Предсказания судьбы
Слово автора
Дорогой читатель!
Эта книжка сочинялась мной много-много лет назад, ещё в школе, под впечатлением от прочитанных приключенческих книжек и, в частности, романа Дюма-отца “Три мушкетёра”. Мне очень хотелось изобразить такую же верную дружбу между совершенно разными людьми, и я взялась писать…
Мои персонажи сразу показали мне, какими они должны быть, впрочем, я и не ставила себе целью копировать героев Дюма.
Мне просто было радостно, что вот в толстой тетрадке в линейку под моей рукой оживает никем не читаная сказка… Тот вариант романа я отослала в местную детскую газету и с душевным трепетом следила за тем, как его публикуют - маленькими главами, в сокращении. Как именно восприняли мой первый опыт мои ровесники, к сожалению, неизвестно.
Но когда эйфория от публикации прошла, я начала видеть явные недостатки текста. В частности, это была плохо изученная матчасть и местами наивность. Я стала расширять придуманный мной мир и, как могла, старалась его упорядочивать.
И всё же, чувствуя свою незрелость как автора, я больше не пыталась браться за роман и много лет ограничивалась набросками. Даже появление интернета и связанных с ним возможностей не прибавили мне уверенности в собственных силах. Эту уверенность обрела только благодаря поддержке других авторов, которые любезно указывали на мои ошибки в прозе и в стихах и объясняли, как можно их исправить.
И вот наконец, я поняла, что настал час написать мой роман повторно: не спеша и более зрело, опираясь на матчасть, предоставляемую интернетом и собственными наработками по моему миру. И начала писать - очень издалека, с путешествия главного героя, которое в первоначальном варианте оставалось “за кадром”. На это потребовалось несколько лет, так как по дороге у героя появлялись новые приключения и знакомства в дотоле неизведанных мной местах.
Но всё однажды приходит к концу, вот и мой герой после долгих приключений приехал в столицу. И я опять с трепетом приступаю к рассказу о дружбе четырёх совершенно разных парней, ставших мне самой незримыми дорогими друзьями на протяжении многих лет. И я опять многого не знаю из того, что с ними случится.
Мне хочется верить, что на этот раз история будет написана до конца, и что мои герои полюбятся ещё кому-нибудь.
Елена Абрамова
Месяц Влюблённых,
12 день.
Дворец короля в Орлисте
Он не помнил, как вышел из кабинета Тивера; последние слова Аэкса, казалось, все ещё звучали в ушах. И чем дальше, тем громче и безжалостнее, так, что чудилось эхо в дворцовых коридорах:
«Выполняй мой приказ... чтобы завтра ноги твоей не было в Орлисте!.. Ступай!»
Полный самого горького отчаяния, Гарвел шёл, словно во сне; слёзы застилали глаза, и он больше не замечал ни проходящих мимо нарядных кавалеров и дам, ни красоты гобеленов и картин.
Вот и широкая лестница с синим ковром, по которой так радостно поднимался недавно...
Теперь он медленно спускался по ступеням; спешить было некуда, а мрачные мысли не располагали к бодрому шагу.
Какие-то люди, наверно, придворные, то обгоняли его, то шли навстречу, иной раз толкая в плечо, но он едва обращал на это внимание. Радужные надежды померкли, уступив место унынию, и не то, чтобы жизнь кончилась, но душу рвала обида на несправедливость судьбы.
Только приехать, и не повидав столицы, сразу собираться в обратный путь!
Горько. Но и ослушаться нельзя: приказ Верховного магистра - это похуже, чем «заро» отца. Нарушишь - чего доброго, в темницу угодишь.
Из груди вырвался тяжёлый вздох.
Нет уж, придётся смириться со своей участью. Вернуться в Соколан - и смиренно нести службу в Замке...
Снизу между тем поднимались два кавалера, одетые по последней моде. Один — рослый и плечистый, в длинном плаще и лиловой студенческой мантии, в чёрной шапочке с загнутыми полями. Второй — черноволосый, маленький и худощавый, в красном камзоле с прорезями, через которые виднелась изумрудная шёлковая подкладка, и в зелёном плаще.
