Глава 1
Небольшая комната. Из мебели - только: кровать, прикроватная тумбочка, стол, да стул, придвинутый к кровати. Окна закрыты. Шторы занавешены, не пропускают солнечного света. На тумбочке незаженная свеча. Запах лекарств и болезни, пропитал все вокруг.
На кровати безжизненно лежит девочка лет одиннадцати. Лишь вздымающаяся грудь говорит, о том, что она ещё жива. Иногда из груди вырывался кашель. Совсем юная, маленькая, ей столько всего нужно ещё увидеть, почувствовать, пережить. Прикована к кровати. Боль не отпускала из своих объятий. Глаза закрыты – спит. Сейчас видит прекрасные цветные сны. Уносится прочь от реальности, прочь от мира где есть страдания.
Несколько месяцев борется с неизвестной болезнью. Лекари так и не смогли поставить диагноз. Лечить её им было трудно. Пробовали разные методы, но когда понимали, что они не помогают - сдавались. Лишь один единственный, продолжил борьбу за спасение жизни девочки.
В комнату открылась дверь. На пороге стоял полноватый мужчина среднего роста. Одет в дорожный плащ и шляпу. Саквояж в его руке казался очень тяжёлым. Лекарь быстро прошел в комнату, на стол поставил саквояж и рядом положил плащ.
- Юноша, откройте окна, душно невозможно! Нужно проветривать, чтобы пациент смог дышать. Раскройте шторы, впустите солнечный свет. Вы не в склепе находитесь! - говорил лекарь бодро.
Со стула поднялся юноша, он вытер слезы рукой, прошел к окну. Выполнил указания лекаря. На улице светило солнце, оно сразу ворвалось в комнату. Тогда юноша смог хорошо разглядеть бодрого врачевателя и свою сестру. Пронеслись в голове слова: "Вы не в склепе находитесь!". Но чувствовалось именно, что в склепе. Сейчас его солнышко лежало в кровати готовое закатиться за горизонт жизни.
- Сейчас начну осмотр вашей сестры, не могли бы подождать за дверью, - мягко сказал лекарь стараясь выставить за дверь юношу.
- Но она спит!
- Сейчас разбудим её. Мне нужно осмотреть, у меня много пациентов, им тоже нужна моя помощь. Выйдите. Ждать придётся не долго.
Юноша послушался, вышел и закрыл за собой дверь. Только недавно держал её маленькую ручку в своей. Солнышко его всеми силами старается остаться здесь. Болезнь тянет на дно. Что может он сделать? Ничего! Остаётся стоять и ждать, и постараться отпустить когда придет время. Отпустить? Расстаться? Как это сделать, если все свое время жил только ради неё. Для чего тогда жить? Поэтому если чем-то можешь помочь, то неприменно помоги. Всё для неё.
Через какое-то время вышел лекарь. Он подошёл к юноше, сминая шляпу в одной руке и пытаясь устроить саквояж и плащ в другой. В глазах печаль. Очень сложно выносить приговор пациенту, ещё сложнее говорить его родным, что скоро все будет кончено. Ведь они всегда ждут чуда.
- Не томите, говорите! Она идет на поправку? - голос юноши дрожал.
- У меня плохие новости. Сделал все, что было в моих силах, но девочке осталось не больше пары дней. Пригласите - священника пусть отпустит ей грехи.
- Как вы сказали? Отпустить ей грехи? Какие?.. Какие могут быть грехи у такой крохи? Если она и родилась в грехе, то все вопросы к её родителям!
- Понимаю, такое слышать очень трудно. Священник подготовит её душу к лучшему миру. Порой нам нужна вера, чтоб двигаться вперёд, - тихо проговорил лекарь, протянув руку юноше.
Тот лишь отмахнулся. Отвернулся от человека, который хотел его поддержать.
"Сочувствие мне ни к чему. Все равно понять не сможет. Ведь это я теряю сестру, а не он", — подумал про себя юноша.
- Где найти баронессу? - спросил лекарь.
