- Чертовка. – Одними губами проговорила Катерина, надвигая бейсболку поглубже на закрытые огромными темными очками глаза. Эмма не должна увидеть ее. Не должна запомнить. Катя хорошо подготовилась к их встрече. Только она будет первой и единственной хозяйкой ситуации – никому не под силу переломить этого. Только она, сквозь темное стекло солнечных очков, будет наблюдать и рассматривать, – а сама оставаться для жертвы невидимкой.
Эмма прошла совсем близко от Кати. Мельком скользнув взглядом по сидящей на скамейке девушку в бейсболке, отвлеклась на разговор с соседкой, и, оживленно о чем-то с ней беседуя, направилась внутрь подъезда.
Катя, несмотря на то, что находилась близко, ничего не расслышала, не поняла. Стук сердца заглушал звуки вокруг, в мозгу бешено пульсировала мысль:
- Она рядом!
Кате хотелось крикнуть что-то, обнаружить себя, назвать Эмму по имени, - она так часто видела ее на экране, а сейчас – впервые – наблюдала вживую. Но в последний миг сдержалась.
Благодарила позже, придя слегка в чувства, бейсболку, соседку, даже скамейку, что прикрыли, отвлекли, удержали от позорного падения на землю – иначе точно грохнулась бы, наверное, как подкошенная, - так дрожали ноги.
- Ох, Эмма, - втянула аромат ее духов Катя, до одури вдохнув в легкие воздуха, до головокружения задерживая воздух в себе. Она вдыхала сейчас не духи и даже не саму Эмму. Она вдыхала ее жизнь. Сладкую, с горьковатым привкусом. Элитную. Бесконечно желанную.
- Домой. – Усмехнулся гадкий голос внутри. – Тебе в другую сторону. Твое место – на окраине.
- Хех. – Вскинулась с готовностью Катя. – Придет время – и я буду в самом центре. Пожинать плоды популярности.
Если бы она знала тогда, как горько аукнется неосторожная фраза в будущем. Но расхрабрившаяся, вдохновленная будущими успехами девушка ни о чем не догадывалась и продолжала, как танк, упрямо и тяжело, двигаться к своей цели вперед.
Подписчица продолжала окутывать блогершу нежными чарами слов, утонченными оборотами. Видя, как млеет Эмма Сильви от ее особо удачных высказываний, Катя злилась и радовалась одновременно. Чтобы усилить «эффект Подписчицы», которая явно была у блогерши в фаворитах, Катя «изобрела» несколько злобных троллей, заведя на каждого по пустой, недавно созданной страничке.
Троллям полагалось травить и тявкать, выпускать на Эмму раздражение, подначивать публику. А она, Катя Смирнова, будет держать их – собрав поводки в пучок и закрепив ремни в кулаке - как обозлившихся собак, готовых разорвать в клочья любого, кто скажет поперек хоть слово.
В тонко сплетенных интригах Кати выходило так, будто комментарии Любимой Подписчицы частенько попадали под град едких примечаний и критики от троллей. А затем, словно по волшебству, Подписчица выходила из намечающихся жарких и некрасивых диспутов, какие, известно, нередко случаются под воздействием троллинга, абсолютной победительницей. Чистенькой. Гордой. Правой. Неизменно прохладно-вежливой. Словно она выше пересудов, дрязг, троллей, хейтеров и прочей интернет-нечисти.
- Неужели все должны видеть, как ты, едва дыша от возбуждения, распечатываешь очередной пошет или шоппер. – После сторис или поста подкидывали свежую приманку одни.
- Не хочешь – не смотри, - радостно отбивали ехидную подачу другие.
- Симпатичный принт, - невозмутимо подмечала под фотографией или видеороликом с распаковкой Подписчица, и хейтеры, придавленные, очевидно, авторитетным голосом фаворитки, пристыженно смолкали.
Эмма была от своей Подписчицы в восторге.
