-Он просто боится, Нинон, все жрецы боятся того, что произойдет после того, как сам Правитель Изибниса, поправ древним законом Первой ночи, лишит меня девственности сам. Это же резонанс! Если Правитель может, то почему не могут другие?
-Но получается, когда-то очень давно, этого закона не существовало? - задумчиво произнесла Нинон, поставила пустую чашку на стол и села ко мне поближе.
-Именно так. Но с самого рождения нас убеждают в обратном, всех нас.
Представляю, что будет, когда запустят масштабное голосование по отмене.
-Ладно! – отмахиваясь от невеселых мыслей, воскликнула Нинон, - Хватит о делах. Лучше расскажи, что у тебя на любовном фронте.
Я заулыбалась и немного смутилась, все-таки не привычно как-то, хоть и упоительно сладко обсуждать все это с подругой.
-Я не все тебе могу рассказать…
-Ага, значит все-таки есть, что –то между вами! – перебила меня Нинон Неужели ты решилась…
-Нинон! – возмущенно воскликнула я.
-Ладно-ладно, умолкаю и внимательно тебя слушаю, - еще бы немного и она бы потерла руки в предвкушении.
-Ты была абсолютно права, - проникновенно начала я, - Он просто бесподобный мужчина – нежный, заботливый, мужественный, благородный. У меня не хватит слов, чтобы в полной мере передать тебе какой он.
-Ты влюбляешься, Ив, и это просто замечательно.
После слов Нинон я на время замолчала, прислушиваясь к себе. Да, похоже моя мудрая не по годам подруга снова права.
-Но знаешь, мне все равно немного страшно, от того, что это может все внезапно закончится. Потому что не может быть все так прекрасно у меня.
-Ты себя в этом убедила, Иви, еще в детстве как я понимаю. Просто забудь, вычеркни из памяти Кирсана, свою мать, оглянись вокруг – сейчас у тебя есть свой собственный дом, о котором ты мечтала, отец, который признал тебя и судя по всему искренне тебя любит, проблема с Ландерами решена, а в женихах у тебя сам Правитель Изибниса. Отнесись к этому так, что судьба решила тебя вознаградить за все лишения в детстве.
-Многие бывшие рабы испытывали гораздо худшие лишения, пытки и наказания, но судьба или Боги их не вознаградили? Почему же мне все это дано и не будет ли отобрано в одночасье? Что мне делать если я всех снова потеряю – тебя, отца, Оводона? – наконец-то я вслух произнесла то, что меня долго мучило.
-Потому что прекрасные и добрые изибниски как ты не теряют просто так никого, даже по воле Богов.
Сказанная во время разговора фраза Нинон окрылила меня, даже ложась спать, я не планировала завтрашний день как всегда это делала, а в первые в жизни позволила себе унестись в страну грез и желаний, где я никого не теряю, где никто меня не предает, где рядом со мной преданные друзья и любящая семья, а еще самый прекрасный и мудрый мужчина на свете.
*Back In Time*
Страшно и жутко было Вейрису, могучему воину Валдала, второму дракону Квалипта. Малдок, его единокровный брат, первый дракон, тот, что со временем сменит на престоле их отца становился все ожесточеннее, сердце его обволокло черная злоба на весь белый свет, а все потому, что все его детство перед глазами Малдока была счастливая прекрасная семья их отца и матери Вейриса. Свою же мать Малдок почти не помнил, зато знал во всех подробностях, что мать его была казнена их общим отцом самолично за предательство и попытку свержения правителя Квалипта. Тем не менее она была его матерью. И как бы не был справедлив в своем решении их отец, возможно он совершил ошибку, которая неизвестно чем может обернутся. Впрочем, милосердия от отца ждать не стоило, возможно Малдок пошел именно в него. Но такой неуемной жестокости не было даже у их отца. Малдок до полусмерти избивал своих слуг, изгалялся над любовницами, намерено их унижая, менял их через каждые два дня. Рейхар, их отец почему-то не обращал на это должного внимания, а Вейрис видел, что с каждым днем его брат все больше и больше теряет свою настоящую сущность и из мудрого дракона превращается в зверя. Но самое страшное даже не это, а то, что Малдок, похоже хотел в него превратится. Он будто специально накручивал в себе непомерную злобу. Весь двор Квалипта уже давно считал его чудовищем, но только не Вейрис. Второй дракон продолжал верить, что брата еще можно спасти, оставалось только понять каким образом.
