– Лея! Что-то не так, его показатели падают! – почти прокричала бледная Кристина, цепляясь судорожно пальцами за крышку капсулы. – Я... я не знаю, что делать!
– А я тебе говорил! – рыкнул Стивен, и мы с ним одновременно бросились к капсуле советника.
– Не рычи, а лучше посмотри на эти данные! – прошипела я, указывая на датчики и монитор капсулы. – Показатели крови и тесты на токсины... Я не ошиблась! Здесь явно присутствует не идентифицированный агент с задержанным эффектом или отложенной активацией, – прошептала я, судорожно набирая на сенсорном экране код своего доступа.
– Почему замедленного? – хмуро спросил Стивен, передавая данные с реанимационной капсулы на свой портативный компьютер.
– Физиологические параметры советника начали изменяться после того, как мы отдалились от планеты на значительное расстояние, – объяснила я, снимая блокировку с крышки и открывая доступ к пациенту, при этом чуть приоткрывая свои щиты. – Возможно, что-то на ней тормозило процесс… Стивен, я не знаю! Всё, что сейчас хочу – это спасти его задницу!
Думаете, люди... хотя Симон ар Кьюрги принадлежал к расе астиров. Людей и астиров можно было отличить только по цвету кожи. У астиров она имела лёгкий серебристый оттенок. Смотрелось это непривычно, но... собственно, на этом наши различия и заканчивались. Хотя вру, раса астиров была более физически вынослива, также их средний рост был выше нашего и воздействию вирусных заболеваний они подвержены меньше.
Так вот, думаете, разумные, находясь в состоянии глубокого сна, не испускают в пространство эмоциональные волны? Выпускают!
Симон не осознавал происходящего, но его тело… От него фонило так, что пробивало мои щиты! Паника, отчаяние, гнев, боль и злость — были очень яркими. У меня внутри всё скрутилось в тугой ком, а к горлу подступила тошнота. Самое отвратительное, что мой дар целителя именно сейчас сумрачно определил проблему. Да, это сильное отравление! И я могу его остановить, но... сделать это нужно так, чтобы не раскрыть себя! То есть незаметно! Почему не сделала этого ещё на корабле? Было неполное понимание ситуации, да и… после таких вмешательств мне самой будет плохо! Нет, не сразу, где-то через недельку, но так, что я буду соскребать себя со стен. Другими славами, если можешь помочь с помощью обычных медицинских методик, не лезь с целительством туда, куда не нужно.
– Почему ты думаешь, что это токсин? – спросил Стивен, скептически взглянув на экран своего компьютера.
– Посмотри на отчёт! Гематологический анализ выявил атипичные метаболиты, не соответствующие биохимическому профилю советника, – разъяснила я, размышляя тем временем о дальнейших действиях.
– Лея… – покачал головой Стивен. – Состояние всех туристов жёстко контролируется и до начала сейсмической активности советник был в норме! Все эти данные я проверял! Я не думаю, что его могли отравить во время землетрясения. На Тиосии группа пробыла семь дней, а это большой срок…
– Стивен, я знаю, что у тебя больше опыта и ты доктор медицинских наук, но... – устало произнесла я, наклонившись и внимательно посмотрев на кожные покровы советника. – Поверь, мне есть с чем сравнивать! Я мониторю его состояние с того момента, как он попал в мои руки! Уже столько показателей снято... И... Стивен! У него даже сейчас, во время искусственного лечебного сна, наблюдается ускоренное сердцебиение и повышенная активность нервной системы, что может свидетельствовать о наличии именно токсина. Его отравили! Если не на Тиосии, значит раньше! Понять бы ещё, каким токсином…
– Понять бы, как он туда попал, – мрачно произнёс Стивен и кивнул мне в знак согласия. Он полистал мой отчёт и задумчиво произнёс: – Твои действия по детоксикации крови, вероятно, стабилизировали его состояние и обеспечили безопасную транспортировку. Меня всегда поражала и восхищала твоя интуиция. Необходимо вызвать специализированную группу из медотсека. Продолжай мониторинг!
