Пролог
N
Огонь в камине гудел напряженно, и даже как-то нервно, но он не мог заглушить стук дождя за окном. За мутноватым, старым стеклом темнела неуютная осенняя Альдионская ночь.
Мужчина сидел в резном кресле из мореного дуба вполоборота к окну. Его спина была напряжена, а кончики пальцев постукивали по подлокотнику. Он не любил ждать, но его гостья словно нарочно испытывала его терпение. Она всегда являлась на встречи позже назначенного. А теперь, в такую непогоду, ожидание, определенно, должно было затянуться.
Он прощал ей эти игры – видел в них попытки самоутвердиться очень юной и очень амбициозной женщины. Он прощал, но никогда не забывал.
Мужчина попытался представить самую приятную часть их предстоящей встречи: её молодое гибкое тело, её нежные губы. Он пытался представить, как она сядет к нему на колени, как приблизит своё прекрасное лицо к его лицу, как зароет свои точеные пальчики в его волосах. Но почему-то это не вызывало у него воодушевления. Наоборот, страдания от плохой погоды только усиливались. Казалось, от сырости ныли все кости.
В другой жизни, у всех на виду, они делали вид, что едва знакомы. Они встречались только в этом доме на окраине Альдионы, очень старом, постоянно сыром и холодном – всего несколько комнат были пригодны для жилья. Но зато этот дом умел хранить свои тайны. И полуночные свидания были самыми невинными из них. Мужчина не спешил поведать своей юной любовнице о других скрытых в доме секретах – о том, что он прятал в подвале.
Его гостья не принадлежала породе женщин глупых и жалостливых и, возможно, она могла бы правильно оценить происходящее. Но посвящать её во все детали было слишком рано. Когда-нибудь потом – сначала она должна доказать свою лояльность и свою полезность.
Порой ему и хотелось довериться своей любовнице, но нельзя было повторять старые ошибки.
Тогда, в прошлом, эти ошибки имели оправдания – он был так молод и так влюблён. Но цена, которую пришлось заплатить, чтобы ограничить ущерб от его неосмотрительной откровенности, оказалась достаточно высокой для маленького и влиятельного круга, которому он принадлежал. Им пришлось обрубить все нитки, что могли привести к ним: они убрали всех лишних свидетелей, среди которых были весьма полезные люди; они покинули целый город, а вместе с ним потеряли почти весь северо-запад Тамбрии. Но иначе было нельзя. На кону стояло само существование их закрытого сообщества. Не говоря уже о том, на что пришлось пойти ему самому, чтобы его наставники не поняли, от кого на самом деле утекла информация.
Впрочем, прошло уже столько лет. Сейчас он сам принадлежал Высшей Ступени.
Он отомстил за предательство. Грязно. Подло. Заставил свою вероломную любовь жестоко страдать, испытывая боль от каждого своего шага к могиле: страх, одиночество, отчуждение, потеря друзей, крах в делах, утрата доброго имени, тюрьма и пытки, и, наконец – бесславная смерть. И чтобы он посчитал себя отмщённым, оставалась какая-то малость, но до самых близких людей своей жертвы он добраться так и не смог.
И на этом месть не закончилась. Она стала чем-то обыденным, как завтрак, привычным и не приносящим хлопот. Как отомстить тому, что уже стало пеплом? Сделай так, чтобы само имя осталось проклятым на века.
Обычно воспоминания об этом приносили удовлетворение: он сработал виртуозно, столкнув между собой разные силы, сыграв на слабостях своих врагов и даже своих наставников, которые в своей гордыне сами считали себя кукловодами. Он вспоминал об этих событиях, теша себя мыслью о том, как он прошёл через случившееся, словно через трясину, и остался в чистых одеждах.
И только изредка, в такие ненастные осенние вечера как этот на него наваливались странные мысли и чувства: сожаление, горечь. Ему казалось, что он вовсе не победитель, а побежденный. Что всё, что он делает теперь: ищет в юношах и девушках, которые попадаются ему, дорогие черты, те, что он сам так старательно втаптывал в грязь.
