Все остальное я записала в «не повторять».
Не использовать братца Ло, отправив его при первой же встрече обратно. Пусть ищет другую сестру. Ну или гуляет на свободе.
Не пытаться сбежать. По крайней мере из дворца. Не хочу подставлять брата и быть обязанной ему за очередное прикрытие моей задницы. Лучше придумаю повод вырваться за стены и сбежать по дороге.
Похоже, план с замужеством самый разумный. До красного паланкина я, конечно, тянуть не стану. Зато статус невесты обеспечит мне причину совершить паломничество. Вряд ли бабушка станет возражать, обрадованная возможностью сбагрить проблемную внучку из дворца. Возраст опять же. По местным меркам мне уже пять лет полагается быть замужем. Я, можно сказать, старая дева. Так что с браком тянуть не станут.
Касательно амбициозного плана выучиться и пробиться в воительницы, что-то мне подсказывает - никто не станет доверять ребенку, выросшему за пределами дворца и тем более оставлять меня учиться, несмотря на таланты. Здесь в первую очередь смотрят на лояльность, а потом уже на дар.
Ко мне пока присматривались, но уже начинали задавать вопросы о семье, наставнике. И если докопаются до правды…
Я поежилась, вспомнив холодные камни пещеры, обжигающее пламя огненного дракона и дикую, убивающую меня боль. Если бы не подарок водяного дракона, я была бы уже мертва телом, душой же запертая в теле бессмертного духа, подвластного воли отчима. А если бы не учитель – была бы казнена, как дядя. Впрочем, это легко исправить. Мы не настолько близки с родным отцом, чтобы ради меня он пошел на нарушение закона…
От всех этих тревожных мыслей и воспоминаний заснуть удалось лишь под утро.
Павильон вдовствующей императрицы
- Говори, - потребовала Ли Жуянь от придворной дамы утренний доклад, легко читая возбужденное нетерпение на лице женщины. Ночью явно что-то произошло. Наложницы затеяли ссору и попытались отравить друг друга? Нет, она такого не допускала, но в прежние времена случалось, когда жены взаимно травили друг друга.
Она подняла пиалу, приоткрыла крышечку, качнула пару раз, сдувая пар, потом поднесла к губам и сделала глотком. Одобрительно прикрыла глаза – даннический чай был идеален: легкая сладость с горчинкой и теплое миндальное послевкусие.
Горчинка, словно царапнув, напомнила о том, что теперь в гарем есть та, которая смеет не подчиняться.
Придворная дама дождалась, когда императрица вернет пиалу на стол и, нервно выдохнув, доложила:
- Ночью во дворце принцессы Ли Линь Юэ произошел немалый переполох.
Жуянь вздохнула, поморщилась, бросила взгляд на шкатулку, где хранила портреты подходящих женихов. Девочки в гареме вырастали быстро и всех следовало пристроить, так что коллекция регулярно обновлялась.
Но любопытно, что учинила эта деревенщина? Подралась со служанкой? Испортила ценную рукопись или… отправилась ночью гулять? Ближе к воротам? Не девка, а скопище демонов!
- У ее высочества случился огненный выброс, и по слухам, она бросилась в пруд, пытаясь погасить неистовство своей силы.
Жуянь аж чаем поперхнулась, услышав такое. А внучка еще более сложная, чем она ожидала. Ладно выброс. Случалось в императорской семье рождаться одаренным девочкам. Но если дар вышел из-под контроля, обратись к наставнице. Та вызовет дежурного мага, он поможет. Зачем самой прыгать в пруд?
- Утонула? – с надеждой поинтересовалась Жуянь.
Придворная дама помотала головой, и императрица неодобрительно поджала губы. Ясно. Спасли. И кто таким смелым оказался и прыгнул в пруд, где, по слухам, обитало множество духов утопленниц? Накопилось за годы. Кто сам не выдерживал, а кого и скидывали. Женская ненависть, как незаживающая язва, редко когда проходит сама по себе.
- Наследный принц лично прыгнул за сестрой, но та сама выбралась на берег.