Стивен чуть отошёл в сторону и стал быстро набирать команды на своём коммуникаторе.
Пока главный док станции отвлёкся, я, закусив губу, достала из личной аптечки инъектор с редким универсальным антидотом и аккуратно ввела его в центральный венозный доступ советника. В то же время я сосредоточилась на регулировании биоэнергетических потоков, направляя их через моё биополе к энергетическому полю советника. Используя методику биорезонансной коррекции, я медленно начала выравнивать искажения в его энергетической структуре, стремясь приблизить их к оптимальному физиологическому эталону. В данной ситуации предполагалось, что энергетическое тело пациента инициирует каскад восстановительных процессов в физическом теле, тем самым ускоряя восстановление и усиливая действие антидота. Да и сами молекулы токсина начнут разрушаться под воздействием высоких энергий.
Ампулу из инъектора я запечатала в специальный контейнер и прикрепила к спасательной капсуле, в которой лежал советник, при этом пристально наблюдая за мониторами, которые теперь показывали признаки стабилизации мужчины.
– Теперь только ждать, – прошептала я, снова полностью закрываясь щитами. Да, я уже умею сосредотачиваться только на интересующем меня объекте, но чем больше народа вокруг, тем сложнее мне это делать. Да и отголоски их эмоций всё равно ловлю, как неприятный шлейф. Достаточно того, что после использования своего дара я… чувствую себя ещё более отвратительно! Чашка кофе и час сна теперь не спасут ситуацию, а через семь дней… У Стивена появится возможность заняться вплотную и моим лечением. Так что задержусь я теперь в медблоке не на семь, а на четырнадцать дней.
– Хорошо, что у тебя под рукой был этот антидот. Дорогой. Нам такой не профинансируют. Для себя хранила? – немного нервно выдохнул Стивен, подходя ближе и считывая показатели советника. Я не ответила Стивену, да ему и не нужен был мой ответ. Док также уделил время на изучение ампулы от антидота и задумчиво кивнул сам себе. В грузовой отсек вбежали три медика в синих комбинезонах с мобильными модулями регенерации и систем реанимации. Они сразу же направились в нашу со Стивеном сторону. – Всё, Лея, теперь это мой пациент. С тебя расширенный отчёт, и жду всю вашу команду у себя через полчаса!
– Будем, и даже в камеры регенерации добровольно ляжем, – хмыкнула я и улыбнулась. Было чёткое ощущение, что с советником теперь будет всё в норме, и это... не знаю, может, снимало моральную ответственность? А на фоне этого на душе стало чуточку светлее.
– Вот ещё, – хмыкнул Стивен. – Вы не в том состоянии, чтобы на вас переводить ценный ресурс. Под капельницами полежите и инъекции получите, а будете себя хорошо вести — то и физиопроцедуры...
– Жадина, – беззлобно произнесла я. – Ну а если серьёзно, то забери сейчас с собой Кристину и Патрика. Только у новенького моего клаустрофобия, осторожнее там...
– Следующий медосмотр он у меня не пройдёт, – покачал головой Стивен и поманил к себе рукой Кристину.
– Не руби сгоряча, гуру, – усмехнувшись, произнесла я. – Парень он неплохой.
– Неплохой, значит будет у меня в отделе работать, – пожал плечами Стивен. – Рук не хватает. Кстати, Лея, а ты сама не хочешь перевестись?
– Извини, док, но здесь я сама себе хозяйка, – невинно пожала плечами.
– Ладно, у вас полчаса!
Вот на этой оптимистичной ноте мы и расстались.
Не успел Стивен со всей своей братией уйти, прихватив с собой советника и моих подопечных, как возле дальнего шлюза послышались крики, и туда стал сползаться любопытный народ, побросав важную работу.
– Твою мать! – зло прорычала я и, прихрамывая, направилась туда же, уже догадываясь, что там происходит.
