Цена ошибки. Открытие

18.11.2019, 17:22 Автор: Екатерина Багирова

Закрыть настройки

Показано 1 из 4 страниц

1 2 3 4


Глава 1


       
       Не столь отдаленное будущее
        Сегодня в НИИ должен был состояться первый пробный запуск новой установки. Если все пройдет успешно, то институт может рассчитывать на финансирование для продолжения исследований. Некоторые напишут кандидатские, а кое-кто и докторскую. Тема была перспективной.
        Дмитрий Новиков и Вячеслав Гуров заканчивали подключение к экспериментальной установке проверенных и дважды перепроверенных блоков по схеме, тщательно соблюдая маркировку. Ошибок быть не должно.
        — А с БП-20 что делать? — спросил Новиков у старшего коллеги, проработавшего в НИИ на пару лет дольше.
        — А что с ним не так? — уточнил Гуров.
        — Да сбоит периодически, наверное, контакт где-то отходит, — предположил Новиков. — То все нормально, то такую ерунду выдает.
        — Брось ты его пока куда-нибудь, пошли в столовую, а то обед на носу, опять одни макарошки останутся и молочный суп. Скажем Леониду Михалычу про БП-шку, когда придет проверять. Пусть решает, что делать, — отозвался Слава.
        Дима, всей душой ненавидевший молочный суп чуть ли не с детского сада, поддержал приятеля. Он не так давно устроился работать в НИИ после окончания института, в их городе было очень проблематично найти место без опыта работы. Но в НИИ его взяли без вопросов, благо образование позволяло. Правда, от студенческих привычек он еще не отошел.
        Коллеги поспешили на обед, хотя до него было еще больше получаса, оставив на полу не вполне исправный блок БП-20, ящик с инструментами, забыв закрыть защитный кожух установки.
        Буквально через пятнадцать минут в зал Э1, в котором был расположен один из блоков установки, вошел Леонид Михайлович Коробов — крупный широкоплечий мужчина, в молодости явно увлекавшийся борьбой, но с возрастом изрядно погрузневший.
        Сам зал Э1 был двухуровневым и занимал в высоту два этажа. Когда-то здесь располагалась старая установка, но ее демонтировали, кабельные трассы, проложенные под полом, решили не трогать, а также оставили старый пульт. Руководитель проекта обещал выбить у директора новый, как только появится финансирование. НИИ переживал не самые лучшие времена. От успеха этого эксперимента зависело многое, кадровые работники, еще помнившие старые времена НИИ, понимали это, но, к сожалению, до молодежи это туго доходило: НИИ для них был просто перевалочным звеном, приобретя необходимый опыт, они в большинстве увольнялись и шли на более оплачиваемую работу.
        На первом уровне зала Э1 располагались один из блоков новой экспериментальной установки и пульт управления, а на высоте пяти метров шел узкий балкон с металлическим ограждением. Вход на балкон был отдельно из коридора на втором этаже. Спуска со смотрового балкона в зал не имелось, но зато установка и сам зал были как на ладони.
        — Вот охламоны! — В сердцах бросил Коробов, покосившись на Нину Андреевну Осипову, мужчина хотел выразиться гораздо крепче. — Все бросили и ушли, не доделав.
        — Времени очень мало. Надо хотя бы тест прогнать, пока Алексей Викторович не пришел, а то еще и кто из начальства заглянет, — обеспокоенно произнесла Нина Андреевна. Алексей Викторович Федотов — очень строгий и требовательный человек — был научным руководителем Осиповой.
        Чуть в стороне маялся Саша — техник, который должен был запустить тестовую программу. Худой, смуглый и взъерошенный, он походил на галчонка. Парень очень рассчитывал попасть на обед вовремя. «Но, видимо, не судьба», — грустно подумал он.
