по-настоящему осознал, раньше как-то не верилось, думалось – может, показалось? Не было ничего? Не было… Все чудеса всегда оставались вне пределов повседневной жизни, всегда где-то не здесь и не с ним…
Не было. Зимородок убил дракона. И второго тоже. Он же охотник, он умеет! Вон, дракон его лапой. Но Зимородок его убил, пристрелил из арбалета. Все остальное только показалось.
Об этом пока лучше не думать вовсе.
Хайме зажмурился, отвернулся, мотнул головой.
Не было ничего!
И без того дел хватает. Хвала Господу, есть чем заняться. Когда работы по горло - плохо выходит думать о вечном и о чудесах.
Сейчас нужно срубить драконам головы, чтоб отнести, показать святым отцам. Но так шкуру не один топор не возьмет, крепкая, зараза. Зимородок объяснил – нужно зубилом поддеть и сковырять чешуйки на шее, по кругу. Тогда можно. Хайме аж вспотел весь, пока справился.
Охотники только не давали покоя. Которые, на охотников. Простая и реальная опасность, и от того забыть о них, хоть ненадолго, не выходило. Как вспоминалось – сердце в пятки уходило. Думалось, вот стрелой сейчас! В горло. Насмерть.
- Сразу вряд ли сунутся, - задумчиво сказал Зимородок, - они тебя небе видели, опасаются.
В небе… Хайме аж передернуло.
Головы запихнули в припасенные мешки – тяжелые оказались, собаки! Хайме и не ожидал. Хорошо хоть Зимородок смог идти сам, хоть и хромая, опираясь на копье. А то все сразу бы не дотащить.
Но главное - ничего, обошлось! С трудом верилось, что все позади.
В зимородковых тюках таились удивительные припасы на все случаи жизни.
Рану ему промыли мерзкой дрянью, из темной прозрачной баночки, и чем-то сверху намазали. Хайме даже интересоваться не стал, а молитвы бормотать постеснялся. Колдовские зелья там? После всего, что случилось, было уже почти все равно. Раз говорит, что надо – значит надо. Намажем. Но вот рана не понравилась… Зимородок осмотрел внимательно, хмуря брови, а потом легкомысленно махнул рукой.
- Бывало и хуже.
Может, и бывало.
Позавтракали и отправились в путь, на запад, к перевалу. Зимородок сказал, что возвращаться главной дорогой сейчас слишком рискованно. На этот раз, он без разговоров, хоть и с явным усилием, залез на лошадь. Охнул сдавленно. Видать, плохи дела… Хайме шел рядом, но и он бы, пожалуй, не отказался поехать верхом. Все кости ломило, ныли мышцы.
- Как ты, Кречет?
Хайме вздохнул. Ему ли сейчас жаловаться? Плохо он, как же еще.
- Это ничего, - усмехнулся Зимородок, - первый раз всегда так. Потом тело привыкнет и легче будет.
- Я больше никогда!
Нет! Никогда! Хайме отчаянно запротестовал. Да разве можно снова такое! Как можно даже говорить об этом!
- Не понравилось? – поинтересовался с усмешкой.
Хайме хотел было воскликнуть в ужасе «нет!», но не смог. Перед глазами вдруг встало высокое безбрежное небо, такое близкое… и ветер - свистящий в ушах, играющий перепонкой крыльев, подхватывающий, поднимающий ввысь, к облакам…
Зажмурился, со всей силы, до рези в глазах, тряхнул головой.
- Нет! Я больше никогда не стану.
Очень понравилось! Но от этого только еще тяжелее.
Не думать об этом! Забыть! Ничего не было! Не было…
- Ладно.
Зимородок покладисто пожал плечами – раз не хочет, то и не надо.
Больше разговаривать не стали. Хайме шел молча, глядя прямо перед собой.
Вдруг накатило и накрыло ощущение непоправимости происходящего. Что теперь с ним будет? Оборотень? Виверн! Да его ж теперь на костер! Что делать? Не говорить никому, постараться чтоб никто не узнал? Но разве утаишь шило в мешке? Все равно вылезет, так или иначе. Хайме не находил себе места и не мог ни о чем думать. Вся жизнь его рушилась и ничего сделать не выходило. Да лучше бы он помер тогда! Со своей бы рогатиной. Спокойнее бы было. Просто и понятно.
Страшно.
