И догадалась вдруг Разумна, на кого она сердилась. Открыла глаза, а уж солнце за край земли опустилось, и странник уж тут как тут.
- Здравствуй, Отец Заступник, - поклонилась она. – Не прогневайся, что не признала тебя сразу, глупая.
Да и как признать, если жрецы и сами лиц богов не ведают? Тем более к Матери Всего Сущего в каждом деле человек обращается, без её благословения ни дома выстроить, ни деток вырастить. А об Отце Заступнике и вспоминают только в трудную годину да в горькие минуты.
- Догадалась – молодец, - усмехнулся Отец Заступник. – Но нам дело делать надо, если ещё не передумала земле помогать. Много душ невинных погибло, да некому было их поминать. А ты жги всю ночь костёр памятный да по свитку имена погибших читай. Но знай – погаснет костёр хоть на миг, начинать всё заново придётся.
Некуда Разумне деваться – надо детей выручать. Набрала она дров побольше, чтобы на всю ночь хватило. А как солнце село, возник перед глазами длиннющий свиток с именами. Каждое имя светится, чтобы лучше видно было.
Начала читать. Как имя прочтёт – оно из свитка пропадает. Порадовалась этому Разумна – не собьётся, одно и то же имя дважды не прочитает. Одной рукой свиток держит, другой – дрова в костёр подбрасывает.
Ночь длится и длится, имена всё не кончаются. А горка дров становится всё меньше и меньше. Поняла Разумна, что не сумеет костёр до утра поддерживать, хотела уж было бросить свиток, чтобы назавтра начать всё сызнова. Но тут попало ей под руку берёзовое полешко. И вот все ветки уже прогорели, а полено это всё целое в огне лежит. Да столь ярко и жарко горит, как и в печке не бывает. Как раз до рассвета его хватило. А на рассвете и свиток пропал, и полено пеплом рассыпалось, даже угольков не осталось.
Догадалась Разумна, что так её берёзка отблагодарила, за которой в пути поухаживала.
- Благодарность мою прими, дерево светлое, - проговорила она и поклонилась, и голос полетел над пропастью.
К следующей ночи Разумна решила подготовиться заранее. И дров набрала намного больше, и место выбрала такое, чтобы, коли потребуется, веток от кустов можно было ещё наломать. Перекусила да спать легла.
На закате проснулась, костёр развела. И только ночь наступила, опять появился перед глазами свиток с именами погибших, только меньше он стал. Привычно уже начала Разумна читать да дрова подкидывать, как вдруг налетел ветер, затянул звёзды облаками. Не успела оглянуться – хлынул дождь, и костёр начал гаснуть.
Расстроилась Разумна – думала она, что и на вторую ночь с заданием справится, а тут такая напасть. Но только показалось, что всё потеряно, как зажурчал вокруг костра и женщины ручеёк, и все капли дождя точно стало притягивать к нему. Сухо стало вокруг кострища, и смогла Разумна продолжить чтение.
На рассвете дождь прекратился, а с ним и ручеёк пропал.
- Благодарю тебя, речка-матушка, и тебя, сынок её младший, - поклонилась опять пропасти Разумна.
И лечь бы ей отдохнуть, да стала она к третьей ночи готовиться. Дров побольше припасла, из лап еловых шалашик соорудила на случай дождя. Остатками своих запасов перекусила и спать легла.
На третью ночь всё повторилось. Опять появился свиток с именами – ещё он уменьшился.
Костёр потрескивает, дым через отверстие из шалаша вверх поднимается, голос Разумны тихонько имена перечисляет. Только всё тяжелее и тяжелее говорить – за три ночи устала женщина, голос терять начала. И вот кажется ей, что все те, кого звала она в течение трёх ночей, рядом с ней собираются, к ней присматриваются – достойна ли, хватит ли сил с таким непростым делом справиться.
Настолько устала Разумна, что в глазах уже темнеет, и видится – вокруг неё уже не еловые лапы, из которых шалашик сложен, а духи воинов, погибших на этой земле, духи их жён и матерей, ушедших вслед за своими любимыми. Тянутся они к ней, тепло последнее забирают.
Подумала тогда, что одному человеку нипочём не преодолеть гнев Матери Всего Сущего. И уж если сил её человеческих не хватает, то нет ничего горячее и ценнее живой крови. А детки – что ж, если простят боги за то, что слаба оказалась, может, хоть детей в беде не оставят. Уж лучше ей одной за грань уйти во искупление грехов, чем надежде на будущее.
Стоило только Разумне так решить и за нож взяться, как откуда ни возьмись прилетели две пташечки вольные. Кружатся вокруг неё, щебечут, словно дети малые ласкаются. Да так, что сердце замирает.
Опомнилась тут Разумна: хоть на богов надейся, а сироты живым людям не нужны будут. Кто же о детках её заботиться станет, пока они вырастут да в силу войдут? О соседках своих вспомнила, что в слезах ребятню искали. Снова принялась свиток читать. Да только рассвет всё ближе и ближе, а имён, кажется, только больше становится.
