Аннотация:
Меня зовут Микаэла Адамс. Оставшись после смерти отца с мачехой и сводной сестрой, я полагала, что хуже уже не будет, однако письмо от черного мага доказало обратное. О герцоге Иваре Элорике ходят страшные слухи, его боятся и уважают, закрывая глаза на связь с бесами. Видят духи, я ни за что бы не поехала к нему добровольно, но покойная мама назначила его моим опекуном. Сестра и мачеха, узнав, что у Элорика гостит принц Дарий, тоже собрались в дорогу. Чую, это будут нескучные дни! Дожить бы до 21-го дня рождения!
***Опекун для золушки
Автор Джейн Доу
ПРОЛОГ
По холодным плитам пола струился серебристо-серый узор. Он расходился и вновь соединялся там, где на каменном постаменте стоял свежий гроб. Смертельная бледность лилий спорила с мрачностью бордовых роз, лежавших на черном покрывале. Свежие цветы, свежие траурные ленты, свежий мертвец… За что?! Рядом под каменной плитой вечным сном спала моя мама. Уже год, как из большого светлого замка она переехала сюда — в фамильный склеп семьи Адамс. Это был самый страшный год в моей некогда беззаботной жизни. Едва закончился отмеренный традициями срок, папа сменил черную траурную одежду на белоснежный свадебный камзол. Я не понимала его, не одобряла, злилась, а он сказал, что все делает исключительно ради меня. Мол, девушку моего возраста должна воспитывать мать, а если ее нет, значит, подходящая мачеха.
Так в нашем доме появилась она…
Новая леди Адамс была красавицей, каких мало. А еще стервой, каких свет не видывал, и деспотом, до которого далеко даже бесам из глубин мрака. И доченька Агаты — очаровательное создание — оказалась подстать матушке! Внешняя идеальность обеих, как красивая обертка, скрывала гнилые натуры. Это видела я, видели слуги, но отец, очарованный лицемерной возлюбленной, считал ее воплощением добра и порядочности. Меня же называл завистливой лгуньей, которая не желает смериться с тем, что сводная сестра более красивая и талантливая, нежели я. Талантливая! Ха! Это Глория-то? А впрочем, да, белокурая дрянь действительно была очень способной девочкой в придумывании всевозможных гадостей.
Как отец мог не видеть этого?! Или он просто не хотел видеть?
Выборочная слепота и свела его в могилу!
Я до боли закусила губу, чтобы не расплакаться. Мачеха сказала, что произошел несчастный случай: лошадь во время прогулки понесла, всадник упал и сломал себе шею. Все очевидно, да, но я не верила ни единому слову этой рыдающей гадины. Она все подстроила. Она и ее проклятая дочь! И, что самое ужасное, эти две змеи добились своего. Замок, земли, семейный капитал — всем теперь управляла Агата, потому что до второго совершеннолетия мне оставался еще год, а значит, я, находясь под ее опекой, не могла самостоятельно распоряжаться своей частью отцовского наследства. И не было никакой гарантии, что в этом серпентарии у меня получится дожить до двадцать первого дня рождения — лошадь ведь может взбрыкнуть и подо мной.
— Микаэл-л-ла, — пропела сестра, подкравшись сзади. Я даже не вздрогнула. Пусть шаги ее и отличались бесшумностью, но стойкий запах приторно-сладких духов не учуял бы только покойник.
Глупая ассоциация заставила сердце болезненно сжаться. Бросив прощальный взгляд на лицо отца, похожее на восковую маску, я нехотя обернулась.
— Что тебе, Глория? — спросила нарочито равнодушно.
— У нас для тебя сюрпри-и-из. — Продолжая растягивать слова, завитая по последней моде кукла с глазами хищницы помахала перед моим носом бежевым конвертом. Ей недавно исполнилось восемнадцать — первое совершеннолетие, после которого в нашем королевстве можно было выйти замуж, но нельзя вступить в наследство или, к примеру, открыть свое дело. Впрочем, сестрицу это мало беспокоило, потому что матушка, обожавшая дочь, ни в чем ей не отказывала.
