Поэтому набрав книг по магии, штудировала их втихаря, чтобы никто не видел. Она определила, что владеет магией жизни и может при определённых знаниях лечить всё живое. Сидя ночами при свече, тихонько мечтала, что пойдёт в магическую школу, а потом будет лечить всех нуждающихся.
А пока летала над лесом и помогала всем, кого видела. Она уже научилась контролировать свою силу и не втыкаться носом, как это с ней происходило первое время.
Канул ещё год. На пороге стояло лето. Природа звенела и гудела на все лады, начиная от мелких насекомых и ручейков, бьющих прямо из-под земли, заканчивая крупными трубящими сохатыми, огромными медведями и дикими гривастыми волками, что старались никому не попадаться на глаза. Всё вокруг пело о зарождающей жизни, любви и нежности. Даже молодая листва на деревьях перешёптывалась в лесу между собой. Приближался праздник Прославления земли, и Милли готовила сёстрам и Магде сюрприз.
С утра она носилась над лесом в поисках кого-нибудь, кто нуждается в лечении. Но погода была ясная, и никто не желал страдать в такой день. Она уже отчаялась кого-либо найти, но вдруг её острый взгляд зацепился за лежащего навзничь мужчину. Она подлетела, и паря над ним, стала разглядывать, а вдруг он просто отдыхает? Но он лежал, не шевелясь, сжимая в руке меч, и не подавал никаких признаков жизни, по его щеке текла кровь, по-видимому, с раны на голове. На тёмной кожаной куртке расплывались пятна, и Миланда решилась подойти, но вспомнив, что будет раздета, сделав круг, понеслась за одеждой.
Последнее время девушка приноровилась гулять в простеньком платьице, которое ей подарила Бианка. Дело в том, что это платье не мялось, не при каких воздействиях. Милли скатывала его и фартук, всё же платье было жалко, и укладывала в холщовую сумку, и когда надо было, хватала сумку лапами и взлетела. Вот и сейчас, схватив сумку, понеслась назад. Подлетая, снизилась, бросила сумку на землю и, приземлившись рядом с кустарником, побежала одеваться. Через пару минут девушка приблизилась к лежащему мужчине, и только тут разглядела, насколько серьёзные раны на его теле. По всей спине они зияли рваными краями, на предплечье была содрана вся кожа с мясом и запёкшаяся кровь покрывала теперь большую площадь руки. На правой ноге чем-то острым было рассечено всё бедро. Милли испуганно смотрела, вздрагивая от ужаса, всё же она раньше никогда не видела такие увечья. Раны местами пытались затянуться, видно с регенерацией ран у этого человека проблем не было, но слишком быстро кровь покидала это тело.
«Смогу ли я помочь? – пронеслось в её голове. – Я никогда не пробовала лечить такое, но судя по виду его ранений, ему надо сейчас только слегка помочь, а дальше он справится и сам».
Присев рядом с раненым, она осторожно, с некоторой опаской, положила руки на его спину, закрыла глаза и потянулась к своему резерву. Сила точно ждала, когда про неё вспомнят, потекла по венам горячим жгучим потоком, загорелась огнем в груди, и рванула наружу через руки, вливаясь в обездвиженное тело. Милли выплеснула почти всё, остановившись лишь тогда, когда чёрные мушки начали прыгать перед глазами. Она откинулась на спину, облокотившись о близстоящее дерево, и стала ждать. Шли минуты, раны стали затягиваться активнее, кровотечение прекратилось. Через несколько часов, которые Милли просидела, практически не шевелясь, отдыхая и восстанавливая свои силы, раны местами стянулись, зарубцевались, местами покрылись запёкшейся коркой, но уже не пугали своим видом. Однако мужчина не шевелился и не приходил в сознание. Милли решила повернуть его и посмотреть, что с ним. Может спереди раны, которые не поддались её лечению? Мужчина был крупный, не толстый, мускулистые руки и ноги, широкие плечи. Он, судя по рукам, и лицу, залитому местами кровью, был не стар, коротко стриженные, как у наёмников чёрные волосы, ещё не коснулась седина. Милли рассматривала его теперь с заинтересованностью женщины, а не лекаря. «А вдруг он красив? – промелькнула шальная мысль в голове. – Дура! – тут же одёрнула она сама себя. – Ну, какая же ты дура! Он умирает, может быть, а у тебя в голове дурацкие мысли». Отведя глаза, она задержала взгляд, разглядывая меч. Сталь, почти чёрная, сияла, словно оружие только что начистили, будто и не бились недавно мечом. По лезвию ползли древние руны, Милли видела что-то подобное в старинной книге ведьм, которую берегли, как зеницу ока.
