Елена Филон
Современный любовный роман, юмор
Однотомник
«Любить Не модно» + Бонус
Банкротство семьи вынуждает Кристину вместе с мамой переехать в маленький провинциальный городок в глуши России. После солнечного Лос-Анджелеса, где жизнь была сказкой, походы по бутикам - любимым делом, тусовки с богатыми друзьями - лучшим отдыхом, а завтрак готовил один из лучших поваров Голливуда, оказаться на пороге двухкомнатной хрущёвки - так себе перспектива. И это - лишь начало неприятностей Кристины.
Старшая школа, стычки с одноклассниками, зависть и непризнание с первого дня отбивают всякое желание учиться.
Мама истерит и «скорбит» по утраченной беззаботной жизни, денег нет, поддержки тоже, ещё и парень бросил "очень вовремя".
Но Кристина не из тех, кто хандрит и легко сдаётся, однако девушка и представить себе не могла, насколько стойкой придётся быть... когда на горизонте появится ОН.
Митя - работник одного очень странного заведения под названием "Клевер". Все его обожают, все хотят быть его друзьями, все души не чают в добрейшем и отзывчивом
парне-музыканте, которого только Кристина считает гадким, самовлюблённым, напыщенным идиотом! И Митя не против быть идиотом! Лишь бы только не стать нянькой для высокомерной взбалмошной девицы, которая одним своим появлением
сумела перевернуть всю его жизнь вверх дном!
Но настолько ли Кристина эгоистична и высокомерна, как кажется?
И настолько ли порядочен Митя, как все о нём думают?..
— Почему ты всё ещё в постели? Кристина? Кристина?! Крис…
— Она временно недоступна.
— Давай, вставай! — Мама сегодня больше обычного не в духе. Какая неожиданность.
— Кристина!
— Я тебя слышу, — лениво сверля взглядом уродливый потолок с пожелтевшей побелкой.
Один. Два. Три.
— Кристина!!!
— Всего три секунды? — усмехаюсь. — Не с той ноги встала?.. Хотя… о чем это я? Разве в этой халупе можно проснуться в хорошем настроении?
И вот она замолкает. Тут она всегда замолкает. Не потому, что возмущена поведением дочери, а потому что на все сто согласна со мной – вот уже две недели мы живём в самой, что не на есть двухкомнатной халупе с совмещённым санузлом и крохотной кухней, на которой даже телевизора нет, зато есть очаровательные занавески в рисунок божьих коровок! А ещё здесь на полу линолеум. Ли-но-ле-ум! Я даже понятия не имела, что он существует!
— Половина восьмого утра. — Со страдальческим вздохом, мама присаживается на край кровати, и я замечаю тёмные круги под её распухшими глазами; опять полночи проплакала, скорбя по утраченной беззаботной жизни. — Вставай, Крис. Опоздаешь в школу.
Школа.
С головой ухожу под одеяло и жалобно хнычу, будто это способно вразумить мою сумасшедшую мать, отправляющую свою бесценную дочь на каторгу! Не-е-ет, единственное, что всё ещё способно привести мою мать в чувства, это хороший шопинг. Но, увы, в этом Богом забытом городишке нет ни одного приличного магазина - как я уже успела убедиться, - впрочем… даже если бы они и были, тратить наши последние деньги на сумочку от «Lana Marks» было бы верхом безрассудства. Так что моей матери уже ничем не помочь.
— Завтрак на столе. У тебя пять минут. Ну, или десять. — Новый безутешный вздох, и вот мама уже шуршит тапочками к двери.
Выползаю из-под одеяла, недоверчиво глядя ей в спину:
— Ты приготовила завтрак?
— Разогрела вчерашнюю пиццу.
— Она с беконом, — приподнимаюсь на локтях. — Я не ем бекон, ты же знаешь!
— Я… это… почистила её от бекона.
— И на что она теперь похожа?
— Ты её есть собираешься, или смотреть на неё?.. Жду на кухне. И надень что-нибудь поприличнее. Первый день в новой школе… Ты должна произвести хорошее впечатление. — И дверью хлопает. Или дверь сама хлопает? Не знаю, в этой квартире все двери из прошлого века: тяжёлые и дико скрипучие. Бесят, одним словом.
