Северян в принципе редко встретишь в центральной части страны, единицы из нас осмеливались на длительные путешествия. Мой попутчик вел себя уверенно и был одет как обыкновенный житель Галентене: толстовка известной марки, модные кроссовки, джинсы. Он, как и я, явно был исключением из общих правил и успел достаточно пожить в столице. Если подумать смелее, он даже мог оказаться студентом медвуза или молодым врачом, который решил проведать родных.
Только вряд ли те пребывали в восторге от выбранного им призвания и образа жизни.
Сосед аккуратно положил книгу между чашкой чая и початой бутылкой минералки и миролюбиво проговорил:
— Если ты, как и я, едешь на Север, то вместе нам предстоит провести еще несколько суток. Поэтому предлагаю познакомиться.
Он улыбнулся, на мгновение обнажив белые как жемчуг зубы. Молодой человек был прав, и я нехотя кивнула.
— Лия, — представилась я.
— Иллиан.
«Ледяной поток», — услужливо подсказала мне перевод память.
Наш народ давно говорил на всеобщем, но давал детям имена, используя старинное наречие. Водная стихия, к которой отсылало имя Иллиана, являлась отличным проводником духовной силы, а значит, его родители, скорее всего, были говорящими с духами и хотели, чтобы он проявил особые способности. Продолжил их дело.
Я хорошо помнила эти тонкости, потому что мое имя имело схожее предназначенье. В переводе, конечно, звучало красиво: «Лунная песнь». Полная луна напитывала энергией духов и говорящих с ними.
С точки зрения Севера наши с Иллианом имена были сильны и подходили для проводников в тонкий мир, но в то же время требовали ответственного отношения к своим обязанностям защитников от него же.
Иронично, но кажется, мы оба пренебрегли возложенными на нас надеждами.
— Едешь к семье? — спросил Иллиан.
— Да. — Мне потребовалась пауза, чтобы слова не застряли в горле. — Давно не виделась с родными.
Говорящие с духами всегда наследовали способности, и я по почти забытой привычке взглянула на плечо Иллиана в поиске клановой татуировки, но его руки, как и мои, прикрывали рукава.
Это было даже к лучшему. Отношения между кланами — чересчур сложная вещь, отягощенная прошлыми обидами, конфликты вспыхивали до сих пор и отравляли жизнь мирным жителям. Иллиан не походил на человека, который придал бы большое значение подобным вещам здесь и сейчас, но спокойнее было оставаться в неведении и не вносить ненужные акценты.
Мое внимание неожиданно привлекла голубая полупрозрачная бабочка. Она выпорхнула из-под сиденья, где лежала сумка с письмом Лэнса.
Дух, мельтеша, пролетел пару кругов по купе и приземлился прямо мне на коленку. И, судя по направлению взгляда Иллиана, он тоже четко видел мотылька.
Точно из семьи говорящих с духами, да еще и с передавшимся даром.
Я с отвращением запоздало дернула ногой, прогоняя от себя мелкую мерзость.
— Да у нас безбилетный пассажир, — шутливо нашелся Иллиан, демонстрируя отличное самообладание. Но затем его голос дрогнул. — Но... Что этот мелкий дух делает так далеко от границы?.. Я не думал, что такое в принципе возможно.
— Я тоже. Тем не менее эта дрянь вьется вокруг меня с тех пор, как я получила письмо от брата. — Я не собиралась рассказывать случайному попутчику личное, но не смогла противиться позыву поделиться с кем-то, кто знаком с тонким миром не понаслышке. — Хотела бы я, чтобы кто-нибудь мне пояснил, как она не канула в небытие.
Но у Иллиана явно не нашлось хорошего объяснения.
Против воли я вспомнила про изумрудную гнильянку. Возможно, больной выделяет большое количество духовной энергии или же эта зараза, подобно простудному вирусу, сеет «споры» болезни и на неодушевленные предметы. Меня не было на родине четыре года, я давно не концентрировалась, чтобы уловить проявления тонкого мира, и легко могла что-то пропустить.
