- А вы не знаете, где сам граф?
- Как же. Они с господином Контом отправились с проверкой к пограничному дозору.
- А где Гильда? – продолжила я допрос, не зная, как перейти к интересующей меня теме.
- Гильда с Абрамом отбыли в деревню. Она – за овощами и картошкой, а он, видимо за компанию.
- Ага… А, скажите, Тук, - наконец, решилась я. – Вам насчет моей скромной персоны граф сегодня утром никаких распоряжений не давал?
- Нет, – недоуменно ответил старик. – Распоряжения, касаемые вашей… скромной персоны остались прежними: в пределах замка вы свободны, а вот за его стены, к сожалению, вам пока нельзя.
- Понятно, – враз повеселела я. – Наверное, мой портрет у каждого вашего стражника имеется, с пометкой «Не подпускать близко, а то задолбит палкой».
- Портреты живописцы рисуют. А для данных целей есть подробные описания внешности.
- Представляю, как меня в нем описали: грязная, с синяками, ссадинами и соломой в волосах. Такую действительно нельзя выпускать за пределы замка, чтобы селян не провоцировать.
- Что вы! – воскликнул старик. - Я даже могу вам его повторить. При мне зачитывали, – и, увидев мою крайнюю заинтересованность, тут же, важно, продекламировал. – Высокая, красивая девушка с большими синими глазами и золотистыми волосами до плеч.
- И кому же я обязана такой грубой лестью? – удивленно спросила я. – Неужели, Ольту?
- Нет, госпожа Вета, ваше описание давал сам Его сиятельство, – ответил Тук и заулыбался во весь рот…
Гильда с Абрамкой вернулись как раз в тот момент, когда я, царствуя единолично за столом, за обе щеки уплетала вчерашний капустный пирог и грустила о своей нескладной женской доле… Таких мужчин, как Борамир я всегда избегала. Чувствовала в них силу, совершенно мной не управляемую, дикую силу большого зверя. Мудрая Юлька как-то раз мне сказала, что мои мозги лишены какого-то важного женского болтика и поэтому работают не так как надо. Что, это мужская позиция, расценивать другого самца с точки зрения его физической опасности, а настоящая женщина в большом сильном мужчине должна видеть непробиваемую стену. Но, я ей тогда резонно возразила, что ключевое слово в ее тираде «настоящая» и подруга, покрутив пальцем у виска, от меня с этой темой отстала… Граф, безусловно, был для меня большой угрозой. Но, вся беда моя сейчас заключалась в том, что угроза эта нависла не над моим бренным телом, а над гораздо большей ценностью – душевным покоем…
- Госпожа Вета! – вывел меня из меланхолии мой «потенциальный» проводник. – Смотрите, какие я хорошие длинные жерди в деревне… нашел. Подойдут такие?
- Для чего подойдут? – спросила я недоуменно.
- Как это для чего? Вы же мне позавчера обещали… - вытаращил он на меня свои глазищи.
- А-а-а! – тут же вспомнила я. – Прости, я задумалась. Покажи ка мне их, - подросток с готовностью протянул две ровные, грубо обтесанные палки, круглые в диаметре. Я придирчиво их осмотрела, взвесила по очереди на руке и вынесла вердикт. - Вполне. Только их надо почистить, чтобы были гладкими и лишних заноз не цепляли. А так, в самый раз.
Абрамка просиял и, уже от двери, мне крикнул:
- Я их сейчас, быстро, а мы тогда после обеда с вами повоюем?
- Конечно, – пообещала я ему. Меня этот вариант тоже вполне устраивал…
- Ты Абрамку на палках драться будешь учить? – спросила у меня с порога Гильда, бдящая за мужиками, таскающими в погреб мешки и корзины. – Прямо давай тащи, да по сторонам мне не зыркай! А то знаю я вас, семя конопляное. В прошлый раз три ложки пропали.
- Ну да, - глядя на это дело, боязливо брякнула я.
- А тебя кто учил? – кося одним глазом в сторону очередного «плывущего» мешка, поинтересовалась она.
- Да, был у меня один наставник. Тоже, как и вы, ветеран войны. Правда, очень давно, в детстве. А потом я только сама с собой могла упражняться, да еще, разве что, с чучелом.
