Поутру, выйдя из каморки, Харальд тут же наткнулся на пятерку, назначенную им в охрану Сванхильд.
У троих лица оказались помятые – видать, явились прямиком с пира.
Он послал одного из парней за старухой-славянкой. Потом, подумав, выгнал всех за дверь женского дома – чтобы не развлекались потом, рассказывая, что невеста ярла узнала о своем сговоре позже всех.
Следом вернулся в каморку. Разбудил Сванхильд, погладив по плечу, уже прикрытому шелком – все-таки успела надеть ночью рубаху, втихомолку.
Она присела на кровати, сонно потерла лицо ладонями.
- Утро. – Пробормотал Харальд, не сводя с неё взгляда.
И Сванхильд отозвалась голосом, в котором плавала сонная хрипотца:
- Доброе утро, ярл Харальд.
Выучка Рагнхильд, с усмешкой подумал он. Качнул головой.
- Не ярл Харальд. Просто Харальд.
Она согласилась, моргнув:
- Просто Харальд.
Он фыркнул.
Разбудив её поутру, Харальд опять распустил руки – и затащил к себе на колени, даже не дав накинуть платье. Целовал, и не только. То под платье запускал ручищи, то по груди проходился…
И отпустил лишь тогда, когда бабка Маленя вошла в опочиваленку.
Забава тут же вскочила, схватила платье, висевшее на изголовье кровати. Торопливо накинула.
Харальд уже что-то говорил Малене. Бабушка выслушала, пожевала губами. Перевела:
- Ты теперь свободна, Забавушка. Вчера ярл на пиру дал тебе свободу. И не её одну…
Забава застыла рядом с кроватью.
Харальд по-прежнему сидел на постели. Глядел на неё спокойно, по-хозяйски. Ноги расставил, один кулак в бедро упер…
- Тебя на том пиру ещё и в род приняли. – Неожиданно сказала бабка Маленя. – Теперь у тебя новый отец появился. Здешний, из чужан. И два брата.
Забава как-то разом вспомнила двух молодых мужиков, совавших ногу в окровавленный сапог перед ней. И белоголового старика, ястреба хозяйского, как называла его Маленя. Кейлева. Обувшего тот сапог первым.
- Теперь ты Кейлева дочка. – Торопливо вымолвила бабка, подтвердив догадку Забавы. – И сыновья его, чужане, нынче твои братья. Ещё тебе новое имя дали. Отныне велено тебе зваться Сванхильд. А прежнее имя забыть. Ярл и мне велел только так к тебе обращаться.
- Велел? – Изумилась Забава.
И услышала, как заколотилось её сердце.
- Так у них положено, Забавушка... Сванхильд. У тебя теперь новый отец, он перед всеми тебе новое имя нарек – здешнее, чужанское…
Харальд шевельнулся, нахмурил брови, спросил что-то у бабки Малени. Та боязливо перевела:
- Спрашивает, чем ты недовольна.
- У меня от отца с матерью только это и осталось. – Губами, вдруг ставшими непослушными, выговорила Забава. – Имя. И больше ничего. Другой-то памяти нет. Пусть они меня, как хотят, кличут – а я свое имя не забуду.
Девчонка упрямо померилась с ним взглядом – и не уступила, глаз не опустила.
- Не может она, ярл. – Испуганно выдохнула старуха. – Говорит, имя – все, что осталось у неё от отца с матерью, давно умерших…
Харальд нахмурился ещё больше. Приказал:
- Пусть помнит свое прежнее имя, но молча. И перед моими людьми зовется только Сванхильд. Сванхильд Кейлевсдоттир. Ты, старуха, тоже будешь звать её только Сванхильд. Поняла?
Та суетливо закивнула, что-то забормотала, обращаясь к девчонке.
- Теперь у неё есть отец. – Быстро сказал Харальд. – Но жить она по-прежнему будет под моей защитой. И вчера на пиру у нас был сговор.
Он поглядел на неё в упор. Попытался улыбнуться, но удалось лишь ухмыльнуться.
- Она теперь – моя невеста. И скоро будет женой. Объясни это ей, старуха.
После слов Забавы об имени Харальд смотрел уже хмуро. Потом усмехнулся, ещё что-то сказал.