Нехорошая дрожь пробежала по спине. А вдруг от письма можно заразиться?
Нет. Будь оно так, Лэнс ни за что бы не стал мной рисковать.
— Хорошо, что это просто голубянка, а не куда более серьезный дух, — с легкой улыбкой сказал Иллиан, ободряя то ли меня, то ли самого себя. — Она никому не причинит вреда. Вообще я с самого детства люблю голубянок. Все же они удивительно прекрасны, особенно — в лунном свете.
В меня коротко стрельнуло синевой его глаз.
— Любить их все равно что любить паразитов, которыми они и являются, — высказалась я куда резче, чем хотела.
Я не знала, что именно послужило причиной вспышки: его отношение к этим мерзким созданиям или же отсылка к моему имени в одном с ними предложении, да еще в таком контексте. Вероятно, Иллиан сказал, не подумав. В конце концов, мы оба давно не жили на Севере и разучились мыслить, как северяне. Четыре года назад я бы даже решила, что он вздумал со мной флиртовать, используя намеки через игру слов.
Тем не менее желание говорить с Иллианом пропало, едва появившись.
На помощь мне пришла проводница. Она принесла постельное белье.
Я демонстративно засуетилась. Иллиан растерянно посмотрел на меня и тоже потянулся к комплекту, запечатанному в прозрачную упаковку. Когда он закончил, я уже лежала к нему спиной, уткнувшись в книгу, которую мне сунула в дорогу Аннерит. Я не любительница любовных романов, но ради желаемого уединения готова была читать даже медицинский справочник Иллиана.
К вечеру, после нескольких попыток вовлечь меня в беседу, попутчик понял, что я не настроена на общение. А в обед второго дня в Цэвинге к нам в купе подсела молодая мама с трехлетней дочкой, которым Иллион уступил место на нижней полке.
Северянин тут же переключил внимание на них.
Он молниеносно нашел общий язык с новой соседкой, и они мило болтали до самой темноты. Он довольно искренне умилялся ребенку, а женщина поглядывала на его плечи и крутила прядку темных вьющихся волос на пальчик, на котором не было обручального кольца. Под смешки попутчиков расслабиться оказалось куда сложнее, чем я могла бы подумать.
На третий день я отложила книгу и смотрела в окно, с неоднозначным чувством отмечая, что пейзаж становится все более знакомым.
Светло-зеленые поля сменились лиственными лесами, перемежающимися с хвоей. Поначалу редкие леса постепенно набирали густоту, и чем дальше мы продвигались на север, тем толще и старше становились деревья. Мы проносились мимо огромных громоздких валунов с шапками изумрудного мха, пересекали небольшие мелководные речушки со множеством низких пенистых порогов.
Иллиан надолго замолчал.
До реки Латунь, служащей границей между землями людей и духов, оставалось всего ничего.
— ... Моя сестра в прошлом году вышла замуж за горняка и сейчас живет в небольшом городке неподалеку от рабочего поселка, — рассказывала молодая мама, отодвигая от капризничавшей дочери кружку с горячим кофе. — Она говорила, что северный воздух полезен для здоровья, а еще — что у вас очень красиво, вот я и решила устроить сюрприз и поехать к ней… Слегка безумно, да?.. Все мои подруги решили, что я спятила, когда я рассказала о своих планах на лето. Иллиан, а где именно ты живешь? У сестры здесь есть машина, я хочу посмотреть окрестности. Ты не сможешь показать нам какие-нибудь особые достопримечательности?
— Север — не лучшее место для туризма, — откликнулся Иллиан. — Вам ничего не угрожает на главных дорогах, в городах или крупных поселениях, но советую ими и ограничиться. Тем более имея при себе ребенка.
Брови девушки удивленно дрогнули.
— Разве в северных лесах опасно? Я узнавала, крупных хищников там нет.