Катя Смирнова, сидя за компом в неприметной квартирке на окраине Питера, неуклонно вела лайнер по курсу сближения с Эммой Сильви. Сообщения она печатала на компьютере, - так было удобнее и быстрее - переправляя их затем к себе на смартфон, чтобы оттуда со всем комфортом отправить блогерше. Кате нравилась разработанная ею «цепочка» - это позволяло девушке еще раз пересмотреть и взвесить написанное, если нужно, добавив недостающей эмоциональности или, напротив, удалив излишнюю.
3. – Пора бы и честь знать, - продрав как-то утром глаза, пробормотала сонная Катя, обращаясь то ли к себе, то ли к назойливому внутреннему голосу, то и дело просыпавшемуся в самые неподходящие моменты. – Игры в «кошки-мышки» кончились. Время знакомиться с Эммой лично.
Катя выскочила из кровати, стремительно подбежала к зеркалу в узком коридоре, оклеенном поблекшими цветастыми обоями, взглянула на свое отражение.
- Хм, - нахмурилась она. – Так не пойдет. Эмма при встрече просто не заметит меня. Мы же, те, которые из «массовки», для нее – серая пыль. – Думала Катя, разглядывая себя в зеркале. - А если, все-таки, повезет, и она обратит на меня внимание, то – могу поспорить – презрительно пройдет мимо. Коли уж ввязалась во все это и захотела находиться рядом с ней, придется соответствовать.
Собрав по закромам оставшиеся от стипендии и родительских ежемесячных переводов деньги, – сумма получилась весьма скудная, но это было лучше, чем ничего, - девушка решила, что сегодняшний день проведет в компании парикмахеров, визажистов и маникюрш. А на остатки денег купит новый блеск для губ и дешевые, но прилично выглядящие туфли.
- Готовься, Эмма. Любимая Подписчица скоро придет в твою реальную жизнь. – Улыбнулась Катя, будучи в восторге от своих идей.
- А ты готова принимать то, о чем мечтала? Стать той, кем не была? – Прошептал вкрадчиво знакомый голос. – Сама готова ли?..
- Отстань, - отмахнулась Катя и засмеялась. Голос – всего лишь ее отзвук ее сомнений. Страхов, неуверенности, неверия.
– Все получится. – Твердо произнесла девушка. – Я готова.
И все же Кате нужен был совет. Не внутреннего голоса – сомнительного и по своей природе сомневающегося – а человека. Реального, невыдуманного, «оффлайн»-человека.
Покопавшись в контактах телефона, Катя набрала номер Ленки Рисовой – давней знакомой, умудренной опытом советчицы и иногда почти подругой. В последнее время Катя перестала общаться с Леной, целиком и полностью сфокусировавшись на достижениях «в области Эммы», так, что даже подзабыла ее телефон. Однако сейчас ей захотелось с кем-то потрепаться.
- Алло, Лен? – Катя говорила нарочито громко и отрывисто, как всегда общалась до этого ранее, не в пример самой себе, тщательно готовящейся ко встрече с «элитными» и дрессирующей в себе тихий, убедительный голос. Выгнать из себя «колхозницу» было делом достаточно непростым и Катя неутомимо, как спринтер, готовящийся к Олимпиаде, продолжала тренировки.
Сегодня же, в общении с Леной, она словно брала передышку от безумного марафона. Можно не сдерживаться, не ломать интонации, не заучивать новых фраз и не делать домашних заготовок.
- Але. – Отозвалась лениво Ленка. – Катюх, ты?
- Кто бы еще с моей мобилы звонил? – Вопросом на вопрос ответила, хохотнув, Катерина.
В этой стихии она была своя. Тут было легко, понятно и свободно - насколько может быть возможна свобода в условиях ограниченного кошелька. Ей нужна была новая свобода. Путь и ограниченная необходимостью этикета и прочей чуши, свойственной «высшему свету». Глупая выходила свобода, как ни крути. И первая, и вторая обязательно оказывались чем-то ограничены. Однако, вторая нравилась ей гораздо больше.