- Сговор у вас был вчера, Заба… Сванхильд. – Объявила вдруг бабка Маленя. – Так что жить ты все равно будешь с ним. Под его защитой, как тут говорят. Теперь ты ему – сговоренная невеста. Потом, говорит, в жены тебя возьмет…
Колени у Забавы вдруг ослабели. Надо было шагнуть к изголовью кровати или к сундуку – а она шагнула к Харальду. Сидевшему в изножье.
Тот, протянув ручищи, тут же ухватил, притянул к себе. Поставил меж своих расставленных колен, сказал что-то, глядя снизу вверх.
- Ты должна вести себя как жена ярла, потому что ты скоро ей станешь. – Перевела Маленя. – Держи голову высоко и никого не бойся. Тот, кто тебя обидит, станет короче на голову. Он не тронет только твоих родичей – Кейлева и его сыновей…
Забава задыхалась. Мысли мешались.
Её – в честные жены? Рабыню, по-хозяйски взятую? Из чужих краев, нищую, без приданого?
Харальд, даже сидя достававший головой до её плеча, смотрел уже спокойно. Выжидающе, терпеливо.
- Бабушка Маленя. – Жалобно сказала Забава. – Это правда? И впрямь решил жениться?
Харальд вдруг засмеялся. Протянул руку, легко щелкнул её по носу. Бросил несколько фраз.
- Говорит, свадьба будет, как только он сходит в поход на конунга Гудрема – это князь по-чужански. – Перевела бабка. – Меньшего он сделать не может – ты теперь Кейлевсдоттир, а он с тобой поступил не по-честному. Теперь ему либо выкуп, вергельд по-ихнему, за твой позор платить, либо жениться. Он решил жениться.
Забава сглотнула, посмотрела на Харальда растерянно. У них был сговор – там, на пиру. А она даже не заметила. Не поняла…
Он снова что-то сказал, неторопливо, не спуская с неё глаз.
- Ярл даст за тебя выкуп твоему отцу. – Выдохнула Маленя. – Так у них положено, жену выкупать. Если с ним что-то случиться, выкуп перейдет к тебе. Твой отец отдаст его и приглядит, чтобы никто не отнял. А утром, после свадьбы, ярл вручит тебе утренний дар. Это тоже для тебя, на случай его смерти.
Забава дернулась, кинула ладони Харальду на плечи. Хотела к его лицу потянуться, но не решилась при бабке. Попросила враз охрипшим голосом:
- Не надо о смерти. Пусть живет…
Харальд требовательно глянул на бабку, выслушал, улыбнулся. Что-то пробормотал – и нагло, не стесняясь Малени, запустил Забаве руки под платье. Правда, погладил только ноги, чуть выше коленок.
- Говорит, он собирается жить долго. – Торопливо вымолвила Маленя. – Но ты в любом случае будешь под защитой.
Харальд кинул ещё несколько слов, повелительно, быстро. Бабушка со вздохом добавила:
- Велит сейчас к сестре твоей сходить – она здесь же, в женском доме сидит. Сказать ей, чтобы не смела к тебе даже подходить. Иначе один из твоих стражников ей скулу свернет. Ярл говорит, что они у него не такие добрые, как он.
После этого о многом следовало бы спросить. Один из твоих стражников – её стражники? И - добрый Харальд?
Но Забава ухватилась за другое. Спросила, посмотрев на бабку:
- Красава здесь? Её тоже привезли?
Подумала – а она и не знала.
Правда, что именно всколыхнулось внутри от этого известия, Забава не поняла. То ли тень сочувствия, то ли облегчение оттого, что столько дней – а так и не свиделись…
Харальд заворчал, дернул, притягивая к себе. Бабка Маленя уже от порога перевела:
- Ярл говорит, ты должна забыть, что она твоя сестра. У тебя теперь другие родичи, новые, чужанские. Та рабыня для тебя никто. У рабов рода нет, только хозяева.
После этого бабушка вышла, а Забава оглянулась на Харальда. Тот, глядя на неё с прищуром – и руки под платьем запустив до спины – сказал медленно:
- Сванхильд. Кейлевсдоттир. – Потом добавил уже на её родном наречии: – Нет Добава. Сванхильд Кейлевсдоттир. Дом – Нартвегр.
И потянул вниз, усаживая на свое колено. Снова требовательно впился в рот Забавы, раздвигая ей губы.
