Пролог
Милисса
– Милли, – Ингвар прижал меня к себе так, что, казалось, ещё немного и затрещат ребра и замер.
Я стояла, стиснутая сильными руками, и могла лишь счастливо улыбаться, вслушиваясь в тяжелый стук его сердца. Какой же он молодец! Он действительно достоин этого, достоин стать золотым гвардейцем! Я была так счастлива за него, поймавшего свою мечту, что меня не пугала даже разлука. Он уйдет завтра в мерцающий портал, а я останусь здесь, в академии, чтобы так же бороться и победить в следующем году.
Рядом раздалось тихое покашливание. Ингвар пошевелился и неохотно выпустил меня из объятий. На помосте уже стоял Главный Судья Срединной империи, готовый вручить победителю золотой меч, символ особой имперской стражи. Победитель быстрым шагом двинулся к помосту, а я осталась в толпе. Сразу стало неуютно. Взгляды завистливые, негодующие, презрительные скрестились на мне. Ингвар был одним из лучших выпускников и точно самым лучшим боевиком факультета. А ещё он был красавцем, так что даже студентки из благородных были не против завязать с ним легкий роман. Как-то парень со смехом рассказывал мне, что одна знатная леди предлагала ему неплохое содержание, если он будет дважды в неделю посещать её покои. Вот только, Ингвара деньги не интересовали. Он напряженно учился, тренировался, иногда до потери сознания, и стремился лишь к одному: стать золотым гвардейцем императора. И общаться он предпочитал с немногочисленными не знатными студентами академии, хотя сам был бароном.
Однажды Лина по большому секрету рассказала мне, что его отец имел неосторожность защитить честь своей жены, к которой в одном из трактиров начали приставать пьяные сыновья местных аристократов, убив при этом зачинщика. Мужчину вызвали на суд и, несмотря на то, что он действовал в полном соответствии с законом, осудили к лишению титула и каторге. Так в двенадцать лет Ингвар стал главой семьи. А когда они возвращались с судилища, на карету напали. Что там случилось никто толком не знал, но с тех пор у мальчика на висках появилась седая прядка, а его мать, забрав маленькую сестренку, навсегда покинула родовое поместье, оставив его на управляющего. Сам же Ингвар через несколько дней постучал в ворота Военной академии. И, несмотря на то, что прием уже был закончен, его взяли.
На девушек будущий победитель внимания почти не обращал. До этой весны. Мы были в одной компании, душой и сердцем которой стала Линка. Равные. Несколько парней и мы, две девчонки. Все незнатные, кроме Лины и Инга, дружные, готовые прикрыть друг другу спину и, не задумываясь, встать на защиту своего. Я бы, наверное, не выжила в академии, если бы не парни. И почти с самых первых дней, с момента, когда высокий статный юноша вступился за меня, избиваемую на конюшне двумя знатными подонками, я была безумно и безнадежно влюблена в Инга.
А потом начался турнир. И после победы в первом этапе, Ингвар подошел к нашей дружно поздравляющей его компании, схватил меня за руку, притянул к себе и поцеловал.
Закончилось чествование победителя и знатные гости направились к университету. Я повернулась и стала торопливо выбираться из толпы. В ближайшее время Инг будет занят. Мы встретимся после ужина в нашем месте. А сейчас надо тихонько исчезнуть. Желательно, не наткнувшись ни на одну из оскорбленных вниманием победителя к простолюдинке благородных.
Тьма мягко обнимала землю, опускаясь на лес. Закат ещё горел, но здесь, под кронами деревьев, было почти темно. Где же Инг? Я встала с удобного корня и в очередной раз обошла дерево. Что могло его задержать и придет ли он вообще? Сердце болезненно сжалось. Завтра утром он шагнет в портал, чтобы выполнить священный долг всех золотых. И мы снова увидимся только через год, когда я сама стану победительницей Отбора. "А если нет? – проскользнула трусливая мысль, – если я не смогу победить? И мы встретимся только через пятнадцать лет?" Мрак разливался по поляне и я начала дрожать от холода и волнения. Великий! Только бы он пришел!
