Он любил её. По-настоящему. Не меньше, если не больше, чем она любит его.
— Почему ты никогда не говорил мне об этом? — вырвалось невольно. — Впрочем, неважно, сама не лучше.
— Было страшно оказаться не тем человеком, кто способен зажечь звёзды в твоей вселенной.
Выражение было очень знакомым. Так любила говаривать Хай Лин. Не иначе как прямо или косвенно, Фобос спрашивал у неё совета.
— Ты их зажигал, а я смотрела и спрашивала каждый раз: когда же перегорит эта лампочка.
Муж молчал и утешающе поглаживал по щеке, позволяя собраться с мыслями и хотя бы постараться ответить такой же искренностью.
— Я настолько была убеждена в своей обречённости на несчастье, что поверить в обратное не получалось. Казалось, что оно невозможно потому что невозможно. Было проще хвататься за что угодно: свою самодостаточность, твою расчетливость, особенности воспитания, объективное удобство, что угодно! Ведь иметь счастливый брак — это нечто на грани приличия.
Сил сидеть дальше не осталось. Слишком запредельным стал уровень откровенности и накал чувств. Попытка сбежать была остановлена, поймавшим за руку мужем.
— Поговори со мной.
Проглотив комок в горле, Корнелия спросила.
— А есть ли смысл вздыхать по утраченному? Неужели тебе самому от этого не становится хуже?
— По утраченному ли? В одну воду не зайдёшь дважды, но заходили ли мы с тобой хоть в какую-то воду?
— Не нужно стараться меня утешить, — нашла в себе силы сесть обратно чародейка.
— Едва ли это можно назвать утешением, — не согласился муж. — Сама знаешь, милосердие мне не слишком то свойственно. Мы поженились по требованию Кондракара, и вели себя соответствующе. Какими при этом испытывали чувства не столь уж и важно: ни ты, ни я не смели о них говорить, не то что просить от другого. Так начиналось ли что-то по-настоящему?
— Для этого ты подготовил документы? Спихиваешь на меня необходимость окончательного решения.
— Я хочу, чтобы ты решила за себя. Я не хочу развода, но дам его тебе, если ты пожелаешь.
— Почему именно сейчас? — попробовала выгадать себе манёвр Корнелия. — Что изменилось?
— Ситуация накалилась и принесла понимание: я больше не могу жить на два мира. Получится косвенно контролировать какие-то дела здесь, но не более того. Особенно если не хочу ненужного кровопролития. Я чуть не пропустил удар в спину, стараясь угнаться за всем разом.
— Мне очень жаль, — испугалась за него Корнелия. — Есть подозрения из-за чего всё началось?
— Скорее всего из-за твоего возвращения в мою постель, но это не более чем повод. Я разберусь с заговорами и предательствами, не волнуйся об этом. Лучше дай ответ: ты веришь в любовь или нет. Отталкивайся только от своих чувств и желаний. Всё остальное вторично и контролируемо.
— Так ли оно, Фобос? Если раньше ещё можно было сделать вид, что в нашем браке нет условностей и третьих лиц, то сейчас это невозможно.
— Обо всём этом можно договориться, — возразил муж. — В данный момент важно лишь чего хочешь ты. Я смогу заставить мередианский двор смириться с периодичностью присутствия королевы или её полным отсутствием. Мне по силам смириться с твоей потребностью в карьерной самореализации. Буду рад, если ты решишь быть со мной без дополнительной нервотрёпки. Смогу пережить и окончательный разрыв. Вопрос, чего хочешь ты. Для себя я уже всё решил.
— Я не знаю чего хочу, зато знаю чего боюсь больше всего на свете: превратиться в жалкий кусок дерьма, ничего не делающий и ни на что не способный, кроме наматывания соплей на кулачок и скулежа в углу. Не хочу быть ничтожеством. Знаю, это никак не связано ни с работой, ни с отношениями, но через что ещё выражать обратное не знаю. Не знаю как прийти к тебе, как никогда обрамленному сиянием успеха со слабыми картами на руках, будто нищенка.