— Наши хищники нематериальны... Конечно же, я имею в виду духов. Что, ты удивлена? Твоя сестра ничего о них не говорила?
— Ты же шутишь, правда?.. Ладно. Кажется, она и упоминала что-то. У вас везде развешаны какие-то камешки и дощечки вроде амулетов для защиты от злых духов. Но разве можно всерьез относиться к старым поверьям?
Мне захотелось выругаться. Но я сдержалась и решила не лезть в чужой разговор.
— Зато старым поверьям плевать, как ты к ним относишься, когда столкнешься с ними лицом к лицу. — С жесткостью отреагировал Иллиан, и даже мне стало не по себе от резкой смены его тона. — Знаешь, сколько людей пропало в наших лесах с тех пор, как открыли шахты и построили железную дорогу, которая еще десять лет назад заканчивалась, не доходя до Латуни? Пришлые обязаны соблюдать наши правила, и твоя сестра не может не знать об этом. Не соблюдай она их, ей бы уже пришлось уехать. Северян раздражают чужаки, но еще сильнее главы кланов не любят объясняться с центром, когда приезжие попадают в неприятности.
Щеки его собеседницы ярко вспыхнули.
— Что?.. Да что у вас там происходит? Но… вот же нелепица какая…
Но Иллиан уже ее не слушал. Северянин пристально разглядывал открывающиеся виды.
Он испытывал то же, что и я.
Ощущение плескавшейся в воздухе силы. Силы, обычному человеку неведомой, но до боли знакомой тому, кто хоть раз осознанно прикасался к миру духов.
Мы въезжали в их владения.
Это чувство напоминало глоток свежего воздуха. Оно кружило голову, им хотелось надышаться полной грудью. Кожу слегка щекотало, и я едва не рассмеялась, на мгновение позабыв свои тревоги.
Вдалеке от северных истоков силы подобное представить сложно. Духовная энергия там рассеяна, направлять ее не представляется возможным. Здесь же достаточно небольшого мысленного усилия, и энергия течет сама, как пролившаяся вода согласно законам природы наполняет низины.
На Севере ты часть непостижимо большего. Если в столице я представляла себя как в огромном каменном муравейнике, то здесь становилась едина с чем-то более грандиозным, что выше людских метаний и тревог.
Молодая мамочка зашумела пакетами. Девушка определенно не ощущала движения духовной силы, и я на мгновение посочувствовала ей, забывая обратную сторону дарованного предками дара.
Ту самую сторону, из-за которой больше нет моих родителей, а брат...
Мысли о брате привели в чувство. Я отвернулась от окна и уставилась в гладкую бежевую поверхность стенки. Я бы не раздумывая променяла свой дар на то, чтобы моя семья никогда не имела никакого отношения к Северу и его духам.
А поезд уносил нас все дальше и дальше, вглубь тех мест, где грань между тонким и материальным миром размывалась и в какой-то момент и вовсе переставала существовать.
Когда за окном стемнело, я поняла, что не усну.
Мой отец заставлял нас с братом регулярно упражняться, в академии студенты ходили на тренировки, и мне было в тягость сутками сидеть на месте. Тело просило разминки. Я решила подождать, когда все лягут спать и поезд встанет на очередной остановке, — хотелось немного разогнать кровь в пустом коридоре.
Чтобы скоротать время, я перебрала немногочисленные вещи в сумке и положила в нее книгу Аннерит.
В поезде приглушили свет, и вялый разговор моих попутчиков затих. Через несколько минут Иллиан престал ворочаться на верхней полке, а девушка, имени которой я так и не запомнила, вместе с ребенком укрылась с головой и тихо сопела.
Вскоре стук колес замедлился. Небольшой толчок, и поезд встал. Яркие огни фонарей вдоль железной дороги тонули в кромешной тьме.
Я аккуратно двинула дверь купе, когда по вагону прокатился отзвук энергии, заставивший меня замереть и прислушаться к своим ощущениям.
