— Канцлер-фрей и народ Фогенс-Лула приветствуют дочь сара Ивона Василэвича Грозного.
Мой спутник, повернувшись ко мне, добавил ещё несколько слов. Тонкий голос перевел:
— Этот диск — наше место на время приема. И, Наташа…
Скевос сунул руку под складки своего шарфа. Следом поймал мою ладонь. Надел мне на запястье цепочку — затейливую, похожую на черно-серебряный жгут. Пояснил спокойно:
— Переводчик. Может тебе понадобиться, когда настанет время отправляться в лес.
В стороне приземлился ещё один горуд. Покрупнее нашего, с каким-то загадочным стрелообразным механизмом на крыше. Оттуда вышла пара, мужчина с женщиной…
Я уставилась на них.
Скевос, сказав, что одеваются здесь легко, здорово преуменьшил. Дама, вышедшая из горуда, была почти обнажена. Высокая, выше меня, стройная и ослепительно-красивая. Серебряные волосы улетали вверх массой вздыбленных, круто завитых локонов. Вдоль линии роста волос тянулась бахрома из мельчайших кристаллов. Полоса тонких, как волоски, низок наполовину укрывала лоб. Дрожала, спускаясь с висков — и ярко искрилась, стекая по шее.
Вместо платья на даме красовались две цветочные гирлянды, обвивавшие левую руку и правую ногу. Наискосок, от одной гирлянды к другой, по груди и животу протянулась дорожка из кристаллов — похожих на те, что были на мне. Только лучи в камнях этой дамы горели розовым. Пониже пупка колыхался лепесток ткани, непонятно как державшийся на золотисто-розовой коже…
И все.
Пока я пялилась на голую девицу, Скевос что-то вполголоса сказал. Затем прижал меня к себе, приобняв за плечи.
Я, может, и дернулась бы — но диск, на котором мы стояли, тут же поднялся над эстакадой. Спорхнул вниз и полетел, огибая деревья.
Мимо нас проплывали огромные ветви, увешанные соцветьями по полметра. Я, разглядывая их, спросила:
— А как конкурсантки добывают огонь?
— Вам все дадут. — Руку с моих плеч Скевос так и не убрал. — Зажигающее устройство, куски дерева, кое-какие продукты и ткань. Остальное будет зависеть от вас. Но не беспокойся, Наталэя Ивоновна…
Вообще-то я была Андреевна, ну да ладно.
— Твоя цель не победа. Твоя цель — так запомниться послу, чтобы он сообщил о тебе на Зейтул. Все остальное не важно!
Ещё через пару секунд наш диск нырнул в высокую арку. И мы оказались под гигантским куполом, возносившимся в небеса.
Снаружи цвел сиренево-голубой сад, придавленный строем небоскребов с одной стороны. Внутри, вдоль прозрачно-изогнутой стены, плыла длинным роем толпа приглашенных. Все гости стояли на блюдцах, поодиночке и попарно, как мы.
А в вышине, под центром купола, крутились в воздухе две трехмерные фигуры. Бюсты двух людей, по пояс, в цвете, точно живые. Даже слегка шевелившиеся. При этом огромные, обрезанные снизу лоскутами тьмы…
Пара секунд, и бюсты исчезли. Тут же возникли снова — но теперь они изображали нас. Меня и Скевоса.
В следующий миг под куполом что-то мелодично объявили. Тонкий голос, доносившийся из диска, поспешно перевел:
— Наша гостья Наталэя Ивоновна, дочь сара одного из миров Содружества Даль, Ивона Василэвича Грозного! И наш гость, капитан Скевос Калирис!
Парочки на дисках, к которым мы подлетали, обернулись. Я, перестав изумленно разглядывать свой бюст под куполом, одарила их ответным взглядом…
И ощутила себя монашкой, заскочившей в бордель.
Редкая из дам была одета хотя бы в подобие купальника. Кое-кто обошелся одними цветами и украшениями, не размениваясь на фиговые листочки из лоскутов. Такого количества голой, безупречно-красивой плоти я в жизни не видела.
