Новогодняя сказка, или Не ходите девки с троллями гулять.
В детстве тролль мечтал, не скрою,
Новым годом стать порою.
Ведь тот может без помех
Смело наступать на всех.
Вуанг-Ашгарр-Хонгль. «Частушки от дракона»
- Троллей не существует, - прошептала Настенька, однако противная зеленая рожа продолжала маячить меж толстых зеленых лап ели, не думая исчезать.
А ведь так хорошо день начинался! Тридцать первое. Вчера выпал снег, с утра задул ветер и к обеду, словно торопясь к праздничному столу, выглянуло солнце. Снег заискрился, заблестел, забриллиантился под солнечными лучами. Ослепил, заманил в лес. Мама так и сказала: «Иди, хоть свежим воздухом подыши, а то совсем зеленая после города приехала».
Она и пошла. Вытащила старые – еще в школе на них каталась – лыжи. Ботинки – на три размера больше нужного. Драный в одном месте пуховик – кто там в лесу ее увидит. Главное ведь что – она вздохнула полной грудью: морозный воздух, ослепляющий своим богатством снег, поскрипывающий под лыжами, лес, застывший в сказочном сне и радостное настроение.
Настенька оттолкнулась палками, заскользила по лыжне. Помахала дятлу, весело постукивавшему на сосне. Где-то вдалеке истошно – будто ее режут – заорала сойка. С другой стороны донесся не менее истошный вопль – птицы вступили в перебранку.
Лыжня скользила под ноги, с боков ее подпирали сугробы – хорошо так навалило, потом вильнула в лес. Мимо понеслись одетые в белоснежные пушистые шубы разлапистые ели. Только одна была какая-то… обделенная. Около нее Настенька на свою беду и притормозила. Нет, чтобы рвануть со всех лыж, так она в ногах запуталась. Завалилась боком на сугроб. Заорала, словно ее уже жрать начали.
От крика с гневным воплем с веток сорвалась сорока, а сверху на зеленую рожу свалился ком снега, сделав ее похожей на экзотический десерт со сливками.
- Троллей не существует, - прошептала Настенька – голос осип.
Рожа кивнула, стряхивая с себя сугроб и исчезла в ветвях.
Настенька забеспокоилась. Одно дело видеть тролля и второе – не видеть, но знать, что он где-то рядом. Забарахталась в сугробе, усаживаясь удобнее и наклоняясь, чтобы отстегнуть лыжи. Такой себе план – убежать по снегу от того, кто выше тебя и здоровее раза в два.
- Выхожу. Не орать, - предупредила елка сиплым басом.
Настенька послушно кивнула – спорить с елкой такое себе дело – и застыла в ужасе: из-за елки шагнул, нет, шагнуло… Тролль был прям классический: темно-зеленый, с клочками серо-голубого мха, с загнутыми на руках когтями, бугристыми мышцами – зависть мужикам – и плоской рожей с мясистым носом, выпирающими из-под губ клыками. Небольшие глазки прятались под нависшими дугами мохнатых бровей, посеребренных морозом.
Из образа: «Я злобный тролль, я в поедании мяса знаю толк» выбивался только наряд. Когда-то это был смокинг. Опознавался он по манишке, болтающейся сейчас на зеленой груди отдельным элементом туалета. Черная бабочка отсутствовала. Пиджак тоже претерпел изменения. Рукава отделились, спустившись в район локтей. Брюки… Их рассмотреть не удалось – тролль зыркнул словно престарелая дама на извращенца и с оскорбленным видом уселся в сугроб, выставив на лыжню огромные ступни, густо поросшие темной шерстью.
Некоторое время они молчали. Настенька пыталась привести в порядок разбежавшиеся в ужасе мысли, тролль просто ждал, шумно шмыгая носом.
- А-а-а? – выдала, наконец, Настенька.
- Вот и я говорю – безобразие! – обрадованно выдохнул тролль. – И ведь ничего такого ей не сделал. Даже матом не послал. А она… Вот это… - и он зачерпнул ковшом-ладонью снег, растер на груди. Шмыгнул обиженно так.
