Травница
— Вы могли предупредить жертву, — не унималась Памела.
— Иногда, — сказал Эркюль Пуаро, — предупреждать бесполезно.
Агата Кристи «Родосский треугольник».
Мне снился лес. Не тот спокойный, манящий и приветливый, по которому я любила гулять даже холодными дождливыми вечерами, а темный и чужой, из которого массово сбегали все лесовики и лешии. Этот лес не сулил ничего хорошего. Он пугал и прощался. Из него раздавались людские крики, полные гнева и жажды смерти. Я бежала из него подобно маленькому олененку, отставшему от родителей. Загнанная, испуганная, потерянная и потерявшая… Я бежала, потому что больше ничего не оставалось, потому что он очень просил. Бежала, всхлипывая, но не плача, а сухие корни хватали меня за голые маленькие ступни; жесткие ветки хлестали по лицу, хохоча при этом, словно безумные. Лес в эту ночь сплотился с людьми, лес выбрал жертву…
– Проснись!
Чья-то прохладная рука ощутимо ударила меня по щеке, вызвав протестующий стон, но не согнав до конца кошмар.
– Открой глаза! – требовательно произнес кто-то, и сильные руки грубо потрясли меня за плечи.
Я испуганно вскочила, хватаясь за колотящееся сердце. Вся в холодном поту, растрепанная, с гудящей больной головой. Мелочи.Главное, что лес исчез.
Человек, столь «заботливо» меня пробудивший, был не кто иной, как мой названный брат Феникс. Он по-прежнему сидел на кровати. Хмурый, сосредоточенный, золотисто-рыжеватые волосы мокрыми прядями свисали с плеч, янтарные глаза не выражали никакого сочувствия, напротив – в них плескалась явная досада.
– На улице что, дождь? – отстраненно спросила я, рассеянно следя за тем, как капли с его волос падают на мою безвольно опущенную руку. Он был непривычно близок, что вызывало напряжение. Каждый раз, когда он находился со мной на таком расстоянии, это приносило боль. Тут же захотелось отодвинуться, но я лишь устало опустилась на влажную подушку и отвернулась к стене. Голова болела нещадно. С чего? На мгновение я задумалась, но тут же поморщилась, быстро вспомнив.
– Там ливень, – прохладно ответил Феникс, по-прежнему сидя очень близко.
Так странно… Почти десять лет я потратила на то, чтобы просто научиться спокойно разговаривать с вредным братцем, и вот он пришел в лазарет…
– Что ты здесь делаешь, Феникс? Не боишься, что кто-то увидит тебя и узнает о мнимом родстве?
– Навещаю сестру. Нельзя?
Может, это все еще сон? Я крайне осторожно, стараясь не шевелить головой, повернулась к нему, не веряще вглядываясь в лицо.
«Врет», – подумала я. О нашем сомнительном, как я уже выразилась, родстве вообще мало кто знает в этой дурацкой школе. С тонких губ того и гляди сорвется какая-нибудь колкость.
– Ко мне в комнату ворвалась некая мадам Гиацинта. со словами, что мою сестру доставили в лазарет в очень плохом состоянии, – признался, наконец, юноша. – Духу не хватило сказать данной истеричной особе, что мне, вообще-то, все равно.
«Говнюк», – снова подумала я. И даже совсем не обидно. Ни капельки.
Но пришлось быстро отвернуться, чтобы братец не заметил, как изменилось мое лицо. Вот ведь зараза, прекрасно понимаю, что он специально так делает, что это продолжается на протяжении всего нашего знакомства, но, черт, по-прежнему задевает. Признаться, я все еще верила, что в этом талантливом боевом маге, вечно ко всему равнодушном, саркастичном и красивом человеке скрывается симпатия к обычной травнице, коей я и являюсь. Увы, если хоть толика хорошего отношения и была у Феникса, то прятал он его весьма умело.
– Что ж, Феникс, ты соблюдаешь каноны вежливости и успешно играешь роль заботливого старшего брата, похвально. Достаточно, все убедились. Можешь идти и мокнуть дальше.