А девчонка достаточно смела и находчива.
Жуянь подумала о том, что ее можно пристроить в семью посложнее, где несколько старших женщин. А еще можно выбрать тех, кто не проявил должного уважение на дне рождения в этом году - внучка точно будет наказанием, а не благом для новой родни.
Еще сильный дар… От одаренной принцессы вряд ли кто посмеет отказаться, даже если слухи о ее характере выйдут за пределы дворца.
- Что-то еще? – спросила Жуянь, желая как можно скорее сесть за стол и разложить портреты молодых людей.
- Официально было объявлено, что дар принцессы пострадал во время пребывания в тюрьме и потому потерял стабильность, но я слышала, как служанки болтали о непотребном виде принцессы, - и придворная дама понизила голос: - Говорят, она была одета в мужское!
То есть все-таки побег, - с черным удовлетворением подумала вдовствующая императрица. А когда поймали – вспылила. Вот дар и вырвался на свободу. Если ВэньВэнь бросился спасать, значит, это он ее поймал и привел обратно. И ведь ничего не сообщил, паршивец!
Ну что же… Теперь у нее есть, чем его уговорить побыстрее выдать сестру замуж. Либо она уходит к мужу, либо в холодный дворец. И это еще легкое наказание за побег!
- Найди, кто дал принцессе мужское платье и приведи ее ко мне, - распорядилась императрица, добавив: - Пригласи наследного принца отужинать сегодня со мной. И скажи, чтобы принцесса Линь Юэ высказала мне почтение. Не прям сейчас, а ближе к обеду. Как раз подберу ей кого-нибудь.
И вдовствующая императрица взяла в руки шкатулку с портретами.
Начальство желало видеть меня до обеда, намереваясь устроить выволочку за побег. Не знаю, на что надеялся брат, я была уверена – скрыть факт побега от вдовствующей императрицы не удастся. Здесь же не стены – мониторы с глазами. И все тщательно записывается. С такой плотностью слуг, готовых доложить обо всем, и камеры не нужны.
Грядущее наказание не слишком меня беспокоило. Большей головной болью оставался братец Ло. Я аж извелась от тревожных мыслей, не представляя, чем сейчас занят дух и в какие неприятности он может попасть. Хотя понятно, в какие. Князь, чтоб ему невезение подхватить, не отступит, пока не поймает. Ну или я не докажу свою причастность.
И, прищурившись, я оценивающе посмотрела на служанку, вытиравшую пыль.
По сути, что такое усыпление? Воздействие силой мысли на желания другого человека. И если очень-очень захотеть… направить поток, подчинить чужую волю своей — можно на миг коснуться той тонкой грани, где сила превращается во власть.
Странное дело, после выброса я не чувствовала опустошения, как бывало, когда энергию отнимал отчим. Внутри ощущалась опасная бодрость с легким оттенком похмелья и мне хотелось куда-то бежать, что-то делать. Мне и сидеть спокойно было сложно. Я аж извертелась, пока прическу сооружали.
Наставница сначала одергивала, потом махнула рукой, сказав, что я все еще ребенок, хоть и выгляжу взрослой. Стало немного обидно. Я-то себя зрелой женщиной считала. С другой стороны… Слившиеся в одно две части: моя душа и остатки памяти Линь Юэ взаимно повлияли друг на друга. Да и некоторые мои поступки, ладно, многие из них, вряд ли можно было назвать разумными. Так что она в чем-то права. Мне до мудрости еще жить и жить.
Вот сейчас я сидела, напрягая мозги, волю и пытаясь изобразить гипнотическое воздействие без какой-либо тренировки. Добилась лишь того, что сама начала зевать, и наставница поспешно скомандовала принести что-нибудь бодрящего.
- Скажи, никаких новостей сегодня? – поинтересовалась я у старшей служанки, решив переключиться на разведку.
Ближняя ко мне девушка дернулась и побледнела.
Та-а-ак.
Неужели князь догадался, облик кого принял дух и пошел проверять служанок?
Проклятье!