Гарвел почти миновал их, когда студент внезапно окликнул его.
— Во имя всех бурь! Кого я вижу!.. Ты ли это, побратим?
Гарвел вгляделся в великана — и обомлел.
— Не может быть! Раульф! Вот так встреча!
Друзья крепко обнялись.
- Я и не надеялся найти тебя в Орлисте, - задыхаясь от радости, проговорил Гарвел. - Столица велика, а мне здесь задерживаться не велят.
Раульф отстранился, приподняв брови домиком. Голубые глаза выражали недоумение.
- Кто не велит?.. Почему?
Гарвел вздохнул, предвидя, что придётся рассказывать всё по порядку. Раульф был сыном своего отца: простодушный с виду, он мог быть очень дотошным. И не успокаивался, пока не получал ответа на все вопросы.
- Как давно ты здесь? - продолжал допытываться тот. - Почему не дал о себе знать? Ты ведь знаешь адрес...или отец тебе не передал в письме?
Теперь пришлось удивляться уже Гарвелу.
- Я не получал никаких писем. И признаться, думал, что ты меня позабыл.
На круглом лице Раульфа отразилось неподдельное возмущение:
- Я - забыл тебя! Да что ты говоришь?! Вспомни-ка, мы с тобой связаны смертельной клятвой.Такое не забывают!
Раульф был старше на два года и часто использовал это преимущество. Обо всём зная больше Гарвела, он рассуждал, как взрослый, и рассказывал интересные вещи из прочитанных книг.
В тот раз в отцовской библиотеке ему попалась книга о привидениях, и Раульф, не долго думая, уговорил друга прогуляться ночью к перекрёстку дорог. Там стоял большой каменный крест-анхор, какие ставили над могилами неизвестных или колдунов. Но Раульф клятвенно уверял, что на этом месте похоронена знатная женщина, альда Ориана, и даже показал гравюру в книге.
Там была нарисована красивая молодая женщина верхом на лошади, только... совсем обнаженная. Правда, длинные золотые волосы окутывали её фигуру не хуже одежды.
Книга рассказывала, что муж альды умер от несчастного случая. А безутешная вдова отказалась носить траур и не переставая, молилась в своей комнате. Пока однажды не вышла совершенно раздетая и босая. Слуги бросились к ней, но она прикрикнул на них - и велела оседлать лучшую лошадь. И поехала по дороге, навстречу взошедшей Луне. В таком виде она приехала к дому побратима своего мужа и обвинила его в убийстве. Тот заявил, что альда сошла с ума, и приказал прогнать ее прочь. Но та указала на него перстом и прокляла.
Отныне смерть ждала его везде, куда бы он ни пошёл, причём смерть не от руки людей или от зубов зверя; случайно брошенный камень, упавшее дерево, скользкая лестница - вот какие молчаливые палачи подстерегали убийцу. История заканчивалась совсем уж невероятно: злодей нечаянно напоролся на собственный меч, когда фехтовал со слугой у себя во дворе. Слугу повесили, а в народе пошёл упорный слух, будто альда стала призраком на том самом месте, где погиб её муж. И якобы любой может проверить крепость своей дружбы, побратавшись в полнолуние на её могиле.
Идея казалась безумнее некуда, но Раульф умел убеждать.
И вот они тайком выбрались из замка де Фрезингов, куда Гарвел приехал погостить на несколько дней, и пошли по дороге, заливаемой лунным светом. Большая луна, которую часто звали Хозяйкой, как раз была в полнолунье, и ярко светила, не затмеваемая ни единым облачком. Тёмно-синий купол неба казался бархатным; ни единая звезда не осмеливалась сиять рядом с царицей ночного неба. Торжественную ночную тишину лишь изредка нарушали вскрики ночных птиц и шелест листвы на ближайших кустах.
Белый крест-анхор возник из-за кустов неожиданно, точно призрак, и Гарвел увидел отходящие от креста две дороги.
