Сколько книжек написано про попаданок, и везде они удачливые до невозможности. И наряды им сразу, и победы в отборах невест, и принц раскрасивый и мужественный… Ну, положим, это всё и у меня было. Только я — неудачливая попаданка. Потому что путешествие по миру сказки в очередной раз меня убедило: вся роскошь и прекрасные принцы — только для подобных им, принцесс и королев. А если ты всего лишь обычная девчонка с короткими волосами и в джинсах, то… Ну, квест ты, конечно, пройдёшь и даже, может, на балу потанцуешь. Но ровно до того момента, как на сцену выйдет прекрасная принцесса. А тебя потихоньку попросят из дворца на выход.
Вот так на самом деле заканчивается сказка о Золушке. Я уж знаю...
Всё началось с похода в музей – точнее, с того, что две мои закадычные подруги по школе ввалились ко мне в субботу, как снег на голову.
И как я ни пыталась отказаться от участия в мероприятии, ничего не выходило. Девочки были непробиваемы.
— Нинка! Ну чего ты будешь сидеть одна? — возмущалась Катя, вертясь перед большим зеркалом в новой бледно-розовой блузке с вышивкой на груди. — Ты что, монашка какая?.. Или совсем дурочка?
— Во-во, — поддакнула Светка, которая в этот момент листала глянцевый журнал, — я ей тоже самое говорю! Нечего отбиваться от коллектива. Все идут — и ты топай со всеми. А то смотри, эгоистка какая нашлась!
Упрёк в эгоизме обидел меня до глубины души. Разве я что-нибудь жалела для девчонок? Или хоть раз отказалась дать списать домашку по литературе?
— У меня и надеть нечего, — попробовала я снова возразить, втайне надеясь, что всё-таки прокатит. А зря!
Катя и Света вечно спорили о вкусах, чуть не ругались, но если уж обе хватались за одну идею, переубедить их было невозможно.
Вот и теперь Светка, окинув меня бесцеремонным взглядом, безжалостно приговорила:
— И в джинсах сходишь, не в театр идём!
— Вон у тебя какая футболка есть, цвет классный, и вообще смотрится бравенько… — Это Катя вытащила из шкафа мою любимую голубую футболку с блестками. — Надевай, и волосы причеши… Давай, быстро! А то опоздаем.
Пришлось собираться. Я накинула лёгкую ветровку, начесала волосы, чтобы не выглядели прилизанными, поправила очки и взяла сумочку.
— Кать, Свет, всё, я готова.
— Во, давно бы так! — одобрительно щёлкнула языком Светка.
Я закрыла квартиру на ключ, прикинув, что мама придёт с работы не скоро, — и мы отправились на остановку.
Сев в троллейбусе у окна и увидев в стекле своё бледное отражение, я снова спросила себя, зачем и куда меня понесло.
Наш городской музей не ахти какая достопримечательность, о нём и знают-то только свои, местные. А расскажи кому иному, так плечами пожмут: эка невидаль – смотреть захолустные музейные цацки!
Эх, по-хорошему мне надо бы не в музей, а решать задачи по математике… А то в понедельник Марта Игоревна спросит… У неё такой нюх на лодырей, сразу угадывает, кто урок не выучил! Да и вообще… На следующий год выпускные экзамены, я маме обещала десятый на пятёрки закончить. А сама вот, развлекаюсь. Хорошо хоть, девчонки не на дискотеку потащили...
Краеведческий музей располагался в длинном деревянном доме с зелёными окнами и невысоким крыльцом. Во дворе стояли полуторки и старые "Волги", а возле крыльца приютилась маленькая пушка.
Войдя в небольшой вестибюль, мы повесили куртки на вешалку и гуськом прошли в узкие двери в первый зал. Тут находилась экспозиция, посвященная каменному веку: под стеклом лежали обработанные древним человеком камни, наконечники стрел и копий, сделанные из костей животных. Впечатляла лапа медведя с длинными когтями: после неё не было охоты знакомиться с мишкой поближе.