Это был мир, где вместо еще недавно «новомодных» бутербродов или, чего пуще, сэндвичей давно поселились «бургеры», «такосы» и «гиросы». Где наряду с «тоналкой» повсеместно использовались «бронзеры», «консилеры» и прочие тюнеры. Где у «каштановой краски для волос» было не менее двадцати разных оттенков – каждый, понятное дело, уникальный, а такси вызывалось не по телефону через оператора, а с помощью специально установленного приложения.
- Ну, так че? Просто так звонишь? – С ударением на первый слог промычала, видимо, что-то жуя, Лена.
- Ага. Просто так. Ленк, вот скажи, если бы тебе однажды богатство привалило, ты бы что сделала? – Поинтересовалась осторожно Катя.
- Чего спрашиваешь-то? Джек-пот сорвать собралась? – Расхохоталась подруга.
- Чисто теоретически. – Не сдавалась Катерина. – Представь.
- Эмм, - задумалась Лена. – Я бы дом, наверное, большой купила. В однушке страсть как надоело куковать. Матери бы денег отвалила – пусть на старости лет порадуется, в комфорте поживет.
Катя покраснела. В ее мечтах о грядущей блестящей жизни в лучах славы и изобилия мыслей о собственной матери не было. Мама регулярно присылала дочери денежные переводы, которая та исправно принимала, бегая в начале каждого месяца в местное отделение почты; звонила, интересовалась делами. Но Кате, казалось, все это, кроме, разумеется, денег, было не нужно. «Приветы из Воронежа» представлялись девушке нелепым приложением, аппендиксом, который только зря лишний раз напоминал о Катиной никчемной жизни и скромном финансовом положении.
- Может быть, стоит тоже подумать о маме? – Сердце Катерины всколыхнулось при этой мысли, но мысль тут же была отогнана за ненадобностью. Она вернется к этому позже, не сейчас. К чему омрачать себе и без того напряженное настроение.
- А ты? – Спросила вдруг Лена, о которой собеседница, казалось, напрочь забыла. Катя вздрогнула, недовольно глянув на телефон. – Что бы ты сделала, если бы в руках оказался джек-пот? Кстати, сколько там было бы? Сто тысяч? Миллион?
Лена, довольная собственным остроумием, коротко гоготнула. Помолчав, Катя произнесла:
- Я бы… Я... – Катя тянула время, сбитая с толку, не зная, что ответить. – Ну, тоже дом, да. И матери денег.
- Хаха. – Довольно засмеялась Лена. – Повторяешь. Хорошо. А для себя лично что сделала бы?
- Купила бы белый «порш» из салона и укатила на нем к морю. – Словно ставя точку, резко произнесла Катя, пытаясь завершить неугодную, завернувшую не туда беседу.
- Почему белый, а не черный-то? Черный практичнее. – Расхохоталась подруга и, уловив нетерпеливый тон Кати, шутливо бросила на прощанье: - Как разбогатеешь – подругу не забудь. Вместе к морю рванем.
- Так и будет. Пока, Лен. Рада была пообщаться. – Прерывисто вздохнув, Катя нажала на телефоне «отбой» и бросила трубку на диван.
После разговора с Ленкой настроение у Кати ухудшилось. Разговор вышел совсем не таким, как она себе представляла. Однако, после встречи с парикмахершей и визита к визажисту и маникюрше Катерина повеселела. Привычная скромная, невыразительная внешность заиграла. Катя была для мастеров чистым листом бумаги. На ней при желании и с опытной рукой можно было нарисовать все, что угодно. Имелась неплохая «база»: длинные, словно никогда не тронутые краской, феном и «утюжками» волосы; чистое лицо с тонкими чертами – аккуратный носик, светлые глаза, нежный рот. Все это позволяло создать из Катерины настоящий шедевр «визажа на виражах»: с эффектно подчеркнутыми скулами, выразительными стрелками, затемнением и высветлением зон. Либо, напротив, оставить серенькой мышкой, которой полагается сохраняться незаметно как можно дольше.
Сегодня Катя стала яркой. Ее накрасили – по запросу – в вечернем стиле. Девушке требовалось потренироваться, заранее примерить на себя макияж, в котором предстояло в скором времени предстать перед Эммой. Катя знала, что нравится Эмме – изучила ее привычки в косметике, оттенках и нюансах, – а потому тщательно следовала образцу.