Как и шкаф этот бесит. Зачем вообще производят такие маленькие шкафы? Сюда и малая часть моей одежды не влезла! Про обувь я вообще молчу.
Скольжу страдальческим взглядом по остальной мебели в моей так называемой спальной и решаю, что сегодня же потрачу часть своих денег на новые шторы, ибо на эту тряпочку цвета детской неожиданности без отвращения смотреть невозможно. И так тошно, а тут ещё… эти… Фу.
Как и пицца - Фу. Как и жизнь моя – одно большое Фу. В этой квартире даже интернет провести проблема! А жизнь без безлимитного интернета - что? Точно – полное Фу!
— Ты не переборщила с макияжем? — не с упрёком, а скорее со знанием дела интересуется мама, наблюдая, как я примеряю шерстяное пальто цвета хаки с меховой опушкой, кручусь перед зеркалом, сбрасываю его и вновь направляюсь к коробкам с вещами, содержимому которых всё ещё не нашлось места в нашем «новом доме».
— Кристин, может, стоило надеть сапоги из старой коллекции?
— У меня уже вся обувь из старых коллекций, мам.
— Я имею в виду… — цокает. — Я имею в виду, что с этими сапогами стоило надеть колготки на тон темнее.
— Ма-а-ам. Иди, займись собой, а? Маску для лица сделай, или ещё чего… И реветь прекрати уже! — Застёгиваю молнию на кожаной куртке, которую когда-то приобретала не для того, чтобы носить, а скорее как сувенир из новой коллекции «Giorgio Armani», забрасываю на плечо сумочку, в которую влезли лишь кошелёк, пудреница, помада, телефон, шариковая ручка и скрученная в трубочку тетрадь в клеточку, отправляю маме воздушный поцелуй и со скрипом входной двери покидаю обитель линолеума и жёлтой побелки.
Осень, я всё ещё привыкаю к тебе.
Как и к дождям, к опавшей листве под ногами, к грязному небу и отсутствию жары, к тёплой одежде, к меху в ботинках, к перчаткам, к отсутствию океана и солоноватому запаху в воздухе… к вечно поганому настроению тоже всё ещё привыкаю. А к отсутствию безлимитной карточки привыкнуть, пожалуй, сложнее всего, но я пытаюсь, и маме определённо стоит у меня поучиться – у неё всё ещё страшная ломка.
А дело всё в том, что три месяца назад мой отец пропал. Пропал – именно так я предпочитаю думать о его поступке. И всякий раз, когда не особо умные лицемерные подружки моей матери абсолютно ненавязчиво интересуются, что же произошло на самом деле и где находится мой папа сейчас, я, с глубоким чувством в голосе и блестящими от слёз глазами, поведываю им о том, что моего отца похитили! И возможно, к этому причастны никто иные, как инопланетяне! Жестокие зелёные человечки утащили бедного папочку на свой космический корабль и скорее всего уже успели вскрыть ему череп, высосать мозг через трубочку и запить бутылочкой «Пепси».
Некоторые из маминых подружек настолько тупы, что действительно верят в эту несусветную чушь. Всхлипывают, высмаркиваются в платочки и лезут ко мне с сочувствующими объятиями.
На самом деле теория о зелёных человечках, похитивших разорившегося олигарха, меня вполне устраивает. И будет устраивать всегда, лишь бы на мне не висело клеймо с жирно выведенными буквами «дочь самого большого труса в мире»!
Он сбежал. Именно, сбежал! Мой папочка – трус, который сперва годами бегал от партнёров по бизнесу, которым задолжал неприличные суммы денег, затем от государственных структур, которых пытался «надуть», позже от коллекторов и судебных исполнителей, ну и, в конце концов, сбежать пришлось от собственной семьи. Скорее всего, где-нибудь на Майорке припрятал пару миллиончиков и сейчас, как ни в чём не бывало, отмаливает грешки в джакузи, попивая «Дом Периньон».
— Эй! Глаза разуй! Куда прёшь?! — какая-то тётка задевает меня плечом на тротуаре, где полно места, чтобы избежать столкновения, и ещё виноватой меня делает! — Дура набитая! — кричит вдогонку, пока я смотрю на её отдаляющуюся фигуру с приоткрытым от абсурда ртом.
— Класс! — киваю самой себе и продолжаю путь в школу.