Возле бивней мамонта и черепа шерстистого носорога были прикреплены изображения реконструкции их облика. По стенам торчали рога оленей и чучела птиц. А весь дальний угол занимала большая юрта с полным внутренним убранством...
Поглазев на всё это, мы пристроились к экскурсии для шестиклассников.
Медленно продвигаясь по залам, я внимательно слушала, что говорит сухонькая экскурсовод Эмма Павловна. Катя и Светка то и дело дёргали меня, таща вперёд, так как я всё время задерживалась у экспонатов.
А ведь это так здорово: смотреть на вещь, ощупывать её глазами — и представлять, какими были эта самопрялка или ручная мельница в руках их прежних хозяев… Как выглядела крестьянская изба, а как — казачья… Какие люди жили до нас, те, что владели всем этим добром? О чём они мечтали, как смотрели на мир? Наверное, ни один экскурсовод мира не сможет это рассказать… Нам не дано проникнуть в мысли и чаяния тех времён, нас слишком держит наше собственное время.
Запах старинных вещей, как аромат прошлых веков, окутывал все залы деревянного домика, а тиканье напольных часов наполняло мою душу тихим покоем и даже блаженством. Атмосфера музея настраивала на неторопливый, старинный лад, давала отдохнуть от суеты нашего стремительного века.
Подруги ушли вперёд, видимо, отчаявшись заставить меня оторваться от созерцания вещей. И даже голос Эммы Павловны доносился из соседнего зала как-то приглушённо.
Я стояла одна в длинном зале экспозиции, посвященной восемнадцатому и девятнадцатому векам. Вернее, перед большим зеркалом, занимавшим всё пространство от пола до потолка. Золочёная рама зеркала была украшена причудливыми завитушками, чёрный лак добавлял строгости, а в гладком блестящем стекле был словно бы ещё один зал, точное повторение этого… Протянув руку к раме, я оглянулась: не видит ли кто? К счастью, вокруг никого не было, вся экскурсия ушла смотреть картины местных художников через зал от меня.
Вздохнув с облегчением, я уже смелее дотронулась до рамы.
Она оказалась тёплая на ощупь, нагретая солнечными лучами из окна. Узоры и завитушки, золотые цветы и листья так и сияли на свету, и я, зажмурившись, представила, что это зеркало стоит не в музее, а, скажем, где-нибудь во дворце… На балу.
Вот-вот зазвучит музыка, и прекрасный принц подойдёт пригласить меня на танец... Будут сиять огни свечей в огромных люстрах, отражаясь вот в таких зеркалах и высоких мраморных колоннах. А мы станем скользить по гладкому пёстрому паркету, — совсем как в каком-то историческом кино...
Кажется, у меня закружилась голова. По крайней мере, я пошатнулась и уперлась пальцами в раму.
Зеркало под моей рукой качнулось, задрожало, и я испуганно открыла глаза, решив, что сейчас вся эта музейная махина упадёт на меня. Но нет: зеркало стояло как прежде, только…
В нём не было стекла!
И при этом никаких признаков, что его только что разбили: ни осколков на полу, ни кусков-обломков, — ничего!
Осталась только золочёная рама, и в ней, словно сквозь голубой туман, проступала незнакомая нарядная комната со старинной мебелью.
Решив, что это ещё один музейный зал, я, воровато оглянувшись, шагнула вперёд...
Тут у меня снова закружилась голова, вдобавок я запнулась за раму, и с грохотом полетела на пол.
«Ой-е-ёй! — мелькнула мысль, — сейчас сюда прибежит вся экскурсия и Эмма Павловна, а может, и сама директриса! Ну, Нина, молодец, отличилась!»
В комнате плавал всё тот же голубоватый туман, вернее, дымок. Вдохнув его, я закашлялась, а затем кое-как поднялась, потирая ушибленные колени. Отбитые ладони болели: при падении я нехило приложилась ими о каменную мозаику пола.
Стоп! А откуда такая красота взялась в нашем захолустном музее?
