Не выдержав, Олег распахнул окно, впуская прохладу ночи, звуки и запахи. Рассвет был еще далеко, но неожиданно ночное небо прочертили вспышки молний. Загрохотал гром. Это заставило очнуться. Взяв телефон, мужчина быстро нашел нужный номер и позвонил.
- Господин Лагерт, - послышался сонный голос на том конце.
- Светлана Чернова два часа назад прилетела в Прагу, - отрывисто сказал Олег. – Когда я должен был об этом узнать?
- Но?...
- Мне кажется, я дал ясно понять, что меня интересуют любые изменения в ее жизни. И когда они происходят, я должен узнать незамедлительно, вне зависимости от времени суток или степени моей занятости.
- Господин Лагерт, я просто не успел…
- Меня это не волнует, - отрезал он. – Ты уволен.
Хотелось вновь швырнуть телефон, но вместо этого Олег набрал еще один номер. Секретарь ответила, не прошло и нескольких секунд. Похожий сонный голос, но Лагерт знал, она всегда готова к работе, причем готова это делать тщательно, быстро и качественно. За это и ценилась им, да и оплачивал такой график работы он весьма щедро.
- Элисон, я вылетаю в Прагу, - сообщил он. – Отменить все встречи минимум на неделю. Буду готов через час.
- Да, господин Лагерт, все будет сделано. Я вам нужна или поездка носит личный характер?
- Оставайся здесь, - уже мягче заметил он.
- Да, господин Лагерт.
На сборы ушло гораздо меньше времени, не больше получаса, но как бы Олег не стремился увидеться с Ланой, он прекрасно понимал, что не получится в одну секунду оказаться на другом континенте.
Зарегистрировавшись в гостинице и бросив сумку в номере, не долго думая, я села на трамвай и минут через десять была на Градчанах. Какой-то определенной цели не было. С одной стороны, хотелось побродить по городу, но наблюдать толпы туристов… Нет, я прекрасно их понимала, сама каждый раз с восторгом открывала для себя город заново. Было в нем что-то такое: непонятное, зовущее, таинственное, от чего замирало сердце, а на губах расцветала улыбка. Я любила Прагу, но у нас был свой роман, в который пускать посторонних совершенно не хотелось.
На небе весело сияло солнце, словно и не было проливного дождя еще недавно. Озаботившись очками, ведь то, что осталось от моих, я выкинула еще в аэропорту, заодно приобрела и бейсболку. Поудобнее перехватив рюкзак, пошла вперед, спускаясь вниз по серпантинным улочкам.
Пройти мимо Карлового моста я не могла, да и не хотела. Привычно уворачиваясь от туристов, с улыбкой наблюдая за кипящей вокруг жизнью, я в очередной раз поняла, как многого себя лишила, заперевшись в четырех стенах. Хотя, наверное, всему свое время и место….
Ноги сами вынесли меня к Национальному театру, а увидев до боли знакомую красную вывеску кафе, я застыла.
«Славия». Большое старое кафе, излюбленное место для встреч так называемых представителей творческих профессий, где можно было одновременно наслаждаться прекрасным видом… Но для меня оно навсегда осталось символом той невероятной недели которую мы провели в Праге с женихом.
Впрочем, этого следовало ожидать. В первый раз я была здесь, когда Виктор решил устроить культурную программу и затащил меня выпить кофе. Потом, мы бывали здесь каждый день… Полтора года прошло… а с первого взгляда ничего не изменилось. Не зная, зачем я это делаю, поднялась по ступенькам и толкнула стеклянную дверь. Внутри тоже ничего не поменялось. Те же удобные кресла и маленькие столики у окна, фотографии на стенах, черный рояль, за которым сидел седовласый музыкант в черном фраке и бабочке и играл Шопена. Легкий запах от табачного дыма, невероятный аромат кофе и сладостей…
Словно во сне, я прошла именно к тому столику, за которым мы всегда сидели с Виком, и заказала себе капуччино и фирменный десерт. Воочию увидев, как Вихрев сидит напротив и затягивается сигаретой, делая глоток столь крепкого кофе, что у любого другого с непривычки зайдется сердце, я в очередной раз поняла, насколько мне не хватает его. Нет, боль от потери притупилась, и я научилась с ней жить, но он словно всегда был со мной все эти месяцы, не отпуская и не уходя сам.