С каждым часом, который проходил после пережитого землетрясения, я всё больше осознавала, что последствия инцидента были серьёзнее, чем казались мне на первый взгляд. Изначально я заметила лишь поверхностные ссадины и синяки, которые покрывали мои руки и ноги, оставляя кровоподтёки на коже. Однако со временем стало ясно, что ушибы глубже, чем предполагалось. Места ударов болели при прикосновении. Растяжения связок также дали о себе знать, когда я двигалась — острая боль в области запястья и голеностопа напомнила о себе, ограничивая мою подвижность. Мышцы упорно протестовали против такого варварства, ну а мне, как их хозяйке, приходилось всё это безобразие игнорировать.
Проталкиваясь сквозь толпу мужчин внушительной комплекции, я, наконец, достигла передней линии и невольно скривилась от боли в боку.
Кевин прижал к стене Андэра, нависнув как скала над более мелким и щупленьким парнем. Капитан схватил аналитика за воротник куртки и рычал нечто нечленораздельное. Андэр, не отличавшийся робостью, смог высвободиться из захвата Кевина, после чего попытался нанести удар в область солнечного сплетения, но капитан с лёгкостью парировал атаку. Затем, под одобрительные свистки собравшихся, эти два идиота начали открытое противостояние.
Мне пришлось вмешаться, используя стандартный энергетический шокер, который я носила на поясе. Настроив устройство на нелетальный режим, я направила его излучение сначала на Кевина, а затем на Андэра. Под воздействием электромагнитного поля оба идиота потеряли контроль над своими телами и упали на пол, дёргаясь в конвульсиях. Синее свечение, создаваемое полем шокера, постепенно рассеялось, и эти два “умных” человека с облегчением распластались на полу.
Кевин просто бездумно рассмеялся и закрыл ладонями лицо, понимая всю глупость произошедшего, а Андэр зло уставился на меня.
– Ох ты и су... – прошипел горе-аналитик.
– Всё сказал? – иронично и зло спросила я. – А теперь оба, расползлись в разные углы! Если повторится подобное, я составлю на вас рапорт и введу инъекцию анальгетиков с пролонгированным действием. Неделю не сможете сесть без боли на задницу. Хотите друг другу морду набить — для этого есть спортзал! А вы чего столпились? – рыкнула я и бросила красноречивый взгляд на толпу. – Переведусь к доку в отдел...
– Дурная баба...
– Успокойся, Лея, уже уходим...
– Сам ты дурак, Том! У этой ума хватит задницу так уколоть… Так что помалкивай! С ней лучше дружить!
Несмотря на тихое ворчание и возмущение, толпа постепенно рассеялась, и рабочий процесс был восстановлен.
– Кевин… – я бросила на капитана взгляд, полный возмущения, одновременно анализируя последствия воздействия психоволн под которые мы попали.
Судя по всему, наш организм подвергся не только физическому стрессу. Не исключено, что мы столкнулись с глубокими энергетическими и эмоциональными нарушениями. Возможно, наша биоэнергетическая матрица подверглась сильной дестабилизации, что могло привести к дисбалансу в эндокринной системе и вызвать непредсказуемые изменения в эмоциональном реагировании.
– Плохо, – прошептала я и наморщила нос.
Симптомы могут быть неочевидными на первый взгляд, но… Ведь есть явные признаки отклонения в поведении! Причём всей команды! Взять хотя бы панику… Кристина, в частности, проявила атипичную паническую реакцию, и вместо стандартной процедуры, она вытащила капсулу с советником в грузовой отсек станции. Я промолчала, но… а теперь Кевин… с его рассудительностью и хладнокровием… В себе я не чувствую изменений, только усталость, но я эмпатик. Моя способность к эмпатии, вероятно, сформировала защитный барьер, предотвращающий полное эмоциональное изменение, но… Теперь понятно, как и почему слетели мои щиты. Сейсмическая активность на планете была сопряжена с искажением её энергетического поля, что, в свою очередь, вызвало колебания в психополе планеты, которое пошло волнами… но… А ведь я ни разу с подобным не сталкивалась! Да даже не слышала о подобном!