— Всё, что я имею пришло ко мне благодаря тебе, — попробовал возразить Фобос.
— Нет, мы изначально не были равны, — не стала слушать Корнелия. — Ты всегда был принцем королевства Мередиан, а я всего лишь собой. Изгнание, Элион и Кондракар — всего лишь формальность. Мы все знали: выйдя из тюрьмы ты возьмёшь власть — это не более чем вопрос времени.
— Жаль мне об этом забыли сообщить. До последнего сомневался правильно ли поступаю и получится ли перетянуть ситуацию в свою пользу. Наверное, не уйди ты от меня, решимости бы не хватило. Так же отступать было некуда: жизнь на Земле без семьи не представляла ценности.
— Снова сама виновата в своих проблемах.
— С какой стороны посмотреть. Не просто же так тебе стало невыносимо жить со мной. Соблазн свергнуть сестрицу был слишком велик, чтобы не отдавать ему все силы и мысли.
— Не в этом дело. Мне просто не хотелось быть сахарозаменителем. Комплексы комплексами, но быть женщиной с которой живут из-за отсутствия вариантов получше — такое себе.
Муж неожиданно рассмеялся. Будто бы минуту назад не хмурился, стараясь вытащить из себя как можно больше честных, правильных, убеждающих в своей позиции слов.
— Извини, просто я когда-то смирился с тем же, более того в тех же формулировках. Я уверен, у тебя получится принять правильное решение. Я буду ждать до конца твоего отпуска. Если дашь нам шанс, просто сожми это, передавая магию, если нет — выкинь. Если ты решишь разойтись, то бумаги с моей стороны подписаны и тебе не придётся встречаться со мной снова. О действиях в случае благоприятного исхода, Бобби тоже предупрежден.
Фобос положил ей в руку круглый сероватый камушек, по ощущениям чем-то напоминающий сердце Кондракара.
— Что это? — удивилась Корнелия.
— Всего лишь передатчик. Ничего кроме передачи сигнала через изменения он не умеет. Сделаешь, как я прошу? К сожалению, мне пора возвращаться.
— Сделаю. Иди. Я постараюсь разобраться. В любом случае спасибо. За всё спасибо. Особенно за сегодня. Мне нужно было это услышать, чтобы жить дальше.
Понимание, что быть может это их последняя встреча заставляло суетиться и пытаться уместить в одно предложение всё когда-либо не сказанное. Понимая движение её мыслей, Фобос коротко поцеловал на прощание. После чего исчез в складке пространства.
Оставшись в одиночестве чародейка почувствовала себя странно. С одной стороны у неё словно камень с плеч свалился, с другой необходимость выбора можно было почти потрогать руками, настолько острой она стала. Все простые-умные истины, которые она вроде как признавала или наоборот гнала, не желая видеть, встали в полный рост. Тянуть дальше не получится, и это чуть ли не важнее факта, что Фобос её любит.
Любит. Кто бы мог подумать, что принять это будет так просто и тяжело одновременно. Подойдя к панорамному окну, стражница прислонилась лбом к стеклу. Усилием воли освобождая голову ото всех мыслей хотя бы на пару секунд, прежде чем начать вносить коррективы в план действий на ближайшее время.
Никогда отпуск не казался чем-то таким странным, почти противоестественным, как в этот раз. Всё вокруг одновременно раздражало и вызывало апатию. Шея болела, в горле стоял ком невыплаканных слёз, несказанных слов и неисполненных действий. Всё не ладилось. Каждый из фрагментов мозаики под названием жизнь напоминал о невозможности судить о себе вне контекста полной картинки. Какой бы желанной не казалась идея разложить чувства и мысли по разным коробкам — это невозможно.