Потом снова перевела взгляд на раненого и решила попробовать его перевернуть. Он был тяжёлый, и Милли, кряхтя, осторожно, не спеша, поворачивала тело. Наконец он перекатился, и в тот же миг стальные пальцы впились в её запястье, а меч легко взлетев, словно ничего ни весил, оказался у её горла. На девушку смотрели тёмно-синие глаза, в которых бушевала тьма, из-за чего глаза казались почти чёрными.
- Ты кто? – прохрипел он.
У Милли от ужаса пересохло в горле и вместо ответа вырвалось невнятное шипение. До мужчины, наконец, дошло, кого он держит, и он убрал меч от горла, но не отпустил руку, продолжая рассматривать девушку. От острого взгляда Милли сначала побледнела, а потом её щёки запылали. Незнакомец оказался именно таким, каким она его себе и вообразила. Чёрные, низкие чётко очерченные брови, прямой нос, лёгкая щетина, и обветренные, но всё равно, какие-то чувственные губы, которые слегка кривились в усмешке. Девушка таращилась то ему в глаза, то на его губы. По её телу пробежала дрожь, почему-то стало горячо внизу живота. Грудь налилась, внутри полыхнуло жаром, а по мужской руке, той, что держала девушку, вдруг заклубились чёрные змейки тьмы. Милли с удивлением смотрела, как змейки доползли до её руки, а потом с радостью накинулись на неё. Она дёрнула руку, и мужчина её отпустил, но змейки остались на её руке, пробежали до плеча и всосались в кожу. Девушка подняла на раненого удивлённые глаза и встретила такой же недоумевающий взгляд.
-Так может, скажешь, кто ты? – спросил он на этот раз более спокойно. – Похитительница, - добавил он и попробовал улыбнуться.
- Милли, - прошептала девушка, продолжая пялиться на привлекательного мужчину.
- Рей, - представился раненый и со стоном откинулся на спину.
- Ой, - засуетилась девушка, - вам, конечно, ещё очень плохо, но самое страшное уже позади. Скоро станет полегче.
Она сорвалась с места и стала быстро рвать траву, потом сплела её и, скрутив, положила раненому под голову в виде небольшой подушки.
- Твоя работа? Я думал, что отправился на встречу к предкам, – прохрипел мужчина, попробовал прокашляться, но поморщился и загнал кашель вовнутрь. – Спасибо.
- Я рада, что мне удалось помочь. Я лишь недавно узнала, что могу лечить, правда пока мало, что умею, - она потёрла ладошки, не зная, чем бы ей занять их. Он смотрел на девушку, а она смущалась и краснела, не представляя, что же ей сказать и куда себя деть.
День стремился к своему завершению. Солнце уже коснулось верхушек деревьев и до Милли, наконец, дошло, что Беатрис уже ждёт её и переживает.
- Мне пора, - с сожалением произнесла она, - меня ждут дома. Я хотела бы ещё побыть с вами, но, увы, не могу.
- Я найду тебя, разноволоска.
- Ужас, - девушка схватилась за голову, пытаясь скрутить волосы в узел, - простите, я совсем про них забыла.
- Они очень красивые у тебя, я рад, что увидел их, - Рей улыбнулся ей, и Милли, не удержавшись, тоже улыбнулась в ответ.
- Рей, а можно поинтересоваться, что за чёрные змейки бегали у вас по рукам и перелезли на меня?