- Говорят, во дворце завелся опасный дух, ваше высочество. Но боятся нечего, князь Чжао уже ищет его с ловцами и скоро безопасность будет восстановлена, - заверила меня Сун Жосян, бросив неодобрительный взгляд на служанку, мол, зачем госпожу пугать? Она у нас и так… не в себе. Вон в пруд уже по ночам прыгает. Еще и в мужском наряде.
А мне и правда нехорошо стало. Сердце аж защемило. Воображение нарисовало выстроившихся в ряд служанок и щупающих их князя: настоящая там грудь или иллюзорная. Хотя ловцам и щупать не нужно, чтобы духа вычислить. Эманации у живых и бессмертных сильно отличаются…
Вот кого я по-настоящему боялась. Князь. Мой противник в бою. Брат той, что убила мою мать. Пусть сердце продолжало твердить, что под жесткой оболочкой скрывается мягкое и любящее сердце, я-то видела другое. Стальной взгляд, плавную походку воина, уверенные жесты того, кто привык отдавать приказы. А его вопросы? Острые, как кинжал. И готовность вонзить меч в грудь любого, если на то будет приказ императора.
Братец Ло, конечно, тоже не прост, но его сила была текучей, как вода. Выстоит ли он против князя?
- И чем опасен дух? – поинтересовалась я нарочито небрежным тоном, а сама дыхание затаила.
- Он из голодных, - выдохнула другая служанка, и павильон наполнился тревожным шепотом.
К-к-каких? Пьющих кровь, да. Но ши-хун или пожирающих?
- Тихо! – скомандовала наставница, и девушки испуганно замолчали. Ну да. Дух где-то там, а Линь Ань здесь, рядом.
Я растеряно заморгала, не в состоянии представить себе чуток нагловатого, немного похабного, но милого братца пожирающим кого-то. Хотя о таких духах слышала, конечно. Деревенские обожали пугать друг друга страшными историями о ши-хун, которые питались человеческими душами, а некоторые еще и плотью. Особенно такие истории хорошо заходили темными зимними вечерами под потрескивание свечей и испуганное оханье детей и женщин. Ло потом пересказывал самые жуткие моменты так, что я угорала со смеху.
И как-то не связывались у меня чувство юмора и темность, требующая плоти и душ.
С другой стороны, а что я знаю о братце? Он и о своем плене у мастера не любил рассказывать, обмолвился лишь раз, что по дурости попал и наказание отработал сполна, а вредный старикашка не захотел отпускать. Да и вряд ли учитель стал бы держать рядом с городом действительно опасного духа, пусть и сделав его хранителем источника.
Все это знаю я, но не князь. Начну заступаться, поверят ли? Не сочтут ли одурманенной духом?
Вопросы, от которых уже болела голова… Так что к бабушке я попала внешне – прекрасный феникс, внутри – взъерошенный воробей, жаждущий кого-нибудь клюнуть.
Вдовствующая императрица встретила меня поджатыми губами и испытывающим взглядом, от которого внутри аж зачесалось: признаться и раскаяться, но я упрямо склонила голову, пряча чувства за поклоном.
После приветствий мне не предложили сесть, и я осталась стоять, внимательно изучая пол под ногами и ощущая, как тишина обретает плотность, неодобрением давя на плечи.
Если бы меня спросили, почему я так хочу убежать, я бы честно призналась: из-за разоблачения и гарема. Из прошлой жизни помнилось, что выжить в гареме могут лишь ядовитые змеи и чем больше яда, тем лучше. Ты либо в самом низу – незаметная тень, которую в любой момент могут использовать и подставить или карабкаешься фактически по трупам, подставляя соперниц.
Напрямую меня интриги гарема мало касались, но от одной мысли, что я буду встречаться с наложницами, высказывать почтение старшим, лавировать меж острых камней, ведя беседы, меня бросало в дрожь и срочно хотелось куда-нибудь слинять. Не сдержусь ведь, прибью.
