Всем привет! Полностью отредактированный файл добавила)) Теперь начинаю рассылку всем, кто попросил)
«Если сейчас плохо, то знайте, не возьмете свою жизнь в руки, она станет еще хуже» - ни много, ни мало – жизненная позиция.
«Хороший друг, когда плохо – поможет, а когда хорошо – уйдет в сторону» - сказал один умный, а второй записал.
«Если кто-то плачется в вашу жилетку - выслушайте, подбодрите, но никогда не вините. Он сам знает, что во всех бедах виноват сам» - личный опыт.
Сидя на чемоданах, я смотрела на свой новый дом. Теперь больше никаких съемных квартир, ночевок «до завтра» или «до получки», теперь я сама себе хозяйка. Свобода. И пусть дом на ладан дышит, пусть слышно, как ветер гуляет в пустых комнатах. Пусть! На него потрачу все свои сбережения, все до копейки. Вздохнув в предвкушении нового, достала из кармана тяжелую связку ключей. Какой из них от двери? Нотариус так и не сказал – просто вручил два конверта – один с ключами, второй с какими-то бумагами, которые я еще не смотрела.
Протяжным стоном отзывались ступени под ногами. По широкой веранде ветер весело гонял опавшие листья. Осень. Как символична она в моей жизни. Едва я коснулась круглой ручки, как ощутила ледяное дыхание на затылке. Что за ерунда? Быстро развернувшись, никого не увидела. Ключи согревали ладонь, и я вернулась к двустворчатым дверям, в который раз удивляясь – одиннадцать ключей, и все разные. Наугад взяла первый же – самый тяжелый, крупный и достаточно интересный из всей связки – и поднесла к замочной скважине.
Ключ легко зашел в пазу. Странно, но я почему-то считала, будет сложнее. Раздался громкий щелчок и двери отворились сами, впуская меня внутрь. Все тело охватил легкий озноб, а я все еще продолжала стоять на пороге собственного дома.
- Обалдеть! – выдохнула, шагнув вперед.
В нос ударила сырость и затхлость, и я почувствовала, как выступили слезы на глазах от запаха. Отсутствие света не дало возможности рассмотреть помещение полностью. Где там фонарик в моем телефоне?
- Однако, - ошарашено прошептала я.
Тусклый свет падал немного вперед, и я видела, как передо мной плавает пыль и паутина в воздухе. Под ногами скрипел паркет, когда я кружила по холлу. Серые чехлы на мебели, несколько торшеров, заколоченные ставни, витая лестница и дверь за ней. С виду, хрупкие перила, не поддались, когда я попыталась их раскачать, желая проверить на устойчивость. Наверное, трусость не позволила мне подняться по лестнице, и поэтому, с тяжким вздохом отошла от нее. На сегодня с меня хватит чудес. Часы показывали без четверти девять, и я, почувствовала усталость. Самое время позаботиться о спальном месте. Эдуард Карлович, нотариус, обмолвился, что из-за отсутствия электричества, тут наверняка должны быть керосинки, свечи.
- Ау! Лампы и свечи! Вы где? – вырвался неуместный смешок.
Продолжая светить телефонным фонариком, я еще раз обошла холл, и нашла более – менее приемлемую кушетку. Теперь оттащить бы ее к стене. В детдоме нам хорошо объяснили несколько важных вещей – одна из них – никогда не подставляй спину под удар. Сдергивая материю, я снова расчихалась и закашлялась. С большим трудом перетащив эту колымагу к стене и уже не обращая внимания на пыль и паутину, облепившие лицо, я плюхнулась на кушетку.
- Самое время заняться поиском керосинки или хотя бы парочки свечей, - раньше не замечала желания разговаривать сама с собой, - ну а что в этом такого?