— Что это? — Я внутренне напряглась, и только духи предков знали, чего мне стоило сохранить внешнюю невозмутимость.
— Спляши — отдам! — Мерзко захихикала сестрица.
— Имей хоть каплю уважения к человеку, который тебя удочерил, — стиснув кулаки, процедила я.
— Ой, да ла-а-адно! — Глория использовала письмо в качестве веера, обдувая напудренное лицо. — Ему уже все равно, он труп.
— Он мой отец и твой отчим!
— А еще он корм для червей. — Блондинка скривилась. — На, читай. И не задерживайся тут, пора паковать вещи.
— Вещи? — Я сглотнула. — Зачем?
— Там все написано.
Вскрыв дрожащими пальцами конверт, я уставилась на пустой лист. Дорогая бумага: гладкая, плотная, вся в полупрозрачных вензелях. Первой мыслью было: это просто глупая шутка — любимое развлечение Глории. Второй — мне конец. Потому что на аристократичной белизне листа начали проступать мрачные темные буквы.
— Магистр черной магии, герцог Элорик, — выдохнула я, ни к кому не обращаясь.
— Да-да! Именно он, — радостно подтвердила сестрица. — А еще он отныне твой законный опекун, — озвучила она то, что было сказано в послании. — Благодари свою мамочку, — добавила злорадно. — Если бы не ее последняя воля, о которой нам сегодня сообщил нотариус, ты бы осталась жить здесь.
— До следующей бешеной лошади? — вырвалось у меня.
— Знаешь, — Глория прищурилась, — а я даже рада, что ты станешь игрушкой Ивара Элорика. Давно пора сбить с тебя спесь и научить уму разуму! — Она визгливо расхохоталась. Эхо скопировало ее смех, отразило от стен, умножило… и мне стало казаться, что надо мной потешаются духи усопшей родни.
Не выдержав пытки, я схватила из гроба две длинные розы и со всего маха заехала ими по физиономии блондинки.
— Это тебе за папу!
— Ты что… а-а-а… шипы!
— И за маму! — Продолжала наступать я, в то время как Глория, перестав веселиться, неуклюже пятилась. — И за меня тоже!
Колючие стебли ранили холеную кожу, раскрашивая ее алыми штрихами. Мои руки тоже кровоточили, но я не чувствовала боли.
— Ты пожалееш-ш-шь! — прошипела будущая наследница Адамсов, укравшая мою жизнь и мое приданое. — Я лично позабочусь, чтобы магистр Элорик превратил тебя в мерзкую жабу.
— Осторожней, Глория, с желаниями, — сказала я тихо, терять-то все равно уже нечего. — Вдруг какой-нибудь темной ночью эта самая жаба возьмет да и придушит тебя во сне. — И улыбнулась… улыбкой мертвеца.
Потому что жить мне оставалось совсем немного, учитывая слухи, ходившие о герцоге. Но идти на заклание смеренной овечкой я тоже не собиралась. Помирать — так с музыкой! К тому же, это странное опекунство — воля моей покойной матушки, а она никогда не сделала бы мне ничего дурного. Так что еще неизвестно, кто хуже: черный маг с сомнительной репутацией или две змеи, пригретые отцом.
ГЛАВА 1. Опекун.
— Зачем-зачем вы собираетесь меня сопровождать?
Удивлению моему не было предела. Я ожидала увидеть на холеном лице мачехи злобное торжество с толикой разочарования, ведь она не сможет распоряжаться моим наследством, потеряв опеку, но в то же время место, куда мне предстоит отправиться, страшнее тюрьмы. Однако в кабинете отца, который уже успела облюбовать эта алчная особа с ангельским лицом, меня ждал сюрприз. Даже два.
Первым был пожилой нотариус, не раз посещавший папу по делам. С ним его любимый саквояж и большая кожаная папка с документами, в которой и обнаружилось завещание мамы, написанное на случай, если я осиротею, не достигнув второго совершеннолетия. На вопрос, почему мне раньше о нем ничего не говорили, гость с присущей ему невозмутимостью ответил, мол, на то была воля леди Ангелины. Странно все, да. Но не страннее озвученного мачехой решения ехать вместе со мной в поместье герцога. Какой глупец добровольно сунется в этот мрачный замок?! Зачем?