Гильда по-новому, с уважением на меня взглянула и закрыла, наконец, уличную дверь:
- Драка палкой, это хорошо. Только меч, он по надежнее будет… А за Абрамку тебе спасибо, девонька, – сменила вдруг тему женщина. – Он у нас сирота. Каждый может куснуть безнаказанно. Что в деревне, что в замке у нас.
- А где его родители?
- Нет их уже давно. Его наш старый маг, Мабук, из предгорья принес, недалеко отсюда, еще совсем младенцем. Отец его овец на шерсть там разводил. Они семьей и жили, рядом с пастбищем. А в ту зиму волки лютовали, выгрызли всех подчистую. А Абрамку мать успела прямо в люльке на дерево подвесить. Там его Мабук и нашел, на дереве, через день. Выходил его, чуть живого, да мальчишка так здесь и прижился.
- Прямо не замок, а сиротский приют какой то, – шмыгнула я носом и отвернулась.
- И ты тоже, что ли? – сочувственно заглянула мне в лицо женщина. – Ну, не реви. Ты ведь уже большая, сама умеешь зубы показывать, – и похлопала своей тяжелой рукой меня по плечу. – Чего-то не нравится мне сегодня твой капустный вид. Ты о чем задумалась?
- Так, о девичьем, – тут же оживилась я, вспомнив, зачем сюда пришла. – Я вот думаю, что с Абрамкой спарринговаться мне удобнее будет не в этом платье, а в своей старой одежде и ботинках. Где они, Гильда? – воззрилась я на женщину, как можно искреннее.
- Так у меня в шкафу. Сейчас переоденем тебя к твоей… ну, ты поняла. А это платье ты у меня оставишь. А то вид у него, как у тебя самой сегодня. Кинья! Принеси старые вещи госпожи! – гаркнула она так, что я втянула голову в плечи…
На обед Абрамка не пришел. Сначала Гильда уверила меня, что у мальчишки могли возникнуть какие-нибудь срочные дела, но, позже, начала волноваться и сама. Я же, попрыгав, для приличия, у кухонного окна, решила сама его поискать. Правда, места, где Абрамка в этот момент мог оказаться, были для меня мало знакомы, так что начать поиски следовало с конюшни…
«Нет, как ни крути, но, в своей родной одежде все-таки гораздо приятнее», - размышляла я, решительно приближаясь к дверям предбанника. На месте дыры, на моей юбке, сейчас красовалась черная кожаная заплата в виде цветка с круглыми лепестками, шедевр от веснушчатой Киньи, а водолазка благоухала ароматом, сильно напоминающим жасмин. «Приятный подарок в дальнюю дорогу», - вздохнула я и открыла дверь… Пусто было, и в самой конюшне, и в «личных апартаментах» мальчика. Оставался только один, известный мне вариант - спросить про подростка у Валека, старого звонаря и «сожителя» Абрамки. Туда, к колодцу с колоколами, я и поспешила. Но, на отполированной годами лавочке, вместо Валека, я лишь увидела две добротно обработанные палки. Самого старика, стоящего в отдалении, и, пристально вглядывающегося куда то за донжон, я заметила немного позже. Валек то замирал, то начинал суетиться, беспомощно взмахивая руками, напоминая всем своим видом собачку, которой очень хочется сорваться с места, но без команды хозяина она это сделать никак не может. Наконец, он обернулся в сторону своего «поста» и заметил меня:
- Госпожа Вета! – заполошно всплеснул руками. – Что же это творится?! Ведь угробят они Абрашку, точно изувечат! Сами гляньте.
И тут, наконец, передо мной открылась левая половина замкового двора, до этого не знакомая. Она была зеркальным повторением правой, с той лишь разницей, что перед зданием-копией конюшни здесь была белой чертой прямо по камням, очерчена площадка для тренировок с оружием. В разных ее частях торчали несколько чучел, чем-то схожих с моим «Митей», а по центру на опорах стояла большая, грубо разрисованная мишень. Вот возле этой мишени сейчас и развернулось действо, так напугавшее старика. Я пригляделась, но, кроме фигур нескольких наемников, кидающих по очереди что-то в сторону круга, так ничего и не заметила.
