Приключения Юнилы.
Глоссарий:
Нар – обращение к мужчине.
Нара – обращение к женщине.
Нари – обращение к девушке/девочке.
Наро – обращение к юноше/мальчику.
Нарай – обращение к правителю Амнистании.
Юнила проснулась в невероятно хорошем настроении. Ведь сегодня был её день рождения. Шестой день рождения по счёту, но первый из тех, которые она уж точно запомнит! Ведь мама пообещала отвезти её на аттракционы и даже заверила, что разрешит покататься на поезде Страшилок. А Юнила хоть и была трусишкой по натуре, но очень хотела похвастаться перед подружками, что и правда каталась на этом поезде. Не дожидаясь, пока мама придёт в её комнату и отправит умываться, Юна сама добросовестно почистила зубы, умылась и переоделась в приготовленное ещё с вечера новое платье. С завязками вышла небольшая заминка, но девочка нашла выход, запихав их в карманы. Платье, и без банта на поясе, выглядело праздничным, под стать её настроению.
Выходя из своей комнаты девочка уже предвкушала, как будет в красках рассказывать подругам о невероятном приключении в царстве пиратов и кукольных монстров.
Мама сдержала своё обещание и накормив Юнилу завтраком из её любимых хлопьев с молоком и праздничным тортом, повезла её в парк аттракционов. Юна всю дорогу ёрзала в детском кресле и даже вид из окна автомобиля её не радовал, так не терпелось девочке попасть в таинственные пещеры Страшилок.
Как мама и обещала, после предъявления свидетельства о рождении, им дали билет на заветный аттракцион.
На этом и закончилась беззаботная жизнь маленькой девочки, попавшей в мир отнюдь не кукольных монстров и вынужденной быстро взрослеть перед лицом совсем не сказочных, а реальных опасностей.
СПУСТЯ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ.
- Юнила, поторапливайся! Господин просил горячую воду, а не чуть тёплую. – прикрикнула мать, утирая пот со лба.
Юна поднатужилась и подняла бадью с кипятком. Ей предстояло отнести горячую воду на второй этаж, чтобы дополнить ванну для господина Прожирани, и так уже на половину заполненную кипятком.
Этот толстый господин имел одну весьма неприятную привычку купаться в кипятке, думая, что это поможет его задубевшей от проклятия коже размякнуть и вернуть чувствительность. Юнила его и раньше побаивалась, а в последнее время господин начал проявлять к ней излишний интерес. То подмигнёт набрякшим, покрытым коростой веком, то по попе шлёпнет. Юна понимала, чего он хочет, но не особо переживала, зная, что все его знаки внимания напрасны. Ведь огрубели и покрылись коростами все части его тела, так что господин Прожирани мог только смотреть на подросшую и округлившуюся в нужных местах девушку, облизываться и мечтать, что отмокание в кипятке когда-нибудь поможет ему вернуть былую силу.
Господин и сегодня не изменил своим привычкам, подмигнул, от чего исказилось его и без того страшное, покрытое корками лицо, а потом отвесил девушке весьма болезненный шлепок ороговевшей ладонью. Юна сдержала вскрик, поклонилась и вышла, оставив господина наедине с исходящей паром ванной. Усаживать его туда, а потом и доставать будут уже мальчики-подручные. Юниле же предстояло ещё прибрать весь двухэтажный дом, отполировать серебро перед важным обедом и сходить на рынок за свежими овощами.
- Торгуйся до последнего. – наставляла девушку мать – Нам нужно выкроить хоть немного монет на зимнюю одежду. Господин опять забыл выделить на неё обеспечение. И не смотри ни на кого. Держи голову опущенной, даже если будут приказывать её поднять. Нам ни к чему внимание главенствующих.
- Я всё помню, мама. – заверила девушка так постаревшую за последние годы мать.
