- Дирья? – первым не выдержал именно он.
Конечно! В испытании подобном я с младшекурсниками Сельдерина давно поднаторела: прием зачетов, проведение семинаров… Бесы! Я же сама сюда мальчишку позвала!
- Ты нужен мне.
- Это я понял, - уже слегка настороженно кивнул курносый Юник. – Но, в чем, уважаемая дирья?
- Скажи, кто передал тебе письмо? - вот именно с данной фразы и начался в моей, отмытой правилами и оклеенной традициями жизни, непостижимо новый цикл. Его вполне возможно было бы назвать лаконично одним лишь словом «ж….». Но, я воспитанная и скромная, поэтому просто грозно рявкнула. – А, ну-ка, быстро отвечай!
- Они не местные! Не островные, - от неожиданности ощерился юнец. Я, вдохновенно топнула ногой, мол, продолжай, раз начал. – Мне незнакомы! Но, у одного в зубах торчала спичка с синей такой маленькой головкой, что в темноте отсвечивает тоже синим светом. Такие только в одной корчме у нас в Зайре дают, ох, на столах они там лежат для раскуривания мужицких трубок. Корчма «Улитка». И она у Тихого канала в Ижинском порту. Значит, один из двойки точно был оттуда. Или проходом мимо проходил.
- Их было двое?
- Да, уважаемая дирья. Два. И темные они. Я ж вижу, если даже и не местные. Ну, там по взглядам, по наколкам, по словам. Тот, что со спичкою в зубах вообще… - и добавил с придыханием. - с порванным был левым ухом.
- И что? – отчего-то пальцами ухватила я свое собственное со скромной золотой серьгой.
Юник в изумлении подскочил со стула:
- Как это что?! Уши по пиратскому закону рвут, когда одного из их братии с позором гонят. Ну там за воровство у своих же, клевету, подлог.
- Понятно, - мигом отпустила ухо. – Так значит, их было двое и где вы встретились?
- А чего встречаться то, мы ж не приятели? - вскинул реденькие брови Юник. – Я мимо шел по этой улице. У отчима моего здесь дальше столярная мастерская. Ох ты ж…
- Что? – махом подобралась я.
- Я это, должен был давно к нему прийти. Помочь с большим заказом. А теперь…
- Теперь ты помогаешь мне! – сказала, как отрезала и вслед добавила еще. – Серебряный зайр хочешь?
Ну, конечно же, он хочет! Иначе к чему была вся мальчиковая вальяжность напускная? Да только, чем он мне поможет?..
- Уважаемая дирья, я согласен. Только, знаете, мой отчим…
- Хочет тоже?
- Знает много. Он того… до мамки в самой главной банде был.
- Да что ты? – тщательно ведя в голове мыслительный процесс, пропела я. – Я подумаю еще немного. Только помолчи. Мне нужно всё решить.
- А что решить то?
- Юник! Ну, с чего начать.
- Так, уважаемая дирья, вы того, начните с присланной вам этими двумя записки…
Город-остров Зайра,
Улица Канатов.
Как бы жил наш мир, если бы люди обладали неимоверной силой? Люди б обладали властью. Но, в мире, где ревностно трудится весь многопрофильный небесный пантеон, границы полномочий очень чётки – власть небесам, а подчинение земле. И чтоб не вмешивались! Однако, за особые заслуги или компенсацией, кому как повезет, мы, люди, можем быть одарены богами. И боги дарят артефакты.
Настоящая артефакторика пару веков назад как раз и началась с «откупных божественных камней». А уж потом на их основе зародились и постепенно усложнялись природные комбинированные варианты. До уровня искусства. Об искусстве! Нет, об артефакторике!.. Бесов чепчик, в голове такой раздрай…
О географии! Бережное море.
