– Отлично. Тогда решаем вопрос номер два: как незаметно покинуть дом. И лучше с этим не откладывать. Сейчас, пока соседи ещё не спят, они к активным действиям не приступят, а что случится через час – два, кто знает.
– Незаметно выйти мы можем через окно в сад. Выход там прикрыт от внешних наблюдателей деревьями и кустами с одной стороны, а с другой соседским домом. Но вот дальше… Я с Анной можем вспомнить молодость и постараться просочиться незаметно, а вот с Тиной это вряд ли удастся.
– Кстати, я позову дочь к нам. Она всё равно подслушивает, - вступила в разговор Анна.
Ян кивнул, и она крикнула:
– Тина! Заходи!
Дверь в гостиную скрипнула и вошла девочка. Она с любопытством осмотрелась, ненадолго задержавшись взглядом на Павле, и спросила:
– А где собака? Та, что скулила на крыльце. Вы что её на улице оставили?
– Это я скулил на крыльце.
Тина с удивлением посмотрела на Павла.
– Не может быть! Никто не может так хорошо притворяться.
– А я и не притворялся. Я оборотень.
– Правда?!
– Хватит, Тина. Нам придётся сегодня уйти из дома.
– Я слышала. Я смогу! У меня ещё браслетик Кэсси есть для отвода глаз. Она мне его ещё летом сделала. правда, он действует недолго.
– Недолго это сколько?
– Две – три минуты.
–Нда, этого не хватит, чтобы выйти из зоны видимости, - сказал Павел.
– Тогда пусть выйдет из дома открыто, а использует его на последнем этапе. Только куда она может идти в такое время?
– К соседке, доре Симоне, её дом у самой рощи. Я ей обещала мазь, как раз приготовила. Она не удивится, если Тина появится. Может, она у неё и останется? Переночует? Я напишу ей записку.
– Нет, Анна, нам лучше сейчас не разлучатся. В смысле пойти к ней идея хорошая, но ночевать лучше не оставаться. И нам спокойней, и соседку подставлять ни к чему.
– Тогда я пойду с девочкой, а вы выйдете из дома вдвоём с Анной, - сказал Павел. - У вас есть карта? Проработаем маршрут, точки встречи.
– Тина, неси сюда всё, что у тебя ещё есть из Кэссиных экспериментов. Может, что и пригодится, - сказал Ян и когда девочка торопливо убежала, обратился к жене. – Дорогая, потом поможешь ей собраться и начинай готовиться.
Анна кивнула, не сводя тревожного взгляда с мужа:
– Хорошо. Пойду, упакую мазь для доры Симоны и посмотрю, что есть подходящего из готового для нас.
Когда жена вышла, Ян сказал:
– Ты, главное, Тину спаси. Мы с Анной сами справимся. Прикрыть двоих меня не хватит. Если что – отвезёшь её к Петре, к нашей старшей.
Павел не стал тратить время на пустые уверения что всё хорошо. И он, и Ян знали как самые продуманные и надёжные планы иногда превращаются в ничто из-за полной ерунды.
– Тину я вытащу. Если не получится оторваться от слежки, то просто уменьшу количество врагов. Больше одного они за ребёнком не пошлют, так что я справлюсь.
Ян достал из бюро карту и подозвал Павла:
– Давай определяться с точками.
– Почему на нашей земле живут пришлые?! Почему мы должны говорить на их языке? Подчиняться их правилам? – выкрикнул один из сидевших за столом харчевни парней.
Он вскочил на ноги и вызывающе оглядел собравшихся в зале людей. Некоторые из ужинающих торопливо отводили глаза, склоняли головы над едой, старательно делая вид, что ничего не слышат. Другие, (правда, таких меньшинство) одобрительно поднимали свои кружки с вином или пивом.
– Надо показать, что здесь им не рады. Пусть валят к себе, за горы.
– Точно, покажем им! – поддержали его собутыльники. – В этом городе слишком много чужаков.
– Кто с нами? Есть тут истинные харранцы?! Или остались только подстилки лакхорцев?!
– Кому ты это говоришь? – вставший рядом с первым парень презрительно обвёл рукой зал. – Здесь же нет харранцев. Пошли в соседнюю корчму, это не гостиница, там больше местных. Кто с нами, я оплачу в корчме пиво.