Когда сзади меня обняли теплые руки, я была уже в шаге от паники. И вместо радости от того, что он наконец-то появился, почувствовала злость. И на осторожный поцелуй ответила ударом по ребрам!
– Где, где ты был? – прошипела я, отскакивая от согнувшегося мужчины, – я тебя здесь уже Темный побери сколько времени жду!
Ингвар только рассмеялся, распрямляясь. Всё же била я не в полную силу и протянул мне руку.
– Пойдем, птичка, – прошептал он и от голоса его мне стало вдруг жарко в этом холодном весеннем лесу, – я покажу тебя наше сегодняшнее гнёздышко.
На небольшой полянке уютно горел костер. На нем грелся маленький котелок с уже закипающим чаем, а чуть в стороне стояла малая армейская палатка для офицерского состава, выезжающего с нами на многочисленные учения. Очень комфортная и снабженная настоящей раскладной походной кроватью.
Моему лицу, груди и даже ушам внезапно стало очень жарко.
Он раздевал меня сам. Приказал не двигаться и лишь скользил голодным взглядом по открывающемуся ему нагому телу. Куртка, рубашка... Его руки скользят по застежкам, почти не касаясь кожи и лишь тяжелеющее дыхание, да чуть подрагивающие пальцы выдают его нетерпение. Сапоги. Мужчина опустился на колени передо мной, стоящей на брошенной на землю шкуре. Осторожно скользнул рукой по лодыжке, заставляя согнуть ногу и стянул первый. Аккуратно размотал портянку. Провел пальцами по чувствительной коже стопы. Я покачнулась. Так же осторожно он снял второй сапог. Отошел. Оглядел меня, стоящую перед ним лишь в тонкой нижней сорочке и брюках. Я судорожно вздохнула под его взглядом и облизала внезапно пересохшие губы. И тут он зарычал и одним стремительным движением оказался рядом. Остальной одежды я лишилась не больше чем за пару-тройку ударов сердца.
Мы лежали в походной кровати, всё ещё сжимая друг друга в объятиях. Занимался рассвет, а я всё не могла отпустить любимого, сделавшего меня сегодня своей. И не дававшего уснуть всю ночь.
– Зачем я ждал так долго, глупец, – прошептал мужчина, осторожно целуя меня в висок, – мы могли бы быть вместе уже давно!
Я только тяжело вздохнула. Сил не было. Мы никогда так много не разговаривали, как этой ночью. Инг признался, что давно уже любит меня, но всё это время не решался сказать об этом, опасаясь разрушить нашу дружбу. Я призналась в том же. Он поклялся быть верным мне до самой смерти, а я обещала стать победителем следующего Отбора и присоединиться к нему в королевском дворце.
Любимый легко встал и пошел разводить потухший уже костер и кипятить воду. Нужно было смыть кровь. Я полежала ещё немного и неохотно поднялась. Тело болело неимоверно. Потянулась. Пора было выходить. У выхода из палатки мой взгляд упал на какой-то сверток, небрежно завернутый в ткань.
– Что это? – спросила я у занимающегося костром мужчины.
– Посмотри сама, – весело ответил он, подбрасывая очередную охапку веток, – только это большой секрет!
Я размотала небрежно свернутую ткань и невольно охнула. В моих руках лежал золотой меч колевского гвардейца.
– Ты сам клинок посмотри, – посоветовал шутник от костра.
Внутри искусно инструктированных серебром и драгоценными камнями ножен был не положенный по традиции меч из мягкой бронзы. Нет! Там искусно вставленный в золотую рукоятку лежал отличный булатный клинок.
– Ненавижу традиции, – пояснил беззаботно улыбнувшийся мужчина, видя мои полный священного ужаса взгляд, – и я очень надеюсь, Птичка, что мой маленький секрет останется секретом. Не хотелось бы неприятностей на будущей службе.