Его юго-восточные, нескончаемые по определению волны облизывают берега Омады, отчизны матушки моей. Страны горячих и сухих ветров, глазурной дворцовой роскоши, апельсиновых садов и великой золотой пустыни. Пустыня, да, там одна. И называется она «Амбей», что в переводе с омадийского обозначает «Силу». Название это дано пескам не просто так, из уважения перед их злой стихией, а в честь одного единственного места в самом центре. Места особенного, принадлежащего из века в век лишь омадийской правящей чете. И как оное выглядит кроме них, конечно же, никто не знает. Мираж? Скрытый оазис? Подземный лабиринт? Да мало ли возникало версий с иллюстрациями и свидетельствами очевидцев во всех главных газетах континента? Но, достоверно лишь одно – такое место есть. И в месте том хранится рода правящего сила. А как ее найти? Увидеть? Унести? Для этого необходим прибор «Хрустальные очки». Какое я имею отношение к нему? А я ведь уже имею! Очки – мощный древний артефакт. И мне надо бы… ну, по условию в полученной записке достать его.
- Я-я… не-е… Вот, кочерыжка!
- Да ты, малец, вообще не знаешь, что это такое.
- Кочерыжка, что ли?
- О-о! – в запале закатив глаза, я тут же на всей скорости споткнулась.
Да потому что мы с конопатым спутником моим не шли сейчас. Мы с ним неслись по выщербленному тротуару. Хотя изначально, все ж, аккуратно и незаметно на пару выползли с балкона, накрытого плющом.
Тенисто узкая, загруженная скучными домами, улица Канатов вскоре свернула вправо и вовсе оборвалась глухим забором с приколоченной картонной вывеской «Продам. Без посредников». Судя по изрядной линялости картонки, без посредников данный забор никак не думал продаваться. И я, развернувшись в этом странном тупике, лишь растерянно успела пискнуть и показательно взмахнуть рукой, как отрок, оттопырив свой тощий тыл, вполне отработанно качнул в сторонку одну из заборных досок:
- Уважаемая дирья, нам, это, туда.
И продолжать пищать отпала всякая необходимость.
До крепко сколоченной столярной мастерской мы с Юником добрались чужими огородами-садами. Хотя, три странных, прикрытых тряпками, гряды на нашем пути за не менее странной полуразвалившейся лачугой вполне могли сойти и за вотчину чего-то, гораздо интереснее местной моркови или кабачков. Сам же адир Садак, судя по гордому обращению, законный гражданин этого замечательного острова (сарказм мой можно проигнорировать), предстал в дверном проеме низкорослым лысым пузачом, в котором глаз радовал лишь залихватски искривленный набок нос. Но, это до момента, когда адир Садак поймает взгляд ваш стальными серыми глазами. Каюсь, я даже замерла на несколько секунд. Почему на несколько всего? Разглядела на заднем его фоне гроб, приткнутый к стенке.
Это был не совсем обычный гроб. Точнее, вовсе необычный. Он по всему континенту так и зовется: «Зайринский». Определение данное, давным-давно став нарицательным, обозначает слово «несерьезный». А все почему? Здешний остров обделен землей. Тем более для полноценных кладбищ. И на паре-тройке самых древних здесь давно стоят чьи-то монументальные торговые дома. Вот именно по этой уважительной причине всех упокоившихся граждан Зайры попросту сжигают. А уж потом либо рассеивают пепел в море, либо втыкают его в стену. Благо, стен хватает. Особенных, на особых площадях. И если из любви к искусству, все ж, заступиться за островные «несерьезные» гробы, то стоит отметить, некоторые из них бывают очень даже хороши (те, что на выставках в музеях континента). И, подумаешь, похожи они на пеналы для карандашей. Это я так заступилась?.. Нет! Гроб, что приткнут сейчас к стене в уже знакомой мне мастерской как раз хорош. Он весь как кружево ажурен и отлакирован идеальными слоями. Да и вообще, элегантней, чем его создатель.
Город-остров Зайра,
столярная мастерская адира Садака.
Торговалась я с зайринским гробовщиком как на зачете со студентом за оценку. Долго, со вздохами и закатыванием глаз. Причем, закатывал их гробовщик, адир Садак. Ну вот никак не ожидал он от улисийской благовоспитанной девицы подобной… неутомимости. Юник, надраивающий в сторонке ворсистой тряпкой лаковое покрытие гроба от нашего диалога так в итоге разошелся, что гроб ажурный засверкал местами, точно зеркало.
- Да где это видано, чтобы вот так!
