С самого утра в природе стояла такая талая тишь, что близость преджарья [1]
Закрыть
ощущалась и душою и кожей. Согласным со мной было непривычно высокое лазурное небо и капель, текущая по черепичным водостокам со всех замковых крыш. И только лишь легкие эти кап-кап-кап повсеместную талую тишь сейчас разбавляли. Кап-кап-кап. Мой затаенно-глубокий вдох-выдох. Кап-кап-ка-а... Время года, аналогичное нашей весне.
А потом грянул гром. Предсказуемо, но неожиданно яростно взорвал тишину бой боевых барабанов. Алыми вымпелами блеснули сигнальные горны и торжественно высоко понеслись в небо агрессивно резкие ноты. Марш-здравица своему командиру. И я не удивляюсь уже, откуда это знание в голове. Да и не успела б – на парадное крыльцо под тяжелый навес твердым шагом вышел Государь Бохаслав. Выстроенные по площадному периметру отряды всколыхнулись и слаженно гаркнули тройным радостным приветствием. Государь в ответ расправил и без того немалые плечи и резко одернул короткую простеганную куртку под ремнем. Сделал кивок, растрепав налетевшим, вдруг, ветерком непокорную свою челку и:
- Я пойду прямо сейчас! – таков был громогласный государев ответ. – Я пойду к ижинским [2]
Закрыть
степям и встречу врага с достоинством воина Крайлаба! И я погоню его с нашей земли! Ибо так предписывает мне мой воинский долг, кричит кровь взывающих к справедливости предков и закон божьего равновесия! Вы со мной, лучшие воины Крайлаба?!Южным.
- Да-а!!!
- Вы со мной, потомки героев?!
- Да-а-а!!!
- Вы идете со мной! И мы идем за победой!
- Да-а-а!!! Да-а-а!!! Да-а-а!!! – сплоченно взвыли боевые ряды.
- Дарственное осенение!
Что? Нет, это не массово воины прокричали. А откуда ж подобное? И поздно уже – Бохаслав, требуя общей тишины, вскинул вверх правую руку. Обернулся, ловя решительным и уже привычно хмурым взглядом голубых своих глаз мои испуганно бегающие… бегающе ис-спуганные.
- Дарёна?
- Ммм?
- Вот ты и попалась. Но, постарайся, непокорная моя девочка – дотянись до моих губ уж сама.
Семью днями ранее...
- Скажи мне, моя милая девочка, а…
А дальше я уже не слушала. Тон этот милостиво опечаленный и поза у окна в каморке «Я учитель, ты глупышка». И как же Боха злит меня сегодня! Именно сейчас, хотя копилась эта пагубная страсть три дня. По натуре я совсем-совсем не злая. Нет! Я - послушная, уравновешенная, собранная, временами слегка ехидная, но только и всего! Данные качества – залог выживания в моем прошлом мире. Ведь, когда всё детство непрестанно повторяют: «Сдам в интернат!», ты поневоле голову вожмешь. Да так, что уши лягут по плечам. А здесь? Да что со мной не так? Ведь Бохаслав – мой друг! Мой друг…
- Вот именно!
- Так ты со мной согласна?
- Ты – мой друг?
- Кх-ху! Что? – поперхнулся Боха. – Я? Ну-у…
- Ну? – вскинула я брови. И за миг один мы поменялись с ним ролями: «Я педагог, а Боха…
- Дарёна, то – дела прошедших лет. И уж не думаешь ли ты, что я, сам будучи ребенком стал бы приставать к тебе?
- Чего?! – не получилось поменяться.
- Да ничего! – вспылил вернувший свой авторитет мужчина. – Как можно быть друзьями с тем, кого не помнишь?
- Ну а кто в том виноват?
- То есть…
- Божественная благодать!
- Дарёна?
- Дарья Владиславовна Углова! Я всю жизнь была ей. Тридцать семь земных и полноценных лет. Хотя не полноценных. У меня был друг, который мне не друг и не было любви, которую у меня украли, чтобы подарить ему. А за что? Боха, за что? За то, что ты – такой красивый? Добрый? Умный и герой? А я? А как же я? Я недостойна права выбирать?.. – вдруг, не хватило воздуха в груди. – Мне так…
- Дарёна?
- Дарья Владиславовна.