        — Сейчас последний блок установлю, проверю, все ли правильно подключено, и тест запустим, — подбодрил коллег Коробов.
        Леонид Михайлович убедился, что все блоки установлены согласно схеме, все кабели подключены, как надо, после этого он поставил на место крышку кожуха установки и закрепил ее.
        — Заводи шарманку, — скомандовал он. — За обед как раз успеет пройти полную проверку. А там и начальство подойдет.
        Саша-техник включил установку и активировал программу.
        На экране появилась надпись: «Начать процесс тестирования?». Саша, не глядя, ткнул кнопку «Да».
        По экрану побежали строчки с отчетом о выполнении программы. Убедившись, что процесс идет нормально, парень пошел на обед вместе с остальными.
        Саша не знал, что утром, перед предстоящей демонстрацией, айтишники по указанию начальства установили полную рабочую версию программы. Стандартный процесс тоже начинался с тестирования, а потом программа выводила установку на рабочий режим, если от оператора не поступало другой команды.
        Программа дошла до процедуры, которую не смогла выполнить, и пропустила участок кода, не выдав сообщение об ошибке. В этот момент в работе блока БП-20 произошел сбой. Согласно заложенному алгоритму, обеспечивающему бессбойную работу, установка задействовала дополнительные цепи питания. Нагрузка оказалась слишком большой, по всему НИИ замигал и погас свет, но затем освещение восстановилось, переключившись на резервную подстанцию.
        Установка пыталась выйти на рабочий режим, задействовав дополнительные мощности. Сбой в работе повлек за собой сбой в настройках. Часть установки, расположенная в подвале здания, пытаясь реализовать установившийся, но изначально не предусмотренный и некорректный режим, начала вибрировать все сильнее и сильнее. В зале Э1 тоже не все было гладко, раздавшийся громкий хлопок был слышен за пределами корпуса. Над подставкой для образцов образовалось небольшое пятно, воздух в нем дрожал, как в жаркий летний день.
        И если на мигнувший свет мало кто обратил внимания, то шум услышали все. Народ в столовой недоуменно покрутил головой.
        — Что это было? — обеспокоенно спросил один из сотрудников.
        — А шут его знает, — невозмутимо ответил его сосед по столу, продолжая поглощать наваристый борщ.
        И только когда пол под ногами начал вибрировать, а по стене побежала первая трещина, сотрудники начали спешно покидать здание.
        Сомнений в источнике происходящих безобразий не было ни у Саши-техника, ни у Леонида Михайловича.
        — А черт! Установка! — не сговариваясь, они бросились в зал Э1 с пультом.
        Саша, опередивший более грузного Коробова, открыл тяжелую дверь в зал и остолбенел. Во все стороны от подставки, на которую должен был помещаться исследуемый образец, били электрические разряды. А над ней формировалось нечто, чему Саша сходу не мог дать названия. Пятно дрожащего воздуха все увеличивалось в размерах, обретало цвет, явно не соответствующий тем предметам, которые располагались за ним. Ну откуда здесь в помещении с установкой такая яркая сочная зелень? Подойти к пульту и отключить установку не представлялось возможным — молнии били не переставая. Пол опять завибрировал.
        Леонид Михайлович, быстро сориентировавшись, утащил остолбеневшего парня в коридор.
        — Бегом к начальству! — крикнул он.
        Кабинет руководителя проекта — Рудакова Константина Валерьевича располагался в противоположной части длинного здания на третьем этаже.
        Задыхаясь от быстрого бега, они влетели в кабинет.
       