У ярла Харальда что-то случилось – и свою девку он на эту ночь привел в женский дом.
Ещё на пиру Рагнхильд пыталась узнать, что же произошло. Говорили разное – но все склонялись к тому, что ярла пытались убить в его же опочивальне. Убби в ответ на её вопросы буркнул что-то о предательстве.
И все. А потом отправил в женский дом, где Рагнхильд увидела стражу не только перед входом, но и сразу за ним. Там были оба Кейлевсона, так что нетрудно догадаться, кого к ним привели…
Ночью Рагнхильд то и дело подходила к двери своей опочивальни. Чутко прислушивалась, многое сумев понять из разговоров мужчин, стоявших в проходе.
Один из воинов предал своего ярла, подсунув что-то в опочивальню. Но ни ярл, ни эта тварь не пострадали.
Белая Лань отходила и ложилась, снова вставала и подходила к двери. Убби, к счастью, в эту ночь к ней так и не пришел.
Зато к своей девке притащился Харальд. Прогнал охрану, потом велел принести еды. На пиру его худосочная рабыня почти не ела…
Утром женский дом ожил. А в каморку, где ярл провел со своей девкой остаток ночи, притащилась старуха-славянка.
Рагнхильд, уже не скрываясь, подошла к двери той самой опочиваленки. Прижалась к стене возле косяка. Если её и заметят, она скажет, что пришла к женщине ярла.
Все по приказу Харальда.
Белая Лань слышала все. И то, что Харальд жениться на своем рабьем мясе, как только покончит с Гудремом. И то, что рабыня даже не хочет зваться именем, которое Харальд для неё выбрал…
Губы Рагнхильд скривились. Сванхильд, битва лебедя. Он выбрал для своей девки такое имя – а она им брезгует. Даже не способна оценить честь, которую ей оказали. Бормочет что-то о грязных родичах из своих краев.
Известие о том, что темноволосая приходится девке сестрой, её не заинтересовало. Та пока не знала языка – и не могла быть полезна. Потом, может быть…
Поспешно отходя от двери, чтобы старуха на неё не наткнулась, Белая Лань размышляла. Битва лебедя… но она-то Рагнхильд, что значит - властная над битвой.
Если удастся как-то опорочить эту девку, Харальд может и не жениться. Конечно, от себя он её все равно не отпустит, она ему необходима.
Но не женится. И относиться станет уже по-другому.
Рагнхильд улыбнулась. Осталось только придумать, как опорочить тварь. Но так, чтобы не подумали на неё. И сделать это надо быстро, пока он не женился.
Хотя можно и потом. Сегодня жена, завтра опять рабыня…
Но мысль о том, что Харальд вручит этой девке утренний дар – после их свадебной ночи! – была невыносима.
И ведь дар наверняка будет щедрый, достойный дочери конунга…
И ведь дар наверняка будет щедрый, достойный дочери конунга…
Рагнхильд прижалась к стенке прохода, пропуская мимо себя старуху, похромавшую в дальний конец женского дома.
Две её сестры выскочили из опочивален. Она тут же начала рассказывать им о пире, на котором побывала вчера.
И, беззаботно болтая, медленно обдумывала, что можно сделать с девкой Харальда.
Хорошо бы, конечно, подстроить так, чтобы Харальд – или стража, приставленная им к девке – застали её с чужим мужиком.
Причем даже лучше, если это будет именно стража. Сам Харальд в приступе ярости может и убить девку. Но без неё он снова станет тем, кем был – берсерком с нехорошими привычками, с трудом выбившимся в ярлы. Способным в любой момент обернуться в неуправляемую тварь.
Значит, это должна быть только стража.
Но учитывая, что ярл на свою Сванхильд и ветру дунуть не позволяет, даже в баню девка ходит под охраной – шансов устроить что-то подобное нет.
И времени мало. Завтра-послезавтра все соберутся и уйдут в Вёллинхел. Харальд увезет с собой девку…
А как приедет – свадьба. Конечно, дней двенадцать ему все равно придется подождать. Свадебный эль за день не вызреет.
Впрочем, Харальд может устроить такое же представление, какое устроил с элем свободной шеи. Люди, что ходят в походы, не любят ждать. Они всегда помнят, что завтрашнего дня может и не быть.