Школа. Уже ненавижу это слово. «И за это тебе тоже спасибо, папочка.»
Почему благодаря его безответственности и шарику для пинг-понга вместо мозга я должна получать своё среднее образование не в одном из колледжей Лос-Анджелеса, или даже не в одной из элитных школ Москвы, а в старой, занюханной советской постройке, именуемой учебным заведением, где-то в глуши «Мухосранска»? Нет, а как ещё этот город назвать?
Как же я скучаю по побережью океана, по звёздным тусовкам, по небоскрёбам…
Мой папочка жил и работал на две страны, мама всегда таскалась за ним, а за собой таскала меня; постоянные перелёты… туда-сюда… Раньше меня это раздражало, а сейчас понимаю, что даже по этому я скучаю.
И вот у меня ничего не осталось.
Зато появилась халупа, скрипучие двери и линолеум!
Чёрт. Кажется, мигрень начинается.
И кофе смерть как хочется.
— Простите, — обращаюсь к дворнику, очищающему тротуар от палой листвы, — не подскажете, где здесь Старбакс?
И чего это он на меня так смотрит? Будто я из ума выжила.
— Ась?
— Стар-бакс? — повторяю по слогам.
— Чаво-о-о? Вбарыжить мне чаво-та хочешь?! — рявкает, один глаз прищурив.
— Что?.. А! Не-не-не! Я имею в виду: не подскажете, где поблизости можно кофе купить? Кофе, ну… такой, в стаканчике… Ко-фе.
Дядечка с хмурым видом указывает граблями на противоположную улицу:
— Клевер. За тем углом.
— А-а-а… — с тупым видом. — Клевер. Хорошо. Спасибо. Клевер.
«Клевер» - гласит зелёная вывеска над деревянной дверью старого двухэтажного здания с крохотными квадратными окнами и малюсенькими балкончиками.
— А в маленьких квартирках на маленьких кухоньках, на маленьких стульчиках сидят гномики и маленькими ротиками пьют чай из маленьких чашечек, — бурчу себе под нос, скептически разглядывая столь древнее строение, что чудо, как его до сих пор не определили под снос.
И вновь смотрю на вывеску, где рядом с буквами нарисован большой четырёхлистный клевер.
— Ну, или лепреконы чаёк попивают.
К большому удивлению, но внутри оказывается многолюдно. Просторный зал с множеством квадратных деревянных столов в своём оформлении больше напоминает спортивный бар, где вот на таких же массивных и наверняка неподъёмных стульях сидят мужики, пьют пиво и смотрят чемпионат по футболу. Только вместо застоявшегося запаха табака, кафе «Клевер» наполняет аромат кофе и корицы, что даже слегка в замешательство вводит.
Не сразу до меня доходит, какой атмосферы пытался добиться дизайнер этого кафе, а затем вновь название вспоминаю, что помогает обнаружить гораздо больше сходства с ирландским пабом.
«Ну, во всяком случае, они пытались.»
Зелёный и коричневый преобладают во всём интерьере, строгая обстановка в мягких, не режущих глаз тонах, играет тихая ненавязчивая музыка. Мебель массивная и, возможно, даже удобная. Никаких галогенных ламп, только светильники, имитирующие люстры со свечами, а с балочного потолка свисают неброские плафоны на длинных проводах. Природные текстуры, приглушенные тона и всё такое…
— Не «Aroma Cafe» конечно, но…
— Что, простите?
— Прощаю, — даже не оглянувшись, двигаюсь к одному из пустых столиков и ещё несколько минут наблюдаю за тем, как у… бара(?), - именно так бы я назвала этот странный прилавок, - столпилась куча народа.
«А за вон той чёрной ширмой прячутся ряды дешёвого, разбавленного водой алкоголя», — цинично усмехаюсь про себя.
Закидываю ногу на ногу, достаю телефон и без особого интереса пролистываю фотки моих друзей, выложенные в Инстаграм. У них там тепло, хорошо, весело… А я… А мне…
Ненавижу всё это. Вот прям вообще н е н а в и ж у!
— Эй? — окликаю парня в зелёной фланелевой рубашке у соседнего столика. — Мне, пожалуйста… эм-м… мне в общем самый лучший кофе, что здесь есть.
И вновь взглядом в дисплей утыкаюсь.
Вот Линдси и Чак на пляже: весёлые, счастливые, улыбаются, целуются.
