Цветок сакуры медленно опустился на белый лист бумаги, на котором тщательно выводились иероглифы. Это было моим наказанием и в то же время поощрением. Я любила вырисовывать иероглифы на тонкой рисовой бумаге. Это было величайшее искусство, и давалось оно не каждому. Лишь избранные могли писать черными чернилами на этой прозрачной бумаге. Каждый иероглиф имел свое значение, фразу, а иногда и предложение. Я так писала, сколько себя помнила, меня этому научил мой отец, а его – мой дед. Рисование знаков требовало сосредоточенности, внимания и усидчивости.
Когда я брала кисть, она становилась продолжением моей руки, линиями иероглифа, по которым текла кровь. Они были живыми, как и я. Если у меня не получалось, я выкидывала листок и снова бралась за иероглиф. Я исправляла не ошибку, а свое понимание жизни.
И вот сейчас, когда я почти закончила выводить один из сложнейших знаков, невесомый лепесток сакуры, упав с моей головы, смазал всю работу, над которой я трудилась около часа.
Подняв лепесток вишни, бархат которого целовал мои пальцы, я вдохнула его аромат и унеслась в свои сны. Они всегда были одинаковые. В них я кружила над цветущими кронами деревьев и кончиками пальцев касалась их верхушек. Ароматы сакуры кружили голову, рождая в ней бордовые туманы. В них я блуждала, стараясь найти дорогу домой. В этих снах, я ощущала такую свободу, любовь и вечность, что не хотела просыпаться.
– Сумико, милая, очнись!
Меня кто-то потрогал за плечо, и я, коснувшись обнаженными пальцами поверхности, опустилась на землю. Открыв глаза, я взглянула на мужчину, который стоял рядом со мной и улыбнулась.
– Тэкео, ты знаешь, где я сейчас была? Где летала, что видела? Ну, скажи мне, почему, я не птица!?
– О чем ты говоришь опять? Ты моя любимая, в скором времени станешь моей женой и матерью моих детей. Мы любим, друг друга, нам судьбой уготовано быть вместе. Или я не прав, ответь?
– Тэкео, пойми, я принадлежу своему господину, и только ему. Он обещал сделать меня женщиной-самураем. Почему ты не можешь понять, как для меня это важно? Уходи Тэкео!
Тэкео сжал кулаки, что костяшки его пальцев побелели, всем своим видом давая понять, что он здесь главный господин и повелитель. Взглянув на грозный величавый замок Химедзи, упирающийся в небо, он произнес: «Этому никогда не бывать! Запомни это! Никогда!»
Затем мужчина развернулся и пошел прочь.
Гармонию природы и умиротворения, вот что я видела когда смотрела на ажурные гребни крыши замка, которые поднимались ввысь. Тогда мне казалось, что грациозная птица Химедзи собиралась воспарить в небеса.
В этом замке жил мой хозяин, который очень тепло ко мне относился. Я служила своему даймё1, демонстрируя ему полную преданность, вплоть до готовности отдать свою жизнь. Все ради него, ради моего господина. Я собиралась стать женщиной-самураем, и поэтому учила кодекс чести – бусидо. Основанный на самом важном, он готовил к достойной смерти и сохранению чести в бою.
Мой даймё учил меня боевым искусствам. Умению владеть разными видами оружия, такими как нагината2, копьем яри3, веревками и цепями. Взамен катаны4, которую носили мужчины-самураи, я носила танто5. Кроме того, я искусно могла сражаться небольшим кинжалом (кайкэн)6, держала его, всегда при себе – в моем рукаве. Этот кинжал мне подарил отец, когда мне было двенадцать лет. Также я училась рисовать чернилами, писать стихи, заниматься флористикой. Все это приводило меня в неописуемый восторг. Мое сердце пело, понимая, что я иду правильным путем, тем путем, который выбрал для меня отец. Я обучалось бусидо уже семь лет, и через год я должна была стать самураем. Это была большая честь для меня и моей семьи, в которой я была единственным ребенком.