Времени мало, думала Рагнхильд, отвечая невпопад на вопросы сестер. Времени почти нет.
В этот момент из каморки в конце женского дома донеся вой. Следом тут же забормотала старуха, утешая вторую наложницу ярла.
И Рагнхильд вдруг вспомнила, как Харальд не хотел, чтобы девка узнала об участи её сестер, над которыми надругались его воины. А между тем у неё самой есть сестра. Может, отсюда и надо заходить? Потихоньку-полегоньку… если не сразу опорочить, то по крайней мере заставить Харальда меньше думать о своей девке…
Нужно найти рабыню или раба, которые говорят с темноволосой на одном языке, решила Рагнхильд. Не эту старуху – а кого-то, о ком Харальд даже не подозревает. В крепости полно рабов из самых разных краев.
Найти и поговорить со второй наложницей Харальда. Которая, помимо всего, является ещё и сестрой его невесты.
Белая Лань, обрывая разговор, пробормотала:
- Пойду схожу на кухню.
И выскользнула из женского дома.
Целовать мягкие губы было делом хорошим, но после него хотелось большего.
А его ждали дела.
Харальд с легким сожалением разжал руки. Подтолкнул Сванхильд, заставив встать с его колена. Сказал, поднимаясь:
- Мне пора. К тебе сейчас вернется старуха. И Рагнхильд скоро придет.
Выйдя, он отправил стражу Сванхильд обратно к двери её опочиваленки. Повторил приказ, такой же, как вчера – ходить за ней по пятам, охранять, из крепости не выпускать.
Но взаперти не держать.
После этого Харальд отправился в свои покои.
Возле двери опочивальни под стеной сидел один из воинов его хирда. Дремал, удобно привалившись спиной к бревнам. При появлении Харальда он проснулся, вскочил, громыхнув железными бляхами на кожаном доспехе.
- Ярл, ты не думай. Я так, немного…
Харальд смерил его с ног до головы недовольным взглядом, но говорить ничего не стал.
И, прихватив с полки светильник, вошел в опочивальню.
Тело змеи за ночь превратилось в чулок иссушенной, полупрозрачной кожи. Вместо головы теперь висели лохмотья, разрисованные едва заметными завитками – полупрозрачными, как и сама кожа.
Костей, хрустевших вчера ночью под его кулаком, не было. Тоже растаяли, как и плоть?
Зато на половицах вокруг змеи расползлось темное влажное пятно.
Половицы придется поменять, решил Харальд. Да и землю из-под них выгрести. Чем бы ни была та вода, в которую перетаяла змея, рядом с собой её следов он не хотел.
Харальд открыл сундук, в котором Сванхильд хранила свои серые одежки. Подумал – и это тоже нужно поменять, для невесты ярла такие тряпки не годятся. Взял одно из платьев, лежавшее сверху, завернул в него высушенные кожистые останки.
И вышел, прихватив с собой тряпку. Велел воину, стоявшему за дверью, сходить за рабами и проследить, чтобы доски заменили, землю выгребли…
Кожу змеи, что когда-то украшала его собственную спину, Харальд сжег, заскочив на кухню. Уже выходя, мазнул взглядом по бочке, стоявшей в углу. Поинтересовался:
- Это что?
Раб, заправлявший на кухне рабынями, пухлый мужчина лет сорока, сжался под серебряным взглядом нового хозяина. Неприятно режущим взглядом, если встретиться с ним глазами.
- Это свадебный эль хирдмана Убби. Я думал, ему позволено…
И смолк, испуганно сглотнув.
Вот тот эль, из-за которого я теперь женюсь, с насмешкой подумал Харальд.
Не свяжись Рагнхильд с Убби, не приревнуй тот Белую Лань к своему ярлу – сам Харальд так и не бросил бы тогда тех слов. О своем свадебном эле. И не затеял бы всего этого...
- Да, ему позволено. – Медленно сказал Харальд. – Однако мне тоже нужен свадебный эль. Бочек пять, пожалуй.
В уме мелькнуло – если Свальд и остальные решат после Вёллинхела вернуться сюда, чтобы погулять на свадьбе родича…
- Десять. – Поправился Харальд. – Мне потребуются десять бочек свадебного эля.
Раб неистово закивал.
- Мы сегодня же начнем варить эль, ярл. После пира осталось много пустых бочек, зальем все.
