Таридел лежал в траве и наслаждался лёгкими прикосновениями солнечных лучей. В августе они ласковые, мягкие. Услышал чьи-то голоса и невольно поморщился. Он не любил, когда его прерывали в такие вот моменты любования, но и ничего поделать не мог. Давно уже по человеческим меркам, лет десять назад, королевства затеяли войну. Люди, гномы, драконы, эльфы – все точно с ума посходили, стараясь друг друга изничтожить. Впрочем, ему было всё равно.
Эльфы оказались на стороне проигравших, и человеческий король повелел: приставить к каждому селению, занимающемуся сельским хозяйством, своего эльфа, дабы помогал урожай выращивать, собирать и сохранять. Так Таридел и попал туда, куда попал. Поначалу его гордость страдала от необходимости помогать человечишкам в их работе. А потом Таридел вдруг втянулся, привык и научился ладить со своими шумными соседями.
- Делик! Делик!
Таридел поморщился. Вот к чему он никак не мог привыкнуть, это к тому, как сокращали его имя в селении.
- Делик! Ты чего не отзываешься?! – из-за кустов высунулось пёстрое лицо сельской говоруньи, усыпанное веснушками, как осенний сад коричневыми листьями. – Опять в облаках витаешь? Идём скорее, а то беда будет.
- Балма, что случилось-то? – тяжело вздохнув, отозвался эльф.
- Случилось! А шептунья-провидица наша явилась полчаса назад. Сказала буря страшная идёт, деревья поломает, с домов крыши поснимает, кого на улице застанет – во владенья духов унесёт! – завывая и явно передразнивая местную ведунью, протараторила Балма.
- На то воля Создателя, - кратко ответствовал Таридел. – Мне погода не подчиняется.
- Да плевать на погоду! – всплеснула руками женщина. – Груши-то поспели!
- Груши – это хорошо! Груши я люблю! – мечтательно протянул эльф и даже прикрыл глаза от удовольствия. – И варенье грушевое, и компот, а уж сушёные груши – м-м-м!..
- Ой, Делик! Так говоришь, мне вот прямо сейчас грушу захотелось! – засмеялась Балма и дёрнула его за рукав. – Только не будет тебе ни варенья, ни компота, ничего вообще, если ветром всё на землю посбивает. Груши собирать надо, говорю. Уж битый час объясняю, а ты всё как неживой сидишь. Давай скорее, нас уже заждались.
Таридел покорно поднялся. Бессмысленно было указывать Балме, что она толком ничего и не объяснила, а только натараторила всякой ерунды. Но если груши и впрямь ветром на землю посбивает, будет нехорошо – долго они храниться не смогут, да и выбросить половину придётся.
В грушевом саду царили гомон и веселье. Плоды с нижних веток были уже оборваны теми, кто повыше. Кое-где матери пытались стрясти с деревьев вездесущих мальчишек. Те не столько помогали собирать урожай, сколько набивали животы сладкими фруктами. Тяжело вздохнув, эльф встряхнул руки, призывая свою магию, и начал выплетать заклинание, позволяющее собрать урожай разом со всех деревьев, отделить червивые груши от хороших и аккуратно сложить их для дальнейшего хранения и использования.
Но тут…
- Нет! Магию не применять! – дружный визг заставил вздрогнуть.
- Что случилось-то? – удивился Таридел. – В прошлом году-то так же собирали.
- Понимаешь, уважаемый Делик, - чуть смущённо проговорила жена старосты – дородная дама, которая одна могла уволочь двухвёдерный ящик с грушами. – Магией оно, конечно, быстро и хорошо получается, да только вот… вкус у груш не такой, как если бы руками их срывали.
- Да нет никакой разницы! – возмутился Таридел. – Сладкие, сочные, да ещё и рассортированные все сразу. Чего ещё надо?
- Нет души в таких грушах, - поддержала старостиху её сестра, жена бондаря, каждый год поставлявшего новые бочки и ящики. И толпа согласно загудела.
- От меня вы чего хотите? – с трудом сдерживая ругань, сквозь зубы вопросил маг.
- Так вы это… эльф как бы, - смущённо отозвался кто-то из толпы, - магия у вас есть. Вот влезли бы на дерево, да так ручками, помогли бы нам собрать. А то самим лезть боязно – ветви тонковаты, не упасть бы, а мальчишне доверия мало.
