, жуткий, реалистичный, но все-таки сон. Кошмар.
Когда пунктуальный будильник сообщил, что наступило 6 утра, он был уже бодр и немного успокоился, отпуская мысли об увиденном сне. Сел на край кровати, потянулся в разные стороны и, встав, отправился в душ.
День прошел в привычной рабочей рутине. Если он и вспоминал о сне, то уже не испытывал негативных чувств и воспринимал увиденное буквально как самый обычный сон, не стараясь искать какого-то скрытого смысла.
Вечером, поужинав лапшой быстрого приготовления и парой вареных сосисок, он, не тратя ни минуты на смартфон и телевизор, быстро принял душ и отправился в постель.
В этот раз долго ворочался. Сон напрочь отказывался приходить. Он старался не думать о даче и просто прокручивал в голове прошедший день, который, в общем-то, не отличался обилием интересных и запоминающихся событий.
Вспомнил о бабушке. Подумал, что утром надо не забыть позвонить ей, они не болтали уже пару недель.
Бабушка являлась невесткой прадеда и жила в квартире, которая досталась от него по наследству. Дед, приходившийся прадеду сыном, умер около 5 лет назад и теперь в этой большой квартире бабушка жила одна, периодически навещаемая внуками и немногочисленными еще живыми друзьями.
Он любил бабушку, но не любил приезжать в гости.
Во-первых, надо было ехать через весь город, что в любой день отнимало около полутора часов в каждую сторону.
Во-вторых, ему не очень нравился тот район. Причем с самого детства. Это был старый спальный район, сплошь состоящий из двухэтажных домов красного кирпича, звавшихся «сталинскими».