Громкий смех привлек к себе внимание. Обернувшись, я растерянно посмотрела на довольно разношерстную компанию, расположившуюся за одним из больших столов, и что-то бурно обсуждающую. Некоторые лица показались знакомыми, но все внимание привлек оживленно дискутирующий мужчина в очках.
Не может такого быть! Вот так спустя почти два года встретить профессора Адама Петршина. Не в силах поверить, что это все происходит в реальности, я уставилась на него.
- Профессор Петршин…, - то ли окликнула, то ли прошептала я, переходя на английский, которым владела на довольно высоком уровне.
Но он меня услышал! Оглянулся, расплылся в широкой улыбке и поторопился встать, махнув рукой и призывая подойти.
- Мой любознательный друг, ты ли это? – радость профессора от встречи была столь искренней, что я улыбнулась, позволяя себя расцеловать. - Прошу, присоединяйся и отпразднуй с нами. Подвинемся друзья мои, чтобы освободить местечко для Ланы.
Не прошло и минуты, как мне нашли место рядом с Адамом.
- Коллеги, позвольте мне вам представить эту юную, но чрезвычайно любопытную особу. То, что она сейчас так робко улыбается, пусть не обманывает вас. Лана прекрасно разбирается во многих вещах, в том числе и кельтской мифологии, да еще и способна переспорить меня. Да-да, именно так! Можно сказать, что она поспособствовала рождению моей книги… А ты присаживайся, - профессор приглашающее указал на свободный стул, - и приготовься к допросу.
После характеристики профессора, четыре пары оценивающих глаз уставились на меня. Кто-то с любопытством, кто-то с усмешкой. Но сигнал к расспросам подал сам Петршин.
- Итак, мой юный друг, потрудитесь объяснить, куда вы пропали почти на год. Ни слуху, ни духу. Кхм, нехорошо так поступать со старым человеком. Пришлось заканчивать книгу в одиночестве и мне чертовски не хватало ваших комментариев. Лана, ты даже не поздравила меня с ее выходом, - с обидой закончил он.
- У меня не было возможности приехать.
- Мой друг, но ведь существует телефон. Не думаю, что ты могла забыть о таком способе связи.
- Сложно объяснить.
- Адам, так эта и есть та юная леди, про которую ты мне все уши прожужжал, - спросил сидящий напротив нее коренастый бородач, - Иван Богденко, - представился он.
Я знала этого профессора заочно, коллега Петршина. Философ. Но мы никогда не встречались лично.
- Э-э-э… Все, что он говорил обо мне, неправда – мягко улыбнувшись, я внезапно почувствовала себя свободно, а внутренняя пружина словно распрямилась.
- Ну почему же? Он охарактеризовал вас как весьма настырную особу, которая уверила его в том, что черное это белое и наоборот. Поздравляю вас леди, мало кому удавалось вызвать у Адама такие бурные всплески эмоций. После некоторых ваших писем он был просто в бешенстве. Правда потом успокаивался и ночевал в библиотеке по несколько дней подряд. Но это не отменяет того факта, какими эпитетами он награждал вас. Но особо благодарны вам были его студенты.
Я рассмеялась. Представить себе Петршина в бешенстве никак не получалось. На моей памяти, с самого момента знакомства в сети, когда мы поспорили на одном из форумов и личным знакомством на одной из конференций, итогом которой стал совместный отъезд в Ирландию на неделю на место раскопок, профессор всегда представлял собой образец спокойствия и рассудительности.