- В гостиной. Прямо по коридору и налево. Там спуститесь по лестнице и повернете вновь на лево. Она ожидает вас.
Лекарь откланялся и быстро удалился, оставив брата наедине со своими мыслями.
Юноша вновь вошёл в комнату. Прошел к окну, за ним, последние краски лета ослепляли яркими всполохами. От мыслей отвлёк шорох. Оглянулся. Девочка на кровати повернулась к нему. Увидев в её глазах узнавание, он быстро пересёк комнату, и сел на стул у изголовья. Она так похожа на маму, что порой ему становилось не по себе. У неё такие же черные волосы и карие глаза, когда вырастет неприметно будет первой красавицей в округе. Только понимал, с малышкой этого не произойдёт. Ей не суждено вырасти.
- Ты грустишь, - тихо проговорила девочка. - Помнишь поле, с большими цветами? Мы там часто играли в прятки в середине лета. Большие и круглые - я их очень люблю. Матушка запретила садовнику выращивать эти цветы, очень жаль. А я пробовала, в тайне от неё. Ничего не вышло. Наверно матушка поэтому запретила, потому что трудно выращивать. Тебе нравятся эти цветы?
- Мне по душе совершенно другие, - ответил юноша.
- Жаль не могу вновь их увидеть. Помню, как бегала босиком. Трава такая мягкая, бежишь как по ковру.
- Ты решила оставить меня совершенно одного? - неожиданно сказал он. - Забудь. Что-то нашло на меня просто. Отдыхай, как только поправишься мы вновь найдем твои любимые цветы.
Резко поднялся на ноги, чуть не опрокинув стул. Проглотил комок, который подкатил к горлу. Сложно сдерживать слёзы.
- Ты не будешь один, я всегда буду рядом, - слабая улыбка осветила на мгновение её лицо.
Говорила с трудом, делала большие паузы, и все равно он её понимал. Стоило ей начать, уже знал о чем пойдет речь. Может, когда сильно любишь вы начинаете говорить на одном языке, языке любви. Ведь мама всегда понимает своего ребёнка. Он вряд ли сможет воскресить в памяти этот язык. Слишком привязался к сестре. Только она дарила ему ласку и доброту, которую так жаждал получить от своей матери.
В коридоре встретились двое. Две противоположности, от столкновения которых, летят искры. Женщина посмотрела на юношу сверху вниз, на что он лишь фыркнул - к таким взглядам ему не привыкать. Она остановилась. На лице милая улыбка, которую можно истолковать по-разному.
- Бернард, мальчик мой, - ласково начала мама - ты в том возрасте, когда пора самому начать заботиться о себе и помогать семье. Осталось не так много денег.
- Что же ты хочешь?
- Отец зря вкладывался в твое образование. Скажу проще недалекий ты мой. Мне нужно, чтобы ты содержал нас. Докажи, что вложения в тебя были не зря.
- Правда меня так видишь? Вложением, которое должно себя оправдать? Словно кочергу приобрела, а не ребенка родила.
- Моё мнение ты услышал. Дом нужно содержать, он очень многого требует. Сын, начни приносить деньги, мы твоя семья, так заботься о нас!
Развернувшись пошла дальше. Было слышно, как шуршат юбки. На ней темно зеленое платье с белыми вставками. Подол расшит цветами чертополоха. На плечах накинут платок украшенный цветами подсолнуха. Волосы собраны в замысловатую прическу. Шею украшает колье из жемчуга.
"Как она это делает? Всегда знает в чем появиться. Только зачем так наряжаться в заброшенном доме? Скоро все станем призраками", - подумал он про себя.
Бернард крепко сжал кулаки. Нужно сдержать бурю, разразившуюся внутри. Она ушла, а в воздухе по-прежнему витал цветочный аромат, не давая мыслям успокоиться. Трудно назвать женщину, которая не любит своего ребёнка матерью. Ведь слышала приговор лекаря, но держится холодно, и отстраненно, как будто это её не касается. За священником, все равно послала.