Вот только, чтобы понять, что происходит, мне нужно провести полный спектр нейробиохимических анализов и сканировать энергетическое поле команды на предмет искажений, которые могли быть вызваны психоволнами. А для этого нужно снять щиты… и это проблема! В любом случае без лаборатории Стивена не обойтись, да и сам док… а в связке не поработаешь. Я вздохнула, пока не понимая, что совсем этим делать.
– Браво, Лея Витович, – раздался неприятный холодный голос за моей спиной, и послышались тихие хлопки в ладоши, имитирующие аплодисменты. – Зря я с самого начала забраковал ваше резюме. Впечатлили!
Меня, словно головой в прорубь окунули. Тело дёрнулось, но я сознательно сдерживала инстинктивное желание обернуться. Андэр, с трудом поднялся на ноги, испытывая дискомфорт от недавнего электромагнитного воздействия, почтительно кивнул тому, кто сейчас стоял за моей спиной, в то время как Кевин, не стесняясь в выражениях, проклял ситуацию и, вздохнув, тоже поднялся, отряхивая свою униформу от пыли.
– Ар Кьюги, – прокашлявшись, произнёс Кевин и, наконец, тоже кивнул, приветствуя высшее руководство.
– У вашего заместителя, Кевин, мозгов больше, чем у вас! – произнёс руководитель всей структуры АБР.
Я мысленно выругалась, но заставила себя развернуться и вытянуть губы в приветственной улыбке.
Николя ар Кьюги я не любила, и его редкие визиты на нашу станцию, всегда оставляли после себя холодный и неприятный осадок в душе. Станций АБР было множество, и они разбросаны в каждом секторе, в каждом обитаемом квадрате Содружества.
Самого главного начальника я видела всего два раза… теперь три… Но этот мужчина мне не нравился на каком-то глубинном, инстинктивном уровне. От него веяло холодом, жестокостью и цинизмом, а ещё неприятностями... И тут хоть закрывайся, хоть нет… пробирает до костей!
– Обоих в карцер на трое стандартных суток, – безразлично хмыкнул ар Кьюги и махнул рукой в сторону Кевина и Андэра.
Сопровождающие его охранники, оснащённые нейтрализаторами и оглушающими устройствами, ухмыльнулись. Кевин скривился и спокойно пошёл в их сторону:
– Сам пойду!
Андэр выругался, пнул ногой стену, но, скрипя зло зубами, молча последовал за Кевином.
Когда мой капитан, Андэр и два агента службы безопасности скрылись за поворотом, я перевела взгляд на ар Кьюги. Моё тело реагировало на его присутствие непроизвольным подёргиванием плечами. Мужчина тем временем изучал меня внимательным взглядом, затем хмыкнул и произнёс:
– Что же, так, то и так! Лея Витович, у вас час на то, чтобы привести свою группу в нормальное состояние. Вы будете сопровождать штурмовую группу особого назначения в сектор Х8, где пираты захватили гражданский лайнер, – монотонно произнёс Николя. – Вся информация, доступная вашему уровню допуска, будет передана на ваш персональный коммуникатор в течение десяти минут.
Я почувствовала, как мои зрачки расширились от шока.
– Вы с ума сошли? Это нерационально, – возразила я. – Мы только что вернулись с экстренной операции. Всем членам команды требуется медицинская оценка и, возможно, серьёзная помощь. Я не имею достаточного опыта в управлении…
– Вы зарегистрированы как заместитель Ринтора, – перебил меня Николя, подняв руку в жесте, который я интерпретировала как предупреждение о бесполезности дальнейших возражений.
– Но я заместитель только для чрезвычайных ситуаций, – попыталась я всё равно возразить. – Если… если во время миссии произойдёт…
– Ринтор проведёт следующие три дня в изоляторе, после чего получит дисциплинарное взыскание! – прорычал Николя и, сделав несколько шагов вперёд, навис надо мной.