Таридел скрипнул зубами. Эльф он видите ли «как бы»! Магия у него есть, чтобы с дерева не навернуться!! А что, та магия на груши не повлияет?! Душа в них от его гнева появится?!! Отчаянно захотелось выругаться и отправить всех скудоумных, не верящих в его способности дальним пешим походом за мозгами, но клятва, связавшая однажды проигравших с победителями, не позволяла даже этого.
- Будут вам груши, - с видимой угрозой в голосе пообещал Таридел и птицей взлетел наверх.
Снизу восхищённо вздохнули какие-то экзальтированные девицы: эльф, прекрасный, стремительный, ловкий. Ах-ах-ах!
Первые пару ящиков сняли быстро. Тайком от селян Таридел помогал себе магией, приманивая груши с самой макушки дерева. Потом пришлось тянуться за плодами на глазах у всех любопытствующих. Эльф изворачивался, как мог: взбирался на ветки, которые, казалось, и веса птицы выдержать не могут, распластывался по ним, точно змея, тянулся изо всех сил…
Однако дело постепенно двигалось. До самого обеда. Пока из дальнего города с ярмарки не вернулись купец с сыновьями. Наверное, купеческие парни были бы самыми завидными женихами селения, не живи тут эльф. Правда, Таридел ни одной девушке не давал повода подумать, что он испытывает к ней какие-либо чувства или проявляет повышенное внимание. Но кто ж заставит влюбчивых девиц думать о ком-то ином, если они сами себе дурь в голову вбили? А купчата не упускали случая если не отомстить, то досадить эльфу.
Вот и сейчас, стоило крепким широкоплечим парням появиться в саду и рассмотреть в густой листве груш эльфа, они тут же начали зубоскалить.
- О! Какая птица дивная, неведомого роду-племени залетела в наши края!
- Да рази ж это птица? – вступил второй. – Это же целый дракон!
И загоготал над собственным остроумием.
Послышались смешки и со стороны девушек, ловивших взглядами каждое движение эльфа. Не ответить на подобную подначку было бы неправильно. Таридел не раз наблюдал, как подшучивают друг над другом работающие рядом люди, говоря порой раз такие вещи, за которые в другой ситуации обязательно устроили бы потасовку. Но он, к сожалению, не обладал умением ловко подбирать слова и срезать шутников меткой фразой.
- Неужто он прилетел гнездо вить в нашем селении? – продолжали упражняться в остроумии братья.
- То-то, я думаю, куда ни пойди – везде его встретишь.
- А давай-ка с дерева его стрясём, нечего общественный урожай портить!
Сыновья купца уже засучили было рукава и двинулись по направлению к груше, на которой сейчас работал Таридел, как безобразие заметила старостиха. Догадавшись, что задумали два дюжих дуболома, она рявкнула во всю мочь своих лёгких:
- Ах вы, пёсьи дети! Вздумали урожай мне попортить, деревья поломать?! Вот я вам! – и замахнулась на парней палкой. – Ну-ка, живо влезли наверх и за дело принялись, а то я вам ужо!
Со старостихой спорить боялся порой сам муж, а потому братья и впрямь покорно полезли каждый на своё дерево. Таридел, всё это время молча терпевший нападки неугомонных парней, мысленно потёр руки. Делая вид, что не обращает внимания на помощников, оседлавших соседние деревья, эльф наслал лёгкий ветерок. Груши градом посыпались на языкастых братьев. Внизу заохала, засуетилась женско-девичья братия: как же так, сейчас столько плодов попортят! А что по лбу несколько раз получили, так переживут – головы-то крепкие, почти дубовые.
Эльф довольно улыбнулся: кажется, ему будет не так скучно, как он боялся. Подождав, пока хай стихнет, Таридел выбрал одну ветку у старшего брата и разом приказал всем грушам, висящим там, переспеть. Да настолько, что едва тот коснулся плода, тот смялся у него в руках, и парень весь оказался в грушевой мякоти. Второму он «помог» сорвать груши: черенки вдруг разом перестали держать их на дереве, и плоды летели на землю, едва парень к ним прикасался.
Старостиха выла, стенала, ругала на чём свет стоит «косоруких купчат», но поделать ничего не могла. Зато теперь уже над братьями вдоволь позубоскалили девушки.