– Еще пять минут, а то не поймут, – сухо пообещал Феникс, постукивая пальцами по прикроватной тумбе. – А что тебе снилось?
– Сны – это личное, Феникс.
Брат криво усмехнулся.
– Боюсь, милая сестрица, ты уже все разболтала. Твои крики я слышал еще за дверью.
– Тогда зачем спрашиваешь? – Даже рассердиться нормально мне не хватило сил, сплошная апатия.
– Лучше бы спросил, почему я здесь оказалась.
– О, это мне точно неинтересно, – отмахнулся Феникс. – То, что ты не можешь справиться с нападками будущих коллег, лишний раз доказывает наше с тобой несоответствие. Я не влезаю в неприятности. И у меня не может быть такой слабой сестры.
– Только не надо в сотый раз повторять, что я тебе не родная. Я это уже уяснила. Просто, будь добр, свали из моей палаты.
– Вот и умница! – Феникс приподнялся и шутливо отвесил поклон, обдавая новыми брызгами. – Надеюсь, у тебя хватит ума не сообщать о случившемся отцу?
Опять угрожает… Да сколько можно?!
– И не собиралась... Эй, Феникс...
– Да? – красиво выгибая бровь, парень замер возле двери.
– Не забудь нацепить на себя маску печали, а то еще не поверят.
– Будь спокойна! О тебе волнуется только мадам Гиацинта, а уж с ней я как-нибудь разберусь. И да... Селена...
– Ммм?
– Помнишь? Я ведь тебя предупреждал.
Поймав мой раздраженный и одновременно расстроенный взгляд, он мрачно покачал головой, будто показывая, что разочарован моим поведением. Или правда был разочарован? Вполне возможно, ведь он так печется о своем авторитете. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как он выходит из палаты, и чтобы он не видел набежавшие вдруг слезы. После него всегда оставался горький осадок в груди.
– С ней все будет в порядке, мадам! Она сейчас сладко спит! – послышался за дверью его голос. Готова поклясться, что в этот момент братец очаровательно улыбался, а его необыкновенные глаза были полны сочувствия и сострадания. Тот еще лицемерный паук!
– Боги, я так испугалась! Они напали на нее со спины, но, к сожалению, их лиц я не видела.
Хм, а вот мне не повезло. Запомнила.
– Ничего-ничего, я с ними разберусь!
Ага, разбежится, чтоб его. Голоса постепенно утихали. Я осторожно потрогала повязку на голове. Авось, на мозги эта травма не повлияет, нужно срочно придумать, как разрешить конфликт, а то я так калекой останусь.
– Селена, дорогая, вам надо поспать. И на этот раз без сновидений.
Миловидная пухлая девушка в зеленой форме целителя сунула мне в руки дымящийся стакан. И смотрела взглядом коршуна до тех пор, пока я, морщась, не выпила его содержимое. Зелье действовало мгновенно. Ну что ж, хорошо, я подумаю над проблемой завтра. Некстати вспомнилось, что он действительно меня предупреждал...
Четыре месяца назад
Крики раздавались по всему особняку. Да что там крики, настоящий ор. Сложно поверить, что мой аристократичный брат Феникс, который хоть и раскидывается неприятными словами, но голоса вообще не повышает, может издавать настолько громкие звуки. Ему обычно не за чем, ведь он и так может поставить на место кого угодно. Лишь холодно усмехнется и посмотрит на тебя своими янтарно-огненными глазами, и уже хочется сжаться и опустить головушку. О, а это, кажется, Фирс орет. Еще один.
– Я сказал нет!!! Пошла к черту твоя любимица!
– Феникс, не смей!
Я с опаской сделала еще пару шагов по винтовой лестнице и остановилась напротив кабинета Фирса, в котором и надрывали связки эти двое.
– Посмею! Ноги ее не будет в этой школе! И я ей не нянька!
Блин! Вот просила ведь не говорить ему... Умоляла!
– Феникс, я тебя не отпускал!
Ой, кажется, мне пора.