- Так создадим же прецедент, уважаемый адир. Вы мне отличное снисхождение в цене, а я позабочусь вписать ваши гробы в «Путеводитель по острову» от нашего Географического общества.
- Чего?
- Ах-х-хи-хи-хи. Хи-хи!
- Юникин! – вдохнув с присвистом, гаркнул криминальный отчим. И, сплюнув на пол, выдал лично мне. – А-а! Лады! Одиннадцать серебряных за сведения, охрану двух бойцов и сопровождение по Зайре!
И тишина… А все-таки, качественные у меня с собой прихвачены успокоительные капли. Надо бы еще раз их… чуть позже.
- Кх-хм. Значит, договорились. И, адир Садак, давайте медленно и хладнокровно все условия еще раз повторим…
До самого полудня я, как ни странно, проспала. Вот просто на подушку бух и всё. Возвращаться для ожидания вестей в гостиницу адир Садак отговорил - опасно. Сам же, отрабатывая зайры, напялил кожаную шляпу и ушел, прихватив с собою упирающегося пасынка. А я осталась. И теперь, проснувшись, лежала скромно на спине. Рассеянно хлопая глазами, пялилась в необструганный низкий потолок в маленькой комнатке за печкой. Да это даже не комнатка была, а так, закуток для отдыха. В нём помещались лишь топчан под колючим покрывалом, кривая тумбочка и я… Лежу, вспоминаю сон. Романтический, между прочим. А вместо фона из приятной тихой музыки - жужжание шальной местной осы. Туда-сюда вдоль рамы на окне… туда-сюда…затихла и опять. Да ну ее и эту музыку.
Мне снился грустный Сельдерин. Он вместе с матушкой моей (как символичный образ мутной) сидел в нашей бледно бежевой столовой и, оттопырив длинный палец, пил пекку из моей любимой чашки. Я довольно долго этому факту изумлялась, пока жених мой не вымолвил со снисходительной улыбкой: «Дорогая Эльза, я скучаю, и эта чашка мне напоминает о тебе». Скучает. Он по мне уже скучает. Ну тогда… Задорно звонкий «брэ-эмс» огласил нашу занудную столовую. Моя любимая фарфоровая чашка! С незабудками!.. «Брэ-эмс, брэ-эмс, бум-мс»…
- Ой, уважаемая дирья, я тут тарелкой об ложку. А вы меня и не заметили. Садитесь в общем. Я вам еду от мамки притащил.
- Спасибо, Юник…кин.
- А, просто Юник! – хмыкнул он.
Теперь, когда казаться взрослым и важным надобность отпала, пацан улыбался искренне, как и положено по возрасту. Однако, поболтать по делу мне с «детским» Юником не удалось – дверь в мастерскую тихо отворилась, чтобы впустить прохладный ветер, еще одну осу и хозяина гробов. Я к тому времени уже изрядно подкрепилась оладьями с паштетом, выпила компота и даже успела посетить отдаленный закуток, так что была готова и к знаниям, и к действиям. Только все равно мне не понравилось выражение его лица. И будто даже искривленный нос еще зловеще искривился… Что ж, значит будем снова торговаться.
Но, я ошиблась:
- Дирья Эльза, ваш брат у них. У пришлых из портовых ижинских складов. Уж месяц, как по Зайре ходят слухи, что, мол, там вонь человечья множится, - показательно брезгливо сморщил свой видный нос адир Садак.
Я непонимающе нахмурилась:
- А что это?
- Торговля там людьми, - мы с отчимом ребенка оба вперились взглядами в полутемный дальний уголок. Пацан оттуда хмыкнул несколько смущенно. – Ну а чё? Об этом давно на базарах треплются. И всё ждут, когда же наши в гости к этим…
- Юникин! - взревел адир Садак.
Но, мне внезапно стало не до их семейных потасовок:
- Там, на складах торгуют людьми? – последние слова я извратила в нервный писк.
Сердитый поворотом разговора гробовщик, пыхтя, отвел глаза, но все ж, ответил:
- Да. Однако, реже. Обычно собирают у нас и отправляют по заказам.
- А куда?
- В Инжедею чаще всего, на чайные поля.
- Чай это «пекка»? – уточнила за какой бедой, не знаю.
