В послевоенных докладах вы найдёте примеры так называемых военных преступлений, совершённых обеими сторонами. Но как классифицировать убийства одних гражданских другими гражданскими? Об этом вы думали?
- Мы никогда не узнаем…
- Мы никогда не узнаем, сколько деревень и городов вычистило Сопротивление. Сколько одурманенных подростков сдало своих же родителей этим фанатикам. Скольких они обвинили, приговорили и казнили за лояльность Метрополии. Вот это мы не узнаем. Как и в скольких местах население искало пристанище и безопасность, как они выживали и чем кончили. Уверен им было бы что рассказать о человеческой сущности. Те, найденные нами тридцать восемь человек, поведали, если бы могли о милосердии и правде.
- Вы считаете, что правда была на вашей стороне?
- Я лишь выполнял приказы.
- Другие скажут то же самое – «выполнял приказ».
- И будут правы. И я их пойму. Лишь бы молчала собственная совесть. Если она есть.
Я сверяюсь с заметками в своём блокноте.
- Тот человек – Джейк, спасший вас. Он ещё одна сторона?
- Ааа… Это… Можно сказать и так. Я называл их «слепцы». Они иногда попадались среди фанатиков Сопротивления. Некоторые считали их трусами и дезертирами, спасающими свою шкуру, но я видел в них другое – разочарование. Нет, не войной и смертью, не ужасами конфликта. Нет. Такие, как он прозрели, увидели, куда их завела слепая вера в бредовую идею о равенстве и братстве. Они не испугались и не открестились от восстания. Они вдруг поняли, что воюют и ненавидят людей ничуть не лучше и не хуже их самих. И разум подсказал им простой вопрос… «Почему»? Тот, кто не нашёл ответа, стал «слепцом». Я видел, как это происходит.
Наш рейд продолжался. Было несколько мелких стычек с отрядами Сопротивления. Ничего серьёзного. Мы обшаривали долину за долиной, овраг за оврагом, пещеры и леса, подступающие к горной цепи. Однажды нашли тайник с оружием. Двое наших, забыв про осторожность, подорвались на растяжке, специально оставленной нам в подарок. Грохот взрыва, усиленный крутыми скалами, лучше всяких разведчиков сообщил неприятелю наше местоположение. Но мы продвигались. Довольно успешно. Вообще, план был хорош. Мы знали, что гоним перед собой отступающие отряды этих вояк, не осмеливавшихся вступить с нами в настоящий бой. Настроение у нас было приподнятое. Всё шло идеально.
В тот день я был в передовом дозоре. Мы сидели на краю перелеска, под прикрытием зарослей какого-то кустарника, дальше шла открытая местность, дорога по которой двигался полк, проходила чуть левее и разветвлялась. На юг, к какому-то городку и на север к находившейся в нескольких километрах обсерватории на вершине скалы. Нашей целью был этот город, наверняка покинутый жителями. Но и нагромождение всевозможных антенн и приземистых зданий, оставлять без внимания было нельзя. Нам поручили проверить то место. Мы подошли почти вплотную к этой обсерватории. Дорога - крутая и широкая, хорошо просматривалась, но вдоль неё, с обеих сторон, шла полоса низкорослых деревьев. Это дало нам возможность подобраться не замеченными.
Там я и "встретил" «слепца», точнее, стал свидетелем его прозрения. В оптику хорошо была видна группа людей, стоящих на бетонной площадке, рядом с каким-то складом. Ворота широко распахнуты. Внутри угадывались силуэты машин. Перед группой из четырёх человек, в форме Сопротивления, на коленях, рядком, находилось несколько людей, в штатском. Их было шесть или семь. Кусок здоровенной антенны закрывал мне обзор. Те, четверо о чём-то спорили, судя по их жестам. Мы насчитали ещё почти двадцать бойцов, большинство крутилось около ангара. Три человека следили за дорогой, ведущей к обсерватории, но сейчас они смотрели на разыгрывающуюся сцену, с участием их товарищей и пленников. Из-за расстояния я, конечно, не слышал голосов, но прекрасно видел случившееся далее.