Вот уже двенадцать лет они томились в рабстве у чёрствого, как телом так и душой, господина Прожирани, второго поверенного при градоправителе города Антирона, что на границе двух государств, Амнистании и Родинарии. Родинария, к которой и принадлежал Антирон, была жестокой страной, где правили рабство и коррупция. Амнистания же процветала благодаря своим учёным и волшебникам. Нет, родинарцы не страдали от нехватки магических сил, но они отвергали природные дары. Ведьмы, знахари и прочие волшебные меньшинства здесь были именно в меньшинстве и бежали, как крысы с тонущего корабля. Амнистания же привечала всех страждущих и давала им работу, кров, уверенность в завтрашнем дне.
Как же была права та маленькая девочка из далёкого прошлого, что навсегда запомнит свой шестой день рождения! Ведь именно в этот день она лишилась всего, попав в волшебный, но далеко не сказочный мир, где царила несправедливость. Аттракцион Страшилок привёз её ни куда-нибудь, а в другое измерение, навсегда отрезав путь к прежней беззаботной жизни.
Я шла по красочной центральной улице города, украдкой разглядывая прохожих и проезжих. Мама запретила мне ходить по этой улице, потому что именно здесь можно было встретить главенствующих – правящую касту Роринарии. Но меня так манили красивые ухоженные лужайки, созданные с помощью волшебства картины на стенах похожих на сказочные замки домов и одетые в самые прекрасные одежды на свете господа и госпожи.
Вдруг, прямо у моих ног упала белая мужская перчатка.
- Юная прелестница, не подадите ли вы мне перчатку. Я уже стар и не хотел бы лишний раз спешиваться. – произнёс кто-то сверху.
Я нерешительно присела, подняла надушенную вещицу и не глядя протянула вверх.
- Не думаю, что мой конь носит перчатки, но он её непременно съест, если вы продолжите так настойчиво предлагать. – посмеиваясь произнёс господин.
Чуть не теряя сознание от страха, я подняла голову и остолбенела. Передо мной восседал на чёрном, как смоль скакуне ни кто иной, как сам градоправитель! Не такой уж и старый, каким представлялся, мужчина коварно улыбнулся и прошептал "Попалась".
После чего спешился, схватил меня за руку и, привлекая внимание окружающих, громко воскликнул:
- Уважаемые горожане, прошу вас быть свидетелями! Эта невольная посмела украсть мою перчатку и оскорбить меня своим взглядом! Вы подтверждаете это?
Со всех сторон послышались возмущённые возгласы. Я вся сжалась и опустила голову ещё ниже, боясь, что вот-вот в меня полетят камни.
- Благодарю вас, уважаемые! – продолжил представление градоправитель – Я забираю воровку себе, чтобы привить ей уважение к высшим и отучить от воровства.
- Бедняжка. – прошептала проходящая мимо старушка с опущенной головой в невольничьей одежде – сером, платье из грубой ткани. Такое же платье было надето и на мне, как знак принадлежности кому-то из знати.
- Кто твой хозяин, милашка? – в несколько раз тише, чем до этого, спросил градоправитель.
- Господин Прожирани. – обречённо ответила я.
- А я как раз сегодня загляну к нему на обед. Там и сговоримся. – радостно воскликнул мужчина – Ты не бойся, я тебя не обижу. Подарю Амнистанскому торговому послу в качестве отступного за недоплату пошлины. У них, говорят, для таких как ты рай.
- У меня мама. – пискнула я – Она тоже у господина Прожирани.
- Посмотрим. Если она имеет какую-то ценность, то и её заберу. – неожиданно пошёл навстречу градоправитель.
- Она знает счёт, ведёт всю бухгалтерию господина! – воскликнула я, в надежде уговорить нового господина не разлучать нас с мамой.
- Так старый прохвост Прожирани не захочет с ней расставаться. Но я же его начальник, прикажу. Торговый посол оценит счетовода, наверное даже больше, чем девицу. – улыбнулся мужчина – Ты беги домой и обрадуй маму. В скором времени ваша жизнь кардинально изменится.
И я побежала, только не к маме, а на рынок. Я выбирала самые лучшие овощи, а на оставшиеся монеты купила большой арбуз. Здесь эта ягода выглядела несколько иначе, но вкус был таким же волшебным, как и воспоминание о нём из далёкого и теперь будто не моего детства.