- Но я невежлив, мой друг, раз забыл о правилах этикета и до сих пор не представил тебе моих друзей. Ну, Иван представился сам. Это, - Петршин показал на светловолосого мужчину с нервным лицом, - Вацлав Пахар, историк. А это, мои коллеги из Дублина, Патрик и Дуглас О’Нейл. Род их деятельности назвать сложно. Слишком широки интересы. Но, неизменно одно, их любовь к своей стране и все что с ней связано.
Двое улыбающихся, абсолютно одинаковых рыжеволосых мужчин, синхронно встали и протянули мне руки.
Растерянно посмотрев на близнецов, я вместо одной протянула им обе руки. Громкоголосый хохот сотряс кафе с такой силой, что подошедшая официантка едва не выронила поднос, но быстро справилась с собой и шустро расставила заказы на столе.
- Адам, она нам нравится. Возьмем ее с собой, - продолжая смеяться, сказал один из близнецов.
- Патрик…
- Точно, берем, - перебил брата второй. - Кстати Патрик это я.
Петршин закатил глаза, но тут же хитро посмотрел на меня и продолжил.
- Я очень рад, что судьба подарила мне сегодня встречу с тобой. Я хочу подкинуть тебе одну очень интересную головоломку. Все как ты любишь. Искусство и литература. Хотя… скорее камушки и легенды.
Заинтересованно вскинув голову, я посмотрела на профессора. Петршин, с его неуемным любопытством и скрупулезным подходом к проблеме, всегда импонировал мне, а его «задачки» заставляли напрячь голову. Именно то, что мне сейчас и нужно.
- Помнишь Ирландию?
- А как же, конечно. Это было незабываемое время, - хмыкнула я. - Мы целую неделю лазили по могильникам… не имея ни единой возможности искупаться!
- Мой юный друг, а не хотела бы ты повторить этот поездку. Если ты конечно ничем не занята в ближайшие три недели, - Петршин выжидающе посмотрел на меня. - Только в этот раз все будет гораздо интереснее. Да… душ я тебе гарантирую.
- Ну, если будет душ… то тогда я согласна.
- Вот и чудно. В принципе почти вся наша компания сейчас здесь. Но о деталях я расскажу тебе чуть позднее. Видишь ли, к нам присоединиться еще несколько человек…
- Адам, отстань от девушки, - со смехом воскликнул Патрик… или Дуглас. - Она уже согласилась. А теперь я хочу удовлетворить свое любопытство и, наконец, выяснить, что может быть общего у такого старика, как ты, и столь юной девушки.
- Я не старик, - обиженно протянул Петршин.
- Да ладно тебе Адам, совсем старый стал, шуток уже не понимаешь, - засмеялся второй близнец.
Я улыбнулась, про себя подумав, что мне отчаянно не хватает бейджей на груди, потому как различить этих двоих пока не было никакой возможности.
- Итак, Лана…, ну что за чудесное имя, я хочу это услышать, - сообщил второй рыжий.
- Я …
- Мой друг, позволь я расскажу все сам, - со смехом перебил ее Петршин, поправляя очки. - Иначе эти двое, с их манерой разговаривать, не скоро от тебя отстанут. Хотя, надо бы их немного помучить за вредность. Да, именно так.
- Но-но, мы исправимся!
- Верится с трудом, - протянул профессор. – Ну да ладно. Все равно терпения не хватит. Так вот, я как раз собирал материал для своей книги. И некая пара ирландцев посоветовала мне обратиться в сеть. Да, это ваша вина и хватит уже смеяться. Мол, библиотеки хорошо, но их много и все изучить невозможно…. Да знаю я, что вы это знаете и что сами мне это посоветовали… Нет, я не впал в маразм…И вот, меня занесло на форум, где мы с Ланой и поспорили. Все началось с короны Святого Вацлава, вопросом которой я и заинтересовался тогда. Официальная легенда гласит, что Карл IV решил превратить ее в символ ценностей и добродетелей, которые признавал сам, и хотел, чтобы народ как можно больше к ним стремился. Он верил, что если это произойдет с помощью короны, то это ускорит расцвет королевства, поэтому и решил сделать ее символом, причем корона отныне не будет собственностью короля, а правитель будет ее брать на время у святого Вацлава, главного защитника и спасителя народа. Мало того, Карл пошел на следующий шаг и объявил, что правитель может быть с короной на голове всего лишь один день при его назначении королем, а с последними лучами солнца должен ее вернуть и поместить в отведенное для нее место в соборе, надев на череп святого Вацлава. Да, весьма неожиданный шаг... И вот это разграничение символа власти и веры меня и заинтересовало, а еще камни с короны... Слишком уж огромные они были, слишком тщательно Карл подбирал их, слишком большой сакральный смысл вкладывал в эту реликвию, чтоб так просто можно было отмахнуться… Конечно много времени я проводил в библиотеках и хранилищах, но информации было крайне мало… Не перебивайте меня!