Тут опять пташки малые поблизости закружились, запели. И так поют, что вместо птичьего щебета у них имена человеческие высвистываются. Да ещё и не повторяются, словно разумны они. Так к рассвету последнее имя втроём и прочитали.
И только первые солнечные лучи пропасть осветили, как пали птицы на землю и обернулись детьми Разумны. Заплакали все трое от радости, обнялись крепко. А тут и Отец Заступник явился.
- Благодарны мы тебе, - говорит, - что не побоялась в путь неведомый отправиться да за дело нелёгкое взяться. Уж как дальше жить, то тебе самой решать, да только на тебе и потомках твоих не будет больше проклятия. А коли кого сочтёшь достойным, то и им путь в земли заповедные откроем.
И при этих словах показалось, что и солнце теплее стало, и земля мягкой периной сделалась. Знать, и впрямь прощение у богов заслужили Разумна. Поклонилась она Отцу-заступнику, поклонилась и белому свету – Матери Всего Сущего и сказала:
- Спасибо на добром слове, да мне мой дом мил и привычен. Там я жить буду, а кого судьба позовёт, тому и земли за краем мира возрождать. Только уж всех детушек верни в селение наше, батюшка.
- О том не печалься, всё сбудется, – ответил бог – и пропал.
Спохватилась Разумна, что надо костёр загасить, шалаш разобрать, коня оседлать. Обернулась – а она с детьми у порога своего дома уж стоит. Конь в сарае звонко овёс хрупает. Да со всех сторон раздаются радостные голоса соседок, к которым пропавшие детки вернулись.
Так отблагодарила земля смелую женщину, что освободила души воинов от бесприютного скитания.
Много лет с той поры прошло. Слушали люди рассказы Разумны, да не верили ей. Мало ли чего бабе с горя привидится? А дети сами в лесу заплутали, насилу к дому вышли. Ничего, всё в науку будет.
Да только и сын, и дочь Разумны, как в пору вошли да своими семьями обзавелись, материн дом покинули и в Проклятый лес отправиться не побоялись. Охали бабы, грозились страшными бедствиями мужики. Но ничего – не обидели помянутые души детей своей спасительницы.
Попробовали тогда и другие вслед за ними отправиться – никого не пустила заповедная земля.
Прошли ещё годы. И перекинулся через пропасть мостик из тоненьких досочек. На каждой его дощечке написаны были имена. И лишь тот, кому хватало силы духа помянуть каждого погибшего в древней войне, мог тот мост перейти.
Так и начал возрождаться к жизни Проклятый лес, но то уже совсем другая история.
Конец
Приношу свои извинения, что задержалась с окончанием сказки. ))
- Здравствуй, Отец Заступник, - поклонилась она. – Не прогневайся, что не признала тебя сразу, глупая.
Да и как признать, если жрецы и сами лиц богов не ведают? Тем более к Матери Всего Сущего в каждом деле человек обращается, без её благословения ни дома выстроить, ни деток вырастить. А об Отце Заступнике и вспоминают только в трудную годину да в горькие минуты.
- Догадалась – молодец, - усмехнулся Отец Заступник. – Но нам дело делать надо, если ещё не передумала земле помогать. Много душ невинных погибло, да некому было их поминать. А ты жги всю ночь костёр памятный да по свитку имена погибших читай. Но знай – погаснет костёр хоть на миг, начинать всё заново придётся.
Некуда Разумне деваться – надо детей выручать. Набрала она дров побольше, чтобы на всю ночь хватило. А как солнце село, возник перед глазами длиннющий свиток с именами. Каждое имя светится, чтобы лучше видно было.
Начала читать. Как имя прочтёт – оно из свитка пропадает. Порадовалась этому Разумна – не собьётся, одно и то же имя дважды не прочитает. Одной рукой свиток держит, другой – дрова в костёр подбрасывает.
Ночь длится и длится, имена всё не кончаются. А горка дров становится всё меньше и меньше. Поняла Разумна, что не сумеет костёр до утра поддерживать, хотела уж было бросить свиток, чтобы назавтра начать всё сызнова. Но тут попало ей под руку берёзовое полешко. И вот все ветки уже прогорели, а полено это всё целое в огне лежит. Да столь ярко и жарко горит, как и в печке не бывает. Как раз до рассвета его хватило. А на рассвете и свиток пропал, и полено пеплом рассыпалось, даже угольков не осталось.
Догадалась Разумна, что так её берёзка отблагодарила, за которой в пути поухаживала.
- Благодарность мою прими, дерево светлое, - проговорила она и поклонилась, и голос полетел над пропастью.
К следующей ночи Разумна решила подготовиться заранее. И дров набрала намного больше, и место выбрала такое, чтобы, коли потребуется, веток от кустов можно было ещё наломать. Перекусила да спать легла.
На закате проснулась, костёр развела. И только ночь наступила, опять появился перед глазами свиток с именами погибших, только меньше он стал. Привычно уже начала Разумна читать да дрова подкидывать, как вдруг налетел ветер, затянул звёзды облаками. Не успела оглянуться – хлынул дождь, и костёр начал гаснуть.
