— Что ты делаешь!
— Помогаю справиться с пищеварением, — пожал плечами муж.
Насмешливость с которой он смотрел на неё, разозлила Корнелию окончательно.
— Как давно ты это делаешь? — продолжила допрос чародейка.
— Пару дней, — сознался его высочество. — Раньше боялся — слишком уж она маленькая, и не до конца понимал как.
— Что изменилось?
Настороженность её тона, похоже, начала ему досаждать.
— Проконсультировался с повитухой, потренировался на модели. Корни… — пошёл в лобовую атаку Фобос, видно решив сказать всё, что думает о её недоверии.
— Я не могу не волноваться, — оборвала его Корнелия. — Я всё ещё дёргаюсь стоит ей оказаться вне моей досягаемости, а тут магия — мало ли что случится и как пойдёт.
Муж устало улыбнулся, не переставая укачивать начавшую затихать малышку.
— Элли прирождённая волшебница, воспринять похожее на её колдовство ей ничего не стоит уже сейчас. Моя сила ей чуть ли не более дружественна, чем твоя.
Дальше он не удержался и зачитал длинную лекцию о поглощении волшебства вместе с молоком, чем их дочь все два месяца своей жизни занимается каждый день.
— Давай, я уложу её, а ты пока разогреешь ужин, — в конце концов проявил он милосердие.
Пересилив себя, Корнелия поцеловала дочь, за ней мужа и ушла на кухню. Всё происходящее, включая малейшие магические вспышки она сможет почувствовать и оттуда. Нарушать же успевший сложиться вечерний ритуал, когда Фобос нянчится с Элли было неправильно. Пусть из безопасности дочери и нежелания обижать супруга понапрасну, Корнелия не сомневаясь выберет первое.
Тёплые родные руки опустились на плечи ожидаемо, но Корнелия всё равно вздрогнула.
— Ты скоро заработаешь себе скорбные морщины, и в назидание я не буду их сводить, — прошептал Фобос ей на ухо. — Боги, как ты так забила себе шею.
Сменил он тон, начав массировать плечи.
— Не соблазняй меня, а не то ужинать мы сядем под полночь. Да и сегодня мы уже достаточно набезобразничали, гинеколог будет ругаться.
— А у меня есть шанс добиться успеха? — рассмеялся муж, правда руки убрал.
Корнелия уверенно зашагала в сторону почти сервированного стола, подхватив недостающую салатницу. Спина и шея действительно болели, но не сейчас. Элли едва ли проспит дольше пары часов, прежде чем проголодается и придёт время её кормить.
— С каких пор у тебя возникли сомнения в собственной привлекательности? Меня больше удивляет, как ты с ситуацией хочется, а не можется ничего не сделал.
— Хочется, значит, — продолжил их шутливую перебранку муж, следуя к столу. — Я не до конца понимаю природу происходящего, да и пристань я к тебе с этим ещё недели две назад ты бы огрела меня чем-нибудь тяжёлым.
Что ответить на эту честность стражница не нашлась. Более того ей стало за себя неловко. Она действительно потерялась во времени и пространстве. Целибат при живой жене — то ещё удовольствие. Молчал же, главное, пока она сама не спросила!
— Не делай такое лицо и не извиняйся за естественные процессы. Здесь должны быть комментарии о том, что ранения в полплеча с бухты барахты вылечить можно, а такую мелочь нет.
Корнелия рассмеялась и заняла место напротив длинного деревянного стола.
— Будто я сомневаюсь в готовности у тебя ладных и обоснованных ответов, — фыркнула чародейка.
Дискутировать на тему не было желания. Тем более она примерно представляла механику процесса. Поделиться силой с умирающим, давая ему возможность выжить, несложно и много ума не требует, а вот решить небольшую деликатную проблему уже вынь да положь медицинские познания и опыт целительства. Муж рассмеялся в ответ и взялся за свой ужин, следуя её примеру. Отчего несколько следующих минут каждый провёл наедине со своими мыслями. Потом он не выдержал и заговорил, в этот раз серьёзно.