Я лишь улыбалась, наблюдая за этой дружеской перепалкой. Близнецы хотели услышать самую суть, их молчания хватило лишь на начало рассказа, и теперь постоянно перебивали Петршина. Но профессора не так-то просто было свернуть с его пути. Он был настолько закален в перепалках со своими студентами, что как братья О’Нейл ни пытались его сбить, с неизменной точностью возвращался именно в ту часть своего рассказа, на которой его прервали…
- … Вы прекрасно знаете, что Карл всю свою жизнь изменял свою корону, устанавливая в неё дополнительные редкие драгоценные камни, которые специально для этого приобретал… Ладно, мне надоело…, - профессор подчеркнуто обиженно отвернулся в сторону, но буквально через несколько секунд продолжил свой рассказ…
- И вот эта юная особа, наплевав на мой возраст и заслуги, спокойно заявила, что Карл IV подбирал камни для своей короны, исходя не из их красоты и стоимости, а с учетом их лечебных свойств, указав на то, что вместо рубина Карл использовал рубеллит. Естественно я высмеял ее…, причем прилюдно, но затем, изучив всю информацию более основательно понял, что был не прав как раз я, - Петршин сделал паузу. - Я разыскал Лану и … долго извинялся…. Да-да, я профессор Адам Петршин извинялся перед молоденькой девушкой… В качестве извинения я пригласил ее на конференцию, ну а потом мы поехали в Ирландию… хотя об этом я вам не буду рассказывать сейчас… Нет, не буду! И потом почти полгода мы постоянно переписывались, что очень помогло мне в дальнейшей работе над книгой.
Петршин с размаху сел на свое место, с которого в пылу разговора успел вскочить и, демонстративно сложив руки на груди, вновь отвернулся в сторону. Но эта нарочитая обида, на ирландцев не произвела никакого впечатления. Поэтому профессор, посидев так несколько минут, как ни в чем не бывало, закончил.
- Вот так мы познакомились и подружились.
- Любопытная цепочка рассуждений, - заметил Богденко.
- Ничего необычного, - пожала я плечами. – Это логично. У Карла IV постоянно болела спина, а учитывая медицину того времени… К тому же, рубин дает власть, рубеллит – лечит. Это и есть главное основание.
Близнецы хитро улыбались, уставившись на меня, а Петршин торжествующе молчал.
- Ну что, убедились? Невозможно, невозможно, - передразнил он. – Ну, ничего, потом я еще расскажу вам, что в Ирландии было. Но не сейчас, поэтому… пока мучайтесь, - злорадно закончил он.
- Как интересно…, - презрительно протянул молчавший до сих пор Вацлав Пахар, - а в истории эта особа также хорошо разбирается?
- Никто не может знать абсолютно все, - заметила я. - К тому же, как известно, слишком часто ее переписывают… победители, хотя, я бы сказала, те, кто желает ими оказаться. Но, я надеюсь, вы не будете устраивать мне экзамен еще и по истории…
- Что Вацлав, - довольно хохотнут Богденко. - Сделала она тебя…
- Не думаю, - перебил философа Пахар. - Не та весовая категория. А теперь, позвольте откланяться. Если мы скоро уезжаем, необходимо собрать вещи.