Расстроилась Разумна – думала она, что и на вторую ночь с заданием справится, а тут такая напасть. Но только показалось, что всё потеряно, как зажурчал вокруг костра и женщины ручеёк, и все капли дождя точно стало притягивать к нему. Сухо стало вокруг кострища, и смогла Разумна продолжить чтение.
На рассвете дождь прекратился, а с ним и ручеёк пропал.
- Благодарю тебя, речка-матушка, и тебя, сынок её младший, - поклонилась опять пропасти Разумна.
И лечь бы ей отдохнуть, да стала она к третьей ночи готовиться. Дров побольше припасла, из лап еловых шалашик соорудила на случай дождя. Остатками своих запасов перекусила и спать легла.
На третью ночь всё повторилось. Опять появился свиток с именами – ещё он уменьшился.
Костёр потрескивает, дым через отверстие из шалаша вверх поднимается, голос Разумны тихонько имена перечисляет. Только всё тяжелее и тяжелее говорить – за три ночи устала женщина, голос терять начала. И вот кажется ей, что все те, кого звала она в течение трёх ночей, рядом с ней собираются, к ней присматриваются – достойна ли, хватит ли сил с таким непростым делом справиться.
Настолько устала Разумна, что в глазах уже темнеет, и видится – вокруг неё уже не еловые лапы, из которых шалашик сложен, а духи воинов, погибших на этой земле, духи их жён и матерей, ушедших вслед за своими любимыми. Тянутся они к ней, тепло последнее забирают.
Подумала тогда, что одному человеку нипочём не преодолеть гнев Матери Всего Сущего. И уж если сил её человеческих не хватает, то нет ничего горячее и ценнее живой крови. А детки – что ж, если простят боги за то, что слаба оказалась, может, хоть детей в беде не оставят. Уж лучше ей одной за грань уйти во искупление грехов, чем надежде на будущее.
Стоило только Разумне так решить и за нож взяться, как откуда ни возьмись прилетели две пташечки вольные. Кружатся вокруг неё, щебечут, словно дети малые ласкаются. Да так, что сердце замирает.
Опомнилась тут Разумна: хоть на богов надейся, а сироты живым людям не нужны будут. Кто же о детках её заботиться станет, пока они вырастут да в силу войдут? О соседках своих вспомнила, что в слезах ребятню искали. Снова принялась свиток читать. Да только рассвет всё ближе и ближе, а имён, кажется, только больше становится.
Тут опять пташки малые поблизости закружились, запели. И так поют, что вместо птичьего щебета у них имена человеческие высвистываются. Да ещё и не повторяются, словно разумны они. Так к рассвету последнее имя втроём и прочитали.
И только первые солнечные лучи пропасть осветили, как пали птицы на землю и обернулись детьми Разумны. Заплакали все трое от радости, обнялись крепко. А тут и Отец Заступник явился.
- Благодарны мы тебе, - говорит, - что не побоялась в путь неведомый отправиться да за дело нелёгкое взяться. Уж как дальше жить, то тебе самой решать, да только на тебе и потомках твоих не будет больше проклятия. А коли кого сочтёшь достойным, то и им путь в земли заповедные откроем.
И при этих словах показалось, что и солнце теплее стало, и земля мягкой периной сделалась. Знать, и впрямь прощение у богов заслужили Разумна. Поклонилась она Отцу-заступнику, поклонилась и белому свету – Матери Всего Сущего и сказала:
- Спасибо на добром слове, да мне мой дом мил и привычен. Там я жить буду, а кого судьба позовёт, тому и земли за краем мира возрождать. Только уж всех детушек верни в селение наше, батюшка.
- О том не печалься, всё сбудется, – ответил бог – и пропал.
Спохватилась Разумна, что надо костёр загасить, шалаш разобрать, коня оседлать. Обернулась – а она с детьми у порога своего дома уж стоит. Конь в сарае звонко овёс хрупает. Да со всех сторон раздаются радостные голоса соседок, к которым пропавшие детки вернулись.
Так отблагодарила земля смелую женщину, что освободила души воинов от бесприютного скитания.
Много лет с той поры прошло. Слушали люди рассказы Разумны, да не верили ей. Мало ли чего бабе с горя привидится? А дети сами в лесу заплутали, насилу к дому вышли. Ничего, всё в науку будет.
Да только и сын, и дочь Разумны, как в пору вошли да своими семьями обзавелись, материн дом покинули и в Проклятый лес отправиться не побоялись. Охали бабы, грозились страшными бедствиями мужики. Но ничего – не обидели помянутые души детей своей спасительницы.
Попробовали тогда и другие вслед за ними отправиться – никого не пустила заповедная земля.
Прошли ещё годы. И перекинулся через пропасть мостик из тоненьких досочек. На каждой его дощечке написаны были имена. И лишь тот, кому хватало силы духа помянуть каждого погибшего в древней войне, мог тот мост перейти.
Так и начал возрождаться к жизни Проклятый лес, но то уже совсем другая история.
Конец
Приношу свои извинения, что задержалась с окончанием сказки. ))
