Ее золовка сузила глаза и поджала губы. Резкие слова, казалось, уже готовы были сорваться с губ, но задержались, подчинившись ее воле. Немного помолчав, она сдержанно выдавила:
- Нет у меня к нему никаких претензий. А если бы и были, то это вряд ли бы касалось тебя.
- Мне плохо в это верится. Если он так тебе неприятен, то я заменю его на Уильяма. Он старше и более услужлив.
- Не надо мне никакого Уильяма! - вскинулась Розалинда. - Я же сказала, что у меня нет никаких претензий! И хватит об этом!
- Ну почему… - уже издевательски продолжила Амабель. - Надо все подробно обговорить. Плохие слуги – позор для хозяев.
- Управлять имением – прерогатива мужчин. Женщинам лучше заняться домом и детьми. О, только у вас пока нет детей. Думаю, стоит уделить внимание этому.
Розалинда торжествующе посмотрела на жену своего брата, явно ожидая увидеть смущение или возмущение. Однако наткнулась на полную невозмутимость.
- Спасибо за заботу. Мне приятно, что ты думаешь о нашей с Робертом жизни так серьезно.
- Какая наивность!
В этот момент к ним подъехал Роберт, явно обеспокоенный их затянувшимся диалогом.
- У вас все хорошо? Розалинда, ты не даешь возможности Амабель заняться гостями, удерживая ее тут.
Он внимательно смотрел то на одну, то на другую, ожидая ответа на свой вопрос.
Его сестра, не говоря ни слова, кнутом подстегнула лошадь и понеслась галопом к гостям. Амабель взглянула на мужа и слегка улыбнулась, давая понять, что все в порядке.
- Полагаю, нам нужно догнать остальных?
Тон ее слов был одновременно мягким и успокаивающим.
- Это наш долг, - Роберт подстроил шаг коня под мерный аллюр ее лошади.
Пара какое-то время ехала молча. Амабель изо всех сил сдерживалась, чтобы не взять мужа за руку, и это желание разъедало ее изнутри. Особенно после вчерашнего вечера.
Тогда, раздевшись, но закутавшись в шлафроки, супруги обсудили насущные проблемы, хлопоты, связанные с прибытием гостей, стратегию поведения около старшего Горсея – все, кроме того, что так жаждала узнать ее душа. Тайна, окутывавшая мужа, не давала ей покоя, призывая к действиям.
Однако вся решимость мигом испарилась, стоило ей заглянуть в его зеленые глаза. Интенсивный прожигающий огонь пробирался до самых глубин ее существа, оставляя незаживающие раны. Но эта боль была совсем другого рода: ноющая, изнуряющая, несущая в себе томление и неудовлетворенное желание.
При мысли, что надо для начала хотя бы протянуть руку и коснуться его, Амабель чувствовала, как холодок пробегал по позвоночнику. И не находила в себе силы переступить через внушительные барьеры догм и привитых манер. Впервые воспитание стало большим препятствием для ее будущего. И впервые никто не мог ей помочь в задуманном. Это касалось только их двоих.
Так вот, сидя в шлафроках, один на один, Роберт и Амабель, как добропорядочные муж и жена, мирно разговаривали о всякой всячине, тщательно избегая щекотливой темы. Она от смущения, он – по своей загадочной сути, столь же непонятной, как и далекие звезды.
Сейчас, когда он ехал рядом с ней, Амабель не могла отделаться от ощущения необычного единения, особой связи между ними. Ее тело неосознанно отвечало на этот магнетизм, устремляясь к нему с едва подавляемой силой. Она украдкой бросила взгляд на мужа и чуть не застонала, увидев, как камзол обтягивал его грудь, как напрягались его ноги, обхватывая круп лошади.
Амабель перевела дыхание и стала смотреть только вперед. Жар в ее груди почти испугал ее: она понимала, что ее щеки алеют, глаза расширились, а грудь бурно вздымается, выдавая внутреннее волнение. Ей необходимо было взять себя в руки, чтобы не показывать гостям свое состояние. В высшем обществе вряд ли бы одобрили бурное проявление чувств, выставленное так беспечно.