Жизнь — единое целое, а не отдельно дом, отдельно работа, отдельно личная жизнь, отдельно дети. Однажды сделав шаг навстречу этой полноценности, единожды выползая из уютного угла-чулана беззаботности-одиночества, вернуться назад не сможешь. Будет тесно, как змее в старой коже.
Отчего же зная это так сложно сбросить тесную одежду, смирившись с простым фактом: ты изменился, ты больше не такой каким был раньше? Не лучше и не хуже. Другой. Соответствующий текущему положению дел и приоритетам.
Всё это просто, даже банально, и всё равно принимать необратимые решения сложно. Всё существо противится, напоминая чего стоило оказаться на занимаемом сегодня месте. Боли, слёз, бессонных ночей и потраченных усилий. Может, уже достаточно? Пора бы успокоиться, остепениться, отполировать имеющиеся знания и умения до блеска, а не нестись в неизвестность. Всегда ведь можно справиться, превзойти, превозмочь, прыгнуть выше головы к общественной зависти и потехе чувства довольства собой. Это понятно, привычно и просто. В отличие от шага в неизвестность, сулящего большее, но и способного обнулить всё завоёванное раньше.
Корнелия не игрок. Подобный риск ей чужд. Она любит, когда всё идёт по плану, а вперёд ведет электрический фонарь, а не искрящийся факел. Она очень земная, даже приземленная в этом отношении. Много проще, чем может показаться на первый взгляд.
Дышать тяжело, рёбра будто стиснуты железным обручем. В гостиничном номере лежат документы на развод и заявление на увольнение. Сегодня предстоит подписать или то, или другое.
Время ускользнуло песком сквозь пальцы. Казалось: отпуск длинный, есть время всё обдумать. В реальности было как-то не до того. То сил нет, то времени… лучше потом. Потом, когда она очнётся от заколдованного сна-кошмара, как принцесса из сказки.
В итоге Корнелия стоит босиком на продуваемом всеми ветрами пляже и дышит. Глубоко, тяжело, так чтобы немного кружилась голова. Признаваться себе не хочется, но решение уже принято. Не смотря на чувство вины, несостоятельности и прочий эмоциональный мусор. С ними она разберётся когда-нибудь потом. Скорее всего никогда, ну или когда прижмёт, не оставляя возможности увильнуть и мучиться выбором.
Земля под ногами почти ласкова. Заболеть не грозит, поэтому Корнелия пользуется возможностью окунуться в свою магию и насладиться ей. Ощущение близости с миром захватывает, тормозит и растягивает время не пагубным провалом в никуда, а спокойной размеренностью. Постепенно чувство опоры и обстоятельности заполняет душу. Дышать становится легче.
Корнелия заходит в воду по щиколотку, придерживая юбку у колен. Холодно. Не нестерпимо, но достаточно для дискомфорта. Ирма бы рассмеялась увидь подругу сейчас. Ещё громче та бы смеялась узнай, чем та забивает себе голову.
У Ирмы всё было иначе. Одновременно проще и сложнее. Она не рвалась делать карьеру, да и просто подолгу задерживаться в одной сфере. Её мальчишки-близнецы росли как трава во дворе. Элизабет Хейл бы сказала: беспутная девица. Но Ирму всё устраивало. Она жила без душевных метаний и страха будущего: какая разница, что будет завтра, если сегодня нужно спасать китов! Ирма никогда не теряла присутствие духа и самобытность. Если что-то не нравится, исправь это, а не квохчи курицей!
Это не была беззаботная лёгкость Хай Лин, полная мудрости и тонкого расчета. Нет, у Ирмы всё было много проще и прямолинейнее. Даже много прямолинейнее, чем у Вилл, которая всё же предпочитала бить в лоб, когда появлялась такая возможность, с безупречной точностью понимая как и что будет после.
Мысли о подругах успокаивали. Было приятно понимать, что они такие разные, но по-прежнему одна команда. Даже Тарани, уехавшая жить за тридевять земель. Эта мысль помогает не фокусироваться на худших вариантах развития событий. Сейчас подобное огромный шаг вперёд, способ преодолеть страх остаться у разбитого корыта, загубить свою жизнь, потерпеть социальный крах.