- А-а-а, - протянула Настенька, найдя где-то сочувствие. Просто не верилось, что простуженный, с насморком тролль будет кого-то жрать. Снег неприятно холодил нижнюю часть туловища, и надо было срочно принимать решение: бежать, помогать или драться. Можно было еще в МЧС позвонить или в дурку, но связь тут – Настенька знала совершенно точно – не брала.
- Я ведь сначала и не понял, - загнусавил тролль, - мы приезд отмечали. Ну там заселение в коттедж. По пьяни в лес поперся. Сходил, называется, за елочкой, - и он грустно поскреб загнутым когтем за длинным ухом. – А тут она. «Помоги, внучек, вязанку до дома донести», - передразнил он сиплым басом. Рядом неодобрительно отозвался ворон. Видать, за своего принял.
- Двадцать первый век! – обиды в голосе стало в два раза больше. Настенька сочувственно кивнула. – Кто в наше время с вязанками по лесу ходит! Да у меня топор дороже, чем все ее дрова! И идти в другую сторону надо было. К елкам. Да и темнело… Я что не мог отказать?! – он со всей дури влепил кулачищами по сугробу. Тот взвился белым облаком, запорошив громадную фигуру.
- А она? – рискнула спросить Настенька, когда тролль отплевался от снега.
- Сказала: отказал старости, отказал молодости. Сказала: пусть внутреннее станет внешним. Я что? Похож на тролля? – обиженно взвился тролль.
Настенька пожала плечами.
- А потом?
Тролль вытащил палец изо рта, оставив безуспешные попытки отгрызть коготь. Скривил рожу.
- Сказала: «Не был бы невежей, не ходил бы с мордой медвежьей». Я ведь даже и не понял ничего вначале. Подался к своим: там визги, вопли. Бутылкой в меня кинули. Удрал, - понурил зеленую башку тролль. – В зеркало себя увидел - испугался. Еще и сдуру кулаком зеркало разбил. Хозяин собаку спустил. Орал, что медведь… медведь. Будто не видно, что я на медведя ни разу не похож! Ну и про ружье орал, которое заряжать надо. Ждать, пока мне картечью шкуру продырявят, я не стал. Рванул обратно в лес. Бабку ту искать. Всю ночь пробегал. Мужика какого-то спугнул. Он под сосной рылся. Ну я обрадовался – хоть кто-то живой. А он орать: «Не буду, Господи, больше. Никогда эту дрянь в рот не возьму! Только в живых оставь!», - и тролль обреченно махнул ручищей. – А карга, как сквозь землю провалилась. Я и волка нашел – спросил, но тот не знал. Зайца, правда, не догнал. Лось… сволочь. Говорить не стал. На рога поднять пытался, но спину сорвал.
Настенька попыталась представить себе эту безумную скачку по лесу. Сугробы. Снег. Ветер. Луна, прорывающаяся сквозь облака. Офигевающее от появившегося в лесу тролля зверье.
- Бедный, - выдохнула искренне. – Замерз, наверное?
Тролль взглянул недоверчиво. Поджал под себя ступни. На морде проступила обида. И шмыгать он стал в два раза чаще.
- Ты первая, кто от меня не удрал, - пожаловался.
Ну да… Лыжи – такое дело. Если упал – быстро встать не получиться.
- Все утро тут сижу. Думаю, что делать. Ох, уж эта старуха! Кринж такой устроить. Еще и под Новый год, - он злобно рыкнул. Где-то попыталась хлопнуться в обморок сорока, потом все же решила возмутиться. Разоралась возмущенно и убралась подальше.
- Ее найти надо, - решительно хлопнула себя по коленке Настенька.
- Угу и башку отгрызть! – кровожадно оскалился тролль.
Настенька посмотрела с возмущением, подумав, а не права ли была старуха…
- В ноги упасть, прощение просить, - предложила свой вариант, - по хозяйству помочь. Ты вон какой сильный. Может, и простит.
Морда у тролля вытягивалась так… Неодобрительно. Работать или в ноги падать ему явно не хотелось.
Настенька отстегнула крепления, поправила лыжи, вставая на них, и тролль забеспокоился.
- Слушай, а может нам того… как в сказках. Я же заколдован? Чудовище. Ну и ты… Не красавица, конечно…
Настенька аж палку уронила обратно в сугроб.