Вспомнила про дверь, на которую наткнулась, кружа по холлу, возможно кухня? Нет, чулан. Приличный такой чуланчик, заваленный всяким хламом. И конечно, как по закону жанра, керосинки стояли на самой верхней полке. Без керосина, как выяснилось впоследствии. Нашла свечи, точнее они упали в нескольких сантиметрах от моей головы, а я при этом даже стеллаж не задела. Зато у меня была зажигалка. Собрала их обратно в коробку и непонятно кому сказав емкое «спасибо», уже проторенным путем вернулась к кушетке. Все это время не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Неприятно, но не смертельно. Спать в лесу я не собиралась, на веранде тоже – давно прошло время, когда осенние ночи были по-летнему теплыми, и потому спокойно укладывалась. Толстые высокие свечи из белого воска образовали полукруг, от ярких огоньков стало спокойнее, а ощущение свербящего затылок взгляда пропало.
- Это все усталость, - сказала, словно оправдывая собственный страх.
Глаза закрылись сами собой, как только голова упала на импровизированную подушку.
- Приснится же такое! – я уставилась в потолок, пытаясь отдышаться, словно пробежала стометровку. Кошмар какой-то! Хорошо хоть не загадала – «на новом месте приснись жених невесте»! И тут же рассмеялась. Чушь какая. Пора вставать, впереди много работы.
Интересные я вчера нашла свечи, вроде прогорели всю ночь, а такое ощущение, что не уменьшились ровным счетом ни на миллиметр и задувать их пока не собиралась. Вопросы копились, а вот ответов не было. Раскрыв входную дверь, замерла. Занимался рассвет. Темнота отступала едва уловимыми тенями, исчезая на подступах нового дня. Будь во мне хоть капля романтики, я бы сказала, что день будет замечательным, или случится что-то замечательное. А так, пожав плечами, я вышла из дома, еще раз его осмотрела, прикидывая объем работ. Желудок заурчал, напоминая о себе, и протестуя против немедленных физических упражнений.
Хорошее место. Интересное. Дом находился в низине, со всех сторон лес. Глушь и никакой цивилизации. Кажется, Эдуард Карлович говорил, что где-то недалеко есть небольшой город. Впервые с приезда, я задумалась над тем, как буду жить здесь. Без телефона, без электричества. Не погорячилась ли? От опасных раздумий отвлек звук подъезжающей машины. Обогнув дом, увидела как двое мужчин вытаскивали из старого пикапа здоровые деревянные ящики, парочку железных бочонков и несколько мотков веревки.
- Вы от Эдуарда Карловича? – спросила я, подходя ближе.
Оба резко обернулись на звук моего голоса и с каким-то напряжением всматривались в лицо.
- Да, мы будем помогать по мере возможности, - ответил один из них, старший видимо. – В свободное время от основной работы.
В свободное время? Это что же получается, я одна буду, не щадя спинки своей, заниматься ремонтом? Вот тебе и помощь от друга неизвестного родственника.
- Как интересно, - задумчиво протянула, оглядывая мнущихся мужчин. – И как часто у вас будет свободное время?
- Ну-у-у, - протянул второй, - с утра в основном, да и никто кроме нас не станет…
«Что» не станет, он не уточнил, раздался глухой удар рухнувшего деревянного ящика. Мужики дернулись и побледнели. Нервные какие тут все. Ужас. Да, а что вы хотели, жизнь она такая.
- Ну… В общем, мы поехали, а вы тут обстраивайтесь, да, а мы завтра к вам с утреца заглянем и привезем еще чего, - с ухмылкой наблюдала, как хлопнули дверцы, и пикап сорвался с места…
Хороши помощники, ничего не скажешь. А какие дифирамбы пел трудящимся нотариус. Вам помогут, вас поймут и все сделают по высшему разряду, там такие работяги. Я подошла к кучке сгруженных вещей. Работяги, точно.
Пнув ногой деревянный ящик, пошла к дому – вроде в чулане был гвоздодер.
Работы предстояло много – сегодня я не собиралась спать непонятно на чем, и первым пунктом стояло осмотреть то, что досталось в наследство.