Как странно. Некий дух будто был на расстоянии всего в несколько десятков метров.
Но большая часть жителей тонкого мира не любила шумные человеческие машины. А те опасные твари, которых перспектива полакомиться энергией и плотью людей манила достаточно сильно, чтобы пренебречь неприятными ощущениями, близко к границе не жили. Да и местные говорящие с духами заботились о том, чтобы вдоль железной дороги и на немногочисленных станциях было безопасно.
Я тихонько хмыкнула, удивляясь собственной мнительности и обманчивости чувств, закрыла дверь до конца и повернулась.
Сердце замерло и упало, пропустив удар.
Нечто большое, текучее и полупрозрачное, с короткими шевелящимися отростками и сетью причудливых узоров на поверхности, медленно втягивалось через тамбур в вагон. Голубоватое нутро раздраженно пульсировало бордовым цветом, и мои инстинкты кричали об одном — дух, а это несомненно был он, пребывал в ярости и нес с собой смертельную опасность.
Я неосознанно отступила и уперлась спиной в дверь купе.
Только когда тварь практически полностью втянулась внутрь, я смогла ее узнать.
Мы называли этот вид вальяжным слизнем. Огромные увальни, несмотря на внушительный размер, славились пугливостью и даже милой стеснительностью при любых попытках контакта. Но, как и любые другие духи, кроме самых примитивных, вроде голубянок, они были страшны, если разозлить их всерьез.
Что именно довело это создание до такой степени ярости, чтобы оно само пришло сюда, оставалось только гадать.
Слизень почуял меня и двинулся быстрее, его спинные отростки заметно удлинились, заостряясь. Они налились белым светом и стали похожи на щупальца медузы.
Дух горел желанием убивать.
Отступать было некуда, в купе вагона спали немногочисленные, но ни в чем не повинные пассажиры. Ток силы промчался по позвонкам и устремился к кончикам пальцев.
Я сорвалась с места и кинулась к слизню.
Навстречу мне с щелчком взвились растянувшиеся отростки, и я едва увернулась. В воздухе повисло легкое статическое напряжение.
Чтобы уклониться от ловких щупальцев в узком пространстве, я ушла кувырком вперед, едва не отбив спину, и оказалась к духу лицом к лицу. Вместо глаз в полумраке светилось несколько щелей. Самым краешком подсознания я считывала жгучее желание поглотить меня целиком.
Плоть призрака распахнулась, обозначая огромный бесформенный рот, и неожиданно пахнуло гнилью.
Пальцы вырисовали давно позабытый символ, оставляя в воздухе бирюзовые линии. Знак вспыхнул и истаял, ладонь ударила по желейной субстанции тела слизня, который уже полностью перешел за грань тонкого мира в мир физический.
Несколько напряженных секунд, и щупальца стремительно повалились тяжелой однородной массой. Я не без труда успела отпрыгнуть назад. Ноги не слушались и дрожали.
Внутри духа еще слабо клокотало блеклым бордовым оттенком, но слизень покорился моей воле. Его пасть захлопнулась, и дух послушно двинулся туда, откуда пришел, увлекая за собой потерявшие форму отростки.
Я стояла и смотрела ему вслед, не в силах отдышаться, как после спринта на время. Меня колотило.
Подумать только, минуло столько времени, но многолетние уроки отца не прошли даром. Они спасли не только меня, но и остальных пассажиров.
Я старалась не думать, что было бы, не встреть я первой обозленного духа. Его появление и так вызывало вопросы. Почему он пришел? Откуда взялся тот гнилостный запах? И я впервые видела, чтобы дух светился таким необычным бордовым цветом.
В любом случае я не могла сделать вид, что ничего не случилось, и вернуться в свое купе. Пусть я и не прошла посвящение в говорящие с духами, но была не готова нести ответственность за то, что отпустила неестественно ведущего себя слизня так просто. Нужно проверить его энергию на предмет аномалий и убедиться, что он действительно отправился восвояси, а не за более доступными жертвами.