Но я не успела отскочить, Феникс явно двигался быстрее. И особо не церемонился с интерьером. Меня, как таракана тапком, больно припечатало резко отворившейся дверью.
– Ой, – пискнула я, хватаясь за ушибленный лоб и по инерции делая несколько шагов назад. Навстречу коварным ступенькам.
Надо отдать должное Фениксу: он не стал орать еще больше, хотя при виде меня у него и вздулись ноздри, а рыжие волосы заискрились от еле сдерживаемого гнева. Нет, два широких шага, и вот он уже рядом, сердито сопит мне в лицо и придерживает за талию, не разрешая падать, да и вообще двигаться. И смотрит, как удав на кролика. Бездушно, но крайне заинтересованно. Сейчас сожрет.
– Зз…здравствуй, Феникс...
Он фыркнул так, что на мой лоб попало несколько искринок. Вот что значит разозлить мага-огневика! Мне вдруг стало жутко неуютно в его горячих руках и под этим жестким взглядом. Когда-то он на меня уже так смотрел и тоже орал. В день, когда его дар впервые проснулся. Помнится, история закончилась не очень красиво.
– Привет, Селена, давно не виделись. Хотя, признаться, я не соскучился.
Три года. Мы не виделись целых три года, и за это время он изменился. Подрос, возмужал, уже не было той болезненной худобы, и волосы стал стричь короче. Я стояла очень близко и беззастенчиво отметила длинные черные ресницы, сомкнутые брови у лба, рыжеватую щетину трехдневной давности, тонкие красивые губы, искривленные в знакомой язвительной усмешке. Раньше этот взгляд, усмешка и обидные реплики в мой адрес причиняли боль, а сейчас я обросла броней и молча уставилась в ответ, с удовольствием заметив, что он тоже проявляет интерес к моей скромной персоне.
– Все рассмотрела? – вкрадчиво поинтересовался братец, почему-то не торопясь разжимать свои обжигающие пальцы.
– Почти, – осторожно ответила я, пытаясь рыбкой выскользнуть из неожиданного капкана, уже начавшего меня смущать.
– Ммм… А все услышала?
– Да тут стараться не пришлось, – совсем занервничала я и испуганно дернулась от простого прикосновения к своему лбу. – Феникс, прекрати, ты меня пугаешь.
– Еще даже не начинал, – очень мило предупредил братец. – У тебя, между прочим, шишка выросла.
– Ну и пусть. Феникс, отпусти! Если Фирс увидит...
Вот здесь я реально запаниковала. Такое было впервые за десять лет нашего с ним знакомства. Он со мной даже за одной партой сидеть не мог...
– А ты не кричи, он и не увидит! – мое маленькое тельце неожиданно приподняли и ощутимо встряхнули. – Ради Фирса прошу: не смей поступать в эту гребаную школу! Я тебя пугаю, говоришь?
Так вот, девочка, там тебя будут пугать еще больше и еще страшнее. И не будет никого рядом, кто сможет защитить!
– Но...
–Тихо! – грубая ладонь прикрыла мне рот. – Запомни хорошенько: если ты осмелишься туда сунуться, забудь, что знакома со мной. Я не твой друг, не твой знакомый и тем более не твой брат! Не глупи, Сели, ты там и неделю не продержишься. Просто подумай о Фирсе... Если что, я тебя предупреждал!
В последнем предложении в голосе Феникса проскользнули настоящие нотки отчаяния, его руки разжались, а взгляд потускнел. Мы оба покосились на закрытую дверь кабинета Фирса. Я с надеждой, что он сейчас выйдет и даст нагоняй сыну, посмевшему распустить руки, а Феникс с явной опаской.
– Надеюсь ты все поняла, девочка, – устало произнес красивый молодой человек, которого я сейчас сильно ненавидела.
– Надеюсь, тебе когда-нибудь станет стыдно, – едва сдерживала слезы я.
– Это ты зря, – блеснув напоследок своей очаровательной улыбкой, Феникс удалился. Я осталась одна. Растерянная, обиженная и немного испуганная. Да что не так с этой школой?