- Ну, что встал? Пойдем! Или трусишь? - прошептал рядом Раульф, чьё лицо в ночных сумерках казалось незнакомым, как и вся местность вокруг.
Оказаться трусом в его глазах не хотелось, и Гарвел сделал несколько оставшихся шагов до креста.
Раульф вынул из сумки заранее приготовленные чашу и нож. И сделал надрез сначала на своем запястье, а потом - у друга.
- Повторяй за мной: как смешивается эта кровь, так пусть смешаются наши судьбы, и Проклятие настигнет того из нас, кто хоть однажды предаст другого!
Произнося слова этой наивной клятвы, Гарвел вдруг краем глаза заметил движение сбоку. И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть исчезающий в темноте женский силуэт, озарённый нездешним светом... Гарвел мог поклясться: альда Ориана улыбнулась ему!
О случившемся той летней ночью друзья не говорили никому, но с той поры Раульф стал относиться к нему иначе: ни дать, ни взять, и вправду старший брат. И только Гарвел знал причину этой заботы: друг как-то признался, что боится, как бы их клятва не сработала против них. Мало ли бывает в жизни, поссориться невелик труд, а если призрак альды Орианы сочтет это за предательство?
Вот и теперь - чуть встретились, по лицу видать: сразу вспомнил все свои тревоги.
— Ты сам настоял на этом, — произнёс Гарвел . — Наверно, теперь жалеешь?
В присутствии друга обида на судьбу и Верховного магистра начала притухать. Верно говорят: рядом с другом и беда не страшна.
- Я жалею? Ничуть! - в голубых глазах Раульфа отражалось такое детское добродушие, что хотелось улыбаться в ответ.
«Как же он вырос! - мелькнула восхищенная мысль, - Где тот большеглазый мальчишка, который учил меня грести на лодке? Какой богатырь вымахал!»
Раульф и впрямь был теперь примечательной внешности: высокий и крепкий, как молодой дубок, с широкими плечами и спокойным, безмятежным взором - он был зримым сочетанием силы и доброты.
— Виконт де Фрезинг, не представите ли мне вашего друга? — вмешался черноволосый незнакомец, которому, видно, надоело изображать статую.
Гарвел окинул его взглядом: то был молодой мужчина, невысокий и смуглый, с живыми, подвижными чертами лица. Тонкие чёрные усики и блестящие глаза цвета тёмного винограда придавали ему изысканный шарм, а маленькие крепкие руки, хоть и были похожи на женские, явно умели держать не только перо, но и оружие. Но обаятельнее всего была улыбка: белозубая, открытая, совершенно обезоруживающая.
— Охотно, граф, — отозвался Раульф, — я вас сейчас познакомлю. Это - мой побратим, рыцарь Северного замка, эн Гарвел Кристон.
Гарвел неловко поклонился, кляня себя за то, что так и не выучился по-светски раскланиваться.
- Гарви, позволь тебе представить графа Гиллермо де Шатильена, - продолжал Раульф. - Офицера королевского войска и первого забияку Орлиста. Если тебе однажды понадобится перевернуть всю столицу, или срочно попасть в Констанцию, то граф - непревзойденный знаток в подобного рода делах.
В голосе Раульфа сквозила неприкрытая насмешка, но де Шатильен, видимо, предпочел этого не заметить.
— Весьма польщён вашей рекомендацией, — поклонился он шутливо. — Кое в чём, конечно же, виконт преувеличивает, — обратился он к Гарвелу, — но скромно замечу, что иногда я и впрямь не прочь повеселиться. Очень рад знакомству с вами, эн Гарвел!
И поклонился так ловко и естественно, красиво отведя руку со шляпой вбок, что Гарвел понял: ему самому никогда так не научиться.
Может, и лучше, если он уедет сразу. Не придется срамиться перед столичными кавалерами, показывая, какой он деревенщина.
— Приятно познакомиться, — ответил он снова неуклюжим поклоном, и краснея от досады на себя.