- Подобное притягивает подобное, - подбадривала себя Подписчица, - главное, не переборщить.
Глядясь в зеркало вечером дома, Катя не узнавала саму себя. На нее из Зазеркалья смотрела совсем другая девушка. Стильно подстриженные ровные волосы, свободно спадающие по плечам; красивое, немного хищное, лицо с безупречно нанесенным макияжем в нюдовых тонах; стройная фигура; идеальные ногти. Чего еще можно было желать? – Но все это было только репетицией. Генеральной репетицией перед выступлением. Самое интересное впереди.
Вероятно, совсем скоро ей суждено стать той самой – из Зазеркалья – в которое превратится ее жизнь. Время привыкать. Сердце Кати млело и плавилось от грандиозности задуманного и восторга.
- Ну все. Держитесь. Я ничем не хуже. – Собственная эффектная внешность в зеркале придавала уверенности, давала импульс, четкое осознание того, что все обязательно сбудется
Если бы амбиции Кати были несколько менее хищническими, менее захватническими, ее настроение вполне могло бы заслужить в определенной степени восхищения и похвалы: девушка создала цель и стремительно двигалась к ней. Однако, в ее планах было – уничтожить блогершу Эмму – разбить, растереть, распылить по ветру наработанную популярность, и встать, за счет поражения Сильви, на тепленькое место.
Добиться известности и благосостояния благодаря статусу блогера, делить «звездные бонусы» с прочими Кате было мало. Незрелая, почти детская ревность, гнали маленькую интригантку остаться на пьедестале одной. Или хотя бы не единственной, но одной из тех, лучших, избранных. А это значило в ее понимании – подвинуть, а то и скинуть с пьедестала как можно большее количество соперниц. Первой на очереди была Эмма Сильви.
- Я покажу тебе, что значит реальная жизнь. – Кипятилась Катя Смирнова. – Спущу с небес на землю. Задам, как следует. Ты, избалованная рекламными предложениями и халявной продукцией, неженка, забыла давно, наверное, что такое искренние человеческие чувства. Я напомню тебе о них. Вспомнишь и проблемы, и трудности, и страх. Потерять все. Это ли не кошмар для блогерши?
Знала ли Катя в тот момент, произнося гневные слова, что Эмма, возможно, была куда искреннее, человечнее и уж точно чуть добрее, чем она сама, несмотря на кажущуюся невосприимчивость к эмоциям, наигранности и «работе на публику»?
Первое сообщение в директ от Подписчицы прилетело неожиданно. Эмма, не подозревая, какой грандиозный план был провернут для того, чтобы прийти к сему кажущемуся неприметным, но при этом волнительному и решающему моменту, от которого начнет разворачиваться совершенно иная история, приняла сообщение, открыв, тем самым, директ с Подписчицей. И прямую дорогу к реализации задуманного Катей Смирновой.
- Привет, Эмма. – Дрожащими пальцами напечатала Катя. – Надеюсь, это письмо попадется тебе на глаза и, может, повезет, и ты ответишь. Хочу выразить искренние восхищение твоим непревзойденным чувством стиля, утонченности и красоты. Спасибо, что ты есть. – Катя поставила точку и на секунду задумалась. Затем допечатала подпись: - Твоя преданная подписчица.
Нажав «enter», Катя зажмурилась, словно запустила стрелу в поле: в эти мгновенья решалась ее судьба. Куда упадет стрелка? На боярский ли, купеческий двор? Или предательски ляжет недалеко от лягушки? Не той, которая впоследствии обратится в царевну и спасет Вселенную, а самой обыкновенной, противной, громко квакающей. И ей, Кате, только и останется, что зеленеть от злости, сидеть в поле рядом с лягушкой, и грустно квакать за компанию.
- Бред. – Тряхнула головой Катя. – Придумается же.