Один из четвёрки, резким движением достал пистолет и почти в упор выстрелил пленнику в голову. Тот повалился. Остальные продолжали смирно ждать своей участи. Ещё выстрел - ещё один труп. Затем ещё. Стрелявший постоянно оглядывался на остальных, словно подавал им пример… или урок. Потом он сунул оружие в руку другого парня и указал на оставшихся людей. Тот отрицательно покачал головой и что-то сказал. Всё это происходило под внимательными взглядами других бойцов Сопротивления. Но они не вмешивались, только с интересом наблюдали, на время оставив свои дела. Несколько минут длилась перепалка. Парень с пистолетом так и не поднял руку. Потом, видимо, исчерпав запас аргументов, споривший с ним, коротко кивнул, давая команду… Бах…Даже я вздрогнул… Выстрел. Ошмётки черепа и кровь летят во все стороны. Тело мешком валится на бетон. Из мёртвой руки берут пистолет. И всё это происходит спокойно и даже буднично. Реакция окружающих нулевая. Они продолжают свои дела.
- Затем убили пленников?
- Естественно.
- А дальше?
- Мы сообщили командованию. Получили приказ не дёргаться и следить. Через полчаса их братия, погрузившись на машины, оставила обсерваторию… и трупы. Наши встретили их в долине. Не ушёл никто. Главное мы захватили одного из них живым, и он рассказал много интересного. Но это было потом. А тогда, разглядывая тела убитых, я понимал, что труп совсем ещё молодого пацана у моих ног - это труп «слепца».
- Думаете, он поступил не правильно… тот парень?
- Думаю, он стал мертвецом. Какая теперь разница?! Он сделал выбор. В пользу других. Только им это не помогло.
- Я слышал о людях, спасавших других ценой собственной жизни.
Зак некоторое время молчит.
- Да-да. Юнхэгун. Я знаю. Я был там…
Том Линк
- Они были так молоды. Возможно, для меня возраст имел большее значение. Опыт и ностальгия по дням моей юности. Но они были детьми. По-другому я не был способен их оценивать. Когда ты сам отец, когда любишь своё чадо, непроизвольно смотришь на таких, как эта парочка, с долей отцовской нежности. И, конечно, имеет значение место, время и обстоятельства. В полутьме комнаты, боком ко мне, Янис мог бы сойти за моего сына, а та девушка за его новую подружку из университета. Но мы были не дома, и на занятия они не спешили, они участвовали в войне. В свои то годы…
Когда я вошёл и нарушил их уединение, лица, обращённые ко мне, за несколько стремительных секунд выдали все возможные эмоции, присущие застигнутым врасплох людям. От кроткой надежды и радости до изумления и страха. Страха не за свою жизнь или здоровье. А страха людей, обладающих секретом, боящихся за его сохранность. Им было что терять, это читалось это в их глазах.
Я сделал несколько неловких шагов и со всей возможной скромностью и искренним чувством вины представился и коротко обрисовал ситуацию. Испытывал неловкость, граничащую со стыдом, прервав их, вторгнувшись без приглашения в их мирок. Янис с удивлением выслушал меня. В его голосе сквозило лёгкое недоверие, но оно было мне понятно. Мысли его были с этой девочкой, война, Джейк и его отец, в тот вечер, не интересовали его.
Он распереживался. Сказал, что должен уходить. Мне удалось убедить его, что деньги и время не проблема. Я заплатил за час и если будет необходимость – заплачу ещё. Только бы он рассказал всё, что знает о Джейке.
Так, наша странная компания провела ближайшие два часа. Я, сидя в неудобном кресле, и они, пристроившись на краю кровати, плечом к плечу, держась за руки. Представляете эту картину? Старик, солдат и девушка… оказывающая интимные услуги… в грязной забегаловке, на краю света…Мой рассказ был самым коротким и простым. Мария так звали девушку, молчала большую часть времени. А вот Янису было что рассказать.