Прямолинейность так и осталась со мной из прошлой жизни. Она, конечно, стала чуточку гибче, но для дворца ее гибкости явно недостаточно. А вот братцу Ло моя честность, помнится, нравилась…
Если же отец вдруг проявит благосклонность к найденной дочери, кусочек этой благосклонности захотят все, включая наложниц…
Бабушка заговорила, когда я успела пожалеть себя, поностальгировать о прошлой работе и сбалансированном коллективе, а не когда вокруг лишь женщины, зацикленные вдобавок на одном мужчине.
- Дворец — сердце империи, память предков, дыхание Небес, - голос императрицы звучал сухо, она явно считала, что я не достойна ее мудрости. – Каждая колонна, каждая стена, каждый камень в его стенах пропитан кровью императорских родов и потом великих предков. Ты ходишь по мозаике, сложенной из их славы. И ты посмела — посмела! — повернуться к этому спиной?
Была бы возможность – не просто повернулась, а рванула так, что пятки засверкали бы.
- Быть дочерью императора — не привилегия, а служение. Не прихоть судьбы, а символ долга. Наши шаги не наши. Наши слова — не просто звуки. Все, что мы делаем, отзывается эхом в тысячах жизней, - голос императрицы набрал силу, окреп, давя и заставляя подчиняться. - Ты родилась под крышей Золотого Феникса, а повела себя, как уличная нищенка, глупая, ведомая капризом. Думаешь, за стенами тебя ждали объятия? Там — грязь. Там — ямы, куда соскальзывают забытые. Если бы не твоя кровь, тебя бы здесь уже не было. Еще раз посмеешь — я лично велю вычеркнуть тебя из летописей без остатка. Запомни: быть рожденной в Императорском Доме — не значит быть его частью. Это значит — заслужить. Каждым поступком. Каждым словом. Даже молчанием.
Я тяжело вздохнула. Молчать не хотелось.
Служить – это прекрасно. Наверное. Но я не прониклась еще верноподданическими чувствами к тому, кто позволил моей матери умереть, а меня саму увести из дворца.
- Я была самонадеянна и глупа, - честно призналась я.
Ну да. Надо было лучше готовить побег, а не кидаться в авантюру. И никаких разведок. Сразу бежать.
- Мне нет прощения, - глубже склонила голову.
Просто непростительная глупость.
- И я готова подчиниться мудрой воли вашего величества и выйти замуж.
Кажется, мне удалось удивить императрицу, так как одобрительно кивающая до этого бабушка замерла и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
Ли Жуянь молчала так долго, что придворная дама, замершая у кресла с собачьей преданностью, бросила тревожный взгляд на хозяйку.
Я же стояла, вновь опустив голову – прямой взгляд считался оскорбление старшего – в ожидании приговора.
- Воля моего сына, - глухо прозвучало, наконец, в тишине, - дать тебе шанс стать Старшей принцессой, и я подчинюсь.
Судя по интонации, бабушка считала это потерей времени, мол, глупая курица все равно не оценит дарованной ей чести. Да и нужна ли дворцу такая Старшая принцесса - большой вопрос.
- За содеянное тобой я вполне имела бы право выдать тебя в жёны старику — и притом не первой, но второй супругой.
В прозвучавших словах явственно читались сомнения в том, переживет ли муж первую брачную ночь. Правильные такие сомнения.
- Однако я изберу милосердие, соразмерное твоим летам и пылкости, свойственной неукрощенной юности, — продолжила она, — в надежде, что благословение предков все же снизойдет и на тебя.
Многозначительная пауза заставила меня спохватиться и присесть с благодарственным поклоном:
- Ваша милость безмерна.
Бабушка отозвалась недоверчивым хмыканьем, продолжив:
- Жениха тебе я выберу лично. И даже дозволю взглянуть на него прежде.
Чтобы выбрать заранее способ убийства мужа? Разумное решение. Высокому, например, просто так голову не разобьешь… Не дотянешься.
- А пока перепишешь сутру Сердца тридцать раз.
Это, так понимаю, я легко отделалась. Принимая во внимание стресс от выплеска силы и согласие выйти замуж, приговор смягчили.