Да и вообще… Оглядываясь по сторонам, я в изумлении приоткрыла рот. Бархатные портьеры, золочёные стулья с мягкой обивкой, дорогие гобелены на стенах… Старинные шкафы, инкрустированные драгоценными камнями… Туалетный столик из тёмного полированного дерева, с узорами из листьев.
В нашем музее не могло быть такой роскоши, хотя бы потому, что местная администрация не слишком щедра, а спонсоров такого масштаба и подавно не сыщется.
Разве что предположить, что меня каким-то чудом выкинуло в Эрмитаж?
Я оглянулась, ожидая увидеть позади дверь, но вместо этого встретилась взглядом со взлохмаченной девчонкой в джинсах. Голубая футболка поблескивала на груди, очки сидели косовато… Я шагнула вперёд — девчонка тоже сделала шаг навстречу.
Значит, это я. Ну, да, тут тоже зеркало, такое же большое, как и с той стороны… Тёмная полированная рама, украшенная по углам оскаленными звериными мордами, прохладная блестящая поверхность, отражающая комнату сзади меня. Красивое зеркало. Жаль, я не умею на глаз определять, к какой эпохе принадлежит вещь.
Пока я стояла, глядя на себя в зеркало, тяжёлая бархатная портьера в углу колыхнулась, пропуская высокого человека в историческом костюме века этак... Шестнадцатого? Или всё-таки семнадцатого? Вечно я путаю, что и в каком веке носили!
На мужчине был широкий вишнёвый плащ, откинутый назад, так что хорошо было видно камзол из красноватой узорчатой ткани, щедро расшитой золотым шитьём. Тёмные короткие штаны с подвязками и красноватые чулки убедили меня, что костюм принадлежал именно к шестнадцатому веку. Хотя, конечно, я не историк, а всего лишь десятиклассница, увлеченная темой средневековья.
Но интереснее всего было лицо незнакомца. Обрамлённое длинноватыми для нашего времени рыжевато-каштановыми волосами, оно привлекало доброжелательностью и прячущейся в уголках глаз улыбкой. И в то же время он не производил впечатления простого добродушного дядьки. Осанка ли, движения или взгляд, — но что-то сразу натолкнуло меня на мысль, будто этот человек какое-то очень важное лицо.
Мне стало неуютно, словно директор школы застал меня прогуливающей урок, да ещё посетила ужасная мысль.
«Вдруг здесь потихоньку ото всех снимают фильм, а я вломилась и помешала?»
— И-извините, — пробормотала я, заикаясь от неловкости. — Я попала сюда нечаянно... Я сейчас уйду.
То, что произошло дальше, не поддавалось разумному объяснению и больше походило на сон.
Незнакомец, которого я мысленно окрестила Вишнёвым Плащом, доброжелательно улыбнулся — и разразился потоком слов на приятном, но совершенно незнакомом мне языке.
Иностранец? Даже не знала, что наш захолустный музей посещают иностранные туристы…
Наконец, видя моё полное ошеломление, мужчина замолчал, а затем обернулся и повелительно воскликнул всё на том же языке, обращаясь к кому-то невидимому.
Тяжёлая портьера в углу колыхнулась снова, и моему взгляду предстал молодой человек в одежде опять-таки словно из исторического фильма.
В отличие от первого незнакомца, этот был одет во всё чёрное, кроме белоснежных кружев на воротнике и манжетах. Длинные тёмно-рыжие кудри живописно ниспадали парню на плечи, а тёмные глаза на бледном серьёзном лице смотрели неожиданно твёрдо и властно. Пожалуй, и второй незнакомец оказывался ой как непрост...
Под его взглядом я окончательно стушевалась: всё-таки подобных гордых красавцев доводилось видеть разве что в кино. И дала ему про себя имя Рыжий Франт.
А он изящно поклонился Вишнёвому Плащу, приложив руку к груди, и тот начал ему что-то втолковывать, то и дело показывая на меня.
Мне стало совсем неуютно.
О чём эти двое говорят? Я им помешала, и они не знают, что со мной делать? Может, лучше и в самом деле уйти? Только куда?
Я огляделась, не видя ни одной нормальной двери.