Но сначала завтрак: плотный, полноценный, сытный и обязательно вкусный. Найденные в рюкзаке бутерброды даже сквозь фольгу пахли умопомрачительно, но … закончились быстро, как и все хорошее в жизни, но унывать – это не про меня. Оглядывая комнату, отметила, что в реальности она оказалась и больше, и захламленнее, и грязнее. Кажется, тут даже камин имеется, а, значит, зимой будет тепло…
Но прежде чем покорять эти вершины из барханов грязи, стоило бы переодеться. Посему, мои любимые джинсы сменились рабочими джинсовыми шортами, тонкий пуловер заменила клетчатая рубашка, длинную косу свернула вокруг головы и заколола шпильками, подтянула носки в кроссовках и с гвоздодером в руках:
- Вперед! – твердой, уверенной походкой направилась к первому ящику.
Он был завален разнообразнейшей химией, которой можно было не только дом отмыть, но и травануть кого-нибудь за компанию.
- Скажем спасибо дяде нотариусу, - бухтя, я перетащила все в дом, сгрузив в предусмотрительно очищенный угол. – Следующий на очереди!
В оставшихся двух ящиках нашла инструменты, гвозди, провода, гайки и что-то еще, совершенно мне незнакомое. В жестяных банках по запаху был определен керосин.
Ну что ж. За то, что обеспечили на первое время осветительно-рабочими мощностями, конечно, спасибо. А вот то, что не додумались, что растущему организму нужно что-то съестное, это минус… До завтра моего провианта вполне хватит, а там уже и «помощнички» приедут.
Итак, половина дня ушла на то, чтобы распотрошить ящики, подготовить к вечеру керосинки и теперь, пожевывая очередной бутерброд, оглядывала комнату, которую решила отныне именовать «гостиной». Стряхнув крошки, двинулась к первому чехлу, под которым смутно угадывался стол…
- Апчхи! Твою ж…
Вот зря я потянула и дернула эту тряпку, зря. Облако, проплывающей мимо лица пыли и зависшей в воздухе, вогнало меня в тоску, но не остановило: прочихалась и уставилась на вполне себе чистый столик. Я не была мастером или оценщиком рухляди, но на мой скромный взгляд сей предмет был годным: ровный, крепко стоящий на своих четырех ножках. Ободренная тем, что все может оказаться не так уж и плохо, потянулась к следующему чехлу…
Итак, в борьбе с чехлами я побеждала: повязанный платок на лице, не позволял пыли забиваться в ноздри и потому, теперь была хозяйкой: стола, диванчика, спальной софы, двух кресел, нескольких шкафов, что располагались у стен между окон и десятка коробок с разной всячиной, которую сейчас даже разбирать не имело смысла, и нескольких стульев. Сгрузив грязные пыльные тряпки на веранде, подхватила гвоздодер и пошла к окнам.
- Какого…? – ощупывая пальцами острые вершинки гвоздей, поняла, что по какой-то причине заколачивали окна изнутри, а не как обычно, снаружи. Рамы, казавшиеся на первый взгляд ветхими и покосившимся, были на удивление крепкими. Если бы не знала, что этот домик простоял так с десяток лет, решила бы, что их недавно поставили.
В душе воскресала потухшая надежда: если и дальше так пойдет, то я могу рассчитывать, что этот дом не рухнет мне на голову. А значит, мои скромные сбережения еще побудут со мной…
Расставив зажженные лампады на подоконниках, вскарабкавшись на стул оглядела хаотичное «творение» забивателя гвоздей: он однозначно тяготел к растительно-цветочному орнаменту, крестам и непонятным знакам.
- Надеюсь, тут не устраивались черно-магические оргии, - прошептала тихо, а от звука собственного голоса стало как-то не уютно, да еще и взгляд, буравящий затылок, вновь появился. – Бред, - сказала громко и принялась за первый гвоздь…
Я была в шоке. И шок этот был приятным. Гвозди подавались легко, словно сами хотели выпрыгнуть из досок, которые я решила оставить для растопки камина: чего добру-то пропадать? Правильно, не за чем, все в дом, все в хозяйство… И уже даже не напрягалась от того, что каждый раз, едва снимала очередную плашку огоньки лампад дрожали, а по телу проходился легкий, но холодный ветерок, вызывающий тучи мурашек.
