Глава 1.
Предновогодняя суета. С каждым годом она становится спокойнее. Магазины начинают предлагать новогодний ассортимент товаров чуть ли не с ноября месяца. В принципе, неплохо. Можно спокойно и обстоятельно подойти и к выбору подарков, и к покупке продуктов на новогодний стол. За окном стояла обычная зимняя погода – мелкий снег, легкий ветер и ранний заход солнца. В теплом зале небольшого кафе уже включили общий свет, и теперь происходящее за окнами накрыло темным покрывалом сумерек. Посетителей было немного, рабочий день только закончился. Это через полчаса здесь будут ужинать офисные работники, а совсем к вечеру их сменит молодежь, и вместо тихой спокойной музыки зал заполнит ритмическая живая в исполнении местной группы.
За маленьким столиком на двоих сидел молодой темноволосый мужчина и пил кофе. Он уже закончил ужинать и теперь наслаждался вкусом бодрящего напитка. Ну и что, что вечер на носу? Кофе Виктор любил. А здесь его готовили отлично. Бариста – молодой парень, – шустро управлялся и с машиной, и с турками. Виктор любил кофе на песке. Чёрный, без сахара. Он потягивал ароматный напиток, одновременно ненавязчиво наблюдая за посетителями. Столик стоял в небольшом алькове, затененный и спрятанный от любопытных глаз. А прятаться у Виктора была причина – офисные девицы не давали прохода в надежде надеть на его палец обручальное колечко. Да и посетительницы кафешки не отставали в брачной гонке. Нюх у них, что ли, обостренный на свободных парней? Нет, он совсем не против покончить с холостяцкой жизнью, пора уже. Как говорит маман – в тридцать семьи нет, в сорок не будет. А Виктору через месяц как раз стукнет тридцать. Родители настойчиво приглашали на Новый год. Слишком уж настойчиво. Виктор поморщился: опять смотрины устроят, как пить дать. Каждый праздник одно и то же – мамины подружки с дочерями, или отцовы друзья со своими кровиночками. А девицы все на одно лицо – с подкачанными губами, наращенными ресницами, ламинированными крашенными черными волосами и татуированными бровями. И грудь с попой тоже подвергались переделке. Опыт близкого общения с такими барышнями позволял Виктору «на глазок» определить наличие силикона в дамских достопримечательностях. Для дружеского общения в постели силикон ему не мешал, но вот в жены таких современных Барби совсем не хотелось. Да, хотелось под руками ощущать настоящее тело, целовать настоящие губы и шлепать по утрам, проходя мимо, настоящую попку, пусть и не такую круглую.
И ещё одна причина была у Виктора приходить немного пораньше – ему нравилось смотреть на девушку бариста. Она приходила незадолго до окончания его смены, брала чашечку кофе, садилась всегда за один и тот же столик рядом со стойкой и неторопливо пила напиток. Наверное, у девушки мерзли руки, потому что она сначала охватывала чашку ладошками и некоторое время сидела, не двигаясь, с закрытыми глазами. Виктору все никак не получалось рассмотреть цвет её глаз, все время что-то мешало: то снующие официанты загораживали, то сама девушка опускала или поворачивала голову. Темно-каштановые волосы естественными волнами ложились на плечи. Не хотелось признаваться, но мужчина немного завидовал бариста – девушка была натуральная. Небольшие сочные губки, слегка подкрашенные реснички, нежный румянец, который розовел на щеках после легкого морозца – все это было таким уютным, домашним и несовременным. И вот эта несовременность и нравилась Виктору.
Девушка неуловимо кого-то напоминала, только вот кого, мужчина не мог вспомнить, сколько не пытался. В конце концов, он оставил эту гиблую затею. Мало ли похожих людей?
Сегодня она тоже пришла и, как всегда, села за столик с чашечкой кофе. Бариста подмигнул ей – до окончания его смены оставалось около 10 минут. Виктор, не отрываясь, смотрел на девушку, с горечью сознавая, что ОНА на него совсем не обращает внимания.
- Витя? – раздался рядом высокий женский голос, и предмет его интереса загородила стройная фигура.