У троих лица оказались помятые – видать, явились прямиком с пира.
Он послал одного из парней за старухой-славянкой. Потом, подумав, выгнал всех за дверь женского дома – чтобы не развлекались потом, рассказывая, что невеста ярла узнала о своем сговоре позже всех.
Следом вернулся в каморку. Разбудил Сванхильд, погладив по плечу, уже прикрытому шелком – все-таки успела надеть ночью рубаху, втихомолку.
Она присела на кровати, сонно потерла лицо ладонями.
- Утро. – Пробормотал Харальд, не сводя с неё взгляда.
И Сванхильд отозвалась голосом, в котором плавала сонная хрипотца:
- Доброе утро, ярл Харальд.
Выучка Рагнхильд, с усмешкой подумал он. Качнул головой.
- Не ярл Харальд. Просто Харальд.
Она согласилась, моргнув:
- Просто Харальд.
Он фыркнул.
Разбудив её поутру, Харальд опять распустил руки – и затащил к себе на колени, даже не дав накинуть платье. Целовал, и не только. То под платье запускал ручищи, то по груди проходился…
И отпустил лишь тогда, когда бабка Маленя вошла в опочиваленку.
Забава тут же вскочила, схватила платье, висевшее на изголовье кровати. Торопливо накинула.
Харальд уже что-то говорил Малене. Бабушка выслушала, пожевала губами. Перевела:
- Ты теперь свободна, Забавушка. Вчера ярл на пиру дал тебе свободу. И не её одну…
Забава застыла рядом с кроватью.
Харальд по-прежнему сидел на постели. Глядел на неё спокойно, по-хозяйски. Ноги расставил, один кулак в бедро упер…
- Тебя на том пиру ещё и в род приняли. – Неожиданно сказала бабка Маленя. – Теперь у тебя новый отец появился. Здешний, из чужан. И два брата.
Забава как-то разом вспомнила двух молодых мужиков, совавших ногу в окровавленный сапог перед ней. И белоголового старика, ястреба хозяйского, как называла его Маленя. Кейлева. Обувшего тот сапог первым.
- Теперь ты Кейлева дочка. – Торопливо вымолвила бабка, подтвердив догадку Забавы. – И сыновья его, чужане, нынче твои братья. Ещё тебе новое имя дали. Отныне велено тебе зваться Сванхильд. А прежнее имя забыть. Ярл и мне велел только так к тебе обращаться.
- Велел? – Изумилась Забава.
И услышала, как заколотилось её сердце.
- Так у них положено, Забавушка... Сванхильд. У тебя теперь новый отец, он перед всеми тебе новое имя нарек – здешнее, чужанское…
Харальд шевельнулся, нахмурил брови, спросил что-то у бабки Малени. Та боязливо перевела:
- Спрашивает, чем ты недовольна.
- У меня от отца с матерью только это и осталось. – Губами, вдруг ставшими непослушными, выговорила Забава. – Имя. И больше ничего. Другой-то памяти нет. Пусть они меня, как хотят, кличут – а я свое имя не забуду.
Девчонка упрямо померилась с ним взглядом – и не уступила, глаз не опустила.
- Не может она, ярл. – Испуганно выдохнула старуха. – Говорит, имя – все, что осталось у неё от отца с матерью, давно умерших…
Харальд нахмурился ещё больше. Приказал:
- Пусть помнит свое прежнее имя, но молча. И перед моими людьми зовется только Сванхильд. Сванхильд Кейлевсдоттир. Ты, старуха, тоже будешь звать её только Сванхильд. Поняла?
Та суетливо закивнула, что-то забормотала, обращаясь к девчонке.
- Теперь у неё есть отец. – Быстро сказал Харальд. – Но жить она по-прежнему будет под моей защитой. И вчера на пиру у нас был сговор.
Он поглядел на неё в упор. Попытался улыбнуться, но удалось лишь ухмыльнуться.
- Она теперь – моя невеста. И скоро будет женой. Объясни это ей, старуха.
После слов Забавы об имени Харальд смотрел уже хмуро. Потом усмехнулся, ещё что-то сказал.