Постепенно стражница земли приходит к неожиданным и противоречивым для себя выводам. Во-первых, успех для неё не самоценность. В отрыве от идущих как следствие благ и возможностей, бесконечная гонка за достижениями и перспективах ей наскучила. Это было интересно и важно когда-то, когда требовалось доказать в первую очередь себе самой, что она чего-то стоит и способна на многое. Только…давно и всем она всё доказала. По-хорошему включая саму себя. В последнем лишь сознаться страшно.
Во-вторых, подлинные ценности много проще и банальнее — независимость, например. Вот от неё Корнелия точно не готова отказываться. Причем не только из-за страха стать безвольной девчонкой. Нет, просто это приятно. Приятно владеть своей жизнью настолько, насколько это возможно.
В-третьих, ей страшно из такой правильной, почти идеальной, превратиться в одну из тех женщин, что страдают ерундой дабы свести концы с концами или ещё по каким-то таким же причинам. Проведя годы в жестком конкурентом мире, чародейка привыкла делать нечто полезное и значимое. Да, порой значимое лишь для её кошелька, но тем не менее осознание хорошо проделанной работы всегда было связано ещё и со знанием, что кому-то от этой работы стало лучше. Кроме того позади огромный путь профессионализации, связанный далеко не только с получением навыков и преодолением себя. Это ещё и специфическая форма мышление, окружение которое тебя понимает. Статус. Общество, где ты — специалист. Да, не лучший из лучших, но достойный и востребованный, способный обогнать многих. Точно не ленивый недоучка и растяпа, каковой приходилось частенько чувствовать себя в последнее время.
Быть лишь женой богатого человека Корнелии мало. Всю свою осознанную жизнь она стремилась строго к обратному — быть самостоятельной фигурой, более того у неё это получалось. И тем не менее, обстоятельства сложились так, что быть винтиком огромной системы, бессмертным и бессменным трудовым пони тоже перестало быть достаточно.
Кроме всех этих чудесных противоречивых умозаключений было ещё одно, отчасти даже более странное понимание: она женщина. Более того хочет быть женщиной. Красивой, гордой, независимой, умной и…любимой. Быть женой мужу и матерью детям ей нравится. Это важно и не меньшая самоценность, чем личная самореализация. Это надежный тыл и прочная почва под ногами. То, что долгое время давало силы на большее.
Грустя о загубленной карьере, Корнелия не переставала морщиться, вспоминая новомодные изречения о ревнивых мужьях мешающих пахать в собственное удовольствие. Смешно, но именно такая псевдо феминистическая статейка стала ключом к себе и ситуации. Понимание, что она какая угодно, но не такая вот обозленная на весь белый свет тётка у которой ничего кроме той самой работы в жизни и нет, было отчасти смешным.
Ведь во многом от такой участи бесполого не расстающегося с антидепрессантами существа Корнелию спасло задание Кондракара, вынудившее стать женой хотя бы по названию князю королевства Мередиан. Тогда оказалось, что для доверия себя и совместного движения вперёд не требуются даже какие-то сверхъестественные чувства, лишь взаимоуважение и общность представлений о жизни, способности не вставать в позу после каждого расхождения мнений, лояльности к другому человеку.
Безусловно, огромная удача, что она и Фобос настолько совпали. Иначе говорить было бы не о чём — при первой возможности он бы предал своих тюремщиков, а она не постеснялась проучить незадавшегося муженька. Потом с самым невинным видом бы соврала что-нибудь родителям на тему и не испытывала и малейших угрызений совести.
Корнелия совершила одну из худших в своей жизни ошибок решив рвать отношения с Фобосом в одностороннем порядке. Стоило бы догадаться: раз её настолько берёт за душу, для него всё тоже не так просто. В результате они оказались в сегодняшней ситуации, когда и обратно не повернёшь, но и уйти невозможно.