Зато его нового знакомого смутить было так же трудно, как и Поля; пользуясь тем, что завладел вниманием Гарвела, он забросал его множеством вопросов, на которые тот едва успевал отвечать.
- Вы приехали сегодня? Где вы остановились?.. Что-что? В харчевне «У ворот»?! Да это же самый настоящий чулан! Грязный и тесный чулан! Послушайте, эн Гарвел, - взял он его под руку, - я знаю весьма хороший и недорогой пансион. Я сам там живу. Хозяйка - чудесная женщина! И как раз есть свободная комната, по соседству с моей. Признаюсь, вы мне очень по душе, я бы хотел сойтись с вами поближе. Виконт де Фрезинг столько о вас рассказывал!
Обаяние де Шатильена порождало в душе странное чувство; с этим человеком хотелось общаться, больше того — идти за ним, дружить, хотя разум и подсказывал, что это может быть весьма рискованно. И хотя де Шатильен больше походил на альсидорца, нежели на гайнанина, в нём непостижимым образом чувствовался самый настоящий гайнанский дух. В его глазах и лице читались удаль и лукавство, веселое озорство и готовность на любые безумства. Энергия била в нём через край, и это притягивало других людей, словно огонь — мотыльков.
- Вы переходите все границы, граф, - заметил ему Раульф, как всегда - спокойно и весомо. Вывести из себя потомка нарвекландцев могло разве нечто, из ряда вон выходящее. - Эн Гарвел - мой друг и побратим, и конечно, будет жить у меня. Зачем ему ваши пансионы, если у него есть мой дом?
Де Шатильен воинственно сверкнул глазами.
- Вот уж нет! Я первый пригласил его к себе. И он примет моё предложение. Зачем нужен ваш каменный особняк, когда я предлагаю уютный домик, утопающий в зелени? Цветущий сад, тихая уединенная улица, где даже петухи кричат, словно в деревне... А, эн Гарвел? Соглашайтесь, пансион тётушки Сюзанны - это как раз то, что вам нужно, клянусь Владычицей!
— Да вы оба не поняли... — Гарвел высвободил свою руку и повернулся к Раульфу. — Мне очень неудобно, но... Я не могу принять твоё предложение... Как и ваше, — это адресовалось уже де Шатильену, — Я уезжаю завтра в Соколан.
Только сказав это, он понял, насколько горько ему покидать столицу, особенно теперь, когда они с побратимом вновь встретились после долгой разлуки.
Но видно, такова и есть служба в ордене: выполнять приказ, несмотря на собственные чувства и привязанности.
— Уже завтра? — в глазах друга вновь появилось непонимание. — Какая срочность?
Гарвел махнул рукой, стараясь не выдать своих чувств.
— Так приказал Верховный магистр. Он, кажется, считает, что мне не место в столице... — В носу защипало, непрошеные слёзы опять подступили к глазам, а дыхание перехватило от обиды. Гарвел сглотнул, пытаясь удержаться, чтобы не разреветься, как мальчишка. И часто-часто заморгал, прогоняя слёзы.
Чья-то рука легла ему на плечо — и голос де Шатильена уверенно произнёс:— Не отчаивайтесь. Его Аэрство - это ещё не Его Величество. Надо срочно добиться аудиенции у короля.
- Вы забыли, граф, сегодня Его Величество не принимает, - возразил Раульф. В голубых глазах плескалась тревога - за него, Гарвела!
«Как всё-таки хорошо, что мы успели встретиться, - подумал Гарвел, - Не иначе - волей богов... Вот бы ещё Табор Солнца разыскать, выполнить поручение Теодора...»
Де Шатильен озорно усмехнулся, погладив свои усики.
- Кого не принимает, а меня примет. Лицам королевской крови дозволено в любой день. А ведь я - потомок Каэрдэна Великого!
- Было бы, чем бахвалиться, если б хоть каплю на него походили, - проворчал Раульф.
- А этого и не нужно, я не в театре играю, - отпарировал тот. - Идёмте, король Ренгильт сейчас в библиотеке.
Слово автора
Дорогой читатель!