– А я тебе говорил! – рыкнул Стивен, и мы с ним одновременно бросились к капсуле советника.
– Не рычи, а лучше посмотри на эти данные! – прошипела я, указывая на датчики и монитор капсулы. – Показатели крови и тесты на токсины... Я не ошиблась! Здесь явно присутствует не идентифицированный агент с задержанным эффектом или отложенной активацией, – прошептала я, судорожно набирая на сенсорном экране код своего доступа.
– Почему замедленного? – хмуро спросил Стивен, передавая данные с реанимационной капсулы на свой портативный компьютер.
– Физиологические параметры советника начали изменяться после того, как мы отдалились от планеты на значительное расстояние, – объяснила я, снимая блокировку с крышки и открывая доступ к пациенту, при этом чуть приоткрывая свои щиты. – Возможно, что-то на ней тормозило процесс… Стивен, я не знаю! Всё, что сейчас хочу – это спасти его задницу!
Думаете, люди... хотя Симон ар Кьюрги принадлежал к расе астиров. Людей и астиров можно было отличить только по цвету кожи. У астиров она имела лёгкий серебристый оттенок. Смотрелось это непривычно, но... собственно, на этом наши различия и заканчивались. Хотя вру, раса астиров была более физически вынослива, также их средний рост был выше нашего и воздействию вирусных заболеваний они подвержены меньше.
Так вот, думаете, разумные, находясь в состоянии глубокого сна, не испускают в пространство эмоциональные волны? Выпускают!
Симон не осознавал происходящего, но его тело… От него фонило так, что пробивало мои щиты! Паника, отчаяние, гнев, боль и злость — были очень яркими. У меня внутри всё скрутилось в тугой ком, а к горлу подступила тошнота. Самое отвратительное, что мой дар целителя именно сейчас сумрачно определил проблему. Да, это сильное отравление! И я могу его остановить, но... сделать это нужно так, чтобы не раскрыть себя! То есть незаметно! Почему не сделала этого ещё на корабле? Было неполное понимание ситуации, да и… после таких вмешательств мне самой будет плохо! Нет, не сразу, где-то через недельку, но так, что я буду соскребать себя со стен. Другими славами, если можешь помочь с помощью обычных медицинских методик, не лезь с целительством туда, куда не нужно.
– Почему ты думаешь, что это токсин? – спросил Стивен, скептически взглянув на экран своего компьютера.
– Посмотри на отчёт! Гематологический анализ выявил атипичные метаболиты, не соответствующие биохимическому профилю советника, – разъяснила я, размышляя тем временем о дальнейших действиях.
– Лея… – покачал головой Стивен. – Состояние всех туристов жёстко контролируется и до начала сейсмической активности советник был в норме! Все эти данные я проверял! Я не думаю, что его могли отравить во время землетрясения. На Тиосии группа пробыла семь дней, а это большой срок…
– Стивен, я знаю, что у тебя больше опыта и ты доктор медицинских наук, но... – устало произнесла я, наклонившись и внимательно посмотрев на кожные покровы советника. – Поверь, мне есть с чем сравнивать! Я мониторю его состояние с того момента, как он попал в мои руки! Уже столько показателей снято... И... Стивен! У него даже сейчас, во время искусственного лечебного сна, наблюдается ускоренное сердцебиение и повышенная активность нервной системы, что может свидетельствовать о наличии именно токсина. Его отравили! Если не на Тиосии, значит раньше! Понять бы ещё, каким токсином…
– Понять бы, как он туда попал, – мрачно произнёс Стивен и кивнул мне в знак согласия. Он полистал мой отчёт и задумчиво произнёс: – Твои действия по детоксикации крови, вероятно, стабилизировали его состояние и обеспечили безопасную транспортировку. Меня всегда поражала и восхищала твоя интуиция. Необходимо вызвать специализированную группу из медотсека. Продолжай мониторинг!