Каждый из них испытывал боль. Только не могли рассказать или поговорить о ней. Люди переживают горе по разному. Она не могла любить сына, который стал подтверждением её брака с ненавистным для нее мужчиной. Бернард не желал понять мать, в силу своего эгоизма. Они оба запутались. Распутывать трудно потому оставили все так.
Маленькая девочка лежала в кровати, в полнейшей темноте. Находилась очень далеко. Перенеслась в мир где не было боли, там счастье кругом и не ругаются родные. Догорает фитиль у прекрасной свечи.
Глава 2
Ярко светит солнце, его лучи дарят последнее тепло. Легкий ветер колышет зелёные деревья. Птицы весело поют свои песенки, скоро они покинут эти края. Приближается осень. Молодая девушка ступит на землю, одетая в свой багряный наряд. Пройдет с высоко поднятой головой и осыпет всех золотом. А пока идут последние дни лета.
Бернард спустился по ступеням, ноги уносили прочь от дома. Столько навалилось, что он не успевал справляться, не успевал обдумывать дальнейшие шаги. Мама внесла смуту в его душу, тем самым порождая ненависть к сложившемуся положению. Завидев священника резко свернул вправо. Столкнуться с представителем церкви не самое лучшее из испытаний, особенно сейчас. Сердце юноши ожесточилось, на молитвы не было ответа. В лоно церкви вернётся. Сейчас нет в нем веры.
Запустив руку в карман, достал несколько мелких монет и одну золотую. Желудок заурчал. Конечно, он с утра ничего не ел, пора подкрепиться. Решил пойти в таверну, там он сможет утолить и голод, и постарается забыться. Ведь он живой, ему нужно жить дальше даже без неё.
Особняк остался позади. Огромный особняк, с домиком для прислуги и конюшней рассчитанной на десять лошадей. Когда-то принадлежал деду, тот в свое время построил на заработанные честным трудом деньги. После перешёл в наследство отцу, в свою очередь старался сохранить свое имущество. К ним часто приезжали гости. Люди уставшие от шумных городов, от дворцовых интриг, они все находили здесь тишину и покой. Давно это было. После кончины отца всплыли его дела. Как оказалось он много занимал у своих многочисленных друзей. Дела в торговле шли очень скверно, денег на жизнь, на образование детей, на роскошь для жены - не хватало. Так ещё играл и больше проигрывал нежели, выигрывал. Всегда на грани разорения. Своим детям дал хорошую базу – навыки и знания, которые могут пригодиться им в жизни. Если станут пользоваться ими и развивать, непременно многого достигнут. Отец разорился, это событие повлияло на него и скосило болезнью.
Тропинка поднималась, прошел пустой сад, где от былого величия остались деревья, которые росли сами по себе. Шел по дорожке через поле к концу деревни, где стояла таверна. Про себя он размышлял:
" Она хочет, чтобы я нашел работу, и приносил ей деньги. Как же она это назвала? Содержать? Точно! Содержать семью. На одни её прихоти сколько нужно? Мне сил не хватит столько работать. Значит стоит поступить на службу. Может в рыцари податься? Орудовать мечом умею не хуже. Может в торговцы – помощником в лавку? Считать умею, вести учёт тоже, обманывать научился. А может опять к ребятам пойти? Нет! Я ей обещал, больше не ступать по этому пути. Да и расставаться с головой не спешу, она мне нужна. О! Уже дошел, жаль к решению не пришел. "
Таверна расположилась на краю деревни, где дороги сплелись будто змеи. Два небольших здания и конюшня, объединённые двором. В первом склад с продовольствием, хозяйские комнаты и комнаты для работников. Хозяин без предрассудков, все ведь трудятся в его таверне. Во втором здании: кухня, огромный общий зал на первом этаже, на втором комнаты для ночлега. Путники часто останавливались здесь принося огромную прибыль и новости, со всех концов королевства. Знатные люди или путешественники были здесь частыми гостями, обычно их путь лежал в столицу или крупные города. Рыцари тоже бывало останавливались, если неподалеку проходил турнир.