С гомоном группа парней встала из-за стола и направилась к выходу. После коротких раздумий к ним присоединились ещё несколько посетителей.
– Надоела эта дыра, - наблюдатель потёр нос.
Магический кокон создавал прослойку тёплого воздуха вокруг тела, но в районе лица он был самым тонким, чтобы не вызывать искажений для органов чувств. И нос подмерзал.
– Ничего, недолго осталось. Эти придурки скоро выйдут и к полуночи доберутся сюда, - ответил ему второй. – Наша задача простая – проследить, чтобы птички не улетели.
Словно откликаясь на его слова, дверь дома, за которым они следили, открылась. В упавшей на землю полосе света хорошо были видны силуэты девочки и провожающей её женщины.
– Только быстро, Тина. Отнесёшь доре Симоне мазь и сразу обратно. Одна нога здесь, другая – там. И осторожно.
– Не волнуйся, мама. Я же с Лордиком. Хорошо, что он вернулся.
– Хорошо. Ступай! Хватит разговоров.
Женщина стояла в дверях, пока девочка с собакой на поводке не вышла из калитки. Дверь захлопнулась, отрезая как ножом тёплый свет дома, и на улице вновь воцарилась зимняя темнота. Её разбавляли огни редких уличных фонарей, светящиеся окна домов и восходящая луна.
– Присмотри за девчонкой, - скомандовал первый. – Только на расстоянии, а то пёс может почуять. Поднимет шум. Это ни к чему.
– Сделаю. Хоть разомнусь.
Один из мужчин выскользнул из укрытия и, растворяясь в тенях, направился за ребёнком. Но далеко не пошёл. Переместился так, чтобы улица просматривалась дальше, почти до конца, и замер. С этой точки он хорошо видел чёрные силуэты спешащей по дорожке девочки и пса, слышал топот шагов и похрустывание льда, когда девочка пробегала по замёрзшим лужам.
Они подошли к последнему дому улицы. Девочка открыла калитку:
– Посиди здесь, Лордик, чтобы дора Симона не испугалась.
И пёс послушно сел на землю, наблюдая, как девочка взошла на крыльцо.
– Дора Симона! Это я, Тина! Мама вам мазь передала!
Звонко прокричала девочка, старательно стуча молоточком по дубовой двери.
– Ой, спасибо, милая. Что же дора Анна тебя в такую темень послала. Я бы уж подождала до утра.
– Я сама попросилась. Хотела пробежаться, на звёзды посмотреть, а так бы не выпустили.
– Ой, спасибо, и тебе, и маме. А у меня как раз так кости разнылись. Теперь хоть посплю спокойно. На, возьми яблоко. У вас таких нет.
– Спасибо! Я побежала. А вы заходите в дом скорей, а то простынете и мазь не поможет.
Дверь закрылась и всё повторилось в обратном порядке. Девочка подошла к калитке, пёс встал, они вышли на улицу и пошли обратно, точно повторяя маршрут.
Когда расстояние сократилось, наблюдатель отступил на прежнее место. Уже вдвоём с напарником они смотрели, как Анна открыла дверь и впустила дочь в дом. В сияющем светом дверном проёме силуэт девочки с псом словно растворился на миг.
– Кажется, всё получилось, - с надеждой сказала Анна, закрывая дверь.
– Да, обратная иллюзия сработала как часы. Есть ещё в порох пороховницах!
– Не по себе, что Тина там одна.
– К счастью, не одна. Давай поспешим и тогда скоро их увидим.
– Ты ему веришь? – спросила Анна, направляясь вслед за мужем в свою любимую комнату, смотревшую окнами в сад.
– Оборотень, если не бешенный, никогда не обидит ребёнка. Инстинкты не позволят.
– Нет, я не про Тину, я вообще. Веришь? Кому надо нас убивать?
– Значит, кому-то надо. У меня нет другого выхода, кроме как поверить Павлу. Один бы я вас не вытащил. А если вдруг это ерунда, и нам ничего не грозит, то скоро мы сюда вернёмся.
Ян остановился и погладил Анну по щеке.
– Не грусти, милая. Главное, хорошие у нас дети выросли.