И я немедля успокоиться должна. Я вновь дышу. Это ведь само по себе уже такое счастье. Это – жизнь.
- Дарё… кх-ху! Дарья Владиславовна? Я Бонифака позову.
- Не надо. Я уже дышу. Вдыхаю-ю и выдыха-аю. Видишь?
- Вижу, - улыбнулся Боха. - Ты сегодня устала. И прости за долгое стояние. Пока ты лишь моя невеста, трон у нас один.
- Я кто? – самопроизвольно сжались скулы. – Ты это слово к чему сейчас употребил? Я ведь знаю, что статус данный Дару не положен. Причина и следствие, Боха. Ты путаешь эти два понятия.
- Объясни.
Ого! А вот у кого-то рядом желваки куда внушительнее заиграли. Но, раз уж я решила «объяснять», возьмусь. Ведь мотивация стальная:
- Трон! Стояние у него лишь следствие моего решения. Причина – полное отсутствие уважения. Ко мне, как к человеку, к женщине.
- Ты сейчас такую неразумность говоришь!
- Для тебя, не для меня.
- Дарёна! Тьфу! Дарья Владиславовна! Я? Лично я хоть раз, хоть чем-то тебя обидел? Мы все и ты теперь живем по древнему закону. Я – Государь и повелитель. Ты – мой Дар. Мой долг – тебя любить и охранять. А твой - рожать детей и ждать меня. Причина и следствие! Что сложного?!
- Да ничего! Для тех, кто любит.
Бохаслав в лице переменился:
- Кто любит? Тут ты, милая моя, права… И что мне сделать для того, чтоб ты меня любила? Я не отпущу тебя. Даже не надейся и не проси. И ты не сбежишь – найду.
- Хорошее начало для любви.
- Неудачное, - глядя в пол, ожесточенно хмыкнул Боха. – А я знаю, чего тебе не достает.
- Свободы? – не сдержала я ехидства.
- Работы.
- Что? Работы?
- Ответственности. Девочка моя! Это ведь ТЫ меня не знаешь, а Я в совсем другом седле, - и такая искра радости в глазах Государевых зажглась. – Так! Решено! И жди Указ. Сегодня некогда – нас трапеза большая ждет. А завтра…
- Я не буду! - и ведь только рот открыла! Однако, Бозена, залетевшая к нам в низенькую дверь, уже отдышалась, подбоченилась и снова бойко выдала. – Не буду!
- Чего? – не удержалась гневно я.
- Присутствовать!
- На трапезе? – вступил в непонятную беседу Государь.
Сестра его так звонко в ладоши хлопнула:
- А, йох! И там, конечно! Потому что хан Ашшун, твой бывший враг и непонятно кто теперь, уже приехал! К нам за своей женой приехал!..
Двадцать лет назад, в 1171-м году по Сходному летоисчислению [3]
Закрыть
Крайлаб в очередной раз погряз в беспощадной войне. Войны совсем не новость в этом старом мире, где божественный покровитель их, темпераментный Унак – любимый сын вечной пары верховных богов. Но, именно та последняя война со степным неусидчивым соседом запомнилась крайлабцам еще и как самая скорая. И все благодаря юному законному наследнику государственного престола. Летоисчисление в данном мире ведется от даты Схождения богов на землю.
Бохе было тогда всего девятнадцать. И после череды неудачных сражений, когда отточенные сабли степняков свистели уже далеко от приграничных земель, он возглавил полумертвую армию. Но, не повел ее в последний героический бой. Нет! Он сделал по-иному – повел в него отряды горных йохров. Юрких, малорослых и вечно злых воинов обширного племени, привыкшего к диверсиям и выживанию в снежных горах. Как он их уговорил, до сей поры неизвестно. Йохры и собственного то вождя не почитают особо. А тут – пришлый сопляк, да еще с пустым кошелем. А может не с пустым? А кто знает? Боха знает! Но, расскажет ли?
Короче, сверстник Бохаслава, амбициозный полководец Ашшун в той войне впервые остался не у дел. В выгоревшей от солнца Великой степи всё строго со списком воинских привилегий: на Совете ханов назначили тебя главным добытчиком соседских плодородий, а на следующем Совете уже «разназначили». И сослали в… на… или куда его там? Солена сказала, что в древнюю Рощу ханов к строгим духам предков тал-хэн [4]
Закрыть
. А зачем?Самоназвание народа, проживающего в Великой степи.