       Глава 2


       
        В небольшом скверике перед НИИ столпились люди. Кто-то догадался вызвать МЧС. Руководители отделов составляли списки сотрудников и высматривали отсутствующих. Никто дисциплинированно не расходился.
        — Вы Максима Миронова не видели? — спрашивал у окружающих Василий Сергеевич.
        Но все разводили руками, парня никто не видел. Обеспокоенный Вадим Владимирович разыскивал Марию Соколову, которую отправил на склад незадолго до происшествия. А административно-хозяйственный отдел не досчитался своего кладовщика. У программистов тоже обнаружилась пропажа нескольких сотрудников. Про двух из них было известно, что они пошли на склад в старом корпусе и до сих пор не вернулись. А остальных нужно было идти разыскивать. В других отделах наблюдалась примерно та же картина, но им повезло больше — их коллеги быстро нашлись.
        В стороне от основной толпы маялись Дмитрий Новиков и Вячеслав Гуров. Они успели пообедать быстрее всех и пошли искать Коробова, чтобы рассказать о проблеме с БП-20, но опоздали. Начальника в кабинете уже не было, а потом всех начали эвакуировать. Задерживаться в рушащемся здании никому не хотелось, парни вышли вместе с основной массой сотрудников.
        Земля под ногами задрожала, торцевая стена старейшего корпуса НИИ, обращенная к зданию с новой экспериментальной установкой, пошла широкими трещинами и частично обрушилась прямо на глазах у испуганных людей, подняв облако пыли. Все отшатнулись назад, хотя находились вне досягаемости.
        — Ой, что творится-то! — запричитала самая впечатлительная из уборщиц. Цветастая косынка пожилой женщины сбилась, волосы растрепались.
        — Там же Геннадий Петрович! — всплеснув руками, подхватила другая.
        — Тихо! МЧС во всем разберется, — навел порядок начальник охраны, пока не дошло до общей истерики женской части коллектива.
        Утром Брыков Алексей Никифорович, директор НИИ, уехал по делам в администрацию города, но, как только ему сообщили о проблемах, тут же спешно вернулся. Автомобиль директора затормозил около штаба, развернутого МЧС.
        Брыков приехал очень вовремя, как раз к очередному витку катаклизма. Земля содрогнулась, часть стены старого корпуса обрушилась внутрь, создав еще больший завал. Но это было еще не все, вокруг нового корпуса отчетливо замерцала радужная пленка.
        — Это что еще такое?! — Возглас толпы был практически единодушным. В нем звучало изумление пополам с испугом. Такого не ожидал никто, люди отшатнулись от неизвестного им явления.
        К директору подскочила шустрая журналистка с местного телеканала, Нина Шмыгова. До этого телевизионщики просто сделали несколько кадров рушащегося здания и стоящих сотрудников. Для их города это было, безусловно, серьезным происшествием, но на сенсацию не тянуло — коммунальные аварии не такое уж редкое явление. А тут журналистка почувствовала, что сегодняшний репортаж будет о весьма неординарном событии. «Только бы пустили в эфир», — думала она.
        — Снимай быстрее, — крикнула Нина оператору, пробиваясь к директору. — Как вы можете прокомментировать происходящее? — сунув микрофон почти в лицо Брыкову, спросила журналистка.
        Брыков пребывал в некотором замешательстве, он уже начал догадываться, что во всем виновата новая установка, но подобного развития событий не ожидал. Да и никто не мог предположить, что эксперимент пойдет вразнос и вызовет такие последствия. Ему срочно нужен был Рудаков, только он мог пояснить, что происходит.
        — Без комментариев. — Выражение лица директора не располагало к диалогу, но Шмыгову этим было не напугать и не остановить. Хищница почувствовала сенсацию.
        — Уберите журналистов. Прекратить съемку. — Вмешался сотрудник МЧС.
        — Зрители имеют право знать о том, что здесь происходит! — резко бросила Шмыгова, но ее вытеснили из штаба, а особо дотошный лейтенант проследил, чтобы они с оператором ушли за оцепление.
        В поле зрения Брыкова мелькали какие-то люди в форме: сначала спасатели, потом полиция, а директор пытался осмыслить происходящее, понять, что сейчас творится в его родном НИИ. Дело, можно сказать, всей его жизни рушилось вместе со зданием.
       