Она на миг припала к его груди, ощутив родное надёжное тепло, услышав, как бьётся сердце. Он обнял жену за талию. Потом отстранился:
– Пора. Тряхнём стариной? Помнишь, как тогда крались мимо дзангуров?
– Да уж, нашёл что вспомнить.
– Но ведь тогда справились? И сейчас справимся.
В маленькой гостиной было темно, лишь рассеянный свет из коридора чуть подсвечивал темноту. Но Анна помнила всё здесь так хорошо, что ей не нужно было видеть, чтобы знать, где стоит её старое уютное кресло с полосатым пледом, столик с незаконченной вышивкой на нём. Представить диван с лежащей на нём недочитанной книгой, полку с портретами детей. Всё это сейчас придётся оставить. Оставить дом, жизнь, которую они с такой любовью и надеждой строили. Сердце сжалось от острой боли.
Ян подошёл к синеющему окну, приоткрыл створку:
– Держись рядом, милая. Почти вплотную. Моего полога невидимости на много не хватит.
Ускользнуть от наблюдателей возле дома доры Симоны удалось благодаря браслету Кэсси. Отвода глаз как раз хватило, чтобы запустить подготовленную Яном обратную иллюзию. Было занятно увидеть себя со стороны. Когда они добежали до рощи, Павел понял, что незаметно пройти здесь не удастся. Слой снега прикрыл опавшую листву не везде, и она громко шуршала под ногами Тины. Нос Павла чуял запах человека где-то неподалёку. Он выделялся своей чужеродностью среди приятных и естественных запахов перегнившей листвы, деревьев, птиц, грызунов, меток местных собак и кошек.
Инстинкт говорил оборотню, что человек один, а значит, он справится. Но убивать не хотелось. Хоть он и договорился с девочкой, что та будет закрывать глаза по его сигналу, но всё же… Убивать на глазах ребёнка не стоило. Это её напугает. Надо попробовать обойтись без этого. Он точно определил местоположение наблюдателя и прикинул расстояние. Мгновенный оборот и вот он уже сверху смотрит на макушку Тины.
– Сейчас я вновь обернусь волком, и мы побежим. Потом я остановлюсь, а ты ещё какое-то время продолжишь бежать. Отбежишь так, чтобы меня уже не было видно, и остановишься. Стой и жди. Я подойду немного позже. Там спрятался человек. Я прогоню его и приду к тебе. Понятно?
– Да. Ты точно придёшь?
– Не сомневайся. Сейчас я обернусь и сразу бежим.
Обратный оборот и бег по извилистой тропинке через рощу. Оборотень подстраивал свой бег под скорость девочки. Это не было даже в пол силы. Его вполне хватало на то, чтобы отследить реакцию человека на поднятый ими шум. Почувствовав, что он приближается, Павел резко остановился. Тина на миг сбилась с шага, но потом послушно побежала дальше. Оборотень обратился в слух. Он слышал одновременно шорох листьев и треск веток под ногами Тины, её шумное дыхание и тихий шаг того человека, который осторожно приближался. Тина остановилась где-то там, в темноте за спиной. Человек сделал ещё несколько скользящих шагов и тоже замер. Он прислушивался и пытался рассмотреть в ночной темноте источник шума.
Павел позволил своим глазам засиять ярче и услышал, как на миг у человека сбилось дыхание, он запах страхом. Оборотень оскалился и тихо зарычал. Может быть этого хватит чтобы заставить противника отступить? Нет. Павел увидел, как в руках у человека сверкнуло в лунном свете серебро клинка. Представил, как там, в холодной темноте стоит сейчас девочка и ждёт его. Одна. Он не может позволить себе проиграть. Прыжок. И клыки зверя рвут горло врага. Короткое бульканье, хрип заглушил шум от падения тел. Солоноватая кровь наполнила рот.
Оборотень отскочил от упавшего тела. Всё, теперь врага можно не опасаться. Он ткнулся носом в снег, прихватил его пастью, чтобы очистить шерсть и пасть от крови, перебить ледяными кристаллами её приятный вкус.