Проблема многих людей заключается в том, что они попросту злые.
Автор.
Что именно с ней не так, предстояло узнать через месяц.
Я долго в нерешительности стояла перед большими железными воротами, любуясь красивым зданием. Высокое, в семь этажей и с двумя башнями под самое небо, окруженное со всех сторон многочисленными теплицами для травников, пристройками для редких зверей, тренировочными отсеками для магов-боевиков. Там много всего было, начиная от необыкновенных растений и заканчивая странными видами животных. Школа для одаренных была открыта лет двадцать назад и являлась главной и единственной гордостью нашего тихого маленького городка. Думаю, ее специально построили в таком богом забытом месте, окруженным со всех сторон дикими непроходимыми лесами.
– Красота! – раздалось совсем рядом, и я оглянулась.
Позади с такой же огромной дорожной сумкой стояла девушка. Высокая, худая, с всколоченными короткими черными волосами, завернутая в черный плащ. Весь ее вид и забавно вздернутый к верху нос почему-то напомнили мне скворчика.
– Мой дорогой папуля сказал, что я продержусь в этом сказочном месте месяц, – призналась она, щурясь на солнце. Глаза у незнакомки были прекрасные. Большие, нежного василького цвета, в обрамлении шикарных густых ресниц.
– А мне братец дал неделю...
Она фыркнула и протянула тонкую изящную ладонь:
– Мари Скворушкина.
– Тебе подходит, – заметила я, осторожно пожимая руку. – Селена Зарница.
– Факультет целительства.
– А я травница.
– Ого, крутяк! Да мы почти коллеги. Ну что, пошли заселяться? Вдвоем не так страшно!
Не то чтобы мне нравился ее напор, но выбирать особо не приходилось, потому что в доме Фирса моими друзьями являлись немногочисленные слуги, единственный Учитель, пес по кличке Волк и синие розы собственного производства. «Может, даже неплохо обзавестись нормальными друзьями», – подумала я и заселилась с Мари в одну комнату. Уже засыпая, я решилась все-таки задать вопрос, мучавший меня долгое время.
– Послушай, Мари, а почему эту школу так боятся?
Раздалось сонное фырканье, а потом со второго яруса свесилась лохматая голова и язвительно поинтересовалась:
– Ты из каких лесов, Сели?!
– Из странных, – честно призналась я, с грустью вспомнив, почему решила их покинуть.
– Ничего себе! – Лохматая голова чуть было не спикировала вниз от такого известия. – Ну ты даешь! И молчала! Я-то думала, там уже давно нет никаких поселений!
– Есть-есть...
– Ух ты! Ну ладно, завтра все расскажешь! А по поводу школы: сама скоро все увидишь. И мой совет: давай не общаться со всякими снобами? Глядишь, тогда твой братец и мой отец окажутся не правы.
Сказала юная целительница и на следующий день познакомилась с самым отъявленным ловеласом школы. С него-то все и началось...
– Ты в принципе непоследовательна или только сегодня тупишь? – тихо прошипела я, хватая новую подругу за локоток, когда она с преданными глазами побитой собачонки устремилась вслед за высоким черноволосым парнем в форме боевика.
– Да не будь ты такой занудой! – вяло отмахнулась Мари. – Смотри, какой красавчик! Он всего лишь побудет нашим гидом один денек!
Гид нам, конечно же, был кстати, так как школа ужасала своей многолюдностью, необъятными коридорами и путаными винтовыми лестницами. Ученики в школе не отличались вежливостью, и мы уже час бродили не пойми где в поисках библиотеки, пока на нас не обратил внимание... как он там представился... ах да, Родриг.
Я сразу поняла, кто такие снобы и почему с ними не рекомендуется общаться таким простым барышням, как дочь булочника и дочь травника.
На них просто нельзя было не обратить внимания! Столько пафоса, напора, наглости, пренебрежения. Фу! В столовой они проходят без очереди за едой, форму могут не носить, на вопросы смертных не отвечают, а еще позволяют язвительные замечания в адрес юных первокурсниц.
Глава 1. Я тебя предупреждал!