ГЛАВА 1.
Милисса.
Милисса перевернулась на спину и попробовала вспомнить все изученные за шесть лет названия лечебных и ядовитых растений. Гербологию она ненавидела и в любой другой ситуации хватило бы трёх десятков чтобы благополучно заснуть. Но не сегодня.
– Эй, Линка, ты спишь уже? – тихонько позвала она соседку и по совместительству лучшую подругу последних пяти с половиной лет.
Лилиана повернулась спиной и что то недовольно пробормотала. Понятно. Спит. И как только умудряется. Впрочем, нервы у Линки были стальные. По другому не выжить в семье с четырьмя младшими братьями и тремя старшими. Именно поэтому и будить ее не стоило. Старый рефлекс – сначала бить, а потом смотреть кто перед ней, обучение в военной академии у Лины только отточило. Так что была реальная возможность отправиться в лазарет со сломанным носом или подбитым глазом. Нет уж! Лучше просто помечтать.
Великий отбор проходил в Высшей Военной академии имени его императорского величества Диамона Первого уже в 177 раз. И, пожалуй, именно это делало данное учебное заведение самым престижным в империи. Неудивительно, что находилось множество завистников, выступающих за изменение правил приема и требующих запретить брать на бесплатные места не менее десяти сирот, вне зависимости от их сословной принадлежности. Милли довольно улыбнулась, вспомнив, как морщили свои напудренные носики богатые сыночки герцогов и графов, которым пришлось стоять на построении рядом с ней. Сиротой, сбежавшей с провонявшей застарелым жиром убогой кухни старого мастера сапожника и его жены. Где девочка жила с пяти лет. Девушка брезгливо передёрнула плечами. За время, проведенное в академии, она так и не смогла забыть ни тяжёлую работу, сменяющуюся частыми побоями, ни постоянное чувство голода, когда даже ночью снились кусочки хлеба, демонстративно выбрасываемые свиньям, ни потные руки сапожника, его зловонное дыхание над ухом и страшное, убивающее душу чувство беспомощности. И губы, искусанные до крови. И синяки на бедрах там, где впились в тело сильные пальцы, когда она все же рванулась прочь, не в силах более выносить происходящее.
Тогда Милли и сбежала. На следующее утро вместо крохотного продуктового рынка отправившись на королевский тракт. Там, у ближайшей деревни, ее бы и поймали, если бы маленькую беглянку не заметила проезжающая мимо баронесса Лилиана де Брюсс, направляющаяся в академию. Линка потом со смехом рассказывала, что ее так поразил вид идущей босиком по каменной мостовой фигурки, что проехать мимо она просто не смогла. А уж когда увидела в наполненном отчаяньем взгляде желание изменить все или умереть, так и вовсе влюбилась. Лилиана была удивительно доброй, несмотря на раннюю потерю родителей и беспокойное детство в компании братьев. И бросить девушку, которая так очевидно нуждалась в помощи, она не смогла. Так Милли и очутилась сначала на облучке кареты, а потом и в академии. Был последний день приема, поэтому ни помыться, ни переодеться девочка уже не успевала, так что пришлось предстать перед комиссией как есть. Тем удивительнее было то, что ее приняли. Милли даже не подозревала, что ей сказочно повезло и в этот раз. Один из зачисленных ранее на сиротские места юноша оказался сбежавшим сыном кузнеца из ближайшего к столице крупного села. Отец разыскал пропажу и с извинениями забрал обратно, не забыв всыпать как следует за излишнюю самостоятельность. Освободилось одно место, претендентов на которое больше не имелось. Так безродная девчонка и стала студенткой лучшего учебного заведения страны
Милли глубоко вздохнула и решительно вскочила с постели. Необходимо поспать хоть немного, а если сна нет ни в одном глазу, то помочь может только одно – хорошая тренировка!