С трудом дотащив две полные корзины и арбуз, я сгрузила поклажу на кухонный стол и побежала к маме. Она в этот момент сервировала стол и сразу же насторожилась, заметив моё возбуждение.
Я сбивчиво рассказала ей о случившемся и минут пять терпеливо ждала, пока она отчитывала меня за непослушание.
- Но всё же хорошо закончилось. – вставила я, едва мама замолчала, чтобы перевести дыхание.
- Время покажет. – покачала головой она – Иди на кухню, овощи помой.
На обед к господину Прожирани пришли самые уважаемые господа Антирона. Все чинно расселись за столом и принялись за обед. Решать личные и городские вопросы они будут позже, за стаканчиком крепкой Осицы, невероятно жгучего, но оставляющего сознание кристально чистым алкоголя. Сегодня мама запретила Юниле прислуживать в столовой. Ей хотелось самой украдкой послушать, о чём будут говорить господа. Была и ещё одна причина – за последний год Юна сильно вытянулась и стала привлекательной девушкой с аппетитными округлостями в нужных местах и Агуста, так звали мать Юнилы, не хотела, чтобы похотливые гости господина Прожирани положили на неё глаз.
Девушка томилась в неведении, хлопоча на кухне и не решаясь ослушаться строгого наказа. Но Юне так хотелось взглянуть на градоправителя и убедиться в том, что он не передумал, что всё валилось из рук. Мама бранила её каждый раз, как забегала на кухню за новым блюдом или приносила грязную посуду.
- Соберись, девчонка! Хочешь, чтобы господин продал нас на мельницу или в плавильни? – прошептала мать, сгружая в бадью тарелки и утирая пот со лба – Не пришёл твой градоправитель, обманул, а ты глупая и поверила.
По дому разнёсся звук уверенного стука в дверь.
Не дожидаясь, когда мама отправит меня отпирать, я сама бросилась в прихожую и распахнула двери настежь.
- Смотрю, меня здесь ждали. – улыбнулся градоправитель, входя в дом – Ну хоть ты мне рада. Я опоздал, ужин уже закончился?
- Пьют. – махнула я рукой в сторону каминной.
Мужчина посмеиваясь снял перчатки, потом плащ и отдал мне.
- Ты тихонечко проведи меня к маме. Мне нужно с ней потолковать. – тихо проговорил он.
Но шептаться не было нужды, из каминной доносился громкий смех и господа даже стука не расслышали. Я кивнула и повела градоправителя прямо на кухню, уж куда, а сюда господин никогда не захаживал.
Мама всплеснула руками и запричитала:
- Что же ты, дурёха, такого гостя и в печной угол привела.
- Не ругай её. Я сам приказал. – вступился за меня градоправитель – слыхал я, что у моего поверенного гениальный счетовод, но вот уж не думал, что это женщина, да ещё и невольница! Покажи ка мне, как ты счёт ведёшь.
- Сию минуту. – ответила мама и бросилась к буфету за расходной тетрадью.
Градоправитель полистал, почитал, качая головой да хмыкая, потом улыбнулся и проговорил, возвращая тетрадь:
- Ценный ты работник, к себе бы в ратуш забрал, да долг у нас большой по пошлине, придётся амнистанцу отдать. Вы собирайтесь, а я с Прожирани переговорю. Лишнего не берите, больше двух дней у меня не пробудете, а там новый хозяин о вас позаботится.
Господин Прожирани был весьма недоволен тем, что придётся расстаться со своими невольницами, но перечить градоправителю не решился. Только намекнул на премию, чтобы возместить убытки от покупки новых работниц.
Вечером Юнила и Агуста покинули дом, в котором провели двенадцать тяжёлых, но по справедливости не таких уж и страшных, как могло бы быть если бы они попали в другое место, лет.
От монотонного покачивания кареты, везущей их дом градоправителя, Юна уснула, положив голову на плечо матери. Агуста смотрела в окно невидящим взглядом и гадала, что же принесёт им завтрашний день. По щеке женщины скатилась слезинка, за ней ещё одна.