Эта книжка сочинялась мной много-много лет назад, ещё в школе, под впечатлением от прочитанных приключенческих книжек и, в частности, романа Дюма-отца “Три мушкетёра”. Мне очень хотелось изобразить такую же верную дружбу между совершенно разными людьми, и я взялась писать…
Мои персонажи сразу показали мне, какими они должны быть, впрочем, я и не ставила себе целью копировать героев Дюма.
Мне просто было радостно, что вот в толстой тетрадке в линейку под моей рукой оживает никем не читаная сказка… Тот вариант романа я отослала в местную детскую газету и с душевным трепетом следила за тем, как его публикуют - маленькими главами, в сокращении. Как именно восприняли мой первый опыт мои ровесники, к сожалению, неизвестно.
Но когда эйфория от публикации прошла, я начала видеть явные недостатки текста. В частности, это была плохо изученная матчасть и местами наивность. Я стала расширять придуманный мной мир и, как могла, старалась его упорядочивать.
И всё же, чувствуя свою незрелость как автора, я больше не пыталась браться за роман и много лет ограничивалась набросками. Даже появление интернета и связанных с ним возможностей не прибавили мне уверенности в собственных силах. Эту уверенность обрела только благодаря поддержке других авторов, которые любезно указывали на мои ошибки в прозе и в стихах и объясняли, как можно их исправить.
И вот наконец, я поняла, что настал час написать мой роман повторно: не спеша и более зрело, опираясь на матчасть, предоставляемую интернетом и собственными наработками по моему миру. И начала писать - очень издалека, с путешествия главного героя, которое в первоначальном варианте оставалось “за кадром”. На это потребовалось несколько лет, так как по дороге у героя появлялись новые приключения и знакомства в дотоле неизведанных мной местах.
Но всё однажды приходит к концу, вот и мой герой после долгих приключений приехал в столицу. И я опять с трепетом приступаю к рассказу о дружбе четырёх совершенно разных парней, ставших мне самой незримыми дорогими друзьями на протяжении многих лет. И я опять многого не знаю из того, что с ними случится.
Мне хочется верить, что на этот раз история будет написана до конца, и что мои герои полюбятся ещё кому-нибудь.
Елена Абрамова
Часть 1. Старые и новые друзья
Глава 1. Аудиенция у Его Величества
Месяц Влюблённых,
12 день.
Дворец короля в Орлисте
Он не помнил, как вышел из кабинета Тивера; последние слова Аэкса, казалось, все ещё звучали в ушах. И чем дальше, тем громче и безжалостнее, так, что чудилось эхо в дворцовых коридорах:
«Выполняй мой приказ... чтобы завтра ноги твоей не было в Орлисте!.. Ступай!»
Полный самого горького отчаяния, Гарвел шёл, словно во сне; слёзы застилали глаза, и он больше не замечал ни проходящих мимо нарядных кавалеров и дам, ни красоты гобеленов и картин.
Вот и широкая лестница с синим ковром, по которой так радостно поднимался недавно...
Теперь он медленно спускался по ступеням; спешить было некуда, а мрачные мысли не располагали к бодрому шагу.
Какие-то люди, наверно, придворные, то обгоняли его, то шли навстречу, иной раз толкая в плечо, но он едва обращал на это внимание. Радужные надежды померкли, уступив место унынию, и не то, чтобы жизнь кончилась, но душу рвала обида на несправедливость судьбы.
Только приехать, и не повидав столицы, сразу собираться в обратный путь!
Горько. Но и ослушаться нельзя: приказ Верховного магистра - это похуже, чем «заро» отца. Нарушишь - чего доброго, в темницу угодишь.
Из груди вырвался тяжёлый вздох.
Нет уж, придётся смириться со своей участью. Вернуться в Соколан - и смиренно нести службу в Замке...
Снизу между тем поднимались два кавалера, одетые по последней моде. Один — рослый и плечистый, в длинном плаще и лиловой студенческой мантии, в чёрной шапочке с загнутыми полями. Второй — черноволосый, маленький и худощавый, в красном камзоле с прорезями, через которые виднелась изумрудная шёлковая подкладка, и в зелёном плаще.