Всё же Таридел не был таким уж жестоким, чтобы издеваться над деревом, к тому же груши он любил, а потому все плоды вдруг разом настолько приросли черенками к веткам, что оторвать их вдруг стало просто невозможно. Один из братьев дёргал грушу с такой силой, что даже свалился с ветки, благо, влез он невысоко. С сочным шмяком рухнув на землю, он подскочил и заорал Тариделу:
- Эльф, будь ты неладен, ты чего меня своей магией не поймал?!
- Так госпожа запретила рядом с грушами колдовать, - кивнул Таридел на старостиху, - говорит, вкус у них иной становится. Вот я и не осмелился просьбу нарушить.
Скрипя зубами, парень полез обратно, когда мимо с испуганным рёвом пролетел второй брат и тоже хорошо приложился о землю.
- Да что за дьявольщина сегодня творится? – взвыл купеческий сын. – Не в добрый день урожай снимать затеяли!
Он ругался и поносил всех, от старостихи до пророчицы, пока не получил хорошего тычка под рёбра.
- Нечего других обвинять, коли руками работать не умеешь! – рявкнула старостиха. – Не можешь груши снимать, становись таскать вёдра.
Бормоча под нос ругательства, парень занял указанное ему место, и работа продолжилась. Таридел больше особо не пакостничал, удовлетворившись местью. Так, несколько раз заставил червяка вылезти из груши прямо в тот момент, как купчонок брал её в руки. Да наслал на парня ос. Нет-нет, они не кусались, просто собирали с кожи сладкий грушевый сок, отчаянно щекоча и напугав парня до потери сознания.
А вечером поднялся ветер. Одно дерево осталось стоять неубранным – на него уже просто не хватило сил и времени. Старостиха чуть не рыдала над грушами, которые звонко сыпались на землю от резких порывов.
Когда брызнул дождь, селяне разбежались кто куда. Таридел, убедившись, что рядом никого нет, засучил рукава. Он зачаровал дерево так, чтобы ветер не сбил с него больше ни одного плода. Задолго до рассвета эльф магией собрал груши, опустил их в собственный подпол, на котором стояло заклинание сохранения продуктов, и довольно улыбнулся: теперь-то никто не посмеет его упрекнуть в том, что он ест слишком много груш – сделанных запасов хватит надолго, а варенья хозяйки всё равно наварят и его обязательно угостят. А то кто же в следующем году полезет на деревья снимать плоды руками?
Эльфы оказались на стороне проигравших, и человеческий король повелел: приставить к каждому селению, занимающемуся сельским хозяйством, своего эльфа, дабы помогал урожай выращивать, собирать и сохранять. Так Таридел и попал туда, куда попал. Поначалу его гордость страдала от необходимости помогать человечишкам в их работе. А потом Таридел вдруг втянулся, привык и научился ладить со своими шумными соседями.
- Делик! Делик!
Таридел поморщился. Вот к чему он никак не мог привыкнуть, это к тому, как сокращали его имя в селении.
- Делик! Ты чего не отзываешься?! – из-за кустов высунулось пёстрое лицо сельской говоруньи, усыпанное веснушками, как осенний сад коричневыми листьями. – Опять в облаках витаешь? Идём скорее, а то беда будет.
- Балма, что случилось-то? – тяжело вздохнув, отозвался эльф.
- Случилось! А шептунья-провидица наша явилась полчаса назад. Сказала буря страшная идёт, деревья поломает, с домов крыши поснимает, кого на улице застанет – во владенья духов унесёт! – завывая и явно передразнивая местную ведунью, протараторила Балма.
- На то воля Создателя, - кратко ответствовал Таридел. – Мне погода не подчиняется.
- Да плевать на погоду! – всплеснула руками женщина. – Груши-то поспели!
- Груши – это хорошо! Груши я люблю! – мечтательно протянул эльф и даже прикрыл глаза от удовольствия. – И варенье грушевое, и компот, а уж сушёные груши – м-м-м!..
- Ой, Делик! Так говоришь, мне вот прямо сейчас грушу захотелось! – засмеялась Балма и дёрнула его за рукав. – Только не будет тебе ни варенья, ни компота, ничего вообще, если ветром всё на землю посбивает. Груши собирать надо, говорю. Уж битый час объясняю, а ты всё как неживой сидишь. Давай скорее, нас уже заждались.