- Но в целом ничего. Симпатичная… Поцелуешь? – и он подался вперед. Ему даже вставать не пришлось, его морда чуть ниже ее лица оказалась.
- Дебил!
Палка в руке как раз пригодилась. Навершие четко легло в центр бугристого лба.
- Надо было тебя в свинью заколдовывать. Тоже мне принц нашелся. Не выделывайся, если нечем.
Морда обиженно отпрянула. Оскалилась. Но Настенька не впечатлилась. Глаз профессионально зацепился за зубы…
- Кариес бокового резца. К стоматологу сходи.
Вид зубов, пусть и таких впечатляющих, напомнил о том, что каникулы до безобразия коротки, а за ними сессия… И девушка грустно вздохнула.
- Я и собирался, - попытался оправдаться тролль, - после праздников.
Обратная дорога была сложнее… Непросто ехать, зная, что в спину дышит здоровенный тролль в смокинге, сминая лыжню своими лапищами. Если кто эти следы найдет… Пойдут слухи о том, что у них медведь завелся – гризли, не меньше. Или йети с гор спустился… с карельских, наверное. Они ближе всех.
Настенька раз десять мысленно пыталась отправить гостя подальше… Но жалость… чтоб ее… Подкидывала картинку бредущего по ночному лесу бедняги…
- Ладно, - приняла она решение, - посидишь в бани. Там еще тепло. Еду принесу. Сухарей у нас целый мешок. За стол, извини, приглашать не буду.
- Чего уж… я понимаю, - проявил смирение тролль, - чай не тупой. Вечером, как темнеть начнет, снова пойду старуху искать.
И столько тоски в том голосе было…
- Звать-то тебя как, ошибка природы?
- Иван, - скорбно представился тролль.
- Она? – спросила Настенька, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Сбоку их закрывал высокий забор, с другой стороны стоял заброшенный участок. Если бы не собаки, устроившие массовый облай, словно на деревню монголы напали, все было бы нормально. А так… она словно грабитель под прицелами камер… Еще и маскировка эта… Дурацкая.
Пробовали когда-нибудь одеть тролля? Это как подобрать наряд на шкаф. Пришлось пожертвовать старыми растоптанными валенками – прорезав в них дырки под когти. Тулуп тролль залихватски накинул на плечи. На бедра повязал накидку от дивана: веселую такую… в цветочек и с бахромой. На одно ухо натянул новогодний колпак.
- Будем артистами, - выдал Иван, разглядывая себя в старом, потрескавшемся банном зеркале. – Ты снегурочка, а я тролль, который Рождество похитил. Гринч, во! У тебя даже имя подходящее – Настенька.
Прошелся, красуясь, по опасно прогибающимся полам.
Настеньке тут же захотелось дать артисту отрезвляющего подзатыльника. У него трагедия, а он хохмит.
- Пошли, - потянула его наружу.
Про этот дом и его странную хозяйку она выспросила у родителей. Старушка была не в себе, да и по виду – колдунья, колдуньей.
И вот сейчас они пытались что-то рассмотреть в полутемном окне.
- Не пойму, - пожаловался тролль.
- Ладно, захожу, - приняла решение девушка. Потянула на себя скрипучую дверь, вошла. Внутри было зябко-холодно, а еще темно. Нежилым тянуло от полов, старой мебели, потухшей печки.
На улицу Настенька выскочила через пять минут.
- Так, вон дрова. Видишь? Нарубить и натаскать. Нет, сначала лампочку поменять. Она одна, представляешь? Соседка, что за ней ухаживает, к детям на праздники уехала. Еды оставила, воды натаскала, только печь потухла, лампочка перегорела, а старушку радикулит разбил. Ей и не встать.
Удивительное дело, Иван даже возмущаться не стал. Протиснулся бочком с охапкой дров, вкрутил лампочку, оценил холодильник и потянулся за мобильником. Айфон выжил ночь скачек по сугробам, не выпав из нагрудного кармана, только разрядился, но был заряжен в бани.
- Ты что? – возмущенно прошипела девушка, загораживая его от бабули.
- Доставку вызываю. Ты эту еду видела? Там и мышь сдохнет.
И он, ругаясь, попытался разблокировать телефон лицом, в итоге настучал пароль когтем.