— Почему ты никогда не говорил мне об этом? — вырвалось невольно. — Впрочем, неважно, сама не лучше.
— Было страшно оказаться не тем человеком, кто способен зажечь звёзды в твоей вселенной.
Выражение было очень знакомым. Так любила говаривать Хай Лин. Не иначе как прямо или косвенно, Фобос спрашивал у неё совета.
— Ты их зажигал, а я смотрела и спрашивала каждый раз: когда же перегорит эта лампочка.
Муж молчал и утешающе поглаживал по щеке, позволяя собраться с мыслями и хотя бы постараться ответить такой же искренностью.
— Я настолько была убеждена в своей обречённости на несчастье, что поверить в обратное не получалось. Казалось, что оно невозможно потому что невозможно. Было проще хвататься за что угодно: свою самодостаточность, твою расчетливость, особенности воспитания, объективное удобство, что угодно! Ведь иметь счастливый брак — это нечто на грани приличия.
Сил сидеть дальше не осталось. Слишком запредельным стал уровень откровенности и накал чувств. Попытка сбежать была остановлена, поймавшим за руку мужем.
— Поговори со мной.
Проглотив комок в горле, Корнелия спросила.
— А есть ли смысл вздыхать по утраченному? Неужели тебе самому от этого не становится хуже?
— По утраченному ли? В одну воду не зайдёшь дважды, но заходили ли мы с тобой хоть в какую-то воду?
— Не нужно стараться меня утешить, — нашла в себе силы сесть обратно чародейка.
— Едва ли это можно назвать утешением, — не согласился муж. — Сама знаешь, милосердие мне не слишком то свойственно. Мы поженились по требованию Кондракара, и вели себя соответствующе. Какими при этом испытывали чувства не столь уж и важно: ни ты, ни я не смели о них говорить, не то что просить от другого. Так начиналось ли что-то по-настоящему?
— Для этого ты подготовил документы? Спихиваешь на меня необходимость окончательного решения.
— Я хочу, чтобы ты решила за себя. Я не хочу развода, но дам его тебе, если ты пожелаешь.
— Почему именно сейчас? — попробовала выгадать себе манёвр Корнелия. — Что изменилось?
— Ситуация накалилась и принесла понимание: я больше не могу жить на два мира. Получится косвенно контролировать какие-то дела здесь, но не более того. Особенно если не хочу ненужного кровопролития. Я чуть не пропустил удар в спину, стараясь угнаться за всем разом.
— Мне очень жаль, — испугалась за него Корнелия. — Есть подозрения из-за чего всё началось?
— Скорее всего из-за твоего возвращения в мою постель, но это не более чем повод. Я разберусь с заговорами и предательствами, не волнуйся об этом. Лучше дай ответ: ты веришь в любовь или нет. Отталкивайся только от своих чувств и желаний. Всё остальное вторично и контролируемо.
— Так ли оно, Фобос? Если раньше ещё можно было сделать вид, что в нашем браке нет условностей и третьих лиц, то сейчас это невозможно.
— Обо всём этом можно договориться, — возразил муж. — В данный момент важно лишь чего хочешь ты. Я смогу заставить мередианский двор смириться с периодичностью присутствия королевы или её полным отсутствием. Мне по силам смириться с твоей потребностью в карьерной самореализации. Буду рад, если ты решишь быть со мной без дополнительной нервотрёпки. Смогу пережить и окончательный разрыв. Вопрос, чего хочешь ты. Для себя я уже всё решил.
— Я не знаю чего хочу, зато знаю чего боюсь больше всего на свете: превратиться в жалкий кусок дерьма, ничего не делающий и ни на что не способный, кроме наматывания соплей на кулачок и скулежа в углу. Не хочу быть ничтожеством. Знаю, это никак не связано ни с работой, ни с отношениями, но через что ещё выражать обратное не знаю. Не знаю как прийти к тебе, как никогда обрамленному сиянием успеха со слабыми картами на руках, будто нищенка.