- С днём рождения, доченька. – прошептала Агуста, погладив безмятежно спящую дочь по щеке огрубевшими от работы пальцами – Возможно этот день рождения принесёт нам спасение… или погибель.
Юна пошевелилась, устраиваясь поудобнее, но не проснулась. Она в этот момент была очень далеко от Антирона, во сне вернувшись в то утро, когда собиралась на аттракционы.
- Приехали! – разбудил меня выкрик кучера.
Выбравшись из кареты мы оказались на большом залитом лунным светом дворе.
- Поторапливайтесь! – прикрикнул возница, отгоняя нас от кареты, чтобы увезти её под навес.
Мы стояли перед входом в огромный, намного больше, чем у господина Прожирани, дом или даже дворец!
- Подержи. – сказала мама, передавая мне свой узелок с вещами – Схожу, разведаю что к чему.
И мама смело пошла к двери. Я же держала наши вещи и боялась даже пошевелиться.
- А это что у нас тут за красавица? – спросил высокий парень, выскакивая у меня из-за спины, как чёртик из табакерки.
- Юнила. – представилась я.
- Родо. – ответил парень – Я помощник конюха, а ты?
- А нас с мамой градоправитель собрался кому-то подарить. – призналась я.
- Ух ты! И кому же? – заинтересовался Родо.
- Я точно не знаю, но вроде бы какому-то амнистанцу. – пожала плечами.
- Везунчики. – протянул парень.
- Почему? – спросила поглядывая на дверь, за которой скрылась мама.
- Так у них же невольников нет! Вас подарят, а новый хозяин отпустит. – пояснил помощник конюха.
Отворилась дверь, из неё выглянула мама и позвала меня.
- До встречи, Родо. – попрощалась я и побежала к ней.
Нам выделили почти такую же комнатку, в какой мы с мамой провели почти двенадцать лет. Две узкие грубо сколоченные кровати, один стул, стол и два сундука у кроватей. Здесь только окно было чуть больше, чем в коморке у господина Прожирани. Но вид из него был такой же – на стену заднего двора. Нам ничего не объяснили, не сказали что делать, просто оставили в комнате до распоряжений господина.
- Ложись спать, Юна. – проговорила мама, укладываясь на кровать прямо в одежде.
Я сделала точно так же, но спать совсем не хотелось. В душе, словно отголосок из детства поднималось предчувствие чего-то волшебного.
- Мама. – позвала я.
- Ммм? – вопросительно промычала она в ответ, даже не повернувшись.
- Как думаешь, у нас всё будет хорошо? – спросила взволнованно.
- Спи. – приказала мама и добавила чуть позже на нашем родном языке – У нас обязательно всё наладится.
Мы очень редко говорили на родном языке. Господин Прожирани сильно бранился за это, и мама только изредка заставляла меня повторять слова, чтобы я не забыла речь своего прежнего дома. Родинарский язык стал моим родным, маме же пришлось трудно в первые годы невольничьей жизни. Она два года училась и только после того, как разобралась с письменностью стала вести бухгалтерию господина, до этого же ей давали самую тяжёлую работу по дому, а с меня в то время помощница была плохая, и маме приходилось работать за двоих, чтобы меня не продали в подмастерья.
Так я и уснула, заблудившись в воспоминаниях о днях, когда была ребёнком без детства.
Утром нас разбудила грубая женщина, назвавшаяся Донатой. Она принесла новую одежду и велела помыться.
- Приведите себя в товарный вид, замухрышки. А то опозорите нашего господина. – проговорила она напоследок и ушла. Через пару минут нам принесли бадью, два ведра холодной воды и маленький мыльный камень, один на двоих.
Принесённая Донатой одежда была просто великолепной по сравнению с нашими серыми бесформенными платьями. Мы помылись, оделись, заплели друг другу ещё влажные волосы в косы и сели на кровати в ожидании дальнейших распоряжений. Ожидание продлилось долго. Уже наступил полдень, а за нами так никто и не пришёл. Я очень хотела есть, но молчала, зная, что и мама голодна.
Глоссарий:
Нар – обращение к мужчине.