А вот Брендон за рулём своего новенького мерседеса.
А вот Кайл с… Стоп. Какого хрена Кайл с этой дрянью белобрысой обнимается?
Слышу, как над головой кто-то негромко откашливается, поднимаю голову и сперва утыкаюсь взглядом в клетчатую зелёную рубашку, очевидно не первой свежести, а следом нахожу лицо её владельца.
Я сказала лицо?.. Где раздают такие «покерфэйсы»? Я бы взяла себе парочку.
А это что? Татуировка на виске? Крестик? Ага, крестик на виске, ну ладно. И из-под рубашки какие-то чёрные завитки к шее тянутся, на плющ похоже, или на виноградную лозу только с шипами; далеко тянутся – аж к самым ушам. Меня таким удивить сложно (в Лос-Анджелесе полно таких персонажей), удивляет меня всегда то, что люди добровольно себя уродовать позволяют.
— Уже принесли? — вопросительно вскидываю брови, но кофе в руках парня не обнаруживаю. И вот совершенно не понимаю, чем заслужила такой пристальный взгляд официанта. Теперь слегка глаза щурит, будто я ему заказ на китайском сделала, а у него в голове автоперевод не сработал.
— Что? — выключаю телефон и кладу на столик. — Кофе закончился? — Я девочка вежливая и возмущаться некомпетентности персонала не особо люблю, но этот парень реально напрягать начинает.
Руки в карманы джинсов спрятал, слега ссутулился, голову набок склонил, так что тёмные рваные локоны тень на лицо бросили, и вдруг взглядом по мне бродить начинает: рассматривает с головы до ног! Нагло, пристально.
— Вы не местная?
— Что-то не так? — вопросом на вопрос.
А парень вновь усмехается, вытаскивает забитую татуировками руку из кармана и с задумчивым видом почёсывает подбородок.
— Кофе? — вдруг спрашивает.
— Ну, да. Кофе. — Вообще не понимаю к чему этот разговор. В нормальных заведениях официанты просто выполняют заказ, принимают чаевые и с улыбкой удаляются, а этот…
— А! Здесь чаевые заранее дают?
— Чаевые? — брови официанта лезут на лоб.
— Прости, но я немного опаздываю, — терпеливо вздыхаю. — Не мог бы ты уже принести мне кофе, получить чаевые и заняться другими посетителями? Я, правда, спешу. И уж поверь, желания разговаривать с твоим начальством, у меня абсолютно никакого. Как и настроения, собственно.
— О, — с пониманием дела опускает уголки губ вниз и кивает.
— Дошло, наконец, — бурчу себе под нос и вновь за телефон хватаюсь, как тут…
— Эй! Эй, вы все там! — объявляет парень на весь зал и машет рукой толпе у барно… то есть у прилавка. — Да-да, вы! Ну-ка разойдитесь все! Давайте! В стороны разошлись! Вы ведь никуда не спешите? Подождать можете? А то тут у дамочки срочный заказ кофе! И что самое ужасное – у неё жуткое настроение!
Толпа начинает хохотать. Хохотать. С меня.
— Дамочка? — возмущённым шёпотом вырывается у меня изо рта.
— Алин, сделай ей там самый лучший кофе, что у нас есть! — Кричит парень девушке за прилавком и вновь ко мне обращается: — Так, да? Так вы просили?
А я, как рыба, выброшенная на берег, хлопаю ртом и ничего в ответ сказать не могу, пока посетители глаз с меня не спускают и, не стесняясь, улюлюкают, а девушка-кассир за прилавком – единственная, кто прибывает хотя бы в некотором замешательстве от происходящего.
— Алин?! — посмеивается официант. — Ну чего ты там возишься? Я сейчас чаевых из-за тебя лишусь!
— Ты вообще в этом баре не работаешь! — смеётся кто-то в толпе, и в голове фейерверком вспыхивают сразу два вопроса: «Он не официант?!» и «”Клевер” – это… бар?!»
— Что? Как?! — Парень, разыгрывая драму, с наигранно шокированным видом хватается за сердце и во все глаза смотрит на меня: — Я здесь не работаю?! То есть… То есть я не официант и… Подождите, то есть… О, Боже… это значит, что я не смогу принести вам кофе?!