— Всё, что я имею пришло ко мне благодаря тебе, — попробовал возразить Фобос.
— Нет, мы изначально не были равны, — не стала слушать Корнелия. — Ты всегда был принцем королевства Мередиан, а я всего лишь собой. Изгнание, Элион и Кондракар — всего лишь формальность. Мы все знали: выйдя из тюрьмы ты возьмёшь власть — это не более чем вопрос времени.
— Жаль мне об этом забыли сообщить. До последнего сомневался правильно ли поступаю и получится ли перетянуть ситуацию в свою пользу. Наверное, не уйди ты от меня, решимости бы не хватило. Так же отступать было некуда: жизнь на Земле без семьи не представляла ценности.
— Снова сама виновата в своих проблемах.
— С какой стороны посмотреть. Не просто же так тебе стало невыносимо жить со мной. Соблазн свергнуть сестрицу был слишком велик, чтобы не отдавать ему все силы и мысли.
— Не в этом дело. Мне просто не хотелось быть сахарозаменителем. Комплексы комплексами, но быть женщиной с которой живут из-за отсутствия вариантов получше — такое себе.
Муж неожиданно рассмеялся. Будто бы минуту назад не хмурился, стараясь вытащить из себя как можно больше честных, правильных, убеждающих в своей позиции слов.
— Извини, просто я когда-то смирился с тем же, более того в тех же формулировках. Я уверен, у тебя получится принять правильное решение. Я буду ждать до конца твоего отпуска. Если дашь нам шанс, просто сожми это, передавая магию, если нет — выкинь. Если ты решишь разойтись, то бумаги с моей стороны подписаны и тебе не придётся встречаться со мной снова. О действиях в случае благоприятного исхода, Бобби тоже предупрежден.
Фобос положил ей в руку круглый сероватый камушек, по ощущениям чем-то напоминающий сердце Кондракара.
— Что это? — удивилась Корнелия.
— Всего лишь передатчик. Ничего кроме передачи сигнала через изменения он не умеет. Сделаешь, как я прошу? К сожалению, мне пора возвращаться.
— Сделаю. Иди. Я постараюсь разобраться. В любом случае спасибо. За всё спасибо. Особенно за сегодня. Мне нужно было это услышать, чтобы жить дальше.
Понимание, что быть может это их последняя встреча заставляло суетиться и пытаться уместить в одно предложение всё когда-либо не сказанное. Понимая движение её мыслей, Фобос коротко поцеловал на прощание. После чего исчез в складке пространства.
Оставшись в одиночестве чародейка почувствовала себя странно. С одной стороны у неё словно камень с плеч свалился, с другой необходимость выбора можно было почти потрогать руками, настолько острой она стала. Все простые-умные истины, которые она вроде как признавала или наоборот гнала, не желая видеть, встали в полный рост. Тянуть дальше не получится, и это чуть ли не важнее факта, что Фобос её любит.
Любит. Кто бы мог подумать, что принять это будет так просто и тяжело одновременно. Подойдя к панорамному окну, стражница прислонилась лбом к стеклу. Усилием воли освобождая голову ото всех мыслей хотя бы на пару секунд, прежде чем начать вносить коррективы в план действий на ближайшее время.
Никогда отпуск не казался чем-то таким странным, почти противоестественным, как в этот раз. Всё вокруг одновременно раздражало и вызывало апатию. Шея болела, в горле стоял ком невыплаканных слёз, несказанных слов и неисполненных действий. Всё не ладилось. Каждый из фрагментов мозаики под названием жизнь напоминал о невозможности судить о себе вне контекста полной картинки. Какой бы желанной не казалась идея разложить чувства и мысли по разным коробкам — это невозможно.
Жизнь — единое целое, а не отдельно дом, отдельно работа, отдельно личная жизнь, отдельно дети. Однажды сделав шаг навстречу этой полноценности, единожды выползая из уютного угла-чулана беззаботности-одиночества, вернуться назад не сможешь. Будет тесно, как змее в старой коже.