Присоединившись ко всем остальным, супруги влились в общий разговор о последних скачках. Мелькали названия фаворитов, имена владельцев, сделанные ставки и суммы выигрышей, но Амабель не смогла проникнуться общим настроением. Вежливо отвечая на обращенные к ней вопросы, она, не переставая, думала о том, что же сегодня произойдет между ними.
Может, пришла пора перестать ходить вокруг да около. Может, стоит собраться и пересечь черту между духом и телом. Протянуть руку и коснуться его ладони. Это же проще простого! Всего лишь жест, показывающий степень привязанности и отношения к человеку. Крошечное начало большого будущего. Маленький шажок в неизвестность.
Амабель понимала, что даже это решение потребует от нее огромного мужества. В своих мыслях она была готова к гораздо большему вовлечению. Но душила их в корне, осознавая, что воспитанным леди не пристало показывать свое сильное желание мужу. «И не муж создан для жены, но жена для мужа», говорилось в писании. Она это прекрасно помнила, но не могла отрицать своей тяги и нужды в нем.
Вечер все в той же компании прошел относительно спокойно. Амабель чувствовала себя уже более уверенно и встречала пристальные взгляды старшего Горсея с истинно спартанским спокойствием. Розалинда держалась с несвойственной ей отстраненностью, видимо, в преддверии скорого отъезда. Леди Эсмерелда и другие гости были все так же благожелательны в отношении молодой семьи, что выражалось в мирных разговорах и планах на будущие встречи.
Амабель во время беседы наблюдала за лицом мужа, который оживленно разговаривал с Арунделом и Херефордом. Его умение настоять на своем и привести убедительные аргументы стало для нее настоящим открытием. Эрудированность и несомненный ум сквозил в каждом слове и обороте речи, что красило его еще больше в ее глазах. Он поймал взгляд жены и застенчиво улыбнулся, от чего ее сердце сделало кульбит и затрепыхалось, как листок на ветру. Ожидание и надежда заполнили все ее существо.
Когда этот длинный день подошел к концу, и они, наконец-то, оказались в ее комнате один на один, Амабель еле сдержалась, чтобы не кинуться к нему в объятия. Она понимала, что в их отношениях нет еще той степени доверия и нежности, чтобы можно было допустить подобные вольности. И она не могла предугадать, как воспримет это муж. Поэтому просто нерешительно осталась стоять у окна.
Роберт смело посмотрел ей в глаза и подошел ближе. Оставив нежный поцелуй на ее руке, он сел в кресло и откинул голову. Изысканная лепнина лица отразила усталость и напряжение.
Амабель осмелилась подойти к нему и, протянув руку, коснулась его волос. Осторожно, едва дыша, она пригладила ладонью непослушные кудри и замерла, услышав отчетливый довольный вздох. Она повторила свое движение, отмечая какие мягкие у него волосы, как расслабляется его скованное лицо, а дыхание становится размеренным.
Он опустил взгляд от ее глаз к губам, и она остановилась.
Неужели сейчас это произойдет? Ее первый настоящий поцелуй? Каково это, когда другой человек, мужчина, прикасается к тебе столь интимно? Как далеко они зайдут, вкусив друг друга?
Она не смогла подавить судорожный вздох, когда поняла, что невольно задержала дыхание. Роберт поднял голову и выпрямился, не отрывая от нее глаз. Он взял ее руки в свои и мягко пожал. Тепло его ладоней отозвалось в ее сердце приливной волной волнения и желания. Она чуть приоткрыла губы, ожидая его следующего шага.
Он перевел дыхание и поднялся с кресла. Амабель, запрокинув голову, смотрела на мужа и предвкушала то, что должно было произойти. Роберт медленно наклонился и прижался щекой к ее щеке. Вдохнул ее аромат и медленно провел носом вдоль линии скул по направлению к губам. Чуть отстранившись, он посмотрел ей в глаза и, не увидев порицания, в неторопливой пытке приблизил свой рот к ней. Она прерывисто вздохнула и непроизвольно облизнула губы. В следующее мгновение она ощутила на них давление и сладкое послевкусие. Не успев насладиться эти ощущением, она опять оказалась на расстоянии, но все еще в кольце его рук.