- Что там происходит, Валек? – приложила ладонь ко лбу.
- Они, лиходеи, ножи метают в мишень свою, а у мишени Абрашку привязали. И хохочут, как кони, если он кричит. Я не знаю, живой он там еще или уже на веревках висит. Давно молчит.
- Да вы что? – потрясенно выдохнула я и рванула с места.
Абрамка был живой, с глубокой царапиной на скуле и от страха распахнутыми еще больше глазами. Мужиков было трое, и одним из них был Хлыст. Ну, вот и встретились... Как только мое появление заметили, на тренировочной площадке воцарилась полная тишина. В этой тишине я, трясущимися руками отвязала такого же трясущегося мальчишку, прижала его к себе на короткий миг и, пихнув в сторону, развернулась к наемникам лицом.
- Ну что, мальчики, а слабо во взрослую тетю ножи покидать? – осмотрела каждого по очереди.
Незнакомые мужики переглянулись и один из них, с «подростковыми» прыщами и таким же хвостом, как у Борамира, но жидким и серым, выдавил:
- Шли бы вы отсюда, госпожа. А то тут серьезные люди делом занимаются.
- Ну, так, я тебе и предлагаю, по серьезному, а не просто так, над беззащитным ребенком поиздеваться.
- Да что с ней разговаривать, она же бешеная, – наконец, подал голос мой недавний «ухажер». – Поглядите на нее, сейчас пена изо рта попрет.
- Ты бы, Хлыст, помолчал невзначай, - вышел между нами третий наемник, коренастый и со шрамом через весь лоб. – Один раз уже свезло, второго может и не быть, – и обернулся к нам с Абрамкой. – Простите, госпожа. И ты, малец. Увлеклись, сами не заметили.
- Ты их простил, Абрамка? – склонилась я к мальчику, стоящему до сих пор в ступоре.
- Да, – выдохнул он и схватил меня за руку. – Пойдемте отсюда, госпожа Вета. Здесь женщине не место. Пойдемте, – и потянул в направлении до сих пор маячившего Валека.
Мы уже отошли на приличное расстояние от последнего, торчащего на углу очерченного периметра, боевого чучела, когда я услышала за спиной крик Хлыста:
- А каково это, сменить солому на графскую простыню? Тебе понравилось, а, кобылка?
Не берусь судить, что чувствует человек, которому выстрелили в спину, но сравнение мне на ум пришло, в тот момент, именно такое. У меня даже дыхание перехватило в первую секунду, а потом я открыла глаза и посмотрела на замершего подростка:
- Абрамка, неси сюда свою тростку, сейчас мы ей испытание на прочность устроим.
- Госпожа Вета, - испуганно пробормотал он. – Ведь он вас убьет и из-за меня. Не надо.
- Ты так плохо думаешь о своем учителе, мальчик? Неси, да по быстрее.
Что-то, видимо, во взгляде моем так вдохновило подростка на принятие решения, что он унесся к колодцу быстрее ветра. А я в это время, развернувшись к площадке, начала искать глазами «источник», порочащий честь мою и графскую. Таковой скоро нашелся, стоящий в «капитанской» позе, как раз у этого самого местного «Мити» на углу. Начали мы наш, отложенный на два дня поединок со скрещивания взглядами. Насмешливый и злой Хлыста и мой, преисполненный решимости и лишенный разума. Потому что, если у женщины в моем положении и при моих бойцовских возможностях такой имеется, то находиться она сейчас будет точно не здесь, а где-нибудь под кроватью, забившись в угол. Пока я так рассуждала, заняв себя разогреванием кистей рук, в одну из них мне ткнулась, предназначенная к испытанию тростка Абрамки.
- Вот. Это вам, – прошептал запыхавшийся подросток, и мы пошли навстречу Хлысту.
Не скажу, что мужик удивился такому повороту событий, наверняка, успел пообщаться с Колуном, пока сидел взаперти, но встретил меня явно, без радости. Поэтому пришлось его «разогревать» до нужной температуры.
- Здравствуй, голубь мой. А я по тебе соскучилась. Может, прогуляемся с тобой до конюшни?.. Абрамка, заткни уши! – вспомнила я про открывшего рот мальчишку.