Тина ждала его за поворотом тропинки, прижавшись к дереву и тихо всхлипывая. Пришлось ткнуться носом ей в руку, чтобы девочка открыла глаза и заметила его появление. Она крепко обхватила его морду:
– Ты пришёл, Лордик! Ты пришёл!
Павел потерпел несколько секунд её объятия, потом замотал мордой, давая понять, что пора идти дальше. Тина поняла. Освободила его, отступила на пол шага. Потом снова протянула руку и положила её на спину волка. Он сделал шаг, и рука девочки невольно сжалась, крепко сжав густую шерсть. Пусть. Если ей так спокойней. Так они и шли в темноте – девочка и волк, рядом.
К точке встречи с родителями Тины вышли позже, чем рассчитывал Павел. Он не учёл, что их темп так снизится из-за того, что пришлось идти едва ли не шагом. Тина так и не убрала руки с его холки. Он не стал освобождаться от замедляющей их связки. Ведь это не только успокаивало девочку, но и страховало от падений. Павел не учёл, что не только нюх, но и зрение у людей слабее. Света луны не хватало девочке чтобы вовремя разглядеть препятствия на пути и его спина не раз помогала ей не упасть.
Когда они добрались до склона холма, на котором должны были ждать остальную часть семейства Кридис, Павел вновь совершил оборот:
– Забирайся на спину. Так будет быстрее.
Здесь никого, кроме мелких животных, не было, и Павел мог не опасаться внезапного нападения. Куда опасней позволить уставшей девочке карабкаться в темноте по обледеневшим камням. Вполне может кончиться падением и ненужными травмами.
Павел присел, и Тина крепко обхватила руками шею, ногами бока мужчины. Она весила не тяжелее полной выкладки, что привык таскать за спиной королевский гвардеец. Павел перешёл на бег.
На дороге, что вилась по склону, в точке, выбранной для встречи, ещё никого не было.
– Почему мы остановились? Мы здесь должны встретиться? А где папа?
– Скоро будут, - успокоил девочку Павел. – Мы ведь вышли раньше и путь выбрали короче, вот и пришли тоже раньше.
– А тебе не холодно без плаща?
– Нет. Я привычный. При обороте сохраняется только то, что прилегает к телу.
– Хочешь, я тебе свой шарф дам?
– Спасибо, не надо. Сама, главное, не замёрзни.
– А что там за огни? – Тина ткнула пальцем в открывающийся внизу вид.
С высоты холма хорошо был виден оставленный городок – и часть, расположенная в низине, и часть, занимавшая противоположные склоны гор. Среди неяркого мерцания уличных фонарей, которые на таком расстоянии сливались в тусклые полосы света, подобно ручейкам бежавшим в темноте ночи, выделялись багровые вспышки живого пламени. Их было не так много – три или четыре. Они располагались в нижней части города и на взгляд Павла словно стрела указывали направление от центральной площади к дому Кридис, хотя и не достигали его.
– Это пожары. Что-то горит, - ответил он Тине.
Хорошо, что он не отложил поездку. Завтра могло бы быть поздно.
- Тина!
– Мама!
Девочка бросилась к вышедшим из-за деревьев фигурам. Пока мать и дочь обнимались, восклицали, убеждались, что с ними всё в порядке, Ян подошёл к Павлу и тоже посмотрел на Вирран.
– Неужели начались погромы? – горько спросил Ян Кридис. – Надеюсь, ребята успели подготовиться. Я послал им сигнал.
– Сигнал?
– Да. После письма Кэсси я переговорил с ребятами. Нас тут много отставников осело. Не верилось, конечно, что в нашем городке может случиться как в Сольхее. Но лучше перебдеть, чем недобдеть, как у нас в армии говорили. Договорились о сигнале на всякий случай, и как будем действовать, если что. Не думал только, что придётся сбегать.
– Не сбегать, а отступить, - поправил его Павел.
Ян оглянулся на шедших к нему жену и дочь. Согласно повторил:
– Отступить.
– Куда теперь? Ведите, - обратился к нему Павел. – Не стоит тянуть. Мороз усиливается, а вы, люди, не такие выносливые. Я могу нести Тину на спине. Так будет быстрее.
– Боюсь, что в нашей компании самой медленной буду я, - сказала Анна, - только меня нести не получится.