Вывеска на таверне очень веселая. На ней изображён окунь верхом на свинье. Называлась "Окуви". Местные посмеивались, ведь именно так представляли его жену и самого хозяина. Дверь таверны распахнулась и из нее вывалился мужчина.
- Доброго вечерка сынок, - сказал приветливо хозяин таверны. - Давно не заглядывал к дядюшке. Поживаешь как?
- Все потихоньку. У вас дела процветают? - спросил Бернард.
– Как всегда. Вот сегодня, - наклонился к юноше и тихо продолжил, - остановился отряд рыцарей, направляются на север к герцогу Бовуэллу. - громче продолжил. - Ну, чего встал, не иначе как испугался, так ты не бойся. Проходи, да веди себя тихо и на глаза им особо не попадайся.
Хозяин рассмеялся, словно ему рассказали веселую шутку. Он пошел проверять лошадок. Бернард вошёл в таверну. Запахи перемешались, что пришлось поморщиться. Запах пота, с запахом жареного мяса и похлёбки из кухни. Много посетителей, решил устроиться вдали от всех, прибегнув к совету хозяина. Возле камина сдвинуты столы, за ними тихо переговаривались рыцари. Они ели похлёбку и пили вино, красная жидкость рекой текла в кубки наполняя их до краев. Остальные были завсегдатаями, многих из них он знал лично. К нему подошла подавальщица в простом платье и фартуке, который обтягивал её тонкую талию. Белокурые волосы спрятаны за косынкой. Зелёные глаза метали молнии на гостя.
- Отведать чего хотите? - сквозь зубы заговорила девушка.
- Вежливо нужно разговаривать с гостями.
- Недостоин ты вежливости. Говори, чего хочет отведать твой живот, я тебе это принесу и больше даже не подойду к тебе!
- Ну простите, разве не ты ли сама меня позвала тогда?
- Какую еду, принести?
Девушка держала поднос и не побоялась прибегнуть к нему. Замахнулась для удара, только Бернард не позволил ей совершить задуманное, перехватил руку.
- Мне кружку пива и жаркое, - с улыбкой сказал он, отпуская её.
Отдал девушке две монеты. Обрадовавшись оплате сверх положенного, удалилась виляя бедрами. Посетители молча наблюдали за сложившейся сценой. Стоило ему поднять голову, все вновь оживились.
- Лихо ты, - заговорил с ним бородатый мужчина.
- Этот удар я заслужил. Нужно было ей дать меня ударить. Может в следующий раз, - засмеялся Бернард.
Бородатый мужчина вновь хотел что-то сказать, но юноша опередил.
- Господа, - обратился он к соседнему столику, где сидел бородатый и ещё один мужчина,- не беспокойте мою скромную персону. Не нужно трогать человека, который решил напиться. Особенно, когда причина для этого горе.
Мужчины за столиком кивнули друг другу, подсели к нему. Перенесли свои тарелки с супом и кружки. Первый - это бородатый, широкоплечий мужчина, с густыми изогнутыми бровями, смотрелся грозно. Зелёная куртка, говорившая, что принадлежит к лесу. Своей огромной рукой он держал кружку так, словно это фарфоровая чашечка. Второй подсевший, худощавый старичок, с проседью в волосах. Лицо обветренное, кое-где следы перенесенной болезни. На нем морская куртка и платок на шее. Они принадлежали к противоположным занятиям, но за столом сидели, как члены одной семьи, что указывало на их давнюю дружбу.
- Пить нужно с кем-то, а не одному! - сказал бородатый.
- Что же у тебя за горе такое, раз решил напиться? - спросил старичок.
-. У меня умирает сестра, а я ничем не могу ей помочь, - почти простонал Бернард.
- Всего лишь? Ты жив и должен радоваться! - бодро заговорил бородатый. - Да, твою сестру постигла ужасная участь, но не маму, которая тебя вскормила своей титькой и, тем более не любимую жену, которая согревает тебе постель. Не стоит горевать из-за того, что необратимо, она попадёт в мир куда лучше, чем этот.