Какое же мучение! Этот мужчина просто невыносим со своей деликатностью, секретами или тем и другим вместе!
Взглянув на него исподлобья, Амабель поняла, что не может больше сдерживаться. Мысленно подбадривая себя и преисполнившись мужеством, она собралась с духом и выпалила:
- Роберт… Что не так? Почему вы так холодны со мной?
Ошеломленное выражение его лица чуть не лишило ее решимости, но она не дала себе возможности отступить назад. Вцепившись пальцами в его руки, она заставила его смотреть прямо в ее глаза.
- Скажите, это что-то страшное? Почему вы мне не доверитесь?
Он дернулся в ее руках, и она чуть ослабила хватку, не желая уподобляться грифу, запускающего в жертву свои когти. Чем ее муж и воспользовался. Отодвинувшись, он отошел к кровати и сел туда. Всем своим видом муж показывал неготовность рассказать об этом или даже приоткрыть завесу тайны.
Амабель решительно подошла и села рядом. У него не получится избежать ее вопросов. Сколько можно так жить, когда на каждом шагу сплошные недоговоренности и секреты.
Она осторожно взяла его за руку и пожала, тем самым давая понять, что не собирается давить на него. Роберт опустил глаза, разглядывая их соединенные ладони, но так и не вымолвил ни слова. Амабель вздохнула и, уже было, приподнялась, чтобы встать, когда он удержал ее за руку, тем самым заставив остаться на месте.
Поиграв ее пальцами, он выдохнул и чуть слышно произнес:
- Я… мне так жаль. Вы такая красивая… Я не заслуживаю вас.
- Позвольте мне об этом судить, - возразила Амабель. - Если бы вы мне все объяснили…
- Это не так-то просто, - покачал головой Роберт.
- Но почему?! - не выдержала она, срываясь. - Что может быть настолько ужасным, что вам даже не хочется прикасаться ко мне?!
- Это не так! Я уже неоднократно отвечал на этот вопрос. Я хочу вас!
- Хотите?! - все больше недоумевала Амабель, отчаявшись добраться до сути. - Вы меня раздели в первую же ночь, а потом сбежали как от прокаженной! Вы называете меня красивой, говорите, что хотите до боли, но не делаете никаких попыток по-настоящему сблизиться со мной!
- Амабель, если бы все было по-другому… Клянусь, вы самая красивая женщина из всех, что я видел.
- А что значит «если бы все было по-другому»? Что вы имеете в виду?
- Что я ничтожество и не заслуживаю вас.
Она в возмущении слетела с кровати и встала перед ним, вытянувшись во весь свой небольшой рост.
- Боже мой, сколько же можно?! Меня это сводит с ума!
- Амабель …
- Не знаю, как вас еще убедить. Обнаженной вы меня уже видели… Кстати, зачем вы это сделали, если не собирались заходить далеко?
Ее прямой вопрос выбил его из колеи. Румянец окрасил его щеки, придавая явному смущению оттенок робости и отчаяния.
Амабель смотрела на него, почти не дыша, дожидаясь ответа на вопрос, который так долго мучил ее.
- Я… - он кусал губы, будто пытаясь сдержать вырывающиеся слова. - Я не смог… избежать искушения. Мне… мне просто надо было знать…
- Что знать? - прошептала она, не отрывая взгляда от его лица.
- Что я еще жив.
Амабель, нахмурившись, помолчала, потом заговорила:
- Я не понимаю вас… Вполне очевидно, что вы живы, - она непонимающе смотрела на него.
Роберт встал, походил по комнате, потом остановился спиной к ней и произнес:
- Моя жизнь до вас – это серая мгла и тьма. Когда я впервые увидел вас, то не позволил себе надеяться, что вы можете что-то изменить. Но как же я ошибался! - Он повернулся к ней. - Вы – тот луч света, который я отчаялся дождаться.