Стивен чуть отошёл в сторону и стал быстро набирать команды на своём коммуникаторе.
Пока главный док станции отвлёкся, я, закусив губу, достала из личной аптечки инъектор с редким универсальным антидотом и аккуратно ввела его в центральный венозный доступ советника. В то же время я сосредоточилась на регулировании биоэнергетических потоков, направляя их через моё биополе к энергетическому полю советника. Используя методику биорезонансной коррекции, я медленно начала выравнивать искажения в его энергетической структуре, стремясь приблизить их к оптимальному физиологическому эталону. В данной ситуации предполагалось, что энергетическое тело пациента инициирует каскад восстановительных процессов в физическом теле, тем самым ускоряя восстановление и усиливая действие антидота. Да и сами молекулы токсина начнут разрушаться под воздействием высоких энергий.
Ампулу из инъектора я запечатала в специальный контейнер и прикрепила к спасательной капсуле, в которой лежал советник, при этом пристально наблюдая за мониторами, которые теперь показывали признаки стабилизации мужчины.
– Теперь только ждать, – прошептала я, снова полностью закрываясь щитами. Да, я уже умею сосредотачиваться только на интересующем меня объекте, но чем больше народа вокруг, тем сложнее мне это делать. Да и отголоски их эмоций всё равно ловлю, как неприятный шлейф. Достаточно того, что после использования своего дара я… чувствую себя ещё более отвратительно! Чашка кофе и час сна теперь не спасут ситуацию, а через семь дней… У Стивена появится возможность заняться вплотную и моим лечением. Так что задержусь я теперь в медблоке не на семь, а на четырнадцать дней.
– Хорошо, что у тебя под рукой был этот антидот. Дорогой. Нам такой не профинансируют. Для себя хранила? – немного нервно выдохнул Стивен, подходя ближе и считывая показатели советника. Я не ответила Стивену, да ему и не нужен был мой ответ. Док также уделил время на изучение ампулы от антидота и задумчиво кивнул сам себе. В грузовой отсек вбежали три медика в синих комбинезонах с мобильными модулями регенерации и систем реанимации. Они сразу же направились в нашу со Стивеном сторону. – Всё, Лея, теперь это мой пациент. С тебя расширенный отчёт, и жду всю вашу команду у себя через полчаса!
– Будем, и даже в камеры регенерации добровольно ляжем, – хмыкнула я и улыбнулась. Было чёткое ощущение, что с советником теперь будет всё в норме, и это... не знаю, может, снимало моральную ответственность? А на фоне этого на душе стало чуточку светлее.
– Вот ещё, – хмыкнул Стивен. – Вы не в том состоянии, чтобы на вас переводить ценный ресурс. Под капельницами полежите и инъекции получите, а будете себя хорошо вести — то и физиопроцедуры...
– Жадина, – беззлобно произнесла я. – Ну а если серьёзно, то забери сейчас с собой Кристину и Патрика. Только у новенького моего клаустрофобия, осторожнее там...
– Следующий медосмотр он у меня не пройдёт, – покачал головой Стивен и поманил к себе рукой Кристину.
– Не руби сгоряча, гуру, – усмехнувшись, произнесла я. – Парень он неплохой.
– Неплохой, значит будет у меня в отделе работать, – пожал плечами Стивен. – Рук не хватает. Кстати, Лея, а ты сама не хочешь перевестись?
– Извини, док, но здесь я сама себе хозяйка, – невинно пожала плечами.
– Ладно, у вас полчаса!
Вот на этой оптимистичной ноте мы и расстались.
Не успел Стивен со всей своей братией уйти, прихватив с собой советника и моих подопечных, как возле дальнего шлюза послышались крики, и туда стал сползаться любопытный народ, побросав важную работу.
– Твою мать! – зло прорычала я и, прихрамывая, направилась туда же, уже догадываясь, что там происходит.
