Стражница земли кивнула в ответ, предчувствуя неизбежный семейный скандал. Выцыганить у её благоверного нечто, что он сам не выложил на блюдечко с голубой каёмочкой, было задачкой из числа соревнований по вредности. В которой и он, и она ничем не уступали породистым баранам.
Поймать Фобоса так и не удалось. Он словно призрак появлялся то тут, то там, но сказать наверняка, куда переместился после короткой беседы, не мог никто. Уставшая после переполненного нервами дня, Корнелия вернулась домой одна. Там супруг тоже не обнаружился, но это было уже ожидаемо.
Поэтому чародейка с блаженством наслаждалась тишиной и уединением. Она успела напиться чаю, почитать книгу, принять душ и уже готовилась ко сну, когда услышала, как хлопнула входная дверь и Фобос громко выругался, обо что-то запнувшись.
Желание устроить скандал прошло, и, вспомнив о необходимости расставления знаков препинания, Корнелия поморщилась. Увы, откладывать это дело было нельзя. Если отложить на потом, то шансы вытащить из Фобоса хоть что-то, стремились к нулю.
Спускаясь вниз, она ожидала увидеть мужа не в самом трезвом виде. В других случаях он неуклюжестью не отличался, но ошиблась. Если Фобос и пил, то заметно это не было.
— Почему ты не дождалась меня? — разрушил он вечернюю тишину.
Его тон Корнелии не понравился, но она решила не вестись на провокацию.
— Я устала, а ты исчез в неизвестном направлении. Лучше расскажи, что это было сегодня! — она попыталась перехватить инициативу.
— Рост нашего благосостояния тебя так раздражает? — увильнул от темы муж.
Эта попытка и интонация с которой он говорил, вызвали у Корнелии странное чувство усталости и головной боли. Сев на диван и наплевав на проигрышность такого положения в сравнении со стоящим на ногах мужем, она сказала.
— Не держи меня за идиотку.
По изменившемуся выражению его лица стражница догадалась, что супруга посетило похожее чувство. Прежде чем ответить, он сел рядом с ней и вытянул ноги насколько это было возможно, давая им отдохнуть.
— Я и не держу. Просто не хочу оправдываться. Ты мне всё равно не поверишь.
Вот таким — открытым и немного уставшим — он нравился ей больше всего. Становилось понятно, что имеешь дело с человеком, а не Великим и Ужасным злодеем из детства. Найдя позу поудобнее и устроив голову у него на плече, Корнелия спросила.
— Почему ты так думаешь?
— В спорах между тобой и стражницей Кондракара всегда побеждает стражница, — пояснил он. И до того, как Корнелия успела возразить, он добавил. — А ещё я подслушал ваш разговор с Вилл.
Успевшая расслабиться, чародейка мгновенно окаменела. Пенять на извечную мораль, что подслушивать нехорошо, смысла не было. Покивает, и на этом всё кончится. К тому же, она сама догадывалась о такой возможности, правда, не с его стороны. Ничего особенного относительно их службы, как защитниц Сердца Бесконечности, сказано не было, зато там было кое-что, о чём Корнелия никогда бы не хотела говорить с Фобосом, и предпочла, чтобы он об этом вовсе не знал.
— Не переводи тему, — дрогнувшим голосом потребовала стражница.
— Было бы что переводить. Ты и сама всё знаешь. Могу добавить только, что изначально планировал поступить иначе.
Раздражение в его голосе давало понять, что принц планировал поговорить о чём-то далёком от политики королевы Элион и решений Кондракара. Справившись с собой, он попробовал зайти с другой стороны.
— Обещаю объяснить всё, что тебе будет интересно. Только не веди себя как затравленный зверёк. Я не идиот. Можешь перестать бояться.
Корнелия подобралась поближе, но смотреть старалась так, чтобы и случайно не встретиться взглядами.
— Тебя изнасиловали, — заявил муж, отчаявшись услышать от неё хоть что-то.
Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Корнелия вцепилась одной рукой в его рубашку, а второй в обивку дивана.
Людей, с которыми она говорила на эту тему, можно было пересчитать на пальцах одной руки. И после стольких лет она не собиралась лезть в прошлое, трогать старые, до конца не зажившие раны, чтобы заново пожаловаться на них миру.
— Похоже, я не ошибся, — сказал Фобос, усаживая её так, чтобы её ноги были перекинуты через его.
— Как давно ты об этом догадался?
У Корнелии пересохло в горле. Его руки на спине и ногах казались тисками, а барабанящие пальцы адскими молотками. Больше всего на свете она боялась возвращаться к тем событиями и использовать это слово, хоть и понимала его правдивость.
Борцов за добро и справедливость не насилуют. В особенности мужчины, в которых они влюблены, или думают, что влюблены.
— Начал подозревать с самого начала, но подтверждение получил только сегодня.
И когда он стал таким прозорливым? Они же обвели его вокруг пальца неоднократно ещё в школе! Теперь вот выросли, казалось бы. И получите распишитесь — принц зла берёт реванш.
— Зачем тебе всё это? Я всё равно ведь буду допытываться, когда ты стал таким интриганом, что сумел провести всех нас настолько, — возразить хоть сколько нибудь внятно, меняя тему не получилось.
— Корни, там действительно нечего рассказывать, кроме того, что ты и так знаешь. Ждать и не торопиться, я научился здесь на Земле. Ну и заключение тоже заставило пересмотреть методы. Кроме того, оно сбалансировало и уменьшило мою силу. Последнее, надеюсь, не навсегда. Почему ты настолько не хочешь об этом говорить?
До сих пор он никогда не сокращал её имя. То ли уважал её, то ли оставался достаточно церемониален. Тут поди разбери. Не будь она так ошарашена его заявлениями, давно бы вспылила и ушла, но Фобос ловко загнал её в ловушку. И теперь, словно скованная заклятьем, Корнелия не могла поступить привычным образом.
— Парень, которого я любила, оказался свиньёй, со всеми бывает. Ничего особенного, подумаешь!
Наконец она начала приходить в себя. Корнелия прекрасно знала, что бывает иначе. Она это видела, чувствовала и даже умела не завидовать. От того, что есть на свете люди, сумевшие найти друг друга ещё в школе, а ей не повезло, ничего не изменилось. Это не означало, что мир должен остановиться и повернуть вспять своё движение. В случае трагедией посерьёзнее ничего не происходит. Планета продолжает вращаться, а время идти. Уж кто-кто, а она знает всё о несправедливости — не просто же так работает в юриспруденции.
Признаваться в собственных больных и унизительных сторонах легче не становилось. Она научилась жить без зависти, слёз и жалости к себе, не требовать от жизни больше, чем она может дать. Пусть другие и могут иначе. Пусть других не выдают замуж за злобных тиранов с целью получения следующего поколения королев. Бывает и хуже. Намного хуже. Так что у неё нет ни одной причины разводить сырость, пусть порой и больно до слёз.
У Корнелии есть дизайнерские туфли и платья. У неё потрясающе правильное лицо и перспективы почти безграничного профессионального развития. Этого более чем достаточно, и нужно уметь быть благодарной за то, что имеешь, и беречь это.
Она не собиралась плакать, даже сейчас, когда муж ударил по самому больному, что в ней было. По сломанному когда-то позвоночнику, надломленному внутреннему стрежню. Корнелия давно научилась справляться с болью и выкидывать из головы лишние мысли, но перед человеком, понимающим её чуть лучше многих, была уязвима. Когда больно — болит, и ничего ты с этим не сделаешь.
— Пойдём спать, — сказал Фобос. — Я хотел сделать тебе подарок, но лучше отложим это на завтра.
Он сдался, и его слова можно было считать извинением. Только они таковыми не чувствовались. Словно бы он намеренно расковырял старую рану, посыпал её солью и теперь пытается сделать вид, словно так и было.