Она боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть удачу-насмешницу.
- Добрая, сильная, благородная, невероятно красивая и нежная – вы стали моей мечтой, надеждой и отрадой. Рядом с вами я ощущаю себя настоящим. Созданным из плоти и крови мужчиной, у которого появилась вера в будущее.
- Роберт…
Амабель медленно подошла и положила руку ему на плечо. Ее глаза встретились с его, и все слова потеряли смысл. Остались лишь он, она и та немыслимая связь, что витала вокруг них, сметая прочь всю неуверенность и страхи.
Она мягко взяла в ладони его лицо и пальцами нежно погладила выступающие скулы.
- Со мной вы в безопасности, - прошептала Амабель. - Я вас не подведу.
Легкий поцелуй в губы стал печатью в том незримом договоре, что словесной вязью остался прописанным в воздухе, завершая разговор двух отчаявшихся душ. Надежда возрождалась как феникс, оперяясь и наливаясь силой, чтобы совершить свой новый и такой долгожданный полет.
Кто не испытывал потрясений, тот не знает ощущения свободы и легкости, когда все возвращается на круги своя. Когда нет рядом чужих людей и не надо сдерживаться, и контролировать каждый свой шаг. А рядом только те, с кем тепло и комфортно.
Амабель не могла насладиться этими чувствами, когда, проводив гостей, удобно расположилась в гостиной на диване. Джордж, вновь допущенный к пребыванию в доме, выражал свою радость только ему свойственным образом: сначала довольно чувствительно хлестнул хозяина своим хвостом по ноге, а потом практически обездвижил хозяйку, положив голову ей на колени.
Она ласково гладила его шелковистую шерстку и, забавляясь, поглядывала на мужа, который недовольно хмурился, потирая ногу. Осознание, что все это так по-домашнему уютно, не оставляло ее. Она впервые подумала о них двоих, как о семье. О паре, у которой есть будущее и планы. Возможно, дети…
Амабель покраснела, подумав, что им предстоит сделать, прежде чем наследники смогут появиться. Ее фантазия была ей плохим помощником, потому что заводила ее так далеко, что после этого приходилось долго обмахиваться веером или выходить прогуляться. Приток свежего воздуха разгонял застоявшуюся в определенных местах кровь, давая возможность Амабель отвлечься и подышать полной грудью.
Один взгляд на лицо мужа, его глаза и фигуру, и она начинала задыхаться от переизбытка эмоций, представляя желаемое. Его руки и губы, касающиеся ее греховно жаждущего тела. Ее выгнувшаяся спина, познающая изысканное удовольствие. Бедра, сведенные вместе от нестерпимого покалывания между ними. Собственные отчаянные стоны…
Боже… это было просто невыносимо… Она, как остервенелая девственница, уже готова была умолять своего мужа одарить ее теми благами, что несет с собой супружество. Какой стыд! Это дьявол ее соблазняет плотскими наслаждениями, чтобы она погрязла в душевных грехах.
Раскаявшись о неподобающих мыслях, она перекрестилась и прочитала короткую молитву. Однако, вернув взгляд на лицо мужа, поняла, что этой меры было недостаточно. Ее опять охватила истома и безудержное желание прикасаться к нему.
Взяв себя в руки, она поднялась и, погладив напоследок Джорджа, направилась к себе в комнату. Она чувствовала, что Роберт провожает ее глазами, но не рискнула остановиться, понимая, что выдаст свои мысли.
Вернувшись в свою комнату, Амабель сразу ощутила пустоту. Ей не хватало присутствия мужа и теплоты его взгляда, следующего за всеми ее движениями. Жжения на коже от мыслей о его прикосновениях и ласках. Его поцелуя, который оставил свой едкий незабываемый след.
Она чувствовала, что уже отравлена этим мужчиной каждой клеткой своего тела. Что оно настолько впитало в себя его запах и ощущения его рук на коже, что будет теперь подчиняться только ему, как полноправному хозяину и господину.