— Вы могли предупредить жертву, — не унималась Памела.
— Иногда, — сказал Эркюль Пуаро, — предупреждать бесполезно.
Агата Кристи «Родосский треугольник».
Мне снился лес. Не тот спокойный, манящий и приветливый, по которому я любила гулять даже холодными дождливыми вечерами, а темный и чужой, из которого массово сбегали все лесовики и лешии. Этот лес не сулил ничего хорошего. Он пугал и прощался. Из него раздавались людские крики, полные гнева и жажды смерти. Я бежала из него подобно маленькому олененку, отставшему от родителей. Загнанная, испуганная, потерянная и потерявшая… Я бежала, потому что больше ничего не оставалось, потому что он очень просил. Бежала, всхлипывая, но не плача, а сухие корни хватали меня за голые маленькие ступни; жесткие ветки хлестали по лицу, хохоча при этом, словно безумные. Лес в эту ночь сплотился с людьми, лес выбрал жертву…
– Проснись!
Чья-то прохладная рука ощутимо ударила меня по щеке, вызвав протестующий стон, но не согнав до конца кошмар.
– Открой глаза! – требовательно произнес кто-то, и сильные руки грубо потрясли меня за плечи.
Я испуганно вскочила, хватаясь за колотящееся сердце. Вся в холодном поту, растрепанная, с гудящей больной головой. Мелочи.Главное, что лес исчез.
Человек, столь «заботливо» меня пробудивший, был не кто иной, как мой названный брат Феникс. Он по-прежнему сидел на кровати. Хмурый, сосредоточенный, золотисто-рыжеватые волосы мокрыми прядями свисали с плеч, янтарные глаза не выражали никакого сочувствия, напротив – в них плескалась явная досада.
– На улице что, дождь? – отстраненно спросила я, рассеянно следя за тем, как капли с его волос падают на мою безвольно опущенную руку. Он был непривычно близок, что вызывало напряжение. Каждый раз, когда он находился со мной на таком расстоянии, это приносило боль. Тут же захотелось отодвинуться, но я лишь устало опустилась на влажную подушку и отвернулась к стене. Голова болела нещадно. С чего? На мгновение я задумалась, но тут же поморщилась, быстро вспомнив.
– Там ливень, – прохладно ответил Феникс, по-прежнему сидя очень близко.
Так странно… Почти десять лет я потратила на то, чтобы просто научиться спокойно разговаривать с вредным братцем, и вот он пришел в лазарет…
– Что ты здесь делаешь, Феникс? Не боишься, что кто-то увидит тебя и узнает о мнимом родстве?
– Навещаю сестру. Нельзя?
Может, это все еще сон? Я крайне осторожно, стараясь не шевелить головой, повернулась к нему, не веряще вглядываясь в лицо.
«Врет», – подумала я. О нашем сомнительном, как я уже выразилась, родстве вообще мало кто знает в этой дурацкой школе. С тонких губ того и гляди сорвется какая-нибудь колкость.
– Ко мне в комнату ворвалась некая мадам Гиацинта. со словами, что мою сестру доставили в лазарет в очень плохом состоянии, – признался, наконец, юноша. – Духу не хватило сказать данной истеричной особе, что мне, вообще-то, все равно.
«Говнюк», – снова подумала я. И даже совсем не обидно. Ни капельки.
Но пришлось быстро отвернуться, чтобы братец не заметил, как изменилось мое лицо. Вот ведь зараза, прекрасно понимаю, что он специально так делает, что это продолжается на протяжении всего нашего знакомства, но, черт, по-прежнему задевает. Признаться, я все еще верила, что в этом талантливом боевом маге, вечно ко всему равнодушном, саркастичном и красивом человеке скрывается симпатия к обычной травнице, коей я и являюсь. Увы, если хоть толика хорошего отношения и была у Феникса, то прятал он его весьма умело.
– Что ж, Феникс, ты соблюдаешь каноны вежливости и успешно играешь роль заботливого старшего брата, похвально. Достаточно, все убедились. Можешь идти и мокнуть дальше.