Мужчина головой мотнул:
- Да… Дальше в Великие степи скот гонять рабов берут и в Омаду. Но, в Омаду, в основном, персональные заказы.
- Ну хорошо! – подбросило меня порывом с топчана. – Хорошо! Предположим, Эдвар там. Но, если с меня затребовали выполнить условия его освобожденья, значит…
- Есть надежда. Махонькая, но…
- Спасибо! Мне нужно… мне нужно всего то очки эти бесовы достать. Адир Садак!
Тот, наливавший в это время компот из узкого кувшина, сам подпрыгнул:
- Чего?
- А мой второй вопрос?
- По специалисту?
- Да!
- Да что ж вы так кричите, дирья?
- Ничего! Пятнадцать капель сейчас и как рыба квёлая буду опять… А, неважно! Так что?
- Он есть. Но, еле адрес временный нашел. И то по очень тонкому каналу. Корчма «Надежный якорь». И зовут специалиста Кишем. Он не особо любит представляться, но иногда водит кое-кого в ту омадийскую пустыню за травками ценнейшими, на охоту и так совсем уж оригинальное что. Он, думаю, возьмется. Но, если уж не он, то никто.
- Я поняла. А где ваши бойцы?
- Сейчас придут. И вам бы это, пока под «чайку» здешнюю для окунания в среду переодеться. Я прихватил тут кое-что.
- О, у мамки нет такого.
- Юникин!
- Да я молчу. Молчу… ой, мамка точно так не одеётся.
Город-остров Зайра,
Береговой квартал.
У каждого города, большого или маленького, есть неприглядная «изнаночная сторона». Как по мне, остров Зайра весь – «изнанка мира». И осталось лишь представить «изнанку» у самой «изнанки»… А стоит ли утруждаться? Я именно по ней сейчас в сопровождении двух рослых адиров иду - щербатого и полнозубого, но без второго глаза. Баланс!
Береговой квартал, поглотивший своими крайними трущобами восточный Ритский порт, и в полдень, наверняка, особо красотою не блистал. А что уж говорить о сизых сумерках? В разбавленных еще чернилах их прорисовывались закопченые стены каменных домов с конторками и мастерскими в первых этажах. И дым из настенных труб густо валил вдоль улицы, заглядывая в окна. Звуки в «колодце» этом, забитом дымом и людьми, звучали странно гулко. А все потому, что вместо дороги для повозок вдоль домов бултыхался о крутые стенки узенький канал, ведущий прямо в порт. По обеим сторонам к нему прижимались, едва различные, ступени вниз. И кое-где о камни монотонно тихо бились бортами лодки. Пустые или зачехлённые на ночь. Да какая разница? Мне для впечатлений хватило и встречающихся по пути людей.
И дело не в моем «птичьем» наряде. Я за него даже краснеть не стала – в улисийской светской моде есть и забористее образцы. И к моему теперешнему, состоящему из расклешённой юбки, ремня-корсета с блузкой легонькой под ним, прилагался шейный «профплаток». Морского радостного цвета, он, как дуэнья набожная, грудь прикрывал. Авторитетные бойцы, запинаясь и краснея (вот они краснели!), мне втолковали по пути: для каждого зайринского квартала платочки чаек все разнятся по цветам. И наличие моего на шее означает: «Мимо! Дама в деле». А впечатление от встреченных людей?..
Они здесь… были. В дыму и серости. Беспечные, отчаянные, в тоске сидящие на лавочках и коробах вдоль стен, и безразличные на жизнь. Они здесь были. И не просто «были», жили.
Чтобы попасть в корчму «Надежный якорь» мы прежде занырнули под сырую арку меж домов. И я все последние шаги к заветному крыльцу прокручивала нужный текст. Вспоминала доводы и тезисы из имеющихся по «очковой» теме знаний. А что касается общей абсурдности, как таковой… так нет ее. Вот выручу Эдвара, отхожу его зонтом или лучше кочергой и всё забуду, блаженно сидя в своем кресле с книжкой у камина… «Все-таки прекрасные у меня успокоительные капли!» - вот с этой мыслью я обтёртый сотнями подошв порог корчмы и переступила.