Амабель вздохнула и села за свой туалетный столик, вглядываясь через подрагивающий свет от свечи в свое отражение в зеркале.
- Нет у меня к нему никаких претензий. А если бы и были, то это вряд ли бы касалось тебя.
- Мне плохо в это верится. Если он так тебе неприятен, то я заменю его на Уильяма. Он старше и более услужлив.
- Не надо мне никакого Уильяма! - вскинулась Розалинда. - Я же сказала, что у меня нет никаких претензий! И хватит об этом!
- Ну почему… - уже издевательски продолжила Амабель. - Надо все подробно обговорить. Плохие слуги – позор для хозяев.
- Управлять имением – прерогатива мужчин. Женщинам лучше заняться домом и детьми. О, только у вас пока нет детей. Думаю, стоит уделить внимание этому.
Розалинда торжествующе посмотрела на жену своего брата, явно ожидая увидеть смущение или возмущение. Однако наткнулась на полную невозмутимость.
- Спасибо за заботу. Мне приятно, что ты думаешь о нашей с Робертом жизни так серьезно.
- Какая наивность!
В этот момент к ним подъехал Роберт, явно обеспокоенный их затянувшимся диалогом.
- У вас все хорошо? Розалинда, ты не даешь возможности Амабель заняться гостями, удерживая ее тут.
Он внимательно смотрел то на одну, то на другую, ожидая ответа на свой вопрос.
Его сестра, не говоря ни слова, кнутом подстегнула лошадь и понеслась галопом к гостям. Амабель взглянула на мужа и слегка улыбнулась, давая понять, что все в порядке.
- Полагаю, нам нужно догнать остальных?
Тон ее слов был одновременно мягким и успокаивающим.
- Это наш долг, - Роберт подстроил шаг коня под мерный аллюр ее лошади.
Пара какое-то время ехала молча. Амабель изо всех сил сдерживалась, чтобы не взять мужа за руку, и это желание разъедало ее изнутри. Особенно после вчерашнего вечера.
Тогда, раздевшись, но закутавшись в шлафроки, супруги обсудили насущные проблемы, хлопоты, связанные с прибытием гостей, стратегию поведения около старшего Горсея – все, кроме того, что так жаждала узнать ее душа. Тайна, окутывавшая мужа, не давала ей покоя, призывая к действиям.
Однако вся решимость мигом испарилась, стоило ей заглянуть в его зеленые глаза. Интенсивный прожигающий огонь пробирался до самых глубин ее существа, оставляя незаживающие раны. Но эта боль была совсем другого рода: ноющая, изнуряющая, несущая в себе томление и неудовлетворенное желание.
При мысли, что надо для начала хотя бы протянуть руку и коснуться его, Амабель чувствовала, как холодок пробегал по позвоночнику. И не находила в себе силы переступить через внушительные барьеры догм и привитых манер. Впервые воспитание стало большим препятствием для ее будущего. И впервые никто не мог ей помочь в задуманном. Это касалось только их двоих.
Так вот, сидя в шлафроках, один на один, Роберт и Амабель, как добропорядочные муж и жена, мирно разговаривали о всякой всячине, тщательно избегая щекотливой темы. Она от смущения, он – по своей загадочной сути, столь же непонятной, как и далекие звезды.
Сейчас, когда он ехал рядом с ней, Амабель не могла отделаться от ощущения необычного единения, особой связи между ними. Ее тело неосознанно отвечало на этот магнетизм, устремляясь к нему с едва подавляемой силой. Она украдкой бросила взгляд на мужа и чуть не застонала, увидев, как камзол обтягивал его грудь, как напрягались его ноги, обхватывая круп лошади.
Амабель перевела дыхание и стала смотреть только вперед. Жар в ее груди почти испугал ее: она понимала, что ее щеки алеют, глаза расширились, а грудь бурно вздымается, выдавая внутреннее волнение. Ей необходимо было взять себя в руки, чтобы не показывать гостям свое состояние. В высшем обществе вряд ли бы одобрили бурное проявление чувств, выставленное так беспечно.