Отчего же зная это так сложно сбросить тесную одежду, смирившись с простым фактом: ты изменился, ты больше не такой каким был раньше? Не лучше и не хуже. Другой. Соответствующий текущему положению дел и приоритетам.
Всё это просто, даже банально, и всё равно принимать необратимые решения сложно. Всё существо противится, напоминая чего стоило оказаться на занимаемом сегодня месте. Боли, слёз, бессонных ночей и потраченных усилий. Может, уже достаточно? Пора бы успокоиться, остепениться, отполировать имеющиеся знания и умения до блеска, а не нестись в неизвестность. Всегда ведь можно справиться, превзойти, превозмочь, прыгнуть выше головы к общественной зависти и потехе чувства довольства собой. Это понятно, привычно и просто. В отличие от шага в неизвестность, сулящего большее, но и способного обнулить всё завоёванное раньше.
Корнелия не игрок. Подобный риск ей чужд. Она любит, когда всё идёт по плану, а вперёд ведет электрический фонарь, а не искрящийся факел. Она очень земная, даже приземленная в этом отношении. Много проще, чем может показаться на первый взгляд.
Дышать тяжело, рёбра будто стиснуты железным обручем. В гостиничном номере лежат документы на развод и заявление на увольнение. Сегодня предстоит подписать или то, или другое.
Время ускользнуло песком сквозь пальцы. Казалось: отпуск длинный, есть время всё обдумать. В реальности было как-то не до того. То сил нет, то времени… лучше потом. Потом, когда она очнётся от заколдованного сна-кошмара, как принцесса из сказки.
В итоге Корнелия стоит босиком на продуваемом всеми ветрами пляже и дышит. Глубоко, тяжело, так чтобы немного кружилась голова. Признаваться себе не хочется, но решение уже принято. Не смотря на чувство вины, несостоятельности и прочий эмоциональный мусор. С ними она разберётся когда-нибудь потом. Скорее всего никогда, ну или когда прижмёт, не оставляя возможности увильнуть и мучиться выбором.
Земля под ногами почти ласкова. Заболеть не грозит, поэтому Корнелия пользуется возможностью окунуться в свою магию и насладиться ей. Ощущение близости с миром захватывает, тормозит и растягивает время не пагубным провалом в никуда, а спокойной размеренностью. Постепенно чувство опоры и обстоятельности заполняет душу. Дышать становится легче.
Корнелия заходит в воду по щиколотку, придерживая юбку у колен. Холодно. Не нестерпимо, но достаточно для дискомфорта. Ирма бы рассмеялась увидь подругу сейчас. Ещё громче та бы смеялась узнай, чем та забивает себе голову.
У Ирмы всё было иначе. Одновременно проще и сложнее. Она не рвалась делать карьеру, да и просто подолгу задерживаться в одной сфере. Её мальчишки-близнецы росли как трава во дворе. Элизабет Хейл бы сказала: беспутная девица. Но Ирму всё устраивало. Она жила без душевных метаний и страха будущего: какая разница, что будет завтра, если сегодня нужно спасать китов! Ирма никогда не теряла присутствие духа и самобытность. Если что-то не нравится, исправь это, а не квохчи курицей!
Это не была беззаботная лёгкость Хай Лин, полная мудрости и тонкого расчета. Нет, у Ирмы всё было много проще и прямолинейнее. Даже много прямолинейнее, чем у Вилл, которая всё же предпочитала бить в лоб, когда появлялась такая возможность, с безупречной точностью понимая как и что будет после.
Мысли о подругах успокаивали. Было приятно понимать, что они такие разные, но по-прежнему одна команда. Даже Тарани, уехавшая жить за тридевять земель. Эта мысль помогает не фокусироваться на худших вариантах развития событий. Сейчас подобное огромный шаг вперёд, способ преодолеть страх остаться у разбитого корыта, загубить свою жизнь, потерпеть социальный крах.