Как же Элиза? Он же не может теперь… Или может? Как возвращаться домой? Бежать? Ну куда ему бежать? Дьявол он во плоти, оборотень, бесовское отродье, чтоб ему пусто было!
Хайме все пытался прислушаться к своим чувствам, и никак не мог понять – отчего же так? Отчего нет раскаянья? Ну, ни капельки. Нет, он чувствовал вину перед Зимородком - нужно было сидеть с лошадьми и не соваться, книжки умные читать, как тот велел. Больше пользы было бы! Нужно было. Оплошал. Подвел. Едва на тот свет не отправил! Стыдно, хоть сквозь землю проваливайся.
Но вот вины перед Господом, искреннего раскаянья – не было. Ну, что он Господу-то сделал такого? Он же не виноват, что родился таким. Младший сын младшего сына.
Ужасно! Страшный грех! – твердил рассудок. Но сердце оставалось спокойно.
В сердце плескалось безбрежное небо.
И это заставляло мучиться еще больше, заставляло рассудок раскаиваться вдвойне – за себя и за дурное, своевольное сердце.
Оборотень, как и его отец. Хендрик Разящий, Хендрик Волк… тамплиеры знали… да что же происходит такое в мире? Как это можно понять?
Ни о чем другом думать не выходило.
Что будет теперь с ним?
Ехали все больше по открытым местам, там, где сложно устроить засаду. Пока обходилось.
- Стрелять-то умеешь, охотник?
- Не очень… - Хайме задумался.
- Нет, не умею, - ответил честно.
- Тогда возьми арбалет. Один раз пугнуть хватит, а скорость тебе не нужна, все равно не попадешь.
- А ты думаешь, на нас скоро нападут?
- Не знаю, - Зимородок безразлично пожал плечами, - но если нападут, Кречет, запомни одно – надумаешь снова оборачиваться драконом, учти, что никто тогда не должен уйти живым. Иначе расскажут, и церковь объявит на тебя охоту. Если не хочешь или не можешь убивать, то лучше оставайся человеком. Понял.
- Я никогда…
- Я тебя предупредил. А то вдруг крылышки неожиданно снова прорежутся.
Хайме судорожно кивнул.
- Кречет, это очень серьезно.
Зимородок смотрел на него хмуро, внимательно, словно чего-то ожидая… лицо усталое, напряженное, белые пальцы вцепились в луку седла – похоже держится из последних сил. Серьезно, да…
Хотел снова кивнуть, сказать, что он все понял, что впредь будет сначала думать, а потом делать, чтоб не вышло снова… без глупостей… Хорошо еще так обошлось, все живы. Это сейчас ему кроме зуботычины ничего не досталось, а ведь могло бы. Ой, могло! И еще как! Мог бы ведь Зимородок и пристрелить сгоряча, как грозился. И был бы прав.
Хотел было пообещать… Зимородок ждал.
- А, Кречет?
- Меня Хайме зовут, - вместо этого сказал он.
Все же ухмылка скользнула, по-доброму так, без всякой иронии.
- А меня Ульрих. Можно Уль.
* * *
- Доброго вам дня, уважаемые!
Откуда взялся на дороге тот пегий остроносый всадник, Хайме так и не понял. Не иначе, как из-под земли.
- Их трое, - тихонько шепнул он, - я видел их раньше.
Зимородок кивнул, радушно улыбнулся.
- И тебе доброго дня, Йохан. Как поживаешь? Как здоровье твое?
- Хорошо, спасибо, не жалуюсь.
Он потоптался на месте, словно что-то прикидывая, приглядываясь.
- А Кречет твой хорош! Одобряю! Я-то думал, зачем тебе его с собой тащить… а оно вон как вышло. Хорош Кречет!
Кречета Зимородок обсуждать не стал.
- Это ты Доброго Гудзака пристрелил?
- Я, – пегий, словно извиняясь, развел руками. – У нас с ним были давние счеты. Не обессудь.
- Голову хочешь?
- Хочу, - спокойно согласился тот. – Мне и одной хватит. Большой. А вторую себе оставь, пригодится еще, голова-то.
Ржанул, подмигнул со значением.
- Что предлагаешь? – поинтересовался Зимородок, спокойно, по-деловому.
- Молчание предлагаю. И покой. Самые ценные нынче вещи! Не находишь?