Присоединившись ко всем остальным, супруги влились в общий разговор о последних скачках. Мелькали названия фаворитов, имена владельцев, сделанные ставки и суммы выигрышей, но Амабель не смогла проникнуться общим настроением. Вежливо отвечая на обращенные к ней вопросы, она, не переставая, думала о том, что же сегодня произойдет между ними.
Может, пришла пора перестать ходить вокруг да около. Может, стоит собраться и пересечь черту между духом и телом. Протянуть руку и коснуться его ладони. Это же проще простого! Всего лишь жест, показывающий степень привязанности и отношения к человеку. Крошечное начало большого будущего. Маленький шажок в неизвестность.
Амабель понимала, что даже это решение потребует от нее огромного мужества. В своих мыслях она была готова к гораздо большему вовлечению. Но душила их в корне, осознавая, что воспитанным леди не пристало показывать свое сильное желание мужу. «И не муж создан для жены, но жена для мужа», говорилось в писании. Она это прекрасно помнила, но не могла отрицать своей тяги и нужды в нем.
Вечер все в той же компании прошел относительно спокойно. Амабель чувствовала себя уже более уверенно и встречала пристальные взгляды старшего Горсея с истинно спартанским спокойствием. Розалинда держалась с несвойственной ей отстраненностью, видимо, в преддверии скорого отъезда. Леди Эсмерелда и другие гости были все так же благожелательны в отношении молодой семьи, что выражалось в мирных разговорах и планах на будущие встречи.
Амабель во время беседы наблюдала за лицом мужа, который оживленно разговаривал с Арунделом и Херефордом. Его умение настоять на своем и привести убедительные аргументы стало для нее настоящим открытием. Эрудированность и несомненный ум сквозил в каждом слове и обороте речи, что красило его еще больше в ее глазах. Он поймал взгляд жены и застенчиво улыбнулся, от чего ее сердце сделало кульбит и затрепыхалось, как листок на ветру. Ожидание и надежда заполнили все ее существо.
Когда этот длинный день подошел к концу, и они, наконец-то, оказались в ее комнате один на один, Амабель еле сдержалась, чтобы не кинуться к нему в объятия. Она понимала, что в их отношениях нет еще той степени доверия и нежности, чтобы можно было допустить подобные вольности. И она не могла предугадать, как воспримет это муж. Поэтому просто нерешительно осталась стоять у окна.
Роберт смело посмотрел ей в глаза и подошел ближе. Оставив нежный поцелуй на ее руке, он сел в кресло и откинул голову. Изысканная лепнина лица отразила усталость и напряжение.
Амабель осмелилась подойти к нему и, протянув руку, коснулась его волос. Осторожно, едва дыша, она пригладила ладонью непослушные кудри и замерла, услышав отчетливый довольный вздох. Она повторила свое движение, отмечая какие мягкие у него волосы, как расслабляется его скованное лицо, а дыхание становится размеренным.
Он опустил взгляд от ее глаз к губам, и она остановилась.
Неужели сейчас это произойдет? Ее первый настоящий поцелуй? Каково это, когда другой человек, мужчина, прикасается к тебе столь интимно? Как далеко они зайдут, вкусив друг друга?
Она не смогла подавить судорожный вздох, когда поняла, что невольно задержала дыхание. Роберт поднял голову и выпрямился, не отрывая от нее глаз. Он взял ее руки в свои и мягко пожал. Тепло его ладоней отозвалось в ее сердце приливной волной волнения и желания. Она чуть приоткрыла губы, ожидая его следующего шага.
Он перевел дыхание и поднялся с кресла. Амабель, запрокинув голову, смотрела на мужа и предвкушала то, что должно было произойти. Роберт медленно наклонился и прижался щекой к ее щеке. Вдохнул ее аромат и медленно провел носом вдоль линии скул по направлению к губам. Чуть отстранившись, он посмотрел ей в глаза и, не увидев порицания, в неторопливой пытке приблизил свой рот к ней. Она прерывисто вздохнула и непроизвольно облизнула губы. В следующее мгновение она ощутила на них давление и сладкое послевкусие. Не успев насладиться эти ощущением, она опять оказалась на расстоянии, но все еще в кольце его рук.