— Затем, что незамужней девушке негоже одной находится в обществе неженатого мужчины, пусть и законного опекуна, — повторила Агата то, что с первого раза никак не хотело укладываться в моей голове. Я еду к черному магу в компании двух ядовитых гадин, мечтающих свернуть и мою шею тоже… Доеду ли? — Его светлость любезно позволил нам с Глорией погостить в поместье Элорик пару недель, чтобы убедиться в его исключительной порядочности и благих намерениях на твой счет, Мика, — сказала моя проблема номер один. Даже мускул не дрогнул на ее красивом лице. Она подарила мне «теплую» улыбку, от которой у меня свело живот, и голос ее стал таким мягким, обволакивающим, что захотелось отмыться.
Мачеха — великолепная актриса, на порядок лучше дочери. Впрочем, Глория пока только учится: перенимает опыт и мастерство своей родительницы. Понять бы еще, для кого разыгран весь этот спектакль? Уж точно не для меня. Неужели для нотариуса? Не припоминаю, чтобы раньше Агату волновало мнение этого маленького человека с большим саквояжем.
— Поговаривают, что принц Дарий, с которым герцог дружит с детства, на очередное требование короля найти себе достойную пару, решил устроить тайный отбор в замке Элорик, куда съедутся леди, получившая именные приглашения. Самые знатные, самые богатые, самые красивые… и самые смелые, конечно, — убирая папку в сумку, сообщил гость. Вот и выяснилась истинная цель мачехи. Теперь понятно, зачем ей вдруг понадобилось строить из себя дуэнью. — Его высочество считает, что стать принцессой может лишь та, кто не побоится провести неделю в смертельно опасном логове… — Он запнулся. — Простите, леди, в поместье черного мага. — Чем дальше, тем интересней! Я слушала, приоткрыв рот, Агата — поджав губы. — А еще говорят, там будут удивительные балы. — Нотариус выразительно посмотрел на меня, я — не менее выразительно на мачеху.
— Не переживай, Микаэла, тебе ничего не грозит. — Прозвучало как «не светит». — Почитаешь очередной романчик в своей комнате, пока гости принца развлекаются, или его светлость найдет для тебя более полезное занятие. Замок большой — все эти светские игры тебя, бедную сиротку, вряд ли коснуться, — «успокоила» Агата.
Меня-то они, может, и не заденут, а вот она, похоже, настроилась на охоту за королевской добычей. Она или Глория? Хм… не удивлюсь, если обе. Дарию, насколько знаю, лет тридцать или около того. Завидный жених с огромным состоянием, вожделенным для многих женщин титулом и… репутацией неисправимого повесы. Кому нужен такой муж? Впрочем, ясно кому! Агате и ее дочурке, которые увидели в ситуации с моим опекуном отличный шанс урвать кусок покрупнее папиного наследства. Отсюда и внезапная забота о моей девичьей чести. Фу! Хоть бы их в этом жутком замке какая-нибудь потусторонняя тварь покусала. Я бы в знак благодарности угостила ее вкусненьким. Эх, мечты-мечты…
***
Уезжать из родного дома было больно и грустно. Несмотря на старания мачехи и Глории, меня тут любили. По словам родных, я появилась на свет в столице, где по молодости жили мои родители, потом мы всей семьей переехали в наше не очень большое, но достаточно богатое графство. В детстве я много болела, и потому, наверное, мало что помнила о нем. Мама сама занималась моим образованием, не желая пускать в дом приезжих учителей. Когда же здоровье и память окрепли, мне наняли гувернеров. Математика, история, письмо, музыка, танцы, этикет… от обилия уроков кружилась голова и болели мышцы. Мне нравилось учиться, нравилось познавать мир, и я частенько спрашивала у родителей, почему мы никуда толком не выезжаем из нашего поместья? Ближайший городок и званные вечера у соседей — не в счет.
