ГЛАВА 1
– Солнышко моё маленькое, – прошептала Лина, склонившись над спящей Веронисией.
Ребёнок тихо посапывал в кроватке, распластавшись на спине, с мягко разжатыми кулачками. Лина, не торопясь, провела ладонью по округлой, чуть подрагивающей щеке, задержалась пальцами у виска девочки. Затем выпрямившись, Лина на мгновение задержала взгляд на одной из нянечек и, слегка кивнув, негромко добавила:
– Присмотри за ней.
Веронисии было чуть больше двух месяцев. Она недавно поела, вдоволь наигралась с приёмной матерью, и теперь спала глубоко и спокойно. Лина же, подождав, пока дыхание малышки выровняется, направилась к выходу. Сегодня был тот самый день, когда она, наконец, могла позволить себе осуществить задуманное. Условия сложились благоприятно, и она не собиралась упускать этот редкий шанс.
Выйдя во вторые детские покои, Лина осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы не потревожить сон девочки. В комнате находились ещё две женщины: одна дремала в кресле у окна, положив на колени сложенное рукоделие, а вторая, заметив появление княгини, тотчас встала, быстро отложила пяльцы на столик и почтительно склонилась в поклоне.
– Бэлла, до восьми часов вечера Веронисия будет полностью под вашей опекой, – произнесла Лина, позволив себе мягкую, спокойную улыбку. – Я собираюсь немного отдохнуть, потом, быть может, посплю час или два, а затем займусь накопившимися бумагами и просмотрю старые манускрипты. Прошу меня не беспокоить без действительно веской причины. Но если она всё же возникнет, а в спальне меня не окажется, не стоит поднимать тревогу и бегать по замку, пугая этим князя. Свяжитесь со мной через артефакт связи.
– Дана… Князь может остаться недоволен, если вы покинете пределы княжеской резиденции, – произнесла Бэлла с заметным волнением, быстро взглянув на Лину.
– Почему ты так решила? Я ведь не говорила, что собираюсь уходить, – спокойно отозвалась Лина, развела руками и с лёгкой иронией посмотрела на служанку. Она прекрасно понимала, откуда у той такая тревожность. Атамаса уважали, но его гнева опасались все, кто хоть раз видел его в ярости. Здесь, в тёмной резиденции, хорошо знали о том, насколько ревностно князь относился к безопасности своей жены и детей. Бэлла же была не просто старшей нянечкой, а ещё и телохранителем, обученной наблюдать, оценивать обстановку и реагировать быстрее прочих. Она отличалась трезвым умом, рассудительностью, но главное – была безусловно предана княгине. – У меня сегодня много дел, Бэлла: отдых, работа с каталогами, составление списков необходимых вещей – для детей, для вас, для резиденции в целом. Нужно заняться и подбором новых материалов, и изучением нескольких научных статей, которые я давно собиралась просмотреть. Веронисия, к счастью, очень спокойный ребёнок. Атим сейчас у своего дяди, моего брата, и вернётся сюда только к восьми вечера, – проговорила Лина, бросив взгляд на стоящий рядом артефакт времени. Затем она вновь посмотрела на нянечку и чуть смягчила голос: – К этому времени я обязательно вернусь в детскую. Думаю, вы вполне справитесь без меня в течение двенадцати часов? Или это для вас проблема?
– Ну что вы, дана, – покачала головой Бэлла. – Просто обычно вы…
– Просто я тоже человек, – спокойно прервала её Лина, подняв руку с лёгким, но уверенным жестом. – Советую вам, пока на попечении только один ребёнок, тоже постараться немного отдохнуть. Думаю, ночью моё солнышко, устав от впечатлений, будет спать спокойно. А вот завтра будет сложнее, – с лёгкой усмешкой добавила она, зная по опыту, насколько энергичным становился Атим после возвращения домой.