Катя принялась ждать ответа. Минуты тянулись мучительно медленно. Казалось, эта дверь никогда не откроется и колесо фортуны не прокрутится в нужную сторону. Казалось, вся эта история - лишь выдумка, в которую Катя по наивности поверила. Но неужели все было зря? Неужели ей не суждено стать той, кем она мечтала? Бешеный стук сердца мешал сосредоточиться.
Эмма прошла совсем близко от Кати. Мельком скользнув взглядом по сидящей на скамейке девушку в бейсболке, отвлеклась на разговор с соседкой, и, оживленно о чем-то с ней беседуя, направилась внутрь подъезда.
Катя, несмотря на то, что находилась близко, ничего не расслышала, не поняла. Стук сердца заглушал звуки вокруг, в мозгу бешено пульсировала мысль:
- Она рядом!
Кате хотелось крикнуть что-то, обнаружить себя, назвать Эмму по имени, - она так часто видела ее на экране, а сейчас – впервые – наблюдала вживую. Но в последний миг сдержалась.
Благодарила позже, придя слегка в чувства, бейсболку, соседку, даже скамейку, что прикрыли, отвлекли, удержали от позорного падения на землю – иначе точно грохнулась бы, наверное, как подкошенная, - так дрожали ноги.
- Ох, Эмма, - втянула аромат ее духов Катя, до одури вдохнув в легкие воздуха, до головокружения задерживая воздух в себе. Она вдыхала сейчас не духи и даже не саму Эмму. Она вдыхала ее жизнь. Сладкую, с горьковатым привкусом. Элитную. Бесконечно желанную.
- Домой. – Усмехнулся гадкий голос внутри. – Тебе в другую сторону. Твое место – на окраине.
- Хех. – Вскинулась с готовностью Катя. – Придет время – и я буду в самом центре. Пожинать плоды популярности.
Если бы она знала тогда, как горько аукнется неосторожная фраза в будущем. Но расхрабрившаяся, вдохновленная будущими успехами девушка ни о чем не догадывалась и продолжала, как танк, упрямо и тяжело, двигаться к своей цели вперед.
Подписчица продолжала окутывать блогершу нежными чарами слов, утонченными оборотами. Видя, как млеет Эмма Сильви от ее особо удачных высказываний, Катя злилась и радовалась одновременно. Чтобы усилить «эффект Подписчицы», которая явно была у блогерши в фаворитах, Катя «изобрела» несколько злобных троллей, заведя на каждого по пустой, недавно созданной страничке.
Троллям полагалось травить и тявкать, выпускать на Эмму раздражение, подначивать публику. А она, Катя Смирнова, будет держать их – собрав поводки в пучок и закрепив ремни в кулаке - как обозлившихся собак, готовых разорвать в клочья любого, кто скажет поперек хоть слово.
В тонко сплетенных интригах Кати выходило так, будто комментарии Любимой Подписчицы частенько попадали под град едких примечаний и критики от троллей. А затем, словно по волшебству, Подписчица выходила из намечающихся жарких и некрасивых диспутов, какие, известно, нередко случаются под воздействием троллинга, абсолютной победительницей. Чистенькой. Гордой. Правой. Неизменно прохладно-вежливой. Словно она выше пересудов, дрязг, троллей, хейтеров и прочей интернет-нечисти.
- Неужели все должны видеть, как ты, едва дыша от возбуждения, распечатываешь очередной пошет или шоппер. – После сторис или поста подкидывали свежую приманку одни.
- Не хочешь – не смотри, - радостно отбивали ехидную подачу другие.
- Симпатичный принт, - невозмутимо подмечала под фотографией или видеороликом с распаковкой Подписчица, и хейтеры, придавленные, очевидно, авторитетным голосом фаворитки, пристыженно смолкали.
Эмма была от своей Подписчицы в восторге.
Катя Смирнова, сидя за компом в неприметной квартирке на окраине Питера, неуклонно вела лайнер по курсу сближения с Эммой Сильви. Сообщения она печатала на компьютере, - так было удобнее и быстрее - переправляя их затем к себе на смартфон, чтобы оттуда со всем комфортом отправить блогерше. Кате нравилась разработанная ею «цепочка» - это позволяло девушке еще раз пересмотреть и взвесить написанное, если нужно, добавив недостающей эмоциональности или, напротив, удалив излишнюю.