Нара – обращение к женщине.
Нари – обращение к девушке/девочке.
Наро – обращение к юноше/мальчику.
Нарай – обращение к правителю Амнистании.
ПРОЛОГ
Юнила проснулась в невероятно хорошем настроении. Ведь сегодня был её день рождения. Шестой день рождения по счёту, но первый из тех, которые она уж точно запомнит! Ведь мама пообещала отвезти её на аттракционы и даже заверила, что разрешит покататься на поезде Страшилок. А Юнила хоть и была трусишкой по натуре, но очень хотела похвастаться перед подружками, что и правда каталась на этом поезде. Не дожидаясь, пока мама придёт в её комнату и отправит умываться, Юна сама добросовестно почистила зубы, умылась и переоделась в приготовленное ещё с вечера новое платье. С завязками вышла небольшая заминка, но девочка нашла выход, запихав их в карманы. Платье, и без банта на поясе, выглядело праздничным, под стать её настроению.
Выходя из своей комнаты девочка уже предвкушала, как будет в красках рассказывать подругам о невероятном приключении в царстве пиратов и кукольных монстров.
Мама сдержала своё обещание и накормив Юнилу завтраком из её любимых хлопьев с молоком и праздничным тортом, повезла её в парк аттракционов. Юна всю дорогу ёрзала в детском кресле и даже вид из окна автомобиля её не радовал, так не терпелось девочке попасть в таинственные пещеры Страшилок.
Как мама и обещала, после предъявления свидетельства о рождении, им дали билет на заветный аттракцион.
На этом и закончилась беззаботная жизнь маленькой девочки, попавшей в мир отнюдь не кукольных монстров и вынужденной быстро взрослеть перед лицом совсем не сказочных, а реальных опасностей.
СПУСТЯ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ.
- Юнила, поторапливайся! Господин просил горячую воду, а не чуть тёплую. – прикрикнула мать, утирая пот со лба.
Юна поднатужилась и подняла бадью с кипятком. Ей предстояло отнести горячую воду на второй этаж, чтобы дополнить ванну для господина Прожирани, и так уже на половину заполненную кипятком.
Этот толстый господин имел одну весьма неприятную привычку купаться в кипятке, думая, что это поможет его задубевшей от проклятия коже размякнуть и вернуть чувствительность. Юнила его и раньше побаивалась, а в последнее время господин начал проявлять к ней излишний интерес. То подмигнёт набрякшим, покрытым коростой веком, то по попе шлёпнет. Юна понимала, чего он хочет, но не особо переживала, зная, что все его знаки внимания напрасны. Ведь огрубели и покрылись коростами все части его тела, так что господин Прожирани мог только смотреть на подросшую и округлившуюся в нужных местах девушку, облизываться и мечтать, что отмокание в кипятке когда-нибудь поможет ему вернуть былую силу.
Господин и сегодня не изменил своим привычкам, подмигнул, от чего исказилось его и без того страшное, покрытое корками лицо, а потом отвесил девушке весьма болезненный шлепок ороговевшей ладонью. Юна сдержала вскрик, поклонилась и вышла, оставив господина наедине с исходящей паром ванной. Усаживать его туда, а потом и доставать будут уже мальчики-подручные. Юниле же предстояло ещё прибрать весь двухэтажный дом, отполировать серебро перед важным обедом и сходить на рынок за свежими овощами.
- Торгуйся до последнего. – наставляла девушку мать – Нам нужно выкроить хоть немного монет на зимнюю одежду. Господин опять забыл выделить на неё обеспечение. И не смотри ни на кого. Держи голову опущенной, даже если будут приказывать её поднять. Нам ни к чему внимание главенствующих.
- Я всё помню, мама. – заверила девушка так постаревшую за последние годы мать.