- Янис лично знал вашего сына, - встреваю я.
- Да. И даже больше. Он знал, где Джейк мог находиться. Пусть приблизительно, с учётом превратностей войны, но это было хоть что-то. Янис рассказал мне подробности боя, в котором получил ранение, описал место... Вспомнил некоторые имена.
Джейка он знал ещё с учебного лагеря. Какое-то время они воевали вместе на Новом Пекине, между ними не было тесной дружбы, но как и всех в Сопротивлении, их объединяла одна цель и давала повод для общения. Чем-то они были похожи. Слушая его рассказ, я вспомнил слова сына «мы ошиблись, нам здесь не место». Вот и Янис, описывая произошедшие события, произнёс «я понял, что мне там не место». Так же, как и Джейк. Они оба увидели свою ошибку, оба разочаровались и оба хотели лишь одного – вернуться домой и забыть тот кошмар.
Прошло чуть больше месяца с момента, когда они виделись в последний раз. Чувствуя мои сомнения, Янис стал доказывать, что отряды, в которых действовали они, могли затаиться на вражеской или нейтральной территории на несколько недель. Выжидать, прятаться или отступать, ждать новых приказов. Порой это длилось продолжительное время. И Джейк, вполне возможно, жив и здоров.
- Он сказал, как они расстались?
- Да. Войска Метрополии охотились на них. Искали повсюду. Отряд Джейка отступал, уходя на ничейную территорию, а Янис со своими товарищами шли на задание, не зная об изменившейся обстановке. Отряды встретились. Их нашли и попытались отрезать. Четыре дня они вместе отступали в надежде уйти от преследователей… Но силы были не равны. Янис получил ранение в шею. Так вышло, что с несколькими товарищами им удалось в суматохе боя вырваться из кольца и дойти до своих. Джейк и остальные должны были уходить по направлению к какому-то старинному монастырю, указанному на их картах, в горы, там, где их труднее найти и окружить. Больше он ничего не знал. Но подозревал, что Джейк жив. На мой вопрос «откуда такая уверенность» Янис ответил, что знает одного парня из отряда Джейка, от знакомых он слышал, что тот жив. А значит вероятно жив и Джейк. Больше всего я хотел этому верить.
Бывает, мы получаем помощь от того, кому она сама требуется. Когда совсем этого не ждём. Случайности происходят постоянно, и некоторые меняют нашу жизнь. Я давно в этом убедился. Мы трое в тот вечер нуждались в помощи и как-то само собой пришли к выводу, что можем и должны попытаться. Разговор затих. Повисла тишина. Каждый думал о своём. Янис кусал губы и угрюмо смотрел в пол. Я получил необходимые сведения, правда, это мало что меняло. Сын там… я здесь. Разумеется, я хотел отправиться на Новый Пекин, найти, обнять, вытащить его оттуда… Понимаете какое это идиотское желание? Бред сумасшедшего! Я погибну там, если мне вообще получится вступить на поверхность планеты. Допустим, это удастся! Что я буду предпринимать? Объявлю всем, что забираю сына домой? Буду бегать вдоль линии фронта и уговаривать воюющих оставить стрельбу и дать мне время забрать Джейка? Или надену военную форму и с винтовкой в руке проберусь, как заправский диверсант, на чужую, незнакомую территорию, буду обшаривать горы и леса, выкрикивая имя Джейк? А потом доложу его командиру и товарищам, что он должен немедленно вернуться домой, а вы оставайтесь? Нормальный человек покрутит у виска и посоветует проспаться, услышав такой план.
Но в моей голове, как гонг звучали слова «должен…должен…должен», любым способом. Я был готов на всё.
Мария. Эта маленькая, хрупкая девочка… В ней было столько силы и надежды. Чистой доброты и сострадания… Я не мог похвастать таким. А она посмотрела на Яниса и тихо, но уверенно произнесла – «Ты должен помочь мистеру Линку».