Провозились до темноты. За доставку пришлось переплатить, но оно того стоило. Он много чего заказал: обогреватель, микроволновку, еду. Они и елку маленькую поставили.
Полушубок Иван давно скинул – в доме стало жарко.
Настя выставляла готовые салаты на стол, кормила оголодавшую кошку.
- Жених-ш? – прошамкала бабуля, подслеповато щурясь. После принятых лекарств ей полегчало. И даже платок праздничный на волосы накинула. И за наливкой собственного приготовления их в подвал отправила. – Здоровый какой, а что на лицо страшный, так ты девка на лицо не смотри. Воду с него не пить. Ты лучше смотри, какой заботливый.
- Слышала? – басом шептал тролль. – Заботливый я. Может, поцелуешь?
- Размечтался, - отвечала она, многозначительно взвешивая в руке вазу и представляя, как замечательно синий с фиолетовым будут смотреться на зеленом.
Уходили уже в темноте под поток благодарностей – им и спины перекрестили напоследок. Настенька обещала заглядывать, пока соседка не вернется.
Тролль остановился у кромки леса. С тоской заглянул в укутанный вечерней тьмой лес. Тяжело так вздохнул и сам себе сказал:
- Надо.
Настенька тоже вздохнула.
- Идем, хоть до просеки провожу. Там дорога натоптанная.
И тут тишину деревни – собаки то ли осипли, то ли смирились – нарушил натужный рев мотора.
- Застряли, - авторитетно заявил Иван и затопал в направлении звука. Настенька, ругаясь на демаскировку, следом.
Старенький опель захлебывался от нагрузки, колеса глубже зарывались в снег.
- Посторонись, - пробасил тролль, подходя сзади. Он бы эту машину и на руках вынес, а так пихнул плечом - и та вылетела из сугроба, словно ей сзади хорошего пинка отвесили.
- Мужик! – растроганно завопил хозяин и полез обниматься. Тролль смущенно нырнул за Настеньку. – Я уж думал всю ночь куковать буду. Эвакуатор же не вызвать – праздник. Сестру жалко – она столько наготовила… Да и вы, вижу, на маскарад собрались. Затейники!
- Так езжайте, пара часов осталась, - поторопила его Настенька.
И под пожелания здоровья, счастья и детишек побольше радостный мужик укатил, вручив им пакет с мандаринами и яблоками.
- Даже он нас за пару принял, - поиграл бровями тролль.
Настенька вздохнула. Погода установилась самая, что ни на есть новогодняя. Падал легкий снег, кружась в свете дальнего фонаря белоснежными мошками. Ветер стих. Мороз слегка пощипывал за нос. Празднично пахли мандарины из пакета.
Романтика… Она и тролль. Говорят, черное с зеленым отлично сочетаются… Она как раз брюнетка… Нет, какие все-таки глупости в голову приходят.
Он приблизился, наклонился…
- Погоди, - вдруг отстранился и рванул в лес – полушубок так и полетел в сугроб.
Колпак она сняла с куста. Потом подобрала один валенок, второй… Судя по следам, тролль перешел на бег на четвереньках, точнее на прыжки. Она шла по следам, подсвечивая себе мобильником. Шла, задыхаясь от страха – ночной лес вокруг скрипел, стонал, пугал тенями. И казалось, за спиной крадутся минимум двое: жуть и ужас. Но за тролля было еще страшнее.
Следы вели на болото. И сюда Настенька ходить не любила. Болото было старым, еще и падким на жертвы. Каждый год тут народ пропадал.
- Иванушка? – тихо позвала, остро ощущая собственную глупость. Она тут… Одна… Лес. Ночь. Зима. Болото.
И вдруг впереди что-то натужно ухнуло… Пятнышко света затряслось по сугробам, заметалось по тонким стволам деревьев.
- Твою же… - эхо загуляло меж деревьев, и Настенька рванула на звук голоса.
Они лежали на припорошенной снегом кочке, а впереди чернело развороченное болотное окно. Оба грязные, тяжело и сипло дыша. Две здоровенные туши. Один с рогами, второй… просто тролль.
- Я ж говорил – мозгов нет. Кто же тролля на рога поднять пытается? Теперь вон в болото поперся, а оно не замерзло… Салюта испугался? Дурень! Нечего было к деревне подходить. Черт! Холодно-то как!