3. – Пора бы и честь знать, - продрав как-то утром глаза, пробормотала сонная Катя, обращаясь то ли к себе, то ли к назойливому внутреннему голосу, то и дело просыпавшемуся в самые неподходящие моменты. – Игры в «кошки-мышки» кончились. Время знакомиться с Эммой лично.
Катя выскочила из кровати, стремительно подбежала к зеркалу в узком коридоре, оклеенном поблекшими цветастыми обоями, взглянула на свое отражение.
- Хм, - нахмурилась она. – Так не пойдет. Эмма при встрече просто не заметит меня. Мы же, те, которые из «массовки», для нее – серая пыль. – Думала Катя, разглядывая себя в зеркале. - А если, все-таки, повезет, и она обратит на меня внимание, то – могу поспорить – презрительно пройдет мимо. Коли уж ввязалась во все это и захотела находиться рядом с ней, придется соответствовать.
Собрав по закромам оставшиеся от стипендии и родительских ежемесячных переводов деньги, – сумма получилась весьма скудная, но это было лучше, чем ничего, - девушка решила, что сегодняшний день проведет в компании парикмахеров, визажистов и маникюрш. А на остатки денег купит новый блеск для губ и дешевые, но прилично выглядящие туфли.
- Готовься, Эмма. Любимая Подписчица скоро придет в твою реальную жизнь. – Улыбнулась Катя, будучи в восторге от своих идей.
- А ты готова принимать то, о чем мечтала? Стать той, кем не была? – Прошептал вкрадчиво знакомый голос. – Сама готова ли?..
- Отстань, - отмахнулась Катя и засмеялась. Голос – всего лишь ее отзвук ее сомнений. Страхов, неуверенности, неверия.
– Все получится. – Твердо произнесла девушка. – Я готова.
И все же Кате нужен был совет. Не внутреннего голоса – сомнительного и по своей природе сомневающегося – а человека. Реального, невыдуманного, «оффлайн»-человека.
Покопавшись в контактах телефона, Катя набрала номер Ленки Рисовой – давней знакомой, умудренной опытом советчицы и иногда почти подругой. В последнее время Катя перестала общаться с Леной, целиком и полностью сфокусировавшись на достижениях «в области Эммы», так, что даже подзабыла ее телефон. Однако сейчас ей захотелось с кем-то потрепаться.
- Алло, Лен? – Катя говорила нарочито громко и отрывисто, как всегда общалась до этого ранее, не в пример самой себе, тщательно готовящейся ко встрече с «элитными» и дрессирующей в себе тихий, убедительный голос. Выгнать из себя «колхозницу» было делом достаточно непростым и Катя неутомимо, как спринтер, готовящийся к Олимпиаде, продолжала тренировки.
Сегодня же, в общении с Леной, она словно брала передышку от безумного марафона. Можно не сдерживаться, не ломать интонации, не заучивать новых фраз и не делать домашних заготовок.
- Але. – Отозвалась лениво Ленка. – Катюх, ты?
- Кто бы еще с моей мобилы звонил? – Вопросом на вопрос ответила, хохотнув, Катерина.
В этой стихии она была своя. Тут было легко, понятно и свободно - насколько может быть возможна свобода в условиях ограниченного кошелька. Ей нужна была новая свобода. Путь и ограниченная необходимостью этикета и прочей чуши, свойственной «высшему свету». Глупая выходила свобода, как ни крути. И первая, и вторая обязательно оказывались чем-то ограничены. Однако, вторая нравилась ей гораздо больше.
Это был мир, где вместо еще недавно «новомодных» бутербродов или, чего пуще, сэндвичей давно поселились «бургеры», «такосы» и «гиросы». Где наряду с «тоналкой» повсеместно использовались «бронзеры», «консилеры» и прочие тюнеры. Где у «каштановой краски для волос» было не менее двадцати разных оттенков – каждый, понятное дело, уникальный, а такси вызывалось не по телефону через оператора, а с помощью специально установленного приложения.