Вот уже двенадцать лет они томились в рабстве у чёрствого, как телом так и душой, господина Прожирани, второго поверенного при градоправителе города Антирона, что на границе двух государств, Амнистании и Родинарии. Родинария, к которой и принадлежал Антирон, была жестокой страной, где правили рабство и коррупция. Амнистания же процветала благодаря своим учёным и волшебникам. Нет, родинарцы не страдали от нехватки магических сил, но они отвергали природные дары. Ведьмы, знахари и прочие волшебные меньшинства здесь были именно в меньшинстве и бежали, как крысы с тонущего корабля. Амнистания же привечала всех страждущих и давала им работу, кров, уверенность в завтрашнем дне.
Как же была права та маленькая девочка из далёкого прошлого, что навсегда запомнит свой шестой день рождения! Ведь именно в этот день она лишилась всего, попав в волшебный, но далеко не сказочный мир, где царила несправедливость. Аттракцион Страшилок привёз её ни куда-нибудь, а в другое измерение, навсегда отрезав путь к прежней беззаботной жизни.
Часть первая: ВСТРЕЧА
Я шла по красочной центральной улице города, украдкой разглядывая прохожих и проезжих. Мама запретила мне ходить по этой улице, потому что именно здесь можно было встретить главенствующих – правящую касту Роринарии. Но меня так манили красивые ухоженные лужайки, созданные с помощью волшебства картины на стенах похожих на сказочные замки домов и одетые в самые прекрасные одежды на свете господа и госпожи.
Вдруг, прямо у моих ног упала белая мужская перчатка.
- Юная прелестница, не подадите ли вы мне перчатку. Я уже стар и не хотел бы лишний раз спешиваться. – произнёс кто-то сверху.
Я нерешительно присела, подняла надушенную вещицу и не глядя протянула вверх.
- Не думаю, что мой конь носит перчатки, но он её непременно съест, если вы продолжите так настойчиво предлагать. – посмеиваясь произнёс господин.
Чуть не теряя сознание от страха, я подняла голову и остолбенела. Передо мной восседал на чёрном, как смоль скакуне ни кто иной, как сам градоправитель! Не такой уж и старый, каким представлялся, мужчина коварно улыбнулся и прошептал "Попалась".
После чего спешился, схватил меня за руку и, привлекая внимание окружающих, громко воскликнул:
- Уважаемые горожане, прошу вас быть свидетелями! Эта невольная посмела украсть мою перчатку и оскорбить меня своим взглядом! Вы подтверждаете это?
Со всех сторон послышались возмущённые возгласы. Я вся сжалась и опустила голову ещё ниже, боясь, что вот-вот в меня полетят камни.
- Благодарю вас, уважаемые! – продолжил представление градоправитель – Я забираю воровку себе, чтобы привить ей уважение к высшим и отучить от воровства.
- Бедняжка. – прошептала проходящая мимо старушка с опущенной головой в невольничьей одежде – сером, платье из грубой ткани. Такое же платье было надето и на мне, как знак принадлежности кому-то из знати.
- Кто твой хозяин, милашка? – в несколько раз тише, чем до этого, спросил градоправитель.
- Господин Прожирани. – обречённо ответила я.
- А я как раз сегодня загляну к нему на обед. Там и сговоримся. – радостно воскликнул мужчина – Ты не бойся, я тебя не обижу. Подарю Амнистанскому торговому послу в качестве отступного за недоплату пошлины. У них, говорят, для таких как ты рай.
- У меня мама. – пискнула я – Она тоже у господина Прожирани.
- Посмотрим. Если она имеет какую-то ценность, то и её заберу. – неожиданно пошёл навстречу градоправитель.
- Она знает счёт, ведёт всю бухгалтерию господина! – воскликнула я, в надежде уговорить нового господина не разлучать нас с мамой.
- Так старый прохвост Прожирани не захочет с ней расставаться. Но я же его начальник, прикажу. Торговый посол оценит счетовода, наверное даже больше, чем девицу. – улыбнулся мужчина – Ты беги домой и обрадуй маму. В скором времени ваша жизнь кардинально изменится.
И я побежала, только не к маме, а на рынок. Я выбирала самые лучшие овощи, а на оставшиеся монеты купила большой арбуз. Здесь эта ягода выглядела несколько иначе, но вкус был таким же волшебным, как и воспоминание о нём из далёкого и теперь будто не моего детства.
