Часть 1. Звёзды в ладонях
Глава 1. Знакомство
— А ну, хватит бездельничать! — громкий окрик мачехи вывел Роксиву из задумчивости. — Иди, сходи за водой, вот тебе ведро. Да, ежели опять станешь зачерпывать воду, как простая деревенская баба, не смей показываться на глаза!.. Корягой сделаю!
Голос мачехи Эльвины был непривычно суров, глаза метали молнии. Видать, никак не могла простить разбитой любимой вазы.
И как только Роксиву угораздило?.. А всё из-за проклятого паука! Сколько ни пыталась, никак не получалось не бояться этих тварей. Ни призраков, ни оборотней не страшилась, но тут, хоть убей...
Ранним утром, толком не проснувшись, она, как обычно, пошла умыться. Только плеснула в сонное лицо водой, поморгала — и глазам нежданно предстал мохнатый чёрный паук, нагло ползущий по краю рукомойника!
Резко отпрянув, Роксива пронзительно завизжала и, отступив назад, опрокинула ведро с водой. Ахнула, отскочила вбок — и тут, как назло, налетела на старый шкаф. Хромоногий ветеран зашатался — и с полки слетела небольшая керамическая ваза… Любимая мачехина, с розовыми и голубыми цветочками. Ударившись об пол, рассыпалась на множество черепков… Не склеишь обратно. А чар таких Роксива пока не знала...
Вспомнив про вазу, украдкой вздохнула. Вазочка ей, правду сказать, тоже нравилась… Потом независимо передёрнула плечами, уже для мачехи. Эка невидаль, разбитая ваза!.. Было бы о чём плакать! Роксива взяла ведро, выпрямилась — и взглянула Эльвине прямо в глаза.
Та стояла в дверях, воинственно уперев руки в бока. Тёмное платье туго подпоясано, светло-каштановые волосы аккуратно уложены вокруг головы, под тонкими бровями вразлёт — строгие васильковые глаза. И родинки совершенно не портят приятного лица: одна над правой бровью, другая на щеке, и ещё одна, совсем маленькая, — на подбородке. Украшений на Эльвине никаких, кроме крохотных перламутровых серёжек, и тем не менее мачеха выглядит королевой.
Чего никак нельзя сказать о Роксиве. Простое чёрное платье, распущенные по плечам волосы, босые ноги… Кто ни посмотрит — обычная деревенская девчонка, каких много в любом местечке.
"Зато у меня осанка гордая, и взгляд смелый, — подумала она, — я не чета деревенским дурам!.. Коли захочу — от одного моего слова прочь шарахнутся! Эльвина так не умеет!"
И Роксива прошла мимо мачехи, гордо задрав подбородок. А то, не сама ли поучала: чтобы ни случилось, глаз не опускать! Девушка должна блюсти достоинство...
Выйдя за ворота, она бойко зашагала к реке, на ходу покачивая ведром. Из кустов по сторонам дороги любопытно высовывались странные мордочки, нюхая воздух и прядая ушами. Некоторые приветливо махали лапками. Роксива давно привыкла к ним, и к тому, что видит эти забавные создания лишь она. В детстве часто хотелось показать их отцу или маме, но родители смеялись и называли милой выдумщицей. Тогда она начала понимать: другие этих существ видеть почему-то не могут. И перестала о них рассказывать.
Потом мама неожиданно ушла на небо, и отец увёз Роксиву к дедушке, в другую деревню. А сам стал хандрить, забросил торговлю, и частенько начали видеть его хмельным… На дочку внимания особого не обращал, доверив её деду. А тот быстренько подметил некоторые странности, которых родители не замечали. Настроение Роксивы мистическим образом совпадало с погодой. Если она была весела и довольна, на небе неизменно сияло солнце, а зимой даже наступала оттепель. Если же дулась — тотчас же и погода начинала хмуриться. А уж если плакала — на деревеньку обрушивался ливень! Правда, плакала она нечасто, да и смеялась тоже. Росла молчаливой, задумчивой, и невероятно упрямой. Если какая затея втемяшится в голову — так ни плетью, ни обухом не вышибешь. Пока сама не пройдёт.