Конечно! В испытании подобном я с младшекурсниками Сельдерина давно поднаторела: прием зачетов, проведение семинаров… Бесы! Я же сама сюда мальчишку позвала!
- Ты нужен мне.
- Это я понял, - уже слегка настороженно кивнул курносый Юник. – Но, в чем, уважаемая дирья?
- Скажи, кто передал тебе письмо? - вот именно с данной фразы и начался в моей, отмытой правилами и оклеенной традициями жизни, непостижимо новый цикл. Его вполне возможно было бы назвать лаконично одним лишь словом «ж….». Но, я воспитанная и скромная, поэтому просто грозно рявкнула. – А, ну-ка, быстро отвечай!
- Они не местные! Не островные, - от неожиданности ощерился юнец. Я, вдохновенно топнула ногой, мол, продолжай, раз начал. – Мне незнакомы! Но, у одного в зубах торчала спичка с синей такой маленькой головкой, что в темноте отсвечивает тоже синим светом. Такие только в одной корчме у нас в Зайре дают, ох, на столах они там лежат для раскуривания мужицких трубок. Корчма «Улитка». И она у Тихого канала в Ижинском порту. Значит, один из двойки точно был оттуда. Или проходом мимо проходил.
- Их было двое?
- Да, уважаемая дирья. Два. И темные они. Я ж вижу, если даже и не местные. Ну, там по взглядам, по наколкам, по словам. Тот, что со спичкою в зубах вообще… - и добавил с придыханием. - с порванным был левым ухом.
- И что? – отчего-то пальцами ухватила я свое собственное со скромной золотой серьгой.
Юник в изумлении подскочил со стула:
- Как это что?! Уши по пиратскому закону рвут, когда одного из их братии с позором гонят. Ну там за воровство у своих же, клевету, подлог.
- Понятно, - мигом отпустила ухо. – Так значит, их было двое и где вы встретились?
- А чего встречаться то, мы ж не приятели? - вскинул реденькие брови Юник. – Я мимо шел по этой улице. У отчима моего здесь дальше столярная мастерская. Ох ты ж…
- Что? – махом подобралась я.
- Я это, должен был давно к нему прийти. Помочь с большим заказом. А теперь…
- Теперь ты помогаешь мне! – сказала, как отрезала и вслед добавила еще. – Серебряный зайр хочешь?
Ну, конечно же, он хочет! Иначе к чему была вся мальчиковая вальяжность напускная? Да только, чем он мне поможет?..
- Уважаемая дирья, я согласен. Только, знаете, мой отчим…
- Хочет тоже?
- Знает много. Он того… до мамки в самой главной банде был.
- Да что ты? – тщательно ведя в голове мыслительный процесс, пропела я. – Я подумаю еще немного. Только помолчи. Мне нужно всё решить.
- А что решить то?
- Юник! Ну, с чего начать.
- Так, уважаемая дирья, вы того, начните с присланной вам этими двумя записки…
Глава 4
Город-остров Зайра,
Улица Канатов.
Как бы жил наш мир, если бы люди обладали неимоверной силой? Люди б обладали властью. Но, в мире, где ревностно трудится весь многопрофильный небесный пантеон, границы полномочий очень чётки – власть небесам, а подчинение земле. И чтоб не вмешивались! Однако, за особые заслуги или компенсацией, кому как повезет, мы, люди, можем быть одарены богами. И боги дарят артефакты.
Настоящая артефакторика пару веков назад как раз и началась с «откупных божественных камней». А уж потом на их основе зародились и постепенно усложнялись природные комбинированные варианты. До уровня искусства. Об искусстве! Нет, об артефакторике!.. Бесов чепчик, в голове такой раздрай…
О географии! Бережное море.