Виктор поднял глаза: около столика стояла бывшая одноклассница – Верка Соболева. Они иногда встречались в этом кафе. Верка работала неподалеку в продуктовом магазине администратором, график у неё был скользящий. И мужья тоже. На той неделе очередной скользнул в необъятные просторы города-миллионника. Верка потужила, аж целый вечер сопли на кулак мотала и в жилетку Виктору плакала. Потом они поехали к нему домой и тоска-кручина канула следом за мужем. Верка решила, что ей счастье обязательно улыбнется прямо под Новый год. А после дружеского успокаивающего секса и вовсе уверилась в новых горизонтах, и, по ходу дела, представляла маячившим там именно хозяина квартиры, по совместительству. Только вот Виктор с тех горизонтов пытался слинять. Целую неделю. Безрезультатно. Верка находила его и воодушевленно щебетала о радостях семейной жизни.
- Скучаешь?
Она плюхнулась рядом и выставила накрашенный ноготь.
- А все потому, что дома тебя никто не ждет. Была б жена – несся бы домой к горячему ужину, а не питался по кафешкам. Это я тебе как профессионал говорю, как никак, три раза замужем была.
- Почему - не ждет? Очень даже ждет, - попытался отшутиться Виктор.
Женщина напряглась, а в глазах загорелись зловещие огоньки, не сулящие ничего хорошего предполагаемой сопернице.
- Её Котейшество Аполлинария, - с удовлетворением произнес он миротворческую фразу.
Верка облегченно вздохнула и тихо рассмеялась.
- Ты живую бабу на мейнкуншу променял? Это же сущая дьяволица! У неё глаза, как у ведьмы!
Женщина фыркнула и откинулась на спинку стула.
Виктора покоробило это сравнение. Кошку он любил. Наверное, даже слишком. Она появилась в его жизни довольно неожиданно. Почему-то сейчас возник перед глазами образ маленького испуганного черного котенка с огромными зелеными глазами, который истошно орал в темноте ночи. И все не так бы было трагично, если бы он орал в подъезде или на остановке. Но котенок орал, устроившись тощей попой с куцым хвостиком … на могильном холмике. Да-да. Виктор приехал проведать бабушку в деревню, её дом стоял напротив кладбища и жуткие вопли кошачьего ребенка были слышны далеко по округе. Было в этих утробных звуках что-то пугающее, мистическое и потустороннее. Бабушка, поминая крепким словом всю четвероногую братию, всеми правдами и неправдами уговаривала Виктора пойти в ночь (!) и принести котенка в дом. Дескать, утром решим, что с ним делать. После нескольких минут уговоров Виктор сдался. Всё одно спать под такую своеобразную колыбельную было невозможно. Одевшись в дедов тулуп – а дело было зимой, аккурат под Новый год, - он пошел «на голос». Котейка так замерзла, что не могла сдвинуться с места, все силы мохнатый комочек вкладывал в мяуканье, надеясь докричаться до чьего-нибудь сердца. Виктор прочитал надпись на деревянном крестике – Аполлинария Ивановна Качалова. И даты рождения – смерти. Совсем свежая могилка, вчера только похоронили. Это что же, котенок со вчерашнего дня тут голосит?
Виктор взял дрожащий комочек и засунул за пазуху. Котенок сразу замолчал, только вцепился коготочками в рубашку, да так крепко, что они с бабушкой вдвоем еле отцепили.
¬– Мда, – покачала головой старая женщина, – я и не знала, что у Польки котенок есть. Пристроила бы горемычного. Мы ж соседи.
– А почему никто из родичей не забрал? – поинтересовался Виктор, наблюдая, как животинка, захлебываясь, пила теплое молоко.
Дощатый пол вокруг блюдца покрывался мелкими белыми капельками со скоростью мелькания бледно-розового лепестка язычка.
– Не знаю, городские все, черного кошака не захотели, наверное, – буркнула бабушка. – Давай и мы с тобой поужинаем, да спать будем. Тихо теперь. Никто не мешает.