Зимородок прикинул задумчиво.
- А если я Кречета сейчас на тебя натравлю? А? Может оно вернее выйдет.
Пегий дернулся, но быстро взял себя в руки. Глянул на Хайме, и тот непроизвольно сжался, едва сдержавшись, чтоб не попятиться. Натравит? Прикажет убить этих, на дороге? Зубами им глотки, что ли, грызть? Не зверь же он… Или зверь? Хайме аж передернуло от таких мыслей.
Пегий размышлял.
- Мои люди успеют пристрелить тебя раньше, Зимородок, - сказал он. – Только зачем нам убивать друг друга? Мы с тобой давно друг друга знаем, и всегда решали дела полюбовно. С меня потом мессир венатор шкуру снимет за твое убийство, охотится запретит… хотя церковь, пожалуй, еще приплатит втрое… Сложное это дело… Давай, решим по-хорошему?
Зимородок сощурился. Кивнул.
- Отдай ему, Кречет.
Хайме хотел было возразить, но понял, что возражать тут нечего.
* * *
Зимородок покачнулся и едва удержался в седле. Осунувшийся, изжелта-бледный, в гроб краше кладут. Ему бы отлежаться сейчас. К ночи началась лихорадка, Зимородок метался в бреду, весь мокрый от пота. Хайме сидел рядом, не отходил, хоть и не знал, что надо делать, извелся весь. Может зелье какое? Но самому-то не разобрать.
Дико было видеть Зимородка вот так – беспомощного. Не верилось.
Что-то еще случилось.
Хайме и сам не мог понять - что.
Услышал шорох ночью, решил было, что пришли их грабить и убивать. Схватил зимородков топорик, маленький арбалет… полночи просидел вслушиваясь, сжимая в руках оружие. Если придут – нужно защищать не только себя. Во что бы то ни стало!
Надо. Натянутый арбалет в руках. Он попробует. Сначала он попробует по-человечески, но если не выйдет – как виверн. Если надо – он сможет! Глотки перегрызет! Страшно становилось, до слез. Только не так! Он не хочет быть зверем. Но если надо… если надо – он, конечно, сможет. Должен. Иначе никак. А потом сам, добровольно, пойдет каяться в Гельт, и пусть делают с ним что хотят. Потому, что он не сможет так жить. Сейчас, может быть, еще возможно спасти его душу? Один раз, тогда, случайно – это не в счет, это можно забыть. Может быть, даже Господь простит его. Один раз – может простить, ведь он не знал, не хотел… он убил дракона! Но если снова…
И все же, сейчас он будет драться! Защищать. А потом – будь что будет.
Но никто не пришел.
К утру Зимородку полегчало, отпустило. Задышал спокойно и ровно, уснул.
Хайме вдруг понял, что не может больше, что совсем не осталось сил. Как-то все разом навалилось на него. Арбалет со стуком вывалился из рук. Не придет никто. Сегодня не придет, не придет, не придет… ничего не будет… как заклинание! Да все равно…
Не нужно больше зверем…
Забился в угол, закрыл лицо руками и вдруг зарыдал. Горько, судорожно вздрагивая, почти беззвучно, только слезы ручьями катились по щекам, крупные. Потом отпустило.
Отдышался, пошел готовить завтрак.
К полудню проснулся Зимородок, сел, выпил едва ли не ведро воды. Даже пытался было залезть на лошадь и двинуться в путь, но Хайме, удивляясь сам себе, не позволил.
- Мы никуда не поедем сегодня. Тебе нужно прийти в себя. Успеем еще.
Зимородок хотел было поспорить, но глянул ему в глаза и только улыбнулся. И согласился. Хайме даже не сразу поверил.
* * *
До западной заставы добрались в полдень следующего дня.
Двое долговязых стражников азартно играли в кости, аж за версту слышно! Оба молодые, Зимородка видели впервые, как и он их, впрочем. Тем не менее, вежливо поздоровались.
Бумаги проверяли серьезно, с каменным лицом, хоть без особого рвения. К Хайме даже закралась шальная мысль, что читать они не умеют, просто так профессионально пялятся в печати. Потом, вдвоем, еще долго и недоверчиво разглядывали голову дракона, ковыряя поочередно пальцами чешуйки.
- Хорош, правда! – доверительно поинтересовался Зимородок. – Только маловат. Да и мясо жесткое, в зубах застревает.