Его юго-восточные, нескончаемые по определению волны облизывают берега Омады, отчизны матушки моей. Страны горячих и сухих ветров, глазурной дворцовой роскоши, апельсиновых садов и великой золотой пустыни. Пустыня, да, там одна. И называется она «Амбей», что в переводе с омадийского обозначает «Силу». Название это дано пескам не просто так, из уважения перед их злой стихией, а в честь одного единственного места в самом центре. Места особенного, принадлежащего из века в век лишь омадийской правящей чете. И как оное выглядит кроме них, конечно же, никто не знает. Мираж? Скрытый оазис? Подземный лабиринт? Да мало ли возникало версий с иллюстрациями и свидетельствами очевидцев во всех главных газетах континента? Но, достоверно лишь одно – такое место есть. И в месте том хранится рода правящего сила. А как ее найти? Увидеть? Унести? Для этого необходим прибор «Хрустальные очки». Какое я имею отношение к нему? А я ведь уже имею! Очки – мощный древний артефакт. И мне надо бы… ну, по условию в полученной записке достать его.
- Я-я… не-е… Вот, кочерыжка!
- Да ты, малец, вообще не знаешь, что это такое.
- Кочерыжка, что ли?
- О-о! – в запале закатив глаза, я тут же на всей скорости споткнулась.
Да потому что мы с конопатым спутником моим не шли сейчас. Мы с ним неслись по выщербленному тротуару. Хотя изначально, все ж, аккуратно и незаметно на пару выползли с балкона, накрытого плющом.
Тенисто узкая, загруженная скучными домами, улица Канатов вскоре свернула вправо и вовсе оборвалась глухим забором с приколоченной картонной вывеской «Продам. Без посредников». Судя по изрядной линялости картонки, без посредников данный забор никак не думал продаваться. И я, развернувшись в этом странном тупике, лишь растерянно успела пискнуть и показательно взмахнуть рукой, как отрок, оттопырив свой тощий тыл, вполне отработанно качнул в сторонку одну из заборных досок:
- Уважаемая дирья, нам, это, туда.
И продолжать пищать отпала всякая необходимость.
До крепко сколоченной столярной мастерской мы с Юником добрались чужими огородами-садами. Хотя, три странных, прикрытых тряпками, гряды на нашем пути за не менее странной полуразвалившейся лачугой вполне могли сойти и за вотчину чего-то, гораздо интереснее местной моркови или кабачков. Сам же адир Садак, судя по гордому обращению, законный гражданин этого замечательного острова (сарказм мой можно проигнорировать), предстал в дверном проеме низкорослым лысым пузачом, в котором глаз радовал лишь залихватски искривленный набок нос. Но, это до момента, когда адир Садак поймает взгляд ваш стальными серыми глазами. Каюсь, я даже замерла на несколько секунд. Почему на несколько всего? Разглядела на заднем его фоне гроб, приткнутый к стенке.
Это был не совсем обычный гроб. Точнее, вовсе необычный. Он по всему континенту так и зовется: «Зайринский». Определение данное, давным-давно став нарицательным, обозначает слово «несерьезный». А все почему? Здешний остров обделен землей. Тем более для полноценных кладбищ. И на паре-тройке самых древних здесь давно стоят чьи-то монументальные торговые дома. Вот именно по этой уважительной причине всех упокоившихся граждан Зайры попросту сжигают. А уж потом либо рассеивают пепел в море, либо втыкают его в стену. Благо, стен хватает. Особенных, на особых площадях. И если из любви к искусству, все ж, заступиться за островные «несерьезные» гробы, то стоит отметить, некоторые из них бывают очень даже хороши (те, что на выставках в музеях континента). И, подумаешь, похожи они на пеналы для карандашей. Это я так заступилась?.. Нет! Гроб, что приткнут сейчас к стене в уже знакомой мне мастерской как раз хорош. Он весь как кружево ажурен и отлакирован идеальными слоями. Да и вообще, элегантней, чем его создатель.
Глава 5
Город-остров Зайра,
столярная мастерская адира Садака.
Торговалась я с зайринским гробовщиком как на зачете со студентом за оценку. Долго, со вздохами и закатыванием глаз. Причем, закатывал их гробовщик, адир Садак. Ну вот никак не ожидал он от улисийской благовоспитанной девицы подобной… неутомимости. Юник, надраивающий в сторонке ворсистой тряпкой лаковое покрытие гроба от нашего диалога так в итоге разошелся, что гроб ажурный засверкал местами, точно зеркало.
- Да где это видано, чтобы вот так!