Я рванула вперед, чтобы успеть догнать уползающего духа, но внезапно чьи-то руки схватили меня со спины.
Только вряд ли те пребывали в восторге от выбранного им призвания и образа жизни.
Сосед аккуратно положил книгу между чашкой чая и початой бутылкой минералки и миролюбиво проговорил:
— Если ты, как и я, едешь на Север, то вместе нам предстоит провести еще несколько суток. Поэтому предлагаю познакомиться.
Он улыбнулся, на мгновение обнажив белые как жемчуг зубы. Молодой человек был прав, и я нехотя кивнула.
— Лия, — представилась я.
— Иллиан.
«Ледяной поток», — услужливо подсказала мне перевод память.
Наш народ давно говорил на всеобщем, но давал детям имена, используя старинное наречие. Водная стихия, к которой отсылало имя Иллиана, являлась отличным проводником духовной силы, а значит, его родители, скорее всего, были говорящими с духами и хотели, чтобы он проявил особые способности. Продолжил их дело.
Я хорошо помнила эти тонкости, потому что мое имя имело схожее предназначенье. В переводе, конечно, звучало красиво: «Лунная песнь». Полная луна напитывала энергией духов и говорящих с ними.
С точки зрения Севера наши с Иллианом имена были сильны и подходили для проводников в тонкий мир, но в то же время требовали ответственного отношения к своим обязанностям защитников от него же.
Иронично, но кажется, мы оба пренебрегли возложенными на нас надеждами.
— Едешь к семье? — спросил Иллиан.
— Да. — Мне потребовалась пауза, чтобы слова не застряли в горле. — Давно не виделась с родными.
Говорящие с духами всегда наследовали способности, и я по почти забытой привычке взглянула на плечо Иллиана в поиске клановой татуировки, но его руки, как и мои, прикрывали рукава.
Это было даже к лучшему. Отношения между кланами — чересчур сложная вещь, отягощенная прошлыми обидами, конфликты вспыхивали до сих пор и отравляли жизнь мирным жителям. Иллиан не походил на человека, который придал бы большое значение подобным вещам здесь и сейчас, но спокойнее было оставаться в неведении и не вносить ненужные акценты.
Мое внимание неожиданно привлекла голубая полупрозрачная бабочка. Она выпорхнула из-под сиденья, где лежала сумка с письмом Лэнса.
Дух, мельтеша, пролетел пару кругов по купе и приземлился прямо мне на коленку. И, судя по направлению взгляда Иллиана, он тоже четко видел мотылька.
Точно из семьи говорящих с духами, да еще и с передавшимся даром.
Я с отвращением запоздало дернула ногой, прогоняя от себя мелкую мерзость.
— Да у нас безбилетный пассажир, — шутливо нашелся Иллиан, демонстрируя отличное самообладание. Но затем его голос дрогнул. — Но... Что этот мелкий дух делает так далеко от границы?.. Я не думал, что такое в принципе возможно.
— Я тоже. Тем не менее эта дрянь вьется вокруг меня с тех пор, как я получила письмо от брата. — Я не собиралась рассказывать случайному попутчику личное, но не смогла противиться позыву поделиться с кем-то, кто знаком с тонким миром не понаслышке. — Хотела бы я, чтобы кто-нибудь мне пояснил, как она не канула в небытие.
Но у Иллиана явно не нашлось хорошего объяснения.
Против воли я вспомнила про изумрудную гнильянку. Возможно, больной выделяет большое количество духовной энергии или же эта зараза, подобно простудному вирусу, сеет «споры» болезни и на неодушевленные предметы. Меня не было на родине четыре года, я давно не концентрировалась, чтобы уловить проявления тонкого мира, и легко могла что-то пропустить.
Нехорошая дрожь пробежала по спине. А вдруг от письма можно заразиться?