— Я видел тебя сегодня с Калебом, что ему было нужно?
А вот, похоже, и причина его несдержанности по появлению дома. Эх, а она то надеялась, а оказывается банальная сцена ревности! Улыбнувшись своим мыслям, чародейка ответила.
— Интересовался, кто будет читать Элли курс начинающего диктатора. Сказала, чтобы спросил у тебя. Как учитель я едва ли осилю дисциплины серьёзнее шопинга и макияжа.
Прежде чем согнуться, чуть ли не пополам от хохота, муж недоуменно поднял брови и даже в форме идеальной буквы «о» приоткрыл рот.
— Не наговаривай на себя, — в конце концов смог выдать Фобос.
— Лучше скажи, какие высокие моральные принципы не дали тебе подслушать разговор, раз вмешиваться не посчитал нужным.
— Торопился на встречу с Элион. Увидев, как ты его приветила, понадеялся, что сама справишься.
Корнелия усмехнулась, представив какие мысли пришли в голову мужа, когда он увидел самую горячую часть её дебатов с бывшим. Возможно, что определяя его поведение как ревность она поторопилась.
— И что предлагает её величество? — поинтересовалась стражница.
Злость на теперь однозначно бывшую подружку всё ещё была настолько едкой, что просачивалась наружу неконтролируемо. Прежде чем ответить, Фобос нахмурился и даже столовые приборы отложил, подперев руками подбородок.
— Ей нечего предлагать, и угрожать в свете последних событий нечем. Не знаю уж как она пропустила отсутствие оммажа, да ещё клятву верности не ей, а Мередиану с моей стороны, но исправлять что-то уже поздно. По большому счету диалог свёлся к моим попыткам вправить сестре мозги и убедить не раскачивать под собой трон. Свергать её сейчас не ко времени.
— Ещё скажи, что не с руки, — фыркнула Корнелия.
В этот раз в отсутствие стремления супруга немедленно устраивать революцию она верила. Момент действительно неподходящий. Непонятно кого в случае бунта сажать на трон — новорождённую наследницу или её папочку, отпетого интригана и диктатора. При этом не факт, что у Фобоса получится сотворить финт ушами в виде регентства. Стражница не знала наверняка насколько крепки позиции принца на родине, но его выражение лица убеждало в недостаточности для наглости типа заговора против короны. Остаться же в стороне разгорись мятеж они не смогут при всём желании.
— Всё плохо? — уточнила Корнелия.
Перспектива в ближайшие годы стать матерью самодержавной королевы её не впечатляла.
— Достаточно плохо, чтобы материться и рвать на голове волосы, но недостаточно для паники, — уклончиво ответил муж, возвращаясь к трапезе.
— Пощади волосы, они на твоей голове хорошо смотрятся. Лучше расскажи поподробнее, может у меня получится помочь.
Вкус еды Корнелия почти не чувствовала. Действие получалось настолько механическим, насколько это было возможно. Паники не было, но мозг с непривычки разгонялся с трудом, не желая щелкать сложные логические конструкты на манер орехов.
— Нечего творить ненужную фигню, называется ситуация, — сообщил супруг. — Власть Элион с самого начала держалась на народной популярности и поддержке Кондракара. Пока оба фактора были в силе почти любой заговор был обречен на провал. Сейчас она решила перестраховаться и заполучить наследницу себе на воспитание. Умные люди не замедлили сообщить об этом общественности, что восприняли так себе, — как само собой разумеющееся начал растолковывать Фобос.
Корнелия кивнула, мысленно продолжая за ним. Не на тех людях, кто может такое воспринять в духе надо, значит сделаем держится власть доброй королевы, которой всегда была Элион. Греха хуже похищения ребёнка у матери ещё нужно поискать. И всё равно уже каким злобным тираном был в своё время Фобос. Во-первых, мать девочки стражница завесы, во-вторых, в этот раз он выступил как отец и защитник. Следовательно дальше пойдут шепотки со стороны тех, кто хорошо жил при его власти. Корнелия никогда не поверит, что изучившие методичку Макиавелли дословно заинтересованные лица не знают как такие дела делаются. Всё остальное не более, чем детали.