С трудом дотащив две полные корзины и арбуз, я сгрузила поклажу на кухонный стол и побежала к маме. Она в этот момент сервировала стол и сразу же насторожилась, заметив моё возбуждение.
Я сбивчиво рассказала ей о случившемся и минут пять терпеливо ждала, пока она отчитывала меня за непослушание.
- Но всё же хорошо закончилось. – вставила я, едва мама замолчала, чтобы перевести дыхание.
- Время покажет. – покачала головой она – Иди на кухню, овощи помой.
***
На обед к господину Прожирани пришли самые уважаемые господа Антирона. Все чинно расселись за столом и принялись за обед. Решать личные и городские вопросы они будут позже, за стаканчиком крепкой Осицы, невероятно жгучего, но оставляющего сознание кристально чистым алкоголя. Сегодня мама запретила Юниле прислуживать в столовой. Ей хотелось самой украдкой послушать, о чём будут говорить господа. Была и ещё одна причина – за последний год Юна сильно вытянулась и стала привлекательной девушкой с аппетитными округлостями в нужных местах и Агуста, так звали мать Юнилы, не хотела, чтобы похотливые гости господина Прожирани положили на неё глаз.
Девушка томилась в неведении, хлопоча на кухне и не решаясь ослушаться строгого наказа. Но Юне так хотелось взглянуть на градоправителя и убедиться в том, что он не передумал, что всё валилось из рук. Мама бранила её каждый раз, как забегала на кухню за новым блюдом или приносила грязную посуду.
- Соберись, девчонка! Хочешь, чтобы господин продал нас на мельницу или в плавильни? – прошептала мать, сгружая в бадью тарелки и утирая пот со лба – Не пришёл твой градоправитель, обманул, а ты глупая и поверила.
По дому разнёсся звук уверенного стука в дверь.
***
Не дожидаясь, когда мама отправит меня отпирать, я сама бросилась в прихожую и распахнула двери настежь.
- Смотрю, меня здесь ждали. – улыбнулся градоправитель, входя в дом – Ну хоть ты мне рада. Я опоздал, ужин уже закончился?
- Пьют. – махнула я рукой в сторону каминной.
Мужчина посмеиваясь снял перчатки, потом плащ и отдал мне.
- Ты тихонечко проведи меня к маме. Мне нужно с ней потолковать. – тихо проговорил он.
Но шептаться не было нужды, из каминной доносился громкий смех и господа даже стука не расслышали. Я кивнула и повела градоправителя прямо на кухню, уж куда, а сюда господин никогда не захаживал.
Мама всплеснула руками и запричитала:
- Что же ты, дурёха, такого гостя и в печной угол привела.
- Не ругай её. Я сам приказал. – вступился за меня градоправитель – слыхал я, что у моего поверенного гениальный счетовод, но вот уж не думал, что это женщина, да ещё и невольница! Покажи ка мне, как ты счёт ведёшь.
- Сию минуту. – ответила мама и бросилась к буфету за расходной тетрадью.
Градоправитель полистал, почитал, качая головой да хмыкая, потом улыбнулся и проговорил, возвращая тетрадь:
- Ценный ты работник, к себе бы в ратуш забрал, да долг у нас большой по пошлине, придётся амнистанцу отдать. Вы собирайтесь, а я с Прожирани переговорю. Лишнего не берите, больше двух дней у меня не пробудете, а там новый хозяин о вас позаботится.
***
Господин Прожирани был весьма недоволен тем, что придётся расстаться со своими невольницами, но перечить градоправителю не решился. Только намекнул на премию, чтобы возместить убытки от покупки новых работниц.
Вечером Юнила и Агуста покинули дом, в котором провели двенадцать тяжёлых, но по справедливости не таких уж и страшных, как могло бы быть если бы они попали в другое место, лет.
От монотонного покачивания кареты, везущей их дом градоправителя, Юна уснула, положив голову на плечо матери. Агуста смотрела в окно невидящим взглядом и гадала, что же принесёт им завтрашний день. По щеке женщины скатилась слезинка, за ней ещё одна.