Охранники странно покосились, пошевелили бровями.
- Так это ж, знаете? – неуверенно начал один. - Уже ж одного провезли. Утром. Это еще один что ль?
- Ага, - согласился Зимородок. – Тут за нами еще одного везут, вы приготовьтесь. У вас их рассадник просто, словно блохи. Глядите, чтоб больше не завелись, может они яйца где отложили? Вы б пошли, поискали, а?
Охранник без всякой уверенности почесал поясницу и махнул рукой – в конце концов, не его дело драконьи яйца искать. Да и головы считать тоже. Да и считать он… хотя считать наверно умеет, уж до двух – точно. Ладно, пусть везут сколько есть, не золото ж.
Вот и разрешение имеется, с печатью. Даже два!
* * *
Язона на условленном месте не оказалось.
- И что теперь?
- Пока здесь подождем, - сказал Зимородок, - дня два. Если не появится – пойдем в город.
Вечер выдался холодный, ветер с дождем пробирал до костей, мурашки по коже бегали стадами. Хайме сидел, завернувшись все в тот же плащ, царский, на лисьем меху. Зимородок уже более-менее пришел в себя и сейчас увлеченно мешал в котелке густое аппетитное варево. Эх, хорошо-то как! А то и забудешь, что есть нормальная еда, кроме засохших лепешек и вяленого мяса. Сам Хайме как ни старался, ничего путного приготовить не мог. То пересолено, то подгорело, то еще что.
Поесть сейчас, да спать. Дальше сегодняшнего вечера загадывать не хотелось. Что с ними будет? Что он будет делать потом? Идти в Гельт? Дракона-то они убили, даже одна голова у них есть – вон, в мешке лежит. Но только… Хайме понимал, что ни за что не решится идти в город за наградой. Тогда придется врать. Не умеет он врать, бесполезно. С его лицом надо говорить только чистую правду. Пусть Зимородок им сказки рассказывает, он наверняка умеет мастерски.
А ведь другую голову раньше их привезут.
Что могло задержать этого Язона.
- Уль, а чего они тебя ищут? – спросил, скорее лишь бы просто о чем-то спросить.
- Дзюдзельскому епископу в глаз дал.
- Как? – Хайме вздрогнул, не поверил, потрясенно уставился на него.
- А примерно как тебе в челюсть, только в глаз. Вот, держи.
Протянул ему дымящуюся миску. Хайме машинально взял, но есть что-то совсем расхотелось. Он все пытался представить – как же… Правда ли? Долго молчал, ковыряя в миске ложкой, так не разобрал что там было. Бобы с луком?
- Но почему? – несмело спросил, наконец.
- Да как-то случайно вышло. Чего он мне под руку полез?
Зимородок усмехнулся, но глянув на окончательно ошалевшего Хайме, все-таки сжалился.
- Это сложная история, Хайме, - сказал серьезно. - Дело даже не в епископе, это стало лишь последней каплей. Они давно мечтают отправить меня на тот свет, очень я им на нервы действую. А поймать никак не удается. А тут… они Якоба хотели сжечь на костре… И я не придумал ничего лучше, как отбить его прямо на площади, когда вели на казнь. Честно говоря, просто раньше не успел, далеко был, как узнал – сразу кинулся… Но пока добрался… Епископу действительно случайно досталось, оказался у меня на пути.
Хайме облизал губы, отчаянно пытаясь понять. Хотел спросить, но мысли все путались.
- А Якоб – чародей-целитель, очень талантливый, - тихо продолжал Зимородок. - Может едва ли не мертвого на ноги поднять, от чего хочешь вылечить, от любой хвори, хоть чуму, хоть проказу. Мне сколько раз раны лечил и кости сломанные… чего только не было. Лучший из всех, кого я видел. Церковники все хотели переманить его на свою сторону, обещали всего - и деньги, и землю, и сан духовный, едва ли не кардинальский. А он - нет. Вольный маг. Раньше странствовал по миру, многие его за святого принимали. Он никогда денег не брал, просил только поесть, да переночевать в тепле. Иные принимали за блаженного… он правда немного не от мира сего… Якоб Подорожник. Сейчас старый стал, много ходить тяжело. Нельзя таких людей на костер. Даже если бы силы у него никакой не было, не в этом дело. Сердце у него открытое, доброе, всегда всем пытался помочь, чем мог. Как бы самому не было тяжело, не смотря ни на что…
Не было. Зимородок убил дракона. И второго тоже. Он же охотник, он умеет! Вон, дракон его лапой. Но Зимородок его убил, пристрелил из арбалета. Все остальное только показалось.