- Свежий воздух, Лиска, это все свежий воздух, - успокаивала саму себя и дергала очередную деревяшку. Отметила, что на каждом окне были разные рисунки из гвоздей, и нет-нет, но возникал вопрос: зачем? Может мой дальний родственник был … чудаком? Что я вообще о нем знала? Да ничего, совершенно. Только то, что я ему приходилась через кого-то внучкой. С десяток лет назад, точной даты мне неизвестно, он умер. Тело нашли через какое-то время. Наследники не объявились, а потом в бумагах нашли его завещание, что все свое движимое и недвижимое имущество он завещает какой-то там своей сестре. Сестра, конечно же, сгинула непонятно где, но у нее остались дети, что не удивительно, тоже сгинувшие. А вот уже от них, получается от ее сына, родилась я. Кем был мой отец, как он выглядел и кем была моя мать и как выглядела она – я не знала. В детдоме мне сказали, что они погибли в какой-то катастрофе и так как за мной никто не пришел и никто не искал, то маленького ребенка отдали в приют. И вот тебе пожалуйста, спустя двадцать один год меня находит Эдуард Карлович и со слезами на глазах сообщает, что я наследница этого дома. Странно все это, согласна. После долгих проверок, сомнений и сторонних оценок мое наследство действительно оказалось моим. Так и стала я хозяйкой этого странного заброшенного дома.
- Ну, посмотрим теперича, - отерев пот, отложив гвоздодер, я обошла значительно посветлевшую гостиную и вышла на улицу. – Тут точно нужен стекольщик, и никакого пластика…
Да, этой ночью будет прохладно, но уже завтра, от этой мысли по телу прошлось предвкушение - уже завтра у меня будет почти нормальная комната! Откапав единственный пустой ежедневник, который когда-то и кем-то мне был подарен, сделала несколько пометок:
- купить стекла и вставить;
- присмотреть обои;
- разобраться с водой и ванной;
- словить «помощников» и выехать в город…
Пожалуй, я уже знала, как проведу свой завтрашний день. А сейчас самое время чуточку расслабиться и отметить небольшую, но такую значимую для сердца победу. Вытащила найденную в чулане треногу, установила ее перед крыльцом, разворошила листву, намяла бумаги с мелкими веточками и, откопанной из недр рюкзака зажигалкой, все подожгла. Костерок, а разводить что-то большее было по меньшей мере не разумно, занимался спорно и весело. А тепла добавили вытрушенные пледы, которые почему-то пахли мелиссой и медуницей, и бутылочка, припасенного мною для значимых событий, красного винца.
- За неимением хрустальных бокалов, пьем из горла! – возвестила тожественно на всю округу, которая отозвалась совиным уханьем. – Будем!
- Будем-будем-будем! – раздалось почему-то разноголосое эхо с разных сторон. Но мне уже было не до того: хмельной крепкий напиток разливался по телу, расслабляя и заставляя поверить, что все это совершенно не сон. И он не закончится…
- Ты веди меня звезда,
За крутые берега…
Покажи мне города,
Где не буду никогда…
Есть у моего организма такая особенность: затянуть песню после первого же глотка. Одна беда, все песни получались такие, что и грустно, и пусто, но очень спокойно внутри…
Уже давно опустилась ночь на поляну. Зияющие дыры окон пропускали мигание свечей, что не потухали, а я слушала трели птиц, шепот листвы и подставляла лицо на удивление теплому ветру. Петь не хотелось, пить тоже. Неимоверно клонило в сон, но вставать от тлеющего костра не хотелось совершенно. А между тем, у меня практически наполеоновские планы на завтра…
- Пора-пора вставать и баиньки мне тоже пора, - хихикнула, когда поняла, что это не земля шатается и костер пляшет, а это я шатаюсь, - у-у-у, кажется, кто-то перебра-а-ал, - подтрунивая над собой, побрела в дом.
- Раз ступенька, два ступенька, будет ле-е-есенка! – добравшись до двери, я повернулась к лесу и помахала ручкой: - Спасибо! Спокойной ночи!
И почему-то мой пьяный мозг совершенно не обратил внимания на тихий шелест, что ветром прокатился по земле и застыл у самых ног: «спокойной»…
«Если сейчас плохо, то знайте, не возьмете свою жизнь в руки, она станет еще хуже» - ни много, ни мало – жизненная позиция.
«Хороший друг, когда плохо – поможет, а когда хорошо – уйдет в сторону» - сказал один умный, а второй записал.
«Если кто-то плачется в вашу жилетку - выслушайте, подбодрите, но никогда не вините. Он сам знает, что во всех бедах виноват сам» - личный опыт.
Глава 1. Тоска
Сидя на чемоданах, я смотрела на свой новый дом. Теперь больше никаких съемных квартир, ночевок «до завтра» или «до получки», теперь я сама себе хозяйка. Свобода. И пусть дом на ладан дышит, пусть слышно, как ветер гуляет в пустых комнатах. Пусть! На него потрачу все свои сбережения, все до копейки. Вздохнув в предвкушении нового, достала из кармана тяжелую связку ключей. Какой из них от двери? Нотариус так и не сказал – просто вручил два конверта – один с ключами, второй с какими-то бумагами, которые я еще не смотрела.
Протяжным стоном отзывались ступени под ногами. По широкой веранде ветер весело гонял опавшие листья. Осень. Как символична она в моей жизни. Едва я коснулась круглой ручки, как ощутила ледяное дыхание на затылке. Что за ерунда? Быстро развернувшись, никого не увидела. Ключи согревали ладонь, и я вернулась к двустворчатым дверям, в который раз удивляясь – одиннадцать ключей, и все разные. Наугад взяла первый же – самый тяжелый, крупный и достаточно интересный из всей связки – и поднесла к замочной скважине.
Ключ легко зашел в пазу. Странно, но я почему-то считала, будет сложнее. Раздался громкий щелчок и двери отворились сами, впуская меня внутрь. Все тело охватил легкий озноб, а я все еще продолжала стоять на пороге собственного дома.
- Обалдеть! – выдохнула, шагнув вперед.
В нос ударила сырость и затхлость, и я почувствовала, как выступили слезы на глазах от запаха. Отсутствие света не дало возможности рассмотреть помещение полностью. Где там фонарик в моем телефоне?
- Однако, - ошарашено прошептала я.
Тусклый свет падал немного вперед, и я видела, как передо мной плавает пыль и паутина в воздухе. Под ногами скрипел паркет, когда я кружила по холлу. Серые чехлы на мебели, несколько торшеров, заколоченные ставни, витая лестница и дверь за ней. С виду, хрупкие перила, не поддались, когда я попыталась их раскачать, желая проверить на устойчивость. Наверное, трусость не позволила мне подняться по лестнице, и поэтому, с тяжким вздохом отошла от нее. На сегодня с меня хватит чудес. Часы показывали без четверти девять, и я, почувствовала усталость. Самое время позаботиться о спальном месте. Эдуард Карлович, нотариус, обмолвился, что из-за отсутствия электричества, тут наверняка должны быть керосинки, свечи.
- Ау! Лампы и свечи! Вы где? – вырвался неуместный смешок.
Продолжая светить телефонным фонариком, я еще раз обошла холл, и нашла более – менее приемлемую кушетку. Теперь оттащить бы ее к стене. В детдоме нам хорошо объяснили несколько важных вещей – одна из них – никогда не подставляй спину под удар. Сдергивая материю, я снова расчихалась и закашлялась. С большим трудом перетащив эту колымагу к стене и уже не обращая внимания на пыль и паутину, облепившие лицо, я плюхнулась на кушетку.
- Самое время заняться поиском керосинки или хотя бы парочки свечей, - раньше не замечала желания разговаривать сама с собой, - ну а что в этом такого?
Вспомнила про дверь, на которую наткнулась, кружа по холлу, возможно кухня? Нет, чулан. Приличный такой чуланчик, заваленный всяким хламом. И конечно, как по закону жанра, керосинки стояли на самой верхней полке. Без керосина, как выяснилось впоследствии. Нашла свечи, точнее они упали в нескольких сантиметрах от моей головы, а я при этом даже стеллаж не задела. Зато у меня была зажигалка. Собрала их обратно в коробку и непонятно кому сказав емкое «спасибо», уже проторенным путем вернулась к кушетке. Все это время не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Неприятно, но не смертельно. Спать в лесу я не собиралась, на веранде тоже – давно прошло время, когда осенние ночи были по-летнему теплыми, и потому спокойно укладывалась. Толстые высокие свечи из белого воска образовали полукруг, от ярких огоньков стало спокойнее, а ощущение свербящего затылок взгляда пропало.
- Это все усталость, - сказала, словно оправдывая собственный страх.
Глаза закрылись сами собой, как только голова упала на импровизированную подушку.
***
- Приснится же такое! – я уставилась в потолок, пытаясь отдышаться, словно пробежала стометровку. Кошмар какой-то! Хорошо хоть не загадала – «на новом месте приснись жених невесте»! И тут же рассмеялась. Чушь какая. Пора вставать, впереди много работы.
Интересные я вчера нашла свечи, вроде прогорели всю ночь, а такое ощущение, что не уменьшились ровным счетом ни на миллиметр и задувать их пока не собиралась. Вопросы копились, а вот ответов не было. Раскрыв входную дверь, замерла. Занимался рассвет. Темнота отступала едва уловимыми тенями, исчезая на подступах нового дня. Будь во мне хоть капля романтики, я бы сказала, что день будет замечательным, или случится что-то замечательное. А так, пожав плечами, я вышла из дома, еще раз его осмотрела, прикидывая объем работ. Желудок заурчал, напоминая о себе, и протестуя против немедленных физических упражнений.
Хорошее место. Интересное. Дом находился в низине, со всех сторон лес. Глушь и никакой цивилизации. Кажется, Эдуард Карлович говорил, что где-то недалеко есть небольшой город. Впервые с приезда, я задумалась над тем, как буду жить здесь. Без телефона, без электричества. Не погорячилась ли? От опасных раздумий отвлек звук подъезжающей машины. Обогнув дом, увидела как двое мужчин вытаскивали из старого пикапа здоровые деревянные ящики, парочку железных бочонков и несколько мотков веревки.
- Вы от Эдуарда Карловича? – спросила я, подходя ближе.
Оба резко обернулись на звук моего голоса и с каким-то напряжением всматривались в лицо.
- Да, мы будем помогать по мере возможности, - ответил один из них, старший видимо. – В свободное время от основной работы.
В свободное время? Это что же получается, я одна буду, не щадя спинки своей, заниматься ремонтом? Вот тебе и помощь от друга неизвестного родственника.
- Как интересно, - задумчиво протянула, оглядывая мнущихся мужчин. – И как часто у вас будет свободное время?
- Ну-у-у, - протянул второй, - с утра в основном, да и никто кроме нас не станет…
«Что» не станет, он не уточнил, раздался глухой удар рухнувшего деревянного ящика. Мужики дернулись и побледнели. Нервные какие тут все. Ужас. Да, а что вы хотели, жизнь она такая.
- Ну… В общем, мы поехали, а вы тут обстраивайтесь, да, а мы завтра к вам с утреца заглянем и привезем еще чего, - с ухмылкой наблюдала, как хлопнули дверцы, и пикап сорвался с места…
Хороши помощники, ничего не скажешь. А какие дифирамбы пел трудящимся нотариус. Вам помогут, вас поймут и все сделают по высшему разряду, там такие работяги. Я подошла к кучке сгруженных вещей. Работяги, точно.
Пнув ногой деревянный ящик, пошла к дому – вроде в чулане был гвоздодер.
Работы предстояло много – сегодня я не собиралась спать непонятно на чем, и первым пунктом стояло осмотреть то, что досталось в наследство.