Современный любовный роман, юмор
Однотомник
«Любить Не модно» + Бонус
Аннотация:
Банкротство семьи вынуждает Кристину вместе с мамой переехать в маленький провинциальный городок в глуши России. После солнечного Лос-Анджелеса, где жизнь была сказкой, походы по бутикам - любимым делом, тусовки с богатыми друзьями - лучшим отдыхом, а завтрак готовил один из лучших поваров Голливуда, оказаться на пороге двухкомнатной хрущёвки - так себе перспектива. И это - лишь начало неприятностей Кристины.
Старшая школа, стычки с одноклассниками, зависть и непризнание с первого дня отбивают всякое желание учиться.
Мама истерит и «скорбит» по утраченной беззаботной жизни, денег нет, поддержки тоже, ещё и парень бросил "очень вовремя".
Но Кристина не из тех, кто хандрит и легко сдаётся, однако девушка и представить себе не могла, насколько стойкой придётся быть... когда на горизонте появится ОН.
Митя - работник одного очень странного заведения под названием "Клевер". Все его обожают, все хотят быть его друзьями, все души не чают в добрейшем и отзывчивом
парне-музыканте, которого только Кристина считает гадким, самовлюблённым, напыщенным идиотом! И Митя не против быть идиотом! Лишь бы только не стать нянькой для высокомерной взбалмошной девицы, которая одним своим появлением
сумела перевернуть всю его жизнь вверх дном!
Но настолько ли Кристина эгоистична и высокомерна, как кажется?
И настолько ли порядочен Митя, как все о нём думают?..
ГЛАВА 1
— Почему ты всё ещё в постели? Кристина? Кристина?! Крис…
— Она временно недоступна.
— Давай, вставай! — Мама сегодня больше обычного не в духе. Какая неожиданность.
— Кристина!
— Я тебя слышу, — лениво сверля взглядом уродливый потолок с пожелтевшей побелкой.
Один. Два. Три.
— Кристина!!!
— Всего три секунды? — усмехаюсь. — Не с той ноги встала?.. Хотя… о чем это я? Разве в этой халупе можно проснуться в хорошем настроении?
И вот она замолкает. Тут она всегда замолкает. Не потому, что возмущена поведением дочери, а потому что на все сто согласна со мной – вот уже две недели мы живём в самой, что не на есть двухкомнатной халупе с совмещённым санузлом и крохотной кухней, на которой даже телевизора нет, зато есть очаровательные занавески в рисунок божьих коровок! А ещё здесь на полу линолеум. Ли-но-ле-ум! Я даже понятия не имела, что он существует!
— Половина восьмого утра. — Со страдальческим вздохом, мама присаживается на край кровати, и я замечаю тёмные круги под её распухшими глазами; опять полночи проплакала, скорбя по утраченной беззаботной жизни. — Вставай, Крис. Опоздаешь в школу.
Школа.
С головой ухожу под одеяло и жалобно хнычу, будто это способно вразумить мою сумасшедшую мать, отправляющую свою бесценную дочь на каторгу! Не-е-ет, единственное, что всё ещё способно привести мою мать в чувства, это хороший шопинг. Но, увы, в этом Богом забытом городишке нет ни одного приличного магазина - как я уже успела убедиться, - впрочем… даже если бы они и были, тратить наши последние деньги на сумочку от «Lana Marks» было бы верхом безрассудства. Так что моей матери уже ничем не помочь.
— Завтрак на столе. У тебя пять минут. Ну, или десять. — Новый безутешный вздох, и вот мама уже шуршит тапочками к двери.
Выползаю из-под одеяла, недоверчиво глядя ей в спину:
— Ты приготовила завтрак?
— Разогрела вчерашнюю пиццу.
— Она с беконом, — приподнимаюсь на локтях. — Я не ем бекон, ты же знаешь!
— Я… это… почистила её от бекона.
— И на что она теперь похожа?
— Ты её есть собираешься, или смотреть на неё?.. Жду на кухне. И надень что-нибудь поприличнее. Первый день в новой школе… Ты должна произвести хорошее впечатление. — И дверью хлопает. Или дверь сама хлопает? Не знаю, в этой квартире все двери из прошлого века: тяжёлые и дико скрипучие. Бесят, одним словом.