Признаюсь, у меня навернулись слёзы. Её слова подтолкнули мою решимость. Всё можно сделать, если сильно захотеть, подумал я. Янис, в свою очередь, увидел шанс для себя и Марии, ничтожный, опасный, вряд ли осуществимый – но шанс. И попросил меня об одолжении, в обмен на его помощь. Мы обсудили наши предложения. Понимая, что рискуем всем, но в безвыходной ситуации, нужно цепляться за самую ничтожную возможность. Другого пути нет. И мы придумали наш план. Больше похожий на сценарий низкобюджетного кино, снятого отвратительным режиссёром.
- В нём было много «если»?
- В точку. Очень много. «Если» Янису удастся провести меня на транспортный корабль, отправлявшийся завтра вечером на Пекин, «если» он сможет раздобыть форму для меня и сделать так, что мои документы не вызовут подозрений, «если» попав на место, нам удастся хоть какое-то время остаться вместе, «если» нам двоим выпадет возможность отправиться на поиски Джейка, попросту говоря, дезертировать, «если» нас не поймают, «если» мы не попадёмся войскам Метрополии… ещё тысяча всяких «если». Только слепая удача и возможно неразбериха и суматоха на фронте, могла привести нас к цели. Шанс - один из миллиона, не больше.
- О чём вас попросил Янис, что вы могли сделать для него?
- Я должен был освободить и укрыть Марию. Найти ей безопасное место, где бы она могла спрятаться и оставаться там… до конца всего этого.
- Где же вы нашли такое место?
- В доме, где я снимал комнату. У той молодой семьи. Они жили на краю города, с посторонними общались мало. Мужчина по несколько суток не появлялся дома, работал на ферме. Его супруга трудилась в госпитале и возвращалась, как правило поздно вечером. У них не было родни и почти не было друзей. Всё свободное время они проводили вдвоём. Я был уверен, что могу рассчитывать на их помощь. И не ошибся.
Эта часть плана прошла на удивление легко. Нам удалось вытащить Марию и спрятать у той семьи, в эту же ночь. Я им всё объяснил, передал большую часть оставшихся у меня денег на сопутствующие расходы и встретил понимание. Её история глубоко тронула тех людей, и они охотно предоставили убежище. Пообещав сделать всё возможное для неё. С этим мы справились.
Ближе к обеду, следующего дня я встретился с Янисом. До вылета оставались считаные часы. Он спешил, как мог. Не знаю чего это ему стоило, но я стал обладателем командировочного листа, со всеми необходимыми подписями и штампами, гласящего, что его предъявитель, Том Линк – гражданский инженер, направляется на Новый Пекин, по заявке военных, для работ по восстановлению захваченной инфраструктуры. На месте я должен был влиться в инженерные команды Союза, набираемые из добровольцев, занимающихся восстановлением и наладкой производства на подконтрольных ему территориях. Имелись в виду заводы и фабрики Нового Пекина, ради мощностей которых Колонии и намеревались захватить планету. Янис заплатил за эту бумагу. И раздобыл посадочный талон на транспорт. Большая удача, сказал он. И это было так. В этой роли я не подчинялся военным и некоторое время после прибытия мог рассчитывать на некую свободу действий. Вряд ли воякам было дело до какого-то инженера, прибывшего на планету.
- Неужели так легко?
- Удивляетесь, как просто нам это удалось?
- Да.
- Я и сам был удивлён. Но если посмотреть на ситуацию получше, вы бы увидели неразбериху, спешку, легкомыслие и наплевательское отношение. Когда такие толпы постоянно перемещаются с места на место, гибнут, пропадают, лечатся, воюют, работают… делают чёрт его знает что, контролировать, отслеживать и управлять ими становится непростой задачей. Для этого нужна логистика, подготовленные кадры и чёткий план, плюс материальные ресурсы и умные головы, а Колонии бросились воевать с Метрополией, поддавшись эмоциям, сгоряча, без должной подготовки и просто физически не могли сохранять порядок. Впрочем, на той стороне ситуация была не лучше. Эмоции двигали всеми.