- А их всех туда из знати отправляют в большое наказание, - произнесла, авторитетно скривив свою красивую мордашку, и вспомнила о больших орехах в чаше. – Будешь? Вкусные из Инжедеи [5]
Закрыть
. Юго-восточный сосед Крайлаба через Бережное море.
- Спасибо. Нет.
Я еще в прошлом мире избегала подобных лакомств. Не из-за калорий. Из-за дороговизны стоматологических услуг. А здесь и вовсе придется или не есть ничего или положиться на многопрофильного Бонифака… Вот это выбор! Примерно такой же, как сейчас, когда нас с Бозеной просто посадили под охрану в ее девичьих расписных хоромах. Ну, хоть из окошка через щель меж штор можно подглядывать на приезд «гостей».
Их было человек пятнадцать. Гордых наездников, загорело смуглых и скуластых, однако в меховых ушанках, ну чисто русских меховых. И впереди среди всего этого великолепия мехов, походных сумок и холодного оружия – хан Ашшун. Сорокалетний зоркоглазый жених из степей. Великих! Однако, держался он в седле уже как полноправный муж. Только вот чей? Сплошные вопросы не на жизнь, а на смерть. И мне хотелось очень хоть один из них задать. И чтоб не просто так, а с ответом, как вдруг, всё само собой произошло – Бозена грохнулась на пол. Нет, сначала она от окна так рьяно отшатнулась, что зацепилась каблучком за край ковра, а уж потом спиной вперед и попой вниз:
- Чтоб тебя чени потолчели! Он меня увидел!
- Кто? – подскочила я к остолбеневшей бохиной сестре.
Та, выпучив глаза, попыталась что-то мне сказать. Потом заполошно рукой взмахнула, ухватив мою, и резво подтянулась:
- Хан. Уф-ф, напугал, крысиный перевух. И вряд ли он меня увидел. О-оп! Не переживай, не беременная я, чтоб так смачно шлепнуться и испугаться. Вот если б как у вас с Бохаславом…
- И что именно? – я вмиг насторожилась.
Бозена сделала паузу с артистическим закатыванием глаз. Хотя ее и спортсменкой можно запросто признать, такую высокую и гибкую. Однако в наличии есть пара веских «но»: резкость в высказываниях и порывистость в движениях. Это - Бозена. И, кстати, пауза ее томительная уже иссякла:
- Ритуал.
- Традиционный? – уточнила я.
В ответ мне уже без проволочек всяких скоро закивали:
- Да. В обычных семьях в первую супружью ночь лишь наказ от богини Реды читается и там по мелочам цветочки, веточки, а Государю сразу нужен сын – наследник. И потому в такую ночь все будет по серьезному у вас.
- И как? Кх-ху. Что-то с горлом.
- С горлом, - повторила понимающе Бозена. – А я не знаю. Знаю только, что есть рецептик у Бонифака из такой хоро-ошей чародей-травы. А почему? Потому что тоже самое «диво» меня б саму ждало, но по иной причине – не трепыхалась чтоб на супружьем ложе с ханом, а было все у нас с ним обоюдно и совсем наоборот. Это дядя еще наш решил. Межгосударственный союз, чень вислогузый! Вот потому я и сбежала к тете Каволине. И не думай, не только из-за перспектив остервенело страстной ночи.
- Ох, мамочка, - прихлопнув ладонь к груди, присела я. – Традиционный ритуал, после которого никто не посягнет на трон.
- Ага! И вас обоих не прибьет.
- Что? Кх-ху!
- С горлом.
- Точно.
- Единёная божественная защита старших в роде. Умереть от болезни можно, как наши родители. Убить невозможно. Ни вместе, ни по отдельности. Нет.
- Нет.
- Всесильные госпожи, а вот и я. Ну и ужин тоже.
А вот и третья составляющая нашей сплоченной группы «Подохранные и К». Услужливая и крайне наливная Бранка.