Историк поднялся и нервной походкой покинул кафе.
- Так быстро? – удивленно спросила я. - Я думала, что проведу в Праге хотя бы недели две.
- Господин Лагерт, - послышался сонный голос на том конце.
- Светлана Чернова два часа назад прилетела в Прагу, - отрывисто сказал Олег. – Когда я должен был об этом узнать?
- Но?...
- Мне кажется, я дал ясно понять, что меня интересуют любые изменения в ее жизни. И когда они происходят, я должен узнать незамедлительно, вне зависимости от времени суток или степени моей занятости.
- Господин Лагерт, я просто не успел…
- Меня это не волнует, - отрезал он. – Ты уволен.
Хотелось вновь швырнуть телефон, но вместо этого Олег набрал еще один номер. Секретарь ответила, не прошло и нескольких секунд. Похожий сонный голос, но Лагерт знал, она всегда готова к работе, причем готова это делать тщательно, быстро и качественно. За это и ценилась им, да и оплачивал такой график работы он весьма щедро.
- Элисон, я вылетаю в Прагу, - сообщил он. – Отменить все встречи минимум на неделю. Буду готов через час.
- Да, господин Лагерт, все будет сделано. Я вам нужна или поездка носит личный характер?
- Оставайся здесь, - уже мягче заметил он.
- Да, господин Лагерт.
На сборы ушло гораздо меньше времени, не больше получаса, но как бы Олег не стремился увидеться с Ланой, он прекрасно понимал, что не получится в одну секунду оказаться на другом континенте.
***
Зарегистрировавшись в гостинице и бросив сумку в номере, не долго думая, я села на трамвай и минут через десять была на Градчанах. Какой-то определенной цели не было. С одной стороны, хотелось побродить по городу, но наблюдать толпы туристов… Нет, я прекрасно их понимала, сама каждый раз с восторгом открывала для себя город заново. Было в нем что-то такое: непонятное, зовущее, таинственное, от чего замирало сердце, а на губах расцветала улыбка. Я любила Прагу, но у нас был свой роман, в который пускать посторонних совершенно не хотелось.
На небе весело сияло солнце, словно и не было проливного дождя еще недавно. Озаботившись очками, ведь то, что осталось от моих, я выкинула еще в аэропорту, заодно приобрела и бейсболку. Поудобнее перехватив рюкзак, пошла вперед, спускаясь вниз по серпантинным улочкам.
Пройти мимо Карлового моста я не могла, да и не хотела. Привычно уворачиваясь от туристов, с улыбкой наблюдая за кипящей вокруг жизнью, я в очередной раз поняла, как многого себя лишила, заперевшись в четырех стенах. Хотя, наверное, всему свое время и место….
Ноги сами вынесли меня к Национальному театру, а увидев до боли знакомую красную вывеску кафе, я застыла.
«Славия». Большое старое кафе, излюбленное место для встреч так называемых представителей творческих профессий, где можно было одновременно наслаждаться прекрасным видом… Но для меня оно навсегда осталось символом той невероятной недели которую мы провели в Праге с женихом.
Впрочем, этого следовало ожидать. В первый раз я была здесь, когда Виктор решил устроить культурную программу и затащил меня выпить кофе. Потом, мы бывали здесь каждый день… Полтора года прошло… а с первого взгляда ничего не изменилось. Не зная, зачем я это делаю, поднялась по ступенькам и толкнула стеклянную дверь. Внутри тоже ничего не поменялось. Те же удобные кресла и маленькие столики у окна, фотографии на стенах, черный рояль, за которым сидел седовласый музыкант в черном фраке и бабочке и играл Шопена. Легкий запах от табачного дыма, невероятный аромат кофе и сладостей…
Словно во сне, я прошла именно к тому столику, за которым мы всегда сидели с Виком, и заказала себе капуччино и фирменный десерт. Воочию увидев, как Вихрев сидит напротив и затягивается сигаретой, делая глоток столь крепкого кофе, что у любого другого с непривычки зайдется сердце, я в очередной раз поняла, насколько мне не хватает его. Нет, боль от потери притупилась, и я научилась с ней жить, но он словно всегда был со мной все эти месяцы, не отпуская и не уходя сам.