- Мы никогда не узнаем…
- Мы никогда не узнаем, сколько деревень и городов вычистило Сопротивление. Сколько одурманенных подростков сдало своих же родителей этим фанатикам. Скольких они обвинили, приговорили и казнили за лояльность Метрополии. Вот это мы не узнаем. Как и в скольких местах население искало пристанище и безопасность, как они выживали и чем кончили. Уверен им было бы что рассказать о человеческой сущности. Те, найденные нами тридцать восемь человек, поведали, если бы могли о милосердии и правде.
- Вы считаете, что правда была на вашей стороне?
- Я лишь выполнял приказы.
- Другие скажут то же самое – «выполнял приказ».
- И будут правы. И я их пойму. Лишь бы молчала собственная совесть. Если она есть.
Я сверяюсь с заметками в своём блокноте.
- Тот человек – Джейк, спасший вас. Он ещё одна сторона?
- Ааа… Это… Можно сказать и так. Я называл их «слепцы». Они иногда попадались среди фанатиков Сопротивления. Некоторые считали их трусами и дезертирами, спасающими свою шкуру, но я видел в них другое – разочарование. Нет, не войной и смертью, не ужасами конфликта. Нет. Такие, как он прозрели, увидели, куда их завела слепая вера в бредовую идею о равенстве и братстве. Они не испугались и не открестились от восстания. Они вдруг поняли, что воюют и ненавидят людей ничуть не лучше и не хуже их самих. И разум подсказал им простой вопрос… «Почему»? Тот, кто не нашёл ответа, стал «слепцом». Я видел, как это происходит.
Наш рейд продолжался. Было несколько мелких стычек с отрядами Сопротивления. Ничего серьёзного. Мы обшаривали долину за долиной, овраг за оврагом, пещеры и леса, подступающие к горной цепи. Однажды нашли тайник с оружием. Двое наших, забыв про осторожность, подорвались на растяжке, специально оставленной нам в подарок. Грохот взрыва, усиленный крутыми скалами, лучше всяких разведчиков сообщил неприятелю наше местоположение. Но мы продвигались. Довольно успешно. Вообще, план был хорош. Мы знали, что гоним перед собой отступающие отряды этих вояк, не осмеливавшихся вступить с нами в настоящий бой. Настроение у нас было приподнятое. Всё шло идеально.
В тот день я был в передовом дозоре. Мы сидели на краю перелеска, под прикрытием зарослей какого-то кустарника, дальше шла открытая местность, дорога по которой двигался полк, проходила чуть левее и разветвлялась. На юг, к какому-то городку и на север к находившейся в нескольких километрах обсерватории на вершине скалы. Нашей целью был этот город, наверняка покинутый жителями. Но и нагромождение всевозможных антенн и приземистых зданий, оставлять без внимания было нельзя. Нам поручили проверить то место. Мы подошли почти вплотную к этой обсерватории. Дорога - крутая и широкая, хорошо просматривалась, но вдоль неё, с обеих сторон, шла полоса низкорослых деревьев. Это дало нам возможность подобраться не замеченными.
Там я и "встретил" «слепца», точнее, стал свидетелем его прозрения. В оптику хорошо была видна группа людей, стоящих на бетонной площадке, рядом с каким-то складом. Ворота широко распахнуты. Внутри угадывались силуэты машин. Перед группой из четырёх человек, в форме Сопротивления, на коленях, рядком, находилось несколько людей, в штатском. Их было шесть или семь. Кусок здоровенной антенны закрывал мне обзор. Те, четверо о чём-то спорили, судя по их жестам. Мы насчитали ещё почти двадцать бойцов, большинство крутилось около ангара. Три человека следили за дорогой, ведущей к обсерватории, но сейчас они смотрели на разыгрывающуюся сцену, с участием их товарищей и пленников. Из-за расстояния я, конечно, не слышал голосов, но прекрасно видел случившееся далее.