В детстве тролль мечтал, не скрою,
Новым годом стать порою.
Ведь тот может без помех
Смело наступать на всех.
Вуанг-Ашгарр-Хонгль. «Частушки от дракона»
- Троллей не существует, - прошептала Настенька, однако противная зеленая рожа продолжала маячить меж толстых зеленых лап ели, не думая исчезать.
А ведь так хорошо день начинался! Тридцать первое. Вчера выпал снег, с утра задул ветер и к обеду, словно торопясь к праздничному столу, выглянуло солнце. Снег заискрился, заблестел, забриллиантился под солнечными лучами. Ослепил, заманил в лес. Мама так и сказала: «Иди, хоть свежим воздухом подыши, а то совсем зеленая после города приехала».
Она и пошла. Вытащила старые – еще в школе на них каталась – лыжи. Ботинки – на три размера больше нужного. Драный в одном месте пуховик – кто там в лесу ее увидит. Главное ведь что – она вздохнула полной грудью: морозный воздух, ослепляющий своим богатством снег, поскрипывающий под лыжами, лес, застывший в сказочном сне и радостное настроение.
Настенька оттолкнулась палками, заскользила по лыжне. Помахала дятлу, весело постукивавшему на сосне. Где-то вдалеке истошно – будто ее режут – заорала сойка. С другой стороны донесся не менее истошный вопль – птицы вступили в перебранку.
Лыжня скользила под ноги, с боков ее подпирали сугробы – хорошо так навалило, потом вильнула в лес. Мимо понеслись одетые в белоснежные пушистые шубы разлапистые ели. Только одна была какая-то… обделенная. Около нее Настенька на свою беду и притормозила. Нет, чтобы рвануть со всех лыж, так она в ногах запуталась. Завалилась боком на сугроб. Заорала, словно ее уже жрать начали.
От крика с гневным воплем с веток сорвалась сорока, а сверху на зеленую рожу свалился ком снега, сделав ее похожей на экзотический десерт со сливками.
- Троллей не существует, - прошептала Настенька – голос осип.
Рожа кивнула, стряхивая с себя сугроб и исчезла в ветвях.
Настенька забеспокоилась. Одно дело видеть тролля и второе – не видеть, но знать, что он где-то рядом. Забарахталась в сугробе, усаживаясь удобнее и наклоняясь, чтобы отстегнуть лыжи. Такой себе план – убежать по снегу от того, кто выше тебя и здоровее раза в два.
- Выхожу. Не орать, - предупредила елка сиплым басом.
Настенька послушно кивнула – спорить с елкой такое себе дело – и застыла в ужасе: из-за елки шагнул, нет, шагнуло… Тролль был прям классический: темно-зеленый, с клочками серо-голубого мха, с загнутыми на руках когтями, бугристыми мышцами – зависть мужикам – и плоской рожей с мясистым носом, выпирающими из-под губ клыками. Небольшие глазки прятались под нависшими дугами мохнатых бровей, посеребренных морозом.
Из образа: «Я злобный тролль, я в поедании мяса знаю толк» выбивался только наряд. Когда-то это был смокинг. Опознавался он по манишке, болтающейся сейчас на зеленой груди отдельным элементом туалета. Черная бабочка отсутствовала. Пиджак тоже претерпел изменения. Рукава отделились, спустившись в район локтей. Брюки… Их рассмотреть не удалось – тролль зыркнул словно престарелая дама на извращенца и с оскорбленным видом уселся в сугроб, выставив на лыжню огромные ступни, густо поросшие темной шерстью.
Некоторое время они молчали. Настенька пыталась привести в порядок разбежавшиеся в ужасе мысли, тролль просто ждал, шумно шмыгая носом.
- А-а-а? – выдала, наконец, Настенька.
- Вот и я говорю – безобразие! – обрадованно выдохнул тролль. – И ведь ничего такого ей не сделал. Даже матом не послал. А она… Вот это… - и он зачерпнул ковшом-ладонью снег, растер на груди. Шмыгнул обиженно так.
- А-а-а, - протянула Настенька, найдя где-то сочувствие. Просто не верилось, что простуженный, с насморком тролль будет кого-то жрать. Снег неприятно холодил нижнюю часть туловища, и надо было срочно принимать решение: бежать, помогать или драться. Можно было еще в МЧС позвонить или в дурку, но связь тут – Настенька знала совершенно точно – не брала.