Мальчику было чуть больше двух лет. Любознательность сочеталась в нём с полным отсутствием инстинкта самосохранения, и каждый его день превращался в череду открытий, требующих постоянного контроля. Магический дар отозвался в нём ещё при рождении, однако, к счастью, сила не вышла из-под контроля, и пользоваться ею ребёнок пока не мог.
– Ты меня услышала?
– Да, моя княгиня, – с уважением кивнула Бэлла. – А если князь будет вас искать?
– Скажи, что я в спальне, в саду, в библиотеке, у управляющего, в северном крыле или в винных подвалах, – перечислила Лина, и, поморщившись, пояснила: – Муж способен найти меня без чьей-либо помощи. К тому же у него сегодня совет, а потом он собирался в резиденцию Клинков. Так что, скорее всего, в детской он не появится раньше, чем домой вернётся наш сын. И ещё… на всякий случай подготовь в детской дополнительные спальные места. Если Тимар и Эрия решат остаться с детьми, всё должно быть готово заранее. Возьми в помощь двух толковых девушек из числа служек, пусть будут на подхвате.
– Да, моя княгиня, – с одобрением в голосе ответила Бэлла. Детей Тимара и Эрии в доме любили так же искренне, как Атима и Веронисию.
– Спасибо, Бэлла, – кивнула Лина, а затем, приподняв подол платья, направилась к двери, не желая терять ни минуты.
Выйдя в широкий коридор, она уверенно зашагала в сторону библиотеки. Сегодня на ней было светло-серое, почти белое платье из мягкой, струящейся ткани, которая приятно облегала тело. Материя подчёркивала изящную фигуру Лины, обтягивая талию и выгодно выделяя форму груди. Глубокое, но сдержанное декольте открывало верхнюю линию ключиц, плечи были закрыты, а рукава длиной до локтя приоткрывали запястья, где на правой руке выделялся брачный магический браслет из тёмного металла. Он плотно охватывал кисть, и по его рельефной поверхности пробегали тонкие, пульсирующие синие искры. Это украшение не только подтверждало её статус как супруги, но и свидетельствовало о том, что Лина уже стала матерью.
Магические брачные браслеты вспыхивали в момент первой активации при надевании, гасли, подстраиваясь под носителя, а затем начинали светиться снова – уже навсегда – после рождения первенца. Этот магический огонь становился постоянным, как и связь, которую он символизировал.
Миновав две двери, Лина свернула за угол, на ходу провела ладонями по бёдрам, словно стряхивая напряжение, и машинально сжала пальцами ткань платья.
Стены замка в последнее время начинали давить на неё особенно остро. Ей и раньше было здесь неуютно, но после недавних событий это ощущение усилилось. Саалий едва не погиб, Атамаса в очередной раз предал кто-то из близких по крови, распутывание интриг напоминало борьбу в липкой паутине лжи. Всё это было частью мира, в котором жил её муж и в котором, вероятно, должен будет жить их сын. По коже пробежал холод, похожий на лёгкий внутренний спазм.
Нервная система не выдерживала. Ей нужен был воздух. Не только в буквальном смысле – ей требовалось хотя бы на несколько минут прикоснуться к тому, что раньше давало ей точку опоры и не позволяло сойти с ума во времена одиночества и разлуки. Ей нужно было отвлечься, хотя бы ненадолго забыться, выдохнуть, чтобы потом, собравшись, снова стать сильной, заботливой матерью и терпеливой женой. Но сейчас... Сейчас Лина подошла к грани. Та граница, за которой начинался нервный срыв, была уже почти ощутимой.
Да, ей удавалось держаться. Она научилась оттягивать острые моменты, переводить напряжение в иронию, шутить, быть внешне уравновешенной и спокойной. Но в глубине жила неукротимая, сжимающая горло тревога. Княжеский трон был не благословением, а проклятием. Несколько лет назад покушение на брата едва не увенчалось успехом, и кто стоял за этим? Родная тётка, решившая пожертвовать семьёй ради власти.