Постепенно стражница земли приходит к неожиданным и противоречивым для себя выводам. Во-первых, успех для неё не самоценность. В отрыве от идущих как следствие благ и возможностей, бесконечная гонка за достижениями и перспективах ей наскучила. Это было интересно и важно когда-то, когда требовалось доказать в первую очередь себе самой, что она чего-то стоит и способна на многое. Только…давно и всем она всё доказала. По-хорошему включая саму себя. В последнем лишь сознаться страшно.
Во-вторых, подлинные ценности много проще и банальнее — независимость, например. Вот от неё Корнелия точно не готова отказываться. Причем не только из-за страха стать безвольной девчонкой. Нет, просто это приятно. Приятно владеть своей жизнью настолько, насколько это возможно.
В-третьих, ей страшно из такой правильной, почти идеальной, превратиться в одну из тех женщин, что страдают ерундой дабы свести концы с концами или ещё по каким-то таким же причинам. Проведя годы в жестком конкурентом мире, чародейка привыкла делать нечто полезное и значимое. Да, порой значимое лишь для её кошелька, но тем не менее осознание хорошо проделанной работы всегда было связано ещё и со знанием, что кому-то от этой работы стало лучше. Кроме того позади огромный путь профессионализации, связанный далеко не только с получением навыков и преодолением себя. Это ещё и специфическая форма мышление, окружение которое тебя понимает. Статус. Общество, где ты — специалист. Да, не лучший из лучших, но достойный и востребованный, способный обогнать многих. Точно не ленивый недоучка и растяпа, каковой приходилось частенько чувствовать себя в последнее время.
Быть лишь женой богатого человека Корнелии мало. Всю свою осознанную жизнь она стремилась строго к обратному — быть самостоятельной фигурой, более того у неё это получалось. И тем не менее, обстоятельства сложились так, что быть винтиком огромной системы, бессмертным и бессменным трудовым пони тоже перестало быть достаточно.
Кроме всех этих чудесных противоречивых умозаключений было ещё одно, отчасти даже более странное понимание: она женщина. Более того хочет быть женщиной. Красивой, гордой, независимой, умной и…любимой. Быть женой мужу и матерью детям ей нравится. Это важно и не меньшая самоценность, чем личная самореализация. Это надежный тыл и прочная почва под ногами. То, что долгое время давало силы на большее.
Грустя о загубленной карьере, Корнелия не переставала морщиться, вспоминая новомодные изречения о ревнивых мужьях мешающих пахать в собственное удовольствие. Смешно, но именно такая псевдо феминистическая статейка стала ключом к себе и ситуации. Понимание, что она какая угодно, но не такая вот обозленная на весь белый свет тётка у которой ничего кроме той самой работы в жизни и нет, было отчасти смешным.
Ведь во многом от такой участи бесполого не расстающегося с антидепрессантами существа Корнелию спасло задание Кондракара, вынудившее стать женой хотя бы по названию князю королевства Мередиан. Тогда оказалось, что для доверия себя и совместного движения вперёд не требуются даже какие-то сверхъестественные чувства, лишь взаимоуважение и общность представлений о жизни, способности не вставать в позу после каждого расхождения мнений, лояльности к другому человеку.
Безусловно, огромная удача, что она и Фобос настолько совпали. Иначе говорить было бы не о чём — при первой возможности он бы предал своих тюремщиков, а она не постеснялась проучить незадавшегося муженька. Потом с самым невинным видом бы соврала что-нибудь родителям на тему и не испытывала и малейших угрызений совести.
Корнелия совершила одну из худших в своей жизни ошибок решив рвать отношения с Фобосом в одностороннем порядке. Стоило бы догадаться: раз её настолько берёт за душу, для него всё тоже не так просто. В результате они оказались в сегодняшней ситуации, когда и обратно не повернёшь, но и уйти невозможно.