Таридел покорно поднялся. Бессмысленно было указывать Балме, что она толком ничего и не объяснила, а только натараторила всякой ерунды. Но если груши и впрямь ветром на землю посбивает, будет нехорошо – долго они храниться не смогут, да и выбросить половину придётся.
В грушевом саду царили гомон и веселье. Плоды с нижних веток были уже оборваны теми, кто повыше. Кое-где матери пытались стрясти с деревьев вездесущих мальчишек. Те не столько помогали собирать урожай, сколько набивали животы сладкими фруктами. Тяжело вздохнув, эльф встряхнул руки, призывая свою магию, и начал выплетать заклинание, позволяющее собрать урожай разом со всех деревьев, отделить червивые груши от хороших и аккуратно сложить их для дальнейшего хранения и использования.
Но тут…
- Нет! Магию не применять! – дружный визг заставил вздрогнуть.
- Что случилось-то? – удивился Таридел. – В прошлом году-то так же собирали.
- Понимаешь, уважаемый Делик, - чуть смущённо проговорила жена старосты – дородная дама, которая одна могла уволочь двухвёдерный ящик с грушами. – Магией оно, конечно, быстро и хорошо получается, да только вот… вкус у груш не такой, как если бы руками их срывали.
- Да нет никакой разницы! – возмутился Таридел. – Сладкие, сочные, да ещё и рассортированные все сразу. Чего ещё надо?
- Нет души в таких грушах, - поддержала старостиху её сестра, жена бондаря, каждый год поставлявшего новые бочки и ящики. И толпа согласно загудела.
- От меня вы чего хотите? – с трудом сдерживая ругань, сквозь зубы вопросил маг.
- Так вы это… эльф как бы, - смущённо отозвался кто-то из толпы, - магия у вас есть. Вот влезли бы на дерево, да так ручками, помогли бы нам собрать. А то самим лезть боязно – ветви тонковаты, не упасть бы, а мальчишне доверия мало.
Таридел скрипнул зубами. Эльф он видите ли «как бы»! Магия у него есть, чтобы с дерева не навернуться!! А что, та магия на груши не повлияет?! Душа в них от его гнева появится?!! Отчаянно захотелось выругаться и отправить всех скудоумных, не верящих в его способности дальним пешим походом за мозгами, но клятва, связавшая однажды проигравших с победителями, не позволяла даже этого.
- Будут вам груши, - с видимой угрозой в голосе пообещал Таридел и птицей взлетел наверх.
Снизу восхищённо вздохнули какие-то экзальтированные девицы: эльф, прекрасный, стремительный, ловкий. Ах-ах-ах!
Первые пару ящиков сняли быстро. Тайком от селян Таридел помогал себе магией, приманивая груши с самой макушки дерева. Потом пришлось тянуться за плодами на глазах у всех любопытствующих. Эльф изворачивался, как мог: взбирался на ветки, которые, казалось, и веса птицы выдержать не могут, распластывался по ним, точно змея, тянулся изо всех сил…
Однако дело постепенно двигалось. До самого обеда. Пока из дальнего города с ярмарки не вернулись купец с сыновьями. Наверное, купеческие парни были бы самыми завидными женихами селения, не живи тут эльф. Правда, Таридел ни одной девушке не давал повода подумать, что он испытывает к ней какие-либо чувства или проявляет повышенное внимание. Но кто ж заставит влюбчивых девиц думать о ком-то ином, если они сами себе дурь в голову вбили? А купчата не упускали случая если не отомстить, то досадить эльфу.
Вот и сейчас, стоило крепким широкоплечим парням появиться в саду и рассмотреть в густой листве груш эльфа, они тут же начали зубоскалить.
- О! Какая птица дивная, неведомого роду-племени залетела в наши края!
- Да рази ж это птица? – вступил второй. – Это же целый дракон!
И загоготал над собственным остроумием.
Послышались смешки и со стороны девушек, ловивших взглядами каждое движение эльфа. Не ответить на подобную подначку было бы неправильно. Таридел не раз наблюдал, как подшучивают друг над другом работающие рядом люди, говоря порой раз такие вещи, за которые в другой ситуации обязательно устроили бы потасовку. Но он, к сожалению, не обладал умением ловко подбирать слова и срезать шутников меткой фразой.
- Неужто он прилетел гнездо вить в нашем селении? – продолжали упражняться в остроумии братья.