- С чего вдруг, такие почести? – напрягся мужик. – Я с тобой уже прогулялся один раз, в другой с другим иди.
- Ну как же? – снова запела я. – А я с тобой хочу. Кто ж меня еще сбруей то украсит?
По раздавшимся откуда-то сбоку сдавленным смешкам, я поняла, что к нам подтянулась публика и «процесс разогрева» пошел гораздо быстрее:
- Ты рот то свой закрой, а то не посмотрю, что ты теперь графская подружка! – выкрикнул он, косясь на стоящих в отдалении мужиков.
- Значит, не хочешь ты со мной идти? – в ответ оскорбилась я. – Ну, тогда, получай здесь, прилюдно, всю мою к тебе неземную любовь и признательность.
И замахнулась сверху, заранее зная, что длины палки достать его мне не хватит. Но, зато эффект получился требуемый. Мужик отпрянул назад и со вкусом выругался - клиент созрел. Дальше дело пошло еще быстрее:
- Ты, как была умом больная, так и осталась! – прорычал Хлыст, шаря по сторонам. – Меченый, дай мне свой, мой в казарме остался!
- Хлыст, угомонись! – возопил мужик со шрамом. - Ты обратно к Колуну захотел. Она тебе вмиг это устроит.
- У нас с ней свои зарубки, – выхватил он меч, прямо из ножен серохвостого парня. – Вы к нам не лезьте! – прокричал, уже замахиваясь на меня сбоку.
И тут только до меня дошла вся моя беспросветная глупость. Довести здорового мужика до бешенства и махать против его меча деревянной палкой, да еще не своей родной, а вообще сделанной неизвестно из чего. Но, судьба убогих умом либо любит, либо убивает. Видимо, настал момент моей проверки… И от этого удара я ушла. Причем, сравнительно легко и в бок, сократив дистанцию между нами до минимума, приложила его, вскользь по левому плечу. Дальше разведка закончилась, и мы пошли по кругу, следя за каждым движением друг друга. Хлыст делал мелкие выпады, больше, чтобы позлить, чем навредить. Тоже, видимо, приглядывался или, оказался умнее меня и не лез первым. Пришлось «открываться» мне, а то, к чему все эти танцы? Я, для встречной пробы ткнула ему в район груди и тут же получила ответный снизу. Пришлось отпрыгивать. В это время, мужик, решившись, наконец, на настоящий удар, попер на меня с занесенным над головой мечом, а я, от неожиданности, выставила перед своей макушкой палку, схватившись, что есть мочи, руками за ее концы, и, от ужаса зажмурилась. Удар был сильный, тростка в моих руках раскололась, отрекошетив болью в запястья и, вновь распахнув глаза, я лишь увидела летящее сверху прямо мне в лоб лезвие меча, которое в последнее мгновение, вдруг изменило свою траекторию и ушло в сторону… В следующий миг меня заслонило что-то большое и, прямо перед самым носом пролетел хвост из темно русых волос, разметавшийся по черной кожаной куртке… И в мой взорвавшийся мир вернулся звук…
- Ты жива? – склонился надо мной Борамир.
- Ваше сиятельство, а меня только что чуть не убили, – проблеяла я в ответ и глупо захихикала.
- Я заметил, – процедил мужчина. – Но, об этом позже, – и схватил меня за запястье. – Этого (далее аристократически-утонченный мат) в яму. А остальные в казарму. Балаган закончился! – и уже совсем не по аристократически потащил меня в замок…
Сначала я отрешенно прыгала за графом по ступеням, брякая чем-то о перила, а потом и вовсе растянулась на них. Мужчина пробормотал что-то себе под нос, громко вздохнул и перекинул меня через плечо. Тот еще подвиг, но это меня, видимо, и спасло. Потому что, после такой физзарядки, сил у него для положенного в таких случаях разноса явно поубавилось.
Он аккуратно сгрузил меня поперек моей девичьей постели и отошел в сторону, видно, готовя вступительную речь. Я же сидела и тупо пялилась на половинки прежней абрамкиной тростки, зажатые у меня до сих пор в руках. Понюхала рассеченный, почти идеально срез на одной из них, поскребла его коротким ногтем и произнесла первую свою «умную» мысль:
- Как же. Они с господином Контом отправились с проверкой к пограничному дозору.