-Отец, мама, я кажется знаю, как прекратить все бесчинства Малдока и вернуть ему душевное спокойствие! - ворвался в тронный зал Вейрис, - Нам вместе необходимо улететь с этой планеты, мне и Малдоку, пусть он побудет в незнакомой для себя обстановке, подальше от угодливых слуг и шлюх, туда, где в нем не будут видеть королевского отпрыска и может там, мне удастся научит его созидать, а не разрушать.
Родители дали согласие на перелет и у каждого из них были свои причины. Мать Вейриса добрая и сочувствующая драконница хотела верить, что все получится из того, что задумал Вейрис, а отец просто устал от выходок старшего сына, но уже ни на что не надеялся.
На что надеялся Малдок, внезапно легко и просто согласившись на предложение, Вейрис не знал. Главное, что начало было положено.
А Малдоку было страшно и тошно от самого себя, но простить отца за смерть матери он так и не смог, не смог спокойно наблюдать за тем, как счастлив отец с матерью младшего брата Вейриса и когда его стали считать чудовищем он просто начал соответствовать и только в глубине души, где-то глубоко жил тот маленький дракон, который хотел любви своих родителей, чтобы отец гордился им и чтобы мама была жива. И не было казни, не было заговора, не было бы ничего… Но Малдок уже давно не был маленьким драконом и все, что он видел сквозь пелену своей боли, так это то, как счастлив отец, то, как восхищаются его младшим братом и то, что отец, смотря на Малдока видит в нем отражение казненной им же жены. Милосердие… Не было в Малдоке его, как и не было его у его отца! Ведь можно было заточить ее в темницу на несколько столетий, но оставить в живых!
Поэтому, когда Вейрис предложил улететь от отчего дома подальше, Малдок даже обрадовался. Может вдали от дома он наконец-то сможет обрести душевный покой, он наконец-то сможет потушить тот огонь всепоглощающей ярости.
Неизвестно откуда узнал Вейрис о небольшой планете Изибнис, отсталой надо сказать, магия там существовала на минимальном уровне, технический прогресс только начал зарождаться, но именно туда они и прилетели. Их встретили как Богов, что вполне нормально, с учетом того, что подобными способностями, что обладали драконы, на Изибнисе обладали только Боги. Но Боги не посчитали нужным встретить их, послав местных жрецов. Вейриса все устраивало, он излучал доброжелательность и довольство, а Малдок неожиданно для себя почувствовал себя свободным, вздохнул полной грудью воздуха и ощутил, как отпускают его оковы ярости и гнева и где-то на задворках сознания появляется интерес. Да, ему давным-давно нужно было отвлечься и улететь из ненавистного дома.
В день их прилета жрецы провели с ними все свое время, показывая и рассказывая об обычаях их планеты и народа, впервые два брата были вместе – ощущали, смотрели, вдохновлялись, чему-то смеялись, впервые они были едины. В последствии Малдок вспоминал, когда запустился механизм уничтожения его и его брата и понимал – на второй день, когда жрецы представили им их гида и путеводителя по Изибнису, прекрасную, молодую и чистую помыслами изибниску Валеску.