Какое же мучение! Этот мужчина просто невыносим со своей деликатностью, секретами или тем и другим вместе!
Взглянув на него исподлобья, Амабель поняла, что не может больше сдерживаться. Мысленно подбадривая себя и преисполнившись мужеством, она собралась с духом и выпалила:
- Роберт… Что не так? Почему вы так холодны со мной?
Ошеломленное выражение его лица чуть не лишило ее решимости, но она не дала себе возможности отступить назад. Вцепившись пальцами в его руки, она заставила его смотреть прямо в ее глаза.
- Скажите, это что-то страшное? Почему вы мне не доверитесь?
Он дернулся в ее руках, и она чуть ослабила хватку, не желая уподобляться грифу, запускающего в жертву свои когти. Чем ее муж и воспользовался. Отодвинувшись, он отошел к кровати и сел туда. Всем своим видом муж показывал неготовность рассказать об этом или даже приоткрыть завесу тайны.
Амабель решительно подошла и села рядом. У него не получится избежать ее вопросов. Сколько можно так жить, когда на каждом шагу сплошные недоговоренности и секреты.
Она осторожно взяла его за руку и пожала, тем самым давая понять, что не собирается давить на него. Роберт опустил глаза, разглядывая их соединенные ладони, но так и не вымолвил ни слова. Амабель вздохнула и, уже было, приподнялась, чтобы встать, когда он удержал ее за руку, тем самым заставив остаться на месте.
Поиграв ее пальцами, он выдохнул и чуть слышно произнес:
- Я… мне так жаль. Вы такая красивая… Я не заслуживаю вас.
- Позвольте мне об этом судить, - возразила Амабель. - Если бы вы мне все объяснили…
- Это не так-то просто, - покачал головой Роберт.
- Но почему?! - не выдержала она, срываясь. - Что может быть настолько ужасным, что вам даже не хочется прикасаться ко мне?!
- Это не так! Я уже неоднократно отвечал на этот вопрос. Я хочу вас!
- Хотите?! - все больше недоумевала Амабель, отчаявшись добраться до сути. - Вы меня раздели в первую же ночь, а потом сбежали как от прокаженной! Вы называете меня красивой, говорите, что хотите до боли, но не делаете никаких попыток по-настоящему сблизиться со мной!
- Амабель, если бы все было по-другому… Клянусь, вы самая красивая женщина из всех, что я видел.
- А что значит «если бы все было по-другому»? Что вы имеете в виду?
- Что я ничтожество и не заслуживаю вас.
Она в возмущении слетела с кровати и встала перед ним, вытянувшись во весь свой небольшой рост.
- Боже мой, сколько же можно?! Меня это сводит с ума!
- Амабель …
- Не знаю, как вас еще убедить. Обнаженной вы меня уже видели… Кстати, зачем вы это сделали, если не собирались заходить далеко?
Ее прямой вопрос выбил его из колеи. Румянец окрасил его щеки, придавая явному смущению оттенок робости и отчаяния.
Амабель смотрела на него, почти не дыша, дожидаясь ответа на вопрос, который так долго мучил ее.
- Я… - он кусал губы, будто пытаясь сдержать вырывающиеся слова. - Я не смог… избежать искушения. Мне… мне просто надо было знать…
- Что знать? - прошептала она, не отрывая взгляда от его лица.
- Что я еще жив.
Амабель, нахмурившись, помолчала, потом заговорила:
- Я не понимаю вас… Вполне очевидно, что вы живы, - она непонимающе смотрела на него.
Роберт встал, походил по комнате, потом остановился спиной к ней и произнес:
- Моя жизнь до вас – это серая мгла и тьма. Когда я впервые увидел вас, то не позволил себе надеяться, что вы можете что-то изменить. Но как же я ошибался! - Он повернулся к ней. - Вы – тот луч света, который я отчаялся дождаться.
Она боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть удачу-насмешницу.