- Сговор у вас был вчера, Заба… Сванхильд. – Объявила вдруг бабка Маленя. – Так что жить ты все равно будешь с ним. Под его защитой, как тут говорят. Теперь ты ему – сговоренная невеста. Потом, говорит, в жены тебя возьмет…
Колени у Забавы вдруг ослабели. Надо было шагнуть к изголовью кровати или к сундуку – а она шагнула к Харальду. Сидевшему в изножье.
Тот, протянув ручищи, тут же ухватил, притянул к себе. Поставил меж своих расставленных колен, сказал что-то, глядя снизу вверх.
- Ты должна вести себя как жена ярла, потому что ты скоро ей станешь. – Перевела Маленя. – Держи голову высоко и никого не бойся. Тот, кто тебя обидит, станет короче на голову. Он не тронет только твоих родичей – Кейлева и его сыновей…
Забава задыхалась. Мысли мешались.
Её – в честные жены? Рабыню, по-хозяйски взятую? Из чужих краев, нищую, без приданого?
Харальд, даже сидя достававший головой до её плеча, смотрел уже спокойно. Выжидающе, терпеливо.
- Бабушка Маленя. – Жалобно сказала Забава. – Это правда? И впрямь решил жениться?
Харальд вдруг засмеялся. Протянул руку, легко щелкнул её по носу. Бросил несколько фраз.
- Говорит, свадьба будет, как только он сходит в поход на конунга Гудрема – это князь по-чужански. – Перевела бабка. – Меньшего он сделать не может – ты теперь Кейлевсдоттир, а он с тобой поступил не по-честному. Теперь ему либо выкуп, вергельд по-ихнему, за твой позор платить, либо жениться. Он решил жениться.
Прода от 28.6 - ночь
Забава сглотнула, посмотрела на Харальда растерянно. У них был сговор – там, на пиру. А она даже не заметила. Не поняла…
Он снова что-то сказал, неторопливо, не спуская с неё глаз.
- Ярл даст за тебя выкуп твоему отцу. – Выдохнула Маленя. – Так у них положено, жену выкупать. Если с ним что-то случиться, выкуп перейдет к тебе. Твой отец отдаст его и приглядит, чтобы никто не отнял. А утром, после свадьбы, ярл вручит тебе утренний дар. Это тоже для тебя, на случай его смерти.
Забава дернулась, кинула ладони Харальду на плечи. Хотела к его лицу потянуться, но не решилась при бабке. Попросила враз охрипшим голосом:
- Не надо о смерти. Пусть живет…
Харальд требовательно глянул на бабку, выслушал, улыбнулся. Что-то пробормотал – и нагло, не стесняясь Малени, запустил Забаве руки под платье. Правда, погладил только ноги, чуть выше коленок.
- Говорит, он собирается жить долго. – Торопливо вымолвила Маленя. – Но ты в любом случае будешь под защитой.
Харальд кинул ещё несколько слов, повелительно, быстро. Бабушка со вздохом добавила:
- Велит сейчас к сестре твоей сходить – она здесь же, в женском доме сидит. Сказать ей, чтобы не смела к тебе даже подходить. Иначе один из твоих стражников ей скулу свернет. Ярл говорит, что они у него не такие добрые, как он.
После этого о многом следовало бы спросить. Один из твоих стражников – её стражники? И - добрый Харальд?
Но Забава ухватилась за другое. Спросила, посмотрев на бабку:
- Красава здесь? Её тоже привезли?
Подумала – а она и не знала.
Правда, что именно всколыхнулось внутри от этого известия, Забава не поняла. То ли тень сочувствия, то ли облегчение оттого, что столько дней – а так и не свиделись…
Харальд заворчал, дернул, притягивая к себе. Бабка Маленя уже от порога перевела:
- Ярл говорит, ты должна забыть, что она твоя сестра. У тебя теперь другие родичи, новые, чужанские. Та рабыня для тебя никто. У рабов рода нет, только хозяева.
После этого бабушка вышла, а Забава оглянулась на Харальда. Тот, глядя на неё с прищуром – и руки под платьем запустив до спины – сказал медленно:
- Сванхильд. Кейлевсдоттир. – Потом добавил уже на её родном наречии: – Нет Добава. Сванхильд Кейлевсдоттир. Дом – Нартвегр.
И потянул вниз, усаживая на свое колено. Снова требовательно впился в рот Забавы, раздвигая ей губы.