С каждым часом, который проходил после пережитого землетрясения, я всё больше осознавала, что последствия инцидента были серьёзнее, чем казались мне на первый взгляд. Изначально я заметила лишь поверхностные ссадины и синяки, которые покрывали мои руки и ноги, оставляя кровоподтёки на коже. Однако со временем стало ясно, что ушибы глубже, чем предполагалось. Места ударов болели при прикосновении. Растяжения связок также дали о себе знать, когда я двигалась — острая боль в области запястья и голеностопа напомнила о себе, ограничивая мою подвижность. Мышцы упорно протестовали против такого варварства, ну а мне, как их хозяйке, приходилось всё это безобразие игнорировать.
Проталкиваясь сквозь толпу мужчин внушительной комплекции, я, наконец, достигла передней линии и невольно скривилась от боли в боку.
Кевин прижал к стене Андэра, нависнув как скала над более мелким и щупленьким парнем. Капитан схватил аналитика за воротник куртки и рычал нечто нечленораздельное. Андэр, не отличавшийся робостью, смог высвободиться из захвата Кевина, после чего попытался нанести удар в область солнечного сплетения, но капитан с лёгкостью парировал атаку. Затем, под одобрительные свистки собравшихся, эти два идиота начали открытое противостояние.
Мне пришлось вмешаться, используя стандартный энергетический шокер, который я носила на поясе. Настроив устройство на нелетальный режим, я направила его излучение сначала на Кевина, а затем на Андэра. Под воздействием электромагнитного поля оба идиота потеряли контроль над своими телами и упали на пол, дёргаясь в конвульсиях. Синее свечение, создаваемое полем шокера, постепенно рассеялось, и эти два “умных” человека с облегчением распластались на полу.
Кевин просто бездумно рассмеялся и закрыл ладонями лицо, понимая всю глупость произошедшего, а Андэр зло уставился на меня.
– Ох ты и су... – прошипел горе-аналитик.
– Всё сказал? – иронично и зло спросила я. – А теперь оба, расползлись в разные углы! Если повторится подобное, я составлю на вас рапорт и введу инъекцию анальгетиков с пролонгированным действием. Неделю не сможете сесть без боли на задницу. Хотите друг другу морду набить — для этого есть спортзал! А вы чего столпились? – рыкнула я и бросила красноречивый взгляд на толпу. – Переведусь к доку в отдел...
– Дурная баба...
– Успокойся, Лея, уже уходим...
– Сам ты дурак, Том! У этой ума хватит задницу так уколоть… Так что помалкивай! С ней лучше дружить!
Несмотря на тихое ворчание и возмущение, толпа постепенно рассеялась, и рабочий процесс был восстановлен.
– Кевин… – я бросила на капитана взгляд, полный возмущения, одновременно анализируя последствия воздействия психоволн под которые мы попали.
Судя по всему, наш организм подвергся не только физическому стрессу. Не исключено, что мы столкнулись с глубокими энергетическими и эмоциональными нарушениями. Возможно, наша биоэнергетическая матрица подверглась сильной дестабилизации, что могло привести к дисбалансу в эндокринной системе и вызвать непредсказуемые изменения в эмоциональном реагировании.
– Плохо, – прошептала я и наморщила нос.
Симптомы могут быть неочевидными на первый взгляд, но… Ведь есть явные признаки отклонения в поведении! Причём всей команды! Взять хотя бы панику… Кристина, в частности, проявила атипичную паническую реакцию, и вместо стандартной процедуры, она вытащила капсулу с советником в грузовой отсек станции. Я промолчала, но… а теперь Кевин… с его рассудительностью и хладнокровием… В себе я не чувствую изменений, только усталость, но я эмпатик. Моя способность к эмпатии, вероятно, сформировала защитный барьер, предотвращающий полное эмоциональное изменение, но… Теперь понятно, как и почему слетели мои щиты. Сейсмическая активность на планете была сопряжена с искажением её энергетического поля, что, в свою очередь, вызвало колебания в психополе планеты, которое пошло волнами… но… А ведь я ни разу с подобным не сталкивалась! Да даже не слышала о подобном!