Её тяжёлое дыхание доказывало, что переход сюда дался женщине непросто.
– Незаметно выйти мы можем через окно в сад. Выход там прикрыт от внешних наблюдателей деревьями и кустами с одной стороны, а с другой соседским домом. Но вот дальше… Я с Анной можем вспомнить молодость и постараться просочиться незаметно, а вот с Тиной это вряд ли удастся.
– Кстати, я позову дочь к нам. Она всё равно подслушивает, - вступила в разговор Анна.
Ян кивнул, и она крикнула:
– Тина! Заходи!
Дверь в гостиную скрипнула и вошла девочка. Она с любопытством осмотрелась, ненадолго задержавшись взглядом на Павле, и спросила:
– А где собака? Та, что скулила на крыльце. Вы что её на улице оставили?
– Это я скулил на крыльце.
Тина с удивлением посмотрела на Павла.
– Не может быть! Никто не может так хорошо притворяться.
– А я и не притворялся. Я оборотень.
– Правда?!
– Хватит, Тина. Нам придётся сегодня уйти из дома.
– Я слышала. Я смогу! У меня ещё браслетик Кэсси есть для отвода глаз. Она мне его ещё летом сделала. правда, он действует недолго.
– Недолго это сколько?
– Две – три минуты.
–Нда, этого не хватит, чтобы выйти из зоны видимости, - сказал Павел.
– Тогда пусть выйдет из дома открыто, а использует его на последнем этапе. Только куда она может идти в такое время?
– К соседке, доре Симоне, её дом у самой рощи. Я ей обещала мазь, как раз приготовила. Она не удивится, если Тина появится. Может, она у неё и останется? Переночует? Я напишу ей записку.
– Нет, Анна, нам лучше сейчас не разлучатся. В смысле пойти к ней идея хорошая, но ночевать лучше не оставаться. И нам спокойней, и соседку подставлять ни к чему.
– Тогда я пойду с девочкой, а вы выйдете из дома вдвоём с Анной, - сказал Павел. - У вас есть карта? Проработаем маршрут, точки встречи.
– Тина, неси сюда всё, что у тебя ещё есть из Кэссиных экспериментов. Может, что и пригодится, - сказал Ян и когда девочка торопливо убежала, обратился к жене. – Дорогая, потом поможешь ей собраться и начинай готовиться.
Анна кивнула, не сводя тревожного взгляда с мужа:
– Хорошо. Пойду, упакую мазь для доры Симоны и посмотрю, что есть подходящего из готового для нас.
Когда жена вышла, Ян сказал:
– Ты, главное, Тину спаси. Мы с Анной сами справимся. Прикрыть двоих меня не хватит. Если что – отвезёшь её к Петре, к нашей старшей.
Павел не стал тратить время на пустые уверения что всё хорошо. И он, и Ян знали как самые продуманные и надёжные планы иногда превращаются в ничто из-за полной ерунды.
– Тину я вытащу. Если не получится оторваться от слежки, то просто уменьшу количество врагов. Больше одного они за ребёнком не пошлют, так что я справлюсь.
Ян достал из бюро карту и подозвал Павла:
– Давай определяться с точками.
***
– Почему на нашей земле живут пришлые?! Почему мы должны говорить на их языке? Подчиняться их правилам? – выкрикнул один из сидевших за столом харчевни парней.
Он вскочил на ноги и вызывающе оглядел собравшихся в зале людей. Некоторые из ужинающих торопливо отводили глаза, склоняли головы над едой, старательно делая вид, что ничего не слышат. Другие, (правда, таких меньшинство) одобрительно поднимали свои кружки с вином или пивом.
– Надо показать, что здесь им не рады. Пусть валят к себе, за горы.
– Точно, покажем им! – поддержали его собутыльники. – В этом городе слишком много чужаков.
– Кто с нами? Есть тут истинные харранцы?! Или остались только подстилки лакхорцев?!
– Кому ты это говоришь? – вставший рядом с первым парень презрительно обвёл рукой зал. – Здесь же нет харранцев. Пошли в соседнюю корчму, это не гостиница, там больше местных. Кто с нами, я оплачу в корчме пиво.
С гомоном группа парней встала из-за стола и направилась к выходу. После коротких раздумий к ним присоединились ещё несколько посетителей.
***
– Надоела эта дыра, - наблюдатель потёр нос.
Магический кокон создавал прослойку тёплого воздуха вокруг тела, но в районе лица он был самым тонким, чтобы не вызывать искажений для органов чувств. И нос подмерзал.
– Ничего, недолго осталось. Эти придурки скоро выйдут и к полуночи доберутся сюда, - ответил ему второй. – Наша задача простая – проследить, чтобы птички не улетели.
Словно откликаясь на его слова, дверь дома, за которым они следили, открылась. В упавшей на землю полосе света хорошо были видны силуэты девочки и провожающей её женщины.
– Только быстро, Тина. Отнесёшь доре Симоне мазь и сразу обратно. Одна нога здесь, другая – там. И осторожно.
– Не волнуйся, мама. Я же с Лордиком. Хорошо, что он вернулся.
– Хорошо. Ступай! Хватит разговоров.
Женщина стояла в дверях, пока девочка с собакой на поводке не вышла из калитки. Дверь захлопнулась, отрезая как ножом тёплый свет дома, и на улице вновь воцарилась зимняя темнота. Её разбавляли огни редких уличных фонарей, светящиеся окна домов и восходящая луна.
– Присмотри за девчонкой, - скомандовал первый. – Только на расстоянии, а то пёс может почуять. Поднимет шум. Это ни к чему.
– Сделаю. Хоть разомнусь.
Один из мужчин выскользнул из укрытия и, растворяясь в тенях, направился за ребёнком. Но далеко не пошёл. Переместился так, чтобы улица просматривалась дальше, почти до конца, и замер. С этой точки он хорошо видел чёрные силуэты спешащей по дорожке девочки и пса, слышал топот шагов и похрустывание льда, когда девочка пробегала по замёрзшим лужам.
Они подошли к последнему дому улицы. Девочка открыла калитку:
– Посиди здесь, Лордик, чтобы дора Симона не испугалась.
И пёс послушно сел на землю, наблюдая, как девочка взошла на крыльцо.
– Дора Симона! Это я, Тина! Мама вам мазь передала!
Звонко прокричала девочка, старательно стуча молоточком по дубовой двери.
– Ой, спасибо, милая. Что же дора Анна тебя в такую темень послала. Я бы уж подождала до утра.
– Я сама попросилась. Хотела пробежаться, на звёзды посмотреть, а так бы не выпустили.
– Ой, спасибо, и тебе, и маме. А у меня как раз так кости разнылись. Теперь хоть посплю спокойно. На, возьми яблоко. У вас таких нет.
– Спасибо! Я побежала. А вы заходите в дом скорей, а то простынете и мазь не поможет.
Дверь закрылась и всё повторилось в обратном порядке. Девочка подошла к калитке, пёс встал, они вышли на улицу и пошли обратно, точно повторяя маршрут.
Когда расстояние сократилось, наблюдатель отступил на прежнее место. Уже вдвоём с напарником они смотрели, как Анна открыла дверь и впустила дочь в дом. В сияющем светом дверном проёме силуэт девочки с псом словно растворился на миг.
***
– Кажется, всё получилось, - с надеждой сказала Анна, закрывая дверь.
– Да, обратная иллюзия сработала как часы. Есть ещё в порох пороховницах!
– Не по себе, что Тина там одна.
– К счастью, не одна. Давай поспешим и тогда скоро их увидим.
– Ты ему веришь? – спросила Анна, направляясь вслед за мужем в свою любимую комнату, смотревшую окнами в сад.
– Оборотень, если не бешенный, никогда не обидит ребёнка. Инстинкты не позволят.
– Нет, я не про Тину, я вообще. Веришь? Кому надо нас убивать?
– Значит, кому-то надо. У меня нет другого выхода, кроме как поверить Павлу. Один бы я вас не вытащил. А если вдруг это ерунда, и нам ничего не грозит, то скоро мы сюда вернёмся.
Ян остановился и погладил Анну по щеке.
– Не грусти, милая. Главное, хорошие у нас дети выросли.