– Еще пять минут, а то не поймут, – сухо пообещал Феникс, постукивая пальцами по прикроватной тумбе. – А что тебе снилось?
– Сны – это личное, Феникс.
Брат криво усмехнулся.
– Боюсь, милая сестрица, ты уже все разболтала. Твои крики я слышал еще за дверью.
– Тогда зачем спрашиваешь? – Даже рассердиться нормально мне не хватило сил, сплошная апатия.
– Лучше бы спросил, почему я здесь оказалась.
– О, это мне точно неинтересно, – отмахнулся Феникс. – То, что ты не можешь справиться с нападками будущих коллег, лишний раз доказывает наше с тобой несоответствие. Я не влезаю в неприятности. И у меня не может быть такой слабой сестры.
– Только не надо в сотый раз повторять, что я тебе не родная. Я это уже уяснила. Просто, будь добр, свали из моей палаты.
– Вот и умница! – Феникс приподнялся и шутливо отвесил поклон, обдавая новыми брызгами. – Надеюсь, у тебя хватит ума не сообщать о случившемся отцу?
Опять угрожает… Да сколько можно?!
– И не собиралась... Эй, Феникс...
– Да? – красиво выгибая бровь, парень замер возле двери.
– Не забудь нацепить на себя маску печали, а то еще не поверят.
– Будь спокойна! О тебе волнуется только мадам Гиацинта, а уж с ней я как-нибудь разберусь. И да... Селена...
– Ммм?
– Помнишь? Я ведь тебя предупреждал.
Поймав мой раздраженный и одновременно расстроенный взгляд, он мрачно покачал головой, будто показывая, что разочарован моим поведением. Или правда был разочарован? Вполне возможно, ведь он так печется о своем авторитете. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как он выходит из палаты, и чтобы он не видел набежавшие вдруг слезы. После него всегда оставался горький осадок в груди.
– С ней все будет в порядке, мадам! Она сейчас сладко спит! – послышался за дверью его голос. Готова поклясться, что в этот момент братец очаровательно улыбался, а его необыкновенные глаза были полны сочувствия и сострадания. Тот еще лицемерный паук!
– Боги, я так испугалась! Они напали на нее со спины, но, к сожалению, их лиц я не видела.
Хм, а вот мне не повезло. Запомнила.
– Ничего-ничего, я с ними разберусь!
Ага, разбежится, чтоб его. Голоса постепенно утихали. Я осторожно потрогала повязку на голове. Авось, на мозги эта травма не повлияет, нужно срочно придумать, как разрешить конфликт, а то я так калекой останусь.
– Селена, дорогая, вам надо поспать. И на этот раз без сновидений.
Миловидная пухлая девушка в зеленой форме целителя сунула мне в руки дымящийся стакан. И смотрела взглядом коршуна до тех пор, пока я, морщась, не выпила его содержимое. Зелье действовало мгновенно. Ну что ж, хорошо, я подумаю над проблемой завтра. Некстати вспомнилось, что он действительно меня предупреждал...
Четыре месяца назад
Крики раздавались по всему особняку. Да что там крики, настоящий ор. Сложно поверить, что мой аристократичный брат Феникс, который хоть и раскидывается неприятными словами, но голоса вообще не повышает, может издавать настолько громкие звуки. Ему обычно не за чем, ведь он и так может поставить на место кого угодно. Лишь холодно усмехнется и посмотрит на тебя своими янтарно-огненными глазами, и уже хочется сжаться и опустить головушку. О, а это, кажется, Фирс орет. Еще один.
– Я сказал нет!!! Пошла к черту твоя любимица!
– Феникс, не смей!
Я с опаской сделала еще пару шагов по винтовой лестнице и остановилась напротив кабинета Фирса, в котором и надрывали связки эти двое.
– Посмею! Ноги ее не будет в этой школе! И я ей не нянька!
Блин! Вот просила ведь не говорить ему... Умоляла!
– Феникс, я тебя не отпускал!
Ой, кажется, мне пора.