- Я ведь сначала и не понял, - загнусавил тролль, - мы приезд отмечали. Ну там заселение в коттедж. По пьяни в лес поперся. Сходил, называется, за елочкой, - и он грустно поскреб загнутым когтем за длинным ухом. – А тут она. «Помоги, внучек, вязанку до дома донести», - передразнил он сиплым басом. Рядом неодобрительно отозвался ворон. Видать, за своего принял.
- Двадцать первый век! – обиды в голосе стало в два раза больше. Настенька сочувственно кивнула. – Кто в наше время с вязанками по лесу ходит! Да у меня топор дороже, чем все ее дрова! И идти в другую сторону надо было. К елкам. Да и темнело… Я что не мог отказать?! – он со всей дури влепил кулачищами по сугробу. Тот взвился белым облаком, запорошив громадную фигуру.
- А она? – рискнула спросить Настенька, когда тролль отплевался от снега.
- Сказала: отказал старости, отказал молодости. Сказала: пусть внутреннее станет внешним. Я что? Похож на тролля? – обиженно взвился тролль.
Настенька пожала плечами.
- А потом?
Тролль вытащил палец изо рта, оставив безуспешные попытки отгрызть коготь. Скривил рожу.
- Сказала: «Не был бы невежей, не ходил бы с мордой медвежьей». Я ведь даже и не понял ничего вначале. Подался к своим: там визги, вопли. Бутылкой в меня кинули. Удрал, - понурил зеленую башку тролль. – В зеркало себя увидел - испугался. Еще и сдуру кулаком зеркало разбил. Хозяин собаку спустил. Орал, что медведь… медведь. Будто не видно, что я на медведя ни разу не похож! Ну и про ружье орал, которое заряжать надо. Ждать, пока мне картечью шкуру продырявят, я не стал. Рванул обратно в лес. Бабку ту искать. Всю ночь пробегал. Мужика какого-то спугнул. Он под сосной рылся. Ну я обрадовался – хоть кто-то живой. А он орать: «Не буду, Господи, больше. Никогда эту дрянь в рот не возьму! Только в живых оставь!», - и тролль обреченно махнул ручищей. – А карга, как сквозь землю провалилась. Я и волка нашел – спросил, но тот не знал. Зайца, правда, не догнал. Лось… сволочь. Говорить не стал. На рога поднять пытался, но спину сорвал.
Настенька попыталась представить себе эту безумную скачку по лесу. Сугробы. Снег. Ветер. Луна, прорывающаяся сквозь облака. Офигевающее от появившегося в лесу тролля зверье.
- Бедный, - выдохнула искренне. – Замерз, наверное?
Тролль взглянул недоверчиво. Поджал под себя ступни. На морде проступила обида. И шмыгать он стал в два раза чаще.
- Ты первая, кто от меня не удрал, - пожаловался.
Ну да… Лыжи – такое дело. Если упал – быстро встать не получиться.
- Все утро тут сижу. Думаю, что делать. Ох, уж эта старуха! Кринж такой устроить. Еще и под Новый год, - он злобно рыкнул. Где-то попыталась хлопнуться в обморок сорока, потом все же решила возмутиться. Разоралась возмущенно и убралась подальше.
- Ее найти надо, - решительно хлопнула себя по коленке Настенька.
- Угу и башку отгрызть! – кровожадно оскалился тролль.
Настенька посмотрела с возмущением, подумав, а не права ли была старуха…
- В ноги упасть, прощение просить, - предложила свой вариант, - по хозяйству помочь. Ты вон какой сильный. Может, и простит.
Морда у тролля вытягивалась так… Неодобрительно. Работать или в ноги падать ему явно не хотелось.
Настенька отстегнула крепления, поправила лыжи, вставая на них, и тролль забеспокоился.
- Слушай, а может нам того… как в сказках. Я же заколдован? Чудовище. Ну и ты… Не красавица, конечно…
Настенька аж палку уронила обратно в сугроб.
- Но в целом ничего. Симпатичная… Поцелуешь? – и он подался вперед. Ему даже вставать не пришлось, его морда чуть ниже ее лица оказалась.