Разве что зеркало... Как-то же я через него прошла? Может, на раме имеется какая-то кнопка?
Пока я соображала, меня тронули за плечо, и Вишнёвый Плащ протянул мне зеленоватый кулон на цепочке, показывая знаками, что эту штуковину следует надеть на шею.
Я посмотрела в замешательстве. Всю жизнь меня учили не принимать подарков от незнакомцев — и вот тебе раз!..
Что же теперь делать: принять или отказаться?
Я взяла вещицу в руки: обычная каплевидная подвеска, камень вроде бы жадеит. Провела по гладкой поверхности пальцем...
— Наденьте, — слово услышалось неожиданно чётко и ясно, будто и не было только что никакой тарабарщины.
Я взглянула: со мной говорил Вишнёвый Плащ.
Чего ради, спрашивается, он столько времени прикидывался иностранцем, если так чисто говорит по-русски?!
Но я не успела ничего спросить, потому что он настойчиво повторил:
— Наденьте это.
И снова показал жестом для пущей наглядности.
Я покачала головой и решительно протянула украшение назад.
— Нет уж, извините... Не привыкла получать подарки от незнакомых людей.
— Это не подарок, а переводчик, — проговорил мужчина, внимательно глядя мне в глаза. — Наденьте его, донна, иначе мы не сможем с вами разговаривать. А нам нужно о многом побеседовать.
Ну раз так, то можно и надеть.
Хотя я не представляла, о чём можно говорить с этими двумя.
Разве что попросить показать выход из этой комнаты?
Примерно это я им и выдала, стараясь, чтобы звучало как можно вежливее.
— Выйти из комнаты?
Казалось, моё желание немало озадачило обоих. Они переглянулись.
— Ну да. Я хочу вернуться к экскурсии. Что в этом такого странного?
— Ваше величество, объясните ей, наконец, что она не в своём мире, а в Византрии, — сказал нетерпеливо Рыжий Франт.
На меня он почти не смотрел, только нервно поглаживал и разминал кисти рук, недовольно кривясь при этом, как будто его оторвали от важного дела.
— Не так быстро, Просперо, не так быстро, — возразил Вишнёвый Плащ, оказавшийся Его Величеством. — Девушка существо нежное, может и в обморок упасть. Нужно подготовить донну к такой неожиданной вести...
— Да что там меня готовить! — перебила я невежливо. — Говорите уже, что хотели сказать, и я пойду.
Но он властно указал мне рукой на кресло:
— Сядьте, пожалуйста, донна. Нам предстоит серьёзный и непростой разговор.
— Да что такое? — заволновалась я. — Если вы про то зеркало... Я же не знала, что оно разобьётся... И вообще, я нечаянно!
— Успокойтесь, донна, зеркало никто не разбивал. Просперо подтвердит. А теперь сядьте — и выслушайте нас спокойно.
Я послушалась и села, продолжая недоумевать.
Мой собеседник опустился в кресло напротив, откинув плащ левой рукой.
В эту минуту мне подумалось, что Вишнёвый Плащ левша: ведь и кулон он подавал мне той же рукой.
Или может, правая рука у него больная?
— Итак, милая донна, — начал не спеша мой собеседник, — позвольте сначала представиться: мы — Алессандро Гвискардо Восьмой, милостью богов король Византрии. А это — наш придворный маг, Просперо ди Ферино.
Моё недоумение ещё больше возросло, и я начала подозревать, что надо мной хотят подшутить.
— Погодите, это что, розыгрыш, да? Вы какие-то артисты или ролевики?.. Зачем мне выслушивать от вас всякие глупости?
— Ваше величество, девчонка не верит вам. Прикажете позвать стражу?
Вид у Рыжего Франта, то есть Просперо, был настолько серьёзный, как будто он в самом деле собирался позвать охрану...
Да нет же, Нина, не поддавайся, это всего лишь хорошая актёрская игра!
— Что вам от меня нужно? — устало произнесла я. — Зачем вся эта игра в королей и магов? Я не умею играть в театре, и никогда не участвовала в ролевых играх.