У нее такие ямки на щеках, что ух! Но, круче их, несомненно уши верной Бранки. Разведчицы! Шпионки! Диверсантки! И потому благодаря лишь ей мы за ближайшие два дня не отставали от «задверной жизни». И если все новости, что залетали к нам, перечислять лишь тезисами, то (в скобках размышленья от Бозены):
- Тот грозный карамазый [6]
Закрыть
господин, приехавший к нам из степей, поначалу сильно хмурился на встрече с Государем. Но, в замок все ж пошел. Ну эти его в шапках-гнездах тоже вслед за ним;Смуглый.
- Карамазого накормили с почестями, проводили в мыльню и там забыли. А чёть? Он сам уснул, уж больно на полынную наливку Бонифака налегал;
- В Государеву приемную палату в то время вызвали госпожу Аделу. Она там побыла недолго, а вышла радостная вся, как малое дитё с медовым кренделем. И наш господин главный казначей за ней вослед. Да слаженно так топали они и обсуждали всё «Дочерье отторженье» (Йох! Адела отказалась от отца, нашего дяди. И сохранила родственную связь лишь с Государем);
- Карамазый снова хмурился с утра, но непонятно было от чего. А в обед Государь представился, оть же, представил ему разнарядную и счастливую Аделу. Ну и еще сундуки большие притащили – вот мол приданое. А карамазый про разработки пограничные еще настырно речь завел, но о том не поняли никто. Лишь видели, как Государь наш подмигнул господину Винкиливу (Йох! То алмазная шахта принципиально спорная уж век как, но она обвалилась столько же годов назад от землевстряски с нашей стороны);
- Все были рады, а особо госпожа Адела. Она самолично проводила карамазого обратно в мыльню. Ну и их забыли уже вместе там до самого утра;
- Ах да! От князя Рузборга гонец недавно прискакал! В письме его плохая новость: бывший батюшка госпожи Аделы войско собирает у себя в Бривете идти против племянника, нашего Государя (Трижды йох!)...
С самого утра в природе сегодня стояла такая талая тишь, что близость преджарья ощущалась и душою и кожей. С самого раннего утра. Но, не сейчас:
- Дарёна?
- Ммм?
- Вот ты и попалась. Но, постарайся, непокорная моя девочка – дотянись до моих губ уж сама.
И я, подцепив Боху за лацканы его простеганной куртки, вытягиваюсь на цыпочках. Я так сильно стараюсь, что не замечаю, как теплые сильные руки обхватывают мою талию в суконном пальто. Мужчина выдыхает в мои полуоткрытые губы, и мы замираем с ним вместе всего в сантиметре друг от друга. Весь мир вокруг нас замирает… Дарственное осенение, говорите? Мне тридцать семь лет. И я умею так целовать, что мир вокруг исчезает, а время кружится и волнами несет и несёт…
- Дарё-ёна. Сердце моё. Что же ты делаешь?
- Возвращайся.
- Люди! Вы видите?! Это – дарственное осенение! Два беркута кружат над нами!
- Мы вернемся!
- Враг не пройдет!
Интерлюдия Вторая.
Южные окрестности Хлавна.
Главный тракт страны, ведущий в сторону Бривета.
Государю Бохаславу нравилось это, наполненное предвкушающим азартом состоянье души. Он осознал его только сейчас, как омут, что проглатывал целиком и насыщал собой еще совсем недавно. Будто на днях был возврат его с победой домой, потом встреча с Дарёной, решение забрать ее, река безвременья и… вот! Перезвон легкой упряжи в размеренных шагах идущих строем коней. Тихие, нарочито будничные разговоры за спиной и последние деловые уточнения - переклички. А впереди неизвестность. Но, аргулеты [7]
Закрыть
уже запущены три дня назад, почтовые вороны разлетелись в нужных направлениях. А в умной голове Государя зарождаются основы схем боевой стратегии и тактики. Разведчики.
- Повеселимся, дядя, - мужчина зло хмыкнул, вскинув в небо точно такие, как оно само сейчас голубые ясные глаза и…
Это облако, ну вылитая Дарёна. И гордый носик умницы его. А как она целуется. «Чтоб чтил и помнил». Он запомнил!
- А ты не перестарался, Государь мой?
Винк, едущий с Бохаславом в паре, конечно же, заметил всё. Пришлось возвращать свой взгляд от плывущей мимо в небесах Дарёны:
- Что именно? Мой Указ дает ей полномочия управлять лишь замком ну и личными землями нашей семьи. Поиграется немножко в свободный выбор мненья и обмякнет к моему возврату.