Валеска водила их по горам, рассказывала взахлеб много историй, много смеялась их шуткам, восхищалась их способностями оборотничества. И оба брата незаметно для себя полюбили одну девушку. Только если душа Малдока, чудовища Квалипта будто ожила и очистилась, то Вейрис впервые в жизни почувствовал, как его съедают черная ревность, зависть и злость. Ведь Валеска все больше и больше влюблялась в Малдока. Чернота поглотила душу Вейриса именно тогда, когда однажды утром он обнаружил Валеску со счастливой улыбкой на устах, спящей в объятьях преобразившегося Малдока. Но радоваться этому преображению брата Вейрис уже не мог, чернота, поглотившая его, как кислота разъела все что он хотел ранее. Он забыл зачем прилетел сюда, для чего привез сюда своего брата.
И Вейрис начал действовать. Можно ли перевернуть все, заменить добро на зло за одни сутки? Оказалось, да, можно.
Прилетев к жрецам в своем истинном образе дракона, он оговорил Валеску, обличив ее в непристойном поведении, потребовав заключить ее в темницах храма. Жрецы, напуганные гневом летающего бога, повиновались беспрекословно. Валеска в течение двух часов была заточена в сырых и темных подвалах храма Тринога. Увидев в своей темнице Вейриса она обрадовалась и попросила ей помочь. Но Вейрис попросил за помощь слишком высокую цену, он обрушил на нее все свою темную любовь, все свои страдания и ревность. И потребовал, чтобы она никогда больше не виделась с Малдоком. Валеска, бедная, храбрая девочка, отказала ему, сказав, что любит его брата, Вейрис, зло расхохотался и поведал ей о том, кем Малдок является на его планете, чудовищем, убийцей и садистом. Валеска не поверила, сказав, что на данный момент именно он, Вейрис, и является чудовищем. Это было последней каплей, той, что превратила когда-то мудрого и доброго дракона в абсолютное зло.
В темных и сырых темницах храма Вейрис обесчестил Валеску, взяв ее силой и поставив на ее плоти свое клеймо, знак того, что теперь она принадлежит ему. Знак того, что теперь Валеска его жена. Знак, который был священен для драконов их планеты. К тому моменту, когда Малдок узнал где она и добился встречи с ней, она уже не принадлежала ему.
Ярость и боль с новой силой всколыхнулась в душе первого дракона Квалипта, Малдок почему-то даже не удивился, что Вейрис смог сотворить такое, просто принял как факт, что Вейрис оказался сыном своего отца, таким же жестоким.
Бой между двумя драконами проходил высоко в горах и Малдок побеждал. Но что значила его победа, если любимая женщина не сможет принадлежать ему уже никогда? Даже если он убьёт собственного брата. Таковы законы Квалипта, жестокие, беспощадные, нелепые…. Особенно сейчас, когда он видел, что Валеска измученная, с опухшим лицом от пролитых слез, еще не знает, что уготовила ей судьба. Он как истинный дракон уже чувствовал зарождающуюся жизнь в ее чреве. Она носила ребенка от его брата, от того, кто взял ее силой. Гнев настолько переполнил его, а боль так ослепила, что он пропустил самый важный и почти смертоносный удар. Первый дракон Квалипта был повержен собственным братом.
Но видимо в душе Вейриса осталось еще что светлое, может совсем чуть-чуть, так как он не допустил смерти Малдока. Но понимая, что ему не победить еще раз, наложил мощное заклятие на первого дракона, сковав его магическими печатями в горной пещере. Отныне, первый дракон был запечатан в своей тюрьме и бессмертен, но только до тех пор пока магические оковы не падут. Пожалуй, смерть была бы более гуманной.
В тот день, когда Валеска узнала, что носит в себе ребенка ненавистного дракона, она сбежала. Захлебываясь в слезах, она прибежала в темницу своего возлюбленного, желая умереть вместе с ним. Но первый дракон, превозмогая боль и тоску уговорил ее покинуть его, так и не сказав ей, что он и так уже мертв, лишь магия заставляет его жить.