Гарвел почти миновал их, когда студент внезапно окликнул его.
— Во имя всех бурь! Кого я вижу!.. Ты ли это, побратим?
Гарвел вгляделся в великана — и обомлел.
— Не может быть! Раульф! Вот так встреча!
Друзья крепко обнялись.
- Я и не надеялся найти тебя в Орлисте, - задыхаясь от радости, проговорил Гарвел. - Столица велика, а мне здесь задерживаться не велят.
Раульф отстранился, приподняв брови домиком. Голубые глаза выражали недоумение.
- Кто не велит?.. Почему?
Гарвел вздохнул, предвидя, что придётся рассказывать всё по порядку. Раульф был сыном своего отца: простодушный с виду, он мог быть очень дотошным. И не успокаивался, пока не получал ответа на все вопросы.
- Как давно ты здесь? - продолжал допытываться тот. - Почему не дал о себе знать? Ты ведь знаешь адрес...или отец тебе не передал в письме?
Теперь пришлось удивляться уже Гарвелу.
- Я не получал никаких писем. И признаться, думал, что ты меня позабыл.
На круглом лице Раульфа отразилось неподдельное возмущение:
- Я - забыл тебя! Да что ты говоришь?! Вспомни-ка, мы с тобой связаны смертельной клятвой.Такое не забывают!
Раульф был старше на два года и часто использовал это преимущество. Обо всём зная больше Гарвела, он рассуждал, как взрослый, и рассказывал интересные вещи из прочитанных книг.
В тот раз в отцовской библиотеке ему попалась книга о привидениях, и Раульф, не долго думая, уговорил друга прогуляться ночью к перекрёстку дорог. Там стоял большой каменный крест-анхор, какие ставили над могилами неизвестных или колдунов. Но Раульф клятвенно уверял, что на этом месте похоронена знатная женщина, альда Ориана, и даже показал гравюру в книге.
Там была нарисована красивая молодая женщина верхом на лошади, только... совсем обнаженная. Правда, длинные золотые волосы окутывали её фигуру не хуже одежды.
Книга рассказывала, что муж альды умер от несчастного случая. А безутешная вдова отказалась носить траур и не переставая, молилась в своей комнате. Пока однажды не вышла совершенно раздетая и босая. Слуги бросились к ней, но она прикрикнул на них - и велела оседлать лучшую лошадь. И поехала по дороге, навстречу взошедшей Луне. В таком виде она приехала к дому побратима своего мужа и обвинила его в убийстве. Тот заявил, что альда сошла с ума, и приказал прогнать ее прочь. Но та указала на него перстом и прокляла.
Отныне смерть ждала его везде, куда бы он ни пошёл, причём смерть не от руки людей или от зубов зверя; случайно брошенный камень, упавшее дерево, скользкая лестница - вот какие молчаливые палачи подстерегали убийцу. История заканчивалась совсем уж невероятно: злодей нечаянно напоролся на собственный меч, когда фехтовал со слугой у себя во дворе. Слугу повесили, а в народе пошёл упорный слух, будто альда стала призраком на том самом месте, где погиб её муж. И якобы любой может проверить крепость своей дружбы, побратавшись в полнолуние на её могиле.
Идея казалась безумнее некуда, но Раульф умел убеждать.
И вот они тайком выбрались из замка де Фрезингов, куда Гарвел приехал погостить на несколько дней, и пошли по дороге, заливаемой лунным светом. Большая луна, которую часто звали Хозяйкой, как раз была в полнолунье, и ярко светила, не затмеваемая ни единым облачком. Тёмно-синий купол неба казался бархатным; ни единая звезда не осмеливалась сиять рядом с царицей ночного неба. Торжественную ночную тишину лишь изредка нарушали вскрики ночных птиц и шелест листвы на ближайших кустах.
Белый крест-анхор возник из-за кустов неожиданно, точно призрак, и Гарвел увидел отходящие от креста две дороги.