В раннем детстве отец подошел ко мне и сказал: «Я всю жизнь служил своему господину, ни разу его не подвел, я был лучшим самураем. И теперь я хочу передать тебе все свои знания и навыки, чтобы ты стала лучше меня, и я гордился тобой, словно ты мне не дочь, но славный воин!»
После этого меня отдали моему даймё – моей судьбе, моей любви, которой я буду верна до конца своей жизни.
***
Цветение вишни мне всегда напоминало о чарующей весне. Особенно красив и изящен замок Химедзи во время цветения сакуры, когда все дорожки и газоны усыпаны розовыми лепесточками, а сам он, белоснежный, парит в воздухе над вишневыми облаками цветов. Я любила ступать белоснежными ногами по лепесткам, которые ласково обнимали мои пальцы, даря им бесконечную нежность и тепло.
Когда я стала самураем, я проводила с моим господином дни и ночи, защищая его тело и душу. Но однажды днем, когда мы вместе гуляли в саду Кокоэн и наслаждались чистейшей водой в пруду, которая отражала алые листья кленов, я потеряла своего даймё. Это была моя роковая ошибка, после которой все изменилось.
Тэкео, узнав про наши планы с моим господином, решил убить его, чтобы жениться на мне. Когда я нашла даймё, к его горлу был приставлен нож. Тэкео, просил меня одуматься и быть с ним, не понимая, что я не могла это сделать.
– Моя судьба быть с моим господином и защищать его жизнь до последней капли крови. Как ты этого не понимаешь?
И тут я увидела, как что-то длинное, спустилось с дерева, и обвило шею Тэкео, не дав больше вздохнуть. Это была змея, она с ловкостью убийцы сделала пару движений телом и сломала шейные позвонки Тэкео. Ни проронив, ни капли крови. Очень искусно, ювелирная работа.
Освободившись от рук ловкого убийцы, мой господин зло посмотрел на меня, как никогда не смотрел до этого и отвернулся. На следующий день, он позвал меня к себе и потребовал уйти из замка. Я больше не была его самураем, я была никем, я подвергла жизнь моего господина опасности. Это был позор и стыд, мне надобно было умереть, ну что ж, я училась быть готовой к смерти, и я умру – с улыбкой на лице.
Я ушла из замка своего господина, и теперь мне оставалось сделать одно. Дзигай7. Я связала себе лодыжки веревкой, чтобы иметь достойный вид после смерти. Взяла нож и провела им по горлу. Кровь брызнула и окропила мою одежду, и тут же я провалилась в свой лучший сон и воспарила над сакурой.
«Желание надо говорить вслух – это вроде кармы, произнеси его, и оно может сбыться.»
***
Я порю над вишневыми садами, которые устилают розовым благоухающим саваном замок белой цапли. Многочисленные туристы, бродят по дорожкам, усыпанным лепестками.
– Вдыхайте ароматы вишни, любуйтесь садом Кокоэн, и многочисленными прудами, в которых отражается прошлое. – Шепчу я им.
Загляните ко мне домой, где я провела лучшие годы моей жизни, где я любила, сражалась, защищала. Сейчас эти двери открыты для всех. Непредсказуемые линии интерьера, приглушенный свет и цвет, изысканный запах дерева... Здесь стены, к которым хочется прикасаться. Пол, по которому хочется ходить босиком, хотя конечно приличнее было бы в таби.
Посмотрите через бойницы стен на равнину, ветер шепчет обо всем, что видел здесь... последние несколько сотен лет. А когда на территории замка осыпаются красные цубаки8 и цветет сакура, мне почему-то хочется плакать... Наверное, потому, что очень сложно удержать внутри все, что можно здесь почувствовать. Сейчас я плачу…
– Добро пожаловать, меня зовут Сирасаги-дзе, белая цапля. Я, и есть - Химедзи.
1 Элита среди самураев
2 Японское холодное оружие с длинной рукоятью овального сечения
3 Японский тип древкового оружия
4 Длинный японский меч
5 Кинжал самурая
6 Нож, носимый мужчинами и женщинами самурайского класса в Японии
7 Аналог мужского сэппуку, при котором происходило перерезание горла.
8 Камелия