Она почувствовала, как дыхание стало сбиваться, а пальцы рук мелко дрожат. После того как ей досталась столь редкая и искренняя любовь, пришёл страх – глубокий, иррациональный страх потерять это чувство. Лина знала, что должна оставаться для Атамаса пристанью спокойствия, мягким ветром, который уносит тревогу. Но что делать, если эту пристань саму захлёстывает волной, а ветер превращается в ураган?
Разломы, предатели, преступные схемы и тени власти – всё это неумолимо выдавливало из неё силы. Уже несколько месяцев Атамас практически не отдыхал. Его сосредоточенность и раздражительность стала неотъемлемой частью каждого дня, и это не было равнодушием – это была усталость от непосильного бремени.
Он держал на себе хрупкое равновесие всего княжества, пытаясь сохранить безопасность для неё, для детей, для мира. Лина это знала, понимала. Именно поэтому тревога внутри только усиливалась: чем сильнее он становился, тем страшнее было – что он может не выдержать.
В голове настойчиво пульсировала мысль: «Выбраться… сейчас главное – выбраться, а потом всё встанет на свои места. Просто глоток воздуха. Ветра. Пусть всего на пару часов, но её воздуха…»
Проходя по коридору, Лина кивнула кому-то из слуг, даже не всматриваясь в лица поклонившихся ей людей. Механически провела рукой по рукаву, как будто стряхивала с ткани пыль, которой там не было. Рукава платья были украшены узорным кружевом, а по лифу проходила сложная вышивка из тончайших нитей. Юбка плотно облегала бёдра, подчеркивая их красоту, а ниже середины бедра ткань начинала струиться лёгкими складками, мягко колыхаясь при каждом шаге.
Единственным украшением, помимо брачного браслета, на ней был кулон с крупным чёрным алмазом, контрастно поблёскивающий на фоне светлой ткани. Волосы – длинные, волнистые, цвета холодного серебра – свободно спадали по плечам и спине, подчёркивая изящность осанки.
Княгиня даже в минуты внутреннего напряжения должна была выглядеть безупречно.
Дойдя до библиотеки, Лина быстро вошла, прикрыла за собой дверь и, остановившись, всем телом прижалась к прохладной деревянной панели. Её сердце стучало всё быстрее. Она ясно осознавала, что задуманное – безрассудство. Возможно, глупость. Но отказать себе в этой глупости, в этом бегстве, тоже было бы безумием. Кто знает, когда снова выпадет удобный случай? А ей казалось, что именно это – единственное, что сейчас может вернуть покой в душу.
Сегодня Атамас был занят. В дни совета он нередко задерживался в рабочих залах до позднего вечера, а если и возвращался в личное крыло, то, как правило, уставший, раздражённый и измотанный. За Атимом до вечера пообещала присмотреть Эрия. Веронисия была накормлена, спокойна и оставалась под наблюдением сразу четырёх нянечек. Бэлла всё поняла правильно – из детских покоев они не выйдут и тревожить лишний раз не станут. Следовательно…
– Прости, Атамас. Я только одним глазом взгляну, что вы там успели откопать, и сразу вернусь… Возможно, мне и вправду станет легче, – прошептала Лина, стремительно подходя к высокому шкафу.
Она присела, опустившись на корточки, и, наклонившись, заглянула под мебель. Просунув руку, нащупала спрятанную верёвку и вытянула её наружу. Поднявшись, Лина быстро огляделась, затем аккуратно обвила один конец верёвки вокруг кованой ножки массивного стеллажа, вмонтированного в пол. Проверила узел: дёрнула один раз, затем другой, оценивая надёжность крепления. Убедившись, что всё держится, кивнула сама себе и с другим концом верёвки подошла к окну.
На секунду Лина остановилась. Всё ещё можно было отказаться от задуманного. Для этого нужно было просто остаться дома. Но… нет.
– Сейчас или потом уже никогда, – прошептала княгиня, прикусив нижнюю губу.
Осторожно распахнула створку пошире, Лина выглянула наружу и, заметив, что внизу никого нет, облегчённо выдохнула. Затем перекинула свободный край верёвки через подоконник и начала медленно опускать её вниз.