Вейрис рассвирепел, узнав, что его жена посещала его брата, снова сделал ее своей, хотя и обещал самому себе не трогать ее без ее согласия больше. Валеска ненавидела его и его ребенка, о чем открыто и заявила ему, с ненавистью глядя в его лицо. Тогда ведомый гневом и болью Вейрис рассказал ей о том. что ее возлюбленный Малдок это ходячий мертвец, что как только магические оковы падут тот умрет, и что она никогда в этой жизни не сможет с ним быть, несмотря на то, что Малдок этого очень хочет, драконья сущность не позволит.
Потеряв себя от боли, тоски и ярости, Валеска призвала Богов, давая клятву, что там куда отправится ее душа после смерти она будет ждать своего возлюбленного, своего Мадлока. Воткнув в живот, откуда-то взявшийся кинжал, она прокляла второго дракона Квалипта, пожелав ему никогда не быть счастливым, никогда не познать взаимности и чистоты любви, кого бы он не выбрал себе в спутницы жизни.
После смерти Валески, Вейрис обезумел окончательно, потребовав у Богов Изибниса душу Валески обратно. Но Боги, видя безумного дракона – змия, как они его окрестили – отказали ему, сказав, что это просто невозможно. Вейрис многих убил и грозился уничтожить планету, тогда Боги приняли решение, продиктованное отчаянием, найти змию похожую на Валеску девушку. Змий, обезумевший от горя из-за смерти своей жены, принял дар богов. Но на следующее же утро отпустил девушку, буквально выкинув ее из своих покоев, потребовав свою Валеску обратно.
Так и повелось, дракон сошедший с ума, каждую изибниску принимал за свою Валеску и только рассвет возвращал ему ненадолго разум.
Подошел окончательный срок жизни безумного змия, его останки были отправлены на родную планету, но традиция, закон «Первой ночи» перевёрнутый и извращенный жрецами, работал уже вовсю. И только Боги знали правду. Боги и бессмертный, заточенный в пещере дракон, вынужденный жить, пока оковы не падут.
* * *
Уже целую неделю я порхала как бабочка, окрыленная, счастливая, не веря в собственное счастье и в то же врямя умоляя Богов, чтобы моя персональная сказка не кончалась. Неделю назад, на следующий день после посещения храма Усен-Бога и беседы с главным жрецом, Правитель Изибниса объявил он нашей помолвке, неделю назад я стала официальной невестой Оводона. Дату обряда пока не назначали, многие думали, что я готовлюсь пройти традицию «Первой ночи» и только моя семья знала, что это не так. Ламинок уже недели искал древний ритуал в библиотеках Мудрейших. Паралельно с поисками, Оводон набрал команду программистов для разработки программы голосования по отмене права Первой ночи. В общем достаточно узкий круг знал, что готовит Правитель. И почти неделю я не видела Оводона, за разработку документации и проекта по отмене права первой ночи взялся он сам лично, просиживая на пару с Ламиноком в библиотеке Мудрейших. Нинон хохотала над всей этой ситуацией и ехидно замечала, что как только дело коснулось самого Правителя, он тут же взялся лично за проект. Я только плечами пожимала. Иногда для того, чтобы принять правильное решение, нужно ситуацию примерить на себя, что в принципе и случилось с Оводоном Берами.
А я за эту неделю поняла, что безумно скучаю по нему. Мне не хватает его тепла, его прекрасных глаз, теплых объятий, его всего. Катастрофически мало было его голографии перед сном.
-Прости меня, родная моя девочка, что не могу тебя обнять сейчас, - вещала голография Оводона в моей спальне, где я собиралась готовится ко сну. Даже через голографию было видно как он устал, образовались тени под глазами, плечи были опущены, Оводон даже еще и не собирался спать.
-Тебе нужно отдохнуть, - заметила я, особо ни на что не надеясь, Оводон упорно добивался своей цели наплевав на отдых и иногда и сон.
-Не время отдыхать, - возразил Оводон мягким голосом и улыбнулся.