Об этом пока лучше не думать вовсе.
Хайме зажмурился, отвернулся, мотнул головой.
Не было ничего!
И без того дел хватает. Хвала Господу, есть чем заняться. Когда работы по горло - плохо выходит думать о вечном и о чудесах.
Сейчас нужно срубить драконам головы, чтоб отнести, показать святым отцам. Но так шкуру не один топор не возьмет, крепкая, зараза. Зимородок объяснил – нужно зубилом поддеть и сковырять чешуйки на шее, по кругу. Тогда можно. Хайме аж вспотел весь, пока справился.
Охотники только не давали покоя. Которые, на охотников. Простая и реальная опасность, и от того забыть о них, хоть ненадолго, не выходило. Как вспоминалось – сердце в пятки уходило. Думалось, вот стрелой сейчас! В горло. Насмерть.
- Сразу вряд ли сунутся, - задумчиво сказал Зимородок, - они тебя небе видели, опасаются.
В небе… Хайме аж передернуло.
Головы запихнули в припасенные мешки – тяжелые оказались, собаки! Хайме и не ожидал. Хорошо хоть Зимородок смог идти сам, хоть и хромая, опираясь на копье. А то все сразу бы не дотащить.
Но главное - ничего, обошлось! С трудом верилось, что все позади.
Глава 6
В зимородковых тюках таились удивительные припасы на все случаи жизни.
Рану ему промыли мерзкой дрянью, из темной прозрачной баночки, и чем-то сверху намазали. Хайме даже интересоваться не стал, а молитвы бормотать постеснялся. Колдовские зелья там? После всего, что случилось, было уже почти все равно. Раз говорит, что надо – значит надо. Намажем. Но вот рана не понравилась… Зимородок осмотрел внимательно, хмуря брови, а потом легкомысленно махнул рукой.
- Бывало и хуже.
Может, и бывало.
Позавтракали и отправились в путь, на запад, к перевалу. Зимородок сказал, что возвращаться главной дорогой сейчас слишком рискованно. На этот раз, он без разговоров, хоть и с явным усилием, залез на лошадь. Охнул сдавленно. Видать, плохи дела… Хайме шел рядом, но и он бы, пожалуй, не отказался поехать верхом. Все кости ломило, ныли мышцы.
- Как ты, Кречет?
Хайме вздохнул. Ему ли сейчас жаловаться? Плохо он, как же еще.
- Это ничего, - усмехнулся Зимородок, - первый раз всегда так. Потом тело привыкнет и легче будет.
- Я больше никогда!
Нет! Никогда! Хайме отчаянно запротестовал. Да разве можно снова такое! Как можно даже говорить об этом!
- Не понравилось? – поинтересовался с усмешкой.
Хайме хотел было воскликнуть в ужасе «нет!», но не смог. Перед глазами вдруг встало высокое безбрежное небо, такое близкое… и ветер - свистящий в ушах, играющий перепонкой крыльев, подхватывающий, поднимающий ввысь, к облакам…
Зажмурился, со всей силы, до рези в глазах, тряхнул головой.
- Нет! Я больше никогда не стану.
Очень понравилось! Но от этого только еще тяжелее.
Не думать об этом! Забыть! Ничего не было! Не было…
- Ладно.
Зимородок покладисто пожал плечами – раз не хочет, то и не надо.
Больше разговаривать не стали. Хайме шел молча, глядя прямо перед собой.
Вдруг накатило и накрыло ощущение непоправимости происходящего. Что теперь с ним будет? Оборотень? Виверн! Да его ж теперь на костер! Что делать? Не говорить никому, постараться чтоб никто не узнал? Но разве утаишь шило в мешке? Все равно вылезет, так или иначе. Хайме не находил себе места и не мог ни о чем думать. Вся жизнь его рушилась и ничего сделать не выходило. Да лучше бы он помер тогда! Со своей бы рогатиной. Спокойнее бы было. Просто и понятно.
Страшно.