— На днях я говорил с вашим младшим поколением, — огорошил муж.
Чародейка замерла и уставилась на него, как на привидение.
— Зачем?
— Хочу встретиться с Советом сердца бесконечности. Из того, что я понял, они не спешат действовать. Моя кандидатура на престоле Мередиана их не устраивает, но и история Нерисы многому научила. Рисковать вами и девчонками они не станут. Попытаюсь уверить их в расстановке моих жизненных приоритетов.
— Фобос,…
Корнелия выронила вилку из руки. Та с оглушительным грохотом стукнулась о полупустую тарелку. Хотелось немедленно броситься к мужу и никуда не отпускать этого сумасшедшего, по крайней мере одного. Это ведь ни разу не в гольф с конкурентами поиграть! Там без унижения не обойдётся. Ей ли не знать злопамятность некоторых старейшин. Эти не упустят возможность лишний раз припомнить все грехи и прегрешения. Она могла бы и сама защитить его перед советом. Взять в союзницы очарованное Фобосом младшее поколение стражниц и девчонок, само собой, доказывая в очередной раз их единство.
— Не нужно, — мягко и вкрадчиво заметил муж, словно читая её мысли. — Я должен это сделать. Иначе ничего не получится. Они должны знать, что может быть Элли никогда не станет королевой и не будет жить на Мередиане, и сказать это должен я. У меня когда-то не было выбора, и я хочу, чтобы у моей дочери он был. Всё равно, чем это обернётся и кто как это воспримет. В жизни есть вещи много важнее чувства долга, теперь я в этом уверен.
Как ему ответить, Корнелия не знала. Хотелось быть рядом, а не сидеть на другом конце стола. Она понимала, что как не проси, в эту битву он с собой не возьмёт. Не потому что её помощь и поддержка излишни. Просто этот упрямец решил геройствовать и всё тянуть в одиночку. Врезать бы ему за это хорошенько, но нельзя. Её ход должен быть другим. Более продуманным и коварным. Так чтобы и в голову не приходили подобные глупости, потому что нельзя сражаться за общее дело возомнив себя исключительным и неповторимым. Так дела не делаются. Так союзники превращаются в оруженосцев. Машины же веселее мыть вместе, как гласит важнейший урок её детства. Самое время с этим непутёвым мальчишкой поделиться.
В считанные мгновения чародейка поднимается с места, преодолевает разделяющее их расстояние и оказывается сидящей на коленях у притихшего мужа, обнимая его за шею и ощущая сильные прижимающие ближе руки.
Где-то под ухом гулко бьётся чужое сердце. Прерывать тишину не хочется, но это необходимо сделать. Не только потому что в любое мгновение может расплакаться дочь, но и потому что далеко не все проблемы можно решить молчанием, даже таким уютным.
— Что я должна сделать?
Пристально глядя ему в глаза спрашивает чародейка. И это уже не вопрос жены или матери. Это вопрос воина, вопрошающего военачальника. От такого не отмахнешься заботой или милосердием, на такое отвечают только честно и всерьёз. Фобос это знает. Он сам такой же. Стоило разобрать до основания образ тирана-неудачника да мелкие капризы выскочки-принца и сердцевина оказалась стальной. Праведной, жестокой, разящей без промаха даже немного рыцарской. Не просто так когда-то за ним шли такие как Рейтер, служа верой и правдой незаконному владыке. Знали, чувствовали, понимали. Это его уже потом захватили магическое опьянение пополам с нервным истощением. Корнелия давно в этом не сомневается. И если кто не поверит готова предельно доходчиво объяснить.
— Поговори с Элион. Может у тебя получится ей что-то объяснить, — капитулирует перед её напором муж.
Ему это не по нутру. Ну да ничего, привыкнет. Воевать им ещё долго, если Корнелия хоть что-то понимает как в Кондракаре, так и в Элион.