- То-то, я думаю, куда ни пойди – везде его встретишь.
- А давай-ка с дерева его стрясём, нечего общественный урожай портить!
Сыновья купца уже засучили было рукава и двинулись по направлению к груше, на которой сейчас работал Таридел, как безобразие заметила старостиха. Догадавшись, что задумали два дюжих дуболома, она рявкнула во всю мочь своих лёгких:
- Ах вы, пёсьи дети! Вздумали урожай мне попортить, деревья поломать?! Вот я вам! – и замахнулась на парней палкой. – Ну-ка, живо влезли наверх и за дело принялись, а то я вам ужо!
Со старостихой спорить боялся порой сам муж, а потому братья и впрямь покорно полезли каждый на своё дерево. Таридел, всё это время молча терпевший нападки неугомонных парней, мысленно потёр руки. Делая вид, что не обращает внимания на помощников, оседлавших соседние деревья, эльф наслал лёгкий ветерок. Груши градом посыпались на языкастых братьев. Внизу заохала, засуетилась женско-девичья братия: как же так, сейчас столько плодов попортят! А что по лбу несколько раз получили, так переживут – головы-то крепкие, почти дубовые.
Эльф довольно улыбнулся: кажется, ему будет не так скучно, как он боялся. Подождав, пока хай стихнет, Таридел выбрал одну ветку у старшего брата и разом приказал всем грушам, висящим там, переспеть. Да настолько, что едва тот коснулся плода, тот смялся у него в руках, и парень весь оказался в грушевой мякоти. Второму он «помог» сорвать груши: черенки вдруг разом перестали держать их на дереве, и плоды летели на землю, едва парень к ним прикасался.
Старостиха выла, стенала, ругала на чём свет стоит «косоруких купчат», но поделать ничего не могла. Зато теперь уже над братьями вдоволь позубоскалили девушки.
Всё же Таридел не был таким уж жестоким, чтобы издеваться над деревом, к тому же груши он любил, а потому все плоды вдруг разом настолько приросли черенками к веткам, что оторвать их вдруг стало просто невозможно. Один из братьев дёргал грушу с такой силой, что даже свалился с ветки, благо, влез он невысоко. С сочным шмяком рухнув на землю, он подскочил и заорал Тариделу:
- Эльф, будь ты неладен, ты чего меня своей магией не поймал?!
- Так госпожа запретила рядом с грушами колдовать, - кивнул Таридел на старостиху, - говорит, вкус у них иной становится. Вот я и не осмелился просьбу нарушить.
Скрипя зубами, парень полез обратно, когда мимо с испуганным рёвом пролетел второй брат и тоже хорошо приложился о землю.
- Да что за дьявольщина сегодня творится? – взвыл купеческий сын. – Не в добрый день урожай снимать затеяли!
Он ругался и поносил всех, от старостихи до пророчицы, пока не получил хорошего тычка под рёбра.
- Нечего других обвинять, коли руками работать не умеешь! – рявкнула старостиха. – Не можешь груши снимать, становись таскать вёдра.
Бормоча под нос ругательства, парень занял указанное ему место, и работа продолжилась. Таридел больше особо не пакостничал, удовлетворившись местью. Так, несколько раз заставил червяка вылезти из груши прямо в тот момент, как купчонок брал её в руки. Да наслал на парня ос. Нет-нет, они не кусались, просто собирали с кожи сладкий грушевый сок, отчаянно щекоча и напугав парня до потери сознания.
А вечером поднялся ветер. Одно дерево осталось стоять неубранным – на него уже просто не хватило сил и времени. Старостиха чуть не рыдала над грушами, которые звонко сыпались на землю от резких порывов.
Когда брызнул дождь, селяне разбежались кто куда. Таридел, убедившись, что рядом никого нет, засучил рукава. Он зачаровал дерево так, чтобы ветер не сбил с него больше ни одного плода. Задолго до рассвета эльф магией собрал груши, опустил их в собственный подпол, на котором стояло заклинание сохранения продуктов, и довольно улыбнулся: теперь-то никто не посмеет его упрекнуть в том, что он ест слишком много груш – сделанных запасов хватит надолго, а варенья хозяйки всё равно наварят и его обязательно угостят. А то кто же в следующем году полезет на деревья снимать плоды руками?