Как же Элиза? Он же не может теперь… Или может? Как возвращаться домой? Бежать? Ну куда ему бежать? Дьявол он во плоти, оборотень, бесовское отродье, чтоб ему пусто было!
Хайме все пытался прислушаться к своим чувствам, и никак не мог понять – отчего же так? Отчего нет раскаянья? Ну, ни капельки. Нет, он чувствовал вину перед Зимородком - нужно было сидеть с лошадьми и не соваться, книжки умные читать, как тот велел. Больше пользы было бы! Нужно было. Оплошал. Подвел. Едва на тот свет не отправил! Стыдно, хоть сквозь землю проваливайся.
Но вот вины перед Господом, искреннего раскаянья – не было. Ну, что он Господу-то сделал такого? Он же не виноват, что родился таким. Младший сын младшего сына.
Ужасно! Страшный грех! – твердил рассудок. Но сердце оставалось спокойно.
В сердце плескалось безбрежное небо.
И это заставляло мучиться еще больше, заставляло рассудок раскаиваться вдвойне – за себя и за дурное, своевольное сердце.
Оборотень, как и его отец. Хендрик Разящий, Хендрик Волк… тамплиеры знали… да что же происходит такое в мире? Как это можно понять?
Ни о чем другом думать не выходило.
Что будет теперь с ним?
Ехали все больше по открытым местам, там, где сложно устроить засаду. Пока обходилось.
- Стрелять-то умеешь, охотник?
- Не очень… - Хайме задумался.
- Нет, не умею, - ответил честно.
- Тогда возьми арбалет. Один раз пугнуть хватит, а скорость тебе не нужна, все равно не попадешь.
- А ты думаешь, на нас скоро нападут?
- Не знаю, - Зимородок безразлично пожал плечами, - но если нападут, Кречет, запомни одно – надумаешь снова оборачиваться драконом, учти, что никто тогда не должен уйти живым. Иначе расскажут, и церковь объявит на тебя охоту. Если не хочешь или не можешь убивать, то лучше оставайся человеком. Понял.
- Я никогда…
- Я тебя предупредил. А то вдруг крылышки неожиданно снова прорежутся.
Хайме судорожно кивнул.
- Кречет, это очень серьезно.
Зимородок смотрел на него хмуро, внимательно, словно чего-то ожидая… лицо усталое, напряженное, белые пальцы вцепились в луку седла – похоже держится из последних сил. Серьезно, да…
Хотел снова кивнуть, сказать, что он все понял, что впредь будет сначала думать, а потом делать, чтоб не вышло снова… без глупостей… Хорошо еще так обошлось, все живы. Это сейчас ему кроме зуботычины ничего не досталось, а ведь могло бы. Ой, могло! И еще как! Мог бы ведь Зимородок и пристрелить сгоряча, как грозился. И был бы прав.
Хотел было пообещать… Зимородок ждал.
- А, Кречет?
- Меня Хайме зовут, - вместо этого сказал он.
Все же ухмылка скользнула, по-доброму так, без всякой иронии.
- А меня Ульрих. Можно Уль.
* * *
- Доброго вам дня, уважаемые!
Откуда взялся на дороге тот пегий остроносый всадник, Хайме так и не понял. Не иначе, как из-под земли.
- Их трое, - тихонько шепнул он, - я видел их раньше.
Зимородок кивнул, радушно улыбнулся.
- И тебе доброго дня, Йохан. Как поживаешь? Как здоровье твое?
- Хорошо, спасибо, не жалуюсь.
Он потоптался на месте, словно что-то прикидывая, приглядываясь.
- А Кречет твой хорош! Одобряю! Я-то думал, зачем тебе его с собой тащить… а оно вон как вышло. Хорош Кречет!
Кречета Зимородок обсуждать не стал.
- Это ты Доброго Гудзака пристрелил?
- Я, – пегий, словно извиняясь, развел руками. – У нас с ним были давние счеты. Не обессудь.
- Голову хочешь?
- Хочу, - спокойно согласился тот. – Мне и одной хватит. Большой. А вторую себе оставь, пригодится еще, голова-то.
Ржанул, подмигнул со значением.
- Что предлагаешь? – поинтересовался Зимородок, спокойно, по-деловому.
- Молчание предлагаю. И покой. Самые ценные нынче вещи! Не находишь?
Зимородок прикинул задумчиво.
- А если я Кречета сейчас на тебя натравлю? А? Может оно вернее выйдет.