- Дебил!
Палка в руке как раз пригодилась. Навершие четко легло в центр бугристого лба.
- Надо было тебя в свинью заколдовывать. Тоже мне принц нашелся. Не выделывайся, если нечем.
Морда обиженно отпрянула. Оскалилась. Но Настенька не впечатлилась. Глаз профессионально зацепился за зубы…
- Кариес бокового резца. К стоматологу сходи.
Вид зубов, пусть и таких впечатляющих, напомнил о том, что каникулы до безобразия коротки, а за ними сессия… И девушка грустно вздохнула.
- Я и собирался, - попытался оправдаться тролль, - после праздников.
Обратная дорога была сложнее… Непросто ехать, зная, что в спину дышит здоровенный тролль в смокинге, сминая лыжню своими лапищами. Если кто эти следы найдет… Пойдут слухи о том, что у них медведь завелся – гризли, не меньше. Или йети с гор спустился… с карельских, наверное. Они ближе всех.
Настенька раз десять мысленно пыталась отправить гостя подальше… Но жалость… чтоб ее… Подкидывала картинку бредущего по ночному лесу бедняги…
- Ладно, - приняла она решение, - посидишь в бани. Там еще тепло. Еду принесу. Сухарей у нас целый мешок. За стол, извини, приглашать не буду.
- Чего уж… я понимаю, - проявил смирение тролль, - чай не тупой. Вечером, как темнеть начнет, снова пойду старуху искать.
И столько тоски в том голосе было…
- Звать-то тебя как, ошибка природы?
- Иван, - скорбно представился тролль.
- Она? – спросила Настенька, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Сбоку их закрывал высокий забор, с другой стороны стоял заброшенный участок. Если бы не собаки, устроившие массовый облай, словно на деревню монголы напали, все было бы нормально. А так… она словно грабитель под прицелами камер… Еще и маскировка эта… Дурацкая.
Пробовали когда-нибудь одеть тролля? Это как подобрать наряд на шкаф. Пришлось пожертвовать старыми растоптанными валенками – прорезав в них дырки под когти. Тулуп тролль залихватски накинул на плечи. На бедра повязал накидку от дивана: веселую такую… в цветочек и с бахромой. На одно ухо натянул новогодний колпак.
- Будем артистами, - выдал Иван, разглядывая себя в старом, потрескавшемся банном зеркале. – Ты снегурочка, а я тролль, который Рождество похитил. Гринч, во! У тебя даже имя подходящее – Настенька.
Прошелся, красуясь, по опасно прогибающимся полам.
Настеньке тут же захотелось дать артисту отрезвляющего подзатыльника. У него трагедия, а он хохмит.
- Пошли, - потянула его наружу.
Про этот дом и его странную хозяйку она выспросила у родителей. Старушка была не в себе, да и по виду – колдунья, колдуньей.
И вот сейчас они пытались что-то рассмотреть в полутемном окне.
- Не пойму, - пожаловался тролль.
- Ладно, захожу, - приняла решение девушка. Потянула на себя скрипучую дверь, вошла. Внутри было зябко-холодно, а еще темно. Нежилым тянуло от полов, старой мебели, потухшей печки.
На улицу Настенька выскочила через пять минут.
- Так, вон дрова. Видишь? Нарубить и натаскать. Нет, сначала лампочку поменять. Она одна, представляешь? Соседка, что за ней ухаживает, к детям на праздники уехала. Еды оставила, воды натаскала, только печь потухла, лампочка перегорела, а старушку радикулит разбил. Ей и не встать.
Удивительное дело, Иван даже возмущаться не стал. Протиснулся бочком с охапкой дров, вкрутил лампочку, оценил холодильник и потянулся за мобильником. Айфон выжил ночь скачек по сугробам, не выпав из нагрудного кармана, только разрядился, но был заряжен в бани.
- Ты что? – возмущенно прошипела девушка, загораживая его от бабули.
- Доставку вызываю. Ты эту еду видела? Там и мышь сдохнет.
И он, ругаясь, попытался разблокировать телефон лицом, в итоге настучал пароль когтем.
Провозились до темноты. За доставку пришлось переплатить, но оно того стоило. Он много чего заказал: обогреватель, микроволновку, еду. Они и елку маленькую поставили.