Не использовать братца Ло, отправив его при первой же встрече обратно. Пусть ищет другую сестру. Ну или гуляет на свободе.
Не пытаться сбежать. По крайней мере из дворца. Не хочу подставлять брата и быть обязанной ему за очередное прикрытие моей задницы. Лучше придумаю повод вырваться за стены и сбежать по дороге.
Похоже, план с замужеством самый разумный. До красного паланкина я, конечно, тянуть не стану. Зато статус невесты обеспечит мне причину совершить паломничество. Вряд ли бабушка станет возражать, обрадованная возможностью сбагрить проблемную внучку из дворца. Возраст опять же. По местным меркам мне уже пять лет полагается быть замужем. Я, можно сказать, старая дева. Так что с браком тянуть не станут.
Касательно амбициозного плана выучиться и пробиться в воительницы, что-то мне подсказывает - никто не станет доверять ребенку, выросшему за пределами дворца и тем более оставлять меня учиться, несмотря на таланты. Здесь в первую очередь смотрят на лояльность, а потом уже на дар.
Ко мне пока присматривались, но уже начинали задавать вопросы о семье, наставнике. И если докопаются до правды…
Я поежилась, вспомнив холодные камни пещеры, обжигающее пламя огненного дракона и дикую, убивающую меня боль. Если бы не подарок водяного дракона, я была бы уже мертва телом, душой же запертая в теле бессмертного духа, подвластного воли отчима. А если бы не учитель – была бы казнена, как дядя. Впрочем, это легко исправить. Мы не настолько близки с родным отцом, чтобы ради меня он пошел на нарушение закона…
От всех этих тревожных мыслей и воспоминаний заснуть удалось лишь под утро.
Павильон вдовствующей императрицы
- Говори, - потребовала Ли Жуянь от придворной дамы утренний доклад, легко читая возбужденное нетерпение на лице женщины. Ночью явно что-то произошло. Наложницы затеяли ссору и попытались отравить друг друга? Нет, она такого не допускала, но в прежние времена случалось, когда жены взаимно травили друг друга.
Она подняла пиалу, приоткрыла крышечку, качнула пару раз, сдувая пар, потом поднесла к губам и сделала глотком. Одобрительно прикрыла глаза – даннический чай был идеален: легкая сладость с горчинкой и теплое миндальное послевкусие.
Горчинка, словно царапнув, напомнила о том, что теперь в гарем есть та, которая смеет не подчиняться.
Придворная дама дождалась, когда императрица вернет пиалу на стол и, нервно выдохнув, доложила:
- Ночью во дворце принцессы Ли Линь Юэ произошел немалый переполох.
Жуянь вздохнула, поморщилась, бросила взгляд на шкатулку, где хранила портреты подходящих женихов. Девочки в гареме вырастали быстро и всех следовало пристроить, так что коллекция регулярно обновлялась.
Но любопытно, что учинила эта деревенщина? Подралась со служанкой? Испортила ценную рукопись или… отправилась ночью гулять? Ближе к воротам? Не девка, а скопище демонов!
- У ее высочества случился огненный выброс, и по слухам, она бросилась в пруд, пытаясь погасить неистовство своей силы.
Жуянь аж чаем поперхнулась, услышав такое. А внучка еще более сложная, чем она ожидала. Ладно выброс. Случалось в императорской семье рождаться одаренным девочкам. Но если дар вышел из-под контроля, обратись к наставнице. Та вызовет дежурного мага, он поможет. Зачем самой прыгать в пруд?
- Утонула? – с надеждой поинтересовалась Жуянь.
Придворная дама помотала головой, и императрица неодобрительно поджала губы. Ясно. Спасли. И кто таким смелым оказался и прыгнул в пруд, где, по слухам, обитало множество духов утопленниц? Накопилось за годы. Кто сам не выдерживал, а кого и скидывали. Женская ненависть, как незаживающая язва, редко когда проходит сама по себе.
- Наследный принц лично прыгнул за сестрой, но та сама выбралась на берег.
А девчонка достаточно смела и находчива.