Нет. Будь оно так, Лэнс ни за что бы не стал мной рисковать.
— Хорошо, что это просто голубянка, а не куда более серьезный дух, — с легкой улыбкой сказал Иллиан, ободряя то ли меня, то ли самого себя. — Она никому не причинит вреда. Вообще я с самого детства люблю голубянок. Все же они удивительно прекрасны, особенно — в лунном свете.
В меня коротко стрельнуло синевой его глаз.
— Любить их все равно что любить паразитов, которыми они и являются, — высказалась я куда резче, чем хотела.
Я не знала, что именно послужило причиной вспышки: его отношение к этим мерзким созданиям или же отсылка к моему имени в одном с ними предложении, да еще в таком контексте. Вероятно, Иллиан сказал, не подумав. В конце концов, мы оба давно не жили на Севере и разучились мыслить, как северяне. Четыре года назад я бы даже решила, что он вздумал со мной флиртовать, используя намеки через игру слов.
Тем не менее желание говорить с Иллианом пропало, едва появившись.
На помощь мне пришла проводница. Она принесла постельное белье.
Я демонстративно засуетилась. Иллиан растерянно посмотрел на меня и тоже потянулся к комплекту, запечатанному в прозрачную упаковку. Когда он закончил, я уже лежала к нему спиной, уткнувшись в книгу, которую мне сунула в дорогу Аннерит. Я не любительница любовных романов, но ради желаемого уединения готова была читать даже медицинский справочник Иллиана.
К вечеру, после нескольких попыток вовлечь меня в беседу, попутчик понял, что я не настроена на общение. А в обед второго дня в Цэвинге к нам в купе подсела молодая мама с трехлетней дочкой, которым Иллион уступил место на нижней полке.
Северянин тут же переключил внимание на них.
Он молниеносно нашел общий язык с новой соседкой, и они мило болтали до самой темноты. Он довольно искренне умилялся ребенку, а женщина поглядывала на его плечи и крутила прядку темных вьющихся волос на пальчик, на котором не было обручального кольца. Под смешки попутчиков расслабиться оказалось куда сложнее, чем я могла бы подумать.
На третий день я отложила книгу и смотрела в окно, с неоднозначным чувством отмечая, что пейзаж становится все более знакомым.
Светло-зеленые поля сменились лиственными лесами, перемежающимися с хвоей. Поначалу редкие леса постепенно набирали густоту, и чем дальше мы продвигались на север, тем толще и старше становились деревья. Мы проносились мимо огромных громоздких валунов с шапками изумрудного мха, пересекали небольшие мелководные речушки со множеством низких пенистых порогов.
Иллиан надолго замолчал.
До реки Латунь, служащей границей между землями людей и духов, оставалось всего ничего.
— ... Моя сестра в прошлом году вышла замуж за горняка и сейчас живет в небольшом городке неподалеку от рабочего поселка, — рассказывала молодая мама, отодвигая от капризничавшей дочери кружку с горячим кофе. — Она говорила, что северный воздух полезен для здоровья, а еще — что у вас очень красиво, вот я и решила устроить сюрприз и поехать к ней… Слегка безумно, да?.. Все мои подруги решили, что я спятила, когда я рассказала о своих планах на лето. Иллиан, а где именно ты живешь? У сестры здесь есть машина, я хочу посмотреть окрестности. Ты не сможешь показать нам какие-нибудь особые достопримечательности?
— Север — не лучшее место для туризма, — откликнулся Иллиан. — Вам ничего не угрожает на главных дорогах, в городах или крупных поселениях, но советую ими и ограничиться. Тем более имея при себе ребенка.
Брови девушки удивленно дрогнули.
— Разве в северных лесах опасно? Я узнавала, крупных хищников там нет.
— Наши хищники нематериальны... Конечно же, я имею в виду духов. Что, ты удивлена? Твоя сестра ничего о них не говорила?