-Любимый, нельзя себя так загонять, ты мне нужен живой и здоровый, я…
Я не успела договорить, как голография замерцала, а потом связь вовсе прервалась.
-Но получается, когда-то очень давно, этого закона не существовало? - задумчиво произнесла Нинон, поставила пустую чашку на стол и села ко мне поближе.
-Именно так. Но с самого рождения нас убеждают в обратном, всех нас.
Представляю, что будет, когда запустят масштабное голосование по отмене.
-Ладно! – отмахиваясь от невеселых мыслей, воскликнула Нинон, - Хватит о делах. Лучше расскажи, что у тебя на любовном фронте.
Я заулыбалась и немного смутилась, все-таки не привычно как-то, хоть и упоительно сладко обсуждать все это с подругой.
-Я не все тебе могу рассказать…
-Ага, значит все-таки есть, что –то между вами! – перебила меня Нинон Неужели ты решилась…
-Нинон! – возмущенно воскликнула я.
-Ладно-ладно, умолкаю и внимательно тебя слушаю, - еще бы немного и она бы потерла руки в предвкушении.
-Ты была абсолютно права, - проникновенно начала я, - Он просто бесподобный мужчина – нежный, заботливый, мужественный, благородный. У меня не хватит слов, чтобы в полной мере передать тебе какой он.
-Ты влюбляешься, Ив, и это просто замечательно.
После слов Нинон я на время замолчала, прислушиваясь к себе. Да, похоже моя мудрая не по годам подруга снова права.
-Но знаешь, мне все равно немного страшно, от того, что это может все внезапно закончится. Потому что не может быть все так прекрасно у меня.
-Ты себя в этом убедила, Иви, еще в детстве как я понимаю. Просто забудь, вычеркни из памяти Кирсана, свою мать, оглянись вокруг – сейчас у тебя есть свой собственный дом, о котором ты мечтала, отец, который признал тебя и судя по всему искренне тебя любит, проблема с Ландерами решена, а в женихах у тебя сам Правитель Изибниса. Отнесись к этому так, что судьба решила тебя вознаградить за все лишения в детстве.
-Многие бывшие рабы испытывали гораздо худшие лишения, пытки и наказания, но судьба или Боги их не вознаградили? Почему же мне все это дано и не будет ли отобрано в одночасье? Что мне делать если я всех снова потеряю – тебя, отца, Оводона? – наконец-то я вслух произнесла то, что меня долго мучило.
-Потому что прекрасные и добрые изибниски как ты не теряют просто так никого, даже по воле Богов.
Сказанная во время разговора фраза Нинон окрылила меня, даже ложась спать, я не планировала завтрашний день как всегда это делала, а в первые в жизни позволила себе унестись в страну грез и желаний, где я никого не теряю, где никто меня не предает, где рядом со мной преданные друзья и любящая семья, а еще самый прекрасный и мудрый мужчина на свете.
*Back In Time*
Страшно и жутко было Вейрису, могучему воину Валдала, второму дракону Квалипта. Малдок, его единокровный брат, первый дракон, тот, что со временем сменит на престоле их отца становился все ожесточеннее, сердце его обволокло черная злоба на весь белый свет, а все потому, что все его детство перед глазами Малдока была счастливая прекрасная семья их отца и матери Вейриса. Свою же мать Малдок почти не помнил, зато знал во всех подробностях, что мать его была казнена их общим отцом самолично за предательство и попытку свержения правителя Квалипта. Тем не менее она была его матерью. И как бы не был справедлив в своем решении их отец, возможно он совершил ошибку, которая неизвестно чем может обернутся. Впрочем, милосердия от отца ждать не стоило, возможно Малдок пошел именно в него. Но такой неуемной жестокости не было даже у их отца. Малдок до полусмерти избивал своих слуг, изгалялся над любовницами, намерено их унижая, менял их через каждые два дня. Рейхар, их отец почему-то не обращал на это должного внимания, а Вейрис видел, что с каждым днем его брат все больше и больше теряет свою настоящую сущность и из мудрого дракона превращается в зверя. Но самое страшное даже не это, а то, что Малдок, похоже хотел в него превратится. Он будто специально накручивал в себе непомерную злобу. Весь двор Квалипта уже давно считал его чудовищем, но только не Вейрис. Второй дракон продолжал верить, что брата еще можно спасти, оставалось только понять каким образом.
