ПРОЛОГ
— Выпустите! — нарушил тишину в светлице злой мужской голос, доносящийся из подвала. От его вопля даже стаканы на столе подпрыгнули, и посуда в шкафу зазвенела.
В светлой горнице за круглым столом сидели староста клана ветров Акулина и две ее сестры Евпраксия и Евдокия. Ничего не могло нарушить их мирного чаепития, и уж тем более вопль мужчины, сидевшего в погребе.
Цветастые занавески колыхал ветерок, задувавший в открытые окна, по просторной светлице порхали залетевшие яркие бабочки. Посреди стола румяной горкой возвышались пирожки.
— Женишься, Кощей, на Мирославе — выпустим! — охотно пообещала мужчине староста клана ветров, поправляя на столе салфетки.
— Не хочу! — яростно донеслось из подвала. — Похитить Кощея — одно, а заставить его жениться!!!.. Ни за что!
— Не созрел, — тяжко вздохнула Евпраксия и отпила из блюдца чай.
Недовольная, упрямством Кощея, Евдокия аж раскраснелась и, фыркнув, потянулась к блюду.
— Ишь, чертяка этакий! Не хотит он, видите ли! Посидит неделю-другую в подвале, а там, глядишь, и уму-разуму наберется! – пробурчала она и со злостью откусила пышный ароматный пирожок.
— Не женюсь! Не заставите! — громогласно заявил Кощей, а вторил ему звук разбившейся банки.
— Он наши огурчики солененькие губит! — порывисто вскочила Евпраксия, на ее спокойном лице проступила тревога.
— Новые засолим, — устремила на нее тяжелый взгляд Акулина, и Ежка неохотно опустилась обратно на стул.
— Не удержите! — свирепея, прокричал мужчина.
Звук, разбивающихся банок заставил женщин разом вздрогнуть. Сжав пальцами блюдце, Евпраксия обреченно покосилась на неприметную серую дверцу, ведущую в подпол.
— Кощей уничтожит наши припасы, — печально проговорила она, почти смирившись с неизбежным.
— Ничего, заготовим, — с безграничным терпением в голосе произнесла Акулина и, прикрыв глаза, чинно отпила из блюдца. Соленья старосту мало волновали, ее в первую очередь заботила судьба клана.
— Не стоило, наверное, Кощея похищать, — поделилась своими сомнениями Евпраксия с сестрами, чем заслужила их хмурые взгляды.
— Вскружил Драгомир голову нашей девочке, пусть теперь отвечает, — в кои-то веки проявила заботу о внучке Евдокия.
— Вы не того взяли! Я не он! Я не Драгомир! — с надеждой и облегчением в голосе закричал пленник, перекрикивая женщин.
Рука старосты на мгновение замерла, но, быстро успокоившись, Акулина бережно поставила блюдце и, поднявшись из-за стола, пошла к дверце в подпол.
Женщины гуськом потянулись следом.
— Кем будешь? — уперев руки в бока, слегка склонилась к полу Акулина.
— Валентином! — незамедлительно ответили ей. У пленника появилась надежда выбрать на свет божий и... и показать старухам, как похищать Кощеев
— Не верь ему, — склонившись к старосте, посоветовала Евдокия, — он Мирку обманул, что ему мешает нас обмануть!
— Вдруг он правду говорит, — засомневалась Евпраксия.
Хоть Акулина и тщательно скрывала свои эмоции от сестер, выглядела она порядком встревоженной.
— Ты Кощей? — задала она свой следующий вопрос.
— Кощей! — согласился пленник.
— Значит, ты и есть Драгомир Владимирович! — непонятно какой для мужчины логикой пришла к выводу староста клана. — Вздумал провести нас? Не выйдет!
Покивав согласно, женщины вернулись к столу.
— Я не Драгомир, — услышав удаляющие шаги, дернувшись к дверце над головой, прокричал Кощей. — Я некогда не женюсь на вашей Мирославе.
— Женишься как миленький, — пообещала староста, пододвигая к себе чашку с блюдцем. — Проголодаешься, зелье выпьешь и женишься.
?
ГЛАВА 1
Вот уже с четверть часа я вслушивалась в противно жужжащий, как рой надоедливых пчел, голос Елисея. Хотя как вслушивалась… Рассеяно поглаживая вытянутые лепестки моего зеленого хранителя, ждала, когда королевичу надоест вещать, и он наконец отправится восвояси. Конечно, на то, что он покинет Кощеево Княжество, вряд ли стоило рассчитывать, но, по крайней мере, на сегодня оставит меня в покое и вернется в замок, или куда там Елисей дальше собирался идти.
Королевич с Савиной приехал пару дней назад и за эти два дня отвесил мне столько комплиментов, сколько я не слышала за все наше знакомство. Клялся в своей «искренней любви», при этом косясь на других девушек, и при каждом удобном случае навязывался под благовидным предлогом мне в спутники, прям как сегодня. И ведь не отделаешься от этого гада, как-никак королевских кровей.
— Мирослава, твой хранитель чрезвычайно редкое явление, — и после небольшой паузы снова зажужжал восхищенный голос королевича, — тебе невероятно повезло. Ты волшебница.