- Так создадим же прецедент, уважаемый адир. Вы мне отличное снисхождение в цене, а я позабочусь вписать ваши гробы в «Путеводитель по острову» от нашего Географического общества.
- Чего?
- Ах-х-хи-хи-хи. Хи-хи!
- Юникин! – вдохнув с присвистом, гаркнул криминальный отчим. И, сплюнув на пол, выдал лично мне. – А-а! Лады! Одиннадцать серебряных за сведения, охрану двух бойцов и сопровождение по Зайре!
И тишина… А все-таки, качественные у меня с собой прихвачены успокоительные капли. Надо бы еще раз их… чуть позже.
- Кх-хм. Значит, договорились. И, адир Садак, давайте медленно и хладнокровно все условия еще раз повторим…
До самого полудня я, как ни странно, проспала. Вот просто на подушку бух и всё. Возвращаться для ожидания вестей в гостиницу адир Садак отговорил - опасно. Сам же, отрабатывая зайры, напялил кожаную шляпу и ушел, прихватив с собою упирающегося пасынка. А я осталась. И теперь, проснувшись, лежала скромно на спине. Рассеянно хлопая глазами, пялилась в необструганный низкий потолок в маленькой комнатке за печкой. Да это даже не комнатка была, а так, закуток для отдыха. В нём помещались лишь топчан под колючим покрывалом, кривая тумбочка и я… Лежу, вспоминаю сон. Романтический, между прочим. А вместо фона из приятной тихой музыки - жужжание шальной местной осы. Туда-сюда вдоль рамы на окне… туда-сюда…затихла и опять. Да ну ее и эту музыку.
Мне снился грустный Сельдерин. Он вместе с матушкой моей (как символичный образ мутной) сидел в нашей бледно бежевой столовой и, оттопырив длинный палец, пил пекку из моей любимой чашки. Я довольно долго этому факту изумлялась, пока жених мой не вымолвил со снисходительной улыбкой: «Дорогая Эльза, я скучаю, и эта чашка мне напоминает о тебе». Скучает. Он по мне уже скучает. Ну тогда… Задорно звонкий «брэ-эмс» огласил нашу занудную столовую. Моя любимая фарфоровая чашка! С незабудками!.. «Брэ-эмс, брэ-эмс, бум-мс»…
- Ой, уважаемая дирья, я тут тарелкой об ложку. А вы меня и не заметили. Садитесь в общем. Я вам еду от мамки притащил.
- Спасибо, Юник…кин.
- А, просто Юник! – хмыкнул он.
Теперь, когда казаться взрослым и важным надобность отпала, пацан улыбался искренне, как и положено по возрасту. Однако, поболтать по делу мне с «детским» Юником не удалось – дверь в мастерскую тихо отворилась, чтобы впустить прохладный ветер, еще одну осу и хозяина гробов. Я к тому времени уже изрядно подкрепилась оладьями с паштетом, выпила компота и даже успела посетить отдаленный закуток, так что была готова и к знаниям, и к действиям. Только все равно мне не понравилось выражение его лица. И будто даже искривленный нос еще зловеще искривился… Что ж, значит будем снова торговаться.
Но, я ошиблась:
- Дирья Эльза, ваш брат у них. У пришлых из портовых ижинских складов. Уж месяц, как по Зайре ходят слухи, что, мол, там вонь человечья множится, - показательно брезгливо сморщил свой видный нос адир Садак.
Я непонимающе нахмурилась:
- А что это?
- Торговля там людьми, - мы с отчимом ребенка оба вперились взглядами в полутемный дальний уголок. Пацан оттуда хмыкнул несколько смущенно. – Ну а чё? Об этом давно на базарах треплются. И всё ждут, когда же наши в гости к этим…
- Юникин! - взревел адир Садак.
Но, мне внезапно стало не до их семейных потасовок:
- Там, на складах торгуют людьми? – последние слова я извратила в нервный писк.
Сердитый поворотом разговора гробовщик, пыхтя, отвел глаза, но все ж, ответил:
- Да. Однако, реже. Обычно собирают у нас и отправляют по заказам.
- А куда?
- В Инжедею чаще всего, на чайные поля.
- Чай это «пекка»? – уточнила за какой бедой, не знаю.