Жуянь подумала о том, что ее можно пристроить в семью посложнее, где несколько старших женщин. А еще можно выбрать тех, кто не проявил должного уважение на дне рождения в этом году - внучка точно будет наказанием, а не благом для новой родни.
Еще сильный дар… От одаренной принцессы вряд ли кто посмеет отказаться, даже если слухи о ее характере выйдут за пределы дворца.
- Что-то еще? – спросила Жуянь, желая как можно скорее сесть за стол и разложить портреты молодых людей.
- Официально было объявлено, что дар принцессы пострадал во время пребывания в тюрьме и потому потерял стабильность, но я слышала, как служанки болтали о непотребном виде принцессы, - и придворная дама понизила голос: - Говорят, она была одета в мужское!
То есть все-таки побег, - с черным удовлетворением подумала вдовствующая императрица. А когда поймали – вспылила. Вот дар и вырвался на свободу. Если ВэньВэнь бросился спасать, значит, это он ее поймал и привел обратно. И ведь ничего не сообщил, паршивец!
Ну что же… Теперь у нее есть, чем его уговорить побыстрее выдать сестру замуж. Либо она уходит к мужу, либо в холодный дворец. И это еще легкое наказание за побег!
- Найди, кто дал принцессе мужское платье и приведи ее ко мне, - распорядилась императрица, добавив: - Пригласи наследного принца отужинать сегодня со мной. И скажи, чтобы принцесса Линь Юэ высказала мне почтение. Не прям сейчас, а ближе к обеду. Как раз подберу ей кого-нибудь.
И вдовствующая императрица взяла в руки шкатулку с портретами.
Прода от 15.07.2025, 22:30
Глава 7
Начальство желало видеть меня до обеда, намереваясь устроить выволочку за побег. Не знаю, на что надеялся брат, я была уверена – скрыть факт побега от вдовствующей императрицы не удастся. Здесь же не стены – мониторы с глазами. И все тщательно записывается. С такой плотностью слуг, готовых доложить обо всем, и камеры не нужны.
Грядущее наказание не слишком меня беспокоило. Большей головной болью оставался братец Ло. Я аж извелась от тревожных мыслей, не представляя, чем сейчас занят дух и в какие неприятности он может попасть. Хотя понятно, в какие. Князь, чтоб ему невезение подхватить, не отступит, пока не поймает. Ну или я не докажу свою причастность.
И, прищурившись, я оценивающе посмотрела на служанку, вытиравшую пыль.
По сути, что такое усыпление? Воздействие силой мысли на желания другого человека. И если очень-очень захотеть… направить поток, подчинить чужую волю своей — можно на миг коснуться той тонкой грани, где сила превращается во власть.
Странное дело, после выброса я не чувствовала опустошения, как бывало, когда энергию отнимал отчим. Внутри ощущалась опасная бодрость с легким оттенком похмелья и мне хотелось куда-то бежать, что-то делать. Мне и сидеть спокойно было сложно. Я аж извертелась, пока прическу сооружали.
Наставница сначала одергивала, потом махнула рукой, сказав, что я все еще ребенок, хоть и выгляжу взрослой. Стало немного обидно. Я-то себя зрелой женщиной считала. С другой стороны… Слившиеся в одно две части: моя душа и остатки памяти Линь Юэ взаимно повлияли друг на друга. Да и некоторые мои поступки, ладно, многие из них, вряд ли можно было назвать разумными. Так что она в чем-то права. Мне до мудрости еще жить и жить.
Вот сейчас я сидела, напрягая мозги, волю и пытаясь изобразить гипнотическое воздействие без какой-либо тренировки. Добилась лишь того, что сама начала зевать, и наставница поспешно скомандовала принести что-нибудь бодрящего.
- Скажи, никаких новостей сегодня? – поинтересовалась я у старшей служанки, решив переключиться на разведку.
Ближняя ко мне девушка дернулась и побледнела.
Та-а-ак.
Неужели князь догадался, облик кого принял дух и пошел проверять служанок?
Проклятье!