Как и шкаф этот бесит. Зачем вообще производят такие маленькие шкафы? Сюда и малая часть моей одежды не влезла! Про обувь я вообще молчу.
Скольжу страдальческим взглядом по остальной мебели в моей так называемой спальной и решаю, что сегодня же потрачу часть своих денег на новые шторы, ибо на эту тряпочку цвета детской неожиданности без отвращения смотреть невозможно. И так тошно, а тут ещё… эти… Фу.
Как и пицца - Фу. Как и жизнь моя – одно большое Фу. В этой квартире даже интернет провести проблема! А жизнь без безлимитного интернета - что? Точно – полное Фу!
— Ты не переборщила с макияжем? — не с упрёком, а скорее со знанием дела интересуется мама, наблюдая, как я примеряю шерстяное пальто цвета хаки с меховой опушкой, кручусь перед зеркалом, сбрасываю его и вновь направляюсь к коробкам с вещами, содержимому которых всё ещё не нашлось места в нашем «новом доме».
— Кристин, может, стоило надеть сапоги из старой коллекции?
— У меня уже вся обувь из старых коллекций, мам.
— Я имею в виду… — цокает. — Я имею в виду, что с этими сапогами стоило надеть колготки на тон темнее.
— Ма-а-ам. Иди, займись собой, а? Маску для лица сделай, или ещё чего… И реветь прекрати уже! — Застёгиваю молнию на кожаной куртке, которую когда-то приобретала не для того, чтобы носить, а скорее как сувенир из новой коллекции «Giorgio Armani», забрасываю на плечо сумочку, в которую влезли лишь кошелёк, пудреница, помада, телефон, шариковая ручка и скрученная в трубочку тетрадь в клеточку, отправляю маме воздушный поцелуй и со скрипом входной двери покидаю обитель линолеума и жёлтой побелки.
***
Осень, я всё ещё привыкаю к тебе.
Как и к дождям, к опавшей листве под ногами, к грязному небу и отсутствию жары, к тёплой одежде, к меху в ботинках, к перчаткам, к отсутствию океана и солоноватому запаху в воздухе… к вечно поганому настроению тоже всё ещё привыкаю. А к отсутствию безлимитной карточки привыкнуть, пожалуй, сложнее всего, но я пытаюсь, и маме определённо стоит у меня поучиться – у неё всё ещё страшная ломка.
А дело всё в том, что три месяца назад мой отец пропал. Пропал – именно так я предпочитаю думать о его поступке. И всякий раз, когда не особо умные лицемерные подружки моей матери абсолютно ненавязчиво интересуются, что же произошло на самом деле и где находится мой папа сейчас, я, с глубоким чувством в голосе и блестящими от слёз глазами, поведываю им о том, что моего отца похитили! И возможно, к этому причастны никто иные, как инопланетяне! Жестокие зелёные человечки утащили бедного папочку на свой космический корабль и скорее всего уже успели вскрыть ему череп, высосать мозг через трубочку и запить бутылочкой «Пепси».
Некоторые из маминых подружек настолько тупы, что действительно верят в эту несусветную чушь. Всхлипывают, высмаркиваются в платочки и лезут ко мне с сочувствующими объятиями.
На самом деле теория о зелёных человечках, похитивших разорившегося олигарха, меня вполне устраивает. И будет устраивать всегда, лишь бы на мне не висело клеймо с жирно выведенными буквами «дочь самого большого труса в мире»!
Он сбежал. Именно, сбежал! Мой папочка – трус, который сперва годами бегал от партнёров по бизнесу, которым задолжал неприличные суммы денег, затем от государственных структур, которых пытался «надуть», позже от коллекторов и судебных исполнителей, ну и, в конце концов, сбежать пришлось от собственной семьи. Скорее всего, где-нибудь на Майорке припрятал пару миллиончиков и сейчас, как ни в чём не бывало, отмаливает грешки в джакузи, попивая «Дом Периньон».
— Эй! Глаза разуй! Куда прёшь?! — какая-то тётка задевает меня плечом на тротуаре, где полно места, чтобы избежать столкновения, и ещё виноватой меня делает! — Дура набитая! — кричит вдогонку, пока я смотрю на её отдаляющуюся фигуру с приоткрытым от абсурда ртом.
— Класс! — киваю самой себе и продолжаю путь в школу.