- Ну, что встал? Пойдем! Или трусишь? - прошептал рядом Раульф, чьё лицо в ночных сумерках казалось незнакомым, как и вся местность вокруг.
Оказаться трусом в его глазах не хотелось, и Гарвел сделал несколько оставшихся шагов до креста.
Раульф вынул из сумки заранее приготовленные чашу и нож. И сделал надрез сначала на своем запястье, а потом - у друга.
- Повторяй за мной: как смешивается эта кровь, так пусть смешаются наши судьбы, и Проклятие настигнет того из нас, кто хоть однажды предаст другого!
Произнося слова этой наивной клятвы, Гарвел вдруг краем глаза заметил движение сбоку. И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть исчезающий в темноте женский силуэт, озарённый нездешним светом... Гарвел мог поклясться: альда Ориана улыбнулась ему!
О случившемся той летней ночью друзья не говорили никому, но с той поры Раульф стал относиться к нему иначе: ни дать, ни взять, и вправду старший брат. И только Гарвел знал причину этой заботы: друг как-то признался, что боится, как бы их клятва не сработала против них. Мало ли бывает в жизни, поссориться невелик труд, а если призрак альды Орианы сочтет это за предательство?
Вот и теперь - чуть встретились, по лицу видать: сразу вспомнил все свои тревоги.
— Ты сам настоял на этом, — произнёс Гарвел . — Наверно, теперь жалеешь?
В присутствии друга обида на судьбу и Верховного магистра начала притухать. Верно говорят: рядом с другом и беда не страшна.
- Я жалею? Ничуть! - в голубых глазах Раульфа отражалось такое детское добродушие, что хотелось улыбаться в ответ.
«Как же он вырос! - мелькнула восхищенная мысль, - Где тот большеглазый мальчишка, который учил меня грести на лодке? Какой богатырь вымахал!»
Раульф и впрямь был теперь примечательной внешности: высокий и крепкий, как молодой дубок, с широкими плечами и спокойным, безмятежным взором - он был зримым сочетанием силы и доброты.
— Виконт де Фрезинг, не представите ли мне вашего друга? — вмешался черноволосый незнакомец, которому, видно, надоело изображать статую.
Гарвел окинул его взглядом: то был молодой мужчина, невысокий и смуглый, с живыми, подвижными чертами лица. Тонкие чёрные усики и блестящие глаза цвета тёмного винограда придавали ему изысканный шарм, а маленькие крепкие руки, хоть и были похожи на женские, явно умели держать не только перо, но и оружие. Но обаятельнее всего была улыбка: белозубая, открытая, совершенно обезоруживающая.
— Охотно, граф, — отозвался Раульф, — я вас сейчас познакомлю. Это - мой побратим, рыцарь Северного замка, эн Гарвел Кристон.
Гарвел неловко поклонился, кляня себя за то, что так и не выучился по-светски раскланиваться.
- Гарви, позволь тебе представить графа Гиллермо де Шатильена, - продолжал Раульф. - Офицера королевского войска и первого забияку Орлиста. Если тебе однажды понадобится перевернуть всю столицу, или срочно попасть в Констанцию, то граф - непревзойденный знаток в подобного рода делах.
В голосе Раульфа сквозила неприкрытая насмешка, но де Шатильен, видимо, предпочел этого не заметить.
— Весьма польщён вашей рекомендацией, — поклонился он шутливо. — Кое в чём, конечно же, виконт преувеличивает, — обратился он к Гарвелу, — но скромно замечу, что иногда я и впрямь не прочь повеселиться. Очень рад знакомству с вами, эн Гарвел!
И поклонился так ловко и естественно, красиво отведя руку со шляпой вбок, что Гарвел понял: ему самому никогда так не научиться.
Может, и лучше, если он уедет сразу. Не придется срамиться перед столичными кавалерами, показывая, какой он деревенщина.
— Приятно познакомиться, — ответил он снова неуклюжим поклоном, и краснея от досады на себя.