- А где Гильда? – продолжила я допрос, не зная, как перейти к интересующей меня теме.
- Гильда с Абрамом отбыли в деревню. Она – за овощами и картошкой, а он, видимо за компанию.
- Ага… А, скажите, Тук, - наконец, решилась я. – Вам насчет моей скромной персоны граф сегодня утром никаких распоряжений не давал?
- Нет, – недоуменно ответил старик. – Распоряжения, касаемые вашей… скромной персоны остались прежними: в пределах замка вы свободны, а вот за его стены, к сожалению, вам пока нельзя.
- Понятно, – враз повеселела я. – Наверное, мой портрет у каждого вашего стражника имеется, с пометкой «Не подпускать близко, а то задолбит палкой».
- Портреты живописцы рисуют. А для данных целей есть подробные описания внешности.
- Представляю, как меня в нем описали: грязная, с синяками, ссадинами и соломой в волосах. Такую действительно нельзя выпускать за пределы замка, чтобы селян не провоцировать.
- Что вы! – воскликнул старик. - Я даже могу вам его повторить. При мне зачитывали, – и, увидев мою крайнюю заинтересованность, тут же, важно, продекламировал. – Высокая, красивая девушка с большими синими глазами и золотистыми волосами до плеч.
- И кому же я обязана такой грубой лестью? – удивленно спросила я. – Неужели, Ольту?
- Нет, госпожа Вета, ваше описание давал сам Его сиятельство, – ответил Тук и заулыбался во весь рот…
Гильда с Абрамкой вернулись как раз в тот момент, когда я, царствуя единолично за столом, за обе щеки уплетала вчерашний капустный пирог и грустила о своей нескладной женской доле… Таких мужчин, как Борамир я всегда избегала. Чувствовала в них силу, совершенно мной не управляемую, дикую силу большого зверя. Мудрая Юлька как-то раз мне сказала, что мои мозги лишены какого-то важного женского болтика и поэтому работают не так как надо. Что, это мужская позиция, расценивать другого самца с точки зрения его физической опасности, а настоящая женщина в большом сильном мужчине должна видеть непробиваемую стену. Но, я ей тогда резонно возразила, что ключевое слово в ее тираде «настоящая» и подруга, покрутив пальцем у виска, от меня с этой темой отстала… Граф, безусловно, был для меня большой угрозой. Но, вся беда моя сейчас заключалась в том, что угроза эта нависла не над моим бренным телом, а над гораздо большей ценностью – душевным покоем…
- Госпожа Вета! – вывел меня из меланхолии мой «потенциальный» проводник. – Смотрите, какие я хорошие длинные жерди в деревне… нашел. Подойдут такие?
- Для чего подойдут? – спросила я недоуменно.
- Как это для чего? Вы же мне позавчера обещали… - вытаращил он на меня свои глазищи.
- А-а-а! – тут же вспомнила я. – Прости, я задумалась. Покажи ка мне их, - подросток с готовностью протянул две ровные, грубо обтесанные палки, круглые в диаметре. Я придирчиво их осмотрела, взвесила по очереди на руке и вынесла вердикт. - Вполне. Только их надо почистить, чтобы были гладкими и лишних заноз не цепляли. А так, в самый раз.
Абрамка просиял и, уже от двери, мне крикнул:
- Я их сейчас, быстро, а мы тогда после обеда с вами повоюем?
- Конечно, – пообещала я ему. Меня этот вариант тоже вполне устраивал…
- Ты Абрамку на палках драться будешь учить? – спросила у меня с порога Гильда, бдящая за мужиками, таскающими в погреб мешки и корзины. – Прямо давай тащи, да по сторонам мне не зыркай! А то знаю я вас, семя конопляное. В прошлый раз три ложки пропали.
- Ну да, - глядя на это дело, боязливо брякнула я.
- А тебя кто учил? – кося одним глазом в сторону очередного «плывущего» мешка, поинтересовалась она.
- Да, был у меня один наставник. Тоже, как и вы, ветеран войны. Правда, очень давно, в детстве. А потом я только сама с собой могла упражняться, да еще, разве что, с чучелом.