- Говорят, во дворце завелся опасный дух, ваше высочество. Но боятся нечего, князь Чжао уже ищет его с ловцами и скоро безопасность будет восстановлена, - заверила меня Сун Жосян, бросив неодобрительный взгляд на служанку, мол, зачем госпожу пугать? Она у нас и так… не в себе. Вон в пруд уже по ночам прыгает. Еще и в мужском наряде.
А мне и правда нехорошо стало. Сердце аж защемило. Воображение нарисовало выстроившихся в ряд служанок и щупающих их князя: настоящая там грудь или иллюзорная. Хотя ловцам и щупать не нужно, чтобы духа вычислить. Эманации у живых и бессмертных сильно отличаются…
Вот кого я по-настоящему боялась. Князь. Мой противник в бою. Брат той, что убила мою мать. Пусть сердце продолжало твердить, что под жесткой оболочкой скрывается мягкое и любящее сердце, я-то видела другое. Стальной взгляд, плавную походку воина, уверенные жесты того, кто привык отдавать приказы. А его вопросы? Острые, как кинжал. И готовность вонзить меч в грудь любого, если на то будет приказ императора.
Братец Ло, конечно, тоже не прост, но его сила была текучей, как вода. Выстоит ли он против князя?
- И чем опасен дух? – поинтересовалась я нарочито небрежным тоном, а сама дыхание затаила.
- Он из голодных, - выдохнула другая служанка, и павильон наполнился тревожным шепотом.
К-к-каких? Пьющих кровь, да. Но ши-хун или пожирающих?
- Тихо! – скомандовала наставница, и девушки испуганно замолчали. Ну да. Дух где-то там, а Линь Ань здесь, рядом.
Я растеряно заморгала, не в состоянии представить себе чуток нагловатого, немного похабного, но милого братца пожирающим кого-то. Хотя о таких духах слышала, конечно. Деревенские обожали пугать друг друга страшными историями о ши-хун, которые питались человеческими душами, а некоторые еще и плотью. Особенно такие истории хорошо заходили темными зимними вечерами под потрескивание свечей и испуганное оханье детей и женщин. Ло потом пересказывал самые жуткие моменты так, что я угорала со смеху.
И как-то не связывались у меня чувство юмора и темность, требующая плоти и душ.
С другой стороны, а что я знаю о братце? Он и о своем плене у мастера не любил рассказывать, обмолвился лишь раз, что по дурости попал и наказание отработал сполна, а вредный старикашка не захотел отпускать. Да и вряд ли учитель стал бы держать рядом с городом действительно опасного духа, пусть и сделав его хранителем источника.
Все это знаю я, но не князь. Начну заступаться, поверят ли? Не сочтут ли одурманенной духом?
Вопросы, от которых уже болела голова… Так что к бабушке я попала внешне – прекрасный феникс, внутри – взъерошенный воробей, жаждущий кого-нибудь клюнуть.
Вдовствующая императрица встретила меня поджатыми губами и испытывающим взглядом, от которого внутри аж зачесалось: признаться и раскаяться, но я упрямо склонила голову, пряча чувства за поклоном.
После приветствий мне не предложили сесть, и я осталась стоять, внимательно изучая пол под ногами и ощущая, как тишина обретает плотность, неодобрением давя на плечи.
Если бы меня спросили, почему я так хочу убежать, я бы честно призналась: из-за разоблачения и гарема. Из прошлой жизни помнилось, что выжить в гареме могут лишь ядовитые змеи и чем больше яда, тем лучше. Ты либо в самом низу – незаметная тень, которую в любой момент могут использовать и подставить или карабкаешься фактически по трупам, подставляя соперниц.
Напрямую меня интриги гарема мало касались, но от одной мысли, что я буду встречаться с наложницами, высказывать почтение старшим, лавировать меж острых камней, ведя беседы, меня бросало в дрожь и срочно хотелось куда-нибудь слинять. Не сдержусь ведь, прибью.
