ГЛАВА 1
Рос подъехал к центральному входу замка рода Райар и натянул поводья, заставляя коня остановиться. Лёгкие, редкие снежинки тихо кружились в воздухе и едва слышно касались тёмно-коричневого камзола ведьмака и тёплого крупа коня. Зверь фыркнул, выпустив в холодный зимний воздух густое облако пара, и нетерпеливо переступил копытами по каменной мостовой, звякнув подковами. Тонкая пыль изморози лежала на плитах, и запах свежего снега висел над двором, подчёркивая тишину.
Ведьмак соскользнул со стремени, легко, беззвучно коснулся земли. Под сапогом негромко хрустнула ледяная кромка на снегу. Он передал поводья юркому служке, выбежавшему из-под арки, и коротко кивнул.
Служка почтительно склонил голову, но взгляд всё же скользнул по приезжему — настороженный, почти испуганный. От ведьмака исходило то тихое, плотное давление, перед которым инстинкт сам заставляет опустить глаза. Рос не стал задерживаться: уверенным, выверенным шагом направился к каменной лестнице, ведущей к высоким дверям с гербом рода. Слабый ветерок, принесший новые снежинки, скользнул по его волосам, но холода он не чувствовал.
Стоило ему подняться, как створки беззвучно раскрылись, выпуская наружу полоску тёплого света. На пороге стоял высокий, сухощавый мужчина в дорогом костюме глубокого тёмно-зелёного цвета, расшитом тончайшей нитью. На его плече поблёскивала эмблема рода Райар. Свет магических ламп скользнул по вышивке, выхватывая из полумрака детали, и даже по этому короткому блеску Рос понял: здесь не экономят ни на ткани, ни на людях. Всё вокруг — позолоченные петли, витражи, полированные перила — дышало не теплом, а самодовольным богатством. В этом сиянии было слишком много холода.
Ведьмак едва заметно сжал пальцы, ощущая старое раздражение: когда-то и в его собственном доме блеск стоял выше тепла, пока кровь на мраморе не доказала, что роскошь ничего не спасает.
– Дан, – произнёс дворецкий, делая учтивый полупоклон и чуть отступая. Движения были безупречны, но в голосе всё же дрогнуло лёгкое напряжение. – Дан Ширш ми Райар готов принять вас.
– Веди, – ответил Рос тихо, почти ровно. Уголки его губ едва дрогнули, не в улыбке, а в сдержанном, привычном жесте. Ведьмак привык держать под контролем и себя, и происходящее.
Свет у входа выхватил его фигуру. Рос был высок, заметно выше среднего роста, широкоплеч, с телом, в котором ощущалась собранная мощь, привычная к постоянной нагрузке. Медно-рыжие волосы, стянутые в тугой хвост, спадали до поясницы и под светильниками засияли, как раскалённая медь, отблеском живого огня. Черты лица отличались чёткой линией и природной резкостью: прямой нос с лёгкой горбинкой, заострённые скулы, плотный изгиб губ — всё в его облике выражало внутреннюю собранность.
Зелёные глаза — внимательные, цепкие, лишённые выраженной эмоции — встретились со взглядом дворецкого всего на миг, но этого хватило. Слуга едва заметно вздрогнул, его плечи напряглись, и он поспешно отвёл глаза, чувствуя то внутреннее давление, которое не требовало слов. Взгляд ведьмака будто вытягивал наружу всё скрытое, и от этого становилось не по себе даже самым стойким.
В Росе не было показной жёсткости или высокомерия, но чувствовалась особая сила — та, что воспринимается на уровне инстинкта. В его облике было нечто хищное, но не дикое: сдержанная, опасная устойчивость, перед которой отступают даже без открытой угрозы.
– Прошу, дан, – произнёс дворецкий, не поднимая головы, и коротким, выверенным жестом пригласил пройти внутрь. Рос шагнул вперёд, движение его было плавным, точным, отточенными годами боевой практики.