Гильда по-новому, с уважением на меня взглянула и закрыла, наконец, уличную дверь:
- Драка палкой, это хорошо. Только меч, он по надежнее будет… А за Абрамку тебе спасибо, девонька, – сменила вдруг тему женщина. – Он у нас сирота. Каждый может куснуть безнаказанно. Что в деревне, что в замке у нас.
- А где его родители?
- Нет их уже давно. Его наш старый маг, Мабук, из предгорья принес, недалеко отсюда, еще совсем младенцем. Отец его овец на шерсть там разводил. Они семьей и жили, рядом с пастбищем. А в ту зиму волки лютовали, выгрызли всех подчистую. А Абрамку мать успела прямо в люльке на дерево подвесить. Там его Мабук и нашел, на дереве, через день. Выходил его, чуть живого, да мальчишка так здесь и прижился.
- Прямо не замок, а сиротский приют какой то, – шмыгнула я носом и отвернулась.
- И ты тоже, что ли? – сочувственно заглянула мне в лицо женщина. – Ну, не реви. Ты ведь уже большая, сама умеешь зубы показывать, – и похлопала своей тяжелой рукой меня по плечу. – Чего-то не нравится мне сегодня твой капустный вид. Ты о чем задумалась?
- Так, о девичьем, – тут же оживилась я, вспомнив, зачем сюда пришла. – Я вот думаю, что с Абрамкой спарринговаться мне удобнее будет не в этом платье, а в своей старой одежде и ботинках. Где они, Гильда? – воззрилась я на женщину, как можно искреннее.
- Так у меня в шкафу. Сейчас переоденем тебя к твоей… ну, ты поняла. А это платье ты у меня оставишь. А то вид у него, как у тебя самой сегодня. Кинья! Принеси старые вещи госпожи! – гаркнула она так, что я втянула голову в плечи…
На обед Абрамка не пришел. Сначала Гильда уверила меня, что у мальчишки могли возникнуть какие-нибудь срочные дела, но, позже, начала волноваться и сама. Я же, попрыгав, для приличия, у кухонного окна, решила сама его поискать. Правда, места, где Абрамка в этот момент мог оказаться, были для меня мало знакомы, так что начать поиски следовало с конюшни…
«Нет, как ни крути, но, в своей родной одежде все-таки гораздо приятнее», - размышляла я, решительно приближаясь к дверям предбанника. На месте дыры, на моей юбке, сейчас красовалась черная кожаная заплата в виде цветка с круглыми лепестками, шедевр от веснушчатой Киньи, а водолазка благоухала ароматом, сильно напоминающим жасмин. «Приятный подарок в дальнюю дорогу», - вздохнула я и открыла дверь… Пусто было, и в самой конюшне, и в «личных апартаментах» мальчика. Оставался только один, известный мне вариант - спросить про подростка у Валека, старого звонаря и «сожителя» Абрамки. Туда, к колодцу с колоколами, я и поспешила. Но, на отполированной годами лавочке, вместо Валека, я лишь увидела две добротно обработанные палки. Самого старика, стоящего в отдалении, и, пристально вглядывающегося куда то за донжон, я заметила немного позже. Валек то замирал, то начинал суетиться, беспомощно взмахивая руками, напоминая всем своим видом собачку, которой очень хочется сорваться с места, но без команды хозяина она это сделать никак не может. Наконец, он обернулся в сторону своего «поста» и заметил меня:
- Госпожа Вета! – заполошно всплеснул руками. – Что же это творится?! Ведь угробят они Абрашку, точно изувечат! Сами гляньте.
И тут, наконец, передо мной открылась левая половина замкового двора, до этого не знакомая. Она была зеркальным повторением правой, с той лишь разницей, что перед зданием-копией конюшни здесь была белой чертой прямо по камням, очерчена площадка для тренировок с оружием. В разных ее частях торчали несколько чучел, чем-то схожих с моим «Митей», а по центру на опорах стояла большая, грубо разрисованная мишень. Вот возле этой мишени сейчас и развернулось действо, так напугавшее старика. Я пригляделась, но, кроме фигур нескольких наемников, кидающих по очереди что-то в сторону круга, так ничего и не заметила.