Она на миг припала к его груди, ощутив родное надёжное тепло, услышав, как бьётся сердце. Он обнял жену за талию. Потом отстранился:
– Пора. Тряхнём стариной? Помнишь, как тогда крались мимо дзангуров?
– Да уж, нашёл что вспомнить.
– Но ведь тогда справились? И сейчас справимся.
В маленькой гостиной было темно, лишь рассеянный свет из коридора чуть подсвечивал темноту. Но Анна помнила всё здесь так хорошо, что ей не нужно было видеть, чтобы знать, где стоит её старое уютное кресло с полосатым пледом, столик с незаконченной вышивкой на нём. Представить диван с лежащей на нём недочитанной книгой, полку с портретами детей. Всё это сейчас придётся оставить. Оставить дом, жизнь, которую они с такой любовью и надеждой строили. Сердце сжалось от острой боли.
Ян подошёл к синеющему окну, приоткрыл створку:
– Держись рядом, милая. Почти вплотную. Моего полога невидимости на много не хватит.
Прода от 12.11.2021, 12:38
Глава 4. Тревожная ночь
Ускользнуть от наблюдателей возле дома доры Симоны удалось благодаря браслету Кэсси. Отвода глаз как раз хватило, чтобы запустить подготовленную Яном обратную иллюзию. Было занятно увидеть себя со стороны. Когда они добежали до рощи, Павел понял, что незаметно пройти здесь не удастся. Слой снега прикрыл опавшую листву не везде, и она громко шуршала под ногами Тины. Нос Павла чуял запах человека где-то неподалёку. Он выделялся своей чужеродностью среди приятных и естественных запахов перегнившей листвы, деревьев, птиц, грызунов, меток местных собак и кошек.
Инстинкт говорил оборотню, что человек один, а значит, он справится. Но убивать не хотелось. Хоть он и договорился с девочкой, что та будет закрывать глаза по его сигналу, но всё же… Убивать на глазах ребёнка не стоило. Это её напугает. Надо попробовать обойтись без этого. Он точно определил местоположение наблюдателя и прикинул расстояние. Мгновенный оборот и вот он уже сверху смотрит на макушку Тины.
– Сейчас я вновь обернусь волком, и мы побежим. Потом я остановлюсь, а ты ещё какое-то время продолжишь бежать. Отбежишь так, чтобы меня уже не было видно, и остановишься. Стой и жди. Я подойду немного позже. Там спрятался человек. Я прогоню его и приду к тебе. Понятно?
– Да. Ты точно придёшь?
– Не сомневайся. Сейчас я обернусь и сразу бежим.
Обратный оборот и бег по извилистой тропинке через рощу. Оборотень подстраивал свой бег под скорость девочки. Это не было даже в пол силы. Его вполне хватало на то, чтобы отследить реакцию человека на поднятый ими шум. Почувствовав, что он приближается, Павел резко остановился. Тина на миг сбилась с шага, но потом послушно побежала дальше. Оборотень обратился в слух. Он слышал одновременно шорох листьев и треск веток под ногами Тины, её шумное дыхание и тихий шаг того человека, который осторожно приближался. Тина остановилась где-то там, в темноте за спиной. Человек сделал ещё несколько скользящих шагов и тоже замер. Он прислушивался и пытался рассмотреть в ночной темноте источник шума.
Павел позволил своим глазам засиять ярче и услышал, как на миг у человека сбилось дыхание, он запах страхом. Оборотень оскалился и тихо зарычал. Может быть этого хватит чтобы заставить противника отступить? Нет. Павел увидел, как в руках у человека сверкнуло в лунном свете серебро клинка. Представил, как там, в холодной темноте стоит сейчас девочка и ждёт его. Одна. Он не может позволить себе проиграть. Прыжок. И клыки зверя рвут горло врага. Короткое бульканье, хрип заглушил шум от падения тел. Солоноватая кровь наполнила рот.
Оборотень отскочил от упавшего тела. Всё, теперь врага можно не опасаться. Он ткнулся носом в снег, прихватил его пастью, чтобы очистить шерсть и пасть от крови, перебить ледяными кристаллами её приятный вкус.
Тина ждала его за поворотом тропинки, прижавшись к дереву и тихо всхлипывая. Пришлось ткнуться носом ей в руку, чтобы девочка открыла глаза и заметила его появление. Она крепко обхватила его морду:
– Ты пришёл, Лордик! Ты пришёл!