Один из четвёрки, резким движением достал пистолет и почти в упор выстрелил пленнику в голову. Тот повалился. Остальные продолжали смирно ждать своей участи. Ещё выстрел - ещё один труп. Затем ещё. Стрелявший постоянно оглядывался на остальных, словно подавал им пример… или урок. Потом он сунул оружие в руку другого парня и указал на оставшихся людей. Тот отрицательно покачал головой и что-то сказал. Всё это происходило под внимательными взглядами других бойцов Сопротивления. Но они не вмешивались, только с интересом наблюдали, на время оставив свои дела. Несколько минут длилась перепалка. Парень с пистолетом так и не поднял руку. Потом, видимо, исчерпав запас аргументов, споривший с ним, коротко кивнул, давая команду… Бах…Даже я вздрогнул… Выстрел. Ошмётки черепа и кровь летят во все стороны. Тело мешком валится на бетон. Из мёртвой руки берут пистолет. И всё это происходит спокойно и даже буднично. Реакция окружающих нулевая. Они продолжают свои дела.
- Затем убили пленников?
- Естественно.
- А дальше?
- Мы сообщили командованию. Получили приказ не дёргаться и следить. Через полчаса их братия, погрузившись на машины, оставила обсерваторию… и трупы. Наши встретили их в долине. Не ушёл никто. Главное мы захватили одного из них живым, и он рассказал много интересного. Но это было потом. А тогда, разглядывая тела убитых, я понимал, что труп совсем ещё молодого пацана у моих ног - это труп «слепца».
- Думаете, он поступил не правильно… тот парень?
- Думаю, он стал мертвецом. Какая теперь разница?! Он сделал выбор. В пользу других. Только им это не помогло.
- Я слышал о людях, спасавших других ценой собственной жизни.
Зак некоторое время молчит.
- Да-да. Юнхэгун. Я знаю. Я был там…
Том Линк
- Они были так молоды. Возможно, для меня возраст имел большее значение. Опыт и ностальгия по дням моей юности. Но они были детьми. По-другому я не был способен их оценивать. Когда ты сам отец, когда любишь своё чадо, непроизвольно смотришь на таких, как эта парочка, с долей отцовской нежности. И, конечно, имеет значение место, время и обстоятельства. В полутьме комнаты, боком ко мне, Янис мог бы сойти за моего сына, а та девушка за его новую подружку из университета. Но мы были не дома, и на занятия они не спешили, они участвовали в войне. В свои то годы…
Когда я вошёл и нарушил их уединение, лица, обращённые ко мне, за несколько стремительных секунд выдали все возможные эмоции, присущие застигнутым врасплох людям. От кроткой надежды и радости до изумления и страха. Страха не за свою жизнь или здоровье. А страха людей, обладающих секретом, боящихся за его сохранность. Им было что терять, это читалось это в их глазах.
Я сделал несколько неловких шагов и со всей возможной скромностью и искренним чувством вины представился и коротко обрисовал ситуацию. Испытывал неловкость, граничащую со стыдом, прервав их, вторгнувшись без приглашения в их мирок. Янис с удивлением выслушал меня. В его голосе сквозило лёгкое недоверие, но оно было мне понятно. Мысли его были с этой девочкой, война, Джейк и его отец, в тот вечер, не интересовали его.
Он распереживался. Сказал, что должен уходить. Мне удалось убедить его, что деньги и время не проблема. Я заплатил за час и если будет необходимость – заплачу ещё. Только бы он рассказал всё, что знает о Джейке.
Так, наша странная компания провела ближайшие два часа. Я, сидя в неудобном кресле, и они, пристроившись на краю кровати, плечом к плечу, держась за руки. Представляете эту картину? Старик, солдат и девушка… оказывающая интимные услуги… в грязной забегаловке, на краю света…Мой рассказ был самым коротким и простым. Мария так звали девушку, молчала большую часть времени. А вот Янису было что рассказать.
- Янис лично знал вашего сына, - встреваю я.