Он там совсем ума лишился от своей «любви»?!
— Я Ежка, — припечатала и на всякий случай напомнила: — Мы, Ежки из клана ветров, злые и мстительные.
— Ты, безусловно, самая злая ведьма, что я видал, — елейным голосом сразу заверил меня королевич, а я так рассчитывала, что он обидится.
Эх, жаль, нельзя на него наслать заклинаньице взгляда медузы. Я представила посиневшего Елисея и невольно улыбнулась. Проклятие почти безвредное, всего-то станет он на время ядовито-синюшного оттенка, зато сколько пользы. Зная его королевскую натуру, он немедленно бросится искать противоядие, и на глаза не скоро покажется. .
Я тоскливо вздохнула и, запрокинув голову, подставила лицо солнышку. Фонтаны в разные стороны разбрызгивали воду, и в хрустальном закутке царила приятная прохлада. Вдыхая свежий аромат травы и земли, я наслаждалась тем, как теплые, совсем не припекающие лучи солнца ласкали мое лицо.
— Я не могу и дальше молчать, королева моего сердца, — с пафосом прожужжал Елисей, и мне захотелось взвыть в голос. — Ты владеешь моими мыслями, сколько я себя помню.
Эвон что! Я-то удивлялась, с чего он на дерево так лихо вскарабкался, стоило мне нежданно нагрянуть в гости к Савине. Оказывается, это он обо мне думал и на радостях решил показать чудеса неуклюжести. Я тогда хотела устроить Елисею сюрприз, узнав, что он приехал. Устроила. Мы потом до вечера уговаривали слезть его с дерева. А королевич, вцепившись всеми конечностями в ствол, отказывался даже пошевелиться. Пришлось витязям царя снимать его.
— Угу, — поддакнула я, когда голос королевича умолк, и с облегчением вслушалась в наступившую тишину. Надеялась, что вот сейчас мой надоедливый спутник поймет, что ему ничего не светит, и оставит меня. Но куда там.
— Ты согласна вечером со мной прогуляться к пруду? — радостно переспросил Елисей.
Мне и самой не верилось. Когда это я успела дать ему свое согласие?!
— Чего? — возмутилась, повернувшись к нему. — Какой пруд? Ни на что я не соглашалась.
Пока королевич хлопал глазами, видно, потеряв всякую уверенность в том, что вообще понимает девушек, чтобы поскорее отделаться от него, я быстро произнесла заклинание засушливости, и от моих ладоней, расходясь веером, хлынула вода. Направив ее на кусты, росшие у дорожки, сделала вид, что очень увлечена поливом роз. Я вроде как помощник садовника.
Почему вроде как?
Драгомир забыл о моем наказании, а я не спешила ему напоминать об этом. Садовник же тем более не мог нарадоваться моему отсутствию. Он даже разбил в дальней части сада уголок, где росли и цвели буйным цветом его любимые розы, там и беседка, увитая зеленым плющом, имелась. Не удивительно, что мой хранитель перебрался туда.
— Мирослава, сколько можно на меня дуться? — по-своему расценил мой отказ королевич. — Я объяснял тебе, что меня вынудили посвататься к Савине. Королям не отказывают, — и так многозначительно замолчал, что не стоило труда догадаться, что и королевичи ни от кого отказы не принимают.
Коротка память у Елисея, раз забыл, что я — не все.
— Не пойду, — упрямо покачала головой.
— Что-о-о? — опешил не готовый к моему отказу королевич. — Мира, я проехал сотни миль, чтобы встретиться с тобой, а ты отказываешь мне в такой малости, как прогулка.
Он порывисто сжал мою ладонь. Струи воды вильнули, но я быстро их выправила и снова направила на кусты. Голос Елисея преисполнился собственной значимости, словно он не проскакал до Кощеева Княжества на коне, а по меньшей мере нес его на себе. Мне сразу представились подрагивающие ноги королевича и ржущий конь, на его горбу задравший ноги кверху, и я прыснула со смеху.
Обидчиво засопев, Елисей отшвырнул от себя мою руку. Брызги воды разлетелись в стороны, и послышался женский вопль, а за ним грозный оклик:
— Мирослава!
Какой толк в заклинаниях? Вон Драгомир растерял воспоминания, а как что происходит, сразу знает, где искать виновного.
На дорожке под ручку с Цветаной показался и сам Кощей. Недовольство на его лице никак не сочеталось со жгучим раздражением, промелькнувшим в его глазах при взгляде на спутницу. Волосы Рыжей паклями свисали вдоль лица. Намоченная юбка некогда пышного платья мокрой тряпкой тянулась к земле, а кокетливо топорщащиеся воздушные рукава-фонарики подчеркивали убогость наряда.
— Что ты натворила?! — взвизгнула Цветана, приподнимая тяжелый подол платья.
Драгомир поморщился, но, ничего не сказав, направил на меня мрачный вопросительный взгляд.
— А я что? — пожала плечами. — Это королевич решил детство вспомнить, а заодно поплескаться.