- Ну, так че? Просто так звонишь? – С ударением на первый слог промычала, видимо, что-то жуя, Лена.
- Ага. Просто так. Ленк, вот скажи, если бы тебе однажды богатство привалило, ты бы что сделала? – Поинтересовалась осторожно Катя.
- Чего спрашиваешь-то? Джек-пот сорвать собралась? – Расхохоталась подруга.
- Чисто теоретически. – Не сдавалась Катерина. – Представь.
- Эмм, - задумалась Лена. – Я бы дом, наверное, большой купила. В однушке страсть как надоело куковать. Матери бы денег отвалила – пусть на старости лет порадуется, в комфорте поживет.
Катя покраснела. В ее мечтах о грядущей блестящей жизни в лучах славы и изобилия мыслей о собственной матери не было. Мама регулярно присылала дочери денежные переводы, которая та исправно принимала, бегая в начале каждого месяца в местное отделение почты; звонила, интересовалась делами. Но Кате, казалось, все это, кроме, разумеется, денег, было не нужно. «Приветы из Воронежа» представлялись девушке нелепым приложением, аппендиксом, который только зря лишний раз напоминал о Катиной никчемной жизни и скромном финансовом положении.
- Может быть, стоит тоже подумать о маме? – Сердце Катерины всколыхнулось при этой мысли, но мысль тут же была отогнана за ненадобностью. Она вернется к этому позже, не сейчас. К чему омрачать себе и без того напряженное настроение.
- А ты? – Спросила вдруг Лена, о которой собеседница, казалось, напрочь забыла. Катя вздрогнула, недовольно глянув на телефон. – Что бы ты сделала, если бы в руках оказался джек-пот? Кстати, сколько там было бы? Сто тысяч? Миллион?
Лена, довольная собственным остроумием, коротко гоготнула. Помолчав, Катя произнесла:
- Я бы… Я... – Катя тянула время, сбитая с толку, не зная, что ответить. – Ну, тоже дом, да. И матери денег.
- Хаха. – Довольно засмеялась Лена. – Повторяешь. Хорошо. А для себя лично что сделала бы?
- Купила бы белый «порш» из салона и укатила на нем к морю. – Словно ставя точку, резко произнесла Катя, пытаясь завершить неугодную, завернувшую не туда беседу.
- Почему белый, а не черный-то? Черный практичнее. – Расхохоталась подруга и, уловив нетерпеливый тон Кати, шутливо бросила на прощанье: - Как разбогатеешь – подругу не забудь. Вместе к морю рванем.
- Так и будет. Пока, Лен. Рада была пообщаться. – Прерывисто вздохнув, Катя нажала на телефоне «отбой» и бросила трубку на диван.
После разговора с Ленкой настроение у Кати ухудшилось. Разговор вышел совсем не таким, как она себе представляла. Однако, после встречи с парикмахершей и визита к визажисту и маникюрше Катерина повеселела. Привычная скромная, невыразительная внешность заиграла. Катя была для мастеров чистым листом бумаги. На ней при желании и с опытной рукой можно было нарисовать все, что угодно. Имелась неплохая «база»: длинные, словно никогда не тронутые краской, феном и «утюжками» волосы; чистое лицо с тонкими чертами – аккуратный носик, светлые глаза, нежный рот. Все это позволяло создать из Катерины настоящий шедевр «визажа на виражах»: с эффектно подчеркнутыми скулами, выразительными стрелками, затемнением и высветлением зон. Либо, напротив, оставить серенькой мышкой, которой полагается сохраняться незаметно как можно дольше.
Сегодня Катя стала яркой. Ее накрасили – по запросу – в вечернем стиле. Девушке требовалось потренироваться, заранее примерить на себя макияж, в котором предстояло в скором времени предстать перед Эммой. Катя знала, что нравится Эмме – изучила ее привычки в косметике, оттенках и нюансах, – а потому тщательно следовала образцу.
- Подобное притягивает подобное, - подбадривала себя Подписчица, - главное, не переборщить.