- Это моя магия и удивительно, что она приняла тебя, как будто в тебе тоже живёт тьма. Это странно. – Рей устал говорить и прикрыл глаза.
- Да нет, вряд ли, - Милли сосредоточенно потёрла переносицу, - откуда? Хотя я не знаю. Для меня последнее время много, что меняется. Так, что, наверно, всё возможно. Но уже поздно и меня, к сожалению, уже ждут дома. Я, наверно пойду, Рей, мне, правда, пора.
- Прощай, Милли, - прошептал маг. – Нет, до встречи.
Девушка посмотрела ещё раз на раненого, её сердце рвалось остаться, но она понимала, не надо, чтобы Беатрис знала, чем она занимается, и ещё раз взглянув на того, кто украл её сердце, она понеслась в лес, чтобы вскоре взлететь и, сделав круг над местом, где лежал мужчина, понестись домой.
Рей.
Он проводил взглядом удивительное создание, что послало ему само проведение, когда он уже практически распрощался с жизнью, после встречи с сошедшим с ума лепроидом. Мужчина ещё был очень слаб и, закрыв глаза, провалился в свои воспоминания.
Ему тогда было семнадцать лет. Он верил, что мир прекрасен, и солнце восходит только для него. Но страшная трагедия перевернула всю его жизнь, в одно мгновение он с сестрой Дианой лишился родителей. В тот день они возвращались с обозом с рынка, где выгодно продали весь собранный урожай пшеницы. Отец был владельцем крупного земельного надела, пожалованного ему канцлером за службу. Ранее был магом в личной гвардии правителя, но вспоминать об этом не любил. Он долгое время болел, его дар сильно ослаб, и он чуть не умер, но здоровый организм победил болезнь, а в доме появилось табу на магию. Бывший маг, окончивший школу магии, решил заняться земледелием, и это у него неплохо получалось. Из года в год он с наёмными работниками убирал хороший урожай с плодородных полей. На эти деньги жил с семьей, отстроил усадьбу, посадил сад. Сын родился, когда он только начал поправляться, и мужчина в нём души не чаял. Он был неплохой воин, отлично владел мечом и тренировал мальчика с детских лет. Сначала гонял его с деревянным мечом, потом подарил настоящий.
Рей, будучи маленьким, обожал свой деревянный меч. Он спал с ним, гулял с ним, носил на перевязи целыми днями, и на все предложения отложить его и отдохнуть, отвечал отрицательно. Мальчик с удовольствием тренировался с отцом, и к своим семнадцати годам неплохо владел оружием. Местные девчонки глаз отвести не могли от высокого, хорошо сложенного парня, и бегали подглядывать, как тот тренируется с отцом.
В тот день ничего не предвещало беды. Лошадки, чувствуя близость жилья, весело бежали вперёд по дороге, петляющей сквозь лес. Когда им дорогу перегородили вооружённые до зубов наёмники, никто даже помыслить не мог, что дальше начнётся бойня. Ни умение отца, ни охрана, нанятая охранять обоз, не послужили преградой для бандитов. Рей бился рядом с отцом, ловко орудуя мечом и клинком. Они, возможно, отбили бы нападение, но исход битвы решили лучники. Рей видел, как один за другим падают охранники, сраженные стрелами, а потом захрипел отец, пытаясь вырвать стрелу из горла, как подкосились его ноги, и он рухнул на колени.
Мать, увидев, как упал отец, соскочила с подводы, где пряталась вместе с Дианой, пока бились мужчины, и бросилась к упавшему отцу. Она почти добежала, но её рванул за волосы, смеясь, один из бандитов. От грубого рывка женщина резко остановилась, как будто налетела на стену, и упала. Рей, увидев, что мать попала в руки нападавших, усилил натиск и за несколько секунд расправился со своим противником, и бросился на помощь к женщине. В тот же миг в его грудь, зажужжав, воткнулась стрела. Пробежав ещё несколько метров, от жуткой боли в груди, стал заваливаться набок, как упал, уже не видел, сознание покинуло его.