Были и другие странности. Например, могла разговаривать с кем-то невидимым, гладя кого-то рукой, будто бы собаку или кошку. Умный дед тотчас смекнул: а ведь это духи!.. Незримые обитатели полей и лесов! Поразмыслив, велел он отцу отвезти Роксиву в другую деревню. К тамошней колдунье, Эльвине, слава о которой шла далеко окрест. Слово строгого деда — для отца что закон. Собрался, запряг лошадь, — да и повёз дочку к чародейке. Может, думал, наговорит та слова особые, и все странности Роксивины пропадут, как не бывало их...
Только не так вышло. Эльвина, поглядев на маленькую гостью, нашла у неё сильный колдовской дар… И вызвалась обучать её всем чародейским премудростям. Потому как сказала, без обучения плохо придётся девочке. Узнают в ней люди колдунью, травить станут. Захочет она защититься — беды наделает!
Вот и осталась Роксива жить у Эльвины. Да не только она, а и отец тоже. Крепкие чары, видать, наложила на него молодая колдунья, раз в одночасье позабыл про своё вдовство. Стал жить с Эльвиной — словно помолодел. Начал снова ездить по торговым делам, иногда надолго отлучаясь из дому. А когда возвращался, привозил богатые подарки обоим — и дочери, и жене… Правда, деревенские и его за колдуна почитать стали; а как иначе? Пришлому человеку и без того веры мало, а раз уж слюбился с колдовкой — так, верно, и сам чародействует.
Да и саму Роксиву сторонились. Даже дети. Трогать не трогали: мало ли, чем отплатит, но и играть не приглашали. Так она и росла, ни дать, ни взять, — полынь у дороги, никому не нужная. Играла одна, молча перебирая в руках песок и траву, слушая пение птиц и наблюдая за жизнью луга и леса. Солнце грело её непокрытую голову, земля ранила и колола босые ноги, а полевые духи играли с ней в прятки посреди душистого разнотравья… Они не умели говорить, но могли утешить и рассмешить, считая странную девочку такой же, как сами.
И потихоньку Роксива стала забывать маму. Лишь одно яркое воспоминание никак не желало стираться. Как однажды они с мамой шли по дороге в город. Стоял жаркий летний день, и мама шла такая нарядная — в красной кофте и длинной синей юбке! а на руке болталась лёгкая плетёная корзинка… Роксива тогда едва доставала маме до локтя, и та вела её, держа за руку. Какой надежной и тёплой казалась мамина рука!.. В одном месте Роксива умудрилась споткнуться и упасть, и мама наклонилась отряхнуть её платьице от пыли. Навсегда запомнился бьющийся на ветру светлый локон на щеке мамы… Сколько исполнилось тогда Роксиве? Пять лет? Шесть?.. Ещё вспоминалось, как они весело смеялись, держась за руки и предвкушая чудесные покупки в городе. Сам город помнился смутно: множество людей и шума, яркие краски и суета… И мамина юбка, за которую надо было крепко держаться, страшась потеряться в пёстрой толпе...
***
Река журчала уже близко, когда Роксиву кто-то окликнул.
Вздрогнув, она поспешно оглянулась. Никого. Только густые колючие заросли вдоль тропы. Да могучие деревья величаво кивают налетевшему ветру.
— Э-эй!.. Рыжая! — донёсся снова откуда-то звонкий юношеский крик.
Роксива посмотрела направо — и наконец, заметила тёмноволосого парня в чёрном, барахтавшегося в кустарнике. Колючие ветки цеплялись за его одежду со всех сторон, и он тщетно пытался освободиться. Это выглядело до того потешно, что Роксива громко расхохоталась.
— Чего хохочешь, глупая!.. Помогла бы лучше выпутаться, — проворчал парень.
Всё ещё смеясь, Роксива осторожно раздвинула колючие ветки. Шипы немедленно оцарапали руки до локтей.
— Лезь сюда!.. Ну, быстро, давай руку! — скомандовала она парню.
Он не заставил себя долго упрашивать, и вскарабкался на тропу рядом с ней.
Роксива с интересом оглядела незнакомца. Одежда его, хоть и богатая, представляла теперь самое жалкое зрелище. На щеках виднелись красные царапины от шипов. Но глаза под тёмной чёлкой смотрели с весёлым любопытством.
Замечательные глаза, подумалось ей, цвета морской волны. Да и сам парень вполне симпатичный. Правильные черты лица, тонкий нос, красиво очерченные губы… Если ещё умыть да причесать — чем не принц?.. Может, он коня потерял?