- Да. И даже больше. Он знал, где Джейк мог находиться. Пусть приблизительно, с учётом превратностей войны, но это было хоть что-то. Янис рассказал мне подробности боя, в котором получил ранение, описал место... Вспомнил некоторые имена.
Джейка он знал ещё с учебного лагеря. Какое-то время они воевали вместе на Новом Пекине, между ними не было тесной дружбы, но как и всех в Сопротивлении, их объединяла одна цель и давала повод для общения. Чем-то они были похожи. Слушая его рассказ, я вспомнил слова сына «мы ошиблись, нам здесь не место». Вот и Янис, описывая произошедшие события, произнёс «я понял, что мне там не место». Так же, как и Джейк. Они оба увидели свою ошибку, оба разочаровались и оба хотели лишь одного – вернуться домой и забыть тот кошмар.
Прошло чуть больше месяца с момента, когда они виделись в последний раз. Чувствуя мои сомнения, Янис стал доказывать, что отряды, в которых действовали они, могли затаиться на вражеской или нейтральной территории на несколько недель. Выжидать, прятаться или отступать, ждать новых приказов. Порой это длилось продолжительное время. И Джейк, вполне возможно, жив и здоров.
- Он сказал, как они расстались?
- Да. Войска Метрополии охотились на них. Искали повсюду. Отряд Джейка отступал, уходя на ничейную территорию, а Янис со своими товарищами шли на задание, не зная об изменившейся обстановке. Отряды встретились. Их нашли и попытались отрезать. Четыре дня они вместе отступали в надежде уйти от преследователей… Но силы были не равны. Янис получил ранение в шею. Так вышло, что с несколькими товарищами им удалось в суматохе боя вырваться из кольца и дойти до своих. Джейк и остальные должны были уходить по направлению к какому-то старинному монастырю, указанному на их картах, в горы, там, где их труднее найти и окружить. Больше он ничего не знал. Но подозревал, что Джейк жив. На мой вопрос «откуда такая уверенность» Янис ответил, что знает одного парня из отряда Джейка, от знакомых он слышал, что тот жив. А значит вероятно жив и Джейк. Больше всего я хотел этому верить.
Бывает, мы получаем помощь от того, кому она сама требуется. Когда совсем этого не ждём. Случайности происходят постоянно, и некоторые меняют нашу жизнь. Я давно в этом убедился. Мы трое в тот вечер нуждались в помощи и как-то само собой пришли к выводу, что можем и должны попытаться. Разговор затих. Повисла тишина. Каждый думал о своём. Янис кусал губы и угрюмо смотрел в пол. Я получил необходимые сведения, правда, это мало что меняло. Сын там… я здесь. Разумеется, я хотел отправиться на Новый Пекин, найти, обнять, вытащить его оттуда… Понимаете какое это идиотское желание? Бред сумасшедшего! Я погибну там, если мне вообще получится вступить на поверхность планеты. Допустим, это удастся! Что я буду предпринимать? Объявлю всем, что забираю сына домой? Буду бегать вдоль линии фронта и уговаривать воюющих оставить стрельбу и дать мне время забрать Джейка? Или надену военную форму и с винтовкой в руке проберусь, как заправский диверсант, на чужую, незнакомую территорию, буду обшаривать горы и леса, выкрикивая имя Джейк? А потом доложу его командиру и товарищам, что он должен немедленно вернуться домой, а вы оставайтесь? Нормальный человек покрутит у виска и посоветует проспаться, услышав такой план.
Но в моей голове, как гонг звучали слова «должен…должен…должен», любым способом. Я был готов на всё.
Мария. Эта маленькая, хрупкая девочка… В ней было столько силы и надежды. Чистой доброты и сострадания… Я не мог похвастать таким. А она посмотрела на Яниса и тихо, но уверенно произнесла – «Ты должен помочь мистеру Линку».