Что тогда удержало его на земле, он не знал, но когда острая боль снова вернула его в этот бренный мир, Рей увидел Диану, её зарёванное опухшее от слёз лицо, измазанное в крови, которую она растирала руками по щекам. Девочка сидела, смотрела затравленным взглядом куда-то мимо него, и тихо подвывала, как волчонок.
Она рванула с подводы за матерью, хотя та, соскакивая, крикнула ей, чтобы она оставалась на месте, но перепуганный ребёнок всё равно бросился за ней следом. Слетев с подводы, она увидела, что творится на дороге. Несколько охранников ещё бились с нападавшими, Рей отражал нападение какого-то здорового детины с овечьей шкурой на плечах, а отец, лежа в пыли, руками держась за древко стрелы, пытался из последних сил выдернуть её из шеи. Везде была кровь, и страшная ругань неслась от раненых и сражающихся, от увиденного у девочки подкосились колени, и она юркнула за колесо подводы, продолжая, как завороженная, следить за ходом битвы. На её глазах какой-то огромный бугай бросился к бегущей матери, и дико гогоча, схватил её за косу. Не ожидающая такого женщина, от рывка стала заваливаться на спину, а мужик, оседлав её сверху, стал, хохоча, срывать с неё одежду. «Мама, мама…», - шептала испуганная Диана, во все глаза, наблюдая за происходящим, и не в силах поверить в то, что она видела. От страха её тело сотрясала крупная дрожь, но она никак не могла отвести взгляд от матери, которую начал избивать озверевший мужик, потому что хрупкая на вид женщина не желала поддаваться ему. К сражающейся на земле паре подошли ещё трое из нападавших, их противников сразили лучники и теперь они могли нецензурными криками и хохотом подбадривать насильника. От очередного сильного удара по лицу голова женщины дернулась, она обмякла, и огромный мужик, подняв ей ноги, стал со всей силы вбиваться в тело. За ним последовали остальные. Прервал это всё, по-видимому, главарь, рявкнув что нечего здесь прохлаждаться, время не пришло и, приказав добить всех, сам подошел и, достав клинок, оттянул женщине за волосы голову и чиркнул по горлу. Диана заорала, но вместо крика из груди вырвалось едва слышное сипение и, испугавшись, она юркнула в близлежащие кусты, уползая вглубь всё дальше и дальше от страшного места. Когда всё затихло, девочка решила вернуться, в глубине детского сознания всё же тлела искорка надежды, что мама всё же жива, не может же она её бросить, и Диана поползла назад. На дороге живых не было, она подбежала к матери, и на этот раз звериный вой потряс округу. Упав перед ней на колени, она детскими ручками поправляла на ней одежду, шепча, что теперь будет всё хорошо, потом вспомнила про отца и бросилась его искать. Переползая от одного убитого к другому, шептала им слова ободрения, пока не наткнулась на отца. Он так и умер с выражением непримиримости на лице, уставившись в небесную голубизну своими тёмно-синими глазами и держась рукой за стрелу, что торчала из горла, словно ещё рывок, и он будет свободен. Диана тихонько застонала и прилегла ему на грудь, рядом со второй, зажатой в кулак рукой, словно ждала, что он вот-вот очнётся и погладит девчушку, как обычно, ласково по головке, спрашивая: «Как дела, бельчонок?»
Полежав, поползла искать брата, надеясь, что вот он точно с ней поговорит и утешит, сказав, что мама с папой к ним вернуться. Недалеко она увидела обездвиженное тело брата, с торчащей из груди стрелой, и всё же поползла к нему с искрой последней надежды в груди, но увидев мраморно-белое лицо, замерла. Страшная боль резанула её по голове, и весь мир погрузился в серое безмолвие, где было тихо и спокойно, и не болело, разрываясь, сердце и не было страшно. А самое главное здесь были её родители, она это точно знала, и оставалось только подождать, когда они за ней придут. Она уселась, и стала ждала, смотря в серый туман, и тихонечко скулила, чтобы не было одиноко, и время шло быстрее. Звуки она слышала откуда-то издалека, как будто в ушах была вата, но так даже лучше, а то вдруг мама придёт, а она не услышит.
А пока летала над лесом и помогала всем, кого видела. Она уже научилась контролировать свою силу и не втыкаться носом, как это с ней происходило первое время.
Канул ещё год. На пороге стояло лето. Природа звенела и гудела на все лады, начиная от мелких насекомых и ручейков, бьющих прямо из-под земли, заканчивая крупными трубящими сохатыми, огромными медведями и дикими гривастыми волками, что старались никому не попадаться на глаза. Всё вокруг пело о зарождающей жизни, любви и нежности. Даже молодая листва на деревьях перешёптывалась в лесу между собой. Приближался праздник Прославления земли, и Милли готовила сёстрам и Магде сюрприз.
С утра она носилась над лесом в поисках кого-нибудь, кто нуждается в лечении. Но погода была ясная, и никто не желал страдать в такой день. Она уже отчаялась кого-либо найти, но вдруг её острый взгляд зацепился за лежащего навзничь мужчину. Она подлетела, и паря над ним, стала разглядывать, а вдруг он просто отдыхает? Но он лежал, не шевелясь, сжимая в руке меч, и не подавал никаких признаков жизни, по его щеке текла кровь, по-видимому, с раны на голове. На тёмной кожаной куртке расплывались пятна, и Миланда решилась подойти, но вспомнив, что будет раздета, сделав круг, понеслась за одеждой.
Последнее время девушка приноровилась гулять в простеньком платьице, которое ей подарила Бианка. Дело в том, что это платье не мялось, не при каких воздействиях. Милли скатывала его и фартук, всё же платье было жалко, и укладывала в холщовую сумку, и когда надо было, хватала сумку лапами и взлетела. Вот и сейчас, схватив сумку, понеслась назад. Подлетая, снизилась, бросила сумку на землю и, приземлившись рядом с кустарником, побежала одеваться. Через пару минут девушка приблизилась к лежащему мужчине, и только тут разглядела, насколько серьёзные раны на его теле. По всей спине они зияли рваными краями, на предплечье была содрана вся кожа с мясом и запёкшаяся кровь покрывала теперь большую площадь руки. На правой ноге чем-то острым было рассечено всё бедро. Милли испуганно смотрела, вздрагивая от ужаса, всё же она раньше никогда не видела такие увечья. Раны местами пытались затянуться, видно с регенерацией ран у этого человека проблем не было, но слишком быстро кровь покидала это тело.
«Смогу ли я помочь? – пронеслось в её голове. – Я никогда не пробовала лечить такое, но судя по виду его ранений, ему надо сейчас только слегка помочь, а дальше он справится и сам».
Присев рядом с раненым, она осторожно, с некоторой опаской, положила руки на его спину, закрыла глаза и потянулась к своему резерву. Сила точно ждала, когда про неё вспомнят, потекла по венам горячим жгучим потоком, загорелась огнем в груди, и рванула наружу через руки, вливаясь в обездвиженное тело. Милли выплеснула почти всё, остановившись лишь тогда, когда чёрные мушки начали прыгать перед глазами. Она откинулась на спину, облокотившись о близстоящее дерево, и стала ждать. Шли минуты, раны стали затягиваться активнее, кровотечение прекратилось. Через несколько часов, которые Милли просидела, практически не шевелясь, отдыхая и восстанавливая свои силы, раны местами стянулись, зарубцевались, местами покрылись запёкшейся коркой, но уже не пугали своим видом. Однако мужчина не шевелился и не приходил в сознание. Милли решила повернуть его и посмотреть, что с ним. Может спереди раны, которые не поддались её лечению? Мужчина был крупный, не толстый, мускулистые руки и ноги, широкие плечи. Он, судя по рукам, и лицу, залитому местами кровью, был не стар, коротко стриженные, как у наёмников чёрные волосы, ещё не коснулась седина. Милли рассматривала его теперь с заинтересованностью женщины, а не лекаря. «А вдруг он красив? – промелькнула шальная мысль в голове. – Дура! – тут же одёрнула она сама себя. – Ну, какая же ты дура! Он умирает, может быть, а у тебя в голове дурацкие мысли». Отведя глаза, она задержала взгляд, разглядывая меч. Сталь, почти чёрная, сияла, словно оружие только что начистили, будто и не бились недавно мечом. По лезвию ползли древние руны, Милли видела что-то подобное в старинной книге ведьм, которую берегли, как зеницу ока.
Потом снова перевела взгляд на раненого и решила попробовать его перевернуть. Он был тяжёлый, и Милли, кряхтя, осторожно, не спеша, поворачивала тело. Наконец он перекатился, и в тот же миг стальные пальцы впились в её запястье, а меч легко взлетев, словно ничего ни весил, оказался у её горла. На девушку смотрели тёмно-синие глаза, в которых бушевала тьма, из-за чего глаза казались почти чёрными.
- Ты кто? – прохрипел он.
У Милли от ужаса пересохло в горле и вместо ответа вырвалось невнятное шипение. До мужчины, наконец, дошло, кого он держит, и он убрал меч от горла, но не отпустил руку, продолжая рассматривать девушку. От острого взгляда Милли сначала побледнела, а потом её щёки запылали. Незнакомец оказался именно таким, каким она его себе и вообразила. Чёрные, низкие чётко очерченные брови, прямой нос, лёгкая щетина, и обветренные, но всё равно, какие-то чувственные губы, которые слегка кривились в усмешке. Девушка таращилась то ему в глаза, то на его губы. По её телу пробежала дрожь, почему-то стало горячо внизу живота. Грудь налилась, внутри полыхнуло жаром, а по мужской руке, той, что держала девушку, вдруг заклубились чёрные змейки тьмы. Милли с удивлением смотрела, как змейки доползли до её руки, а потом с радостью накинулись на неё. Она дёрнула руку, и мужчина её отпустил, но змейки остались на её руке, пробежали до плеча и всосались в кожу. Девушка подняла на раненого удивлённые глаза и встретила такой же недоумевающий взгляд.
-Так может, скажешь, кто ты? – спросил он на этот раз более спокойно. – Похитительница, - добавил он и попробовал улыбнуться.
- Милли, - прошептала девушка, продолжая пялиться на привлекательного мужчину.
- Рей, - представился раненый и со стоном откинулся на спину.
- Ой, - засуетилась девушка, - вам, конечно, ещё очень плохо, но самое страшное уже позади. Скоро станет полегче.
Она сорвалась с места и стала быстро рвать траву, потом сплела её и, скрутив, положила раненому под голову в виде небольшой подушки.
- Твоя работа? Я думал, что отправился на встречу к предкам, – прохрипел мужчина, попробовал прокашляться, но поморщился и загнал кашель вовнутрь. – Спасибо.
- Я рада, что мне удалось помочь. Я лишь недавно узнала, что могу лечить, правда пока мало, что умею, - она потёрла ладошки, не зная, чем бы ей занять их. Он смотрел на девушку, а она смущалась и краснела, не представляя, что же ей сказать и куда себя деть.
День стремился к своему завершению. Солнце уже коснулось верхушек деревьев и до Милли, наконец, дошло, что Беатрис уже ждёт её и переживает.
- Мне пора, - с сожалением произнесла она, - меня ждут дома. Я хотела бы ещё побыть с вами, но, увы, не могу.
- Я найду тебя, разноволоска.
- Ужас, - девушка схватилась за голову, пытаясь скрутить волосы в узел, - простите, я совсем про них забыла.
- Они очень красивые у тебя, я рад, что увидел их, - Рей улыбнулся ей, и Милли, не удержавшись, тоже улыбнулась в ответ.
- Рей, а можно поинтересоваться, что за чёрные змейки бегали у вас по рукам и перелезли на меня?
- Это моя магия и удивительно, что она приняла тебя, как будто в тебе тоже живёт тьма. Это странно. – Рей устал говорить и прикрыл глаза.
- Да нет, вряд ли, - Милли сосредоточенно потёрла переносицу, - откуда? Хотя я не знаю. Для меня последнее время много, что меняется. Так, что, наверно, всё возможно. Но уже поздно и меня, к сожалению, уже ждут дома. Я, наверно пойду, Рей, мне, правда, пора.
- Прощай, Милли, - прошептал маг. – Нет, до встречи.
Девушка посмотрела ещё раз на раненого, её сердце рвалось остаться, но она понимала, не надо, чтобы Беатрис знала, чем она занимается, и ещё раз взглянув на того, кто украл её сердце, она понеслась в лес, чтобы вскоре взлететь и, сделав круг над местом, где лежал мужчина, понестись домой.
Глава 2
Рей.
Он проводил взглядом удивительное создание, что послало ему само проведение, когда он уже практически распрощался с жизнью, после встречи с сошедшим с ума лепроидом. Мужчина ещё был очень слаб и, закрыв глаза, провалился в свои воспоминания.
Ему тогда было семнадцать лет. Он верил, что мир прекрасен, и солнце восходит только для него. Но страшная трагедия перевернула всю его жизнь, в одно мгновение он с сестрой Дианой лишился родителей. В тот день они возвращались с обозом с рынка, где выгодно продали весь собранный урожай пшеницы. Отец был владельцем крупного земельного надела, пожалованного ему канцлером за службу. Ранее был магом в личной гвардии правителя, но вспоминать об этом не любил. Он долгое время болел, его дар сильно ослаб, и он чуть не умер, но здоровый организм победил болезнь, а в доме появилось табу на магию. Бывший маг, окончивший школу магии, решил заняться земледелием, и это у него неплохо получалось. Из года в год он с наёмными работниками убирал хороший урожай с плодородных полей. На эти деньги жил с семьей, отстроил усадьбу, посадил сад. Сын родился, когда он только начал поправляться, и мужчина в нём души не чаял. Он был неплохой воин, отлично владел мечом и тренировал мальчика с детских лет. Сначала гонял его с деревянным мечом, потом подарил настоящий.
Рей, будучи маленьким, обожал свой деревянный меч. Он спал с ним, гулял с ним, носил на перевязи целыми днями, и на все предложения отложить его и отдохнуть, отвечал отрицательно. Мальчик с удовольствием тренировался с отцом, и к своим семнадцати годам неплохо владел оружием. Местные девчонки глаз отвести не могли от высокого, хорошо сложенного парня, и бегали подглядывать, как тот тренируется с отцом.
В тот день ничего не предвещало беды. Лошадки, чувствуя близость жилья, весело бежали вперёд по дороге, петляющей сквозь лес. Когда им дорогу перегородили вооружённые до зубов наёмники, никто даже помыслить не мог, что дальше начнётся бойня. Ни умение отца, ни охрана, нанятая охранять обоз, не послужили преградой для бандитов. Рей бился рядом с отцом, ловко орудуя мечом и клинком. Они, возможно, отбили бы нападение, но исход битвы решили лучники. Рей видел, как один за другим падают охранники, сраженные стрелами, а потом захрипел отец, пытаясь вырвать стрелу из горла, как подкосились его ноги, и он рухнул на колени.
Мать, увидев, как упал отец, соскочила с подводы, где пряталась вместе с Дианой, пока бились мужчины, и бросилась к упавшему отцу. Она почти добежала, но её рванул за волосы, смеясь, один из бандитов. От грубого рывка женщина резко остановилась, как будто налетела на стену, и упала. Рей, увидев, что мать попала в руки нападавших, усилил натиск и за несколько секунд расправился со своим противником, и бросился на помощь к женщине. В тот же миг в его грудь, зажужжав, воткнулась стрела. Пробежав ещё несколько метров, от жуткой боли в груди, стал заваливаться набок, как упал, уже не видел, сознание покинуло его.
Что тогда удержало его на земле, он не знал, но когда острая боль снова вернула его в этот бренный мир, Рей увидел Диану, её зарёванное опухшее от слёз лицо, измазанное в крови, которую она растирала руками по щекам. Девочка сидела, смотрела затравленным взглядом куда-то мимо него, и тихо подвывала, как волчонок.
Она рванула с подводы за матерью, хотя та, соскакивая, крикнула ей, чтобы она оставалась на месте, но перепуганный ребёнок всё равно бросился за ней следом. Слетев с подводы, она увидела, что творится на дороге. Несколько охранников ещё бились с нападавшими, Рей отражал нападение какого-то здорового детины с овечьей шкурой на плечах, а отец, лежа в пыли, руками держась за древко стрелы, пытался из последних сил выдернуть её из шеи. Везде была кровь, и страшная ругань неслась от раненых и сражающихся, от увиденного у девочки подкосились колени, и она юркнула за колесо подводы, продолжая, как завороженная, следить за ходом битвы. На её глазах какой-то огромный бугай бросился к бегущей матери, и дико гогоча, схватил её за косу. Не ожидающая такого женщина, от рывка стала заваливаться на спину, а мужик, оседлав её сверху, стал, хохоча, срывать с неё одежду. «Мама, мама…», - шептала испуганная Диана, во все глаза, наблюдая за происходящим, и не в силах поверить в то, что она видела. От страха её тело сотрясала крупная дрожь, но она никак не могла отвести взгляд от матери, которую начал избивать озверевший мужик, потому что хрупкая на вид женщина не желала поддаваться ему. К сражающейся на земле паре подошли ещё трое из нападавших, их противников сразили лучники и теперь они могли нецензурными криками и хохотом подбадривать насильника. От очередного сильного удара по лицу голова женщины дернулась, она обмякла, и огромный мужик, подняв ей ноги, стал со всей силы вбиваться в тело. За ним последовали остальные. Прервал это всё, по-видимому, главарь, рявкнув что нечего здесь прохлаждаться, время не пришло и, приказав добить всех, сам подошел и, достав клинок, оттянул женщине за волосы голову и чиркнул по горлу. Диана заорала, но вместо крика из груди вырвалось едва слышное сипение и, испугавшись, она юркнула в близлежащие кусты, уползая вглубь всё дальше и дальше от страшного места. Когда всё затихло, девочка решила вернуться, в глубине детского сознания всё же тлела искорка надежды, что мама всё же жива, не может же она её бросить, и Диана поползла назад. На дороге живых не было, она подбежала к матери, и на этот раз звериный вой потряс округу. Упав перед ней на колени, она детскими ручками поправляла на ней одежду, шепча, что теперь будет всё хорошо, потом вспомнила про отца и бросилась его искать. Переползая от одного убитого к другому, шептала им слова ободрения, пока не наткнулась на отца. Он так и умер с выражением непримиримости на лице, уставившись в небесную голубизну своими тёмно-синими глазами и держась рукой за стрелу, что торчала из горла, словно ещё рывок, и он будет свободен. Диана тихонько застонала и прилегла ему на грудь, рядом со второй, зажатой в кулак рукой, словно ждала, что он вот-вот очнётся и погладит девчушку, как обычно, ласково по головке, спрашивая: «Как дела, бельчонок?»
Полежав, поползла искать брата, надеясь, что вот он точно с ней поговорит и утешит, сказав, что мама с папой к ним вернуться. Недалеко она увидела обездвиженное тело брата, с торчащей из груди стрелой, и всё же поползла к нему с искрой последней надежды в груди, но увидев мраморно-белое лицо, замерла. Страшная боль резанула её по голове, и весь мир погрузился в серое безмолвие, где было тихо и спокойно, и не болело, разрываясь, сердце и не было страшно. А самое главное здесь были её родители, она это точно знала, и оставалось только подождать, когда они за ней придут. Она уселась, и стала ждала, смотря в серый туман, и тихонечко скулила, чтобы не было одиноко, и время шло быстрее. Звуки она слышала откуда-то издалека, как будто в ушах была вата, но так даже лучше, а то вдруг мама придёт, а она не услышит.