Ей стало смешно.
— Ты зачем в овраг полез? — спросила она с ехидцей. — Торной дороги показалось мало?
— Да я… Это… Путь срезать хотел, — простодушно объяснил он в ответ. — Из города вышел пешком, ну и… решил по короткой дороге… А тут кусты, не видно ни черта. Вот, заплутал… Думал, залезу на обрыв, может кто-нибудь подскажет дорогу.
— Вот простофиля! — фыркнула Роксива. — Ты откуда такой взялся?
— Из усадьбы я, графский сын. Может, слышала?.. Эмиль де Мариак.
Роксива подняла брови. Графский сын?
— Врёшь ты всё! — сказала она с усмешкой. — Не такая я дура, чтоб поверить, будто господа пешком ходят. Они больше в каретах да верхами разъезжают!
— Это верно, — согласился Эмиль. — Только я и правда графский сын. Коня, понимаешь ли, в городе проиграл. Вот и пришлось пешком идти… А ты кто такая?
— Я… Меня зовут Роксива, — замялась она, не зная, как объявить о своей принадлежности к миру волшебства. Мачеха не раз предупреждала: абы кому говорить об этом не следует.
"Но ведь он всё равно узнает, — мелькнула мысль. — Кто-нибудь из деревенских возьмет и ляпнет. Ведь меня знают многие, только все сторонятся да за спиной шепчутся. Мол, Эльвинина выученица!.."
Помог Остронюх. Выскочил из кустов и встал, насторожённо принюхиваясь. Уши — торчком, глаза жёлтым светятся… Чёрная шерсть на загривке вздыбилась.
— Оборотень! — выдохнул Эмиль. И, бледнея, попятился к краю оврага. — Бежим!
Роксива весело фыркнула.
— Где тут оборотень? Это же простой волк. — И прибавила с грустью: Это зверь, обычный зверь, он не может менять своё обличье...
Эмиль недоверчиво посмотрел на неё:
— И ты его не боишься?
— Конечно, нет. Он — мой. Я его вырастила. Его зовут Остронюх.
— Ну, если твой… — пробормотал парень, опасливо покосившись на чёрного волка, привычно развалившегося у ног Роксивы. — Но, видно, ты не такая простая, как кажешься.
Она ласково потрепала волка по загривку: беги, дружище, мне ничего не грозит! И усмехнулась, глядя Эмилю в глаза.
— А если я колдунья?.. Боишься?
Он беспечно засмеялся.
— Шутишь?
— Хочешь, покажу кое-что?..
В синих глазах Эмиля зажёгся интерес.
— А что такое?
— Ступай за мной, к реке, — решительно сказала она. И пошла по тропинке вниз, осторожно ступая и стараясь не оскользнуться.
На самом деле Роксива не ощущала той уверенности, которую на себя напускала. Где-то внутри дрожала тонкая струнка тревожности: а вдруг не выйдет?.. До сих пор ей эта вещь не удавалась. Да, мачеха была права, когда ругала её за леность. И за повадку учиться лишь тем вещам, которые нравились, а остальное пропускать мимо ушей. Вот ежели теперь она осрамится?..
Стараясь не выдать подступившего к горлу волнения, она поставила ведро на песок. Рядом, негромко журча, несла свои воды речка. Роксива закусила губы и, подняв над ведром дрожащую руку, зажмурилась… Сейчас… Как же там говорится?
Спиной она чувствовала любопытный взгляд Эмиля. И этот взгляд не давал отступить.
— Вода, вода, водица… — голос предательски дрогнул на первых словах заклинания.
Роксива упрямо мотнула головой и, откашлявшись, начала снова:
— Вода, вода, водица!
Ты всем даёшь напиться.
Журчишь, не уставая,
Поля, леса питая.
Ты дружбу со мной вспомни,
Ведро моё наполни!
Студёною водою,
Как силою живою!
Медленно открыла глаза… И опустошенно присела на корягу рядом. Не получилось… Так и знала… Не выйдет из неё колдуньи, никогда!
— Да ты плачешь?.. Что случилось-то? — Эмиль присел на корточки перед ней и растерянно заглянул в лицо. — И ведь красиво так говорила! Мне понравилось. Зачем же плакать?