Утром она проспала. Сквозь сон слышала, как собирается соседка на завтрак и даже пообещала той, что сейчас встанет. Главное, чтобы одеяло вернула! Коварное создание! Но стоило той уйти, как голова сама упала на подушку и девушка заснула ещё крепче. Разбудил ее второй гонг. Сигнал на построение перед началом соревнований.
Милли мчалась к полигону, отсчитывая про себя последние секунды перед третьим гонгом. Она поставила собственный рекорд по скорости сборов, умудрившись уложиться в три с половиной минуты из выделенных пяти. Только вот до места построения ещё требовалось добраться. И от женского общежития до него было куда дальше, чем от столовой, откуда спокойно подходили другие студенты.
Милли успела, уже чувствуя привычную вибрацию воздуха перед третьими гонгом, ступить на линию старта. А вот перевести дыхание у нее уже не вышло. В воздухе повис тяжёлый гул и все участники рванули с места. Милли бежала чуть позади, стараясь выровнять дыхание и прийти в себя. Сердце по прежнему тяжело билось о грудную клетку, не желая успокаиваться. Ведь ей сегодня нужна была только победа!
Потихоньку Милли успокаивалась. Испытание было пустяковое. Всего-то пробежать полосу препятствий, уложившись в положенное время и без посторонней помощи. Причем времени давалось до смешного много – целых полчаса! И это при том, что среднее время тренировочного прохождения полигона даже у первокурсников не превышало 20 минут! Что уж говорить про выпускников! Преподаватели объясняли это традицией, по которой отбор проводился по правилам, установленными первым императором и не менявшимися ни разу за все это время. А тогда полоса считалась действительно серьезным препятствием. Да и проходили ее участники впервые. Милли задумалась об особенностях отбора и пропустила ловушку. Кусок монолитной, казалось бы, скалы вздрогнул и стремительно полетел вниз. Тело среагировали мгновенно: оттолкнувшись от исчезающей опоры, девушка прыгнула и приземлилась на соседний островок. Где немедленно сработала следующая ловушка. Камень наклонился, Милли покачнулась, теряя равновесие, и в этот момент чья-то рука сильно толкнула её в спину, выравнивая. Прикосновение длилось не больше секунды. Миг и девушка, обретя равновесие, уже прыгнула дальше, на этот раз удачно. А нежданный помощник уже скрылся за очередным поворотом, не дав даже рассмотреть себя. Остальную дистанцию Милли прошла не торопясь и внимательно обходя все ловушки. Как оказалось, их тут не мало. Причем управлялся полигон явно мастерски. Во время тренировочных проходов и половины из них никто не обнаружил. Вот тебе и самое лёгкое задание!
К финишу девушка подбегала далеко не первой. "Но и не последняя, – успокаивала она себя, – сегодня просто был неудачный день!"
Но, как оказалось, неудачный день только начинался. Не успела Милли отдышаться после прохождения дистанции, как к ней подошёл один из судей. Молодой человек в темно-синей мантии государственного служащего. На вид – всего года на два-три старше. Было видно, что он очень гордится оказанным доверием. Ещё бы! Судить соревнования было ещё более почётно, чем в них участвовать! Вот только, строго поджатые губы и презрительный взгляд ничего хорошего девушке не обещали. Милли с недоумением перевела взгляд с лица чиновника на его руки. Вернее, одну руку в которой он осторожно, словно боясь испачкаться, держал красную карточку.
– Милисса Вей, полагаю? – спросил судья. – Вы дисквалифицированы за несамостоятельность прохождение дистанции. Сдайте своему куратору значок участника. Решение окончательное. Апелляции не подлежит.
Судья ещё раз брезгливо взглянул на нее, сунул в руки проклятую карточку и удалился. А Милли забыла, как надо дышать.
ГЛАВА 2.
Милисса.
Осталось лишь одно желание: спрятаться. Скрыться от сочувственных взглядов и бессмысленных слов. Милли не помнила, как сдавала значок участницы.