— Как вас зовут, милая донна? — вместо ответа спросил Вишнёвый Плащ.
— Нина.
Мой собеседник вздохнул.
— Ну, так вот, донна Джованнина... Должен сказать, нам тоже нелегко принять, что вы попали сюда из другого мира. Зеркало, к которому вы притронулись в том доме, не простое зеркало.
Вот так на самом деле заканчивается сказка о Золушке. Я уж знаю...
Глава 1. Музейное зеркало
Всё началось с похода в музей – точнее, с того, что две мои закадычные подруги по школе ввалились ко мне в субботу, как снег на голову.
И как я ни пыталась отказаться от участия в мероприятии, ничего не выходило. Девочки были непробиваемы.
— Нинка! Ну чего ты будешь сидеть одна? — возмущалась Катя, вертясь перед большим зеркалом в новой бледно-розовой блузке с вышивкой на груди. — Ты что, монашка какая?.. Или совсем дурочка?
— Во-во, — поддакнула Светка, которая в этот момент листала глянцевый журнал, — я ей тоже самое говорю! Нечего отбиваться от коллектива. Все идут — и ты топай со всеми. А то смотри, эгоистка какая нашлась!
Упрёк в эгоизме обидел меня до глубины души. Разве я что-нибудь жалела для девчонок? Или хоть раз отказалась дать списать домашку по литературе?
— У меня и надеть нечего, — попробовала я снова возразить, втайне надеясь, что всё-таки прокатит. А зря!
Катя и Света вечно спорили о вкусах, чуть не ругались, но если уж обе хватались за одну идею, переубедить их было невозможно.
Вот и теперь Светка, окинув меня бесцеремонным взглядом, безжалостно приговорила:
— И в джинсах сходишь, не в театр идём!
— Вон у тебя какая футболка есть, цвет классный, и вообще смотрится бравенько… — Это Катя вытащила из шкафа мою любимую голубую футболку с блестками. — Надевай, и волосы причеши… Давай, быстро! А то опоздаем.
Пришлось собираться. Я накинула лёгкую ветровку, начесала волосы, чтобы не выглядели прилизанными, поправила очки и взяла сумочку.
— Кать, Свет, всё, я готова.
— Во, давно бы так! — одобрительно щёлкнула языком Светка.
Я закрыла квартиру на ключ, прикинув, что мама придёт с работы не скоро, — и мы отправились на остановку.
Сев в троллейбусе у окна и увидев в стекле своё бледное отражение, я снова спросила себя, зачем и куда меня понесло.
Наш городской музей не ахти какая достопримечательность, о нём и знают-то только свои, местные. А расскажи кому иному, так плечами пожмут: эка невидаль – смотреть захолустные музейные цацки!
Эх, по-хорошему мне надо бы не в музей, а решать задачи по математике… А то в понедельник Марта Игоревна спросит… У неё такой нюх на лодырей, сразу угадывает, кто урок не выучил! Да и вообще… На следующий год выпускные экзамены, я маме обещала десятый на пятёрки закончить. А сама вот, развлекаюсь. Хорошо хоть, девчонки не на дискотеку потащили...
***
Краеведческий музей располагался в длинном деревянном доме с зелёными окнами и невысоким крыльцом. Во дворе стояли полуторки и старые "Волги", а возле крыльца приютилась маленькая пушка.
Войдя в небольшой вестибюль, мы повесили куртки на вешалку и гуськом прошли в узкие двери в первый зал. Тут находилась экспозиция, посвященная каменному веку: под стеклом лежали обработанные древним человеком камни, наконечники стрел и копий, сделанные из костей животных. Впечатляла лапа медведя с длинными когтями: после неё не было охоты знакомиться с мишкой поближе.
Возле бивней мамонта и черепа шерстистого носорога были прикреплены изображения реконструкции их облика. По стенам торчали рога оленей и чучела птиц. А весь дальний угол занимала большая юрта с полным внутренним убранством...
Поглазев на всё это, мы пристроились к экскурсии для шестиклассников.