Зато его нового знакомого смутить было так же трудно, как и Поля; пользуясь тем, что завладел вниманием Гарвела, он забросал его множеством вопросов, на которые тот едва успевал отвечать.
- Вы приехали сегодня? Где вы остановились?.. Что-что? В харчевне «У ворот»?! Да это же самый настоящий чулан! Грязный и тесный чулан! Послушайте, эн Гарвел, - взял он его под руку, - я знаю весьма хороший и недорогой пансион. Я сам там живу. Хозяйка - чудесная женщина! И как раз есть свободная комната, по соседству с моей. Признаюсь, вы мне очень по душе, я бы хотел сойтись с вами поближе. Виконт де Фрезинг столько о вас рассказывал!
Обаяние де Шатильена порождало в душе странное чувство; с этим человеком хотелось общаться, больше того — идти за ним, дружить, хотя разум и подсказывал, что это может быть весьма рискованно. И хотя де Шатильен больше походил на альсидорца, нежели на гайнанина, в нём непостижимым образом чувствовался самый настоящий гайнанский дух. В его глазах и лице читались удаль и лукавство, веселое озорство и готовность на любые безумства. Энергия била в нём через край, и это притягивало других людей, словно огонь — мотыльков.
- Вы переходите все границы, граф, - заметил ему Раульф, как всегда - спокойно и весомо. Вывести из себя потомка нарвекландцев могло разве нечто, из ряда вон выходящее. - Эн Гарвел - мой друг и побратим, и конечно, будет жить у меня. Зачем ему ваши пансионы, если у него есть мой дом?
Де Шатильен воинственно сверкнул глазами.
- Вот уж нет! Я первый пригласил его к себе. И он примет моё предложение. Зачем нужен ваш каменный особняк, когда я предлагаю уютный домик, утопающий в зелени? Цветущий сад, тихая уединенная улица, где даже петухи кричат, словно в деревне... А, эн Гарвел? Соглашайтесь, пансион тётушки Сюзанны - это как раз то, что вам нужно, клянусь Владычицей!
— Да вы оба не поняли... — Гарвел высвободил свою руку и повернулся к Раульфу. — Мне очень неудобно, но... Я не могу принять твоё предложение... Как и ваше, — это адресовалось уже де Шатильену, — Я уезжаю завтра в Соколан.
Только сказав это, он понял, насколько горько ему покидать столицу, особенно теперь, когда они с побратимом вновь встретились после долгой разлуки.
Но видно, такова и есть служба в ордене: выполнять приказ, несмотря на собственные чувства и привязанности.
— Уже завтра? — в глазах друга вновь появилось непонимание. — Какая срочность?
Гарвел махнул рукой, стараясь не выдать своих чувств.
— Так приказал Верховный магистр. Он, кажется, считает, что мне не место в столице... — В носу защипало, непрошеные слёзы опять подступили к глазам, а дыхание перехватило от обиды. Гарвел сглотнул, пытаясь удержаться, чтобы не разреветься, как мальчишка. И часто-часто заморгал, прогоняя слёзы.
Чья-то рука легла ему на плечо — и голос де Шатильена уверенно произнёс:— Не отчаивайтесь. Его Аэрство - это ещё не Его Величество. Надо срочно добиться аудиенции у короля.
- Вы забыли, граф, сегодня Его Величество не принимает, - возразил Раульф. В голубых глазах плескалась тревога - за него, Гарвела!
«Как всё-таки хорошо, что мы успели встретиться, - подумал Гарвел, - Не иначе - волей богов... Вот бы ещё Табор Солнца разыскать, выполнить поручение Теодора...»
Де Шатильен озорно усмехнулся, погладив свои усики.
- Кого не принимает, а меня примет. Лицам королевской крови дозволено в любой день. А ведь я - потомок Каэрдэна Великого!
- Было бы, чем бахвалиться, если б хоть каплю на него походили, - проворчал Раульф.
- А этого и не нужно, я не в театре играю, - отпарировал тот. - Идёмте, король Ренгильт сейчас в библиотеке.