Глядясь в зеркало вечером дома, Катя не узнавала саму себя. На нее из Зазеркалья смотрела совсем другая девушка. Стильно подстриженные ровные волосы, свободно спадающие по плечам; красивое, немного хищное, лицо с безупречно нанесенным макияжем в нюдовых тонах; стройная фигура; идеальные ногти. Чего еще можно было желать? – Но все это было только репетицией. Генеральной репетицией перед выступлением. Самое интересное впереди.
Вероятно, совсем скоро ей суждено стать той самой – из Зазеркалья – в которое превратится ее жизнь. Время привыкать. Сердце Кати млело и плавилось от грандиозности задуманного и восторга.
- Ну все. Держитесь. Я ничем не хуже. – Собственная эффектная внешность в зеркале придавала уверенности, давала импульс, четкое осознание того, что все обязательно сбудется
Если бы амбиции Кати были несколько менее хищническими, менее захватническими, ее настроение вполне могло бы заслужить в определенной степени восхищения и похвалы: девушка создала цель и стремительно двигалась к ней. Однако, в ее планах было – уничтожить блогершу Эмму – разбить, растереть, распылить по ветру наработанную популярность, и встать, за счет поражения Сильви, на тепленькое место.
Добиться известности и благосостояния благодаря статусу блогера, делить «звездные бонусы» с прочими Кате было мало. Незрелая, почти детская ревность, гнали маленькую интригантку остаться на пьедестале одной. Или хотя бы не единственной, но одной из тех, лучших, избранных. А это значило в ее понимании – подвинуть, а то и скинуть с пьедестала как можно большее количество соперниц. Первой на очереди была Эмма Сильви.
- Я покажу тебе, что значит реальная жизнь. – Кипятилась Катя Смирнова. – Спущу с небес на землю. Задам, как следует. Ты, избалованная рекламными предложениями и халявной продукцией, неженка, забыла давно, наверное, что такое искренние человеческие чувства. Я напомню тебе о них. Вспомнишь и проблемы, и трудности, и страх. Потерять все. Это ли не кошмар для блогерши?
Знала ли Катя в тот момент, произнося гневные слова, что Эмма, возможно, была куда искреннее, человечнее и уж точно чуть добрее, чем она сама, несмотря на кажущуюся невосприимчивость к эмоциям, наигранности и «работе на публику»?
Первое сообщение в директ от Подписчицы прилетело неожиданно. Эмма, не подозревая, какой грандиозный план был провернут для того, чтобы прийти к сему кажущемуся неприметным, но при этом волнительному и решающему моменту, от которого начнет разворачиваться совершенно иная история, приняла сообщение, открыв, тем самым, директ с Подписчицей. И прямую дорогу к реализации задуманного Катей Смирновой.
- Привет, Эмма. – Дрожащими пальцами напечатала Катя. – Надеюсь, это письмо попадется тебе на глаза и, может, повезет, и ты ответишь. Хочу выразить искренние восхищение твоим непревзойденным чувством стиля, утонченности и красоты. Спасибо, что ты есть. – Катя поставила точку и на секунду задумалась. Затем допечатала подпись: - Твоя преданная подписчица.
Нажав «enter», Катя зажмурилась, словно запустила стрелу в поле: в эти мгновенья решалась ее судьба. Куда упадет стрелка? На боярский ли, купеческий двор? Или предательски ляжет недалеко от лягушки? Не той, которая впоследствии обратится в царевну и спасет Вселенную, а самой обыкновенной, противной, громко квакающей. И ей, Кате, только и останется, что зеленеть от злости, сидеть в поле рядом с лягушкой, и грустно квакать за компанию.
- Бред. – Тряхнула головой Катя. – Придумается же.
Катя принялась ждать ответа. Минуты тянулись мучительно медленно. Казалось, эта дверь никогда не откроется и колесо фортуны не прокрутится в нужную сторону. Казалось, вся эта история - лишь выдумка, в которую Катя по наивности поверила. Но неужели все было зря? Неужели ей не суждено стать той, кем она мечтала? Бешеный стук сердца мешал сосредоточиться.