Роксива обречённо махнула рукой:
— Тебе не понять!.. Я должна была наполнить ведро, не зачерпывая. А у меня не вышло… Я плохая ученица.
Он посмотрел на неё озадаченно.
— Послушай… Но ведь так не бывает!
— Бывает, — сердито ответила она. — Думаешь, я для тебя представление устроила?.. У меня заданье такое! А я вот...
— Ну, попробуй ещё… Только не плачь. А лучше покажи мне дорогу к моей усадьбе. А то вон тучи какие чёрные собираются...
Роксива поспешно вытерла глаза. Как она могла забыть о своей связи с погодой!
— Сейчас… Погоди маленько...
Она снова встала возле ведра и, протянув руку, попыталась представить, как оно наполняется водой.
— Вода, вода, водица! Ты всем даёшь напиться. Журчишь, не уставая...
— Вот это да! — восхищённо прошептал рядом Эмиль — Выходит, ты и вправду колдунья!
Роксива открыла глаза. Ведро было полным до краёв.
Надо же!.. У неё получилось!
Взволнованно и благодарно она подняла глаза к небу, на котором поспешно исчезали последние тучи.
Глава 2. Тесто для пирога
— Слушай, Роксива… А как у тебя получается колдовать? — спросил Эмиль. — Где ты этому научилась?
— Сама не знаю, просто иногда получается, — Роксива немного слукавила, боясь отпугнуть парня. Мало ли, люди, они насчет всего волшебного боязливые. — Просто дар у меня такой, понимаешь?
Они сидели на обрыве; внизу желтел песок и торопливо бежала река. Было тихо и до того хорошо, что не хотелось никуда идти. Шелестела под ветром трава, зависали на прозрачных крыльях стрекозы, радовали глаз пёстрые яркие бабочки...
— А откуда он у тебя взялся, этот дар? Кто-то из родни колдовал, наверное?
Вот ведь дотошный, всё-то ему выложи!
Роксива усмехнулась, отрицательно мотнув головой.
— Не рождалось у нас в роду колдунов. Это я такая… странная. — И тихо добавила: Это, наверное, проклятие лесной феи. Мне рассказывали, моя мать, когда меня носила, однажды уснула под старым деревом утт. А феи любят эти деревья, и недолюбливают людей. Может, та фея прокляла меня?.. Кто знает...
Они замолчали. Однако просто сидеть и молчать было неинтересно.
Эмиль снова заговорил первый:
— А порчу напускать умеешь, как все ведьмы?
— Да нет, зачем это мне?.. — пожала плечами Роксива. — Вот зверей могу приручать.
— Волков, да? — В его голосе послышалась боязливость.
Она засмеялась его страху перед волками.
— Нет, волков у меня больше нет. Зато есть Белянка.
— А кто это?
— Белая лань. А ещё единорог есть, — с гордостью сообщила Роксива.
— Вот это да!.. — Эмиль задумался. — А что ты ещё можешь? Желание исполнить сумеешь?
— Смотря какое.
Роксива задумалась. В голову ей пришла неожиданная, как озарение, мысль. Эмиль выглядел таким трогательно наивным, но пока чужим. Как будет забавно приручить этого красавца, словно дикого зверя! Чтобы бежал на её зов, подобно Остронюху или Белянке!.. Для этого его нужно заинтересовать, увлечь чем-то интересным… Чтоб захотел встречаться снова и снова… Вот-то будет веселье!.. А ещё лучше, если он её полюбит… Тогда она точно станет вертеть им, как хочет.
И она весело предложила:
— А давай играть?.. Один день я исполняю твои желания, а другой — мои. Хочешь?
Эмиль приободрился. В синих глазах заплясали искорки.
— А кто первый будет загадывать?
Роксива посмотрела лукаво, склонив голову к плечу.
— Давай, ты. Только чур, неисполнимого не говори!
— Неисполнимого — это какого?
— Ну, например, не смогу изменить тебя самого, дать тебе ловкость и силу небывалую, но зато могу показать всякие волшебные места. Которые никто из людей не видит. Понимаешь?
Эмиль на минуту задумался. Потом оживился.
— Вот говорят, есть в наших краях такая гора, куда ещё ни один человек не поднимался… Можешь ты отнести меня туда?
Роксива насмешливо подняла брови.