И к этой юной мерзавке (ну, сколько можно еще опаздывать!) он привязался лишь потому, что она была отражением утраченного: её руки, волосы и лицо были такими похожими!
Всего лишь похожими! А то единственное, что он по-настоящему любил, навсегда ушло в землю, забрав с собой важный кусок его души. И на этом месте теперь зияла сосущая пустота.
С этими мыслями приходила усталость: всё буквально валилось из рук. Именно в такое время год назад от него сбежала одна его важная подопытная зверушка – безродная бродяжка, маленькая уличная крыса. Он так много надежд возлагал на её юное тело, с не разбуженным до конца магическим даром. И поэтому таким сильным разочарованием стало её бегство – необъяснимое исчезновение из-под замка. А еще маленькая дрянь порылась в его бумагах, разбила важные инструменты. Его эксперименты были отброшены на несколько лет назад – эта дикарка словно знала, куда нужно бить.
Когда она окажется в его руках – а это непременно произойдёт, ведь захочет же она однажды вернуть своё – он отыграется на ней сполна. Впрочем, достаточно будет того, что он просто доведёт до конца задуманное.
Внезапно тишину ночной улицы нарушил цокот копыт и скрип рессор. Коляска остановилась перед самым крыльцом. Очень неосторожно. Впрочем, возможно, в такой дождь никто не заметит этот поздний визит. Мужчина прислушался, мысленно готовясь встретить свою гостью.
Хлопнула входная дверь. Забубнил глухой слуга. Скрипнули старые ступени на лестнице. Дёрнулась дверная ручка.
Молодая женщина вошла в комнату. Безупречная. Грациозная. На её губах светилась игривая улыбка. Отблески каминного пламени делали её прекрасное лицо совершенно неземным.
– Доброй тебе ночи, дядюшка!
Мужчина поморщился от напоминания об их формальном родстве, но потом спрятал своё раздражение от долгого ожидания под теплой, почти отеческой улыбкой, поднялся с кресла, вышел из-за стола, чтобы встретить свою долгожданную гостью.
Он помог ей выпутаться из промокшей накидки. А она воспользовалась моментом и пожала его руку своей, затянутой в узкую чёрную перчатку. Он проводил её до удобного стула, стоявшего прямо рядом со столом, и помог устроиться.
Позже у неё будет возможность отогреться, но в первую очередь нужно было обсудить дела.
– У тебя есть новости для меня? – спросил он осторожно.
Его гостья улыбнулась. Поправила брошь с камеей, которой был сколот воротничок платья, смахнула небрежно алмазные капельки дождя с гладко зачесанных волос, и ответила деловитым тоном, соглашаясь с тем, что важнее всего.
– Самые лучшие. Я встретилась с тем человеком, – её грудной голос звучал с лёгкой хрипотцой, обещая, что за её честолюбивой и расчётливой натурой кроется неуёмная страсть, – И хотя многое в вашем предложении его смущает, он всё-таки не смог отказать.
– Он сказал, что именно его беспокоит?
– Да, он не видит нашего интереса, и поэтому догадывается, что мы не сообщаем ему о нашем плане целиком. И, хотя высоко оценивает возможности, не до конца понимает, как это будет работать. Он торгаш по крови, и постоянно ждёт, что его обсчитают.
– Ты его успокоила?
– Я сказала, что как только всё будет готово, мы сможем ему многое показать. Но пока для этого не пришло время. Он долго колебался, но потом дал своё согласие – пообещал взять на себя часть расходов на период подготовки. Он согласился на более значимые траты, если ему понравится результат. Кроме того, он предоставил мне небольшое вознаграждение, в счёт будущей взаимной помощи.
– Тебе? Цветочек мой, и у тебя хватило наглости взять эти деньги? – спросил мужчина с напускной строгостью, смутив на мгновение свою собеседницу.
Он с ощутимым удовольствием смотрел, как она прикусывает язычок.