Но я не успела отскочить, Феникс явно двигался быстрее. И особо не церемонился с интерьером. Меня, как таракана тапком, больно припечатало резко отворившейся дверью.
– Ой, – пискнула я, хватаясь за ушибленный лоб и по инерции делая несколько шагов назад. Навстречу коварным ступенькам.
Надо отдать должное Фениксу: он не стал орать еще больше, хотя при виде меня у него и вздулись ноздри, а рыжие волосы заискрились от еле сдерживаемого гнева. Нет, два широких шага, и вот он уже рядом, сердито сопит мне в лицо и придерживает за талию, не разрешая падать, да и вообще двигаться. И смотрит, как удав на кролика. Бездушно, но крайне заинтересованно. Сейчас сожрет.
– Зз…здравствуй, Феникс...
Он фыркнул так, что на мой лоб попало несколько искринок. Вот что значит разозлить мага-огневика! Мне вдруг стало жутко неуютно в его горячих руках и под этим жестким взглядом. Когда-то он на меня уже так смотрел и тоже орал. В день, когда его дар впервые проснулся. Помнится, история закончилась не очень красиво.
– Привет, Селена, давно не виделись. Хотя, признаться, я не соскучился.
Три года. Мы не виделись целых три года, и за это время он изменился. Подрос, возмужал, уже не было той болезненной худобы, и волосы стал стричь короче. Я стояла очень близко и беззастенчиво отметила длинные черные ресницы, сомкнутые брови у лба, рыжеватую щетину трехдневной давности, тонкие красивые губы, искривленные в знакомой язвительной усмешке. Раньше этот взгляд, усмешка и обидные реплики в мой адрес причиняли боль, а сейчас я обросла броней и молча уставилась в ответ, с удовольствием заметив, что он тоже проявляет интерес к моей скромной персоне.
– Все рассмотрела? – вкрадчиво поинтересовался братец, почему-то не торопясь разжимать свои обжигающие пальцы.
– Почти, – осторожно ответила я, пытаясь рыбкой выскользнуть из неожиданного капкана, уже начавшего меня смущать.
– Ммм… А все услышала?
– Да тут стараться не пришлось, – совсем занервничала я и испуганно дернулась от простого прикосновения к своему лбу. – Феникс, прекрати, ты меня пугаешь.
– Еще даже не начинал, – очень мило предупредил братец. – У тебя, между прочим, шишка выросла.
– Ну и пусть. Феникс, отпусти! Если Фирс увидит...
Вот здесь я реально запаниковала. Такое было впервые за десять лет нашего с ним знакомства. Он со мной даже за одной партой сидеть не мог...
– А ты не кричи, он и не увидит! – мое маленькое тельце неожиданно приподняли и ощутимо встряхнули. – Ради Фирса прошу: не смей поступать в эту гребаную школу! Я тебя пугаю, говоришь?
Так вот, девочка, там тебя будут пугать еще больше и еще страшнее. И не будет никого рядом, кто сможет защитить!
– Но...
–Тихо! – грубая ладонь прикрыла мне рот. – Запомни хорошенько: если ты осмелишься туда сунуться, забудь, что знакома со мной. Я не твой друг, не твой знакомый и тем более не твой брат! Не глупи, Сели, ты там и неделю не продержишься. Просто подумай о Фирсе... Если что, я тебя предупреждал!
В последнем предложении в голосе Феникса проскользнули настоящие нотки отчаяния, его руки разжались, а взгляд потускнел. Мы оба покосились на закрытую дверь кабинета Фирса. Я с надеждой, что он сейчас выйдет и даст нагоняй сыну, посмевшему распустить руки, а Феникс с явной опаской.
– Надеюсь ты все поняла, девочка, – устало произнес красивый молодой человек, которого я сейчас сильно ненавидела.
– Надеюсь, тебе когда-нибудь станет стыдно, – едва сдерживала слезы я.
– Это ты зря, – блеснув напоследок своей очаровательной улыбкой, Феникс удалился. Я осталась одна. Растерянная, обиженная и немного испуганная. Да что не так с этой школой?
Глава 2. Что не так с этой школой?