Пегий дернулся, но быстро взял себя в руки. Глянул на Хайме, и тот непроизвольно сжался, едва сдержавшись, чтоб не попятиться. Натравит? Прикажет убить этих, на дороге? Зубами им глотки, что ли, грызть? Не зверь же он… Или зверь? Хайме аж передернуло от таких мыслей.
Пегий размышлял.
- Мои люди успеют пристрелить тебя раньше, Зимородок, - сказал он. – Только зачем нам убивать друг друга? Мы с тобой давно друг друга знаем, и всегда решали дела полюбовно. С меня потом мессир венатор шкуру снимет за твое убийство, охотится запретит… хотя церковь, пожалуй, еще приплатит втрое… Сложное это дело… Давай, решим по-хорошему?
Зимородок сощурился. Кивнул.
- Отдай ему, Кречет.
Хайме хотел было возразить, но понял, что возражать тут нечего.
* * *
Зимородок покачнулся и едва удержался в седле. Осунувшийся, изжелта-бледный, в гроб краше кладут. Ему бы отлежаться сейчас. К ночи началась лихорадка, Зимородок метался в бреду, весь мокрый от пота. Хайме сидел рядом, не отходил, хоть и не знал, что надо делать, извелся весь. Может зелье какое? Но самому-то не разобрать.
Дико было видеть Зимородка вот так – беспомощного. Не верилось.
Что-то еще случилось.
Хайме и сам не мог понять - что.
Услышал шорох ночью, решил было, что пришли их грабить и убивать. Схватил зимородков топорик, маленький арбалет… полночи просидел вслушиваясь, сжимая в руках оружие. Если придут – нужно защищать не только себя. Во что бы то ни стало!
Надо. Натянутый арбалет в руках. Он попробует. Сначала он попробует по-человечески, но если не выйдет – как виверн. Если надо – он сможет! Глотки перегрызет! Страшно становилось, до слез. Только не так! Он не хочет быть зверем. Но если надо… если надо – он, конечно, сможет. Должен. Иначе никак. А потом сам, добровольно, пойдет каяться в Гельт, и пусть делают с ним что хотят. Потому, что он не сможет так жить. Сейчас, может быть, еще возможно спасти его душу? Один раз, тогда, случайно – это не в счет, это можно забыть. Может быть, даже Господь простит его. Один раз – может простить, ведь он не знал, не хотел… он убил дракона! Но если снова…
И все же, сейчас он будет драться! Защищать. А потом – будь что будет.
Но никто не пришел.
К утру Зимородку полегчало, отпустило. Задышал спокойно и ровно, уснул.
Хайме вдруг понял, что не может больше, что совсем не осталось сил. Как-то все разом навалилось на него. Арбалет со стуком вывалился из рук. Не придет никто. Сегодня не придет, не придет, не придет… ничего не будет… как заклинание! Да все равно…
Не нужно больше зверем…
Забился в угол, закрыл лицо руками и вдруг зарыдал. Горько, судорожно вздрагивая, почти беззвучно, только слезы ручьями катились по щекам, крупные. Потом отпустило.
Отдышался, пошел готовить завтрак.
К полудню проснулся Зимородок, сел, выпил едва ли не ведро воды. Даже пытался было залезть на лошадь и двинуться в путь, но Хайме, удивляясь сам себе, не позволил.
- Мы никуда не поедем сегодня. Тебе нужно прийти в себя. Успеем еще.
Зимородок хотел было поспорить, но глянул ему в глаза и только улыбнулся. И согласился. Хайме даже не сразу поверил.
* * *
До западной заставы добрались в полдень следующего дня.
Двое долговязых стражников азартно играли в кости, аж за версту слышно! Оба молодые, Зимородка видели впервые, как и он их, впрочем. Тем не менее, вежливо поздоровались.
Бумаги проверяли серьезно, с каменным лицом, хоть без особого рвения. К Хайме даже закралась шальная мысль, что читать они не умеют, просто так профессионально пялятся в печати. Потом, вдвоем, еще долго и недоверчиво разглядывали голову дракона, ковыряя поочередно пальцами чешуйки.
- Хорош, правда! – доверительно поинтересовался Зимородок. – Только маловат. Да и мясо жесткое, в зубах застревает.
Охранники странно покосились, пошевелили бровями.