Он прекрасно понимал, что здесь ему не рады. Но прежде чем забрать девушку, ставшую его женой по княжескому указу Атамаса, следовало уладить формальности. Княжеский документ не оставлял выбора, и откладывать встречу Рос не собирался. В нём проявлялось не только чувство долга, но и холодное любопытство: он хотел взглянуть на человека, который ранее распоряжался судьбой Нади, пытаясь выгодно пристроить её, как редкий товар. Его интересовало и другое — почему пять, на первый взгляд достойных женихов, отказались от брака с ней? Ответ на этот вопрос мог многое объяснить и о девушке, и о доме Райар, в стенах которого он сейчас находился.
Дворецкий шёл впереди, выпрямившись с достоинством. Его осанка сохраняла след долгих лет службы и гордость принадлежностью к старому дому. Магические светильники, встроенные в стены, мерцали мягким золотым светом, отражаясь в отполированном до зеркального блеска мраморе пола. В воздухе ощущался аромат дорогих масел и лёгкое тепло магии — тонкое, но навязчивое.
Рос следовал за ним на расстоянии в несколько шагов, не торопясь, спокойно и ровно. Его шаги звучали глухо и размеренно, отмеряя ритм дому. Он не просто шёл, а отмечал каждую деталь: картины в позолоченных рамах, канделябры с зачарованными кристаллами, мягкое свечение силовых нитей, питающих артефакты. Золотистый свет ложился на мраморный пол ровными пятнами, а воздух оставался сухим и неподвижным. Всё вокруг было устроено не ради уюта, а ради впечатления — демонстрации власти, влияния и достатка.
Они миновали ещё один коридор, и Рос, оставаясь чуть позади, заметил, как дворецкий едва заметно напрягся, приближаясь к концу прохода. За поворотом налево открылась широкая чёрная дверь с выгравированным гербом рода. Металл поблёскивал холодным синеватым оттенком, а вплетённые в узор руны слабо мерцали.
Дворецкий поклонился, чуть прижимая ладонь к груди, и, приоткрыв створку, произнёс ровным, но осторожным голосом:
– Ожидайте здесь. Дан Ширш примет вас, как только освободится.
Рос сделал шаг вперёд и, прежде чем войти, заглянул внутрь. Взгляд скользнул по комнате, и он едва слышно хмыкнул. Ему предложили ждать не в приёмной для уважаемых гостей, даже не в комнате отдыха, а в зале для просителей. Помещение было обставлено бедно — причём явно намеренно. Пол из чёрного мрамора без ковров, стены бежевые, с неглубокими гравировками знака рода — больше для вида, чем для украшения. В центре стоял широкий стол с креслом, перед ним два жёстких стула; у стены — простая лавка, в углу — низкий кофейный столик и маленький диван с потёртой обивкой. На этом всё.
Контраст с недавней роскошью дома бросался в глаза. Рос мгновенно понял намёк: глава рода Райар хотел подчеркнуть своё отношение и к нему, и к княжескому указу. Примитивная демонстрация пренебрежения. Мелко, глупо и недальновидно. Дан Ширш, по-видимому, не умел держать лицо, когда задевали его гордость.
– И когда дан Ширш освободится? – спокойно спросил Рос, переводя взгляд на дворецкого и не спеша переступать порог.
Он говорил тихо, но в его голосе не было мягкости. Слуга непроизвольно напряг плечи и отступил на шаг. На лице мелькнула тень замешательства, прежде чем дворецкий вновь натянул маску почтительной надменности.
– Дан крайне занят и у него мало свободного времени, – уклончиво произнёс дворецкий, на миг потупив взгляд. Его рука всё ещё лежала на дверной ручке, и Рос увидел, как едва заметно дрогнули его пальцы.
– Чем же занят твой дан, что не может принять меня прямо сейчас, – тихо произнёс ведьмак, глядя прямо в глаза слуге, – и заставляет ожидать, зная о моём визите заранее?
Он не повышал голоса, но в этой ровной интонации была особая тяжесть, от которой воздух между ними стал плотнее. Взгляд Роса был прямым, спокойным, без угрозы — но именно от этого становилось неуютно. Слуга моргнул, сглотнул, попытался выпрямиться и вернуть себе уверенность.
– Дан Ширш ми Райар — глава рода, – произнёс он чуть громче, чем следовало, с натянутым достоинством, – и он действительно занят важными делами.