Сидя за небольшим самодельным деревянным столом, Виктор с бабушкой не спеша хлебали густую тыквенную кашу, запивая молочным киселём. А котенок сидел около печки и старательно умывался. Мужчина с теплотой наблюдал, как малявка вытирает лапкой молочные капли – вся мордашка была в молоке, и, судя по этому, работы предстояло много.
– Полька-то нашей местной знахаркой была, – вздохнула бабушка, – теперь и не знаю, кто нас лечить будет, до города пока доберешься и помереть можно. А Полька раз-раз, то травок даст, то мази, а то и пошепчет чаво и полегчает. Охо-хонюшки, – она, кряхтя, поднялась и принялась убирать со стола.
А через некоторое время они улеглись спать. Сон сморил быстро, Виктор только успел почувствовать, как котенок, перебирая тоненькими лапками, забрался на кровать и устроился в изголовье. Так и заснули. А ночью ему приснился странный сон, больше похожий на явь.
Как будто открылась входная дверь, Виктор ещё подумал высказать бабуле, что она на ночь не запирается, и в комнату, припадая на одну ногу, вошла старушка. Она села на кровать – даже почудилось, как скрипнули старые пружины, – и погладила его по одеялу. В голове прошелестели слова:
– Спасибо, Витя, что кошку мою подобрал. Ты не бросай её, забери с собой, она тебе счастье твоё укажет.
И пропала. Вот так – сидела на краешке и пропала. Сон навалился тяжелым одеялом, и Виктор проспал до самого утра. А утром, только разлепив глаза, он нащупал теплый мохнатый комочек и задрал ему хвост. Кошка. И правда, кошка. Маленькая, костлявая кошечка сонно таращила зеленые прозрачные глаза и с наслаждением потягивалась.
За завтраком Виктор рассказал бабушке о своем странном сне. Бабуля покачала головой:
– Как знаешь, не хочешь, можешь не брать с собой кошку. Я присмотрю.
А котенок как будто понимал человеческую речь и что сейчас решается её судьба. Она сидела около ножки стула и смотрела Виктору прямо в душу – заберешь или бросишь?
– Нет, бабуль, – он наклонился и пальцем потрепал тощий загривок. Кошечка сразу замурчала, выгнула спинку и принялась ластиться. – Заберу.
– Так кто ж за ней ухаживать будет? – всплеснула руками бабушка. – Ты ж днями на работе!
– Ну и что? – удивился Виктор. – Это же кошка, не собака. Выгуливать не надо. Лоток куплю, корма всякого полно продается. Не объест. А вдруг и правда, счастье мое примурлычет?
С этими словами он взял невесомого котенка на руки. На него смотрели ярко-зеленые глазенки, в которых он читал обожание и преданность.
Глава 2.
С тех пор прошло 3 года. Тощий котенок вырос в красивейшую кошку. Несмотря на породу – котенок оказался мейнкуном, – характер у неё был ласковый и покладистый. Это, когда они были одни в квартире. Всех других гостей Поля встречала одинаково настороженно. И, если мужчин она стоически терпела, то гостей женской половины человечества не выносила напрочь. Вернее, она, как гостеприимная хозяйка, позволяла им оставаться только до утра. Если дамы задерживались дольше, то за каждое такое «задерживание» им приходилось расплачиваться порванными колготками, испорченными юбками и мокрой обувью. Причем обувь можно было выкидывать сразу. Запах не исчезал даже после усиленной обработки. Дамочки это просекли и с утра старались задобрить четвероногую фурию. Без толку. Аполлинария была неподкупной и стойко переносила всевозможные кулинарные соблазны.
Да. Говорят, обещанного три года ждут. Виктор усмехнулся – вот как раз три года и прошло. А к бабушке надо съездить – старенькая совсем стала. Годы безжалостно берут своё. После Нового года, на Рождество – обязательно надо съездить. Тут и ехать-то всего ничего. И Польку прихватить. Пусть хвост проветрит на свежем воздухе. Засиделась в четырёх стенах.
– Чего ухмыляешься? – вернула его из воспоминаний Верка. – Я правду говорю – ведьма. Как уставиться своими глазищами, так аж продирает до самых печенок.