— Я? — взорвался Елисей, вмиг забыв о королевской выдержке. — Сначала ты отказываешься идти со мной на прогулку, а теперь во всеуслышание называешь мальчишкой!
Кощей перевел скептичный взгляд с королевича на меня и обратно.
— У вас есть виды на Мирославу? — светским тоном поинтересовался Драгомир.
— Я жениться на ней хочу! — уверенно выдал Елисей, и ужас его решения обрушился на меня сминающим все на своем пути ураганом.
Ой, что будет, когда я откажу ему! Мои руки невольно вздрогнули, и струи воды прошлись по Цветане, совсем не задев Кощея.
— Она облила меня! Опять! — заверещала Рыжая. — Сделайте что-нибудь, Драгомир Владимирович.
Он и сделал. Не оборачиваясь к ней, сосредоточил свой взгляд на моих ладонях, и спустя пару мгновений магия воды развеялась. Я опустила руки в ожидании того, что будет дальше, а когда ничего не последовало, облегченно выдохнула.
— Вы не накажете ее? — пылая праведным гневом, дернула его за рукав туники Цветана.
— За что? — ровным голосом спросил Кощей, словно не понимал сути вопроса.
— Она меня облила!
— Подумаешь, искупала… чуток, — произнесла я как можно безразличнее, с трудом сдерживая улыбку. — Солнце вон как припекает, считай, я тебе помогла освежиться, и вы готовы ко второму заходу по саду. Ты меня по-хорошему благодарить должна.
— Накажите ее! — громко потребовала Рыжая, не оценив мою заботу.
— Я не могу наказывать всех, кто тебе не угодил, Цветана, — терпеливо произнес Кощей.
Распахнув широко глаза, словно ее только что ударили, Рыжая шумно вздохнула. Вдох-выдох… и вот перед нами снова улыбающаяся Цветана, только улыбка у нее какая-то жалкая, что ли. Бросив на меня полный превосходства взгляд, она взяла под локоть Драгомира. Я ответила ей улыбкой. Мало ли кто из убогих вешается на моего Кощея. Продолжая строить из себя обиженную, но смирившуюся жертву, Рыжая, тихонько вздохнув, прижалась боком к Кощею, заодно намочив и его. По спокойному лицу Драга нельзя было понять его истинное отношение к происходящему, но точно было ясно, он уходить не торопился.
— Мирослава, ты готова принять предложение Королевича Елисея? — обескуражил меня Драгомир.
В смысле… Луноликая, он что, издевается?!
— Вам надо — вы и принимайте предложение, — рявкнула я, да так, что сама от себя не ожидала, и уже спокойнее продолжила: — У меня был жених и, как помнится, сплыл.
— Мирослава, ты была помолвлена? — всполошился Елисей.
— Не будем о грустном, — фальшиво ласково пропела Рыжая, кончиками пальцев поглаживая рукав Кощея, еще немного, и дырку протрет.
Драгомира, похоже, такой исход не особо волновал, он, зараза, продолжал хранить молчание, пристально всматриваясь в мое лицо. Ему там что, медом намазано?!
— Конечно не будем, — обратилась я к Кощею. — Драгомир Владимирович лишил меня жениха, теперь обязан обеспечить меня новым!
Сказала и сама не поверила, что отважилась требовать что-то с Кощея. Я осмотрелась в поисках яблони, под которой меня бы, если что, упокоили. То, что сил больше не было смотреть в манящие янтарные глаза, не имело к этому никакого отношения.
— Согласен! — раздалось неожиданно уверенно.
— Что? — переспросила, повернувшись к Кощею.
— Я согласен найти для тебя жениха.
Некоторое время я молча открывала рот.
— Мирославе, и нечего ответить, — беззлобно усмехнулся Драгомир.
— На первого встречного не соглашусь, — сложив на груди руки, хмуро предупредила его.
— Хорошо.
Я присмотрелось к Кощею. «Что-то быстро он совсем соглашается», — шевельнулся во мне червячок недоверия.
— Взамен, Мира, ты перестаешь цепляться к Цветане, — а вот и пошли условия. Значит, все как прежде. Кощей и без памяти Кощей, свою выгоду не упустит.
— Обещаю, — легко согласилась я.
— Кхм… — скептически изогнул бровь Драгомир.
— Клянусь! — и снова этот не верящий взгляд. Тогда, обведя взглядом присутствующих, добавила: — Клянусь Рыжей!
— Как ты смеешь?! — вытаращила она на меня глаза.
Действительно, чего это я.
— Клянусь Цветаной! — поправилась и постаралась придать себе самый честный вид, на какой только была способна.
Кощей смотрел на меня с явным недовольством и одновременно с любопытством.
— Ты не должен ей позволять… — заверещала Рыжая.
— Поздно! — отрезала я.
— Почему? — спросила обалдевшая Цветана.
— Обещание дано, клятва, — улыбнулась ей, — дана. Договор заключен!
— Но как?..
Не слушая лепет Рыжей, схватила за руку королевича и, бросив на ходу Кощею: «До встречи!» — потащила Елисея к замку.
А-то Зиги там меня уже заждался.