Рос чуть приподнял уголок губ, но улыбкой это назвать было трудно. В этой сдержанной насмешке слышалось не раздражение, а холодная оценка. Он не ответил сразу, только чуть сместил вес на другую ногу, скользнув взглядом по комнате и обратно к слуге.
– А я — высший представитель особого назначения и доверенное лицо князя Атамаса, – спокойно произнёс Рос и поднял руку. На пальце блеснул перстень с изображением чёрного ворона. Камень поймал свет магических светильников и вспыхнул коротким золотистым бликом. – По регламенту доступ к главе рода — немедленный. Проводи.
– Но…
Рос чуть приподнял бровь и, не меняя выражения лица, скрестил руки на груди. Он не сделал ни шага, но ощущение давления усилилось.
– Не бойся, – произнёс он ровно. – Твой дан не осудит тебя за послушание представителю княжеской воли.
Голос звучал спокойно, но в нём была та твёрдость, что оставляет мало пространства для спора. Ни угрозы, ни нажима — просто уверенность в собственной правоте, и этого оказалось достаточно.
– Следуйте за мной, дан, – быстро произнёс слуга и бросил испуганный взгляд на перстень, внезапно осознав, кого впустил в дом, и невольно передёрнул плечами. Опустил взгляд, закрыл дверь в зал просителей и спешно направился по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж.
Рос покачал головой и пошёл следом, чуть расслабив руки и опустив их вдоль тела. Он мог бы остаться ждать и здесь, но не сомневался: это ожидание растянулось бы на часы. Главе рода Райар хотелось не соблюдать приличия, а продемонстрировать презрение — и к княжескому указу, и к тому, кто прибыл его исполнить.
Ведьмак был уверен — дан Ширш сейчас абсолютно свободен. Всё происходящее было не вынужденной задержкой, а демонстрацией превосходства и презрения.
На душе у Роса было тяжело. Возможно, поэтому он и выбрал путь верхом, а не через портал. Личный портальный артефакт позволил бы оказаться в имении за минуту, но ведьмаку нужно было время. Дорога давала возможность собраться, очистить мысли, вернуть внутреннее равновесие. За последние месяцы слишком многое легло на его плечи. Сначала — страх за жизнь и свободу сестры, потом — за Шиторше, который исчез в аномалии. Рос тогда почти не спал, сутками исследуя пространственный мешок, анализируя возможные варианты выхода и выстраивая формулы энергетических колебаний, чтобы вытащить оттуда главу Тайной канцелярии.
А Шиторше вернулся сам. Просто вошёл в кабинет князя через портал, держа на плече девушку — и этой девушкой оказалась Миа. Младшая сестра, которую Рос всё ещё воспринимал как ребёнка. Она умудрилась вырасти незаметно для него, стать женщиной — красивой, сильной, упрямой. Сейчас он радовался за них обоих: они действительно любили друг друга и подходили друг другу. Но тогда... тогда принять это было трудно.
Трудно было осознать, что Миа выбрала Шиторше сама. Что она принадлежит ему по собственной воле, без чьего-либо приказа или давления. Что просто влюбилась — и почти сразу забеременела.
А ещё труднее было принять, насколько близок он сам оказался к казни.
Клар не задумывался, когда убивал. Он лишил жизни отца Роса без тени сожаления, обвинив его в заговоре против престола. Самому Росу тогда едва исполнилось семнадцать, а Миа была ещё младенцем.
За отцом вскоре ушла мать, и мальчику пришлось взрослеть раньше времени. Он выстоял, окреп, закалился, стал сильным — и, пожалуй, именно это испугало дядю больше всего. Рос унаследовал не только кровь древнего рода, но и силу, с которой Клар не мог справиться.
Опала. Бегство. Годы скитаний.
И вдруг — рука помощи оттуда, откуда он меньше всего ожидал. От тёмного князя, чья власть не нуждалась в показной жестокости, но чьё слово было законом.
Атамас не только дал ему приют, но и принял как равного, впустив в ближний круг. А потом — спас. Снял с плахи, договорившись с Кларом.