       

***


       
        Через несколько минут после того, как убежали Саша и Коробов, процесс в зале Э1 стабилизировался, молнии перестали бить во все стороны, пятно над подставкой для образцов стабилизировалось. Зелень в нем просматривалась все отчетливее, приобретая конкретные очертания: широкие листья каких-то деревьев, колючий кустарник с красными ягодами, а рядом невероятно пышные розовые цветы.
        Посреди всего этого растительного великолепия на толстой ветке дерева притаился неар — местный хищник. Его поджарое тело серо-зеленого окраса с темными подпалинами вытянулось во всю длину, гибкий хвост свисал бы до половины расстояния от этой ветки до земли, если бы он его не подобрал. Молодой самец отдыхал перед предстоящей охотой. Он дремал, длинная узкая морда лежала на вытянутых лапах, но большие вытянутые уши ловили каждый шорох.
        Но вот его сон был прерван, чуткие ноздри неара уловили запах добычи — тала, детеныша травоядного животного. Хищник открыл глаза: детеныш, явно отбившийся от стада, пока не видел его. Запах был слишком привлекательным, чтобы перед ним устоять. Неар аккуратно и бесшумно спрыгнул с дерева и большими скачками начал приближаться к добыче, на коротком расстоянии мощные лапы позволяли развивать очень хорошую скорость. Даже взрослому талу не уйти, а слабому детенышу и подавно. Но сегодня боги явно благоволили травоядным — разогнавшийся неар с размаху влетел в непонятное воздушное пятно, выделявшееся легкой рябью на общем фоне. Неару бы насторожиться, но слишком привлекательной выглядела добыча, до которой оставался один хороший прыжок. Приземлился он уже в непонятном помещении на жесткий пол, где тала не было, зверь заметался, оглашая зал громким противным мявом.
        — Эяуррр! Эяуррр!
        Он не понимал, что происходит, где он оказался, и куда девалась такая желанная добыча.
        Неар носился кругами, сшибая небольшие предметы на своем пути. Наконец остановился, прислушался, принюхался, осмотрелся: здесь не было деревьев, на которые можно было бы запрыгнуть, не было травы, не было вообще ничего привычного для молодого хищника. Чуть в стороне возвышался непонятный светлый достаточно большой предмет. Неар для острастки пошипел на него, тронул лапой — никакой реакции не последовало. Обнюхал. Запах совершенно не понравился хищнику — противный, неживой. Неар чихнул. Да и людьми сильно пахнет, а двуногих с длинными палками в руках молодой самец ненавидел и справедливо опасался. Сильнее всего предмет походил на камень. Неар любил поваляться на нагретых солнцем камнях. Но сейчас ему было не по себе, и он затаился в тени, отбрасываемой странным, еле слышно гудящим камнем, больше прятаться все равно было негде.
       
       

***


       
        — Константин Валерьевич, у нас проблемы с установкой, — запыхавшись от быстрого бега, произнес Коробов.
        Руководитель проекта как раз собирал упавшие на пол бумаги и прочие мелочи.
        — Что там случилось? — По виду вбежавшего мужчины было ясно, что проблема серьезная. Коробов бы не стал беспокоить по пустякам.
        — Установка пошла вразнос. — Леонид Михайлович немного отдышался. — Стена в столовой треснула. Мигающий свет, я думаю, вы сами видели. Потребляемая мощность явно выше запланированной.
        — Ее же должны были тестировать перед запуском. И кто разрешил запустить в рабочем режиме?! — Рудаков разозлился — такая долгая подготовка и все насмарку. Он не мог понять, почему нарушился режим работы установки. Ничего подобного не должно было случиться.
        — Запускали тест. — Фраза упала камнем. — А теперь отключить не можем, поскольку к пульту не подойти. Вам лучше увидеть это самому.
        Саша, Коробов и присоединившийся к ним Рудаков быстрым шагом двинулись к залу Э1.
        Попадавшиеся им навстречу люди пытались сказать, что в здании оставаться опасно и надо эвакуироваться. Но Рудаков никого не слушал. Ему важно было знать, что случилось с установкой. Срыв такого важного эксперимента ставил крест на его честолюбивых планах, что было совершенно неприемлемо.
       

Показано 1 из 4 страниц

1 2 3 4