Медленно продвигаясь по залам, я внимательно слушала, что говорит сухонькая экскурсовод Эмма Павловна. Катя и Светка то и дело дёргали меня, таща вперёд, так как я всё время задерживалась у экспонатов.
А ведь это так здорово: смотреть на вещь, ощупывать её глазами — и представлять, какими были эта самопрялка или ручная мельница в руках их прежних хозяев… Как выглядела крестьянская изба, а как — казачья… Какие люди жили до нас, те, что владели всем этим добром? О чём они мечтали, как смотрели на мир? Наверное, ни один экскурсовод мира не сможет это рассказать… Нам не дано проникнуть в мысли и чаяния тех времён, нас слишком держит наше собственное время.
Запах старинных вещей, как аромат прошлых веков, окутывал все залы деревянного домика, а тиканье напольных часов наполняло мою душу тихим покоем и даже блаженством. Атмосфера музея настраивала на неторопливый, старинный лад, давала отдохнуть от суеты нашего стремительного века.
Подруги ушли вперёд, видимо, отчаявшись заставить меня оторваться от созерцания вещей. И даже голос Эммы Павловны доносился из соседнего зала как-то приглушённо.
Я стояла одна в длинном зале экспозиции, посвященной восемнадцатому и девятнадцатому векам. Вернее, перед большим зеркалом, занимавшим всё пространство от пола до потолка. Золочёная рама зеркала была украшена причудливыми завитушками, чёрный лак добавлял строгости, а в гладком блестящем стекле был словно бы ещё один зал, точное повторение этого… Протянув руку к раме, я оглянулась: не видит ли кто? К счастью, вокруг никого не было, вся экскурсия ушла смотреть картины местных художников через зал от меня.
Вздохнув с облегчением, я уже смелее дотронулась до рамы.
Она оказалась тёплая на ощупь, нагретая солнечными лучами из окна. Узоры и завитушки, золотые цветы и листья так и сияли на свету, и я, зажмурившись, представила, что это зеркало стоит не в музее, а, скажем, где-нибудь во дворце… На балу.
Вот-вот зазвучит музыка, и прекрасный принц подойдёт пригласить меня на танец... Будут сиять огни свечей в огромных люстрах, отражаясь вот в таких зеркалах и высоких мраморных колоннах. А мы станем скользить по гладкому пёстрому паркету, — совсем как в каком-то историческом кино...
Кажется, у меня закружилась голова. По крайней мере, я пошатнулась и уперлась пальцами в раму.
Зеркало под моей рукой качнулось, задрожало, и я испуганно открыла глаза, решив, что сейчас вся эта музейная махина упадёт на меня. Но нет: зеркало стояло как прежде, только…
В нём не было стекла!
И при этом никаких признаков, что его только что разбили: ни осколков на полу, ни кусков-обломков, — ничего!
Осталась только золочёная рама, и в ней, словно сквозь голубой туман, проступала незнакомая нарядная комната со старинной мебелью.
Решив, что это ещё один музейный зал, я, воровато оглянувшись, шагнула вперёд...
***
Тут у меня снова закружилась голова, вдобавок я запнулась за раму, и с грохотом полетела на пол.
«Ой-е-ёй! — мелькнула мысль, — сейчас сюда прибежит вся экскурсия и Эмма Павловна, а может, и сама директриса! Ну, Нина, молодец, отличилась!»
В комнате плавал всё тот же голубоватый туман, вернее, дымок. Вдохнув его, я закашлялась, а затем кое-как поднялась, потирая ушибленные колени. Отбитые ладони болели: при падении я нехило приложилась ими о каменную мозаику пола.
Стоп! А откуда такая красота взялась в нашем захолустном музее?
Да и вообще… Оглядываясь по сторонам, я в изумлении приоткрыла рот. Бархатные портьеры, золочёные стулья с мягкой обивкой, дорогие гобелены на стенах… Старинные шкафы, инкрустированные драгоценными камнями… Туалетный столик из тёмного полированного дерева, с узорами из листьев.
В нашем музее не могло быть такой роскоши, хотя бы потому, что местная администрация не слишком щедра, а спонсоров такого масштаба и подавно не сыщется.