- Так это ж, знаете? – неуверенно начал один. - Уже ж одного провезли. Утром. Это еще один что ль?
- Ага, - согласился Зимородок. – Тут за нами еще одного везут, вы приготовьтесь. У вас их рассадник просто, словно блохи. Глядите, чтоб больше не завелись, может они яйца где отложили? Вы б пошли, поискали, а?
Охранник без всякой уверенности почесал поясницу и махнул рукой – в конце концов, не его дело драконьи яйца искать. Да и головы считать тоже. Да и считать он… хотя считать наверно умеет, уж до двух – точно. Ладно, пусть везут сколько есть, не золото ж.
Вот и разрешение имеется, с печатью. Даже два!
* * *
Язона на условленном месте не оказалось.
- И что теперь?
- Пока здесь подождем, - сказал Зимородок, - дня два. Если не появится – пойдем в город.
Вечер выдался холодный, ветер с дождем пробирал до костей, мурашки по коже бегали стадами. Хайме сидел, завернувшись все в тот же плащ, царский, на лисьем меху. Зимородок уже более-менее пришел в себя и сейчас увлеченно мешал в котелке густое аппетитное варево. Эх, хорошо-то как! А то и забудешь, что есть нормальная еда, кроме засохших лепешек и вяленого мяса. Сам Хайме как ни старался, ничего путного приготовить не мог. То пересолено, то подгорело, то еще что.
Поесть сейчас, да спать. Дальше сегодняшнего вечера загадывать не хотелось. Что с ними будет? Что он будет делать потом? Идти в Гельт? Дракона-то они убили, даже одна голова у них есть – вон, в мешке лежит. Но только… Хайме понимал, что ни за что не решится идти в город за наградой. Тогда придется врать. Не умеет он врать, бесполезно. С его лицом надо говорить только чистую правду. Пусть Зимородок им сказки рассказывает, он наверняка умеет мастерски.
А ведь другую голову раньше их привезут.
Что могло задержать этого Язона.
- Уль, а чего они тебя ищут? – спросил, скорее лишь бы просто о чем-то спросить.
- Дзюдзельскому епископу в глаз дал.
- Как? – Хайме вздрогнул, не поверил, потрясенно уставился на него.
- А примерно как тебе в челюсть, только в глаз. Вот, держи.
Протянул ему дымящуюся миску. Хайме машинально взял, но есть что-то совсем расхотелось. Он все пытался представить – как же… Правда ли? Долго молчал, ковыряя в миске ложкой, так не разобрал что там было. Бобы с луком?
- Но почему? – несмело спросил, наконец.
- Да как-то случайно вышло. Чего он мне под руку полез?
Зимородок усмехнулся, но глянув на окончательно ошалевшего Хайме, все-таки сжалился.
- Это сложная история, Хайме, - сказал серьезно. - Дело даже не в епископе, это стало лишь последней каплей. Они давно мечтают отправить меня на тот свет, очень я им на нервы действую. А поймать никак не удается. А тут… они Якоба хотели сжечь на костре… И я не придумал ничего лучше, как отбить его прямо на площади, когда вели на казнь. Честно говоря, просто раньше не успел, далеко был, как узнал – сразу кинулся… Но пока добрался… Епископу действительно случайно досталось, оказался у меня на пути.
Хайме облизал губы, отчаянно пытаясь понять. Хотел спросить, но мысли все путались.
- А Якоб – чародей-целитель, очень талантливый, - тихо продолжал Зимородок. - Может едва ли не мертвого на ноги поднять, от чего хочешь вылечить, от любой хвори, хоть чуму, хоть проказу. Мне сколько раз раны лечил и кости сломанные… чего только не было. Лучший из всех, кого я видел. Церковники все хотели переманить его на свою сторону, обещали всего - и деньги, и землю, и сан духовный, едва ли не кардинальский. А он - нет. Вольный маг. Раньше странствовал по миру, многие его за святого принимали. Он никогда денег не брал, просил только поесть, да переночевать в тепле. Иные принимали за блаженного… он правда немного не от мира сего… Якоб Подорожник. Сейчас старый стал, много ходить тяжело. Нельзя таких людей на костер. Даже если бы силы у него никакой не было, не в этом дело. Сердце у него открытое, доброе, всегда всем пытался помочь, чем мог. Как бы самому не было тяжело, не смотря ни на что…