Ей было прекрасно известно значение слова «взятка». Но дело было не в деньгах. Он бы и сам не упустил возможности заставить представителя так называемой новой аристократии раскошелиться в его пользу. Но его новый союзник, очень важный союзник – в виду того что задуманное потребует немалых вложений, и нельзя обойтись без помощи обладателя чьего-то набитого кошелька – с самого начала попытался перетянуть одеяло на себя. А она словно не видела в этом ничего особенного. Как сорока: увидела золото и сразу потянулась за ним. Какая глупая девчонка!
Впрочем, воспитать эту заносчивую суку тоже было важным вкладом в дело.
– А почему нет? – Спросила его гостья с милой улыбкой, не слишком хорошо скрывающей её замешательство – мне нужно на что-то себя содержать, покупать наряды. Мода на крупные цветные бриллианты оставила меня без гроша. А ты же знаешь, как моя матушка скупа: удавится из-за каждого медяка. Кроме того, мне нужно чем-то поощрять моих ребят за преданность.
Она замерла, разглядывая часы на стене. Но он-то знал, что это просто хитрость, чтобы он смог полюбоваться её безупречным профилем и новыми бриллиантовыми серьгами. Однако его это только взбесило. Эта девчонка что-то возомнила о себе! За их недлинный разговор она не потеряла и мгновения, чтобы пустить в ход свои хитрые женские штучки!
А еще у неё были совсем не те глаза! Почему-то эта очевидная мысль больно царапнула по душе. Его юная любовница – просто неточная копия. Просто тело, имевшее внешнее сходство, без глубины, без внутреннего наполнения. А чувства к ней лишь имитация – не сравнить с теми, чувствами, которые вызвал оригинал.
И связь их началась слишком просто: её не пришлось завоёвывать: запугивать, загонять в угол, ломать через колено: он только намекнул, и она, считая себя искушенной, сразу запрыгнула к нему в постель. Она была всего лишь женщиной!
Расстаться с ней будет так же просто. Никакой трагедии не случится, если она увлечется еще кем-нибудь. Легко пришло – легко уйдёт. Не сравнить с той пропастью боли, которую он ощутил, когда узнал тогда, что его предали: полюбили кого-то другого. А еще обратили против него его же секреты.
– Ты не думаешь, что тебе не по статусу, возиться с шайкой головорезов? – продолжил он прерванный разговор.
– Эти люди верны мне. Они несколько раз позволяли мне… Как это лучше сказать? Подчистить хвосты. В предстоящем деле они будут очень полезны. Конечно, я постараюсь лишний раз их не светить.
Он усмехнулся. Похоже, для неё это всерьёз. Должно быть, рядом с этим сбродом она ощущает настоящую власть и свободу. Интересно только, на чём держится её авторитет? Неужели только на деньгах? И догадываются ли те люди о том, кто она такая?
– Дядюшка, скажите, а что получите вы, от нашего дела? – спросила она вдруг, прерывая ход его мыслей, – Разговор с нашим новым другом навел меня на мысль, что вы и мне никогда не говорили, в чём же он – ваш интерес.
Мужчина уже давно ждал этого вопроса. Это был хороший, правильный вопрос. И значил, что она не так уж пуста и безнадёжна.
Впервые за вечер он заметно смягчился по отношению к своей полуночной гостье, и даже пожелал быть правдивым с ней там, где это допустимо:
– Ну, во-первых, милое дитя, я хотел бы поквитаться со своим старым врагом, – он постарался говорить с безразличием, но почувствовал, как помимо воли нарастает гнев. – С двумя врагами. Я надеюсь, уничтожить одного руками другого.
– А, во-вторых?
– Ты же сама знаешь, на чём держится этот мир: деньги, власть и вера. Наш новый союзник рассчитывает увеличить свои капиталы, тебе нужна власть. Мне остаётся только одно.
Она рассмеялась серебряным смехом:
– Вера? Но дядюшка, по вам невозможно сказать, что вы настолько глубоко верите.
– О, я очень-очень религиозный человек! – произнес он шутливо.
Для подробностей она еще не созрела. Пока – нет. Поэтому он добавил про себя: «просто я верю в правильное божество».