— Ты же шутишь, правда?.. Ладно. Кажется, она и упоминала что-то. У вас везде развешаны какие-то камешки и дощечки вроде амулетов для защиты от злых духов. Но разве можно всерьез относиться к старым поверьям?
Мне захотелось выругаться. Но я сдержалась и решила не лезть в чужой разговор.
— Зато старым поверьям плевать, как ты к ним относишься, когда столкнешься с ними лицом к лицу. — С жесткостью отреагировал Иллиан, и даже мне стало не по себе от резкой смены его тона. — Знаешь, сколько людей пропало в наших лесах с тех пор, как открыли шахты и построили железную дорогу, которая еще десять лет назад заканчивалась, не доходя до Латуни? Пришлые обязаны соблюдать наши правила, и твоя сестра не может не знать об этом. Не соблюдай она их, ей бы уже пришлось уехать. Северян раздражают чужаки, но еще сильнее главы кланов не любят объясняться с центром, когда приезжие попадают в неприятности.
Щеки его собеседницы ярко вспыхнули.
— Что?.. Да что у вас там происходит? Но… вот же нелепица какая…
Но Иллиан уже ее не слушал. Северянин пристально разглядывал открывающиеся виды.
Он испытывал то же, что и я.
Ощущение плескавшейся в воздухе силы. Силы, обычному человеку неведомой, но до боли знакомой тому, кто хоть раз осознанно прикасался к миру духов.
Мы въезжали в их владения.
Это чувство напоминало глоток свежего воздуха. Оно кружило голову, им хотелось надышаться полной грудью. Кожу слегка щекотало, и я едва не рассмеялась, на мгновение позабыв свои тревоги.
Вдалеке от северных истоков силы подобное представить сложно. Духовная энергия там рассеяна, направлять ее не представляется возможным. Здесь же достаточно небольшого мысленного усилия, и энергия течет сама, как пролившаяся вода согласно законам природы наполняет низины.
На Севере ты часть непостижимо большего. Если в столице я представляла себя как в огромном каменном муравейнике, то здесь становилась едина с чем-то более грандиозным, что выше людских метаний и тревог.
Молодая мамочка зашумела пакетами. Девушка определенно не ощущала движения духовной силы, и я на мгновение посочувствовала ей, забывая обратную сторону дарованного предками дара.
Ту самую сторону, из-за которой больше нет моих родителей, а брат...
Мысли о брате привели в чувство. Я отвернулась от окна и уставилась в гладкую бежевую поверхность стенки. Я бы не раздумывая променяла свой дар на то, чтобы моя семья никогда не имела никакого отношения к Северу и его духам.
А поезд уносил нас все дальше и дальше, вглубь тех мест, где грань между тонким и материальным миром размывалась и в какой-то момент и вовсе переставала существовать.
Когда за окном стемнело, я поняла, что не усну.
Мой отец заставлял нас с братом регулярно упражняться, в академии студенты ходили на тренировки, и мне было в тягость сутками сидеть на месте. Тело просило разминки. Я решила подождать, когда все лягут спать и поезд встанет на очередной остановке, — хотелось немного разогнать кровь в пустом коридоре.
Чтобы скоротать время, я перебрала немногочисленные вещи в сумке и положила в нее книгу Аннерит.
В поезде приглушили свет, и вялый разговор моих попутчиков затих. Через несколько минут Иллиан престал ворочаться на верхней полке, а девушка, имени которой я так и не запомнила, вместе с ребенком укрылась с головой и тихо сопела.
Вскоре стук колес замедлился. Небольшой толчок, и поезд встал. Яркие огни фонарей вдоль железной дороги тонули в кромешной тьме.
Я аккуратно двинула дверь купе, когда по вагону прокатился отзвук энергии, заставивший меня замереть и прислушаться к своим ощущениям.
Как странно. Некий дух будто был на расстоянии всего в несколько десятков метров.