Школа. Уже ненавижу это слово. «И за это тебе тоже спасибо, папочка.»
Почему благодаря его безответственности и шарику для пинг-понга вместо мозга я должна получать своё среднее образование не в одном из колледжей Лос-Анджелеса, или даже не в одной из элитных школ Москвы, а в старой, занюханной советской постройке, именуемой учебным заведением, где-то в глуши «Мухосранска»? Нет, а как ещё этот город назвать?
Как же я скучаю по побережью океана, по звёздным тусовкам, по небоскрёбам…
Мой папочка жил и работал на две страны, мама всегда таскалась за ним, а за собой таскала меня; постоянные перелёты… туда-сюда… Раньше меня это раздражало, а сейчас понимаю, что даже по этому я скучаю.
И вот у меня ничего не осталось.
Зато появилась халупа, скрипучие двери и линолеум!
Чёрт. Кажется, мигрень начинается.
И кофе смерть как хочется.
— Простите, — обращаюсь к дворнику, очищающему тротуар от палой листвы, — не подскажете, где здесь Старбакс?
И чего это он на меня так смотрит? Будто я из ума выжила.
— Ась?
— Стар-бакс? — повторяю по слогам.
— Чаво-о-о? Вбарыжить мне чаво-та хочешь?! — рявкает, один глаз прищурив.
— Что?.. А! Не-не-не! Я имею в виду: не подскажете, где поблизости можно кофе купить? Кофе, ну… такой, в стаканчике… Ко-фе.
Дядечка с хмурым видом указывает граблями на противоположную улицу:
— Клевер. За тем углом.
— А-а-а… — с тупым видом. — Клевер. Хорошо. Спасибо. Клевер.
«Клевер» - гласит зелёная вывеска над деревянной дверью старого двухэтажного здания с крохотными квадратными окнами и малюсенькими балкончиками.
— А в маленьких квартирках на маленьких кухоньках, на маленьких стульчиках сидят гномики и маленькими ротиками пьют чай из маленьких чашечек, — бурчу себе под нос, скептически разглядывая столь древнее строение, что чудо, как его до сих пор не определили под снос.
И вновь смотрю на вывеску, где рядом с буквами нарисован большой четырёхлистный клевер.
— Ну, или лепреконы чаёк попивают.
К большому удивлению, но внутри оказывается многолюдно. Просторный зал с множеством квадратных деревянных столов в своём оформлении больше напоминает спортивный бар, где вот на таких же массивных и наверняка неподъёмных стульях сидят мужики, пьют пиво и смотрят чемпионат по футболу. Только вместо застоявшегося запаха табака, кафе «Клевер» наполняет аромат кофе и корицы, что даже слегка в замешательство вводит.
Не сразу до меня доходит, какой атмосферы пытался добиться дизайнер этого кафе, а затем вновь название вспоминаю, что помогает обнаружить гораздо больше сходства с ирландским пабом.
«Ну, во всяком случае, они пытались.»
Зелёный и коричневый преобладают во всём интерьере, строгая обстановка в мягких, не режущих глаз тонах, играет тихая ненавязчивая музыка. Мебель массивная и, возможно, даже удобная. Никаких галогенных ламп, только светильники, имитирующие люстры со свечами, а с балочного потолка свисают неброские плафоны на длинных проводах. Природные текстуры, приглушенные тона и всё такое…
— Не «Aroma Cafe» конечно, но…
— Что, простите?
— Прощаю, — даже не оглянувшись, двигаюсь к одному из пустых столиков и ещё несколько минут наблюдаю за тем, как у… бара(?), - именно так бы я назвала этот странный прилавок, - столпилась куча народа.
«А за вон той чёрной ширмой прячутся ряды дешёвого, разбавленного водой алкоголя», — цинично усмехаюсь про себя.
Закидываю ногу на ногу, достаю телефон и без особого интереса пролистываю фотки моих друзей, выложенные в Инстаграм. У них там тепло, хорошо, весело… А я… А мне…
Ненавижу всё это. Вот прям вообще н е н а в и ж у!
— Эй? — окликаю парня в зелёной фланелевой рубашке у соседнего столика. — Мне, пожалуйста… эм-м… мне в общем самый лучший кофе, что здесь есть.
И вновь взглядом в дисплей утыкаюсь.