-Отец, мама, я кажется знаю, как прекратить все бесчинства Малдока и вернуть ему душевное спокойствие! - ворвался в тронный зал Вейрис, - Нам вместе необходимо улететь с этой планеты, мне и Малдоку, пусть он побудет в незнакомой для себя обстановке, подальше от угодливых слуг и шлюх, туда, где в нем не будут видеть королевского отпрыска и может там, мне удастся научит его созидать, а не разрушать.
Родители дали согласие на перелет и у каждого из них были свои причины. Мать Вейриса добрая и сочувствующая драконница хотела верить, что все получится из того, что задумал Вейрис, а отец просто устал от выходок старшего сына, но уже ни на что не надеялся.
На что надеялся Малдок, внезапно легко и просто согласившись на предложение, Вейрис не знал. Главное, что начало было положено.
А Малдоку было страшно и тошно от самого себя, но простить отца за смерть матери он так и не смог, не смог спокойно наблюдать за тем, как счастлив отец с матерью младшего брата Вейриса и когда его стали считать чудовищем он просто начал соответствовать и только в глубине души, где-то глубоко жил тот маленький дракон, который хотел любви своих родителей, чтобы отец гордился им и чтобы мама была жива. И не было казни, не было заговора, не было бы ничего… Но Малдок уже давно не был маленьким драконом и все, что он видел сквозь пелену своей боли, так это то, как счастлив отец, то, как восхищаются его младшим братом и то, что отец, смотря на Малдока видит в нем отражение казненной им же жены. Милосердие… Не было в Малдоке его, как и не было его у его отца! Ведь можно было заточить ее в темницу на несколько столетий, но оставить в живых!
Поэтому, когда Вейрис предложил улететь от отчего дома подальше, Малдок даже обрадовался. Может вдали от дома он наконец-то сможет обрести душевный покой, он наконец-то сможет потушить тот огонь всепоглощающей ярости.
Неизвестно откуда узнал Вейрис о небольшой планете Изибнис, отсталой надо сказать, магия там существовала на минимальном уровне, технический прогресс только начал зарождаться, но именно туда они и прилетели. Их встретили как Богов, что вполне нормально, с учетом того, что подобными способностями, что обладали драконы, на Изибнисе обладали только Боги. Но Боги не посчитали нужным встретить их, послав местных жрецов. Вейриса все устраивало, он излучал доброжелательность и довольство, а Малдок неожиданно для себя почувствовал себя свободным, вздохнул полной грудью воздуха и ощутил, как отпускают его оковы ярости и гнева и где-то на задворках сознания появляется интерес. Да, ему давным-давно нужно было отвлечься и улететь из ненавистного дома.
В день их прилета жрецы провели с ними все свое время, показывая и рассказывая об обычаях их планеты и народа, впервые два брата были вместе – ощущали, смотрели, вдохновлялись, чему-то смеялись, впервые они были едины. В последствии Малдок вспоминал, когда запустился механизм уничтожения его и его брата и понимал – на второй день, когда жрецы представили им их гида и путеводителя по Изибнису, прекрасную, молодую и чистую помыслами изибниску Валеску.
Валеска водила их по горам, рассказывала взахлеб много историй, много смеялась их шуткам, восхищалась их способностями оборотничества. И оба брата незаметно для себя полюбили одну девушку. Только если душа Малдока, чудовища Квалипта будто ожила и очистилась, то Вейрис впервые в жизни почувствовал, как его съедают черная ревность, зависть и злость. Ведь Валеска все больше и больше влюблялась в Малдока. Чернота поглотила душу Вейриса именно тогда, когда однажды утром он обнаружил Валеску со счастливой улыбкой на устах, спящей в объятьях преобразившегося Малдока. Но радоваться этому преображению брата Вейрис уже не мог, чернота, поглотившая его, как кислота разъела все что он хотел ранее. Он забыл зачем прилетел сюда, для чего привез сюда своего брата.
И Вейрис начал действовать. Можно ли перевернуть все, заменить добро на зло за одни сутки? Оказалось, да, можно.
Прилетев к жрецам в своем истинном образе дракона, он оговорил Валеску, обличив ее в непристойном поведении, потребовав заключить ее в темницах храма. Жрецы, напуганные гневом летающего бога, повиновались беспрекословно. Валеска в течение двух часов была заточена в сырых и темных подвалах храма Тринога. Увидев в своей темнице Вейриса она обрадовалась и попросила ей помочь. Но Вейрис попросил за помощь слишком высокую цену, он обрушил на нее все свою темную любовь, все свои страдания и ревность. И потребовал, чтобы она никогда больше не виделась с Малдоком. Валеска, бедная, храбрая девочка, отказала ему, сказав, что любит его брата, Вейрис, зло расхохотался и поведал ей о том, кем Малдок является на его планете, чудовищем, убийцей и садистом. Валеска не поверила, сказав, что на данный момент именно он, Вейрис, и является чудовищем. Это было последней каплей, той, что превратила когда-то мудрого и доброго дракона в абсолютное зло.
В темных и сырых темницах храма Вейрис обесчестил Валеску, взяв ее силой и поставив на ее плоти свое клеймо, знак того, что теперь она принадлежит ему. Знак того, что теперь Валеска его жена. Знак, который был священен для драконов их планеты. К тому моменту, когда Малдок узнал где она и добился встречи с ней, она уже не принадлежала ему.
Ярость и боль с новой силой всколыхнулась в душе первого дракона Квалипта, Малдок почему-то даже не удивился, что Вейрис смог сотворить такое, просто принял как факт, что Вейрис оказался сыном своего отца, таким же жестоким.
Бой между двумя драконами проходил высоко в горах и Малдок побеждал. Но что значила его победа, если любимая женщина не сможет принадлежать ему уже никогда? Даже если он убьёт собственного брата. Таковы законы Квалипта, жестокие, беспощадные, нелепые…. Особенно сейчас, когда он видел, что Валеска измученная, с опухшим лицом от пролитых слез, еще не знает, что уготовила ей судьба. Он как истинный дракон уже чувствовал зарождающуюся жизнь в ее чреве. Она носила ребенка от его брата, от того, кто взял ее силой. Гнев настолько переполнил его, а боль так ослепила, что он пропустил самый важный и почти смертоносный удар. Первый дракон Квалипта был повержен собственным братом.
Но видимо в душе Вейриса осталось еще что светлое, может совсем чуть-чуть, так как он не допустил смерти Малдока. Но понимая, что ему не победить еще раз, наложил мощное заклятие на первого дракона, сковав его магическими печатями в горной пещере. Отныне, первый дракон был запечатан в своей тюрьме и бессмертен, но только до тех пор пока магические оковы не падут. Пожалуй, смерть была бы более гуманной.
В тот день, когда Валеска узнала, что носит в себе ребенка ненавистного дракона, она сбежала. Захлебываясь в слезах, она прибежала в темницу своего возлюбленного, желая умереть вместе с ним. Но первый дракон, превозмогая боль и тоску уговорил ее покинуть его, так и не сказав ей, что он и так уже мертв, лишь магия заставляет его жить.
Вейрис рассвирепел, узнав, что его жена посещала его брата, снова сделал ее своей, хотя и обещал самому себе не трогать ее без ее согласия больше. Валеска ненавидела его и его ребенка, о чем открыто и заявила ему, с ненавистью глядя в его лицо. Тогда ведомый гневом и болью Вейрис рассказал ей о том. что ее возлюбленный Малдок это ходячий мертвец, что как только магические оковы падут тот умрет, и что она никогда в этой жизни не сможет с ним быть, несмотря на то, что Малдок этого очень хочет, драконья сущность не позволит.
Потеряв себя от боли, тоски и ярости, Валеска призвала Богов, давая клятву, что там куда отправится ее душа после смерти она будет ждать своего возлюбленного, своего Мадлока. Воткнув в живот, откуда-то взявшийся кинжал, она прокляла второго дракона Квалипта, пожелав ему никогда не быть счастливым, никогда не познать взаимности и чистоты любви, кого бы он не выбрал себе в спутницы жизни.
После смерти Валески, Вейрис обезумел окончательно, потребовав у Богов Изибниса душу Валески обратно. Но Боги, видя безумного дракона – змия, как они его окрестили – отказали ему, сказав, что это просто невозможно. Вейрис многих убил и грозился уничтожить планету, тогда Боги приняли решение, продиктованное отчаянием, найти змию похожую на Валеску девушку. Змий, обезумевший от горя из-за смерти своей жены, принял дар богов. Но на следующее же утро отпустил девушку, буквально выкинув ее из своих покоев, потребовав свою Валеску обратно.
Так и повелось, дракон сошедший с ума, каждую изибниску принимал за свою Валеску и только рассвет возвращал ему ненадолго разум.
Подошел окончательный срок жизни безумного змия, его останки были отправлены на родную планету, но традиция, закон «Первой ночи» перевёрнутый и извращенный жрецами, работал уже вовсю. И только Боги знали правду. Боги и бессмертный, заточенный в пещере дракон, вынужденный жить, пока оковы не падут.
* * *
Уже целую неделю я порхала как бабочка, окрыленная, счастливая, не веря в собственное счастье и в то же врямя умоляя Богов, чтобы моя персональная сказка не кончалась. Неделю назад, на следующий день после посещения храма Усен-Бога и беседы с главным жрецом, Правитель Изибниса объявил он нашей помолвке, неделю назад я стала официальной невестой Оводона. Дату обряда пока не назначали, многие думали, что я готовлюсь пройти традицию «Первой ночи» и только моя семья знала, что это не так. Ламинок уже недели искал древний ритуал в библиотеках Мудрейших. Паралельно с поисками, Оводон набрал команду программистов для разработки программы голосования по отмене права Первой ночи. В общем достаточно узкий круг знал, что готовит Правитель. И почти неделю я не видела Оводона, за разработку документации и проекта по отмене права первой ночи взялся он сам лично, просиживая на пару с Ламиноком в библиотеке Мудрейших. Нинон хохотала над всей этой ситуацией и ехидно замечала, что как только дело коснулось самого Правителя, он тут же взялся лично за проект. Я только плечами пожимала. Иногда для того, чтобы принять правильное решение, нужно ситуацию примерить на себя, что в принципе и случилось с Оводоном Берами.
А я за эту неделю поняла, что безумно скучаю по нему. Мне не хватает его тепла, его прекрасных глаз, теплых объятий, его всего. Катастрофически мало было его голографии перед сном.
-Прости меня, родная моя девочка, что не могу тебя обнять сейчас, - вещала голография Оводона в моей спальне, где я собиралась готовится ко сну. Даже через голографию было видно как он устал, образовались тени под глазами, плечи были опущены, Оводон даже еще и не собирался спать.
-Тебе нужно отдохнуть, - заметила я, особо ни на что не надеясь, Оводон упорно добивался своей цели наплевав на отдых и иногда и сон.
Прода от 10.11.2019, 22:09
-Не время отдыхать, - возразил Оводон мягким голосом и улыбнулся.
-Любимый, нельзя себя так загонять, ты мне нужен живой и здоровый, я…
Я не успела договорить, как голография замерцала, а потом связь вовсе прервалась.