- Добрая, сильная, благородная, невероятно красивая и нежная – вы стали моей мечтой, надеждой и отрадой. Рядом с вами я ощущаю себя настоящим. Созданным из плоти и крови мужчиной, у которого появилась вера в будущее.
- Роберт…
Амабель медленно подошла и положила руку ему на плечо. Ее глаза встретились с его, и все слова потеряли смысл. Остались лишь он, она и та немыслимая связь, что витала вокруг них, сметая прочь всю неуверенность и страхи.
Она мягко взяла в ладони его лицо и пальцами нежно погладила выступающие скулы.
- Со мной вы в безопасности, - прошептала Амабель. - Я вас не подведу.
Легкий поцелуй в губы стал печатью в том незримом договоре, что словесной вязью остался прописанным в воздухе, завершая разговор двух отчаявшихся душ. Надежда возрождалась как феникс, оперяясь и наливаясь силой, чтобы совершить свой новый и такой долгожданный полет.
Глава 7.
Кто не испытывал потрясений, тот не знает ощущения свободы и легкости, когда все возвращается на круги своя. Когда нет рядом чужих людей и не надо сдерживаться, и контролировать каждый свой шаг. А рядом только те, с кем тепло и комфортно.
Амабель не могла насладиться этими чувствами, когда, проводив гостей, удобно расположилась в гостиной на диване. Джордж, вновь допущенный к пребыванию в доме, выражал свою радость только ему свойственным образом: сначала довольно чувствительно хлестнул хозяина своим хвостом по ноге, а потом практически обездвижил хозяйку, положив голову ей на колени.
Она ласково гладила его шелковистую шерстку и, забавляясь, поглядывала на мужа, который недовольно хмурился, потирая ногу. Осознание, что все это так по-домашнему уютно, не оставляло ее. Она впервые подумала о них двоих, как о семье. О паре, у которой есть будущее и планы. Возможно, дети…
Амабель покраснела, подумав, что им предстоит сделать, прежде чем наследники смогут появиться. Ее фантазия была ей плохим помощником, потому что заводила ее так далеко, что после этого приходилось долго обмахиваться веером или выходить прогуляться. Приток свежего воздуха разгонял застоявшуюся в определенных местах кровь, давая возможность Амабель отвлечься и подышать полной грудью.
Один взгляд на лицо мужа, его глаза и фигуру, и она начинала задыхаться от переизбытка эмоций, представляя желаемое. Его руки и губы, касающиеся ее греховно жаждущего тела. Ее выгнувшаяся спина, познающая изысканное удовольствие. Бедра, сведенные вместе от нестерпимого покалывания между ними. Собственные отчаянные стоны…
Боже… это было просто невыносимо… Она, как остервенелая девственница, уже готова была умолять своего мужа одарить ее теми благами, что несет с собой супружество. Какой стыд! Это дьявол ее соблазняет плотскими наслаждениями, чтобы она погрязла в душевных грехах.
Раскаявшись о неподобающих мыслях, она перекрестилась и прочитала короткую молитву. Однако, вернув взгляд на лицо мужа, поняла, что этой меры было недостаточно. Ее опять охватила истома и безудержное желание прикасаться к нему.
Взяв себя в руки, она поднялась и, погладив напоследок Джорджа, направилась к себе в комнату. Она чувствовала, что Роберт провожает ее глазами, но не рискнула остановиться, понимая, что выдаст свои мысли.
Вернувшись в свою комнату, Амабель сразу ощутила пустоту. Ей не хватало присутствия мужа и теплоты его взгляда, следующего за всеми ее движениями. Жжения на коже от мыслей о его прикосновениях и ласках. Его поцелуя, который оставил свой едкий незабываемый след.
Она чувствовала, что уже отравлена этим мужчиной каждой клеткой своего тела. Что оно настолько впитало в себя его запах и ощущения его рук на коже, что будет теперь подчиняться только ему, как полноправному хозяину и господину.
Амабель вздохнула и села за свой туалетный столик, вглядываясь через подрагивающий свет от свечи в свое отражение в зеркале.