У ярла Харальда что-то случилось – и свою девку он на эту ночь привел в женский дом.
Ещё на пиру Рагнхильд пыталась узнать, что же произошло. Говорили разное – но все склонялись к тому, что ярла пытались убить в его же опочивальне. Убби в ответ на её вопросы буркнул что-то о предательстве.
И все. А потом отправил в женский дом, где Рагнхильд увидела стражу не только перед входом, но и сразу за ним. Там были оба Кейлевсона, так что нетрудно догадаться, кого к ним привели…
Ночью Рагнхильд то и дело подходила к двери своей опочивальни. Чутко прислушивалась, многое сумев понять из разговоров мужчин, стоявших в проходе.
Один из воинов предал своего ярла, подсунув что-то в опочивальню. Но ни ярл, ни эта тварь не пострадали.
Белая Лань отходила и ложилась, снова вставала и подходила к двери. Убби, к счастью, в эту ночь к ней так и не пришел.
Зато к своей девке притащился Харальд. Прогнал охрану, потом велел принести еды. На пиру его худосочная рабыня почти не ела…
Утром женский дом ожил. А в каморку, где ярл провел со своей девкой остаток ночи, притащилась старуха-славянка.
Рагнхильд, уже не скрываясь, подошла к двери той самой опочиваленки. Прижалась к стене возле косяка. Если её и заметят, она скажет, что пришла к женщине ярла.
Все по приказу Харальда.
Белая Лань слышала все. И то, что Харальд жениться на своем рабьем мясе, как только покончит с Гудремом. И то, что рабыня даже не хочет зваться именем, которое Харальд для неё выбрал…
Губы Рагнхильд скривились. Сванхильд, битва лебедя. Он выбрал для своей девки такое имя – а она им брезгует. Даже не способна оценить честь, которую ей оказали. Бормочет что-то о грязных родичах из своих краев.
Известие о том, что темноволосая приходится девке сестрой, её не заинтересовало. Та пока не знала языка – и не могла быть полезна. Потом, может быть…
Поспешно отходя от двери, чтобы старуха на неё не наткнулась, Белая Лань размышляла. Битва лебедя… но она-то Рагнхильд, что значит - властная над битвой.
Если удастся как-то опорочить эту девку, Харальд может и не жениться. Конечно, от себя он её все равно не отпустит, она ему необходима.
Но не женится. И относиться станет уже по-другому.
Рагнхильд улыбнулась. Осталось только придумать, как опорочить тварь. Но так, чтобы не подумали на неё. И сделать это надо быстро, пока он не женился.
Хотя можно и потом. Сегодня жена, завтра опять рабыня…
Но мысль о том, что Харальд вручит этой девке утренний дар – после их свадебной ночи! – была невыносима.
И ведь дар наверняка будет щедрый, достойный дочери конунга…
Прода от 28.6
И ведь дар наверняка будет щедрый, достойный дочери конунга…
Рагнхильд прижалась к стенке прохода, пропуская мимо себя старуху, похромавшую в дальний конец женского дома.
Две её сестры выскочили из опочивален. Она тут же начала рассказывать им о пире, на котором побывала вчера.
И, беззаботно болтая, медленно обдумывала, что можно сделать с девкой Харальда.
Хорошо бы, конечно, подстроить так, чтобы Харальд – или стража, приставленная им к девке – застали её с чужим мужиком.
Причем даже лучше, если это будет именно стража. Сам Харальд в приступе ярости может и убить девку. Но без неё он снова станет тем, кем был – берсерком с нехорошими привычками, с трудом выбившимся в ярлы. Способным в любой момент обернуться в неуправляемую тварь.
Значит, это должна быть только стража.
Но учитывая, что ярл на свою Сванхильд и ветру дунуть не позволяет, даже в баню девка ходит под охраной – шансов устроить что-то подобное нет.
И времени мало. Завтра-послезавтра все соберутся и уйдут в Вёллинхел. Харальд увезет с собой девку…
А как приедет – свадьба. Конечно, дней двенадцать ему все равно придется подождать. Свадебный эль за день не вызреет.
Впрочем, Харальд может устроить такое же представление, какое устроил с элем свободной шеи. Люди, что ходят в походы, не любят ждать. Они всегда помнят, что завтрашнего дня может и не быть.