- Что там происходит, Валек? – приложила ладонь ко лбу.
- Они, лиходеи, ножи метают в мишень свою, а у мишени Абрашку привязали. И хохочут, как кони, если он кричит. Я не знаю, живой он там еще или уже на веревках висит. Давно молчит.
- Да вы что? – потрясенно выдохнула я и рванула с места.
Абрамка был живой, с глубокой царапиной на скуле и от страха распахнутыми еще больше глазами. Мужиков было трое, и одним из них был Хлыст. Ну, вот и встретились... Как только мое появление заметили, на тренировочной площадке воцарилась полная тишина. В этой тишине я, трясущимися руками отвязала такого же трясущегося мальчишку, прижала его к себе на короткий миг и, пихнув в сторону, развернулась к наемникам лицом.
- Ну что, мальчики, а слабо во взрослую тетю ножи покидать? – осмотрела каждого по очереди.
Незнакомые мужики переглянулись и один из них, с «подростковыми» прыщами и таким же хвостом, как у Борамира, но жидким и серым, выдавил:
- Шли бы вы отсюда, госпожа. А то тут серьезные люди делом занимаются.
- Ну, так, я тебе и предлагаю, по серьезному, а не просто так, над беззащитным ребенком поиздеваться.
- Да что с ней разговаривать, она же бешеная, – наконец, подал голос мой недавний «ухажер». – Поглядите на нее, сейчас пена изо рта попрет.
- Ты бы, Хлыст, помолчал невзначай, - вышел между нами третий наемник, коренастый и со шрамом через весь лоб. – Один раз уже свезло, второго может и не быть, – и обернулся к нам с Абрамкой. – Простите, госпожа. И ты, малец. Увлеклись, сами не заметили.
- Ты их простил, Абрамка? – склонилась я к мальчику, стоящему до сих пор в ступоре.
- Да, – выдохнул он и схватил меня за руку. – Пойдемте отсюда, госпожа Вета. Здесь женщине не место. Пойдемте, – и потянул в направлении до сих пор маячившего Валека.
Мы уже отошли на приличное расстояние от последнего, торчащего на углу очерченного периметра, боевого чучела, когда я услышала за спиной крик Хлыста:
- А каково это, сменить солому на графскую простыню? Тебе понравилось, а, кобылка?
Не берусь судить, что чувствует человек, которому выстрелили в спину, но сравнение мне на ум пришло, в тот момент, именно такое. У меня даже дыхание перехватило в первую секунду, а потом я открыла глаза и посмотрела на замершего подростка:
- Абрамка, неси сюда свою тростку, сейчас мы ей испытание на прочность устроим.
- Госпожа Вета, - испуганно пробормотал он. – Ведь он вас убьет и из-за меня. Не надо.
- Ты так плохо думаешь о своем учителе, мальчик? Неси, да по быстрее.
Что-то, видимо, во взгляде моем так вдохновило подростка на принятие решения, что он унесся к колодцу быстрее ветра. А я в это время, развернувшись к площадке, начала искать глазами «источник», порочащий честь мою и графскую. Таковой скоро нашелся, стоящий в «капитанской» позе, как раз у этого самого местного «Мити» на углу. Начали мы наш, отложенный на два дня поединок со скрещивания взглядами. Насмешливый и злой Хлыста и мой, преисполненный решимости и лишенный разума. Потому что, если у женщины в моем положении и при моих бойцовских возможностях такой имеется, то находиться она сейчас будет точно не здесь, а где-нибудь под кроватью, забившись в угол. Пока я так рассуждала, заняв себя разогреванием кистей рук, в одну из них мне ткнулась, предназначенная к испытанию тростка Абрамки.
- Вот. Это вам, – прошептал запыхавшийся подросток, и мы пошли навстречу Хлысту.
Не скажу, что мужик удивился такому повороту событий, наверняка, успел пообщаться с Колуном, пока сидел взаперти, но встретил меня явно, без радости. Поэтому пришлось его «разогревать» до нужной температуры.
- Здравствуй, голубь мой. А я по тебе соскучилась. Может, прогуляемся с тобой до конюшни?.. Абрамка, заткни уши! – вспомнила я про открывшего рот мальчишку.