Но сначала завтрак: плотный, полноценный, сытный и обязательно вкусный. Найденные в рюкзаке бутерброды даже сквозь фольгу пахли умопомрачительно, но … закончились быстро, как и все хорошее в жизни, но унывать – это не про меня. Оглядывая комнату, отметила, что в реальности она оказалась и больше, и захламленнее, и грязнее. Кажется, тут даже камин имеется, а, значит, зимой будет тепло…
Но прежде чем покорять эти вершины из барханов грязи, стоило бы переодеться. Посему, мои любимые джинсы сменились рабочими джинсовыми шортами, тонкий пуловер заменила клетчатая рубашка, длинную косу свернула вокруг головы и заколола шпильками, подтянула носки в кроссовках и с гвоздодером в руках:
- Вперед! – твердой, уверенной походкой направилась к первому ящику.
Он был завален разнообразнейшей химией, которой можно было не только дом отмыть, но и травануть кого-нибудь за компанию.
- Скажем спасибо дяде нотариусу, - бухтя, я перетащила все в дом, сгрузив в предусмотрительно очищенный угол. – Следующий на очереди!
В оставшихся двух ящиках нашла инструменты, гвозди, провода, гайки и что-то еще, совершенно мне незнакомое. В жестяных банках по запаху был определен керосин.
Ну что ж. За то, что обеспечили на первое время осветительно-рабочими мощностями, конечно, спасибо. А вот то, что не додумались, что растущему организму нужно что-то съестное, это минус… До завтра моего провианта вполне хватит, а там уже и «помощнички» приедут.
Итак, половина дня ушла на то, чтобы распотрошить ящики, подготовить к вечеру керосинки и теперь, пожевывая очередной бутерброд, оглядывала комнату, которую решила отныне именовать «гостиной». Стряхнув крошки, двинулась к первому чехлу, под которым смутно угадывался стол…
- Апчхи! Твою ж…
Вот зря я потянула и дернула эту тряпку, зря. Облако, проплывающей мимо лица пыли и зависшей в воздухе, вогнало меня в тоску, но не остановило: прочихалась и уставилась на вполне себе чистый столик. Я не была мастером или оценщиком рухляди, но на мой скромный взгляд сей предмет был годным: ровный, крепко стоящий на своих четырех ножках. Ободренная тем, что все может оказаться не так уж и плохо, потянулась к следующему чехлу…
Итак, в борьбе с чехлами я побеждала: повязанный платок на лице, не позволял пыли забиваться в ноздри и потому, теперь была хозяйкой: стола, диванчика, спальной софы, двух кресел, нескольких шкафов, что располагались у стен между окон и десятка коробок с разной всячиной, которую сейчас даже разбирать не имело смысла, и нескольких стульев. Сгрузив грязные пыльные тряпки на веранде, подхватила гвоздодер и пошла к окнам.
- Какого…? – ощупывая пальцами острые вершинки гвоздей, поняла, что по какой-то причине заколачивали окна изнутри, а не как обычно, снаружи. Рамы, казавшиеся на первый взгляд ветхими и покосившимся, были на удивление крепкими. Если бы не знала, что этот домик простоял так с десяток лет, решила бы, что их недавно поставили.
В душе воскресала потухшая надежда: если и дальше так пойдет, то я могу рассчитывать, что этот дом не рухнет мне на голову. А значит, мои скромные сбережения еще побудут со мной…
Расставив зажженные лампады на подоконниках, вскарабкавшись на стул оглядела хаотичное «творение» забивателя гвоздей: он однозначно тяготел к растительно-цветочному орнаменту, крестам и непонятным знакам.
- Надеюсь, тут не устраивались черно-магические оргии, - прошептала тихо, а от звука собственного голоса стало как-то не уютно, да еще и взгляд, буравящий затылок, вновь появился. – Бред, - сказала громко и принялась за первый гвоздь…
Я была в шоке. И шок этот был приятным. Гвозди подавались легко, словно сами хотели выпрыгнуть из досок, которые я решила оставить для растопки камина: чего добру-то пропадать? Правильно, не за чем, все в дом, все в хозяйство… И уже даже не напрягалась от того, что каждый раз, едва снимала очередную плашку огоньки лампад дрожали, а по телу проходился легкий, но холодный ветерок, вызывающий тучи мурашек.