Разве что предположить, что меня каким-то чудом выкинуло в Эрмитаж?
Я оглянулась, ожидая увидеть позади дверь, но вместо этого встретилась взглядом со взлохмаченной девчонкой в джинсах. Голубая футболка поблескивала на груди, очки сидели косовато… Я шагнула вперёд — девчонка тоже сделала шаг навстречу.
Значит, это я. Ну, да, тут тоже зеркало, такое же большое, как и с той стороны… Тёмная полированная рама, украшенная по углам оскаленными звериными мордами, прохладная блестящая поверхность, отражающая комнату сзади меня. Красивое зеркало. Жаль, я не умею на глаз определять, к какой эпохе принадлежит вещь.
Пока я стояла, глядя на себя в зеркало, тяжёлая бархатная портьера в углу колыхнулась, пропуская высокого человека в историческом костюме века этак... Шестнадцатого? Или всё-таки семнадцатого? Вечно я путаю, что и в каком веке носили!
На мужчине был широкий вишнёвый плащ, откинутый назад, так что хорошо было видно камзол из красноватой узорчатой ткани, щедро расшитой золотым шитьём. Тёмные короткие штаны с подвязками и красноватые чулки убедили меня, что костюм принадлежал именно к шестнадцатому веку. Хотя, конечно, я не историк, а всего лишь десятиклассница, увлеченная темой средневековья.
Но интереснее всего было лицо незнакомца. Обрамлённое длинноватыми для нашего времени рыжевато-каштановыми волосами, оно привлекало доброжелательностью и прячущейся в уголках глаз улыбкой. И в то же время он не производил впечатления простого добродушного дядьки. Осанка ли, движения или взгляд, — но что-то сразу натолкнуло меня на мысль, будто этот человек какое-то очень важное лицо.
Мне стало неуютно, словно директор школы застал меня прогуливающей урок, да ещё посетила ужасная мысль.
«Вдруг здесь потихоньку ото всех снимают фильм, а я вломилась и помешала?»
— И-извините, — пробормотала я, заикаясь от неловкости. — Я попала сюда нечаянно... Я сейчас уйду.
То, что произошло дальше, не поддавалось разумному объяснению и больше походило на сон.
Незнакомец, которого я мысленно окрестила Вишнёвым Плащом, доброжелательно улыбнулся — и разразился потоком слов на приятном, но совершенно незнакомом мне языке.
Иностранец? Даже не знала, что наш захолустный музей посещают иностранные туристы…
Наконец, видя моё полное ошеломление, мужчина замолчал, а затем обернулся и повелительно воскликнул всё на том же языке, обращаясь к кому-то невидимому.
Тяжёлая портьера в углу колыхнулась снова, и моему взгляду предстал молодой человек в одежде опять-таки словно из исторического фильма.
В отличие от первого незнакомца, этот был одет во всё чёрное, кроме белоснежных кружев на воротнике и манжетах. Длинные тёмно-рыжие кудри живописно ниспадали парню на плечи, а тёмные глаза на бледном серьёзном лице смотрели неожиданно твёрдо и властно. Пожалуй, и второй незнакомец оказывался ой как непрост...
Под его взглядом я окончательно стушевалась: всё-таки подобных гордых красавцев доводилось видеть разве что в кино. И дала ему про себя имя Рыжий Франт.
А он изящно поклонился Вишнёвому Плащу, приложив руку к груди, и тот начал ему что-то втолковывать, то и дело показывая на меня.
Мне стало совсем неуютно.
О чём эти двое говорят? Я им помешала, и они не знают, что со мной делать? Может, лучше и в самом деле уйти? Только куда?
Я огляделась, не видя ни одной нормальной двери.
Разве что зеркало... Как-то же я через него прошла? Может, на раме имеется какая-то кнопка?
Пока я соображала, меня тронули за плечо, и Вишнёвый Плащ протянул мне зеленоватый кулон на цепочке, показывая знаками, что эту штуковину следует надеть на шею.