Вот только, чтобы понять, что происходит, мне нужно провести полный спектр нейробиохимических анализов и сканировать энергетическое поле команды на предмет искажений, которые могли быть вызваны психоволнами. А для этого нужно снять щиты… и это проблема! В любом случае без лаборатории Стивена не обойтись, да и сам док… а в связке не поработаешь. Я вздохнула, пока не понимая, что совсем этим делать.
– Браво, Лея Витович, – раздался неприятный холодный голос за моей спиной, и послышались тихие хлопки в ладоши, имитирующие аплодисменты. – Зря я с самого начала забраковал ваше резюме. Впечатлили!
Меня, словно головой в прорубь окунули. Тело дёрнулось, но я сознательно сдерживала инстинктивное желание обернуться. Андэр, с трудом поднялся на ноги, испытывая дискомфорт от недавнего электромагнитного воздействия, почтительно кивнул тому, кто сейчас стоял за моей спиной, в то время как Кевин, не стесняясь в выражениях, проклял ситуацию и, вздохнув, тоже поднялся, отряхивая свою униформу от пыли.
– Ар Кьюги, – прокашлявшись, произнёс Кевин и, наконец, тоже кивнул, приветствуя высшее руководство.
– У вашего заместителя, Кевин, мозгов больше, чем у вас! – произнёс руководитель всей структуры АБР.
Я мысленно выругалась, но заставила себя развернуться и вытянуть губы в приветственной улыбке.
Николя ар Кьюги я не любила, и его редкие визиты на нашу станцию, всегда оставляли после себя холодный и неприятный осадок в душе. Станций АБР было множество, и они разбросаны в каждом секторе, в каждом обитаемом квадрате Содружества.
Самого главного начальника я видела всего два раза… теперь три… Но этот мужчина мне не нравился на каком-то глубинном, инстинктивном уровне. От него веяло холодом, жестокостью и цинизмом, а ещё неприятностями... И тут хоть закрывайся, хоть нет… пробирает до костей!
– Обоих в карцер на трое стандартных суток, – безразлично хмыкнул ар Кьюги и махнул рукой в сторону Кевина и Андэра.
Сопровождающие его охранники, оснащённые нейтрализаторами и оглушающими устройствами, ухмыльнулись. Кевин скривился и спокойно пошёл в их сторону:
– Сам пойду!
Андэр выругался, пнул ногой стену, но, скрипя зло зубами, молча последовал за Кевином.
Когда мой капитан, Андэр и два агента службы безопасности скрылись за поворотом, я перевела взгляд на ар Кьюги. Моё тело реагировало на его присутствие непроизвольным подёргиванием плечами. Мужчина тем временем изучал меня внимательным взглядом, затем хмыкнул и произнёс:
– Что же, так, то и так! Лея Витович, у вас час на то, чтобы привести свою группу в нормальное состояние. Вы будете сопровождать штурмовую группу особого назначения в сектор Х8, где пираты захватили гражданский лайнер, – монотонно произнёс Николя. – Вся информация, доступная вашему уровню допуска, будет передана на ваш персональный коммуникатор в течение десяти минут.
Я почувствовала, как мои зрачки расширились от шока.
– Вы с ума сошли? Это нерационально, – возразила я. – Мы только что вернулись с экстренной операции. Всем членам команды требуется медицинская оценка и, возможно, серьёзная помощь. Я не имею достаточного опыта в управлении…
– Вы зарегистрированы как заместитель Ринтора, – перебил меня Николя, подняв руку в жесте, который я интерпретировала как предупреждение о бесполезности дальнейших возражений.
– Но я заместитель только для чрезвычайных ситуаций, – попыталась я всё равно возразить. – Если… если во время миссии произойдёт…
– Ринтор проведёт следующие три дня в изоляторе, после чего получит дисциплинарное взыскание! – прорычал Николя и, сделав несколько шагов вперёд, навис надо мной.