Прямолинейность так и осталась со мной из прошлой жизни. Она, конечно, стала чуточку гибче, но для дворца ее гибкости явно недостаточно. А вот братцу Ло моя честность, помнится, нравилась…
Если же отец вдруг проявит благосклонность к найденной дочери, кусочек этой благосклонности захотят все, включая наложниц…
Бабушка заговорила, когда я успела пожалеть себя, поностальгировать о прошлой работе и сбалансированном коллективе, а не когда вокруг лишь женщины, зацикленные вдобавок на одном мужчине.
- Дворец — сердце империи, память предков, дыхание Небес, - голос императрицы звучал сухо, она явно считала, что я не достойна ее мудрости. – Каждая колонна, каждая стена, каждый камень в его стенах пропитан кровью императорских родов и потом великих предков. Ты ходишь по мозаике, сложенной из их славы. И ты посмела — посмела! — повернуться к этому спиной?
Была бы возможность – не просто повернулась, а рванула так, что пятки засверкали бы.
- Быть дочерью императора — не привилегия, а служение. Не прихоть судьбы, а символ долга. Наши шаги не наши. Наши слова — не просто звуки. Все, что мы делаем, отзывается эхом в тысячах жизней, - голос императрицы набрал силу, окреп, давя и заставляя подчиняться. - Ты родилась под крышей Золотого Феникса, а повела себя, как уличная нищенка, глупая, ведомая капризом. Думаешь, за стенами тебя ждали объятия? Там — грязь. Там — ямы, куда соскальзывают забытые. Если бы не твоя кровь, тебя бы здесь уже не было. Еще раз посмеешь — я лично велю вычеркнуть тебя из летописей без остатка. Запомни: быть рожденной в Императорском Доме — не значит быть его частью. Это значит — заслужить. Каждым поступком. Каждым словом. Даже молчанием.
Я тяжело вздохнула. Молчать не хотелось.
Служить – это прекрасно. Наверное. Но я не прониклась еще верноподданическими чувствами к тому, кто позволил моей матери умереть, а меня саму увести из дворца.
- Я была самонадеянна и глупа, - честно призналась я.
Ну да. Надо было лучше готовить побег, а не кидаться в авантюру. И никаких разведок. Сразу бежать.
- Мне нет прощения, - глубже склонила голову.
Просто непростительная глупость.
- И я готова подчиниться мудрой воли вашего величества и выйти замуж.
Кажется, мне удалось удивить императрицу, так как одобрительно кивающая до этого бабушка замерла и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
Прода от 16.07.2025, 21:29
Ли Жуянь молчала так долго, что придворная дама, замершая у кресла с собачьей преданностью, бросила тревожный взгляд на хозяйку.
Я же стояла, вновь опустив голову – прямой взгляд считался оскорбление старшего – в ожидании приговора.
- Воля моего сына, - глухо прозвучало, наконец, в тишине, - дать тебе шанс стать Старшей принцессой, и я подчинюсь.
Судя по интонации, бабушка считала это потерей времени, мол, глупая курица все равно не оценит дарованной ей чести. Да и нужна ли дворцу такая Старшая принцесса - большой вопрос.
- За содеянное тобой я вполне имела бы право выдать тебя в жёны старику — и притом не первой, но второй супругой.
В прозвучавших словах явственно читались сомнения в том, переживет ли муж первую брачную ночь. Правильные такие сомнения.
- Однако я изберу милосердие, соразмерное твоим летам и пылкости, свойственной неукрощенной юности, — продолжила она, — в надежде, что благословение предков все же снизойдет и на тебя.
Многозначительная пауза заставила меня спохватиться и присесть с благодарственным поклоном:
- Ваша милость безмерна.
Бабушка отозвалась недоверчивым хмыканьем, продолжив:
- Жениха тебе я выберу лично. И даже дозволю взглянуть на него прежде.
Чтобы выбрать заранее способ убийства мужа? Разумное решение. Высокому, например, просто так голову не разобьешь… Не дотянешься.
- А пока перепишешь сутру Сердца тридцать раз.
Это, так понимаю, я легко отделалась. Принимая во внимание стресс от выплеска силы и согласие выйти замуж, приговор смягчили.