– Вер, Аполлинария не привыкла делить пространство ни с кем. Иногда я думаю, что это я у неё живу в квартире, а не она у меня.
– Вот-вот, – закивала головой бывшая одноклассница. – Этак ты до конца её века будешь один.
– Почему – один? Я с кошкой, а для здоровья всегда найдется кто-нибудь.
– Ой! – сморщилась Верка. – Это пока ты молодой можешь найти, а, как песок посыплется, так никому и не нужен будешь!
По-видимому, она решительно настроилась прибрать к рукам его холостяцкое жилье и его вместе с ним, а кошка в её планы не входила.
Наконец, она немного отодвинулась в сторону, и Виктор мог наблюдать за девушкой бариста. Смена парня подошла к концу, он сдал кассу, девушка накинула белую шубку из искусственного меха и пошла к выходу. Через пару минут они вдвоем покинули зал, а Виктору стало пусто и неуютно на душе. Он не слушал, о чем стрекотала одноклассница, тупо наблюдая за столиком, где сидела девушка, предвкушал завтрашнюю встречу.
Как и ожидалось, Верка напросилась «в гости» с ночевкой. Виктор мысленно произвел ревизию содержимого холодильника, и она привела его к неутешительным результатам: на двоих продуктов не хватит. Да и продуктов было всего ничего – пакет молока, палка колбасы и французская булка. Значит, надо заехать в гастроном. Кстати, Веркин магазин совсем недалеко от кафе, тоже подойдет.
Расплатившись, он повел женщину к машине. Вера была счастлива – по её глазам Виктор понял: что-то замышляет, надо быть поосторожнее, хорошо, что на кассе презики продают, а то дома закончились, а получить в подарок на 23 февраля тест с двумя полосками совсем не хотелось. Торговый зал был заполнен народом – вечерний час пик. Набрав полную тележку продуктов – чтоб не ходить по нескольку раз, а забить холодильник на неделю, Виктор пристроился в хвост недлинной очереди и терпеливо ожидал момента, когда настанет его черед. Получилось два больших пакета. Он расплатился банковской картой и теперь уже торопливо пошел к выходу. Сам не понял, как это произошло, но в дверях с ним кто-то столкнулся. Охнув тоненьким голоском, этот «кто-то» тихо заскулил. Виктор опустил глаза и потерялся – поджав одну ногу, перед ним стояла его зазноба – девушка бариста. Каблук сапога попал в решетку в тамбуре, и теперь жалко болтался на честном слове.
– Ну вот, поспешила, блин, – расстроенно проговорила девушка.
– Машка! – тут же подскочил бариста. – Ты опять каблук сломала?
Он наклонился, озабоченно осмотрел сапог и безжалостно оторвал ставшую ненужной деталь. Ещё раз осмотрел и вынес вердикт:
– Всё, теперь ремонту уже не подлежит. Надо новые покупать.
Виктор отмер.
– Это я, наверное, виноват. Пёр, не разбирая куда.
– Да нет! – махнул рукой парень. – Машка у нас любитель каблуки ломать. Даже на ровном месте. Я уже привык. Что только не покупали, а больше месяца обувка не выдерживает, приходиться чинить. Я скоро обувных дел мастером стану!
Девушка покраснела и пригорюнилась. Мда, идти по снегу хромоножкой – так себе занятие.
– Пошли уже, горе мое сапожное, – вздохнул бариста, приобнял девушку одной рукой, а другой взял пакет с продуктами.
Виктор как во сне наблюдал за этой парой – девушка припадала на одну ногу, на ту, что была обута в «раненый» сапог.
– Постойте! – он решил, что раз случай столкнул их, то надо его использовать и познакомиться. – Давайте я вас подвезу! Чувствую себя виноватым, так хоть как-то заглажу свою вину.
– А давайте! – оживился парень. – Меня Иваном зовут!
– Виктор!
Мужчины обменялись рукопожатием, и Виктор показал им своё авто.
– Ух ты! – искренне восхитился Иван. – Много «кушает»?