Полушубок Иван давно скинул – в доме стало жарко.
Настя выставляла готовые салаты на стол, кормила оголодавшую кошку.
- Жених-ш? – прошамкала бабуля, подслеповато щурясь. После принятых лекарств ей полегчало. И даже платок праздничный на волосы накинула. И за наливкой собственного приготовления их в подвал отправила. – Здоровый какой, а что на лицо страшный, так ты девка на лицо не смотри. Воду с него не пить. Ты лучше смотри, какой заботливый.
- Слышала? – басом шептал тролль. – Заботливый я. Может, поцелуешь?
- Размечтался, - отвечала она, многозначительно взвешивая в руке вазу и представляя, как замечательно синий с фиолетовым будут смотреться на зеленом.
Уходили уже в темноте под поток благодарностей – им и спины перекрестили напоследок. Настенька обещала заглядывать, пока соседка не вернется.
Тролль остановился у кромки леса. С тоской заглянул в укутанный вечерней тьмой лес. Тяжело так вздохнул и сам себе сказал:
- Надо.
Настенька тоже вздохнула.
- Идем, хоть до просеки провожу. Там дорога натоптанная.
И тут тишину деревни – собаки то ли осипли, то ли смирились – нарушил натужный рев мотора.
- Застряли, - авторитетно заявил Иван и затопал в направлении звука. Настенька, ругаясь на демаскировку, следом.
Старенький опель захлебывался от нагрузки, колеса глубже зарывались в снег.
- Посторонись, - пробасил тролль, подходя сзади. Он бы эту машину и на руках вынес, а так пихнул плечом - и та вылетела из сугроба, словно ей сзади хорошего пинка отвесили.
- Мужик! – растроганно завопил хозяин и полез обниматься. Тролль смущенно нырнул за Настеньку. – Я уж думал всю ночь куковать буду. Эвакуатор же не вызвать – праздник. Сестру жалко – она столько наготовила… Да и вы, вижу, на маскарад собрались. Затейники!
- Так езжайте, пара часов осталась, - поторопила его Настенька.
И под пожелания здоровья, счастья и детишек побольше радостный мужик укатил, вручив им пакет с мандаринами и яблоками.
- Даже он нас за пару принял, - поиграл бровями тролль.
Настенька вздохнула. Погода установилась самая, что ни на есть новогодняя. Падал легкий снег, кружась в свете дальнего фонаря белоснежными мошками. Ветер стих. Мороз слегка пощипывал за нос. Празднично пахли мандарины из пакета.
Романтика… Она и тролль. Говорят, черное с зеленым отлично сочетаются… Она как раз брюнетка… Нет, какие все-таки глупости в голову приходят.
Он приблизился, наклонился…
- Погоди, - вдруг отстранился и рванул в лес – полушубок так и полетел в сугроб.
Колпак она сняла с куста. Потом подобрала один валенок, второй… Судя по следам, тролль перешел на бег на четвереньках, точнее на прыжки. Она шла по следам, подсвечивая себе мобильником. Шла, задыхаясь от страха – ночной лес вокруг скрипел, стонал, пугал тенями. И казалось, за спиной крадутся минимум двое: жуть и ужас. Но за тролля было еще страшнее.
Следы вели на болото. И сюда Настенька ходить не любила. Болото было старым, еще и падким на жертвы. Каждый год тут народ пропадал.
- Иванушка? – тихо позвала, остро ощущая собственную глупость. Она тут… Одна… Лес. Ночь. Зима. Болото.
И вдруг впереди что-то натужно ухнуло… Пятнышко света затряслось по сугробам, заметалось по тонким стволам деревьев.
- Твою же… - эхо загуляло меж деревьев, и Настенька рванула на звук голоса.
Они лежали на припорошенной снегом кочке, а впереди чернело развороченное болотное окно. Оба грязные, тяжело и сипло дыша. Две здоровенные туши. Один с рогами, второй… просто тролль.
- Я ж говорил – мозгов нет. Кто же тролля на рога поднять пытается? Теперь вон в болото поперся, а оно не замерзло… Салюта испугался? Дурень! Нечего было к деревне подходить. Черт! Холодно-то как!