Времени мало, думала Рагнхильд, отвечая невпопад на вопросы сестер. Времени почти нет.
В этот момент из каморки в конце женского дома донеся вой. Следом тут же забормотала старуха, утешая вторую наложницу ярла.
И Рагнхильд вдруг вспомнила, как Харальд не хотел, чтобы девка узнала об участи её сестер, над которыми надругались его воины. А между тем у неё самой есть сестра. Может, отсюда и надо заходить? Потихоньку-полегоньку… если не сразу опорочить, то по крайней мере заставить Харальда меньше думать о своей девке…
Нужно найти рабыню или раба, которые говорят с темноволосой на одном языке, решила Рагнхильд. Не эту старуху – а кого-то, о ком Харальд даже не подозревает. В крепости полно рабов из самых разных краев.
Найти и поговорить со второй наложницей Харальда. Которая, помимо всего, является ещё и сестрой его невесты.
Белая Лань, обрывая разговор, пробормотала:
- Пойду схожу на кухню.
И выскользнула из женского дома.
Целовать мягкие губы было делом хорошим, но после него хотелось большего.
А его ждали дела.
Харальд с легким сожалением разжал руки. Подтолкнул Сванхильд, заставив встать с его колена. Сказал, поднимаясь:
- Мне пора. К тебе сейчас вернется старуха. И Рагнхильд скоро придет.
Выйдя, он отправил стражу Сванхильд обратно к двери её опочиваленки. Повторил приказ, такой же, как вчера – ходить за ней по пятам, охранять, из крепости не выпускать.
Но взаперти не держать.
После этого Харальд отправился в свои покои.
Возле двери опочивальни под стеной сидел один из воинов его хирда. Дремал, удобно привалившись спиной к бревнам. При появлении Харальда он проснулся, вскочил, громыхнув железными бляхами на кожаном доспехе.
- Ярл, ты не думай. Я так, немного…
Харальд смерил его с ног до головы недовольным взглядом, но говорить ничего не стал.
И, прихватив с полки светильник, вошел в опочивальню.
Тело змеи за ночь превратилось в чулок иссушенной, полупрозрачной кожи. Вместо головы теперь висели лохмотья, разрисованные едва заметными завитками – полупрозрачными, как и сама кожа.
Костей, хрустевших вчера ночью под его кулаком, не было. Тоже растаяли, как и плоть?
Зато на половицах вокруг змеи расползлось темное влажное пятно.
Половицы придется поменять, решил Харальд. Да и землю из-под них выгрести. Чем бы ни была та вода, в которую перетаяла змея, рядом с собой её следов он не хотел.
Харальд открыл сундук, в котором Сванхильд хранила свои серые одежки. Подумал – и это тоже нужно поменять, для невесты ярла такие тряпки не годятся. Взял одно из платьев, лежавшее сверху, завернул в него высушенные кожистые останки.
И вышел, прихватив с собой тряпку. Велел воину, стоявшему за дверью, сходить за рабами и проследить, чтобы доски заменили, землю выгребли…
Кожу змеи, что когда-то украшала его собственную спину, Харальд сжег, заскочив на кухню. Уже выходя, мазнул взглядом по бочке, стоявшей в углу. Поинтересовался:
- Это что?
Раб, заправлявший на кухне рабынями, пухлый мужчина лет сорока, сжался под серебряным взглядом нового хозяина. Неприятно режущим взглядом, если встретиться с ним глазами.
- Это свадебный эль хирдмана Убби. Я думал, ему позволено…
И смолк, испуганно сглотнув.
Вот тот эль, из-за которого я теперь женюсь, с насмешкой подумал Харальд.
Не свяжись Рагнхильд с Убби, не приревнуй тот Белую Лань к своему ярлу – сам Харальд так и не бросил бы тогда тех слов. О своем свадебном эле. И не затеял бы всего этого...
- Да, ему позволено. – Медленно сказал Харальд. – Однако мне тоже нужен свадебный эль. Бочек пять, пожалуй.
В уме мелькнуло – если Свальд и остальные решат после Вёллинхела вернуться сюда, чтобы погулять на свадьбе родича…
- Десять. – Поправился Харальд. – Мне потребуются десять бочек свадебного эля.
Раб неистово закивал.
- Мы сегодня же начнем варить эль, ярл. После пира осталось много пустых бочек, зальем все.