Я хотела увидеть столицу с многоквартирными домами в семь этажей, висящими в воздухе садами и новомодными механическими экипажами, которые, если верить приезжим торговцам, обходились без лошадей. Но папа считал, что юной леди в этом царстве соблазнов делать нечего. А мама убеждала меня, что наш уютный замок и добрые соседи — лучшее место на земле. И я верила. Разве можно не верить родителям, которые о тебе так заботятся? Но в глубине души все равно надеялась отправиться в путешествие, когда стану взрослой.
Только и представить себе не могла, что заветное желание осуществиться столь неприятным образом. Вместо прогулки по улицам большого города мне предстояла двухдневная поездка в земли Элорика с последующим длительным проживанием на его территории. Сердце сжалось в груди, в голове мрачными тучами начали сгущаться недобрые мысли. Я смотрела на ухоженный сад, где любила читать, сидя в тени, на высыпавших на крыльцо слуг и улыбалась им, хотя очень хотелось заплакать. Но зачем расстраивать тех, кто был добр ко мне? Пусть они думают, что меня все устраивает, а сплетни о его светлости, которые они ни раз обсуждали, не зная, что я слышу, — просто наговор.
Магов в нашем королевстве было мало. Магистров, достигших высшего уровня мастерства — и вовсе единицы. Причем каждый чувствовал себя, как рыба в воде, только в своей стихии. Отец моего опекуна тоже черпал силы во мраке, однако никогда не использовал их во вред. Или же нам, простым смертным, об этом ничего не было неизвестно. Сын же его… Впрочем, не будем о сыне! У меня еще целых два дня свободы! Пусть и в обществе ненавистных попутчиц, которые, к счастью, теперь сосредоточились на новой гениальной идее, и для ее осуществления я нужна им живая и здоровая, иначе герцог отменит свое приглашение.
Выехали мы под вечер. Из вещей я взяла только самое необходимое, намереваясь в случае чего докупить недостающие предметы одежды на месте — Агата расщедрилась на кошель золотых, продолжая играть роль доброй родственницы. В отличие от меня, они с Глорией набрали столько всего, что впору было им оставаться на год у Элорика, а не мне. Все-таки мне крупно повезло, что замыслы его высочества совпали с моим переездом к опекуну. Если бы не Дарий с его королевским отбором, тряслась бы я сейчас в старенькой карете, а не сидела в просторном салоне нового экипажа и не любовалась видами сквозь тонированные витражи. А на поясе позвякивала бы пара серебрушек на карманные расходы вместо горсти золотых, на которые, если экономить, можно прожить несколько месяцев. Это обнадеживало и успокаивало — не люблю ни от кого зависеть.
Экипаж покачивало, за окном темнело. Увлеченная своими мыслями, я под тихие перешептывания соседок незаметно уснула, хотя и планировала бодрствовать, чтобы, ни приведи духи, эти ушлые змейки не сделали мне какую-нибудь пакость. Просто так, ради развлечения. Убить не убьют, но ведь могут и покалечить, чтобы получить возможность дольше гостить у герцога, присматривая за больной. А тут раз — и растворилась во тьме, потеряв нить реальности. И ладно бы сон какой приснился, так нет же… один вязкий черный мрак, в котором я тонула, как в трясине, не в силах вырваться из плена.
Очнулась от резкого толчка, открыла глаза и уставилась на мачеху с Глорией, которые тоже спали, причем крепко. Безмятежные лица, чуть подрагивающие уголки губ. Кому-кому, а им точно снились сны! Мстительный порыв разбудить обеих перечеркнуло нежелание выслушивать их претензии. Отодвинув занавеску, я выглянула в окно, да так и замерла, обнаружив за тонкой преградой стекла все тот же черный туман, который мучил меня во сне. Сквозь скудные прорехи мелькали деревья, был виден край звездного неба… Нас же стремительно окутывала тьма.
«Как там кучер?» — Мелькнула тревожная мысль, но открыть на полном ходу дверцу, чтобы посмотреть на возницу, я не отважилась. Сидела в оцепенении,