— Давай лучше сейчас, — возразила Корнелия.
Муж тяжело вздохнул, смирился с поражением, но попробовал выразить то, что чувствовал, не прибегая к словам. Стражнице нравилось, когда он терялся или даже смущался. Обычно это давало надежду, что не для неё одной всё зашло дальше, чем следовало.
Он держал её в объятиях, пока нервная дрожь немного не затихла.
— Я не хотел, чтобы всё так получилось, — примирительно сказал Фобос, призывая её подняться на ноги.
Решало ли это поднятую им же проблему? Нет. Корнелия понимала, что не испытывает ни желания продолжать разговор, ни менять тему. Наверное, будь отношения с ним не связанны с Кондракаром и задачами стражницы, она бы ушла, разорвала все контакты, более не желая, чтобы хоть отголоски напоминаний о её не самом радостном опыте всплывали в настоящем. Увы, подобной возможности не было. Вместо этого стражница без любого отголоска заинтересованности последовала его требованию, намереваясь сбежать от разговора, возможно, даже в вечернюю тишину улиц.
Поднявшись вслед за ней, он, предчувствуя её настроение не отдалялся дальше расстояния вытянутой руки. Косо глядя в сторону жены, Фобос потянулся к ранее незамеченной деревянной коробке. Внутри которой оказалась полная парюра потрясающей красоты.
— Откуда это? Я думала на Меридиане носят обручи, — растерялась Корнелия.
Даже находись не в таком разбитом состоянии, она бы не смогла остаться равнодушной к такой вещи. Сейчас же всё воспринималось особенно сильно.
— В мире, где поколениями правят женщины, и не быть украшениям? — скептически заметил Фобос.
Первый вопрос он проигнорировал, как совсем абсурдный. Набор был потрясающе красивым и роскошным. До сих пор Корнелия могла видеть подобное лишь на фотографиях в интернете, реже в костюмированных фильмах. Сказать, что ей не нравится, было бы ложью, но и что она при этом чувствовала, стражница сказать не могла. Стараясь взбодрить и себя, и мужа, она попробовала пошутить.
— Когда-то девчонки говорили, что мне только дай повод одеться принцессой — не упущу.
— Наверное, поэтому в конечном итоге ты ей стала, — улыбнулся Фобос, водружая тиару ей на голову.
Вид у чародейки в этот момент, наверное, был потешный: растрёпанная, растерянная, с красными глазами и в любимом плюшевом халате, зато в короне. Сюда бы Ирму, она бы уже изошлась на остроты, развеселив всех присутствующих.
Корнелия смотрела на всё ещё виновато выглядящего мужа и старалась понять, как много для него этот жест значит. Наверняка, много больше, чем он смог бы ей сказать при всём желании. После такого даже злиться на него за вскрытие старых душевных ран начало получаться в разы хуже.
— Обещаю, что больше не буду торопить тебя, если ты не будешь готова мне что-то рассказывать, — пообещал он.
Корнелия попробовала улыбнуться и позволила его руке коснуться своего лица.
— Я не принцесса, — вернулась к предыдущей фразе стражница.
Голос неприятно дрогнул, словно она сомневалась в своём ответе.
— Принцесса, — возразил ей Фобос. — Ты моя жена, а это даёт тебе право на все мои титулы.
Смех был немного истерическим, и тиара из-за него чуть не слетела с головы. Благо, муж вовремя подхватил. Нет, сюда срочно была необходима Ирма! Никто больше не сможет в трёх предложениях выразить весь трагикомизм случившегося. За неимением возможности услышать неунывающую подругу, Корнелия разрыдалась в голос, не найдя сил ни сдержаться, ни хотя бы скрыться с чужих глаз. Фобос крепче прижал её к себе, давая возможность не смотреть ему в глаза и хотя бы на короткий промежуток времени не задумываться ни о чём лишнем.
Стражница искренне надеялась, что позже он не потребует объяснений её поведению. Потому что как объяснить произошедшее даже себе самой, она не знала, чего уж говорить о муже.
Фобос в самом деле проявил деликатность и не спрашивал её ни о чём. Вместо этого сама Корнелия исповедовалась ему, сидя на барном стуле и запивая истерику вином.
— Было очень странно в возрасте под двадцать понять, что по-прежнему слишком веришь в людей, после всего пережитого в роли стражницы.
— Сомневаюсь, что Кондракар давал вам увидеть нечто совсем не по возрасту! — перебил её муж.
Вновь удивив положительным суждением о своих врагах. Будь Корнелия сейчас способна занять мысли чем-то отличным от эмоций, она непременно бы обдумала его замечание подробнее. Пока же оставалось надеяться, что она не позабудет о нём вовсе и сможет вернуться позже, давая новую оценку позиции Фобоса на жизненно важный вопрос.
— Наверное, так и было, — согласилась Корнелия. — В любом случае, Нью-Йорк оказался джунглями пострашнее мередианских. Там из опасного были только вы с Седриком, да местные зверушки. Тут же хищников оказалось куда больше и зубы у них были в разы острее.
Фобос усмехнулся, но в этот раз не стал перебивать.
— Сумев поступить в университет, я чувствовала себя всемогущей, — продолжала чародейка. — Казалось, ещё немного, и я всего добьюсь, да ещё совершенно волшебным способом, чуть ли не по щелчку пальцев. Ведь иначе попросту не бывает, а таких особенных как я ещё поискать нужно. Стоит ли удивляться, что в качестве объекта влюбленности я выбрала чуть ли не самого громкоголосого парня из своего ВУЗа? В собственной необычайности он был уверен ещё больше моего.
Тарани предупреждала, что идея дурная, а он тот ещё мудак, только я не слушала. Мы потом больше полугода не разговаривали. Но он был весел, харизматичен и не кинуться в роман с головой казалось невозможным… — начала попытки подобрать наиболее краткое определение своей глупости Корнелия.
— Почти уверен, что он был ещё и ниже тебя по положению, — дополнил её Фобос.
Чародейка и без его нахмуренных бровей понимала, что выбрала сомнительную тему для разговора, но остановиться уже не могла, даже постарайся это сделать.
— Я никогда не рассуждала в таком ключе, но, думаю, ты прав. Это тоже было, но никогда не имело значения.
— Почему? — удивился муж.
Судить насколько это уточняющий вопрос и насколько подлинная эмоция, она тоже не взялась. Считать открытием предельно прагматичное, да ещё и классово разделенное отношение мужа к браку, было бы абсурдно.
— Я думала, что долго к нему присматриваюсь, но в действительности всё было слишком быстро. Казалось, что рядом человек, который знает и понимает меня, но оказалось, что он далёк от моего представления о нём.
Смотреть, как меняется выражение лица её мужа, Корнелия больше не могла. Поэтому улеглась на кухонный островок и обнялась с бокалом.
— Это было отвратительно, пусть формально и не было изнасилованием, я знала на что иду, но… — дальше подобрать подходящие слова не помогло даже всё больше захватывающее с головой опьянение. — Не знай я, что всё может быть и по-другому, наверное, никогда бы больше не легла в постель с мужчиной.
— Это ведь ещё не всё? — вновь проявил чудеса проницательности муж.
— Само собой, невелико дело — неудачный секс.
Корнелия вновь отпила из бокала, а её супруг изобразил плохо понятный ей звук, интерпретировать который она не стала.
— Это продолжалось дальше, а когда я начала сопротивляться, поползли отвратительные слухи, автора которых несложно определить.
— С тех пор ты не слишком-то доверяешь окружающим? — вновь начал строить предположения Фобос, когда пауза слишком затянулась.
В этот раз он не был так точен, как до сих пор, возможно, потому что попробовал смягчить своё суждение.