- С днём рождения, доченька. – прошептала Агуста, погладив безмятежно спящую дочь по щеке огрубевшими от работы пальцами – Возможно этот день рождения принесёт нам спасение… или погибель.
Юна пошевелилась, устраиваясь поудобнее, но не проснулась. Она в этот момент была очень далеко от Антирона, во сне вернувшись в то утро, когда собиралась на аттракционы.
***
- Приехали! – разбудил меня выкрик кучера.
Выбравшись из кареты мы оказались на большом залитом лунным светом дворе.
- Поторапливайтесь! – прикрикнул возница, отгоняя нас от кареты, чтобы увезти её под навес.
Мы стояли перед входом в огромный, намного больше, чем у господина Прожирани, дом или даже дворец!
- Подержи. – сказала мама, передавая мне свой узелок с вещами – Схожу, разведаю что к чему.
И мама смело пошла к двери. Я же держала наши вещи и боялась даже пошевелиться.
- А это что у нас тут за красавица? – спросил высокий парень, выскакивая у меня из-за спины, как чёртик из табакерки.
- Юнила. – представилась я.
- Родо. – ответил парень – Я помощник конюха, а ты?
- А нас с мамой градоправитель собрался кому-то подарить. – призналась я.
- Ух ты! И кому же? – заинтересовался Родо.
- Я точно не знаю, но вроде бы какому-то амнистанцу. – пожала плечами.
- Везунчики. – протянул парень.
- Почему? – спросила поглядывая на дверь, за которой скрылась мама.
- Так у них же невольников нет! Вас подарят, а новый хозяин отпустит. – пояснил помощник конюха.
Отворилась дверь, из неё выглянула мама и позвала меня.
- До встречи, Родо. – попрощалась я и побежала к ней.
Нам выделили почти такую же комнатку, в какой мы с мамой провели почти двенадцать лет. Две узкие грубо сколоченные кровати, один стул, стол и два сундука у кроватей. Здесь только окно было чуть больше, чем в коморке у господина Прожирани. Но вид из него был такой же – на стену заднего двора. Нам ничего не объяснили, не сказали что делать, просто оставили в комнате до распоряжений господина.
- Ложись спать, Юна. – проговорила мама, укладываясь на кровать прямо в одежде.
Я сделала точно так же, но спать совсем не хотелось. В душе, словно отголосок из детства поднималось предчувствие чего-то волшебного.
- Мама. – позвала я.
- Ммм? – вопросительно промычала она в ответ, даже не повернувшись.
- Как думаешь, у нас всё будет хорошо? – спросила взволнованно.
- Спи. – приказала мама и добавила чуть позже на нашем родном языке – У нас обязательно всё наладится.
Мы очень редко говорили на родном языке. Господин Прожирани сильно бранился за это, и мама только изредка заставляла меня повторять слова, чтобы я не забыла речь своего прежнего дома. Родинарский язык стал моим родным, маме же пришлось трудно в первые годы невольничьей жизни. Она два года училась и только после того, как разобралась с письменностью стала вести бухгалтерию господина, до этого же ей давали самую тяжёлую работу по дому, а с меня в то время помощница была плохая, и маме приходилось работать за двоих, чтобы меня не продали в подмастерья.
Так я и уснула, заблудившись в воспоминаниях о днях, когда была ребёнком без детства.
Утром нас разбудила грубая женщина, назвавшаяся Донатой. Она принесла новую одежду и велела помыться.
- Приведите себя в товарный вид, замухрышки. А то опозорите нашего господина. – проговорила она напоследок и ушла. Через пару минут нам принесли бадью, два ведра холодной воды и маленький мыльный камень, один на двоих.
Принесённая Донатой одежда была просто великолепной по сравнению с нашими серыми бесформенными платьями. Мы помылись, оделись, заплели друг другу ещё влажные волосы в косы и сели на кровати в ожидании дальнейших распоряжений. Ожидание продлилось долго. Уже наступил полдень, а за нами так никто и не пришёл. Я очень хотела есть, но молчала, зная, что и мама голодна.