В её серьёзности супруг читает эту мысль и с тяжелым вздохом прижимает к себе сильнее.
— Я этого не хотел. Особенно, не сейчас.
В ответ Корнелия обнимает его настолько заботливо, насколько умеет и почти шепчет на ухо.
— Мы все многого не хотим, но оно случается. Теперь можно лишь работать с тем, что имеем.
Стражница гладила своего принца по волосам и спине, понимая, что не она одна умудрилась забить верхний отдел позвоночника до состояния, когда ещё немного и перестанешь чувствовать боль.
— Я знаю, что ты не любишь еды за пределами столовой и кухни, но давай переместимся на диван. Хочется ещё немного посидеть вместе.
— Как хочешь, — покладисто согласился муж.
После понимания насколько он успел себя загнать, казалось очень важным быть рядом, прикасаться к нему и никуда не отпускать. Она бы от остатков ужина ради этого отказалась. Только же этот доморощенный герой едва ли обедал и хорошо если завтракал. Оставить его голодным и дальше совсем плохая идея.
— Не смотри на меня такими жалостливыми глазами. В этот раз никто не умирает.
— Не представляю о чём ты, — сообщила Корнелия, устраивая удобнее голову на чужом плече.
— В последний раз я видел у тебя такое выражение лица, когда ты лечила меня после ранения, — пояснил он. — Так что завязывай, все живы и здоровы.
— Это не жалость, — возразила стражница. — Это желание сначала треснуть тебя чем-нибудь тяжелым, а потом приковать или к кровати, или к себе во избежание.
Муж рассмеялся и чуть не подавился остатками ужина.
— Повернись ко мне спиной, — попросила чародейка.
— Зачем? — удивился супруг, успев выполнить просьбу.
Когда она начала разминать ему плечи, Фобос застонал.
— Закончишь с ужином ложись, разомну тебе спину тоже, — пояснила Корнелия.
— Вообще-то это я обещал тебе массаж, — заметил муж немного расслабляясь.
— Потом сделаешь, скоро наша доченька проснётся и потребует её накормить. Если сильно не будет капризничать у нас будет ещё немного времени перед тем как ложиться.
Прервавшись на секунду, стражница обняла супруга и поцеловала его в щёку.
— Какая ты нынче заботливая.
Хоть он и старался ворчать, улыбаться не переставал.
— Нужно же мне о ком-то заботиться, — в том же духе ответила Корнелия.
— У тебя для этого есть Элли, — совершил очередную попытку отмахнуться муж.
— Да, а ещё ты, — сменила тактику чародейка.
Взяв паузу для того, чтобы перебросить Фобосу через плечо его волосы.
— Не так давно я поняла, что всё происходящее по-настоящему.
— А раньше думала мы в куклы играем? — удивился муж.
— Нет, раньше всегда оставалась иллюзия возможности уйти в любой момент и вера в чужую хорошесть. Сейчас я понимаю настолько далеко мы все зашли.
— Не знаю, что на это сказать.
— Просто согласись, что мы с тобой семья и ложись на живот.
Его высочество выполнил оба требования и даже вопли на тему «что на тебя нашло жёнушка» прекратил. Корнелия почти успела закончить, когда радионяня оповестила о пробуждении дочери. Казалось душа переполнена умиротворением и всё должное случиться за день уже произошло, но чародейка поняла, что ошибалась, когда минут десять спустя Фобос поднялся к ней.
Сев рядом, он обнял её и уткнулся носом в висок, свободной рукой помогая держать Элли. В этот момент все бури свалившиеся извне и ещё час назад заставлявшие цепенеть и дрожать перестали иметь значение. Потому что за такие моменты защищённости, нежности и осознания своей общности не страшно вести любую борьбу, сколь жестокой бы та не была.
Корнелия знала, что разговору с Элион быть. Хочется того или нет, но и дальше отгораживаться друг от друга посредниками в лицах Калеба и Фобоса, они не могут.