Окна библиотеки выходили во внутренний, малый сад, примыкающий к личным покоям. В это время суток здесь обычно не было слуг и служек. Проход в этот участок сада, равно как и на всю территорию правого крыла замка, оставался закрытым для посторонних. Это пространство считалось строго личной территорией княжеской четы.
Не теряя времени, Лина аккуратно подняла подол платья, собрала ткань в одной руке и села боком на широкий подоконник. Убедившись, что в саду по-прежнему тихо, она подтянулась, перехватила верёвку обеими руками, прижалась грудью к холодной каменной раме и осторожно скользнула вниз.
Платье мешало: ткань цеплялась за выступы на стене, путалась в ногах, тянула вниз. Однако Лина сохранила концентрацию сознания и равновесие. Одной ногой она нащупала опору, затем нашла, куда поставить вторую, и начала аккуратно спускаться вдоль каменной кладки.
Её тело окутали едва заметные синеватые искорки – тонкие потоки воздуха, вызванные её магией. С их помощью она удерживала равновесие и частично разгружала вес своего тела. Да, Лина была архимагом воздуха, но навыков полноценной левитации или устойчивого удержания себя в пространстве у неё не было. Она не летала, а скорее корректировала и облегчала опору, снижая нагрузку на руки.
Сердце билось гулко и высоко, отдавало в горло. В висках звенело, пальцы сжимали верёвку с заметным напряжением. Её руки начали немного подрагивать, особенно при перемещении, когда приходилось перехватываться или искать новый выступ. Пот тонкой плёнкой выступил между лопатками, влажной полосой скользнул вдоль позвоночника. Бёдра напряглись, мышцы под коленями тянуло при каждом движении. Одна нога служила опорой, вторая – балансировала, ловя равновесие. Кожа на ладонях саднила от трения по грубой верёвке. И всё же на губах княгини появилась едва заметная улыбка.
Лина чувствовала, как внутри поднимается почти радостное, освобождающее от напряжения ощущение – нечто, близкое к эйфории. И она продолжала спускаться, целеустремлённо, спокойно, с внутренней радостью.
Платье совершенно не подходило для подобных прогулок, но переодеться во что-либо более удобное было невозможно. Любая смена гардероба сразу привлекла бы ненужное внимание, а Атамас в последнее время стал особенно подозрителен и нервозен, словно улавливал её намерения без слов, читал мысли и видел насквозь. Именно поэтому у неё отобрали личный портальный артефакт, сославшись на необходимость ремонта и модернизации.
Покинуть княжескую резиденцию под предлогом прогулки или желания пройтись по лавкам не представлялось возможным. Стоило бы ей озвучить подобное, как к ней немедленно приставили бы человек двадцать охраны, и непременно в сопровождение увязались бы несколько дан из свиты. А значит, ни о каком посещении места раскопок не могло быть и речи. Более того, вся эта сопровождающая процессия не принесла бы того душевного покоя и тонкого, почти неуловимого ощущения, которое Лина сейчас тщетно искала.
Атамас запретил ей приближаться к подобным местам, по крайней мере, в течение ближайших нескольких лет. Ни мольбы, ни мягкий шантаж, ни даже намёки на истерики не производили на него никакого впечатления. Лина это понимала. Она помнила, с чем связано это требование, и осознавала, что он заботится о её безопасности. Но сегодня замок покинет не княгиня Лина, а Нарина Кэми. Всего лишь нужно будет переодеться в спрятанный в саду комплект одежды, изменить внешность, сделать облик более блеклым, менее заметным – и тогда всё получится. Получится покинуть замок в потоке служек, раствориться в толпе людей... Всего два часа свободы… немного воздуха, немного песка… немного себя прежней.
Лина, страстно увлечённая историей, прожившая в прошлом пять лет в полевых условиях и инкогнито участвовавшая в экспедициях, остро ощущала сейчас нехватку этой стороны её мира.