Признаюсь, у меня навернулись слёзы. Её слова подтолкнули мою решимость. Всё можно сделать, если сильно захотеть, подумал я. Янис, в свою очередь, увидел шанс для себя и Марии, ничтожный, опасный, вряд ли осуществимый – но шанс. И попросил меня об одолжении, в обмен на его помощь. Мы обсудили наши предложения. Понимая, что рискуем всем, но в безвыходной ситуации, нужно цепляться за самую ничтожную возможность. Другого пути нет. И мы придумали наш план. Больше похожий на сценарий низкобюджетного кино, снятого отвратительным режиссёром.
- В нём было много «если»?
- В точку. Очень много. «Если» Янису удастся провести меня на транспортный корабль, отправлявшийся завтра вечером на Пекин, «если» он сможет раздобыть форму для меня и сделать так, что мои документы не вызовут подозрений, «если» попав на место, нам удастся хоть какое-то время остаться вместе, «если» нам двоим выпадет возможность отправиться на поиски Джейка, попросту говоря, дезертировать, «если» нас не поймают, «если» мы не попадёмся войскам Метрополии… ещё тысяча всяких «если». Только слепая удача и возможно неразбериха и суматоха на фронте, могла привести нас к цели. Шанс - один из миллиона, не больше.
- О чём вас попросил Янис, что вы могли сделать для него?
- Я должен был освободить и укрыть Марию. Найти ей безопасное место, где бы она могла спрятаться и оставаться там… до конца всего этого.
- Где же вы нашли такое место?
- В доме, где я снимал комнату. У той молодой семьи. Они жили на краю города, с посторонними общались мало. Мужчина по несколько суток не появлялся дома, работал на ферме. Его супруга трудилась в госпитале и возвращалась, как правило поздно вечером. У них не было родни и почти не было друзей. Всё свободное время они проводили вдвоём. Я был уверен, что могу рассчитывать на их помощь. И не ошибся.
Эта часть плана прошла на удивление легко. Нам удалось вытащить Марию и спрятать у той семьи, в эту же ночь. Я им всё объяснил, передал большую часть оставшихся у меня денег на сопутствующие расходы и встретил понимание. Её история глубоко тронула тех людей, и они охотно предоставили убежище. Пообещав сделать всё возможное для неё. С этим мы справились.
Ближе к обеду, следующего дня я встретился с Янисом. До вылета оставались считаные часы. Он спешил, как мог. Не знаю чего это ему стоило, но я стал обладателем командировочного листа, со всеми необходимыми подписями и штампами, гласящего, что его предъявитель, Том Линк – гражданский инженер, направляется на Новый Пекин, по заявке военных, для работ по восстановлению захваченной инфраструктуры. На месте я должен был влиться в инженерные команды Союза, набираемые из добровольцев, занимающихся восстановлением и наладкой производства на подконтрольных ему территориях. Имелись в виду заводы и фабрики Нового Пекина, ради мощностей которых Колонии и намеревались захватить планету. Янис заплатил за эту бумагу. И раздобыл посадочный талон на транспорт. Большая удача, сказал он. И это было так. В этой роли я не подчинялся военным и некоторое время после прибытия мог рассчитывать на некую свободу действий. Вряд ли воякам было дело до какого-то инженера, прибывшего на планету.
- Неужели так легко?
- Удивляетесь, как просто нам это удалось?
- Да.
- Я и сам был удивлён. Но если посмотреть на ситуацию получше, вы бы увидели неразбериху, спешку, легкомыслие и наплевательское отношение. Когда такие толпы постоянно перемещаются с места на место, гибнут, пропадают, лечатся, воюют, работают… делают чёрт его знает что, контролировать, отслеживать и управлять ими становится непростой задачей. Для этого нужна логистика, подготовленные кадры и чёткий план, плюс материальные ресурсы и умные головы, а Колонии бросились воевать с Метрополией, поддавшись эмоциям, сгоряча, без должной подготовки и просто физически не могли сохранять порядок. Впрочем, на той стороне ситуация была не лучше. Эмоции двигали всеми.