Но большая часть жителей тонкого мира не любила шумные человеческие машины. А те опасные твари, которых перспектива полакомиться энергией и плотью людей манила достаточно сильно, чтобы пренебречь неприятными ощущениями, близко к границе не жили. Да и местные говорящие с духами заботились о том, чтобы вдоль железной дороги и на немногочисленных станциях было безопасно.
Я тихонько хмыкнула, удивляясь собственной мнительности и обманчивости чувств, закрыла дверь до конца и повернулась.
Сердце замерло и упало, пропустив удар.
Нечто большое, текучее и полупрозрачное, с короткими шевелящимися отростками и сетью причудливых узоров на поверхности, медленно втягивалось через тамбур в вагон. Голубоватое нутро раздраженно пульсировало бордовым цветом, и мои инстинкты кричали об одном — дух, а это несомненно был он, пребывал в ярости и нес с собой смертельную опасность.
Я неосознанно отступила и уперлась спиной в дверь купе.
Только когда тварь практически полностью втянулась внутрь, я смогла ее узнать.
Мы называли этот вид вальяжным слизнем. Огромные увальни, несмотря на внушительный размер, славились пугливостью и даже милой стеснительностью при любых попытках контакта. Но, как и любые другие духи, кроме самых примитивных, вроде голубянок, они были страшны, если разозлить их всерьез.
Что именно довело это создание до такой степени ярости, чтобы оно само пришло сюда, оставалось только гадать.
Слизень почуял меня и двинулся быстрее, его спинные отростки заметно удлинились, заостряясь. Они налились белым светом и стали похожи на щупальца медузы.
Дух горел желанием убивать.
Отступать было некуда, в купе вагона спали немногочисленные, но ни в чем не повинные пассажиры. Ток силы промчался по позвонкам и устремился к кончикам пальцев.
Я сорвалась с места и кинулась к слизню.
Навстречу мне с щелчком взвились растянувшиеся отростки, и я едва увернулась. В воздухе повисло легкое статическое напряжение.
Чтобы уклониться от ловких щупальцев в узком пространстве, я ушла кувырком вперед, едва не отбив спину, и оказалась к духу лицом к лицу. Вместо глаз в полумраке светилось несколько щелей. Самым краешком подсознания я считывала жгучее желание поглотить меня целиком.
Плоть призрака распахнулась, обозначая огромный бесформенный рот, и неожиданно пахнуло гнилью.
Пальцы вырисовали давно позабытый символ, оставляя в воздухе бирюзовые линии. Знак вспыхнул и истаял, ладонь ударила по желейной субстанции тела слизня, который уже полностью перешел за грань тонкого мира в мир физический.
Несколько напряженных секунд, и щупальца стремительно повалились тяжелой однородной массой. Я не без труда успела отпрыгнуть назад. Ноги не слушались и дрожали.
Внутри духа еще слабо клокотало блеклым бордовым оттенком, но слизень покорился моей воле. Его пасть захлопнулась, и дух послушно двинулся туда, откуда пришел, увлекая за собой потерявшие форму отростки.
Я стояла и смотрела ему вслед, не в силах отдышаться, как после спринта на время. Меня колотило.
Подумать только, минуло столько времени, но многолетние уроки отца не прошли даром. Они спасли не только меня, но и остальных пассажиров.
Я старалась не думать, что было бы, не встреть я первой обозленного духа. Его появление и так вызывало вопросы. Почему он пришел? Откуда взялся тот гнилостный запах? И я впервые видела, чтобы дух светился таким необычным бордовым цветом.
В любом случае я не могла сделать вид, что ничего не случилось, и вернуться в свое купе. Пусть я и не прошла посвящение в говорящие с духами, но была не готова нести ответственность за то, что отпустила неестественно ведущего себя слизня так просто. Нужно проверить его энергию на предмет аномалий и убедиться, что он действительно отправился восвояси, а не за более доступными жертвами.
Я рванула вперед, чтобы успеть догнать уползающего духа, но внезапно чьи-то руки схватили меня со спины.