Я посмотрела в замешательстве. Всю жизнь меня учили не принимать подарков от незнакомцев — и вот тебе раз!..
Что же теперь делать: принять или отказаться?
Я взяла вещицу в руки: обычная каплевидная подвеска, камень вроде бы жадеит. Провела по гладкой поверхности пальцем...
— Наденьте, — слово услышалось неожиданно чётко и ясно, будто и не было только что никакой тарабарщины.
Я взглянула: со мной говорил Вишнёвый Плащ.
Чего ради, спрашивается, он столько времени прикидывался иностранцем, если так чисто говорит по-русски?!
Но я не успела ничего спросить, потому что он настойчиво повторил:
— Наденьте это.
И снова показал жестом для пущей наглядности.
Я покачала головой и решительно протянула украшение назад.
— Нет уж, извините... Не привыкла получать подарки от незнакомых людей.
— Это не подарок, а переводчик, — проговорил мужчина, внимательно глядя мне в глаза. — Наденьте его, донна, иначе мы не сможем с вами разговаривать. А нам нужно о многом побеседовать.
Ну раз так, то можно и надеть.
Хотя я не представляла, о чём можно говорить с этими двумя.
Разве что попросить показать выход из этой комнаты?
Примерно это я им и выдала, стараясь, чтобы звучало как можно вежливее.
— Выйти из комнаты?
Казалось, моё желание немало озадачило обоих. Они переглянулись.
— Ну да. Я хочу вернуться к экскурсии. Что в этом такого странного?
— Ваше величество, объясните ей, наконец, что она не в своём мире, а в Византрии, — сказал нетерпеливо Рыжий Франт.
На меня он почти не смотрел, только нервно поглаживал и разминал кисти рук, недовольно кривясь при этом, как будто его оторвали от важного дела.
— Не так быстро, Просперо, не так быстро, — возразил Вишнёвый Плащ, оказавшийся Его Величеством. — Девушка существо нежное, может и в обморок упасть. Нужно подготовить донну к такой неожиданной вести...
— Да что там меня готовить! — перебила я невежливо. — Говорите уже, что хотели сказать, и я пойду.
Но он властно указал мне рукой на кресло:
— Сядьте, пожалуйста, донна. Нам предстоит серьёзный и непростой разговор.
— Да что такое? — заволновалась я. — Если вы про то зеркало... Я же не знала, что оно разобьётся... И вообще, я нечаянно!
— Успокойтесь, донна, зеркало никто не разбивал. Просперо подтвердит. А теперь сядьте — и выслушайте нас спокойно.
Я послушалась и села, продолжая недоумевать.
Мой собеседник опустился в кресло напротив, откинув плащ левой рукой.
В эту минуту мне подумалось, что Вишнёвый Плащ левша: ведь и кулон он подавал мне той же рукой.
Или может, правая рука у него больная?
— Итак, милая донна, — начал не спеша мой собеседник, — позвольте сначала представиться: мы — Алессандро Гвискардо Восьмой, милостью богов король Византрии. А это — наш придворный маг, Просперо ди Ферино.
Моё недоумение ещё больше возросло, и я начала подозревать, что надо мной хотят подшутить.
— Погодите, это что, розыгрыш, да? Вы какие-то артисты или ролевики?.. Зачем мне выслушивать от вас всякие глупости?
— Ваше величество, девчонка не верит вам. Прикажете позвать стражу?
Вид у Рыжего Франта, то есть Просперо, был настолько серьёзный, как будто он в самом деле собирался позвать охрану...
Да нет же, Нина, не поддавайся, это всего лишь хорошая актёрская игра!
— Что вам от меня нужно? — устало произнесла я. — Зачем вся эта игра в королей и магов? Я не умею играть в театре, и никогда не участвовала в ролевых играх.
— Как вас зовут, милая донна? — вместо ответа спросил Вишнёвый Плащ.
— Нина.
Мой собеседник вздохнул.
— Ну, так вот, донна Джованнина... Должен сказать, нам тоже нелегко принять, что вы попали сюда из другого мира. Зеркало, к которому вы притронулись в том доме, не простое зеркало.