Вот Линдси и Чак на пляже: весёлые, счастливые, улыбаются, целуются.
А вот Брендон за рулём своего новенького мерседеса.
А вот Кайл с… Стоп. Какого хрена Кайл с этой дрянью белобрысой обнимается?
Слышу, как над головой кто-то негромко откашливается, поднимаю голову и сперва утыкаюсь взглядом в клетчатую зелёную рубашку, очевидно не первой свежести, а следом нахожу лицо её владельца.
Я сказала лицо?.. Где раздают такие «покерфэйсы»? Я бы взяла себе парочку.
А это что? Татуировка на виске? Крестик? Ага, крестик на виске, ну ладно. И из-под рубашки какие-то чёрные завитки к шее тянутся, на плющ похоже, или на виноградную лозу только с шипами; далеко тянутся – аж к самым ушам. Меня таким удивить сложно (в Лос-Анджелесе полно таких персонажей), удивляет меня всегда то, что люди добровольно себя уродовать позволяют.
— Уже принесли? — вопросительно вскидываю брови, но кофе в руках парня не обнаруживаю. И вот совершенно не понимаю, чем заслужила такой пристальный взгляд официанта. Теперь слегка глаза щурит, будто я ему заказ на китайском сделала, а у него в голове автоперевод не сработал.
— Что? — выключаю телефон и кладу на столик. — Кофе закончился? — Я девочка вежливая и возмущаться некомпетентности персонала не особо люблю, но этот парень реально напрягать начинает.
Руки в карманы джинсов спрятал, слега ссутулился, голову набок склонил, так что тёмные рваные локоны тень на лицо бросили, и вдруг взглядом по мне бродить начинает: рассматривает с головы до ног! Нагло, пристально.
— Вы не местная?
— Что-то не так? — вопросом на вопрос.
А парень вновь усмехается, вытаскивает забитую татуировками руку из кармана и с задумчивым видом почёсывает подбородок.
— Кофе? — вдруг спрашивает.
— Ну, да. Кофе. — Вообще не понимаю к чему этот разговор. В нормальных заведениях официанты просто выполняют заказ, принимают чаевые и с улыбкой удаляются, а этот…
— А! Здесь чаевые заранее дают?
— Чаевые? — брови официанта лезут на лоб.
— Прости, но я немного опаздываю, — терпеливо вздыхаю. — Не мог бы ты уже принести мне кофе, получить чаевые и заняться другими посетителями? Я, правда, спешу. И уж поверь, желания разговаривать с твоим начальством, у меня абсолютно никакого. Как и настроения, собственно.
— О, — с пониманием дела опускает уголки губ вниз и кивает.
— Дошло, наконец, — бурчу себе под нос и вновь за телефон хватаюсь, как тут…
— Эй! Эй, вы все там! — объявляет парень на весь зал и машет рукой толпе у барно… то есть у прилавка. — Да-да, вы! Ну-ка разойдитесь все! Давайте! В стороны разошлись! Вы ведь никуда не спешите? Подождать можете? А то тут у дамочки срочный заказ кофе! И что самое ужасное – у неё жуткое настроение!
Толпа начинает хохотать. Хохотать. С меня.
— Дамочка? — возмущённым шёпотом вырывается у меня изо рта.
— Алин, сделай ей там самый лучший кофе, что у нас есть! — Кричит парень девушке за прилавком и вновь ко мне обращается: — Так, да? Так вы просили?
А я, как рыба, выброшенная на берег, хлопаю ртом и ничего в ответ сказать не могу, пока посетители глаз с меня не спускают и, не стесняясь, улюлюкают, а девушка-кассир за прилавком – единственная, кто прибывает хотя бы в некотором замешательстве от происходящего.
— Алин?! — посмеивается официант. — Ну чего ты там возишься? Я сейчас чаевых из-за тебя лишусь!
— Ты вообще в этом баре не работаешь! — смеётся кто-то в толпе, и в голове фейерверком вспыхивают сразу два вопроса: «Он не официант?!» и «”Клевер” – это… бар?!»
— Что? Как?! — Парень, разыгрывая драму, с наигранно шокированным видом хватается за сердце и во все глаза смотрит на меня: — Я здесь не работаю?! То есть… То есть я не официант и… Подождите, то есть… О, Боже… это значит, что я не смогу принести вам кофе?!