Проблема многих людей заключается в том, что они попросту злые.
Автор.
Что именно с ней не так, предстояло узнать через месяц.
Я долго в нерешительности стояла перед большими железными воротами, любуясь красивым зданием. Высокое, в семь этажей и с двумя башнями под самое небо, окруженное со всех сторон многочисленными теплицами для травников, пристройками для редких зверей, тренировочными отсеками для магов-боевиков. Там много всего было, начиная от необыкновенных растений и заканчивая странными видами животных. Школа для одаренных была открыта лет двадцать назад и являлась главной и единственной гордостью нашего тихого маленького городка. Думаю, ее специально построили в таком богом забытом месте, окруженным со всех сторон дикими непроходимыми лесами.
– Красота! – раздалось совсем рядом, и я оглянулась.
Позади с такой же огромной дорожной сумкой стояла девушка. Высокая, худая, с всколоченными короткими черными волосами, завернутая в черный плащ. Весь ее вид и забавно вздернутый к верху нос почему-то напомнили мне скворчика.
– Мой дорогой папуля сказал, что я продержусь в этом сказочном месте месяц, – призналась она, щурясь на солнце. Глаза у незнакомки были прекрасные. Большие, нежного василького цвета, в обрамлении шикарных густых ресниц.
– А мне братец дал неделю...
Она фыркнула и протянула тонкую изящную ладонь:
– Мари Скворушкина.
– Тебе подходит, – заметила я, осторожно пожимая руку. – Селена Зарница.
– Факультет целительства.
– А я травница.
– Ого, крутяк! Да мы почти коллеги. Ну что, пошли заселяться? Вдвоем не так страшно!
Не то чтобы мне нравился ее напор, но выбирать особо не приходилось, потому что в доме Фирса моими друзьями являлись немногочисленные слуги, единственный Учитель, пес по кличке Волк и синие розы собственного производства. «Может, даже неплохо обзавестись нормальными друзьями», – подумала я и заселилась с Мари в одну комнату. Уже засыпая, я решилась все-таки задать вопрос, мучавший меня долгое время.
– Послушай, Мари, а почему эту школу так боятся?
Раздалось сонное фырканье, а потом со второго яруса свесилась лохматая голова и язвительно поинтересовалась:
– Ты из каких лесов, Сели?!
– Из странных, – честно призналась я, с грустью вспомнив, почему решила их покинуть.
– Ничего себе! – Лохматая голова чуть было не спикировала вниз от такого известия. – Ну ты даешь! И молчала! Я-то думала, там уже давно нет никаких поселений!
– Есть-есть...
– Ух ты! Ну ладно, завтра все расскажешь! А по поводу школы: сама скоро все увидишь. И мой совет: давай не общаться со всякими снобами? Глядишь, тогда твой братец и мой отец окажутся не правы.
Сказала юная целительница и на следующий день познакомилась с самым отъявленным ловеласом школы. С него-то все и началось...
– Ты в принципе непоследовательна или только сегодня тупишь? – тихо прошипела я, хватая новую подругу за локоток, когда она с преданными глазами побитой собачонки устремилась вслед за высоким черноволосым парнем в форме боевика.
– Да не будь ты такой занудой! – вяло отмахнулась Мари. – Смотри, какой красавчик! Он всего лишь побудет нашим гидом один денек!
Гид нам, конечно же, был кстати, так как школа ужасала своей многолюдностью, необъятными коридорами и путаными винтовыми лестницами. Ученики в школе не отличались вежливостью, и мы уже час бродили не пойми где в поисках библиотеки, пока на нас не обратил внимание... как он там представился... ах да, Родриг.
Я сразу поняла, кто такие снобы и почему с ними не рекомендуется общаться таким простым барышням, как дочь булочника и дочь травника.
На них просто нельзя было не обратить внимания! Столько пафоса, напора, наглости, пренебрежения. Фу! В столовой они проходят без очереди за едой, форму могут не носить, на вопросы смертных не отвечают, а еще позволяют язвительные замечания в адрес юных первокурсниц.