Мужчина головой мотнул:
- Да… Дальше в Великие степи скот гонять рабов берут и в Омаду. Но, в Омаду, в основном, персональные заказы.
- Ну хорошо! – подбросило меня порывом с топчана. – Хорошо! Предположим, Эдвар там. Но, если с меня затребовали выполнить условия его освобожденья, значит…
- Есть надежда. Махонькая, но…
- Спасибо! Мне нужно… мне нужно всего то очки эти бесовы достать. Адир Садак!
Тот, наливавший в это время компот из узкого кувшина, сам подпрыгнул:
- Чего?
- А мой второй вопрос?
- По специалисту?
- Да!
- Да что ж вы так кричите, дирья?
- Ничего! Пятнадцать капель сейчас и как рыба квёлая буду опять… А, неважно! Так что?
- Он есть. Но, еле адрес временный нашел. И то по очень тонкому каналу. Корчма «Надежный якорь». И зовут специалиста Кишем. Он не особо любит представляться, но иногда водит кое-кого в ту омадийскую пустыню за травками ценнейшими, на охоту и так совсем уж оригинальное что. Он, думаю, возьмется. Но, если уж не он, то никто.
- Я поняла. А где ваши бойцы?
- Сейчас придут. И вам бы это, пока под «чайку» здешнюю для окунания в среду переодеться. Я прихватил тут кое-что.
- О, у мамки нет такого.
- Юникин!
- Да я молчу. Молчу… ой, мамка точно так не одеётся.
Глава 6
Город-остров Зайра,
Береговой квартал.
У каждого города, большого или маленького, есть неприглядная «изнаночная сторона». Как по мне, остров Зайра весь – «изнанка мира». И осталось лишь представить «изнанку» у самой «изнанки»… А стоит ли утруждаться? Я именно по ней сейчас в сопровождении двух рослых адиров иду - щербатого и полнозубого, но без второго глаза. Баланс!
Береговой квартал, поглотивший своими крайними трущобами восточный Ритский порт, и в полдень, наверняка, особо красотою не блистал. А что уж говорить о сизых сумерках? В разбавленных еще чернилах их прорисовывались закопченые стены каменных домов с конторками и мастерскими в первых этажах. И дым из настенных труб густо валил вдоль улицы, заглядывая в окна. Звуки в «колодце» этом, забитом дымом и людьми, звучали странно гулко. А все потому, что вместо дороги для повозок вдоль домов бултыхался о крутые стенки узенький канал, ведущий прямо в порт. По обеим сторонам к нему прижимались, едва различные, ступени вниз. И кое-где о камни монотонно тихо бились бортами лодки. Пустые или зачехлённые на ночь. Да какая разница? Мне для впечатлений хватило и встречающихся по пути людей.
И дело не в моем «птичьем» наряде. Я за него даже краснеть не стала – в улисийской светской моде есть и забористее образцы. И к моему теперешнему, состоящему из расклешённой юбки, ремня-корсета с блузкой легонькой под ним, прилагался шейный «профплаток». Морского радостного цвета, он, как дуэнья набожная, грудь прикрывал. Авторитетные бойцы, запинаясь и краснея (вот они краснели!), мне втолковали по пути: для каждого зайринского квартала платочки чаек все разнятся по цветам. И наличие моего на шее означает: «Мимо! Дама в деле». А впечатление от встреченных людей?..
Они здесь… были. В дыму и серости. Беспечные, отчаянные, в тоске сидящие на лавочках и коробах вдоль стен, и безразличные на жизнь. Они здесь были. И не просто «были», жили.
Чтобы попасть в корчму «Надежный якорь» мы прежде занырнули под сырую арку меж домов. И я все последние шаги к заветному крыльцу прокручивала нужный текст. Вспоминала доводы и тезисы из имеющихся по «очковой» теме знаний. А что касается общей абсурдности, как таковой… так нет ее. Вот выручу Эдвара, отхожу его зонтом или лучше кочергой и всё забуду, блаженно сидя в своем кресле с книжкой у камина… «Все-таки прекрасные у меня успокоительные капли!» - вот с этой мыслью я обтёртый сотнями подошв порог корчмы и переступила.