Мое импровизированное черное платье, закрывавшее тело от шеи до щиколоток, выглядело здесь угрожающе-чопорным. Опасно-закрытым…
Изящно раздетые дамы рассматривали меня, широко открыв глаза. И Скевос наблюдал искоса, сбоку. Уголок твердо очерченных губ подрагивал, словно он сдерживал улыбку.
Ах ты зараза, мрачно подумала я. Ведь именно такого результата он добивался. Не зря принесенного им отреза с лихвой хватило на два саронга. И цвет у ткани оказался непроглядно-черным.
Но, в конце концов, целью было произвести впечатление. Похоже, цель достигнута. Где там посол Зейтула…
Я вскинула подбородок. Милостиво улыбнулась в пустоту — и по-королевски сделала гостям ручкой. То есть подняла ладонь и покрутила ей в воздухе.
Бюст под потолком повторил мой жест. Следом исчез — а возродился уже в облике гостьи с серебряными волосами, явившейся в зал после нас.
С десяток дисков, до этого плывших вдоль прозрачной стены, сразу вынырнули из общего потока. Зависли впереди, выстроившись стайками на одной высоте с нами. Под куполом тем временем что-то объявили, переводчик отозвался:
— Элге, вторая дочь семейства Гордрю! Госбанкир Омри, сын семейства Муйтули!
Скевос, не дожидаясь, пока тонкий голос замолчит, что-то приказал — и мы заскользили по проходу между блюдцами.
Нас изучали с двух сторон. Я, держа на лице милостивую улыбку, тоже разглядывала публику.
— Это сыновья лучших семей Фогенс-Лула, — пояснил Скевос, заметив, куда я смотрю. — Им улучшают тело, доводя мышцы и внутренние органы до совершенства. И тормозят процесс старения. Проводят для этого генную терапию с ремодулированием клеточных генов. На выходе получаются вот такие красавцы.
Обалдеть, подумала я. И торопливо спросила:
— А как эта генная терапия работает?
Пальцы Скевоса легонько погладили мое плечо, я скинула его руку. Он тихо фыркнул.
— Не знаю, поймешь ли ты... им дают вирусы с генами, которые восстанавливают теломеры. И запускают выработку теломеразы, фермента, необходимого для воспроизводства клеток. Терапия дорогая, потому что порцию вирусов для каждого приема синтезируют отдельно. Если гены, полученные с вирусами, подействуют на организм сильнее, чем нужно, все кончится взрывным ростом клеток. И опухолями везде. Во внутренних органах, в мышцах, в мозге…
— Мальчики в кристаллах так рискуют ради красоты?
— Нет, ради долголетия, — пробормотал Скевос. — Я же сказал, им тормозят процесс старения. Красота здесь только сопутствующий маркер. И все делается под контролем медиков, так что риск невелик. Кое-кому из этих юных красавцев уже исполнилось триста лет.
— А дочерям лучших семей генную терапию делают?
Скевос окинул взглядом строй обнаженных тел, слегка увитых цветами.
— Да, они тоже имеют свой кусок бессмертия. Но их с виду не отличишь от других дам, явившихся на прием. Все прекрасны, все одинаково раздеты… только у мужчин иначе. И долгожители Фогенс-Лула выделяются среди гостей.
— А зачем им это? — Я ответила прямым взглядом очередному Аполлону с полотенчиком на бедрах, который спланировал на своем диске откуда-то сверху.
В ответ он лениво усмехнулся. И продолжил разглядывать меня в упор. Смотрел спокойно, даже чуть апатично.
Я, ощутив раздражение, отвернулась. Буркнула:
— Или тут раздеться донага — признак статуса?
— Почти угадала, — неторопливо сообщил Скевос. — За эти тела каждый месяц выплачивают огромные деньги. Их не прячут, они показатель благосостояния. И принадлежности к элите Фогенс-Лула.
Тонкий голос перевел слова Скевоса, а затем выпалил что-то непонятное. Тут же добавил на русском языке:
— С вами желает побеседовать канцлер-фрей. Вторым очередь на беседу занял Ворисон, старший сын семейства Ариган. Третьим — посол Зейтула…
— Началось, — бесстрастно уронил Скевос. — Нами заинтересовался сам канцлер-фрей. Даже зейтульский посол решил поболтать. Но Ворисон, старший сын Ариган? Это семейство не занимается торговлей с дальними мирами. Может, у Ворисона к тебе личный интерес?
Голос его на последней фразе прозвучал глуховато. Я отвлеклась от созерцания проплывавших мимо дам — среди которых затесалось два красавца в набедренных повязках. Спросила кротко:
— А что не так? Я не достойна его интереса? Или интерес этого Ворисона не достоин меня?
Скевос слегка улыбнулся.
— Быстрый анализ и быстрый вопрос вместо ответа… ты достойна любого интереса, Наташа. И особенно моего, раз уж об этом зашла речь.
Его рука вдруг скользнула под верхний саронг. Крепкая ладонь торопливо прошлась по моей спине, и тут же залезла под саронг на бедрах. Длинные пальцы нагло погладили мне ягодицы.
А я опешила. С запозданием шагнула вперед, пытаясь уйти от руки, исследовавшей меня на глазах у всех. Но для второго шага места не хватило, и ладонь Скевоса лишь скользнула по ягодицам. Затем вцепилась в край ткани на моих бедрах.
— Убери лапу… — зашипела я, оборачиваясь.
Рядом, за краем блюдца, качнулась пустота — мы плыли на высоте трехэтажного дома. Скевос что-то сказал, переводчик зачастил:
— Я только демонстрирую, что ты связана со мной. Запомни, Наташа — интерес Ворисона для тебя опасен. Хочешь остаться на Фогенс-Луле, сбежав от меня? Подумай, что будет, когда первый сын Ариганов с тобой наиграется. Твое Содружество отсюда далеко, а телохранителей у тебя нет. Твой единственный защитник здесь, в этой дыре — я. Поэтому стой тихо. Улыбайся, показывай всем, что ты моя женщина. И не вздумай переходить на его диск!
Следом Скевос одарил всех присутствующих улыбочкой — вроде бы приветливой. На щеке, обращенной ко мне, даже проклюнулась ямочка…
Но в просвете между тонкими губами блеснули зубы. Идеально отформованные и плотно стиснутые.
Это чертово будущее населяют рабовладельцы, с ненавистью припомнила я. И заставила себя шагнуть назад, к Скевосу.
Его рука сразу скользнула по моей талии. Притиснула, дотянулась до живота. Длинные пальцы опять залезли под нижний саронг. Щекочуще погладили кожу под пупком…
— А кое-кто просил меня выделиться из толпы, — яростно прошептала я. — Ты… вы это подстроили? Вам не хватает внимания, Скевос? Сначала я выделяюсь, на меня все смотрят, а потом вы суете лапы мне под одежду! На виду у всех, говоря, что это ради моего блага! Ещё требуете, чтобы я улыбалась!
— Кстати, улыбнись, — подхватил Скевос.
В голосе его сквозила ирония. Словно в этот миг он искренне забавлялся.
— Все должны видеть, как тебе хорошо. Что тебе нравится мое общество. Или ты передумала возвращаться на Даль?
Я кое-как растянула губы. Один из красавцев, смотревших в нашу сторону, перевел взгляд с моего лица на талию и отвернулся.
— Я ошибся, — неожиданно прошептал Скевос. — Не предполагал, что ты привлечешь внимание одного из этих… из полубессмертных. Но откуда я мог знать? Посмотри вокруг, Наташа. Женщины в этом зале прекрасны. Даже те, у кого нет денег на генную терапию, перед приемом провели несколько суток в медроботе. И все они получают вирус Дель-Ора… вот с кем должен беседовать Ворисон. В этих женщинах идеально все — лицо, тело и мысли. Разговор с ними — наслаждение. Они даже не думают о дурном, вирус ограждает их от этого.
— А такое возможно? — изумилась я.
— Да, и такое, — промурлыкал Скевос.
Затем пригнул голову к моему плечу. Пробормотал под стрекот переводчика, тревожа мне кожу дыханием:
— Создатели вируса Дель-Ора пошли окольным путем. Мысли о дурных поступках вызывают выброс адреналина. Это гормон, который горячит кровь. Почти опьяняет. Из-за него люди все чаще думают о том, что противоречит их морали, но так возбуждает. Потом эти люди оступаются — кто по мелочи, а кто по-крупному. Однако штамм Дель-Ора рвет связь между мыслями и адреналином. Он обеспечивает организму каждодневную дозу этого гормона. На дурное уже не тянет, адреналин у человека и так есть…
— Фигня какая-то, — буркнула я. — Псевдонаучная.
— Но это работает, — возразил мне на ухо Скевос. — Эти женщины не соврут без веской причины. Не совершат подлости от безделья. Им это попросту не интересно. А главное, они не пойдут на измену из любопытства — или со скуки. Идеал, недостижимый для многих…
Вот она, мужская логика.
— Я не думал, что один из этих полубогов взглянет на тебя, Наташа. Ты очаровательна — но совсем не идеальна. Пропорции тела, черты лица, кожа и особенно волосы…
— Про зубы не забудь, — заботливо посоветовала я.
А следом подумала — удивительно, что у меня вообще остались волосы после его звездного шампуня.
Скевос глянул изучающе. Потом с ухмылкой согласился:
— И неотформованные зубы. Странно, что один из первых граждан Фогенс-Лула заинтересовался таким диким созданием, как ты. Имея вокруг такой цветник…
— Может, он тоже любит антропологию? — безрадостно предположила я.
— Вряд ли. А теперь будь осторожна со словами. Мы приближаемся к канцлер-фрею.
Наше блюдце, летевшее вдоль прозрачной стены купола, постепенно поднималось все выше. Ещё через минуту мы поравнялись с толпой гостей, одетых так же строго, как Скевос.
В следующий миг блюдца с мужчинами расступились. Мне ослепительно улыбнулся человек лет тридцати, с внешностью истинного арийца — светлые волосы, голубые глаза и длинное, слегка лошадиное лицо.
— Рад приветствовать у нас на планете очаровательную гостью из Содружества Даль! — заявил он.
Рука Скевоса наконец отдернулась, напоследок погладив меня по животу. Канцлер-фрей одарил моего спутника понимающим взглядом, а я залилась румянцем. Выдавила:
— Тоже рада видеть канцлер-фрея гостеприимного Фогенс-Лула…
Тонкий голос перевел мои слова, мужчина арийской внешности благосклонно кивнул. И сразу спросил:
— Как называется планета, которой управляет ваш отец? Или его система насчитывает не один населенный мир?
Пару секунд я размышляла — может, выдать набор из биографии настоящего Ивана Васильевича, все эти «Великия, и Малыя, и Белыя»? Но решила не усугублять. Объявила:
— Нет, мой отец управляет лишь одной планетой. Она зовется Небыль. Я назвала бы звезду, вокруг которой наша Небыль вращается, но вам это ничего не даст. У нас свои звездные карты.
Канцлер-фрей опять что-то произнес.
— И ваш отец отпускает вас одну? — перевел тонкий голос из диска. — Да ещё так далеко? Галактика полна опасностей.
Неужели Скевос промахнулся, тревожно мелькнуло у меня. Все верно, дочь всепланетного царя, мотающаяся по Галактике без свиты, почти автостопом, неизбежно вызовет подозрение.
— Это испытание на зрелость, — нахально соврала я. — Такова наша священная традиция. Всех сарских детей с Небыли посылают взглянуть на Галактику, полную опасностей. И посылают всегда в одиночку. Говорят, это удивительно расширяет нам кругозор.
Белесые брови на длинном лице канцлер-фрея взлетели вверх.
— И кто придумал такую замечательную традицию?
— Наши отцы-первопроходцы. — Я вложила в голос столько приглушенного трепета, сколько смогла. — Мы чтим их так же, как вы своих. К тому же это уменьшает ссоры, когда приходит время наследовать.
Мой спутник, повернувшись ко мне, добавил ещё несколько слов. Тонкий голос перевел:
— Этот диск — наше место на время приема. И, Наташа…
Скевос сунул руку под складки своего шарфа. Следом поймал мою ладонь. Надел мне на запястье цепочку — затейливую, похожую на черно-серебряный жгут. Пояснил спокойно:
— Переводчик. Может тебе понадобиться, когда настанет время отправляться в лес.
В стороне приземлился ещё один горуд. Покрупнее нашего, с каким-то загадочным стрелообразным механизмом на крыше. Оттуда вышла пара, мужчина с женщиной…
Я уставилась на них.
Скевос, сказав, что одеваются здесь легко, здорово преуменьшил. Дама, вышедшая из горуда, была почти обнажена. Высокая, выше меня, стройная и ослепительно-красивая. Серебряные волосы улетали вверх массой вздыбленных, круто завитых локонов. Вдоль линии роста волос тянулась бахрома из мельчайших кристаллов. Полоса тонких, как волоски, низок наполовину укрывала лоб. Дрожала, спускаясь с висков — и ярко искрилась, стекая по шее.
Вместо платья на даме красовались две цветочные гирлянды, обвивавшие левую руку и правую ногу. Наискосок, от одной гирлянды к другой, по груди и животу протянулась дорожка из кристаллов — похожих на те, что были на мне. Только лучи в камнях этой дамы горели розовым. Пониже пупка колыхался лепесток ткани, непонятно как державшийся на золотисто-розовой коже…
И все.
Пока я пялилась на голую девицу, Скевос что-то вполголоса сказал. Затем прижал меня к себе, приобняв за плечи.
Я, может, и дернулась бы — но диск, на котором мы стояли, тут же поднялся над эстакадой. Спорхнул вниз и полетел, огибая деревья.
***
Мимо нас проплывали огромные ветви, увешанные соцветьями по полметра. Я, разглядывая их, спросила:
— А как конкурсантки добывают огонь?
— Вам все дадут. — Руку с моих плеч Скевос так и не убрал. — Зажигающее устройство, куски дерева, кое-какие продукты и ткань. Остальное будет зависеть от вас. Но не беспокойся, Наталэя Ивоновна…
Вообще-то я была Андреевна, ну да ладно.
— Твоя цель не победа. Твоя цель — так запомниться послу, чтобы он сообщил о тебе на Зейтул. Все остальное не важно!
Ещё через пару секунд наш диск нырнул в высокую арку. И мы оказались под гигантским куполом, возносившимся в небеса.
Снаружи цвел сиренево-голубой сад, придавленный строем небоскребов с одной стороны. Внутри, вдоль прозрачно-изогнутой стены, плыла длинным роем толпа приглашенных. Все гости стояли на блюдцах, поодиночке и попарно, как мы.
А в вышине, под центром купола, крутились в воздухе две трехмерные фигуры. Бюсты двух людей, по пояс, в цвете, точно живые. Даже слегка шевелившиеся. При этом огромные, обрезанные снизу лоскутами тьмы…
Пара секунд, и бюсты исчезли. Тут же возникли снова — но теперь они изображали нас. Меня и Скевоса.
В следующий миг под куполом что-то мелодично объявили. Тонкий голос, доносившийся из диска, поспешно перевел:
— Наша гостья Наталэя Ивоновна, дочь сара одного из миров Содружества Даль, Ивона Василэвича Грозного! И наш гость, капитан Скевос Калирис!
Парочки на дисках, к которым мы подлетали, обернулись. Я, перестав изумленно разглядывать свой бюст под куполом, одарила их ответным взглядом…
И ощутила себя монашкой, заскочившей в бордель.
Редкая из дам была одета хотя бы в подобие купальника. Кое-кто обошелся одними цветами и украшениями, не размениваясь на фиговые листочки из лоскутов. Такого количества голой, безупречно-красивой плоти я в жизни не видела.
Мое импровизированное черное платье, закрывавшее тело от шеи до щиколоток, выглядело здесь угрожающе-чопорным. Опасно-закрытым…
Изящно раздетые дамы рассматривали меня, широко открыв глаза. И Скевос наблюдал искоса, сбоку. Уголок твердо очерченных губ подрагивал, словно он сдерживал улыбку.
Ах ты зараза, мрачно подумала я. Ведь именно такого результата он добивался. Не зря принесенного им отреза с лихвой хватило на два саронга. И цвет у ткани оказался непроглядно-черным.
Но, в конце концов, целью было произвести впечатление. Похоже, цель достигнута. Где там посол Зейтула…
Я вскинула подбородок. Милостиво улыбнулась в пустоту — и по-королевски сделала гостям ручкой. То есть подняла ладонь и покрутила ей в воздухе.
Бюст под потолком повторил мой жест. Следом исчез — а возродился уже в облике гостьи с серебряными волосами, явившейся в зал после нас.
С десяток дисков, до этого плывших вдоль прозрачной стены, сразу вынырнули из общего потока. Зависли впереди, выстроившись стайками на одной высоте с нами. Под куполом тем временем что-то объявили, переводчик отозвался:
— Элге, вторая дочь семейства Гордрю! Госбанкир Омри, сын семейства Муйтули!
Скевос, не дожидаясь, пока тонкий голос замолчит, что-то приказал — и мы заскользили по проходу между блюдцами.
Нас изучали с двух сторон. Я, держа на лице милостивую улыбку, тоже разглядывала публику.
Часть мужчин была одета, в отличие от дам. Темнели комбинезоны, светлели туники пастельных тонов, из-под которых виднелись узкие брюки. Но некоторые гости явились в одних набедренных повязках. Животы в кубиках, плечи и бедра украшены сияющими кристаллами — Аполлоны в брильянтах, да и только.
— Это сыновья лучших семей Фогенс-Лула, — пояснил Скевос, заметив, куда я смотрю. — Им улучшают тело, доводя мышцы и внутренние органы до совершенства. И тормозят процесс старения. Проводят для этого генную терапию с ремодулированием клеточных генов. На выходе получаются вот такие красавцы.
Обалдеть, подумала я. И торопливо спросила:
— А как эта генная терапия работает?
Пальцы Скевоса легонько погладили мое плечо, я скинула его руку. Он тихо фыркнул.
— Не знаю, поймешь ли ты... им дают вирусы с генами, которые восстанавливают теломеры. И запускают выработку теломеразы, фермента, необходимого для воспроизводства клеток. Терапия дорогая, потому что порцию вирусов для каждого приема синтезируют отдельно. Если гены, полученные с вирусами, подействуют на организм сильнее, чем нужно, все кончится взрывным ростом клеток. И опухолями везде. Во внутренних органах, в мышцах, в мозге…
— Мальчики в кристаллах так рискуют ради красоты?
— Нет, ради долголетия, — пробормотал Скевос. — Я же сказал, им тормозят процесс старения. Красота здесь только сопутствующий маркер. И все делается под контролем медиков, так что риск невелик. Кое-кому из этих юных красавцев уже исполнилось триста лет.
— А дочерям лучших семей генную терапию делают?
Скевос окинул взглядом строй обнаженных тел, слегка увитых цветами.
— Да, они тоже имеют свой кусок бессмертия. Но их с виду не отличишь от других дам, явившихся на прием. Все прекрасны, все одинаково раздеты… только у мужчин иначе. И долгожители Фогенс-Лула выделяются среди гостей.
— А зачем им это? — Я ответила прямым взглядом очередному Аполлону с полотенчиком на бедрах, который спланировал на своем диске откуда-то сверху.
В ответ он лениво усмехнулся. И продолжил разглядывать меня в упор. Смотрел спокойно, даже чуть апатично.
Я, ощутив раздражение, отвернулась. Буркнула:
— Или тут раздеться донага — признак статуса?
— Почти угадала, — неторопливо сообщил Скевос. — За эти тела каждый месяц выплачивают огромные деньги. Их не прячут, они показатель благосостояния. И принадлежности к элите Фогенс-Лула.
Тонкий голос перевел слова Скевоса, а затем выпалил что-то непонятное. Тут же добавил на русском языке:
— С вами желает побеседовать канцлер-фрей. Вторым очередь на беседу занял Ворисон, старший сын семейства Ариган. Третьим — посол Зейтула…
— Началось, — бесстрастно уронил Скевос. — Нами заинтересовался сам канцлер-фрей. Даже зейтульский посол решил поболтать. Но Ворисон, старший сын Ариган? Это семейство не занимается торговлей с дальними мирами. Может, у Ворисона к тебе личный интерес?
Голос его на последней фразе прозвучал глуховато. Я отвлеклась от созерцания проплывавших мимо дам — среди которых затесалось два красавца в набедренных повязках. Спросила кротко:
— А что не так? Я не достойна его интереса? Или интерес этого Ворисона не достоин меня?
Скевос слегка улыбнулся.
— Быстрый анализ и быстрый вопрос вместо ответа… ты достойна любого интереса, Наташа. И особенно моего, раз уж об этом зашла речь.
Его рука вдруг скользнула под верхний саронг. Крепкая ладонь торопливо прошлась по моей спине, и тут же залезла под саронг на бедрах. Длинные пальцы нагло погладили мне ягодицы.
А я опешила. С запозданием шагнула вперед, пытаясь уйти от руки, исследовавшей меня на глазах у всех. Но для второго шага места не хватило, и ладонь Скевоса лишь скользнула по ягодицам. Затем вцепилась в край ткани на моих бедрах.
— Убери лапу… — зашипела я, оборачиваясь.
Рядом, за краем блюдца, качнулась пустота — мы плыли на высоте трехэтажного дома. Скевос что-то сказал, переводчик зачастил:
— Я только демонстрирую, что ты связана со мной. Запомни, Наташа — интерес Ворисона для тебя опасен. Хочешь остаться на Фогенс-Луле, сбежав от меня? Подумай, что будет, когда первый сын Ариганов с тобой наиграется. Твое Содружество отсюда далеко, а телохранителей у тебя нет. Твой единственный защитник здесь, в этой дыре — я. Поэтому стой тихо. Улыбайся, показывай всем, что ты моя женщина. И не вздумай переходить на его диск!
Следом Скевос одарил всех присутствующих улыбочкой — вроде бы приветливой. На щеке, обращенной ко мне, даже проклюнулась ямочка…
Но в просвете между тонкими губами блеснули зубы. Идеально отформованные и плотно стиснутые.
Это чертово будущее населяют рабовладельцы, с ненавистью припомнила я. И заставила себя шагнуть назад, к Скевосу.
Его рука сразу скользнула по моей талии. Притиснула, дотянулась до живота. Длинные пальцы опять залезли под нижний саронг. Щекочуще погладили кожу под пупком…
— А кое-кто просил меня выделиться из толпы, — яростно прошептала я. — Ты… вы это подстроили? Вам не хватает внимания, Скевос? Сначала я выделяюсь, на меня все смотрят, а потом вы суете лапы мне под одежду! На виду у всех, говоря, что это ради моего блага! Ещё требуете, чтобы я улыбалась!
— Кстати, улыбнись, — подхватил Скевос.
В голосе его сквозила ирония. Словно в этот миг он искренне забавлялся.
— Все должны видеть, как тебе хорошо. Что тебе нравится мое общество. Или ты передумала возвращаться на Даль?
Я кое-как растянула губы. Один из красавцев, смотревших в нашу сторону, перевел взгляд с моего лица на талию и отвернулся.
— Я ошибся, — неожиданно прошептал Скевос. — Не предполагал, что ты привлечешь внимание одного из этих… из полубессмертных. Но откуда я мог знать? Посмотри вокруг, Наташа. Женщины в этом зале прекрасны. Даже те, у кого нет денег на генную терапию, перед приемом провели несколько суток в медроботе. И все они получают вирус Дель-Ора… вот с кем должен беседовать Ворисон. В этих женщинах идеально все — лицо, тело и мысли. Разговор с ними — наслаждение. Они даже не думают о дурном, вирус ограждает их от этого.
— А такое возможно? — изумилась я.
— Да, и такое, — промурлыкал Скевос.
Затем пригнул голову к моему плечу. Пробормотал под стрекот переводчика, тревожа мне кожу дыханием:
— Создатели вируса Дель-Ора пошли окольным путем. Мысли о дурных поступках вызывают выброс адреналина. Это гормон, который горячит кровь. Почти опьяняет. Из-за него люди все чаще думают о том, что противоречит их морали, но так возбуждает. Потом эти люди оступаются — кто по мелочи, а кто по-крупному. Однако штамм Дель-Ора рвет связь между мыслями и адреналином. Он обеспечивает организму каждодневную дозу этого гормона. На дурное уже не тянет, адреналин у человека и так есть…
— Фигня какая-то, — буркнула я. — Псевдонаучная.
— Но это работает, — возразил мне на ухо Скевос. — Эти женщины не соврут без веской причины. Не совершат подлости от безделья. Им это попросту не интересно. А главное, они не пойдут на измену из любопытства — или со скуки. Идеал, недостижимый для многих…
Вот она, мужская логика.
— Я не думал, что один из этих полубогов взглянет на тебя, Наташа. Ты очаровательна — но совсем не идеальна. Пропорции тела, черты лица, кожа и особенно волосы…
— Про зубы не забудь, — заботливо посоветовала я.
А следом подумала — удивительно, что у меня вообще остались волосы после его звездного шампуня.
Скевос глянул изучающе. Потом с ухмылкой согласился:
— И неотформованные зубы. Странно, что один из первых граждан Фогенс-Лула заинтересовался таким диким созданием, как ты. Имея вокруг такой цветник…
— Может, он тоже любит антропологию? — безрадостно предположила я.
— Вряд ли. А теперь будь осторожна со словами. Мы приближаемся к канцлер-фрею.
Наше блюдце, летевшее вдоль прозрачной стены купола, постепенно поднималось все выше. Ещё через минуту мы поравнялись с толпой гостей, одетых так же строго, как Скевос.
ГЛАВА 6. Темное прошлое капитана
В следующий миг блюдца с мужчинами расступились. Мне ослепительно улыбнулся человек лет тридцати, с внешностью истинного арийца — светлые волосы, голубые глаза и длинное, слегка лошадиное лицо.
— Рад приветствовать у нас на планете очаровательную гостью из Содружества Даль! — заявил он.
Рука Скевоса наконец отдернулась, напоследок погладив меня по животу. Канцлер-фрей одарил моего спутника понимающим взглядом, а я залилась румянцем. Выдавила:
— Тоже рада видеть канцлер-фрея гостеприимного Фогенс-Лула…
Тонкий голос перевел мои слова, мужчина арийской внешности благосклонно кивнул. И сразу спросил:
— Как называется планета, которой управляет ваш отец? Или его система насчитывает не один населенный мир?
Пару секунд я размышляла — может, выдать набор из биографии настоящего Ивана Васильевича, все эти «Великия, и Малыя, и Белыя»? Но решила не усугублять. Объявила:
— Нет, мой отец управляет лишь одной планетой. Она зовется Небыль. Я назвала бы звезду, вокруг которой наша Небыль вращается, но вам это ничего не даст. У нас свои звездные карты.
Канцлер-фрей опять что-то произнес.
— И ваш отец отпускает вас одну? — перевел тонкий голос из диска. — Да ещё так далеко? Галактика полна опасностей.
Неужели Скевос промахнулся, тревожно мелькнуло у меня. Все верно, дочь всепланетного царя, мотающаяся по Галактике без свиты, почти автостопом, неизбежно вызовет подозрение.
— Это испытание на зрелость, — нахально соврала я. — Такова наша священная традиция. Всех сарских детей с Небыли посылают взглянуть на Галактику, полную опасностей. И посылают всегда в одиночку. Говорят, это удивительно расширяет нам кругозор.
Белесые брови на длинном лице канцлер-фрея взлетели вверх.
— И кто придумал такую замечательную традицию?
— Наши отцы-первопроходцы. — Я вложила в голос столько приглушенного трепета, сколько смогла. — Мы чтим их так же, как вы своих. К тому же это уменьшает ссоры, когда приходит время наследовать.