Тогда Рос отрёкся — от рода, от трона, от самого Сумеречного княжества. Он поклялся, что никогда не поднимет руку ни на дядю, ни на его потомков, кроме как в самозащите. Нарушить эту клятву означало смерть.
Клятву запечатал сам князь. На внутренней стороне запястья Роса золотистым светом мерцал знак — ворон с распахнутыми крыльями. Линии были точны и безупречны, словно выгравированные в коже живым светом. Символ архимага, личная печать князя Атамаса и вечное напоминание о клятве на крови.
Иногда, когда ведьмак напрягал кисть, мышцы под знаком слегка сокращались, и ворон будто оживал, дрогнув кончиками крыльев. Рос ощущал под кожей мягкое тепло — тихий отклик магической печати, след той силы, что однажды спасла ему жизнь и навсегда связала с князем.
Он машинально коснулся запястья другой рукой, большим пальцем провёл по коже, где под манжетой прятался знак, и в груди что-то болезненно сжалось. Всё переплелось: усталость, горечь, память.
Рос шёл за слугой, не замечая, как меняется пространство: лестница, коридор, очередной поворот, картины на стенах. Мир будто терял краски. Звуки глушились, шаги отдавались в висках пустым эхом. Внутри оставалась только выжженная тишина, как после пожара — ровная, сухая, безжизненная.
Нет, рядом были люди — Миа, князь, друзья. Он понимал это разумом, но чувствовал иначе. Что-то в нём по-прежнему болело, тихо и упорно, не отпуская. Наверное, именно поэтому он так спокойно принял указ о браке.
Он дал Атамасу своё согласие без вопросов — согласие на союз с женщиной, которую князь выберет сам. Не ожидал, что всё случится так быстро. Но когда держал в руках папку с её делом, почувствовал странное, лёгкое волнение. Не страх, не сопротивление — скорее любопытство и благодарность. Возможно, это был шанс. Возможность обрести ту самую точку равновесия, которой ему так не хватало.
Слуга остановился перед одной из дверей, нерешительно постучал, потом распахнул створку и вошёл. Рос не стал ждать и шагнул следом.
ГЛАВА 2
Луи, не решаясь поднять глаза, торопливо произнёс:
– Дан, прибыл...
– Какого кхорса, Луи! Я же сказал — три часа, никого не пускать на этот этаж! – прорычал дан Ширш ми Райар, заметив за спиной дворецкого незнакомого гостя. Он резко дёрнулся и рывком встал, одним движением оттолкнув бедром полураздетую молодую женщину с копной каштановых волос, уложенных в изящную причёску, сидевшую у него на коленях. Та невольно вскрикнула и едва удержалась на ногах, хватаясь за край стола. Платье изумрудного цвета, расшитое золотыми нитями и усыпанное мелкими камнями, съехало с плеч и беспомощно повисло.
Ширш на секунду застыл, осознав, что гость видел больше, чем следовало, и уже через миг метнулся руками к поясу. Одна ладонь торопливо тянула вверх сползшие брюки, другая искала застёжку. Пряжка пояса щёлкнула только со второй попытки, ноготь сорвался с пуговицы, по коже прошла короткая дрожь досады. Крупные пальцы, влажные от пота, не слушались, и пуговицы никак не попадали в петли. Кресло позади с лёгким скрипом откатилось, упёршись в ножку стола.
– Вылетишь с должности до заката, кхорсов болван! – рявкнул он, оборачиваясь к дворецкому, словно надеялся, что громкий голос перекроет унижение.
Злость сорвалась рывком. Он отмахнулся, задев локтем край стола, и резким движением смахнул со столешницы тонкие кристаллы-носители, несколько папок, ручку и артефакт связи. Всё это с глухим стуком упало на пол, и на мгновение в кабинете повисла вязкая, неподвижная тишина.
Ширш сделал короткий вдох, шумно выдохнул и, тяжело опёршись ладонями о край стола, наклонился вперёд. Ладони оставили влажные отпечатки на гладком покрытии. Глаза метались по комнате, дыхание оставалось неровным. Попытка вернуть себе вид спокойствия выглядела жалко.