Павел потерпел несколько секунд её объятия, потом замотал мордой, давая понять, что пора идти дальше. Тина поняла. Освободила его, отступила на пол шага. Потом снова протянула руку и положила её на спину волка. Он сделал шаг, и рука девочки невольно сжалась, крепко сжав густую шерсть. Пусть. Если ей так спокойней. Так они и шли в темноте – девочка и волк, рядом.
К точке встречи с родителями Тины вышли позже, чем рассчитывал Павел. Он не учёл, что их темп так снизится из-за того, что пришлось идти едва ли не шагом. Тина так и не убрала руки с его холки. Он не стал освобождаться от замедляющей их связки. Ведь это не только успокаивало девочку, но и страховало от падений. Павел не учёл, что не только нюх, но и зрение у людей слабее. Света луны не хватало девочке чтобы вовремя разглядеть препятствия на пути и его спина не раз помогала ей не упасть.
Когда они добрались до склона холма, на котором должны были ждать остальную часть семейства Кридис, Павел вновь совершил оборот:
– Забирайся на спину. Так будет быстрее.
Здесь никого, кроме мелких животных, не было, и Павел мог не опасаться внезапного нападения. Куда опасней позволить уставшей девочке карабкаться в темноте по обледеневшим камням. Вполне может кончиться падением и ненужными травмами.
Павел присел, и Тина крепко обхватила руками шею, ногами бока мужчины. Она весила не тяжелее полной выкладки, что привык таскать за спиной королевский гвардеец. Павел перешёл на бег.
На дороге, что вилась по склону, в точке, выбранной для встречи, ещё никого не было.
– Почему мы остановились? Мы здесь должны встретиться? А где папа?
– Скоро будут, - успокоил девочку Павел. – Мы ведь вышли раньше и путь выбрали короче, вот и пришли тоже раньше.
– А тебе не холодно без плаща?
– Нет. Я привычный. При обороте сохраняется только то, что прилегает к телу.
– Хочешь, я тебе свой шарф дам?
– Спасибо, не надо. Сама, главное, не замёрзни.
– А что там за огни? – Тина ткнула пальцем в открывающийся внизу вид.
С высоты холма хорошо был виден оставленный городок – и часть, расположенная в низине, и часть, занимавшая противоположные склоны гор. Среди неяркого мерцания уличных фонарей, которые на таком расстоянии сливались в тусклые полосы света, подобно ручейкам бежавшим в темноте ночи, выделялись багровые вспышки живого пламени. Их было не так много – три или четыре. Они располагались в нижней части города и на взгляд Павла словно стрела указывали направление от центральной площади к дому Кридис, хотя и не достигали его.
– Это пожары. Что-то горит, - ответил он Тине.
Хорошо, что он не отложил поездку. Завтра могло бы быть поздно.
- Тина!
– Мама!
Девочка бросилась к вышедшим из-за деревьев фигурам. Пока мать и дочь обнимались, восклицали, убеждались, что с ними всё в порядке, Ян подошёл к Павлу и тоже посмотрел на Вирран.
– Неужели начались погромы? – горько спросил Ян Кридис. – Надеюсь, ребята успели подготовиться. Я послал им сигнал.
– Сигнал?
– Да. После письма Кэсси я переговорил с ребятами. Нас тут много отставников осело. Не верилось, конечно, что в нашем городке может случиться как в Сольхее. Но лучше перебдеть, чем недобдеть, как у нас в армии говорили. Договорились о сигнале на всякий случай, и как будем действовать, если что. Не думал только, что придётся сбегать.
– Не сбегать, а отступить, - поправил его Павел.
Ян оглянулся на шедших к нему жену и дочь. Согласно повторил:
– Отступить.
– Куда теперь? Ведите, - обратился к нему Павел. – Не стоит тянуть. Мороз усиливается, а вы, люди, не такие выносливые. Я могу нести Тину на спине. Так будет быстрее.
– Боюсь, что в нашей компании самой медленной буду я, - сказала Анна, - только меня нести не получится.
Её тяжёлое дыхание доказывало, что переход сюда дался женщине непросто.