- Свежий воздух, Лиска, это все свежий воздух, - успокаивала саму себя и дергала очередную деревяшку. Отметила, что на каждом окне были разные рисунки из гвоздей, и нет-нет, но возникал вопрос: зачем? Может мой дальний родственник был … чудаком? Что я вообще о нем знала? Да ничего, совершенно. Только то, что я ему приходилась через кого-то внучкой. С десяток лет назад, точной даты мне неизвестно, он умер. Тело нашли через какое-то время. Наследники не объявились, а потом в бумагах нашли его завещание, что все свое движимое и недвижимое имущество он завещает какой-то там своей сестре. Сестра, конечно же, сгинула непонятно где, но у нее остались дети, что не удивительно, тоже сгинувшие. А вот уже от них, получается от ее сына, родилась я. Кем был мой отец, как он выглядел и кем была моя мать и как выглядела она – я не знала. В детдоме мне сказали, что они погибли в какой-то катастрофе и так как за мной никто не пришел и никто не искал, то маленького ребенка отдали в приют. И вот тебе пожалуйста, спустя двадцать один год меня находит Эдуард Карлович и со слезами на глазах сообщает, что я наследница этого дома. Странно все это, согласна. После долгих проверок, сомнений и сторонних оценок мое наследство действительно оказалось моим. Так и стала я хозяйкой этого странного заброшенного дома.
- Ну, посмотрим теперича, - отерев пот, отложив гвоздодер, я обошла значительно посветлевшую гостиную и вышла на улицу. – Тут точно нужен стекольщик, и никакого пластика…
Да, этой ночью будет прохладно, но уже завтра, от этой мысли по телу прошлось предвкушение - уже завтра у меня будет почти нормальная комната! Откапав единственный пустой ежедневник, который когда-то и кем-то мне был подарен, сделала несколько пометок:
- купить стекла и вставить;
- присмотреть обои;
- разобраться с водой и ванной;
- словить «помощников» и выехать в город…
Пожалуй, я уже знала, как проведу свой завтрашний день. А сейчас самое время чуточку расслабиться и отметить небольшую, но такую значимую для сердца победу. Вытащила найденную в чулане треногу, установила ее перед крыльцом, разворошила листву, намяла бумаги с мелкими веточками и, откопанной из недр рюкзака зажигалкой, все подожгла. Костерок, а разводить что-то большее было по меньшей мере не разумно, занимался спорно и весело. А тепла добавили вытрушенные пледы, которые почему-то пахли мелиссой и медуницей, и бутылочка, припасенного мною для значимых событий, красного винца.
- За неимением хрустальных бокалов, пьем из горла! – возвестила тожественно на всю округу, которая отозвалась совиным уханьем. – Будем!
- Будем-будем-будем! – раздалось почему-то разноголосое эхо с разных сторон. Но мне уже было не до того: хмельной крепкий напиток разливался по телу, расслабляя и заставляя поверить, что все это совершенно не сон. И он не закончится…
- Ты веди меня звезда,
За крутые берега…
Покажи мне города,
Где не буду никогда…
Есть у моего организма такая особенность: затянуть песню после первого же глотка. Одна беда, все песни получались такие, что и грустно, и пусто, но очень спокойно внутри…
Уже давно опустилась ночь на поляну. Зияющие дыры окон пропускали мигание свечей, что не потухали, а я слушала трели птиц, шепот листвы и подставляла лицо на удивление теплому ветру. Петь не хотелось, пить тоже. Неимоверно клонило в сон, но вставать от тлеющего костра не хотелось совершенно. А между тем, у меня практически наполеоновские планы на завтра…
- Пора-пора вставать и баиньки мне тоже пора, - хихикнула, когда поняла, что это не земля шатается и костер пляшет, а это я шатаюсь, - у-у-у, кажется, кто-то перебра-а-ал, - подтрунивая над собой, побрела в дом.
- Раз ступенька, два ступенька, будет ле-е-есенка! – добравшись до двери, я повернулась к лесу и помахала ручкой: - Спасибо! Спокойной ночи!
И почему-то мой пьяный мозг совершенно не обратил внимания на тихий шелест, что ветром прокатился по земле и застыл у самых ног: «спокойной»…