- С чего вдруг, такие почести? – напрягся мужик. – Я с тобой уже прогулялся один раз, в другой с другим иди.
- Ну как же? – снова запела я. – А я с тобой хочу. Кто ж меня еще сбруей то украсит?
По раздавшимся откуда-то сбоку сдавленным смешкам, я поняла, что к нам подтянулась публика и «процесс разогрева» пошел гораздо быстрее:
- Ты рот то свой закрой, а то не посмотрю, что ты теперь графская подружка! – выкрикнул он, косясь на стоящих в отдалении мужиков.
- Значит, не хочешь ты со мной идти? – в ответ оскорбилась я. – Ну, тогда, получай здесь, прилюдно, всю мою к тебе неземную любовь и признательность.
И замахнулась сверху, заранее зная, что длины палки достать его мне не хватит. Но, зато эффект получился требуемый. Мужик отпрянул назад и со вкусом выругался - клиент созрел. Дальше дело пошло еще быстрее:
- Ты, как была умом больная, так и осталась! – прорычал Хлыст, шаря по сторонам. – Меченый, дай мне свой, мой в казарме остался!
- Хлыст, угомонись! – возопил мужик со шрамом. - Ты обратно к Колуну захотел. Она тебе вмиг это устроит.
- У нас с ней свои зарубки, – выхватил он меч, прямо из ножен серохвостого парня. – Вы к нам не лезьте! – прокричал, уже замахиваясь на меня сбоку.
И тут только до меня дошла вся моя беспросветная глупость. Довести здорового мужика до бешенства и махать против его меча деревянной палкой, да еще не своей родной, а вообще сделанной неизвестно из чего. Но, судьба убогих умом либо любит, либо убивает. Видимо, настал момент моей проверки… И от этого удара я ушла. Причем, сравнительно легко и в бок, сократив дистанцию между нами до минимума, приложила его, вскользь по левому плечу. Дальше разведка закончилась, и мы пошли по кругу, следя за каждым движением друг друга. Хлыст делал мелкие выпады, больше, чтобы позлить, чем навредить. Тоже, видимо, приглядывался или, оказался умнее меня и не лез первым. Пришлось «открываться» мне, а то, к чему все эти танцы? Я, для встречной пробы ткнула ему в район груди и тут же получила ответный снизу. Пришлось отпрыгивать. В это время, мужик, решившись, наконец, на настоящий удар, попер на меня с занесенным над головой мечом, а я, от неожиданности, выставила перед своей макушкой палку, схватившись, что есть мочи, руками за ее концы, и, от ужаса зажмурилась. Удар был сильный, тростка в моих руках раскололась, отрекошетив болью в запястья и, вновь распахнув глаза, я лишь увидела летящее сверху прямо мне в лоб лезвие меча, которое в последнее мгновение, вдруг изменило свою траекторию и ушло в сторону… В следующий миг меня заслонило что-то большое и, прямо перед самым носом пролетел хвост из темно русых волос, разметавшийся по черной кожаной куртке… И в мой взорвавшийся мир вернулся звук…
- Ты жива? – склонился надо мной Борамир.
- Ваше сиятельство, а меня только что чуть не убили, – проблеяла я в ответ и глупо захихикала.
- Я заметил, – процедил мужчина. – Но, об этом позже, – и схватил меня за запястье. – Этого (далее аристократически-утонченный мат) в яму. А остальные в казарму. Балаган закончился! – и уже совсем не по аристократически потащил меня в замок…
Сначала я отрешенно прыгала за графом по ступеням, брякая чем-то о перила, а потом и вовсе растянулась на них. Мужчина пробормотал что-то себе под нос, громко вздохнул и перекинул меня через плечо. Тот еще подвиг, но это меня, видимо, и спасло. Потому что, после такой физзарядки, сил у него для положенного в таких случаях разноса явно поубавилось.
Он аккуратно сгрузил меня поперек моей девичьей постели и отошел в сторону, видно, готовя вступительную речь. Я же сидела и тупо пялилась на половинки прежней абрамкиной тростки, зажатые у меня до сих пор в руках. Понюхала рассеченный, почти идеально срез на одной из них, поскребла его коротким ногтем и произнесла первую свою «умную» мысль:
