С тех пор, как в нашей древней игре «Колхоз им. Маханенко» появился Максим Семенович, жизнь стала драйвовее. Ярче. Сложнее. Жизнь попросту к нам вернулась…
Но, в какой-то извращенно немыслимой форме!
- Мамочка!!!
И это кричала не я. Я молча неслась сейчас вдоль деревенских ночных огородов, преследуемая огненной кошкой, запущенной… а вот это – вопрос! Кем запущенной то? Потому что игра наша явно дала сбой. Тьму по обеим сторонам синими всполохами резали заклятия явно уровня не «Пионер». А у нас таких в команде лишь двое. И они сгинули еще на «Кладбище». Сзади, саданув когтем по моей левой лодыжке, клацнула зубами резвая кошка. Пришлось, изворачиваясь на ходу, запускать в нее последним своим заклятием «Дихлофос». Особь взвизгнула, напоследок наподдав меня в спину энергетическим вплеском. И я понеслась к цели сквозь ночь еще резвей.
Огороды, обрезанные общим забором, исчезли и теперь по сторонам от тропинки замелькали густые колючие деревца снайперской облепихи. Она, в отличие от реальной, плодоносила круглогодично и именно теперь я угодила под кислый двухсторонний обстрел. О, только не это! Лампа здоровья нервно замигала, уменьшая жизненный потенциал. Пришлось рисковать и сквозь колючки нырять в темную глубину… Где-то здесь! Где-то здесь на траве я и нашла в прошлый раз ту самую, ржавую коробку-аптечку. Я в поисках подпитки заметалась, краем уха прислушиваясь как шипит под ветром беспомощная теперь облепиха, но, вдруг, услышала громкий рык. Он раздался с тропы. И принадлежал бесшабашному быку Аполлону.
- Да какого же чёрта?
- Тиш-ше, - теплая мужская ладонь захлопнула мой открывшийся от возмущения рот. – Тише, Галина Аркадьевна. Я сейчас приму меры… Вы меня услышали?
Я, прикрыв глаза, немедленно кивнула. Какого чёрта он себе позволяет?
- Бык Аполлон? – роясь в своем рюкзаке, пробурчал, уже стоящий на коленях мужчина.
Я это вслух сейчас вопросила?
- Нет. Вы, Максим Семенович.
- Я – бык?
- Нет.
- Я – Аполлон?
- Да нет же.
Наш председатель по-партизански тихо и не отвлекаясь от дела, хмыкнул:
- А жаль. Завидую ему иногда… Так. Всё, - и извлек из закромов маленький подписанный пузырек. – Я сейчас открою эту газовую имитацию коровы при течке и кину, а как только Аполлон ломанётся, мы с вами очень быстро побежим.
- А-а откуда такое у вас? – только и успела я протянуть, следя за стремительно подскочившим на ноги Максимом Семеновичем. Но, лишь это я и успела, да еще схватить из травы коробочку с облупленным красным крестом на плоской крышке.
И мы на пару с мужчиной рванули мимо деревьев прямо к реке. Традиционный туман в этот раз был раскидан между низкими ее берегами какими-то отчаянно рваными клочьями, сквозь которые то там, то здесь проступал пучками камыш и середина мостика, переброшенного на ту сторону над самой водой… Над самой?
- Беда за бедой. Купил козла – не тот удой, - с холодной отрешенностью проговорил мужчина, замерший рядом, и сверху вниз посмотрел на меня. – Нам она очень нужна. Я подстрахую.
Но, и здесь игровая система дала свой зловещий сбой. Нет, маленький Ёжик-подсказка все так же безмолвно плыл по реке, держа на своем животе вожделенный узелок, но стоило мне с мостика протянуть к нему руку, как под треск ломающихся перил нас со страхующим председателем смело прямо в холодную темную воду.
- Чёрт.
Вот теперь я могла б запросто позволить себе высказаться даже запрещенным рабоче-крестьянским матерным языком. Изба старой ведьмы! Главная цитадель. Сырая, трухлявая и непредсказуемая, в которой мы оба сейчас оказались с минимальным запасом своих жизненных сил.
- Галина Аркадьевна?
- Ну, извините за чёрта. В прошлый раз не я его призвала сюда. Точно говорю.
- Да я не о том, - вдруг, улыбнулся мужчина. – У вас ведь есть аптечка. Я видел. Воспользуйтесь.
- А вы сами? У вас ведь…
- Максим Семенович! Дорогой вы мой человек!
А вот это были полные и безоговорочные колхозно-игровые кранты! Не призрак старой ведьмы с ее отсыревшим радикулитом, не скандальная самогонщица Зубиниха со своею «святою водой», а именно он – босс моего босса, председатель райисполкома, Евгений Брониславович Кунь. Лысый и обманчиво деликатный.
- Что вам здесь надо? – сглотнув слюну, глухо проговорило мое собственное руководство. – Я уже говорил вам…
- Да сколько можно говорить? – разъехались щеки товарища Куня в улыбке. – Сколько можно просить? Уведомлять? Вы ведь не слышите и не понимаете!
- Пока цель не достигнута, результат будет лишь один. А вы нам чужды. Ваши меркантильные интересы – не наши приоритеты.
- Да вы одни остались из тех, кто еще помнит эту замшелую игру! – вспылил председатель моего председателя. – Я давно пообещал ее китайцам для переделки под «Коммуну в Гавайях». А эта ваша цель, этот схрон большевиков – утопия. Я вас закрываю!
- Вы не посмеете!
Я словно суслик стояла и слушала перепалку. Меж понятным и мерзким. Близким и… чужим. Стояла, слушала и извлекала осторожно из своего кармана аптечку с так нужным здоровьем. Для своих. Для чужих – смертельным оружием.
- И, да здравствует колхоз имени Маханенко! Уррааа!!!
Но, в какой-то извращенно немыслимой форме!
- Мамочка!!!
И это кричала не я. Я молча неслась сейчас вдоль деревенских ночных огородов, преследуемая огненной кошкой, запущенной… а вот это – вопрос! Кем запущенной то? Потому что игра наша явно дала сбой. Тьму по обеим сторонам синими всполохами резали заклятия явно уровня не «Пионер». А у нас таких в команде лишь двое. И они сгинули еще на «Кладбище». Сзади, саданув когтем по моей левой лодыжке, клацнула зубами резвая кошка. Пришлось, изворачиваясь на ходу, запускать в нее последним своим заклятием «Дихлофос». Особь взвизгнула, напоследок наподдав меня в спину энергетическим вплеском. И я понеслась к цели сквозь ночь еще резвей.
Огороды, обрезанные общим забором, исчезли и теперь по сторонам от тропинки замелькали густые колючие деревца снайперской облепихи. Она, в отличие от реальной, плодоносила круглогодично и именно теперь я угодила под кислый двухсторонний обстрел. О, только не это! Лампа здоровья нервно замигала, уменьшая жизненный потенциал. Пришлось рисковать и сквозь колючки нырять в темную глубину… Где-то здесь! Где-то здесь на траве я и нашла в прошлый раз ту самую, ржавую коробку-аптечку. Я в поисках подпитки заметалась, краем уха прислушиваясь как шипит под ветром беспомощная теперь облепиха, но, вдруг, услышала громкий рык. Он раздался с тропы. И принадлежал бесшабашному быку Аполлону.
- Да какого же чёрта?
- Тиш-ше, - теплая мужская ладонь захлопнула мой открывшийся от возмущения рот. – Тише, Галина Аркадьевна. Я сейчас приму меры… Вы меня услышали?
Я, прикрыв глаза, немедленно кивнула. Какого чёрта он себе позволяет?
- Бык Аполлон? – роясь в своем рюкзаке, пробурчал, уже стоящий на коленях мужчина.
Я это вслух сейчас вопросила?
- Нет. Вы, Максим Семенович.
- Я – бык?
- Нет.
- Я – Аполлон?
- Да нет же.
Наш председатель по-партизански тихо и не отвлекаясь от дела, хмыкнул:
- А жаль. Завидую ему иногда… Так. Всё, - и извлек из закромов маленький подписанный пузырек. – Я сейчас открою эту газовую имитацию коровы при течке и кину, а как только Аполлон ломанётся, мы с вами очень быстро побежим.
- А-а откуда такое у вас? – только и успела я протянуть, следя за стремительно подскочившим на ноги Максимом Семеновичем. Но, лишь это я и успела, да еще схватить из травы коробочку с облупленным красным крестом на плоской крышке.
И мы на пару с мужчиной рванули мимо деревьев прямо к реке. Традиционный туман в этот раз был раскидан между низкими ее берегами какими-то отчаянно рваными клочьями, сквозь которые то там, то здесь проступал пучками камыш и середина мостика, переброшенного на ту сторону над самой водой… Над самой?
- Беда за бедой. Купил козла – не тот удой, - с холодной отрешенностью проговорил мужчина, замерший рядом, и сверху вниз посмотрел на меня. – Нам она очень нужна. Я подстрахую.
Но, и здесь игровая система дала свой зловещий сбой. Нет, маленький Ёжик-подсказка все так же безмолвно плыл по реке, держа на своем животе вожделенный узелок, но стоило мне с мостика протянуть к нему руку, как под треск ломающихся перил нас со страхующим председателем смело прямо в холодную темную воду.
- Чёрт.
Вот теперь я могла б запросто позволить себе высказаться даже запрещенным рабоче-крестьянским матерным языком. Изба старой ведьмы! Главная цитадель. Сырая, трухлявая и непредсказуемая, в которой мы оба сейчас оказались с минимальным запасом своих жизненных сил.
- Галина Аркадьевна?
- Ну, извините за чёрта. В прошлый раз не я его призвала сюда. Точно говорю.
- Да я не о том, - вдруг, улыбнулся мужчина. – У вас ведь есть аптечка. Я видел. Воспользуйтесь.
- А вы сами? У вас ведь…
- Максим Семенович! Дорогой вы мой человек!
А вот это были полные и безоговорочные колхозно-игровые кранты! Не призрак старой ведьмы с ее отсыревшим радикулитом, не скандальная самогонщица Зубиниха со своею «святою водой», а именно он – босс моего босса, председатель райисполкома, Евгений Брониславович Кунь. Лысый и обманчиво деликатный.
- Что вам здесь надо? – сглотнув слюну, глухо проговорило мое собственное руководство. – Я уже говорил вам…
- Да сколько можно говорить? – разъехались щеки товарища Куня в улыбке. – Сколько можно просить? Уведомлять? Вы ведь не слышите и не понимаете!
- Пока цель не достигнута, результат будет лишь один. А вы нам чужды. Ваши меркантильные интересы – не наши приоритеты.
- Да вы одни остались из тех, кто еще помнит эту замшелую игру! – вспылил председатель моего председателя. – Я давно пообещал ее китайцам для переделки под «Коммуну в Гавайях». А эта ваша цель, этот схрон большевиков – утопия. Я вас закрываю!
- Вы не посмеете!
Я словно суслик стояла и слушала перепалку. Меж понятным и мерзким. Близким и… чужим. Стояла, слушала и извлекала осторожно из своего кармана аптечку с так нужным здоровьем. Для своих. Для чужих – смертельным оружием.
- И, да здравствует колхоз имени Маханенко! Уррааа!!!