Громкий смех привлек к себе внимание. Обернувшись, я растерянно посмотрела на довольно разношерстную компанию, расположившуюся за одним из больших столов, и что-то бурно обсуждающую. Некоторые лица показались знакомыми, но все внимание привлек оживленно дискутирующий мужчина в очках.
Не может такого быть! Вот так спустя почти два года встретить профессора Адама Петршина. Не в силах поверить, что это все происходит в реальности, я уставилась на него.
- Профессор Петршин…, - то ли окликнула, то ли прошептала я, переходя на английский, которым владела на довольно высоком уровне.
Но он меня услышал! Оглянулся, расплылся в широкой улыбке и поторопился встать, махнув рукой и призывая подойти.
- Мой любознательный друг, ты ли это? – радость профессора от встречи была столь искренней, что я улыбнулась, позволяя себя расцеловать. - Прошу, присоединяйся и отпразднуй с нами. Подвинемся друзья мои, чтобы освободить местечко для Ланы.
Не прошло и минуты, как мне нашли место рядом с Адамом.
- Коллеги, позвольте мне вам представить эту юную, но чрезвычайно любопытную особу. То, что она сейчас так робко улыбается, пусть не обманывает вас. Лана прекрасно разбирается во многих вещах, в том числе и кельтской мифологии, да еще и способна переспорить меня. Да-да, именно так! Можно сказать, что она поспособствовала рождению моей книги… А ты присаживайся, - профессор приглашающее указал на свободный стул, - и приготовься к допросу.
После характеристики профессора, четыре пары оценивающих глаз уставились на меня. Кто-то с любопытством, кто-то с усмешкой. Но сигнал к расспросам подал сам Петршин.
- Итак, мой юный друг, потрудитесь объяснить, куда вы пропали почти на год. Ни слуху, ни духу. Кхм, нехорошо так поступать со старым человеком. Пришлось заканчивать книгу в одиночестве и мне чертовски не хватало ваших комментариев. Лана, ты даже не поздравила меня с ее выходом, - с обидой закончил он.
- У меня не было возможности приехать.
- Мой друг, но ведь существует телефон. Не думаю, что ты могла забыть о таком способе связи.
- Сложно объяснить.
- Адам, так эта и есть та юная леди, про которую ты мне все уши прожужжал, - спросил сидящий напротив нее коренастый бородач, - Иван Богденко, - представился он.
Я знала этого профессора заочно, коллега Петршина. Философ. Но мы никогда не встречались лично.
- Э-э-э… Все, что он говорил обо мне, неправда – мягко улыбнувшись, я внезапно почувствовала себя свободно, а внутренняя пружина словно распрямилась.
- Ну почему же? Он охарактеризовал вас как весьма настырную особу, которая уверила его в том, что черное это белое и наоборот. Поздравляю вас леди, мало кому удавалось вызвать у Адама такие бурные всплески эмоций. После некоторых ваших писем он был просто в бешенстве. Правда потом успокаивался и ночевал в библиотеке по несколько дней подряд. Но это не отменяет того факта, какими эпитетами он награждал вас. Но особо благодарны вам были его студенты.
Я рассмеялась. Представить себе Петршина в бешенстве никак не получалось. На моей памяти, с самого момента знакомства в сети, когда мы поспорили на одном из форумов и личным знакомством на одной из конференций, итогом которой стал совместный отъезд в Ирландию на неделю на место раскопок, профессор всегда представлял собой образец спокойствия и рассудительности.
- Но я невежлив, мой друг, раз забыл о правилах этикета и до сих пор не представил тебе моих друзей. Ну, Иван представился сам. Это, - Петршин показал на светловолосого мужчину с нервным лицом, - Вацлав Пахар, историк. А это, мои коллеги из Дублина, Патрик и Дуглас О’Нейл. Род их деятельности назвать сложно. Слишком широки интересы. Но, неизменно одно, их любовь к своей стране и все что с ней связано.
Двое улыбающихся, абсолютно одинаковых рыжеволосых мужчин, синхронно встали и протянули мне руки.
Растерянно посмотрев на близнецов, я вместо одной протянула им обе руки. Громкоголосый хохот сотряс кафе с такой силой, что подошедшая официантка едва не выронила поднос, но быстро справилась с собой и шустро расставила заказы на столе.
- Адам, она нам нравится. Возьмем ее с собой, - продолжая смеяться, сказал один из близнецов.
- Патрик…
- Точно, берем, - перебил брата второй. - Кстати Патрик это я.
Петршин закатил глаза, но тут же хитро посмотрел на меня и продолжил.
- Я очень рад, что судьба подарила мне сегодня встречу с тобой. Я хочу подкинуть тебе одну очень интересную головоломку. Все как ты любишь. Искусство и литература. Хотя… скорее камушки и легенды.
Заинтересованно вскинув голову, я посмотрела на профессора. Петршин, с его неуемным любопытством и скрупулезным подходом к проблеме, всегда импонировал мне, а его «задачки» заставляли напрячь голову. Именно то, что мне сейчас и нужно.
- Помнишь Ирландию?
- А как же, конечно. Это было незабываемое время, - хмыкнула я. - Мы целую неделю лазили по могильникам… не имея ни единой возможности искупаться!
- Мой юный друг, а не хотела бы ты повторить этот поездку. Если ты конечно ничем не занята в ближайшие три недели, - Петршин выжидающе посмотрел на меня. - Только в этот раз все будет гораздо интереснее. Да… душ я тебе гарантирую.
- Ну, если будет душ… то тогда я согласна.
- Вот и чудно. В принципе почти вся наша компания сейчас здесь. Но о деталях я расскажу тебе чуть позднее. Видишь ли, к нам присоединиться еще несколько человек…
- Адам, отстань от девушки, - со смехом воскликнул Патрик… или Дуглас. - Она уже согласилась. А теперь я хочу удовлетворить свое любопытство и, наконец, выяснить, что может быть общего у такого старика, как ты, и столь юной девушки.
- Я не старик, - обиженно протянул Петршин.
- Да ладно тебе Адам, совсем старый стал, шуток уже не понимаешь, - засмеялся второй близнец.
Я улыбнулась, про себя подумав, что мне отчаянно не хватает бейджей на груди, потому как различить этих двоих пока не было никакой возможности.
- Итак, Лана…, ну что за чудесное имя, я хочу это услышать, - сообщил второй рыжий.
- Я …
- Мой друг, позволь я расскажу все сам, - со смехом перебил ее Петршин, поправляя очки. - Иначе эти двое, с их манерой разговаривать, не скоро от тебя отстанут. Хотя, надо бы их немного помучить за вредность. Да, именно так.
- Но-но, мы исправимся!
- Верится с трудом, - протянул профессор. – Ну да ладно. Все равно терпения не хватит. Так вот, я как раз собирал материал для своей книги. И некая пара ирландцев посоветовала мне обратиться в сеть. Да, это ваша вина и хватит уже смеяться. Мол, библиотеки хорошо, но их много и все изучить невозможно…. Да знаю я, что вы это знаете и что сами мне это посоветовали… Нет, я не впал в маразм…И вот, меня занесло на форум, где мы с Ланой и поспорили. Все началось с короны Святого Вацлава, вопросом которой я и заинтересовался тогда. Официальная легенда гласит, что Карл IV решил превратить ее в символ ценностей и добродетелей, которые признавал сам, и хотел, чтобы народ как можно больше к ним стремился. Он верил, что если это произойдет с помощью короны, то это ускорит расцвет королевства, поэтому и решил сделать ее символом, причем корона отныне не будет собственностью короля, а правитель будет ее брать на время у святого Вацлава, главного защитника и спасителя народа. Мало того, Карл пошел на следующий шаг и объявил, что правитель может быть с короной на голове всего лишь один день при его назначении королем, а с последними лучами солнца должен ее вернуть и поместить в отведенное для нее место в соборе, надев на череп святого Вацлава. Да, весьма неожиданный шаг... И вот это разграничение символа власти и веры меня и заинтересовало, а еще камни с короны... Слишком уж огромные они были, слишком тщательно Карл подбирал их, слишком большой сакральный смысл вкладывал в эту реликвию, чтоб так просто можно было отмахнуться… Конечно много времени я проводил в библиотеках и хранилищах, но информации было крайне мало… Не перебивайте меня!
Я лишь улыбалась, наблюдая за этой дружеской перепалкой. Близнецы хотели услышать самую суть, их молчания хватило лишь на начало рассказа, и теперь постоянно перебивали Петршина. Но профессора не так-то просто было свернуть с его пути. Он был настолько закален в перепалках со своими студентами, что как братья О’Нейл ни пытались его сбить, с неизменной точностью возвращался именно в ту часть своего рассказа, на которой его прервали…
- … Вы прекрасно знаете, что Карл всю свою жизнь изменял свою корону, устанавливая в неё дополнительные редкие драгоценные камни, которые специально для этого приобретал… Ладно, мне надоело…, - профессор подчеркнуто обиженно отвернулся в сторону, но буквально через несколько секунд продолжил свой рассказ…
- И вот эта юная особа, наплевав на мой возраст и заслуги, спокойно заявила, что Карл IV подбирал камни для своей короны, исходя не из их красоты и стоимости, а с учетом их лечебных свойств, указав на то, что вместо рубина Карл использовал рубеллит. Естественно я высмеял ее…, причем прилюдно, но затем, изучив всю информацию более основательно понял, что был не прав как раз я, - Петршин сделал паузу. - Я разыскал Лану и … долго извинялся…. Да-да, я профессор Адам Петршин извинялся перед молоденькой девушкой… В качестве извинения я пригласил ее на конференцию, ну а потом мы поехали в Ирландию… хотя об этом я вам не буду рассказывать сейчас… Нет, не буду! И потом почти полгода мы постоянно переписывались, что очень помогло мне в дальнейшей работе над книгой.
Петршин с размаху сел на свое место, с которого в пылу разговора успел вскочить и, демонстративно сложив руки на груди, вновь отвернулся в сторону. Но эта нарочитая обида, на ирландцев не произвела никакого впечатления. Поэтому профессор, посидев так несколько минут, как ни в чем не бывало, закончил.
- Вот так мы познакомились и подружились.
- Любопытная цепочка рассуждений, - заметил Богденко.
- Ничего необычного, - пожала я плечами. – Это логично. У Карла IV постоянно болела спина, а учитывая медицину того времени… К тому же, рубин дает власть, рубеллит – лечит. Это и есть главное основание.
Близнецы хитро улыбались, уставившись на меня, а Петршин торжествующе молчал.
- Ну что, убедились? Невозможно, невозможно, - передразнил он. – Ну, ничего, потом я еще расскажу вам, что в Ирландии было. Но не сейчас, поэтому… пока мучайтесь, - злорадно закончил он.
- Как интересно…, - презрительно протянул молчавший до сих пор Вацлав Пахар, - а в истории эта особа также хорошо разбирается?
- Никто не может знать абсолютно все, - заметила я. - К тому же, как известно, слишком часто ее переписывают… победители, хотя, я бы сказала, те, кто желает ими оказаться. Но, я надеюсь, вы не будете устраивать мне экзамен еще и по истории…
- Что Вацлав, - довольно хохотнут Богденко. - Сделала она тебя…
- Не думаю, - перебил философа Пахар. - Не та весовая категория. А теперь, позвольте откланяться. Если мы скоро уезжаем, необходимо собрать вещи.
Историк поднялся и нервной походкой покинул кафе.
- Так быстро? – удивленно спросила я. - Я думала, что проведу в Праге хотя бы недели две.
